Том 3. Дьяволиада

Текст добавлен: 7 октября 2016, 13:33

Текст книги "Том 3. Дьяволиада"

Автор книги: Михаил Булгаков

Жанр:

Советская классическая проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

И еще не очень-то доказал гражданин брандмейстер свою преданность Октябрю! Когда годовщина произошла, то он, что сделает ей подарок, возвестил на пожарном дворе с трубными звуками. И пожарную машину всю до винтика разобрал. А теперь ее собрать некому, и ввиду пожара мы все просто погорим без всякого разговора. Вот так имеет годовщина подарочек!

Лучше всего припаял брандмейстер нашу кассу взаимопомощи. Червонец взял и уехал, а по какому курсу – неизвестно! Говорили, видели будто бы, что Пожаров держал курс на станц. X. подмосковную. Поздравляем вас, братцы подмосковники, будете вы иметь!

Было жизни пожарской у нас ровно два месяца, и настала полная тишина с морозом на Северном полюсе. Да будет ему земля пухом, но червонец пусть все-таки вернет под замок нашей несгораемой кассы взаимопомощи.

Фамилию мою Капорцев не ставьте, а прямо напечатайте подпись «Магнит», поязвительнее сделайте его.

^__________

Примечание:

Милый Магнит, язвительнее, чем Вы сами сделали вашего брандмейстера, я сделать не умею.

Часто в произведениях Булгакова вся суть задуманного прочитывается в двух-трех начальных фразах, а затем следует лишь детализация. Вот и в повести-гротеске «Похождения Чичикова» достаточно взглянуть на первые слова «Пролога», чтобы увидеть весь трагический смысл этого, казалось бы, чрезвычайно веселого сочинения. Шутник-сатана открыл двери ада, и вся его рать-ватага ринулась в Россию… И что же может произойти со страной, в которой хозяйничают слуги дьявола?

«Пролог» к этому сочинению важен еще и потому, что является своеобразным ключом, с помощью которого можно открыть сокровищницу, хранящую все творческое наследие Булгакова.

– Держи, держи, дурак!..—из поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души» (т. I, гл. XI).

…дядя Лысый Пимен, который некогда держал «Акульку»…—опять-таки персонаж из «Мертвых душ» (т. II, гл. I), державший в деревне кабак под названием «Акулька».

– Пишите анкету… сто вопросов самых каверзных…—Несомненно, Булгаков обыгрывает ситуацию с заполнением анкет при поступлении на работу в Лито Главполитпросвета (см.: Янгиров Р.М. А. Булгаков – секретарь Лито Главполитпросвета // М. А. Булгаков – драматург и художественная культура его времени. М., 1988. С. 227—229). Характерен ответ Булгакова на вопрос: «Ваш взгляд на современную эпоху» – «Эпоха великой перестройки». Между тем в своем дневнике (запись 26 декабря 1924 г.) Булгаков на этот вопрос ответил так: «…нынешняя эпоха, это эпоха сведения счетов…»

Дали академический.—В сохранившихся отрывках дневника писателя за 1922 г. (9 февраля) имеется такая запись: «Мы с женой голодаем… Ученый проф. Ч. широкой рукой выкидывает из списков, получающих академический паек, всех актеров, вундеркиндов (сын Мейерхольда получал академический паек!)…»

…около пятисот апельсинов капиталу.—В своих фельетонах Булгаков миллион именует «лимоном» (на жаргоне тех и последующих лет). Значит, в данном случае речь идет о миллиардах, эквивалентных «апельсинам».

…против Страстного монастыря…—Страстной монастырь был построен в 1654 г. царем Алексеем Михайловичем во имя Страстной иконы Божией Матери. Хотя монастырь был упразднен в 1919 г., Булгаков почти всю свою жизнь мог любоваться этим красивейшим сооружением (разрушен в 1937 г.).

…«Пампуш на Твербуле».—Булгаков иронизирует над практиковавшимися в то время всевозможными аббревиатурами. «Пампуш на Твербуле» – памятник Пушкину на Тверском бульваре, стоявший прямо напротив Страстного монастыря. В 1950 г. памятник Пушкину был передвинут на устроенную на месте монастыря обширную площадь.

…Елизавета Воробей.—Когда в 1934 г. Булгакову вместе с женой Е. С. Булгаковой было отказано в поездке за границу, он написал печальное письмо В. В. Вересаеву, в котором были и такие строки:

«Самые трезвые люди на свете – это наши мхатчики… Вообразите, они уверовали в то, что Булгаков едет. Значит же, дело серьезно! Настолько уверовали, что в список мхатчиков, которые должны были получить паспорта, включили и меня с Еленой Сергеевной. Дали список курьеру – катись за паспортами.

Он покатился и прикатился. Физиономия мне его сразу настолько не понравилась, что не успел он еще рта открыть, как я уже взялся за сердце. Словом, он привез паспорта всем, а мне беленькую бумажку – М. А. Булгакову отказано.

Об Елене Сергеевне даже и бумажки никакой не было. Очевидно, баба, Елизавет Воробей! О ней нечего и разговаривать!»

…и ужинал в «Ампире».—Об этом ресторане для богатых так писал близко знакомый с Булгаковым по Лито и «Гудку» Арон Эрлих: «В Петровских линиях открылся шикарнейший ресторан с музыкой, с ежевечерними представлениями эстрадных танцовщиков, певцов и декламаторов, с самыми лучшими поварами Москвы, с изысканной сервировкой… который могут посещать только не стесняющиеся в средствах валютчики и спекулянты, торгаши и предприниматели, преуспевающие нэпманы…» ( Эрлих А. И.Нас учила жизнь. Литературные воспоминания. М., 1960. С. 34). Затем ресторан получил новое название – «Будапешт».

Чем занимался до революции?.. Отношение к воинской повинности? Ни то ни се…—Если бы сотрудники ОГПУ, осуществлявшие обыск у Булгакбвых и допрос писателя в 1926 г., поинтересовались анкетой, заполненной Булгаковым в Лито, то они оказались бы примерно в таком же положении, как и ищейки Чичикова. На вопросы об участии в мировой войне, в военных действиях после революции, в боях на стороне белых и т. д. Булгаков ответил красноречивым прочерком. А на самый «популярный» с точки зрения определения неблагонадежности граждан вопрос о социальном положении до 1917 г. Булгаков лаконично ответил: «Студент» (Янгиров Р.С. 228).

…в течение одной терции времени…—Терция – шестидесятая часть секунды.

Дьяволиада ^*

Впервые – альманах «Недра» (1924. Кн. 4). Затем – в сб.: Булгаков М.Дьяволиада. М.: Недра, 1925; то же, 1926; в сб.: Булгаков М.Роковые яйца. Рига, 1928.

Печатается по сб.: Булгаков М.Дьяволиада. М., 1926.

Об истории написания повести сохранилось немного материалов, но они все-таки есть.

31 августа 1923 г. в письме Ю. Л. Слезкину Булгаков сообщал: «„Дьяволиаду“ я кончил, но вряд ли она где-нибудь пройдет. Лежнев отказался ее взять». 9 сентября Булгаков записывает в дневнике: «Сегодня опять я ездил к Толстому на дачу и читал у него свой рассказ „Дьяволиада“. Он хвалил, берет этот рассказ в Петербург и хочет пристроить его в журнал „Звезда“ со своим предисловием. Но меня-то самого рассказ не удовлетворяет».

Пока не найдены сведения, объясняющие ненапечатание повести в «Звезде», не исключено, что Булгаков еще раньше договорился о выпуске этого сочинения в «Недрах» Н. С. Ангарского. Об этом косвенно свидетельствует записка (к сожалению, не датированная) Булгакова к сестре Н. А. Земской: «…я продал в „Недра“ рассказ „Дьяволиада“…» (по мнению Н. А. Земской, записка была написана летом 1923 г.). 19 октября 1923 г. писатель делает короткую запись в дневнике: «Жду ответа из „Недр“ насчет „Дьяволиады“». А через неделю, 26 октября, Булгаков эту запись детализирует: «По дороге из „Гудка“ заходил в „Недра“ к П. Н. Зайцеву. Повесть моя „Дьяволиада“ принята, но не дают больше чем 50 руб. за лист. И денег не будет раньше следующей недели. Повесть дурацкая, ни к черту не годная. Но Вересаеву (он один из редакторов „Недр“) очень понравилась».

Эта запись весьма характерна, ибо она указывает на высокую требовательность автора к своим произведениям. Последующие записи в дневнике также представляют немалый интерес. 27 октября: «Сейчас смотрел… гарнитур мебели… Решили с Тасей купить, если согласятся отсрочить платеж до следующей недели. Завтра это выяснится. Иду на риск – на следующей неделе в „Недрах“ должны уплатить за „Дьяволиаду“». 29 октября: «…Андрей [Земский]. Он читал мою „Дьяволиаду“. Говорил, что у меня новый жанр и редкая стремительная фабула». 25 февраля 1924 г.: «Сегодня вечером получил от Петра Никаноровича свежий номер „Недра“. В нем моя повесть „Дьяволиада“».

В архиве писателя сохранился оттиск из «Недр» с дарственной надписью Булгакова своей машинистке И. С. Раабен: «Ирине Сергеевне Раабен в память нашей совместной кропотливой работы за машинкой».

Откликов на повесть было немного, но они были весьма примечательны. Евгений Замятин в целом одобрительно высказался о повести Булгакова («У автора, несомненно, есть верный инстинкт в выборе композиционной установки: фантастика, корнями врастающая в быт, быстрая, как в кино, смена картин…»), а главное – увидел в нем растущий талант («…от автора, по-видимому, можно ждать хороших работ») (Русский современник. 1924. Кн. 2. С. 264—266). В дневниковой записи от 23 августа 1924 г. сохранилось несколько слов о «Дьяволиаде»: «Олеша показал мне рецензии в „Звезде“. Сказано: „написано с большим юмором (это по поводу „Дьяволиады“)…“» (далее обрыв текста.– В. Л.).В рецензии (Звезда. 1924. № 3. С. 111) отмечалось: «И совсем устаревшей по теме (сатира на советскую канцелярию) является „Дьяволиада“ М. Булгакова, повесть-гротеск, правда, написанная живо и с большим юмором».

В поле зрения критиков «Дьяволиада» попала значительно позже, когда вышли в свет «Белая гвардия», «Роковые яйца», сборники рассказов и повестей писателя. «Дьяволиада» уже стала рассматриваться в контексте всего творчества Булгакова (см. об этом: Булгаков М. А.Собр. соч.: В 5 т. М., 1989. т. 2. С. 664—667).

…насвистывая увертюру из «Кармен»…—«Кармен» – любимейшая опера М. Булгакова. Написана французским композитором Ж. Бизе (1838—1875) в 1874 г.

…часы «Альпийской розы»…—Ресторан «Альпийская роза» находился на Софийке (затем Пушечная ул.), д. 4.

…старший бухгалтер Дрозд…—Далее по тексту он назван Скворцом.

…«Дортуаръ пепиньерокъ»…—от ф р а н ц. dortoir – спальня для девочек закрытого учебного заведения, и рépinière – питомник, рассадник.

…собрание сочинений Шеллера-Михайлова…—Популярный в 60—80-е гг. XIX в. писатель Александр Константинович Шеллер-Михайлов (1838—1900).

– У вас, товарищ, порок сердца? – См. рассказ «Москва 20-х годов» (т. 1 наст. изд. С. 341): «Но тогда, в 1922 году, в лифтах могли ездить только лица с пороком сердца».

…смотрел на портрет Кромвеля…—Кромвель Оливер (1599—1658) – вождь английской буржуазной революции, а затем жестокий диктатор, сосредоточивший в своих руках всю власть.

…напоминая… трех соколов Алексея Михайловича…—Ср. с текстом романа «Белая гвардия»: «…потертые ковры, пестрые и малиновые, с соколом на руке Алексея Михайловича» (т. 2 наст. изд.).

Шумел, гремел пожар московский…—песня-романс Н. С. Соколова.

– Ян Собесский.—Обыгрывается имя польского короля Яна Собеского (1629—1696) с бессмертным «собесом». Подразумевается же журналист Август Потоцкий, бывший польский граф, ставший большевиком.

– Генриетта Потаповна Персимфанс.—Ироническое сочетание европейского имени с русским отчеством и фамилией, означавшей: Первый симфонический ансамбль (без дирижера).

Прекрасную атласную мебель Луи Каторз…—французская мебель в стиле эпохи Людовика XIV.

Может быть, я Гогенцоллерн.—Гогенцоллерны – знаменитая немецкая династия, существовавшая с XV в. Наиболее яркие ее представители – Фридрих II, Вильгельм I, Вильгельм II. Эта династия имела свои ответвления – румынскую, русскую и т. д.

…в эмеритурной кассе…—Эмеритура (от л а т. emeritus – заслуженный) – единовременные денежные пособия государственным служащим из средств кассы, накопленных от отчислений из зарплаты самих служащих.

Ку-клукс-клан!..—реакционная организация в США, созданная в 1865 г. якобы для защиты чистоты белой расы.

Парфорсное кино…—Парфорсное – от ф р а н ц. par force – с применением силы. Взято из охотничьей терминологии и означает «гон», погоню. В 1931 г. в письме Сталину Булгаков писал: «Со мной и поступили как с волком. И несколько лет гнали меня по правилам литературной садки в огороженном дворе».

…черная крылатка соткалась из воздуха…—Ср. с текстом «Мастера и Маргариты» (гл. I): «И тут знойный воздух сгустился над ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида».

Ханский огонь ^*

Впервые – Красный журнал для всех. 1924. № 2. С подписью: «М. Булгаков».

Печатается по тексту журнальной публикации.

Сочинение это вызывало и вызывает в настоящее время восторженные отклики писателей, критиков, читателей. Вот как характеризует это произведение известный литературовед В. В. Новиков: «„Ханский огонь“ – наиболее булгаковская вещь. По жанру это скорее повесть, чем рассказ,– с острейшим занимательным сюжетом и с рельефно выписанными типами… Изобразительная сила его рассказа (в пластических деталях) равна бунинской… Может быть, это самый живописный из повествовательных рассказов Булгакова. И самый историчный. Весь его строй утверждает: логика истории имеет свои законы» ( Новиков В. Б.Михаил Булгаков – художник. М., 1926. С. 36—38).

Есть несколько версий о возникновении замысла этого произведения, и каждая из них представляет интерес. Прежде всего было обращено внимание на воспоминания И. С. Овчинникова, сотрудника «Гудка», работавшего вместе с Булгаковым. Константин Симонов в свое время назвал воспоминания Овчинникова самыми живыми и содержательными. Мы приведем из этих воспоминаний отрывок, касающийся замысла «Ханского огня» и его осуществления:

«Сам довольно искушенный новеллист, В. П. Катаев, О’Генри наших писателей, как-то пожаловался:

– Пишут плохо, скучно, никакой выдумки. Прочитаешь два первых абзаца, а дальше можно не читать. Развязка разгадана. Рассказ просматривается насквозь до последней точки.

Задетый за живое, вдруг встревает другой наш новеллист – Булгаков:

– Клянусь и обещаюсь: напишу рассказ и завязку, так и не развяжете, пока не прочитаете последней строчки.

И написал! И, насколько помнится, даже напечатал. Название рассказа – „Антонов огонь“. Вот его канва.

Деревня бунтует. Революция. Помещик бросил усадьбу и сбежал. Батраки, дворня, ставши хозяевами экономии, живут как умеют. Водовоз Архип растер сапогом ногу. Начинается гангрена – антонов огонь. Срочно надо ехать за врачом, а лошади нет. Общая растерянность, тревога. А ночью в усадьбе пожар. Тайно вернулся ее владелец – князь Антон и спалил постройки. По авторскому замыслу, пожар и был тот настоящий антонов огонь, который дал заголовок рассказу. Но раскрывается это действительно только в последнем абзаце.

Когда Михаил Афанасьевич читал вслух „Антонов огонь“, мне вспомнился один давнишний наш с ним разговор.

Деревня еще бурлила. Крестьяне то подожгут помещичью усадьбу, то учинят расправу над самим помещиком.

Булгаков шутит:

– Ликуйте и радуйтесь! Это же ваш народ-богоносец! Это же ваши Платоны Каратаевы!

– Бывают фактики и обратного порядка,– перебил я как-то Булгакова и рассказал действительное происшествие, о котором целый год толковали в нашем уезде.

А получилось так. Один наш кулак-отрубщик собственноручно спалил свой хутор, зарезал пять племенных баранов и, пьяный, пришел с косой на конюшню резать сухожилия жеребцам-производителям. Тут голубчика и сцапали его же бывшие конюхи.

– Позвольте! Это же очень интересно! – оживился вдруг Михаил Афанасьевич, выслушав рассказ.– Так сам и спалил? Ей-Богу? Это же надо обмозговать!

Почти уверен, что князь-поджигатель как литературный образ впервые возник перед Булгаковым в эту именно минуту»

(Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988. С. 140—141).

Многие исследователи связывают замысел сочинения с личностью князя Ф. Юсупова и с его имением Архангельское под Москвой. Некоторые приметы этой усадьбы и дворца действительно можно найти в рассказе.

Можно было бы привести и другие интересные свидетельства, связанные с созданием рассказа «Ханский огонь». Но необходимо отметить и другое обстоятельство: все эти внешние факты интересовали Булгакова не только с точки зрения формы произведения, но прежде всего для решения глубокой содержательной проблемы: возможно ли возвращение в Россию владельцев собственности? Иными словами: возможна ли реставрация прежней власти? И в связи с этим писатель, очевидно, с огромным интересом прочитал следующий отрывок из книги И. М. Василевского (He-Буквы) «Белые мемуары» (Пг.; М., 1923. С. 9): «Все газеты обошло опубликованное Л. Сосновским письмо, с каким этот князь (речь идет о князе Голицыне.– В. Л.)обратился к мужикам, живущим в его бывшем имении в Калужской губернии: „Грабьте, подлецы, все мое добро, грабьте. Только липовой аллеи не трогайте, которая моими предками посажена. На этих липах я вас, мерзавцев, вешать буду, когда вскоре в Россию вернусь“».

Видимо, для Булгакова в те «колеблющиеся» годы вопрос о ближайшем будущем России еще был открытым.

Юный курносый… с ненавистью глядел на свою мать.—Речь идет о будущем императоре Павле I.

…с шифром на груди…—Шифр – знак фрейлины императрицы.

…жуткой Мессалины.—Мессалина – третья жена римского императора Клавдия (10 г. до н. э.– 54 г. н. э.), известная своим коварством и развратом. Имя ее стало символом распутства.

…белолосинный генерал…—Имеется в виду император Николай I. Лосины – панталоны из лосиной кожи – были частью военной формы в отдельных полках русской армии.

…с эспантонами, палашами…—Эспантон – копье с длинным наконечником, служившее почетным оружием офицеров русской армии в XVIII в.

Палаш – прямая сабля, рубящее и колющее ручное оружие тяжелой кавалерии.

…со шлемами кавалергардов…—Кавалергарды – особые, привилегированные воинские части в русской армии (гвардии). Первоначально (с 1724 г.) – императорская стража, с 1800 г.– полки гвардейской тяжелой кавалерии.

…сидел невзрачный, с бородкой и усами, похожий на полкового врача человек.—Свое критическое отношение к императору Николаю II Булгаков не скрывал, и оно сохранилось у писателя до конца жизни.

Багровый остров ^*

Впервые – Накануне. 1924. 20 апреля. С подписью: «Перевел Михаил Булгаков». И с датой: «Апрель 1924 г.».

Печатается по тексту газеты «Накануне».

Этот великолепный политический памфлет содержит в себе в сжатом виде все наиважнейшие события в России начиная от февральско-мартовской революции и кончая нэпом. Автором выписаны и наиболее яркие политические фигуры, участвовавшие в этих событиях. И что особенно важно (на что, кстати, почему-то не обращалось внимания), так это авторское видение дальнейшего развития событий в России. Булгаков мечтал в то время об объединении всех здравомыслящих сил России, в том числе и зарубежной России.

В памфлете используются имена героев сочинений Жюля Верна и Р. Киплинга, любимых писателей Булгакова. Назовем эти сочинения: «Дети капитана Гранта», «Приключения капитана Гаттераса», «Вокруг света в восемьдесят дней», «С земли до луны», «Вокруг луны».

…огромнейший необитаемый остров, населенный… красными эфиопами, белыми арапами и арапами неопределенной окраски…—Разумеется, речь идет о России – «необитаемой», но «населенной»! Простой народ – красные эфиопы, сословия состоятельные – белые арапы, имущие люди не русской национальности – арапы неопределенной окраски.

…повелитель Сизи-Бузи… верховный жрец и еще военачальник Рики-Тики-Тави.—Конечно, Булгаков воздерживался от прямых указаний на личности, учитывая участь российского самодержца и других членов царской фамилии, но смысл ясен: речь идет о трех силах, на которых держалась Россия,– самодержавие, Церковь и армия (кстати, Рики-Тики-Тави – имя ловкого и агрессивного зверька мангуста из одноименного рассказа Р. Киплинга).

…эфиопы находились в состоянии… граничащем с глухим неудовольствием.—В 1921 г. Булгаков написал статью «Муза мести», в которой пытался показать, как в течение продолжительного времени зрело «глухое неудовольствие» русского народа при самодержавии.

…у подножия потухшей триста лет назад огнедышащей горы.—Булгаков имеет в виду Смутное время, польскую интервенцию и воцарившуюся в 1613 г. («триста лет назад») в России династию Романовых.

Эфиопы узнали, что они остались без повелителя Сизи-Бузи и без жреца…—Речь идет, конечно, о февральско-мартовском перевороте и свержении самодержавия (отречение от престола императора Николая II 2 марта 1917 г.).

…известный всему острову… Кири-Куки.—Керенского А. Ф. (1881—1970) Булгаков показывает во всем блеске. Только Троцкому, быть может, он уделял больше внимания. Две эти политические фигуры – Керенский и Троцкий – были ненавистны Булгакову, ибо они олицетворяли собой те разрушительные силы, которые уничтожили тысячелетнее российское государство.

У дураков на острове национальный праздник…—Чрезвычайно низкий уровень национального самосознания русского народа приводил Булгакова к мучительным размышлениям о печальном будущем России.

…Кири жулик бежа…—Речь идет о бегстве Керенского во время октябрьского переворота.

Они собираются жить в Европе.—Булгаков опускает период Гражданской войны и дает только ее результат. Возможно также, что редакция газеты изъяла несколько частей текста, что она часто делала с материалами Булгакова и других авторов.

…четверть арапов все-таки отдала Богу душу.—Булгаков говорит о тяжелом положении остатков белой армии и эмигрировавших вместе с ней гражданских лиц. Только в 1922 г. Булгаков узнал, что его братья Николай и Иван чудом остались живы и находятся один (Николай) в Хорватии, другой (Иван) в Болгарии.

– Так им и надо… Пущай поумирают, к свиньям.—В эмигрантских газетах («Руль», «День», «Последние новости» и др.) проскальзывала именно эта зловещая мысль: нас изгнали, Троцкого поддержали, теперь умирайте с голоду… Керенский, Милюков, Чернов и пр. надеялись, что большевизм исчезнет в порожденных им самим муках – в голоде, холоде и разрухе…

Хлебца пришлите. Любящие эфиопы.—Миллионы русских людей умерли от голода в начале 1920-х гг. Безразличие к их судьбе проявляли как большевистские власти, так и «мировое сообщество».

Едем обратно на остров. С эфиопами замиряемся.—23 ноября 1921 г. газета «Правда» (№ 264) поместила сенсационное сообщение о прибытии генерала Слащова и «других бывших врангелевцев» в советскую Россию. В сообщении, в частности, отмечалось:

«На днях из Константинополя в Советскую Россию прибыли тайно от барона Врангеля и агентов Антанты бывший командующий Крымского корпуса и начальник обороны Крыма генерал-лейтенант Слащов… (далее перечислены другие прибывшие лица.– В. Л.).С именем генерала Слащова связано много тяжелых для Советской России моментов. С другой стороны, с его именем связано много надежд и планов русской и иностранной контрреволюции… Слащов и его сослуживцы являются больше солдатами, чем самостоятельными политическими деятелями. Долгие годы они с оружием в руках боролись против нас… Борьба оказалась проигранной. Не только рядовые бойцы, но и многие офицеры белых армий убедились, что они играли роль механического оружия в руках иностранных хищников. Меж тем новая и подлинная Россия возрождалась и крепла… „Великая Россия“… находится там, где трудящийся народ с неимоверными усилиями строит новое общество… а не там, где оборванные кучки беглецов и политических шантажистов создают комедию государственности…

Советская власть простила прибывающей группе ее прошлые противонародные действия. Всем искренно отрекшимся от контрреволюционного прошлого будет дана возможность принять участие в общей работе по возрождению страны…

Сведения, доставленные Слащовым и другими, с полной основательностью доказывают, что влиятельнейшие круги во Франции, Англии и других странах отнюдь не отказались от новых покушений на Россию. Советская республика должна сохранять всю свою бдительность. Но в то же время самый факт добровольного прибытия в Советскую республику виднейших участников армии Врангеля свидетельствует о далеко и глубоко зашедшем кризисе разложения русской белогвардейщины. Чем дальше, тем меньше возможности остается у иностранных империалистов пользоваться для своих хищнических замыслов пушечным мясом русских белых армий».

На следующий день в той же газете генерал Слащов Я. А. выступил с обращением к офицерам и солдатам армии Врангеля и беженцам, в котором говорилось:

«С 1918 года льется русская кровь в междусоюзной войне. Все называли себя борцами за народ. Правительство белых оказалось несостоятельным и неподдержанным народом: белые были побеждены и бежали в Константинополь.

Советская власть есть единственная власть, представляющая Россию и ее народ.

Я, Слащов-Крымский, зову вас, офицеры и солдаты, подчиниться Советской власти и вернуться на родину, в противном случае вы окажетесь наемниками иностранного капитала и, что еще хуже, наемниками против своей родины, своего родного народа… Требую подчиниться Советской власти для защиты родины и своего народа».

Многие тысячи солдат и офицеров вернулись на родину. Солдат и казаков отправляли в родные места, а офицеров – в северные лагеря особого назначения, в том числе и на Соловки. Ужасная участь постигла их.

Булгаков несомненно знал (или хотя бы слышал) о несчастных белых офицерах, возвратившихся в Россию, и потому с таким трепетом создавал пьесу «Бег». Финал же пьесы (возвращаться ли Хлудову на родину или нет) переписывал многократно. И в конце концов твердо решил: Хлудов не должен возвращаться на родину и ему следует покончить жизнь самоубийством. Застрелиться в Константинополе предпочтительнее русскому офицеру, нежели возвратиться в якобы родную страну – для унижения, позора и мучительной гибели…

В конце седьмого предполагалась экспедиция на остров с целью вселения арапов…—Эмигрантские газеты были переполнены в 1923—1924 гг. материалами о предстоящей «экспедиции» в Россию. Но, увы, по крайней мере добрая половина из них выступала категорически против новой интервенции в Россию. Причина была одна: милюковы, керенские, черновы, кусковы и прочие боялись реставрации монархии. По их мнению, с реставрацией самодержавия российские либерал-демократы навсегда утрачивали родину. Большевистскую же власть, по их мысли, можно трансформировать в социал-демократическую. Так что, несмотря на большой шум об интервенции, эмиграция к ней не была готова.

…баркас немецкий!..—Булгаков указывает на советско-германские связи, которые были установлены после Рапалльского договора (апрель 1922 г.), предусматривавшего восстановление дипломатических отношений между Германией и советской Россией, налаживание торгово-экономических связей. Договор этот разрывал установившуюся экономическую и политическую блокаду советской России.

Рики-Тики-Тави был интереснее всего… Он… говорил только одно: «…Ужо таперя, голубчики, вы у меня попрыгаете».—С воинственными заявлениями выступали и великий князь Николай Николаевич, и генералы П. Н. Врангель, П. Н. Краснов, А. П. Кутепов,– атаманы донских, кубанских и терских казаков. Белые воинские соединения стали приводиться в боевую готовность…

Но далее Булгаков уже описывает не минувшее и настоящее, а будущее,выдавая желаемое за действительное.

…фигурка с головой, стриженной ежиком… арапы… узнали… Кири-Куки… Рики мастерским ударом перехватил ему глотку от уха до уха.—Это воплотившаяся в литературной форме мечта Булгакова – поквитаться с предателями, от которых проистекают великие беды… Но как бы в насмешку над Булгаковым, Керенский прожил до глубокой старости.

На соединенном празднике посылаем вас к…—Главная, пожалуй, мечта Булгакова – увидеть «соединенный праздник» двух расколовшихся частей России.

Роковые яйца ^*

Повесть написана в октябре 1924 г. Впервые опубликована с сокращениями в журнале «Красная панорама» (1925. № 19—22, 24); № 19—21 – под названием «Луч жизни», № 22, 24 – «Роковые яйца»; полностью – в альманахе «Недра» (1925. Кн. 6), затем – в сб.: Булгаков М.Дьяволиада. М.: Недра, 1925; то же, 1926.

Печатается по сб.: Булгаков М.Дьяволиада. М., 1926.

О повести «Роковые яйца» чаще всего пишут, приводя восторженные отзывы о ней М. Горького, В. Вересаева, М. Волошина, А. Белого и других современников Булгакова. Действительно, повесть произвела сильнейшее впечатление как художественно-политическое произведение не только в российских, но и зарубежных литературных кругах. Но мало кто знает, что в 60-е гг. о повести «Роковые яйца» с восторгом отзывался А. И. Солженицын. Вот отрывок из его письма Е. С. Булгаковой от 16 марта 1966 г.:

«Самое крутое время было, пожалуй, до последнего нашего визита к Вам, но веселого не много было и с тех пор.

А вот еще и Анну Андреевну потеряли (речь идет о смерти А. А. Ахматовой.– В. Л.).Вы помните, что онанас первая познакомила?

Большое спасибо за журнал. Сперва мне показалось – избыток Гоголя, но в последней главке Михаил Афанасьевич взял реванш за все! Изумительная главка, где весь дух эпохи и история целого периода. И с какой легкостью!»

И далее А. И. Солженицын приступил к конкретному разбору повести. Приводим только некоторые его записи:

«Общие черты булгаковской прозы, которые хорошо здесь видны:

1. Легкость, свобода.

2. Динамизм.

3. Доза юмора, свободно даваемая там и здесь.

4. Неудержимая фантазия, богатство теснящихся образов.

Блестяще дан корреспондент Альфред Бронский („вечно поднятые, словно у китайца, брови“ – „ни секунду не глядящие в глаза собеседнику агатовые глазки“, ботинки, похожие на копыта (!)… Другой репортер – в штанах и блузе из одеяльного драпа…

Какая сила и краткость характеристики…»

(НИОР РГБ, ф. 562, к. 37).

Об истории написания повести более или менее подробно сказано во втором томе собрания сочинений писателя (М., 1989. С. 670—677). Мы приведем лишь новые факты, выявленные в последнее десятилетие, и прежде всего дневниковые записи Булгакова о повести.

18 октября 1924 г. писатель делает очень важную запись в дневнике о том, что большие затруднения возникли с его повестью-гротеском «Роковые яйца» по цензурным соображениям и что «в повести испорчен конец».

Напомним, что М. Горький, дав блестящий отзыв повести, сокрушался по поводу ее «плохого конца». Автор, мол, не использовал поход пресмыкающихся на Москву, а это могла быть «чудовищно интересная картина». Из дневника Булгакова видно, что он и сам расстраивался по этому поводу.

Много было споров о цензурных поправках в тексте. Но из записей самого автора становится очевидным, что такие поправки им были сделаны.

И еще две важные записи Булгакова – в ночь на 27-е и затем в ночь на 28 декабря 1924 г.:

Назад к карточке книги "Том 3. Дьяволиада"