Текст книги "Песец подкрался незамеченным"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

– И что вы нам можете предложить?

– Я – вам? Ну не чересчур ли нагло? Зачем мне что-то предлагать? Мы и так можем взять все, что захотим. По праву, так сказать, победителей.

– Тогда к чему этот разговор?

Ковалев улыбнулся одними губами – разговор ему не нравился, но раз уж начал – приходилось продолжать.

– Ребята, вы никогда не думали, что мы – не заурядные пираты и не ваши добропорядочные соседи, которым посчастливилось отделать как следует вашего Диктатора? Если не приходило – то посмотрите на наши корабли. Кто и где умеет строить подобные?

– В космосе немало хлама. У нас тоже был один такой… Я бы предположил, что вам посчастливилось найти где-то заброшенную имперскую консервационную базу – говорят, были и такие.

– Ну, можете думать и так, хотя у вас был действительно хлам. Причем в том, что ваш линкор оказался в столь плачевном состоянии, вина только и исключительно ваша. Технике нужен квалифицированный уход, если вы не в курсе.

– И что же еще я могу думать? – иронично осведомился толстяк, проигнорировав вторую часть фразы. Похоже, уже понял, что расстреливать ни прямо сейчас, ни потом его пока что не собираются и начал прощупывать почву, насколько велико будет пространство для маневра. Ну, это он зря – не стоит дразнить имперского адмирала…

– Да мне, в общем-то, плевать, что вы думать собираетесь, – Ковалев откинулся на стуле и с усмешкой посмотрел генералу в глаза. Несколько секунд они молча играли в гляделки, потом генерал стушевался и отвел взгляд. Ковалев удовлетворенно усмехнулся. – Мне ведь и в самом деле наплевать. Да и остальным тоже. С нас достаточно того, что мы захватили контроль над частью вашего незаконного объединения, и максимум через месяц будем контролировать его полностью.

– Как это неза…

Ковалев жестом прервал одного из возмутившихся было генералов.

– Насколько я помню, весь этот сектор относится к владениям империи. Так?

– Ну, вы бы еще вспомнили рождение вселенной.

– Я ничего не собираюсь вспоминать. Я знаю, что есть империя и официально она существования не прекращала, И права на самоопределение вам никто не давал. Хотите в сепаратизм поиграть? А с имперским флотом пообщаться не хотите?

– Имперский флот? – вскинулась вдруг молчавшая до того женщина. – Значит, это была правда?

– Когда я передавал ультиматум от имени империи? Разумеется. Мне нет смысла врать. А теперь давайте расставим точки над «ё». Вы мне нужны. Не слишком сильно. Я вам нужен. Очень сильно нужен, из этого и исходите.

– И почему это вы нам нужны? – вновь влез толстяк.

– Потому, что только я решаю – будете вы жить или нет, – раздраженно отмахнулся Ковалев. – А вы мне нужны потому, что знаете местные условия, имеете опыт руководства и способны на принятие решений. Если я поставлю своих людей, они справятся, но с местными кадрами эффективность будет заметно выше.

– А если откажемся?

– Расстреляю.

– Предадим?

– Не сумеете. Еще вопросы?

– Почему именно мы?

– Уважаю смелых людей.

– Чем важна наша планета?

– Ничем. Мне проще было бы выжечь ее до мантии в назидание другим. Но ее жители, хотя и забыли об этом много поколений назад, все еще являются гражданами империи.

– А сама империя-то еще существует?

– Империя жива, пока жив хоть один имперский солдат. Я же не один, как вы, наверное, заметили.

– Решили восстановить империю?

– Да.

– Сколько у нас времени на размышление?

– До утра по общекорабельному. Потом решать уже буду я. Разговор окончен, пока свободны. Увести!

– Последний вопрос, – толстяк как-то весь подобрался. – Кроме нас и наших э-э-э… Менее храбрых коллег были еще и те, кто поддержал вас безоговорочно. Не логичнее ли…

– Не логичнее, – усмехнулся адмирал. – По двум… Нет, даже по трем причинам. Во-первых, я не доверяю предателям. Во-вторых, они вряд ли способны на что-то путное. Вы ведь наверняка в курсе личных дел хотя бы кого-нибудь из них. Что они умеют, кроме как митинговать и толкать с трибун бездарные речи? И будут ли они работать? Мне кажется, нет. Вот за власть грызться – это они запросто, потому что единственной властью, которая им подходит, будет та, где у власти они сами. Я прав?

– Да.

– Ну вот видите… Вообще, подобные личности – явный генетический брак. На всю голову. И зачем мне они?

– Совершенно незачем. А третья причина?

– Двух мало? Ну хорошо, объясню. Когда бот с представителями вашей громогласной интеллигенции взлетал с планеты, кто-то из ваших людей отработал по нему из ПЗРК.[27]27
  Переносной зенитно-ракетный комплекс.


[Закрыть] Обратите внимание, уже после прекращения огня. Нехорошо… Впрочем, он мог и не знать, да и искать этого мерзавца в нынешнем бардаке – дело безнадежное. К сожалению, бот был лейдской постройки, имперскую машину так просто не собьешь… В общем, пилоты успели катапультироваться, а пассажирский салон оказался разрушен прямым попаданием. Так что скорбим, скорбим о судьбе сих достойных личностей. Надеюсь, вы меня поняли?

Толстяк кивнул – на сей раз, с уважением. Ковалев кивнул ему в ответ и сказал:

– Ну все, до завтра, – и, когда гости-пленные двинулись к выходу, небрежно бросил им вслед: – а вас, мадемуазель, я попрошу остаться…

Глава 5

Они сидели втроем – Шурманов и Веселов, повинуясь незаметному жесту Ковалева, ушли сразу же. А они сидели и молча разглядывали друг друга. Женщина не выдержала первой.

– Ну, и о чем мы будем говорить?

– А вдруг мы не собирались говорить, а просто хотели на вас посмотреть?

– Тогда остался бы кто-то один. Тот, кого я больше заинтересовала или, возможно, старший по званию. А вас двое.

– Туше, – Ковалев улыбнулся и развел руками. – Мы и в самом деле хотели поговорить. Но, может, представимся друг другу для начала?

– Ну, вообще-то, первыми представляются мужчины.

– Опять туше, – Ковалев посмотрел на собеседницу с еще большим интересом. Шерр засмеялся.

– Вась, она может стать достойным противником.

– Угу, а еще верным соратником или страшным врагом. И вообще, она может стать кем угодно. Док, не парь мозги.

– Ну и ладно, – изобразил всей фигурой обиду Шерр.

Ковалев не обратил на это никакого внимания – с Шером они частенько так вот лаялись, такая пикировка была чем-то вроде игры. Разрядка для нервов – так, наверное, точнее…

– Ладно, мамзель, я – адмирал Ковалев. Василий Ковалев, если интересно, а вон тот умник с обиженной спиной – Шерр. Доктор Шерр, точнее. Позвольте узнать ваше имя?

– Называйте меня… Ну, скажем, Дайяна.

– Да легко. Мадемуазель Велия т'Герра, я готов называть вас просто Дайяной.

Сказать, что девушка была удивлена – значило ничего не сказать. Скорее, тут подошло бы старинное «глаза на лоб полезли». Впрочем, она достаточно быстро овладела собой.

– Вы знали?

– Ну разумеется. Неужели вы думаете, что наша разведка уж совсем ни на что не годится? Девушка-красавица, вы еще только на борт корабля поднялись, а у вас уже генокод сканировали. А дальше – дело техники. Водку будете?

– Буду. А что это?

– Попробуйте – узнаете. Только залпом… А вы смелая, – добавил Ковалев, чуть ли не силком запихивая в рот судорожно хватающей воздух дамы соленый огурчик. Не так много и выпила, вроде, грамм пятьдесят от силы, но с непривычки девушку явно пробило. – Вы что, никогда ничего крепче компота не пили?

– Вино… – девушка закашлялась.

– Ах да, я и забыл, – Ковалев сочувствующе кивнул. – Но все равно смелая. Пить незнакомый напиток вот так…

– Сами сказали, – огрызнулась девушка. – Уберите от меня эту гадость.

Гадость гадостью, а щеки порозовели, да и напряженность во взгляде постепенно исчезла, чего, собственно, Ковалев и добивался. Наблюдавший за происходящим Шерр лишь неодобрительно пожал плечами, но ничего не сказал, отдавая инициативу адмиралу.

Ковалев плеснул себе полстакана, опрокинул в рот, крякнул и зажевал нежнейшей бужениной. Доктор, подумав, тоже не отказался от предложенной ему «винной порции» и уже через пару минут вся компания сидела и бодро хрумкала огурчиками. Огурчики, кстати, были отменные, с перчиком и хреном, их Ковалеву передали с Земли, с последним кораблем.

– Ну что, собутыльники, повторим?

Возражений не последовало и уже порядком захмелевшая дама, видимо, решив, что помирать – так с музыкой, уже не морщась выпила вторую порцию. «Вот это по-нашему» одобрительно выдал Ковалев и предложил еще по одной…

Короче говоря, вместо намечавшегося разговора получилась банальнейшая пьянка, в ходе которой высокие договаривающиеся стороны активно снимали стресс и, как следовало из обрывков воспоминаний, которые в голове адмирала никак не могли сложиться в целостную картину, клялись во взаимном уважении и вечной дружбе. Еще Ковалев помнил, что, несмотря на достаточно юный возраст, их гостья продержалась дольше Шерра – во всяком случае, он помнил, что они сидели вдвоем и спорили о стихах какого-то Таллота. Этого местного поэта, которого адмирал никогда не читал, но в стихах которого, как ни удивительно, разбирался, они, жарко споря и переходя порой на личности, сравнивали с Пушкиным. Пушкина не читала девушка. Но разбиралась… Шерр в борьбе с зеленым змием сдался первым и, как хорошо помнил Ковалев, в это время уже спал, удобно развалившись в кресле и закинув ноги на стоящий рядом стул и оглашая своим абсолютно немузыкальным храпом кают-компанию. Дальнейшего память адмирала не сохранила.

Пробуждение было тяжелым. Несмотря на то, что совершенный механизм супера имел и совершенный метаболизм вкупе с повышенной регенерацией, голова наутро раскалывалась совсем как в молодости, после студенческих попоек. На мгновение Ковалеву даже показалось, что он вернулся в те благословенные времена, когда небо было голубее, трава зеленее, будущее казалось радужным, а сам он – молодым и наглым. Однако жесткий толчок в бок вернул его к действительности.

Он лежал на широком диване в углу все той же кают-компании. Если быть честным, леживал и сиживал он здесь и раньше, в моменты, когда на мостике делать было нечего, а в каюту тащиться – лень. Правда, леживал-сиживал он, в основном, с книжкой или с гитарой, а отнюдь не с бодуна. И леживал все-таки один, сейчас же рядом явно кто-то был.

Адмирал скосил глаза влево. Там, рядом с ним, валетом лежал Шерр и по-прежнему храпел. Видимо, именно он, ворочаясь в тяжелом алкогольном забытье, и разбудил Ковалева. От носок доктора ощутимо воняло. «Эскулап, блин, ни храп вылечить, ни ноги лишний раз помыть», раздраженно подумал Ковалев и осторожно повернул голову вправо. Ощущение при этом было такое, будто по вискам застучали молотком, а внутри черепа перекатывались две чугунные гири. Да и вообще, во рту было сухо и, судя по ощущениям, там будто табун ночевал, а глаза резало, будто в них сыпанули песка. Словом, все симптомы алкогольного отравления.

«Мать моя женщина!», подумал Ковалев, когда убедился, что то, что видят его глаза – объективная реальность, а не плод утомленного водкой воображения. Нет, конечно, похмелье тоже объективная реальность, данная нам в ощущениях, но то, что он увидел, было куда неожиданнее и, надо признать, интереснее.

Справа, положив голову ему на плечо, сладко дрыхла Дайяна. Правда, надо отдать ей должное, была она вполне одетая, только растрепанная. Лежала, спала себе, чуть слышно посапывая… Нет, но это как же надо было нализаться?

Ковалев аккуратно, очень осторожно освободил изрядно затекшее плечо (маленькая, вроде, легкая, но плечо отдавила, надо сказать, изрядно) и, проявив чудеса изворотливости, ухитрился подсунуть ей под голову кое-как сложенный китель Шерра, благо тот валялся в пределах досягаемости. Девушка не проснулась, только перевернулась на другой бок и обхватила себя руками – видимо, без большой теплой грелки в полный рост было прохладно. Аккуратно встав, Ковалев снял свой китель со спинки стула (надо же, а как повесил абсолютно не помнил), накрыл Дайяну, после чего сдернул на пол Шерра. Доктор чувствительно приземлился на пятую точку, открыл глаза и возмущенно замычал – издавать более членораздельные звуки ему мешала рука адмирала, крепко зажимающая ему рот. Пару раз встряхнув доктора (голова его моталась, как у тряпичной куклы), Ковалев добился того, что взгляд его подопечного стал более-менее осмысленным. Ткнув пальцем в сторону спящей, он поднес сначала палец к губам, а потом кулак к носу доктора. Шерр понятливо закивал, после чего мужчины на цыпочках покинули помещение, удалившись в подсобку.

К счастью, подсобка была неплохо оборудована – во всяком случае, санузел и аптечка в ней были. Ковалев на правах более проснувшегося тут же оккупировал единственную душевую кабинку, одновременно закинув в рот таблетку похмелина. Пока Шерр ворчал по поводу того, что он, вообще-то, тоже не против ополоснуться, Ковалев, стоя под струями ледяной воды, ожидал момента, когда лекарство начнет действовать. Имперские фармацевты не подкачали, вот только такого эффекта, который дало лекарство, Ковалев, раньше его не принимавший, никак не ожидал. Впрочем, с душем он, как оказалось, угадал.

В момент, когда подействовала таблетка, Ковалеву показалось, что тело его превратилось в сплошной сюрреалистический фонтан. Ощущение было такое, будто каждая пора активно извергает из себя всю ту дрянь, которой адмирал безуспешно травил себя вечером. Запоминается такая разновидность пытки надолго, впрочем, и результат был впечатляющим – от силы через десять секунд Ковалев был не только мокрый, замерзший и злой, но и абсолютно трезвый. Положительным моментом было то, что не осталось ни следа от головной боли, отрицательным – то, что кожа после этого немилосердно чесалась еще пару минут.

Возблагодарив Бога вообще и имперских инженеров в частности за то, что в комплекте к душевой шла куча полотенец и несколько комплектов безразмерной рабочей одежды, адмирал насухо вытерся с такой силой, словно хотел протереть в себе дырки, и переоделся в чистое. Когда он вылез из санузла, нетерпеливо мнущийся у двери Шерр тут же юркнул на его место. Ковалев даже удивился тому энтузиазму, с которым доктор рвался в душ, однако все оказалось заметно проще – судя по звуку, доктору надо было не столько вымыться, сколько справить естественные надобности.

– Лучше принимать лекарство и залезать после этого под горячую воду – организм легче адаптируется к очистке, – объявил Шерр десять минут спустя, выходя из санузла. Вслед за ним из открытых дверей вырвались клубы пара.

– Раньше не мог сказать? – Ковалев уже стоял у плиты, собственноручно заваривая кофе – кофейного автомата здесь не было.

– Ты не спрашивал, – отмахнулся доктор, активно вытирая голову полотенцем. Не по-армейски длинные волосы моментально приняли форму классической прически «взрыв на макаронной фабрике».

– Ну, ты козел, – беззлобно выругался адмирал. – Давай к столу.

Оставляя на теплом пластике пола мокрые следы, Шерр прошлепал к столу. Ковалев посмотрел на все еще извергающий клубы пара санузел и иронически хмыкнул:

– Двери за собой не закрывают короли и собаки. Ты что, король?

Шерр, ничуть не смущаясь, кивнул:

– Я – не король, я тот, кто их делает.

– В каком смысле?

– В обоих.

– Ха! Делать королей может любой из нас. Хоть ты, хоть я, хоть Шурманов… Вон, Пец прилетит – и тоже, если захочет, сможет королей делать, Его броненосца хватит, чтобы при желании завоевать пару планет и оставаться у власти, пока не надоест.

– Думаешь, надоест?

– Думаю, да, и очень быстро. Скучное это занятие, работы валом, а ответственности еще больше, а Женька – парень шебутной, на месте долго не усидит. Ты дверь-то закрой.

Шерр пожал плечами, вернулся и закрыл дверь, уменьшив тем самым приток влажного воздуха. Впрочем, пара в помещение проникло уже изрядно и климатическая установка начала с ним бороться, успешно, но медленно.

– Кстати, – спросил Шерр, вновь подойдя к столу. – Где там мой кофе?

– Держи, – Ковалев аккуратно толкнул в его сторону небольшую фарфоровую чашечку с крепчайшим ароматным напитком. Шерр пригубил и закатил глаза от удовольствия:

– Райское наслаждение… Как жаль, что это – чисто земной напиток.

– Почему?

– Потому что когда Земля начнет его экспортировать, мне он сразу же станет не по карману.

– Не мели чепухи, делатель королей. Ты у нас будешь лицом, приближенным к трону. Этаким лейб-медиком… Слушай, а может, тебя императором объявим? И делу конец…

– Не, такая империя просуществует недолго. Ну, не мой это уровень. Лигитимный правитель нужен.

– Ну и как хочешь, было бы предложено… Впрочем, в одном ты прав: империи, создаваемые сержантами, редко переживают своих создателей.

– Вот видишь… Кстати, все хотел спросить: а откуда у твоего Евгения такая оригинальная фамилия – Пец?

– Не знаю, никогда не задумывался. Да и не все ли равно. Главное, чтобы не Поц.

Знакомый с земными нюансами межнационального общения, Шерр с готовностью заржал.

– И чего смешного? Женька, вон, уже в системе ото сна опух. Нужна ротация экипажей, вместе с кораблями, естественно, а то со скуки людям мысли разные в головы лезут, а где мысли – там разброд и шатание.

– Тебе бы роботами командовать…

– Не скажи. Робот туп, инициативы от него не дождешься, но вот от многих мыслей бывает много горя.

– От многих знаний…

– Ну да, и от них тоже. И вообще, не грузи меня ерундой – делом займись лучше. Ты, док, когда спортзал в последний раз посещал? У тебя уже вместо пресса вон какой момон вырос, а по бокам и вовсе кольца Сатурна. Боевой офицер, блин… Не позорься, как друга прошу.

Шерр с сомнением посмотрел на свой едва наметившийся животик (под формой и не видно вовсе), пощупал незаметные складочки на боках…

– Вась, я понимаю, конечно, что у тебя паршивое настроение, но…

– Ладно, прости, – адмирал вздохнул. – Просто сегодняшняя пробудка меня конкретно выбила из колеи.

– Хочешь об этом поговорить?

– Хорош из себя психотерапевта строить. Все равно ты в этом ни бельмеса.

– Ну, надо же тебя как-то в чувство приводить. Я, конечно, понимаю – несколько месяцев воздержания и все такое, но это еще не повод, чтобы…

– Слушай, док, заткнись, а? – Ковалев залпом выпил все, что оставалось в чашке и, резко встав, отправился к плите.

– Ты чего, шуток не пони…

Шерра прервали весьма неожиданным образом – входная диафрагма почти бесшумно разъехалась в стороны, явив мужчинам их собутыльницу, лицо которой могло своим нежно-зеленым оттенком посоперничать с молодыми огурцами. Мужчины мгновенно заткнулись, выпучив глаза на это чудо природы. Первым, как и положено суперу, среагировал Ковалев.

Аккуратно подхватив даму под локоть, он быстро и, в то же время, деликатно отправил ее к санузлу. Надо сказать, держалась она еще неплохо – во всяком случае, хотя и было заметно, что желудок ее подтягивается к горлу, рвотные позывы она пока что успешно сдерживала.

Хорошо хоть, что в туалетах, и в душевых кабинках управление было стандартным и в тюремном блоке, и в местном санузле, и в адмиральской каюте, отличаясь разве что уровнем отделки. Соответственно, Дайяне не надо было объяснять назначение клавиш и кранов, а то было бы мучение объяснять больной на всю голову женщине, что крутить и на что нажимать. Впрочем, и без этого было видно, что держится она на одной только гордости.

– Воду откроешь горячую. Проглоти вот это, – Ковалев чуть ли не силой впихнул ей в рот таблетку похмелина и влил туда же стакан ледяной воды прямо из-под крана. Впрочем, вода была чистой, с оптимальным минеральным составом, поэтому проблем для желудка от нее не ожидалось. Девушка, вновь героически подавив рвоту, сглотнула, и тут же адмирал прямо в одежде впихнул ее в душ и вышел, захлопнув дверь.

Пока Дайяна «наслаждалась» действием лекарства, мужчины сидели в полном молчании. Однако, когда она из душа высунулась, они не смогли сдержать улыбки – полотенца-то она нашла, благо они просто на полке лежали, а вот шкафчик с одеждой, похоже, нет. Все правильно – в тюремном блоке такие излишества не предусмотрены, там эти шкафчики снаружи и под зеркала не замаскированы. Вот и высунулась она из полуоткрытых дверей, с ног до головы замотанная в махровые полотенца, со слипшимися в сосульки мокрыми волосами… Очень эротично, ничего не скажешь. Мужчины синхронно отвернулись, дабы, что называется, не смущать, хотя после ночного загула это было довольно смешно.

– Мальчики, во что можно переодеться?

– Позади тебя, за зеркалом, шкаф, – не оборачиваясь, ответил Ковалев.

– Спасибо…

А голосок у нее был очень даже ничего, мелодичный такой. Ковалев чуть заметно усмехнулся про себя – гормоны, конечно, штука нужная и важная, но не хрен, не хрен… Скоро он временно передаст бразды правления Шурманову, тот вполне справится со штурмом немногочисленных и слабоукрепленных планет противника, и смотается домой. Уж там-то можно будет оттянуться по полной программе, а пока – война, и совершенно незачем мешать деловое с личным.

Девушка вышла минут через пять, аккуратно причесанная и одетая в, мягко говоря, великоватую ей одежду. Однако, держалась она совершенно спокойно и чашечку с кофе приняла безо всякого страха – очевидно, уже поняла, что ни травить ее, ни еще каким-то образом причинять ей вред здесь никто не собирается. Хотя, когда она попробовала кофе, брови у нее удивленно приподнялись – такого напитка она раньше явно не пила. Ну а когда она покончила все-таки со своей порцией бодрящего напитка, со вновь проснувшимся аппетитом зажевав его плюшками, Ковалев, чуть заметно улыбнулся и, глядя ей в глаза, внушительно произнес:

– Ну что, а теперь давай, покалякаем о делах наших скорбных…