Текст книги "Планида Сергея Капустина"

Автор книги: Михаил Смирнов

Соавторы: Леонид Рейзер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

* * *

Чемпионство «Крыльев Советов» в сезоне-1973/74 стало вехой в карьере Сергея Алексеевича Капустина. Он взошел на всесоюзный Олимп вместе с тем наставником, который поверил в него – почти безвестного парня из далекой Ухты; вместе с теми, кто изо дня в день вместе с ним проливал пот на тренировках и корячился в играх; наконец, вместе с клубом, который в течение семнадцати лет не претендовал всерьез на хоккейное золото. С 1957 года.

То кулагинское чемпионство не стало громоподобной сенсацией, потому что Борис Павлович целенаправленно и активно вел к этому крыльевцев, не игнорируя ни один фактор взлета. Однако отодвигание ЦСКА с турнирной верхотуры превратилось в знаковое событие в истории советского хоккея. Событие, к которому самое непосредственное касательство имел левый крайний нападающий репневской тройки Сергей Капустин.

Юрий Терехин:

«В декабре 2017 года мы за ветеранов играли на катке в подмосковном поселке Лужки. Там были известные бизнесмены, политики. Мы стояли в холле – Серега Котов, Юра Лебедев, я и Слава Анисин. Точно не помню, может, кого-то из наших, крыльевских, упустил. И подходит к нам Потанин. Владимир Олегович вместе с женой подошел и, показывая на нас, обратился к ней: «Вот, познакомься – это великие люди: они двумя пятерками в 74-м году «Красную машину» обыграли! Я «Крылья» очень уважаю». И это Потанин при всех как-то громко произнес; Фетисов там еще был, еще знаменитости разные…»

Тот триумф профсоюзного клуба, в отличие от «Спартака» не обласканного вниманием властей и массовой популярностью, был обставлен всякого рода любопытными обстоятельствами. «Мал золотник, да дорог» – точные слова про золотые «Крылья» кулагинской чеканки.

Сергей Котов:

«За команду переживали непосредственные начальники. Директор ВИЛСа. Первый секретарь райкома партии. Заместитель министра авиационной промышленности. Старались выбираться на важные игры.

…Завтра игра с ЦСКА. Вечером накануне приезжает начальство, чтобы присутствовать на командном собрании. Был такой замминистра авиационной промышленности Салащенко. Один раз приехал с таким увесистым красивым блокнотом, а завтра мы рубимся с ЦСКА».

Юрий Терехин:

«Не так было, Сергей. Туда нас вызывали – прямо в министерство!

Сергей Котов:

«Ну, может, и так. Сам разговор-то какой был! «Так – начнем, товарищи. Анисин, расскажи, кто завтра забьет у вас в тройке», – начинает Салащенко».

Юрий Терехин:

«Нет, не так было, Сергей. Вначале замминистра поинтересовался:

– Как завтра сыграете против ЦСКА?

– Выиграем! – отвечали мы почти хором.

– Так, выиграете. Хорошо. А с каким счетом выиграете?

– Ну как тут ответить? Как точно сказать?.. – мнемся мы, еле сдерживая смешливый шепоток.

– Нет-нет, ребята, так дело не пойдет. Скажите мне четко – с каким счетом одолеете ЦСКА?

– 4:1, – кто-то не выдерживает и брякает эту хреновину.

– Хорошо, ребята, записываю – 4:1. Первое звено, как сыграть намерены? Анисин, расскажи.

– Ну мы своим звеном 2:0 отыграем, – обещает Слава.

– Все ясно. Записываю – звено Анисина свое дело сделает. А кто у вас забивать-то будет, Вячеслав?

– Как это кто?.. Ну, Бодунов может, я, Лебедев.

– Пишу – Бодунов и Лебедев. А второе звено как сыграет? Капустин забьет?..»

Сергей Котов:

«Немножко не так было. Первый секретарь райкома партии Карягин сначала говорит:

– Ну так кто из вас будет забивать?

– У кого будет момент, тот и забьет, – кто-то разъясняет доходчиво.

– Не-не-не, ты мне фамилию скажи конкретную…

Ребята едва не подыхали от смеха, такая «покатуха» уже – а нельзя это показать, в каком кабинете сидим!..

А под конец Салащенко выдает:

– Но ЦСКА же тоже сильная команда – что ж они, ни одной нам не забьют?

– Сильная, очень сильная команда. Чемпион уже сколько лет. Забьют наверняка. Хотя бы одну забьют.

– Так, пишу: наша победа – 4:1. Ну, смотрите, ребята, завтра сделайте все, как пообещали сейчас. Не подведите министерство!»

Небылица, которая на самом деле была! Небылица советского покроя… Умора, да и только.

С клубом из Сетуни связано очень многое у Капустина-старшего. И практически все окрашено в светлые тона.

Здесь открылись пред ним врата хоккейной столицы родины.

Здесь крепко встал на ноги и с каждым годом прогрессировал.

Здесь, на рабочей окраине, легко обжился и чувствовал себя почти как в родной Ухте.

Здесь повстречал умелых партнеров и друзей «на всю оставшуюся».

Здесь в двадцать один год испытал чемпионское счастье. С «Крылышками»! С профсоюзным клубом, что граничило почти с фантастикой. И Сергей не мог такого не осознавать. Разве мог он сравнивать три кряду золотые медали в составе ЦСКА с тем сенсационным триумфом Кулагина с его крылатой дружиной! Это важно очень – пропитаться духом победителя, когда у тебя вся карьера еще впереди. И даже то, что он вскоре, спустя считанные недели, вернется на родину чемпионом мира, абсолютно не умаляет вышеприведенные соображения о весомости крыльевского взлета 74-го.

Банально, зато факт: после этого у восходящей звезды Сергея Капустина выросли тогда крылья, которые обеспечивали ему высоченный и продолжительный полет…

Здесь Сергей Капустин комфортно прожил целых шесть лет. И та атмосфера в Сетуни, тот коллектив, сколоченный в «Крыльях», так и остался для него наиболее близким и дорогим за всю спортивную карьеру (в том он признавался редко и только близким друзьям). При всем уважении к Харламову с Михайловым, другим армейцам в ЦСКА; при всей симпатии к Шалимову с Шепелевым, другим красно-белым в «Спартаке»…

Казалось бы, «Крылья Советов» в Советском Союзе ожидало светлое будущее. Как минимум на ближайшие годы, предполагавшие главенство Кулагина. Ну кто ж по собственной инициативе покидает клуб, который ты собственными руками за всего лишь три года из середняка превратил в чемпиона?! Да еще при советских порядках, предполагавших длительные периоды руления главных тренеров в клубах, в которых они получали почти постоянную прописку.

Однако Кулагин очень скоро покинул Сетунь, которую превратил в цветущий хоккейный сад. Капустину жилось в этом саду вольготно, и, словно посаженное здесь деревце, он окреп и разросся и ввысь, и вширь, причем ясно было, что будет еще расти и расти по всем направлениям.

Обстоятельства, которые привели к расставанию Капустина с Кулагиным, имели сугубо закулисный характер. И очень-очень долго оставались не известными публике.

Сергей Котов:

«1974 год. Выигрываем чемпионат! Выигрываем Кубок! И начались приемы у высокого начальства по случаю успехов «Крыльев Советов».

Сначала устроили прием у Промыслова Владимира Федоровича, председателя Моссовета:

– Спасибо, парни! Молодцы, профсоюзная команда так отличилась! Но смотрите – «Спартак» наш не обижайте! Он ведь тоже наш, профсоюзный…

«Крылья» «Крыльями», а «Спартак» затрагивать не моги?!

По сто рублей нам в конвертиках выдали и всем руки пожали крепко.

Начальники спрашивают Кулагина:

– А какие просьбы есть, Борис Павлович?

– Нам ничего не надо – помогите только нам дворец построить в Сетуни…

Обычно на таких приемах квартиры для команды просили, машины, еще какие-то вещи в таком плане, а Кулагин только о ледовом дворце заикнулся…

После Моссовета нас принимали в ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов. – Прим. авт.). Опять видим седые головы начальства, опять нам по сто рублей конвертиками выдают. И опять слышим ту же самую песню, что и в Моссовете: «Молодцы, здорово выступили! Нам все очень понравилось. Вы же профсоюзный клуб. Но поймите нас правильно – «Спартак» тоже должен быть в порядке»

И Кулагин все правильно понял и оценил перспективы «Крыльев Советов». Их не было, перспектив этих.

Кулагин осознал, что в городе наша команда никому на хрен не нужна кроме одного предприятия – ВИЛСа.

И Кулагин решил уйти из клуба.

Борис Павлович потом придумал себе новую должность – освобожденный тренер сборной. Его же после отставки Боброва из помощника перевели в старшего тренера сборной. Так он обставил свой уход из «Крыльев». Вроде и не придерешься: мол, сосредоточусь на делах сборной – интересы сборной превыше всего…»

«Сами понимаете, «Спартак» тоже должен быть в порядке…»

Для Сергея Капустина это стало болезненным ударом. Ударом под дых. Нокдауном, который он перенес настолько внешне легко, даже не покачнувшись, не потеряв даже на секундочку равновесия и самообладания, что «рефери» не стал объявлять нокдаун, считая до нокаутных десяти секунд.

Сергей Капустин уже высоко, очень даже высоко котировался. Стал в 74-м чемпионом СССР; обладателем Кубка СССР. Стал чемпионом мира, наконец.

Если будущее в «Крылышках» после ухода Кулагина и было покрыто завесой тумана, то карьера в сборной вообще не вызывала сомнений – Капустин там обосновался всерьез и надолго, причем в ближайшей перспективе станет там играть одну из ведущих ролей.

Однако станет ли Капустин прогрессировать в случае регресса «Крылышек»? Никто, по-видимому, об этом всерьез не задумывался. Казалось, на Капустина новые обстоятельства не повлияют негативно. Тем более Кулагин правил бал в сборной, куда для его любимца ворота были круглосуточно настежь распахнуты.

После ухода Кулагина и последовавшего исхода сразу нескольких ведущих спортсменов «Крылья» превратились в слишком легковесные «Крылышки». Такие стержневые хоккеисты, как Анисин с Бабиновым, переметнулись в ЦСКА…

…Капустин не стал дергаться в поисках лучшей жизни.

Заикнись он о своем желании покинуть Сетунь, клубы выстроились бы в длиннющую очередь, а в голове ее расположились бы ЦСКА, «Спартак» и «Динамо». И с квартирой скоренько поспособствовали бы более комфортабельной по квадратному метражу и близости к столичному центру. Ну и, разумеется, зарплату с премиальными получал бы «пожирней и погуще», чем в «Крыльях»: по откровениям Котова с Терехиным, такое представить достаточно просто. Ничто из этого Сергея не прельстило. Оставаясь на левом краю звена с Котовым и Репневым, ставшего первым в клубе, Капустин стал первым по спортивной значимости в команде. Сама природа позволяла ему добавлять красок в автопортрет; молодость вкупе с немереным дарованием превращали Сергея Капустина в уже незаменимого форварда национальной сборной. Едва не подзабыли указать на капустинскую истинно спортивную натуру, которая не позволяла расслабляться в клубе, резко ослабевшем из-за того, что занимал в профсоюзных верхах как максимум вторую строчку рейтинга внимания за «Спартаком» вослед.

Но…

Но никто не ведает, как сложилось бы у «Крылышек» далее при сохранении Кулагина…

Но никто не ведает, как бы происходила огранка капустинского бриллианта далее в компании более мощной и более амбициозной, чем та, что осталась сразу после чемпионского триумфа 74-го…

Имея кое-какое представление об особенностях кулагинских педагогических подходов, его редкостном даре находить индивидуальный подход к спортсменам одаренным, включая и тех, кого природа одарила сложным характером, смело предположим, что Борис Павлович сохранял человеческий контакт с Капустиным, что высказывал свои суждения по его игре за клуб.

Сергей как раз не отличался «загибами» и вывертами в характере – характер-то имел абсолютно спортивный и по-настоящему мужской.

Ни один здравомыслящий тренер не признается в личном неравнодушии к конкретному игроку, в том, что есть у него любимчик или любимчики в коллективе. Во всяком случае, не признает сей факт во время своей активной тренерской карьеры. Очевидно, однако, что Сергей Капустин являлся для Кулагина хоккеистом особой значимости, особого статуса.

Если Сергей Алексеевич не стеснялся называть тренера «вторым отцом» – при живом родном бате, при Алексее Ивановиче, с которым никаких проблем не бывало ни в Ухте, ни в Москве, – то естественно думать, что и для Бориса Павловича он был как сын родной.

Судьба смилостивится над ними и сведет их вместе спустя несколько лет.

В Сокольниках.

В «Спартаке».

И это воссоединение станет счастьем для хоккейного отца и его хоккейного сына…

Супер-4. Тройки Капустина

Большой спорт – занятие тяжелейшее, вытягивающее из атлета все мыслимые и немыслимые ресурсы. Физические, эмоциональные, интеллектуальные…

Спортивные игры собирают гигантские аудитории по причине непредсказуемости своего сюжета, увлекательности минут и секунд действа. И уж совсем ни с чем не сравнима игра командная. Футбол и хоккей, баскетбол и водное поло, гандбол и регби, волейбол…

И какой бы звездный игрок ни выходил в составе, от этого самого состава он зависит целиком и полностью. Будет сверкать игрок на все мегаватты собственного дарования, либо вспыхивать лишь иногда, либо лишь намекать на свою мощь – зависит от тех, кто выходит с ним на лед, зеленое поле, деревянный настил. От партнеров.

И Сергей Капустин, разумеется, не являлся исключением.

Как и динамовец Александр Мальцев. Человек невероятной природной одаренности. Никогда не опускался ниже им же установленной планки. Но, но… Притчей во языцех стало гордое и отчасти печальное мальцевское одиночество в день прибытия на очередной сбор национальной команды: один-одинешенек, без привычных партнеров по динамовскому звену. Те либо не включались в список кандидатов в сборную страны, либо не подтверждали класс в ее составе во время товарищеских матчей. Под занавес карьеры Мальцев все-таки выступал совсем недолго вместе с Александром и Владимиром Голиковыми. В главной команде страны Александр выступал в разных сочетаниях, сохраняя свой неповторимый стиль, однако у многих осталось сожаление по поводу отсутствия у него постоянных партнеров по тройке.

А спартаковец Александр Якушев? Лучшие годы и лучшие игры провел в блистательной связке с красно-белым диспетчером Владимиром Шадриным.

Везло ли Сергею Капустину на партнеров – центрального и правого крайнего нападающих?

Сергей Котов – Владимир Репнев – Сергей Капустин в «Крыльях Советов».

Хельмут Балдерис – Виктор Жлуктов – Сергей Капустин в ЦСКА. (Впрочем, звено было создано в сборной еще до вынужденного перехода Сергея в армейский клуб).

Виктор Шалимов – Сергей Шепелев – Сергей Капустин в «Спартаке».

В таких звеньях Сергей Алексеевич выступал в годы своей спортивной карьеры. Разумеется, пару сезонов в Австрии в конце 80-х в расчет не берем.

* * *

Крыльевская тройка.

Подрядчиком ее строительства с Капустиным во главе (а создание хоккейного звена сродни строительству оригинальной трехэтажной конструкции) явился Кулагин. Переехав с Ленинградского проспекта, где располагался ЦСКА, в Сетунь, в профсоюзные «Крылья Советов», он совершил крупномасштабную десантную операцию, которая, пожалуй, не имела аналогов в истории советского хоккея. Достаточно упомянуть анисинскую тройку, состоявшую из цээсковских воспитанников: Юрий Лебедев – Вячеслав Анисин – Александр Бодунов. Плюс несколько сильных защитников десантировались во время этой операции.

Борис Павлович принялся лепить новое звено. Поверив в большие перспективы новичка из Ухты, подыскивал ему достойных партнеров. Важно было угадать с игровой «химией», которая и позволяет каждому в отдельности раскрыться сполна и, что главное, всем троим стать монолитной силой.

Сергей Котов представлял собой классический для советской школы типаж крайнего форварда: техничный и грамотный, с маневром и пасом, со способностью и тягой к обводке, к обострению атакующей комбинации. Правда, фактурой не отличался; но тогда хоккейные наставники особо не гнались за атлетами, поигрывающими бицепсами и трицепсами; куда выше ценилась способность читать игру и импровизировать.

Котов расположился на правом фланге.

Диспетчер – ключевая фигура опять-таки по классическим канонам нашей хоккейной школы. Все связывает и все увязывает; все успевает и все выполняет с чувством меры. И впереди, в чужих владениях, активен и созидателен, и при потере шайбы первым из форвардов спешит на подмогу своим защитникам.

Кулагин перстом указал на Владимира Репнева, который тоже являл собой классический типаж центрального нападающего – как Котов крайнего. Маневренный, зрячий, работоспособный, такой «легкий на подъем» при любых обстоятельствах.

Неяркий. Так от «центров» обычно яркости и не ждали, не требовали. А что, собственно, требовать, если ее нет в наличии.

Репнев, в отличие от Котова, гораздо чаще призывался в сборную СССР. Сумел стать чемпионом мира 1974 года и поучаствовать в первом Кубке Канады в 1976 году. Благодаря тому, что диспетчерское амплуа всегда в особой цене, всегда в дефиците. Благодаря взлету «Крылышек» при Кулагине – золоту всесоюзного первенства 1974 года. Наконец, благодаря Капустину, чья кандидатура в списке сборной вообще не подвергалась малейшим сомнениям на тренерском совете Федерации хоккея СССР.

Репнев шел в связке с Капустиным, со звездным клубным партнером. Сергей как бы оформлял Владимиру пропуск в сугубо элитный клуб – национальную сборную. И дважды диспетчер такую льготу использовал сполна.

Отчего ту же самую льготу не использовал Котов?

Классных крайков у нас во все годы хватало. Это первое. А второе – попадание в сборную хоккеиста из профсоюзного клуба: изначально у него имелось меньше шансов, нежели у динамовца и тем паче столичного армейца. В годы кулагинского правления в сборной, особенно в 1974 году, возникла непредвиденная проблема, которая ни до, ни после не фиксировалась в нашей истории. Борис Павлович и так-то в избытке призвал на чемпионат мира своих крыльевских, ссылаясь объективно на их текущий чемпионский статус: анисинская тройка, кипер Александр Сидельников, защитники Виктор Кузнецов с Юрием Шаталовым, форварды Сергей Капустин с Владимиром Репневым. И так подобное было неслыханным! Ну и резонно предположить, что Сергею Котову просто-напросто не нашлось места, ведь иначе в национальной сборной образовались бы сразу два звена из «Крыльев Советов»! А играли тогда в основном в три тройки…

Вплоть до своего вынужденного трансфера из «Крыльев Советов» в ЦСКА Капустин взаимодействовал с Котовым и Репневым. Насколько оба соответствовали его звездному калибру? Им-то определенно свезло с ним, а свезло ли ему с ними? Полагаем, что ответы на оба вопроса в целом утвердительные. Толь ко в целом. А если покопаться попридирчивей?

Котов с Репневым уступали Капустину в классе не то чтобы разительно, но зримо. Как ни странно, это позволяло левому крайнему демонстрировать свои колоссальные возможности. И это являлось, пожалуй, благом для звездного хоккеиста. Однако ж объективно и то, что репневская тройка, выступая то на пятерку, то на пятерку с минусом, а то и на четверку, была не в силах показывать хоккей на пятерку с плюсом. Суммарных умений Котова с Репневым не хватало. И это уже нельзя было расценивать как благо для Капустина.

Вот какими были позитив и негатив в карьере Сергея Алексеевича касательно сезонов, проведенных в Сетуни.

Сам же Капустин спустя четыре года после хоккейного расставания с Сергеем Котовым и Владимиром Репневым лаконично и благодарно отозвался об их сотрудничестве. Дружба с Сергеем Архиповичем сохранялась все оставшееся Сергею Алексеевичу время…

Сергей Капустин:

«С Котовым и Репневым я прошел хорошую школу высшей лиги (в 70-е – элитная лига в СССР. – Прим. авт.). «Крылья Советов» были не те, что сегодня. И чемпионами были, и призерами дважды».

(«Футбол – Хоккей», 28.06.81)

* * *

Звено Жлуктова.

Распространенное заблуждение: мол, Виктор Тихонов забрал Капустина из Сетуни и Балдериса из Риги ради того, чтобы создать новое сверхударное звено со Жлуктовым в центре.

Их свел воедино не Тихонов, а Кулагин еще в пору своего главенства в сборной. Жлуктовское трио успело отыграть на мировом первенстве 1977 года, когда хоккеисты представляли три разных клуба. И уже тогда затея выглядела весьма и весьма заманчивой как по объективным показателям, прежде всего возрастным, так и непосредственно по первым впечатлениям от самой их игры. А игра была такова, что вполне конкурировала с тем, что демонстрировали Михайлов – Петров – Харламов. И это сулило почти бескрайние перспективы сборной Советского Союза.

Спустя несколько месяцев после чемпионата мира 77-го Капустин с Балдерисом оказались в ЦСКА.

В этом звене явно выделялся рижанин. Нет, уроженец Ухты ни в чем тому не уступал, ни в едином компоненте хоккейного мастерства не был слабее; различие, причем принципиальное, заключалось в том, что Хельмуту была уготована роль первой скрипки в оркестре из трех музыкантов. Причем дерзнем предположить, что уготована была не тренерской мыслью и не внутренним решением исполнителей, а самой игровой манерой Балдериса. Эффектной донельзя! И зачастую эффективной. Латыш результативно завершал многоходовые комбинации. Правый крайний обладал такой манерой, которая левому краю Капустину, видимо, уже не оставляла простора для личной инициативы, не позволяя помыслить о собственной сольной партии…

До миллиметров роли эти никто не расписывал; многое происходит в бурной хоккейной стихии подспудно, на уровне подсознания. Сергей с его повышенной ответственностью за звено и за команду, за собственные действия, вообще с его человеческой щедростью к окружающим, свое «Я» писал на ледовом поле с маленькой буквы «я». Словно сам переписал свою партитуру, повычеркивав все (ну либо почти все) наиболее красиво звучавшие фрагменты.

В хоккейной тройке имеется только одна вакансия солиста. И Капустин, имея абсолютно все объективные характеристики для занятия данной должности, по доброй воле уступил заманчивое место Балдерису.

Способен ли был на подобное Балдерис?

Полагаем, что нет. Ментально не был способен на какие-либо уступки.

Рижанин являлся любимцем советской публики, национальным героем Латвии. Республики небольшой по территории и населению, небогатой на звезд большого спорта. Балдерис привык к этому, наслаждался этим, жил этим. И вполне заслужил обожание соотечественников.

А что же Капустин? Любовь и гордость Ухты, стотысячного города-труженика в северных широтах. Любовь и гордость Сетуни, рабочей окраины столицы Советского Союза. Знали и уважали его во всех уголках необъятной родины, но до всенародной любви не доходило. Сам Сергей не доводил.

Хоккейный арсенал Хельмута Балдериса не был столь обширен по сравнению с тем, что числилось за Сергеем Капустиным. По существу Сергей обладал абсолютно полным комплектом хоккейных умений высшего разряда. В кладовой рижанина кое-где на полках пылился «товар» хорошего, однако ж не отменного качества. И потому объективно Хельмуту было затруднительно проявлять на льду щедрость, свойственную Сергею.

Зато с «центром» все было ясно с самого начала.

Уроженец шахтерского города Инта, что от Ухты по российским меркам близко, в каких-то пятистах километрах, Виктор Жлуктов – почти земляк Сергея Капустина, тоже представлял республику Коми.

Жлуктов хорошо подходил Капустину с Балдерисом. По физическим данным. По игровым повадкам. По личностным качествам. Высоченный. Мощный. Жесткий. Не щадящий ни себя, ни оппонента. Выкладывающийся всегда по полной программе. Цементирующий тройку, обеспечивающий ей устойчивость и стабильность.

Вообще-то такие диспетчеры, как Виктор Жлуктов, в советском хоккее не встречались. Уж больно здоров, массивен, где-то и недостаточно поворотлив. Ведь хоккеистам этого амплуа предписывался прежде всего колоссальный объем движения, который позволял всюду поспевать – и в атаке, и в обороне – и всюду быть кстати. Разумеется, при таких габаритах Виктор физически не мог покрывать большие расстояния в стремительном темпе; тем более при таких динамичных крайних форвардах, как Балдерис с Капустиным. Но с трибун это как-то не бросалось в глаза. Широкий шаг диспетчера, его мощь и решительность, его жесткость в силовых единоборствах, его грамотность компенсировали его же тяжеловесность.

Виктора Васильевича отличали рассудительность и спокойствие, что очень даже было кстати при игре со звездными партнерами, которые были склонны к выплеску эмоций. Жлуктов тут выступал в роли своеобразного амортизатора.

Уместно вспомнить то звено ЦСКА, которое стало чемпионом на Олимпиаде 1976 года в Инсбруке: Владимир Викулов – Виктор Жлуктов – Борис Александров. Шикарное, надо отметить, было сочетание! И важную роль Жлуктова никто не осмеливался преуменьшать. Ни специалисты, ни обозреватели, ни теле– и радиокомментаторы.

Жлуктов с Балдерисом и Капустиным имели все предпосылки, чтобы стать супертройкой на долгие годы. Ну как минимум сезонов на пять-шесть могли стать ударной силой сборной СССР, придя на смену Петрову с Михайловым и Харламовым.

К сожалению, этого не произошло.

Случались матчи, когда жлуктовская тройка превосходила петровскую. Наверняка случались тренировки в ледовом дворце ЦСКА, когда Балдерис с Капустиным переигрывали Михайлова с Харламовым. Смены поколений в формате «первое звено сборной» так и не произошло. Отдельная это история… По факту же тройка после нескольких сезонов распалась – Балдерис вернулся в Ригу, вновь став самым популярным спортсменом Латвии, а Капустин вернулся к отцу родному Кулагину, который принял «Спартак».

Ни Балдериса, ни Капустина абсолютно не прельщала перспектива получения лейтенантских звездочек, которые в послеспортивном будущем гарантировали безбедное бытие: лейтенант, капитан, майор… Опять же по факту – значит, Тихонов не сумел убедить обоих остаться в ЦСКА с соответствующей гарантией места в сборной.

После чего у Балдериса с попаданием на мировые первенства стали возникать барьеры – Капустин же, их не замечая, как это бывало на легкоатлетических занятиях, по-прежнему появлялся в сборной страны. Что, между прочим, указывает на то, кто из них был в целом сильнее.

Спустя год после того, как это цээсковское звено распалось по причине демобилизации Капустина и Балдериса, в интервью еженедельнику «Футбол – Хоккей» Сергей не коснулся подробностей своего призыва в армию, зато довольно четко оценил уровень игры жлуктовской тройки – не хуже петровской. Не хуже! Считал, очень возможно, что и превосходили они многолетних лидеров сборной, однако в силу своей скромности и сдержанности предпочел такую вот формулировку.

Сергей Капустин:

«Переход в ЦСКА был вызван, на взгляд тренеров сборной, необходимостью создать сильное звено. Хельмута Балдериса и меня взяли в прославленный клуб и объединили с Виктором Жлуктовым. Считаю, мы оправдали надежды качеством игры и главным ее показателем – голами. Примерами тому служат мировые чемпионаты в Праге-78 и в Москве-79.

На протяжении многих лет неизменно было в нашем хоккее одно своеобразное, но очень строгое мерило качества игры тройки нападения – сравнение с Михайловым – Петровым – Харламовым. Так вот, мое мнение: наша тройка играла не хуже петровской. Жаль, на Олимпиаде (Олимпиада-80 в Лейк-Плэсиде. – Прим. авт.) мы так и не сыграли по моей вине: надрыв связок колена надолго вывел из строя».

(«Футбол – Хоккей», 28.06.81)

* * *

Капустин не упомянул в том интервью главного турнира, где выступило жлуктовское звено. Это Кубок Вызова 1979 года. Состязание исключительное по кворуму и по формуле. Всего две команды, но какие – сборная НХЛ против сборной СССР. Весь цвет мирового хоккея против советской хоккейной державы. Формула тоже не отличалась сложностью – серия до двух побед. Максимум составлял три матча, зато каждый – «от ножа». Каждый – ледовое сражение! И никаких полупроходных игр с полусерьезными соперниками, никаких предварительных групп, где можно проиграть либо сыграть вничью и тем не менее выйти в следующий этап турнира.

Почему же Капустин при сравнении жлуктовского звена с петровским не упомянул Кубок Вызова-79?

Советская пропаганда неизменно подчеркивала весомость чемпионатов мира и гипервесомость Олимпийских игр. Самое же интригующее, что существовало с 1972 года в мировом хоккее, – дуэли нашего хоккея на уровне сборных и на уровне клубов против канадцев – подавалось как что-то дополнительное, факультативное. Интересно, разумеется, однако все как-то не вполне официально, медали за это не вручают. Подход был беспроигрышным: если успех будет на нашей стороне, то пропаганда раструбит триумф над разрекламированными западными звездами; если же уступим, то ничего страшного, ничего особо важного не случилось – рассматриваем встречи с канадскими профессионалами как важный этап подготовки к предстоящему мировому первенству либо Олимпийским играм.

Видимо, Капустин по инерции и не стал заострять внимание интервьюера на Кубке Вызова-79. Ну и скромность Сергея тоже повлияла на «умолчание» про супертурнир. Впрочем, и корреспондент сплоховал (один из авторов этой книги), не проявив должной въедливости, профессионализма не проявив. А жаль…

Зато на этой странице восполним тот давнишний пробел. Восстанавливаем сугубо протокольным и лаконичным образом голевые события тех незабываемых трех сражений.

Первый матч.

НХЛ – СССР. 4:2

Михайлов – 2:1

Голиков – 4:2

Жлуктовское звено – петровское звено. 0:1

Важность заброшенных шайб: Михайлов размочил счет и почти выровнял положение.

Второй матч.

СССР – НХЛ. 5:4

Капустин – 1:0

Варнаков – 2:3

Михайлов – 3:4

Капустин – 4:4

В. Голиков – 5:4

Жлуктовское звено – петровское звено. 2:1

Важность заброшенных шайб: Капустин открыл счет в матче; Михайлов сократил отставание до минимума; Капустин сравнял счет, после чего была заброшена победная шайба.

Если бы победили канадцы, серия досрочно завершилась бы успехом хозяев льда.

Третий матч стал решающим в серии.

СССР – НХЛ. 6:0

Михайлов – 1:0

Жлуктов – 2:0

Балдерис – 3:0

Ковин – 4:0

Макаров – 5:0

А. Голиков – 6:0

Жлуктовское звено – петровское звено. 2:1

Важность заброшенных шайб: Михайлов позволил нашей сборной повести в счете; Жлуктов закрепил преимущество; Балдерис сделал положение канадцев практически безнадежным, после чего их коллективный дух был подорван, – третью, четвертую, пятую и шестую шайбы советские мастера забросили в течение шести (!) минут.

Итог микродуэли звеньев за весь турнир:

Жлуктовское звено – петровское звено. 4:2

Вывод: Балдерис – Жлуктов – Капустин довольно значительно превзошли Михайлова – Петрова – Харламова.

При этом все шесть заброшенных ими шайб имели важное значение для хода поединков – в отличие от четвертой, пятой и шестой в решающей встрече.

Ну и что-то означает тот факт, что Капустин стал третьим бомбардиром серии среди обеих сборных с тремя очками (2 + 1), на «четверть корпуса» отстав от Михайлова, у которого тоже три очка (3 + 0) и Босси с четырьмя баллами (2 + 2).

Ну кто-нибудь когда-нибудь отмечал эффективность жлуктовского звена и лидерства в нем Капустина? И то, что плохо успевающий третьеклассник, считающий с грехом пополам до десяти, сделать в состоянии, не напрягая морщины на лбу: произвести нехитрые арифметические действия и прийти к итоговой – наглядной и вместе с тем неформальной – победе жлуктовской тройки над легендарной петровской со счетом 4:2, – разве это непосильно было сделать популярным спортивным обозревателям?