Текст книги "Песец подкрался незамеченным"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

Глава 3

Пленных доставили на линкор буквально за пять минут до возвращения адмирала и высадили в соседнем ангаре, поэтому Ковалев, не снимая летного комбинезона, отправился на них посмотреть. Их как раз выводили из бота – хорошего десантного бота имперской постройки, не местных развалюх. «Пожалуй, много чести гнать из-за них такую машину, обошлись бы чем-нибудь попроще», подумал Ковалев, но тут же отогнал от себя эту мысль – наверняка пленных запихали в тот бот, что был ближе всех и первым попался на глаза. Придав лицу полагающееся по случаю выражение холодной улыбки, он встал напротив трапа в позе супермена из американских фильмов – ноги на ширину плеч, руки за спиной, грудь колесом, челюсть нагло выпячена… Честно говоря, позу он в свое время подсмотрел у одного из своих начальников – тот тоже, руководя чем-то сложным, любил картинные позы принимать. Раньше, правда, вставать так Ковалеву было бесполезно – средний рост, впечатления особого не произведешь. Хорошо было тому начальнику – два метра без малого… Ну а сейчас – очень даже ничего получилось, для местных он и со своим прежним ростом крупным бы показался, а сейчас – вообще скала скалой. Еще бы сигару в зубы!

Спускающиеся пленные не производили впечатления забитых и испуганных – не тот типаж, скорее уж их можно было назвать ошарашенными. Их было немного – всего-то человек двадцать, местные в плен, похоже, предпочитали не сдаваться. Однако же, высший генералитет… Некоторые, правда, в повязках – видать, сопротивлялись, но не застрелились ведь. Значит, не фанатики, а раз так, их вполне можно использовать в будущем. Но все же насколько мерзко – солдаты в плен практически не сдавались, во всяком случае, до того, как получили от этих вот приказ сложить оружие, а вот генералы… Впрочем, подумал Ковалев, не мне их судить – сам в такой ситуации не был. Хотя, возможно, Сталин был не так и неправ, объявляя сдавшихся в плен генералов предателями.

Женщина, так пламенно выступавшая совсем недавно по телевидению, заметно выделялась из общей толпы. Во-первых, она была ростом выше большинства мужчин, во-вторых, она была единственной, на ком не было мундира с погонами, а только мешковатый комбинезон, в третьих, чертами лица она заметно отличалась от остальных, определить это не мешал даже роскошный синяк под левым глазом. Ну и, наконец, она была единственной здесь женщиной.

Ковалев усмехнулся и, когда пленные наконец спустились на палубу и сбились в кучу под бдительными взглядами охраны (десантники в боевых скафандрах возвышались над ними, как башни), решительно направился к ним. При его приближении толпа отшатнулась – ну все правильно, вид у него был внушительный, к тому же адмирал еще не отошел от полета, не в последнюю очередь из-за того, что в летном комбинезоне было жарковато – отключенный от системы жезнеобеспечения истребителя, свойствами кондиционера он отнюдь не обладал. Так что… Морда красная такая! Да и запах пота вокруг него в воздухе витал изрядный. Впрочем, от пленных пахло куда хуже – от них исходил запах страха.

Подойдя к женщине (она, кстати, не отшатнулась – стояла и смотрела твердо, в глаза, хотя и получалось поневоле снизу вверх), Ковалев жестом гестаповца из старого фильма взял ее затянутой в тонкую перчатку рукой за подбородок, повернул голову вправо, влево… Это было унизительно – и именно этого адмирал добывался. Наверняка для пленной было совершенно непривычно, когда ее рассматривают, как кобылу, разве что зубы не пересчитали. И ведь не дернешься… Хотя нет, дернулась. И что, помогло это? Ковалев небрежно похлопал ее по щеке:

– Этих всех – в тюремный бокс, в одиночки. И выдайте одежду. Пускай помоются, а то смотреть противно, переоденутся. А потом пускай Русаков ими занимается. Эту, – он ткнул пальцем в женщину, – в отдельную камеру. И через час – ко мне. Будем разговаривать.

Впрочем, разговор пришлось отложить до вечера. Сначала Ковалева отвлекли – техник, обслуживающий его машину, перехватил адмирала по дороге в каюту. Хотя что там по дороге – Ковалев даже с полетной палубы уйти не успел. Пришлось вернуться, пройтись по крылу истребителя и, присвистнув, рассмотреть цепочку дыр на плоскости. Вот вам и защита! Били явно из чего-то динамического, очевидно, какого-то аналога отечественной 23-миллиметровой зенитки. Хорошо, элероны не задело, а прочности корпуса истребителя хватило за глаза – на нем снаряды оставили лишь чуть заметные царапины. Очевидно, зацепило в самом начале боя, когда из-за перегрузки защиты при снижении пришлось на короткое время отключать силовое поле. Однако же, что называется, повезло. Вдоволь налюбовавшись на следы пролетевшей совсем рядом смерти, Ковалев вызвал в ангар Русакова и, когда тот пришел, ругаясь, что его от дела оторвали, ласковым таким голосом спросил: а почему это уважаемый Пал-Сергеич, который, в общем-то, отвечает за разведку, имеет прокол на проколе? Почему он, простите, линкор на орбите прошляпил? Почему боеспособность местной армии недооценил? И почему он, черт возьми, не сообщил о такой мелочи, как использование местными ствольной артиллерии? А ведь в этом случае системы защиты должны быть совсем иными, иначе пилотов можно и потерять. Сколько там машин было повреждено? И, интересно, чем? А еще интересно, хочет он должность свою дальше занимать, или готов вот прямо сейчас передать дела заместителю и начинать карьеру по новой, в десанте, со звания рядового?

В общем, начальник разведки вырвался из его цепких лап только через полчаса, красный, помятый и получивший последнее китайское предупреждение. А Ковалев, со злостью попинав сваленные в углу железки, вместо своей каюты отправился прямиком в спортзал – лупить грушу, снимая раздражение. И только потом он отправился к себе, набрал ванну, залез в нее и, неожиданно для себя, заснул.

Проснулся он только к вечеру и вначале долго не мог понять, где он и что произошло. Очевидно, организм, слишком долго работающий в боевом режиме, просто потребовал отдыха. Вылезая из остывшей ванны и вытираясь (а имперские полотенца были ничуть не лучше китайских), Ковалев успел еще подумать о том, что надо бы обратить внимание на особенности работы организмов суперов, а то ведь можно и проблемы впоследствии получить – привыкли, понимаешь, что супер – идеальная боевая машина, а он ведь тоже человек… Однако додумать ему не дали – по кораблю прокатился гнусный вой сирены, подающей сигнал боевой тревоги.

Очевидно, есть у любого человека на генетическом уровне нечто, заставляющего его в экстремальной ситуации действовать быстро и четко, не отвлекаясь на мелочи. В общем, секунду спустя после сигнала Ковалев уже сидел в кресле, в одних трусах, зато с подключенной к системе управления линкора гарнитурой компьютера на голове. Одно из преимуществ командующего – все управление завернуто прямо на него и руководить действиями можно хоть из сортира. Кстати, по слухам, один из легендарных полководцев империи в свое время выиграл крупную битву, сидя на толчке. Опять же по слухам, к концу битвы он отдал приказ пленных не брать – очевидно, из-за несварения желудка.

Однако же, удобная штука – человек, погружаясь в виртуальную реальность, как будто становится одним целым с кораблем, обретая тысячи глаз и рук. Пространство становится близким и понятным, а информация льется в мозг широким потоком. Главное, научиться ее правильно фильтровать, а то можно и шизофрению заработать – от такой перегрузки умом тронуться совсем не сложно. Впрочем, это уже издержки, так сказать, профессиональный риск. Боишься – не иди в космонавты. Ну а если твои мозги от информации имеют свойство закипать – что же… Таких не берут в космонавты.

Но все-таки ощущения непередаваемы – видеть и ощущать космос, чувствовать присутствие других кораблей вокруг. Впечатление, что это твои пальцы – мозг приказал, а они зашевелились, потянулись пощупать и… Ай! По пальцам чувствительно врезали, а ведь он ими еще даже не пошевелил.

Ар-ригинальная ситуация – точно в плоскости эклиптики от границ системы к планете быстро приближаются три корабля больших и один маленький. Большие – это значит БОЛЬШИЕ! Один размерами больше «Империи», два других не уступают в габаритах «Громовой звезде», во всяком случае, если верить приборам, масса у них примерно одинаковая. Но на имперские и вообще на человеческие корабли незваные гости похожи мало. Люди строят стреловидные корабли, это правило сохраняется на всех планетах, населенных людьми и реализуется совершенно независимо друг от друга. Похоже, просто на уровне подсознания, а может, и все той же генетики эстетика боевого корабля ассоциируется с наконечником копья. Даже грузовые суда – и те стреловидные, хотя от стрелы в них только основа, первичным все же является способность перевозить грузы, отсюда и одутловатость корпусов. Но все же, все же… А здесь – какая-то помесь шаровидной формы, характерной для космических станций, и летающих тарелок. Получился этакий Сатурн в миниатюре. Вот с малым кораблем никаких вопросов – знакомая конструкция размером с эсминец. Похоже, опять дракончики пожаловали. Хорошо, хоть идут на досветовой скорости. Процентов двадцать от световой, если точнее – быстрее в системе идти смертельно опасно.

Итак, что у нас в пассиве? А в пассиве у нас неизвестный противник, корабли которого (установлено на печальном опыте) способны причинять вред имперским аналогам. Во всяком случае, один так точно – корабль ящериц имеется. Три других пока величина неизвестная, но, пожалуй, стоит считать их как минимум на том же технологическом уровне, что и корабль пресмыкающихся… Или земноводных? Тьфу, так и не поинтересовался. Впрочем, неважно. Суворов говорил «бить, а не считать», сейчас же больше подходит «бить, а не рассматривать», хотя, конечно, габариты новых действующих лиц внушают уважение. Если на этих кораблях орудия им под стать, то они могут представлять проблему.

Так, а что у нас в активе? Эскадра… Блин, а ведь эскадра-то в пассиве. Кроме «Громовой звезды» по эту сторону планеты лишь два эсминца, да еще третий, который первым засек чужие корабли, лихо выскочил им навстречу и теперь, истекая струями воздуха из пробитого борта, спешно отваливает в сторону. Хорошую плюху словил, похоже – вести бой даже не пытается. Впрочем, и за ним никто не гонится, так что пусть его, тем более что и сам в долгу не остался – из корабля динозавров явно вырываются очень похожие воздушные облачка, похоже, именно с него и стреляли, по нему в ответ и врезали. Но почему командир эсминца так подставился?

Впрочем, все потом – сейчас это неважно. Главное то, что гиганты-линкоры, несокрушимые и быстроходные – это корабли открытого космоса, да и крейсера с эсминцами на орбитах чувствуют себя не слишком уютно. Ошибкой было размещать их все здесь, надо было раскидать по системе – а в результате сейчас флот лишен маневра. Относительно лишен, конечно, крейсера, экстренно запустив двигатели, смогут уйти с орбиты через четыре минуты, линкоры провозятся дольше, но, как бы не повернулась ситуация, противник приблизится раньше. И «Громовая звезда» – не исключение, двигатели мгновенно не запустить, с орбиты не уйти. Драться придется в одиночку, на невыгодной позиции. В сущности, тактика имперского флота в такой ситуации требовала от атакующих открывать огонь – все равно преимущества внезапного нападения они уже лишились, а расстояние для орудий, например, линкора уже вполне приемлемое. Но пока не стреляют, или их орудия до цели еще не достают, или… А что или? Они же видят ОДИН линкор на орбите. Очень похоже, планируют навалиться силами трех кораблей и тупо захватить. Если действительно так, то разведка у них ни к черту, впрочем, как и у имперской эскадры. Жаль, конечно, что маскировочное поле не включено, но что поделать, поздняк метаться…

Однако, когда они подойдут на пистолетный выстрел, начнется свалка, а в свалке можно изрядно пострадать. Не самый лучший вариант, но можно сделать иначе – лучший способ обороны, как известно, нападение. Вот и пощупаем их за вымя, посмотрим, у кого яйца, а кто так, погулять вышел. Тем более что кораблик динозавров, которых, кстати, как ни допрашивали, ничего узнать не смогли, они сдохли почти сразу, можно смело исключить из расчетов – его орудия играют только на малой дистанции. Блин, как же капитан эсминца ухитрился так подставиться?

Все эти размышления пролетели в голове Ковалева в считанные секунды, а тем временем он уже начал действовать. Линкор, попыхивая планетарными двигателями, разворачивался к противнику бортом – это позволяло использовать максимальное количество орудий. Генераторы защитного поля тоже набирали обороты, и корабль окутывался мерцающей дымкой, пока что почти прозрачной, невидимой, но очень скоро она сможет защитить корабль даже от орудий другого имперского линкора – главное, чтобы генераторы вышли в рабочий режим до того, как начнется атака. Эсминцы поспешно расползались в стороны, чтобы не мешать линкору маневрировать – если букашка случайно попадет под удар великана, то ее просто сомнет. И плевать, что эта букашка сама по местным меркам огромный корабль, по сравнению с линкором она все равно размерами не блещет. А вот на подхвате эсминцы вполне могут пригодиться.

Противник, очевидно, что-то почувствовал – их корабли начали чуть заметно разгоняться, однако не так-то просто как следует разогнать махину с массой покоя в десятки миллионов тонн. Все-таки патрульный эсминец, обнаруживший их задолго до того, как радары линкора смогли обшарить столь грандиозное пространство, свою задачу выполнил, эскадру предупредил и теперь вражеские корабли не успевали, не успевали… Словом, имперский линкор открыл огонь первым.

Головной корабль противника как будто налетел с размаху на стену – всю его лобовую полусферу буквально смяло, скомкало, словно лист бумаги. В первый момент создалось впечатление, что корабль сделан из картона и силового поля не имеет в принципе, но секунду спустя Ковалев понял, что это – как раз результат воздействия его собственного защитного поля. Очевидно, оно выдержало удар, но, вместо того, чтобы распределить и отвести энергию, переправив ее частично в накопители самого корабля, а частично распылив по космосу, как это делали поля имперских кораблей, само как бы вмялось внутрь, прогнулось и раздавило металлические конструкции, которые, по идее, должно было защищать.

За первым залпом последовал второй, и силовая защита огромного корабля, самого большого корабля вражеской эскадры, наконец, не выдержала. Полыхнуло так, что, казалось, зажглось новое солнце. На несколько секунд все приборы ослепли, датчики показывали черт знает что, сбитые с толку ударом жесткого излучения, однако линкор уже разворачивался к следующей цели и орудия ударили вновь, превращая в пар второй корабль. На сей раз поле пробило с одного удара. Ковалев аж ошалел – эти корабли что, действительно из жести?

Сразу после залпа двигатели линкора дали, наконец ход – и, как оказалось, вовремя. Третий корабль противника открыл огонь, хотя и с бешеным опозданием – бешеным, конечно, по меркам боя, на самом деле оно составило доли секунды. Мощный голубовато-сиреневый луч, отчетливо видимый благодаря ожившим уже датчикам, быстро рассеиваясь, устремился к линкору. Судя по всему, интенсивность энергетического потока к моменту, когда он достиг цели, упала раз в пять, да и задело линкор вскользь, по силовому полю, но удар был страшен.

Громаду линкора затрясло всю, от носа до кормы. Генераторы истошно взвыли, забирая энергию у реакторов, по всем отсекам замигали лампочки, запахло паленой проводкой. Где-то сработала система аварийного пожаротушения, потухли экраны на мостике, но генераторы выдержали и мощности реакторов хватило. Линкор развернуло ударом, сбило с траектории, однако это было и все, что смог сделать противник. А в следующий момент орудия линкора заговорили вновь, щедро тратя остатки энергии в накопителях и одну за другой всаживая порции разогнанных до скорости, в тысячи раз превышающей световую, частиц в корпус вражеского корабля. И над планетой в третий раз за этот бой вспыхнуло новое солнце.

Весь бой занял не более двух минут, однако за это время Ковалев устал так, будто в одиночку разгрузил вагон с чугунием.[24]24
  Старый анекдот:
  – Товарищи курсанты, сегодня мы будем разгружать вагон с люминием.
  – Товарищ старшина, не с люминием, а с алюминием.
  – Кто сказал?
  – Курсант Иванов.
  – Товарищи курсанты, сегодня мы будем разгружать вагон с люминием, а курсант Иванов будет разгружать вагон с чугунием.


[Закрыть] Килограммов пять сбросил, а то и больше – метаболизм во время боя был запредельным. Уже без особого интереса он наблюдал, как эсминцы гоняются за обратившимся в бегство кораблем динозавриков, чертыхнулся, когда опоздавшие к основному бою линейные корабли принялись гвоздить по беглецу главным калибром и приказал прекратить. Однако приказ запоздал – чей-то выстрел достиг цели, разнеся вражеский корабль на куски. Обругав капитанов (исключительно цензурно – не стоило из-за такой мелочи обижать людей) и, посетовав на то, что теперь в ближайшее время уж точно узнать, чьи это были корабли и зачем они явились, не получится, он вновь полез в душ – тело вспотело и это было неприятно.

Вылез мокрый, злой, голодный – вода шла только холодная, полотенцем пришлось воспользоваться прежним, влажным, вдобавок, не открывалась входная диафрагма, видимо, заклинило во время встряски. Хорошо хоть НЗ в виде пары бутербродов нашлось и энергия на плитку подавалась, кофе сварить удалось. Потом, конечно, прибежали техники, запустились ремонтные киберы, началась движуха – словом, все как и положено. Ковалев обругал до кучи еще и главного механика – чтобы работал оперативнее, но это было уже так, положенное действие. Механик и сам это понимал и не обижался.

Предстоял разбор полетов и изменение конфигурации расположения эскадры, но все это было потом, а пока что Ковалев смотрел на планету, лежащую у его ног. Она уже немного повернулась, скрыв участок, где бушевали невиданные ранее атмосферные возмущения – выстрел вражеского корабля задел верхние слои атмосферы. По нелепому выверту оптических процессов она казалась сейчас кроваво-красной, как будто залитой кровью, и, на черном фоне космоса, была великолепной иллюстрацией к старой песне.[25]25
  «Красное на черном». «Алиса», кто не в курсе.


[Закрыть] И глядя на нее, Ковалеву впервые стало страшно.

Глава 4

Ужин для представителей прибывших на переговоры (да что уж там – захваченных в плен и привезенных подписывать капитуляцию) генералов недавнего противника давали в малой офицерской кают-компании. Ну, правда, малая – это, скорее, название, реально она была вполне приличных размеров. Обычно в ней проводились всевозможные мероприятия для офицерского состава, а во время боя разворачивали вспомогательный госпиталь. Ну а сейчас она использовалась по своему прямому назначению – здоровенный стол, стоящий в центре этого немаленького помещения, был сервирован не то чтобы разнообразно, но вкусно и обильно. Если вдуматься, такой и должна быть еда в походе – простой, сытной и вкусной, Ковалев придерживался этого правила и не собирался от него отступать ради каких-то гостей-пленников. Единственное послабление – спиртное, но и это, в принципе, не нарушение устава, это на вахту подшофе заступать чревато, а в свободное время и понемногу – почему бы и нет?

Местный генералитет был, что называется, в полном составе. За более чем сутки их пребывания здесь их форма была приведена в порядок, да и сами они успели прийти в себя и отоспаться. Сверкали золотым шитьем погоны, пояса, какие-то нашивки… В их значении Ковалев не дал себе труда разобраться – ему было достаточно знать, кто у пленных занимает ведущие места в табеле о рангах, остальное его волновало мало. Больше того – его это не волновало вообще. Зато его в очередной раз удивила закономерность, одинаковая для разных миров и стран: чем более маленькое и слабое государство – тем пышнее парадная форма его комсостава. Прямо закон природы какой-то. А может, просто всеобщее проявление человеческой тупости. Это ведь известно всем: интеллект любого человека ограничен, а вот тупость и тщеславие воистину безразмерны.

Со стороны имперских сил народу было совсем немного – Шерр, Веселов в качестве нового начальника разведки (адмирал сдержал слово и сослал Русакова в десант – прорыв чужих кораблей в систему, который разведка, будем говорить честно, прошляпила, переполнил чашу терпения), Шурманов. Ну и сам Ковалев, конечно – куда же в таком деле без него?

Ужин протекал, что называется, в теплой и дружественной обстановке. В смысле, земляне ели, Шерр тоже не отставал, а вот из генералов никто не мог похвастаться аппетитом. Разве что единственная присутствующая здесь дама…

Да-да, у нее, похоже, были железные нервы – сидела себе и спокойно насыщалась, отдавая дань имперской кухне. Ковалев, глядя на нее, только присвистнул уважительно – такие нервы само по себе выдающееся достижение природы. Ну и папы с мамой, естественно.

А вообще, примечательная попалась особа. Когда ей дали возможность отмыться, выспаться, свели в регенераторе синяки да выдали вместо драного комбеза нормальную флотскую одежду (что делать, платьев на борту не нашлось) без знаков различия, то взору собравшихся предстало вполне симпатичное существо лет двадцати-двадцати двух на вид. Все были весьма удивлены – трудно ожидать железной воли от столь юного создания, однако же вот… Кровь – она не водица, и в данном случае только двое из присутствующих понимали справедливость этой поговорки.

Красавицей ее, правда, назвать было трудно – худощавая, лицо узкое, скуластое, волосы черные, коротко постриженные… Да, не красавица, особенно по стандартам этого мира, но и не уродка, конечно. Обычная. А вот манера держаться, опять же спокойная и уверенная, резко контрастировала с остальными. Генералитет выглядел пришибленным, это да, но вот Ковалев и его люди… Их манеры были благоприобретенными, а у нее – врожденными. Такое не скрыть и не подделать, этому невозможно научиться, такое дается от рождения, вместе с длинным поколением благородных предков. Неудивительно, что эта сопля смогла оказаться во главе планеты и до самого конца не терять нитей управления разваливающейся на глазах обороной.

Ковалев тряхнул головой, отгоняя наваждение. Очень оригинально – сидеть и пялиться… Впрочем, никто, кажется, не заметил – все продлилось пару секунд от силы, к тому же взгляд адмирала был привычно расфокусированным. Однако же прокол вам, адмирал, прокол – нельзя даже намеком показывать людям, что вы в них каким-то боком заинтересованы – наглеют, гады.

Ковалев плеснул себе в бокал минералки, одним махом выпил – хотелось вина, но адмирал быстро пьянел, а голова перед серьезным разговором должна быть максимально ясной. А и запивать бифштекс чем-то надо, так что пусть желудок удивиться. Он присмотрелся. Его товарищи тоже почти не пили – разве что Шурманов, эстет, позволил себе стопку водки, но и только, хотя как раз ему можно было и больше. Его ведь задача не планы строить, а массовку создавать – производить впечатление этакой груды мускулов с минимумом мозгов. А то, что у Степаныча голова варит иной раз почище компьютера, чужим знать необязательно, для них он – командир десантно-штурмового подразделения, головорез для особых поручений, и не больше. Его должны бояться, а не кружева с ним словесные вести.

А вот другая высокая (или, хе-хе, не очень, и в прямом, и в переносном смысле) договаривающаяся сторона выглядела неважно и вела себя соответствующе. Да, пленные успели отдохнуть, и даже навести некоторый внешний лоск, но они боялись. Это, конечно, не позор, более того, не боятся только идиоты, но сейчас от них в буквальном смысле слова исходил запах страха, обостренные чувства супера вычленяли его достаточно легко. Для генералов, которые, вообще-то, помимо прочего должны вселять в подчиненных если не отвагу, то уверенность и спокойствие, ТАК бояться непростительно. Боишься – не ищи работу с риском, нашел – не надо бояться, поздно. Честное слово, те лейтенанты, что шли в бой на планете, зная, что шансов нет, но предпочитали смерть плену, заслуживали больше уважения.

Однако так панически боялись не все, и это Ковалев тоже почувствовал. Седой генерал с прямой спиной, сидящий, словно палку проглотил, похоже, умел справляться с собственными страхами, загонять их глубоко внутрь, не давая сминать собственное сознание. Еще один, толстый, как бочка, но с живыми, умными глазами… Присмотревшись внимательно, Ковалев вычленил из этого стада еще троих. Ну и дама, естественно. Впрочем, как раз с ней все понятно – помимо врожденных качеств и высокородного гонора, она еще и не в том возрасте, чтобы бояться, просто еще не научилась, и собственная смерть кажется ей пока абстракцией. Однако, можно поаплодировать самому себе – выводы совпали с психологическими портретами, построенными разведчиками. Компьютер вон подтверждает.

Итак, эти шестеро – кандидаты на разговор, остальные – расходный материал, не более. Похоже, и сами это понимают – пьют с чувством, как в последний раз. Впрочем, кто знает, может быть и впрямь – в последний, Ковалев это еще не решил. Нет, но до чего же здорово пьют, даже отсутствие положенных по этикету официантов или как их там на кораблях? Стюардов им не мешает. Хотя, конечно, это у них там – в имперском космофлоте такой дури отродясь не водилось, в империи когда-то на многие вещи смотрели не в пример проще, чем на таких вот отсталых мирах.

Ковалев аккуратно промокнул губы салфеткой, посмотрел, как переливается вино в бокале у дамы… Что же, пускай еще посидит, побудет в уютной иллюзии спокойствия – время пока есть. Еще сутки, как минимум – Иосселиани еще не закончил подготовку трофейного линкора к перегону, да и эсминцы инвалидной команды стартовать смогут далеко не сразу, досталось им все-таки изрядно. Глупо – война еще не началась по-настоящему, а половина легких сил эскадры уже нуждается в ремонте. Хорошо, что есть, где приводить их в порядок, а то совсем кисло было бы. По неопытности, однако, наломали вы дров, адмирал, и нечего все свои ошибки на разведку списывать. Она, конечно, хреновая оказалась, но ответственен-то всегда адмирал! Самое паршивое, что «Громовую звезду» тоже в док поставить придется – пусть механик и утверждает, что никаких серьезных повреждений в том бою линкор не получил и все можно легко исправить, что называется, на коленке, лучше перестраховаться и провести полное тестирование систем. Хотя, с собой-то можно быть честным, это еще и шанс побывать дома, родных повидать… Так что механикусы могут клясться и божиться, что все в норме – в Солнечную систему линкор все равно смотается. И вообще, надо установить ротацию, чтобы периодически корабли возвращались к родной планете, и народ мог бы хоть немного побыть дома.

Адмирал вновь поймал себя на том, что погрузился в собственные мысли и перестал наблюдать за происходящим. Хорошо хоть, это опять осталось без последствий – ужин проходил в полном молчании и собравшихся пока больше интересовали еда и напитки. Однако же, во второй раз буквально за несколько минут потерять контроль над ситуацией – это настораживающий симптом.

Ковалев окинул взглядом собравшихся. Надо же, все еще жрут. То ли проголодались… Хотя нет, их должны были покормить еще в камерах, как привезли и разместили, вряд ли мелкие встряски и прочие проблемы, связанные с неожиданными военными действиями, помешали выполнить приказ, да и между прибытием пленных и боем прошло довольно много времени. Ужин с переговорами на сутки сдвинулся, конечно, но это так, рабочий момент. Да и потом, покормить их должны были в любом случае, хоть и без изысков, согласно правилам внутреннего распорядка тюремного блока. Значит, очень голодными они быть не могут и аппетит – это нервное. Ну и пусть их.

А дама, кстати, уже наелась – сидит, дуется, как мышь на крупу. Ковалев усмехнулся про себя от воспоминаний о мышах – когда-то давно на одной из буровых он открыл холодильник. Тот был, естественно, пустой – агрегат месяц простоял, отключенный от розетки, и продукты из него вынули еще тогда, но вот тут-то Ковалев и понял справедливость поговорки «мышь повесилась», потому что в холодильнике висела, примотанная шнурком к полке, здоровенная серая компьютерная «мышь»… Хохмач какой-то, видать, попался. Впрочем, на буровых таких умников хватало во все времена.[26]26
  Реальный случай из моей практики.


[Закрыть]

Однако же, не стоит мешать людям насыщаться. Ковалев встал и отправился к кофейному автомату в углу. Пленные разом оторвались от тарелок – видать, не поняли. А может, у них все еще не укладывалось в головах, что адмирал может вот так просто встать и без всяких денщиков что-то налить в свой стакан или положить в тарелку. Ну, их проблемы.

Когда Ковалев вернулся с кружкой дымящегося кофе (ну любил он кофе – что тут поделаешь?), то уловил на себе взгляды даже не испуганные, а удивленно испуганные. И лишь спустя пару минут до него дошло, что видели его до сегодняшнего дня всего один раз, сразу после боя и плена, когда все чувства притуплены. А сегодня он пришел раньше «гостей» и вставать при их появлении не счел нужным. Сейчас же он встал… Ха, на большинство собравшихся он с непривычки должен был произвести впечатление ожившей обсадной башни. Ковалев с усмешкой вспомнил, как поначалу рост и габариты землян доставляли им неудобства – ну ладно форма, ее автопортные подогнали без проблем, да и койки слишком короткими и узкими не оказались, имперцы любили комфорт и строили все с запасом. Но эргономика рабочих мест! Ее ведь пол года пришлось под себя подгонять, и то все еще периодически какие-нибудь узкие проходы да низкие кресла выплывают.

На сей раз Ковалев не расслаблялся и успел уловить момент, когда все закончили трапезу и выжидающе уставились на него. Выждав не такую уж и большую паузу, вроде бы размышляя, хотя, конечно, все и так было уже решено, адмирал совершенно невежливо ткнул пальцем:

– Вы, девушка… Вы, вы, вы, вот вы и вы еще остаетесь. Остальных прошу вернуться в свои боксы. Конвой!

Однако же, встали и пошли, конвой ждал их за дверью. И ведь ни пискнул ни один! То ли военная дисциплина сказалась, то ли и впрямь никчемные людишки. Хотя, надо сказать, те, что остались, были из боевых генералов, не штабных. Во всяком случае, четверо – толстяк, как Ковалеву успели доложить (хорошая все-таки штука эта гарнитура на голове) руководил местным СБ. Вот он-то и рассматривал сейчас Ковалева с профессиональным интересом, настолько профессиональным, что стало неуютно.

Когда диафрагма за вышедшими закрылась, именно он и спросил:

– Я так понимаю, сейчас состоится разговор? Может, объясните, о чем?

– Вы же умный человек, – улыбнулся Ковалев как можно обаятельнее. – О судьбе вашей планеты вообще и лично вас шестерых в частности.