Текст книги "Не был, не состоял, не привлекался"
Автор книги: Михаил Бейлин
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Город мне понравился сразу, да и как не понравиться – чистота, зелень газонов, которые постоянно поливают, чтобы солнышко не иссушило и не выжгло, автомобили чистенькие, светофоры на страх лихачам с видеокамерами. Универмаг получше, чем в Европе, о туалетах и не говорю.
Олимпиада была подготовлена отлично. Инвентарь, компьютеры, другая оргтехника – все на уровне. Организаторы позаботились о многих сотнях участников. Доллары меняют в фойе на дирхемы, местную валюту, без всяких комиссионных. Один доллар – один дирхем. И постоянно находят повод, что-нибудь подарить. То дорожную сумку, то майку с эмблемой, то часы. Кстати, часы до сих пор исправно идут, они висят у меня на стене, на кухне. И всюду кондиционеры. Даже в маленьких магазинчиках на рынке. Иногда включены, даже если не закрыты входные двери.
Ряды магазинчиков и палаток расположены строго по прямым линиям. Мне показалось, что принято торговаться. Я так подумал, когда купил тренировочный костюмчик своей внучке. Продавец сказал, что он стоит двадцать пять. Я дал двадцать пять. Он внимательно посмотрел на меня, немного подождал, затем выбил чек, завернул покупку. Протянул мне пакет и два с половиной дирхема сдачи. Принудительная десятипроцентная скидка для недотепы.
Телевизор в номере большой, видимость отличная, но передачи однообразные. Верблюжьи бега, Шахматная Олимпиада, вручение аттестатов окончившим школу. На торжественном открытии Олимпиады между рядами в огромном зале прошли юные, веселые и довольные жизнью девочки, украшенные золотыми цепочками, браслетами и другими ювелирными произведениями. Они осыпали шахматистов лепестками роз. Если к этому прибавить потрясающий фейерверк на стадионе по случаю окончания Олимпиады, то просто настоящая тысяча и одна ночь.
Для обслуживания нашей делегации был прикреплен белый мерседес с симпатичным водителем. Володя, наш знающий дело заместитель руководителя делегации, сказал, что это полковник. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Как-то днем мы с товарищами поехали из отеля в город. Посреди поездки, в городе, водитель взглянул на часы, тормознул около нарядной мечети и отлучился ненадолго на намаз. Гроссмейстеры зашли в близлежащий ювелирный магазин, которых в Дубае предостаточно. А я остался в машине, близ кондиционера. Сторожить мерседес не было нужды. Машины здесь угонять не модно. Гроссмейстеров несколько удивило, что золотые украшения продавали не поштучно, а на вес.
Олимпиада была организована под непосредственным руководством важного в княжестве лица. Он был вроде министра авиации и хозяином самолетов. И пригласил нашу команду на фуршет в свою виллу. Перед входом в дом стояла маленькая шеренга – все четыре жены хозяина. Они приветствовали гостей, одеты были в европейские платья. Отличались по возрасту и, быть может, по брачному стажу. Хозяин принимал радушно. Вина, коньяки, водка все высшего качества, не говоря о закусках. Я спросил хозяина, допустимо ли спиртное, кажется, Коран не разрешает? Он ответил, что в домашней обстановке можно. Между прочим, запрет употреблять спиртное относится к правоверным, но не к остальным. Однако появляться на улице пьяным, и выпивать в общественных местах строго воспрещено всем. А пьяному за рулем реально грозит тюрьма. Не исключены и телесные наказания.
Эмираты очень богаты нефтью, экономика развивается с помощью доходов от добычи черного золота, но большая часть ВВП нынче не связана с добычей нефти. Промышленность и сельское хозяйство на высоте. Последнее, несмотря на трудности с пресной водой для орошения. Достойны уважения эти в недалеком прошлом дети пустыни, сохранившие любовь к верблюдам, за умелое использование современной техники, организационный талант и разумное отношение к образованию.
Команду шахматистов ОАЭ возглавлял талантливый мастер Саед аль Саед. Симпатичный и очень аккуратный молодой человек. Все снятые в процессе игры фигуры и пешки он расставлял по ранжиру, ровненьким рядочком, а не как попало, что делают обычно все. Говорили, что он миллионер, а на нескромный вопрос о его состоянии Саед ответил, что у него есть бухгалтер, вот он и знает. В команде играл также брат Саеда, но его природа не наградила большим талантом. Почему так происходит, неизвестно. Иногда поболеть за Саеда приходили его юные жены в сопровождении толстой дамы в очках.
Играла наша команда успешно, дружно, включая соперников Карпова и Каспарова. Конкуренция оказалась серьезной, но последний тур принес золотые медали.
На Олимпиаде издавался специальный бюллетень. Партии, статьи, фотографии. В цвете, нарядный. В редакции работала одна венгерская шахматистка, владеющая русским. Как-то она задала мне сакраментальный вопрос: «Почему вы, советские, такие агрессивные?»
Раньше я на эту тему не задумывался и ответить не смог.
Брюссель
Для героя романа Набокова «Защита Лужина» все города, где он играл в турнирах, были на одно лицо. В каждом городе вокзал для приезда и отъезда, гостиница, где спать и есть, и турнирный зал. Мое знакомство с Бельгией оказалось на том же уровне, хотя я в течение одного месяца дважды прилетал на неделю и улетал из Брюсселя.
В 1988 году М. М. Ботвинник был приглашен в качестве почетного гостя на большой международный турнир, организованный бельгийским профессором и предпринимателем Бесселем Коком. Учитывая пожелание Ботвинника, пригласили и меня. Мы присутствовали на открытии турнира и его старте, а также на финише и закрытии. Жили и играли участники турнира в гостинице «Шератон», где все на звездном уровне, включая магнитные карточки вместо ключей от номеров. В церемонии открытия и жеребьевке приняли участие какие-то дрессированные белые голуби. Закрытие провели по соседству в роскошном, но почти пустом зале оперного театра. Вероятно, интерес к шахматам в Бельгии сравнительно невысок, однако молодой, симпатичный и продвинутый в области передовых технологий профессор Бессел Кок продемонстрировал элите шахматного мира свои организационные способности и материальные возможности.
Земляки из посольства покатали нас по городу, мы поглядели на атомиум, ставший достопримечательностью Брюсселя, а также единственную в своем роде и всемирно известную статую пис-манекен, изваянную по случаю выздоровления ребенка голубых кровей. Погода стояла ясная, улицы чистые, народу умеренное количество Я как адъютант всюду следовал за Михаилом Моисеевичем. Все шахматисты знают, что у Ботвинника железная воля, что он отлично чувствует себя в конфликтной обстановке. И сравнительно немногие знают, что он был доброжелателен и предупредителен, в быту скромен. Он был неунывающим человеком, любил юмор. Я повторяюсь, но вспоминать такое приятно. При этом круг интересов Ботвинника был чрезвычайно широк, слушать его было всегда интересно и полезно.
Мне крепко запомнилась одна сценка на турнире. Для журналистов, гроссмейстеров и прочих ВИП персон было оснащено мониторами специальное помещение, где наблюдали за игрой, происходящей в турнирном зале и обсуждали течение партий. Михаил Моисеевич из-за очень серьезных проблем со зрением не видел позиции на экранах мониторов. Я говорил ему о расположении фигур и он, участвуя в анализе с другими гроссмейстерами, нередко демонстрировал, что, не глядя на доску, он видит поболее, чем другие, зоркие коллеги.
В турнире играл Михаил Таль. Повидаться с ним в Брюссель приехала его первая жена Салли. Легендарный Таль сохранял с ней самые приязненные отношения. С ней был ее муж, большой любитель шахмат, деловой человек. Мы пили кофе, вели так называемую светскую беседу. Салли сказала, что хочет нечто обсудить со мной тет-а-тет. Оказалось, что она попросила меня повлиять на Мишу, чтобы он, так сказать, не нарушал спортивный режим. Я вынужден был огорчить Салли. Она явно переоценивала мои возможности. Остановить Таля у меня было не больше шансов, чем руками остановить движущийся паровоз. На призывы к воздержанию Таль отвечал вежливой улыбкой.
Однажды, в свободный от игры день, Михаила Моисеевича и меня Бессел Кок от группы товарищей, так сказать, пригласил на ужин. Мы приехали в какой-то ресторан и оказались в кругу солидных персон. Для прочих ресторан был закрыт. Моим визави оказался потомок русских эмигрантов первой волны по княжеской, как им было сказано, фамилии Гедройц. Он прекрасно говорил по-русски, и было видно, что говорить по-русски ему доставляет удовольствие. Он рассказал мне, как участвовал в качестве переводчика в очень важных переговорах, рассказал о превратностях и зигзагах судьбы. А Михаилу Моисеевичу представительный господин долго рассказывал об открытом им методе решения старинной задачи. Не помню точно, то ли как обскакать конем всю шахматную доску, то ли как поставить восемь ферзей, чтобы ни один не оказался под боем.
Так мне довелось «потусоваться» в светском обществе.
Югославия
После второй мировой войны Югославия заняла одно из ведущих мест в мире шахмат. Во всех республиках регулярно проводились представительные международные турниры, был насыщенный календарь внутренних соревнований, работало множество клубов, пресса и общественность уделяли шахматам большое внимание, выдвинулось много высококлассных шахматистов – гроссмейстеры Глигорич, Ивков, Матанович, Трифунович, и другие. Шахматы в стране стали массовым видом спорта. Регулярно проводились товарищеские матчи меду командами Югославии и СССР. В Белграде организовали и провели матч команд СССР и сборной мира, издавали много шахматных книг. Гроссмейстер Александр Матанович организовал уникальное периодическое издание «Шахматный информатор». Объемные тома, выпускаемые по два в год, в течение многих лет стали настольными книгами шахматистов высокой квалификации во многих странах.
Гроссмейстер Матанович имел отличные спортивные успехи, привлекательный творческий стиль игры, но, однажды, я, беседуя с ним, с некоторым удивлением услышал от действующего гроссмейстера, что главным своим делом он считает создание «Шахматного информатора». И действительно, «Шахматный информатор» сыграл выдающуюся роль. Множество мастеров стали настойчиво изучать по «Информатору» дебютную практику, изучать манеру игры противников. Повысилась роль самостоятельных занятий, роль труда, роль подготовки. Тигран Петросян даже иронически называл трудолюбивых шахматистов, не имеющих индивидуального творческого почерка, детьми «Информатора».
В 1987 году, а может быть и раньше, у Александра Матановича возникла идея объединить возможности югославских и советских шахматистов в деле издания томов «Информатора», создать совместное издательство. С 10 по 18 марта 1988 года М. М. Ботвинник и я по приглашению «Информатора» были в Югославии, в основном в Белграде.
Ботвинника в разных странах принимали тепло и уважительно, однако именно в Югославии мы чувствовали не только уважение, но самое дружеское расположение всех с кем встречались. Никакого языкового барьера не было. Одним словом, чувствовали себя как дома. Мы жили в хорошем отеле «Славия», один и тот же пожилой официант постоянно обслуживал нас и делал это он нескрываемо радушно. Мы детально обсуждали с А. Матановичем и Д. Угриновичем возможности создания объединенной редакции, познакомились с редакцией «Информатора», с сотрудниками. Если бы совместное издательство было бы создано, то, как полагал Матанович, оно могло бы издавать еще и шахматные книги, так как в СССР немало высококвалифицированных авторов. Мы побывали в городе Нови Сад, где Михаил Моисеевич выступил с лекцией в Институте информатики. Встретились с шахматистами на предприятиях, а также с незрячими шахматистами. Я дал трудный сеанс одновременной игры юношам. Старался изо всех сил. Присутствие Михаила Моисеевича налагало особую ответственность. Были и официальные приемы, пресс-конференция, ленч и ужин в редакциях ведущих газет «Борба» и «Политика». И всюду чувствовали себя дорогими гостями. Михаил Моисеевич хотел купить кое-что из одежды для себя и членов семьи. Он спросил совета у Александра. Александр сказал, что это можно сделать без потери времени. Директор универмага с занятным на наш слух названием Робна куча – шахматист. Его предупредили, мы пришли в магазин, Ботвинник в сопровождении консультантов прошелся по отделам и далее директор пригласил в свой кабинет. Отдохнуть и пообщаться за чашкой кофе. Вскоре явился сотрудник магазина с чеками, а покупки упаковали и отправили в гостиницу. Такой получился сервис в режиме максимального благоприятствования.
Белградские магазины выглядели получше московских, но на улицах можно было видеть крестьян, приехавших в столицу в затрапезной одежде, частенько попадались видавшие виды «москвичи» и «жигули». Кстати, мне повезло увидеть нечто более интересное. По главной улице проезжал кортеж машин, и я в первый и в последний, надо думать, раз увидел Горбачева. Он был в это время в Югославии с государственным визитом.
Прекрасная неделя словно промелькнула. Мы вернулись домой. Когда в Москву приехал Матанович, проблему совместного издательства обсуждали с руководством Спорткомитета. Мне сделали лестное предложение возглавить московскую половину. Я отказался, хотя имел изрядный опыт работы в издательстве. Просто посчитал, что начинать такое серьезное дело в 67 лет уже поздно. К сожалению, я угадал будущее, потому что довольно скоро был вынужден перенести серьезную хирургическую операцию. Ну да на это можно было просто наплевать, нетрудно пережить и то, что остался нереализованным проект совместного Югославо-Советского шахматного издательства. Не стало ни СССР, ни Югославии. События несравнимого масштаба.
Сухой остаток
Любовь к Родине
В наши дни очень модно публично клясться в любви к Родине. Усердствуют политики, радиослушатели отвечают на вопрос, почему они любят родину. Юноша сказал: потому, что Россия побеждала во всех войнах. Запамятовал, вероятно, про Крымскую войну и про Японскую. Зрелый мужчина ответил: «Потому что русские женщины самые красивые».
Конечно, красивые, но и другие тоже красивые. Так что дело вкуса, и ответ смахивает на комплимент. Я не имею привычки общаться со средствами массовой информации, но решил это дело обдумать для себя, так как я лишь ограниченно годен для того, чтобы давать рекомендации другим. Однако черт меня догадал, как сказал поэт, родиться евреем, а многие не склонны этого прощать. К счастью, я чаще сталкивался с людьми, которые хорошо ко мне относились. Кто за бодрый нрав, кто замечал некоторые способности. Да мало ли за что. И я сам тоже оценивал знакомых не слишком строго.
Пяти лет отроду я однажды услышал во дворе от мальца лет десяти такую песенку: «Мы смело в бой пойдем / За суп с картошкой / И всех жидов убьем / Столовой ложкой». Закончив куплет, он ударил меня снежным комом, насаженным на палку, по голове. Это орудие изображало ложку. Суть я не понял, но голова кружилась. Дома я рассказал маме об этом. Ее объяснения до меня не дошли. Рано было постигать национальный вопрос. Несколько позже в Хлыновском тупике, где была церковь, зимой, я, вместе с другими ребятишками, катался со снежной горки на санках. Появился молодой человек в длинной черной рясе с черной бородкой. Он начал поочередно катать ребят. Ребятам, конечно, это нравилось. На меня он поглядел внимательно и задал вопрос: «Иудей?». Я не знал, что ответить. Катать меня он не стал.
Во взрослой жизни я познакомился со многими людьми, трепетно относящимися к пятому пункту. Одни, вероятно, из-за генов, другие просто так воспитаны. Встречаются и склонные к расчету. Выгоднее быть первосортным. Да черт с ними, все равно чаще встречались хорошие люди. Многие бескорыстно помогали мне. Долгое время я надеялся, что все устаканится, родимые пятна капитализма исчезнут, и все будут равны. Настало время, и я своим умом дошел, что вождь, растивший нас на счастье народу, не жаждет национального равенства, а в стране без его ведома вообще не делается ничего. Ссылали целые народы и при этом что-то блеяли про интернационализм, про дружбу народов.
А при «демократии» печатное слово вышло из берегов. Если раньше «научные» откровения ученого антисемита, математика Шафаревича распространялись при помощи самиздата, то теперь навалом вонючих газет, книг и прочих достижений цивилизации от надписей на заборах до сочинения Гитлера.
Что же такое Родина? По моему разумению, природа и люди, язык и история, включая легенды. С природой все просто. Чукчи любят тундру, бушмены – джунгли и так далее. Дело вкуса. История Родины, ее достижения, даже победы футболистов, даже легенды вызывают положительные эмоции. Про родной язык и говорить нечего. Если человек не любит языка, на котором думает и говорит, значит у него что-то неладно с психикой.
Обычно судьба исторической родины, ее населения не оставляют моих единоплеменников равнодушными. Это вполне естественно. К примеру, чемпион мира по шахматам Тигран Петросян был верным болельщиком «Спартака», но это не мешало ему болеть и за «Арарат».
В итоге выходит, что верна поговорка: где родился, там и пригодился. И нет смысла копаться в причинах любви к Родине. Убедительно ответил мальчик, который ел яблоко, своему приятелю. Тот попросил дать откусить. «Не дам. – Почему? – Потому».
Между прочим, Адам любил Еву. Как говорится, без вариантов.
Национальная идея
В незапамятные времена звероподобный предок человека, взяв в руку палку или камень, нашел им применение. Потом удумал привязать камень к палке и получился топор. Дальше пошло поехало. Летели века, придумывали все новое. Жилища защищали от непогоды, огонь согревал. Собаки охраняли и помогали охотиться, лошади и другие четвероногие помогали существовать. Желание придумать что-то такое, что одним махом решило бы главные задачи, укоренилось в человеческом мозгу.
Теперь много толкуют о национальной идее. Вот изобрести бы ее и сразу все пойдет на лад. Если оглянуться назад, то можно увидеть, что из-за национальной идеи случались очень крупные неприятности. К примеру, древние евреи объявили, что именно они избранный народ Божий. Остальные народы посчитали это не убедительным и обидным. И у евреев возникли очень большие сложности.
В новые времена немцы родили идею, что Германия превыше всего. Поплатились миллионами убитых и страданиями всего народа. И других поубивали тьму.
В наши дни в России некоторые упорно трудятся над изобретением национальной идеи. При царе она вроде бы имелась: самодержавие, православие, народность. С самодержавием у нас и сейчас дело обстоит неплохо, православие усердно поощряется и насаждается бывшими воинствующими безбожниками. Народность – штука довольно расплывчатая. Выглядит как комплимент маленьким людям. Людишкам, так сказать. А на практике многие людишки эту триаду упрощали. Получалось бей жидов, спасай Россию. Время не стоит на месте, и формула идеи расширилась. Оказывается, бить надо не только жидов, но и чеченцев, лиц кавказской национальности и вообще черных (есть и более хлесткое словечко, однако ненормативное).
Любопытно – овладеет ли эта выдающаяся идея сознанием масс полностью и что из этого получится?
Ключевая фраза
В славное время, когда все наши народы, нации и национальности были равны, а некоторые были гораздо равнее остальных, на Арбате устроили что-то вроде салона телефонов-автоматов. Такое помещение на первом этаже дома, где на стене висело много автоматов, разделенных тонкими стенками кабинок. Мой товарищ шел мимо и зашел позвонить по какому-то своему делу. У него дома не было телефона. В соседней кабине молодой человек говорил очень громко, почти кричал. Было понятно, что он звонит в отдел кадров какого-то министерства. Его не брали на работу. Звук «эр» ему не удавался. Он картавил и даже, можно сказать, рокотал. Ключевая фраза понравилась моему товарищу, и он с удовольствием сообщил ее мне: «Вы может быть думаете, что я еврей? Я ар-мя-нин!».
Если бы тот, молодой еще тогда человек, дожил до конца века, то узнал бы, что он не просто армянин, но еще и лицо кавказской национальности.
А народы и нации по-прежнему равны.
Политэкономия
Мое первое знакомство с одним из постулатов политэкономии – науки всех наук – случилось в детстве. Летом 1933 года я, перейдя в пятый класс, проводил каникулы в Ельне, старинном российском городке. Отец там работал по лесной части. В ту пору, да и в прежние стародавние времена леса там хватало. Не зря же город получил свое название. Мы поселились в избе напротив городского сада, а в саду был летний театр. Мы изредка его посещали. Там гастролировала приезжая труппа. Одна пьеса называлась «Платок и сердце». Сюжет я не запомнил. Кто-то там кого-то любил, что меня в ту пору совершенно не интересовало. Однако один монолог я запомнил на всю жизнь. Старик, оказавшийся в роскошных хоромах, как будто благодаря браку дочери, размышляет, сидя у фонтана. Он мечтает, что ежели был бы хозяином, то фонтан бил бы вином, а не водой. Но тогда холопы смогут вино воровать? Чтобы они не воровали вино, он поставил бы сторожа. Однако и сторож пил бы без спроса. Пришлось бы его прогнать и сторожить самому. Подумав, старик с грустью в голосе признал, что и сам бы не удержался.
Такое развитие событий напоминает мне поведение справедливцев, обещавших в начале перестройки приумножить народное добро и улучшить жизнь всем, но сами, в первую очередь дружно добро приватизировали. Правда, не обидели и сторожей.
Наглядно показал мне, что есть движущая сила в экономике кубанский казак Семен Трофимович, житель станицы Воровсколесской. Эта живописная станица надолго запомнилась мне. Она делилась на равнинную часть – Поднизовку и Хохловку, расположенную на возвышенности. Хохловку населяли потомки украинцев, переселенных во времена оно на Северный Кавказ, а Поднизовку – потомки воронежцев. Жители Хохловки говорили на смеси русского с украинским, а Семен Трофимович, житель Поднизовки, на отличном русском языке. Однако суть не в этих деталях, а в том, как меня просветил Семен Трофимович. Он показал открытую ладонь, а потом сжал пальцы в кулак. «Видишь? Сюда гнется». Потом разжал кулак, другой рукой взял пальцы и надавил их против сгиба. «А сюда не гнется», заключил он.
Происходило это во время весеннего сева. Я, без малого двадцати двух лет отроду, был послан райкомом партии в Воровсколесскую уполномоченным. Из всех сельскохозяйственных дел я был знаком лишь с тем, что колхозникам надо обязательно выходить на общественную работу. Казак Семен Трофимович, непьющий, между прочим, не был против колхозов, но считал, что полезно было бы дать каждой семье по пять гектаров земли, а вспахивать ее колхозными тракторами. Тогда бы всю остальную работу на немалой колхозной земле казаки бы отлично исполнили. Получалось, что механизированную барщину он предпочитал колхозу.
По ходу сева возникла трудность. Не хватало горюче-смазочных материалов. Положение обсуждали на бюро райкома партии. Мой начальник прокурор района оказался в отсутствии, и я был на заседании. Секретарь райкома Николай Родионович, симпатичный и умный мужчина, не таясь, сказал, что возможно получить необходимое у стоявшей в районе воинской части. Он, улыбаясь и глядя на меня, спросил, не возражает ли прокуратура. Как можно было возражать секретарю, который все лучше меня знает и понимает? Сев завершился прекрасно, район получил даже Красное знамя, как победитель соцсоревнования.
Это тоже, вероятно, политэкономия. Социализма.
Обыкновенный век
Когда-то я слышал, что поэт Николай Глазков, в пору учебы в Литературном институте, проиграв товарищу партию на бильярде, должен был залезть под стол и сочинить стихотворение. Он сказал: «Я на мир взираю из под столика / Век двадцатый, век необычайный / Но чем интересней для историка / Тем для современника печальней».
Моя жизнь прошла в двадцатом веке и, действительно, я оказался современником многих событий, даже более чем печальных. Нередко серьезные и авторитетные люди говорят, что именно двадцатый век необычаен по жестокости. И некоторые выражают надежду, что XXI век будет гуманнее. На этот счет у меня большие сомнения.
Во-первых, не сладкими были века, когда полчища вырезали поголовно население больших городов. Резали не только врагов, но и своих единоплеменников. К примеру, под водительством Ивана Грозного. При этом не располагали ни атомными бомбами, ни газовыми камерами. Убивали вручную, старательно.
Тогда мудрые современники тоже находили свое время самым жестоким. В прошлом чума, черная оспа, холера свирепствовали похлеще СПИДа.
Во-вторых, века приходят и уходят, но определяющая поведение человека основа остается. Человек плотояден. Хищное существо, наделенное разумом. А разум рождает не только добро и побеждает болезни, но также создает средства угнетения и орудия убийства. А в последнее время и оружие массового уничтожения.
Опасаюсь, что люди, живущие в XXI веке, будут считать именно этот век самым жестоким.
Подлая история
Оглушил нас этот
Вечный беспрестанный
Грохот барабанный
Грохот барабанный
Беранже
Когда-то я слышал такую остроту: история бывает древняя, новая, новейшая, а еще бывает скверная история. Однажды – воспоминания, некоторая грусть, – захотелось оглянуться назад. Вспоминая, приходишь к выводу, что правители и вожди с завидным постоянством лгали народу и, естественно, вранье продолжается. Сначала соврали про землю крестьянам, фабрики рабочим и мир народам. В Конституции не простой, а сталинской, исключительно нахально врали, будто бы граждане имеют право выбирать, а не дружно голосовать за единственного кандидата. Заставляли верить, что выбор без выбора это и есть самый настоящий выбор. Потом довольно долго лгали про дружбу народов. Упорно врали, что «мы – мирные люди», а вот маленькая Финляндия в конце 1939 года первая начала стрелять из пушек по нашей державе. Вскоре наврали, будто финны организовали какое-то народное правительство. Прошло несколько месяцев, и сделали вид, будто его никогда не было.
Прошляпили нападение Гитлера на СССР, из-за этого погибли и попали в плен миллионы наших солдат, много десятков миллионов граждан попали в оккупацию. Довольно нагло оправдывались тем, что Гитлер неожиданно оказался таким вероломным. Ведь мы же фашисту доверяли, как порядочному человеку, договор о дружбе подписывали! И дружно делили с ним Европу. А позже долго тупо лгали, будто никакого протокола о разделе Европы вовсе не было.
Злодейски расстреляли десятки тысяч кадровых польских офицеров и призванных в армию интеллигентов, и вопили, будто бы их в Катыни расстреляли немцы. Позже убеждали, что Южная Корея напала на Северную…
Регулярно врали, что всему народу вот-вот станет жить лучше и веселей, а когда становилось худо и голодно, врали что во всем виноваты вредители, враги народа, иностранные разведки, безродные космополиты. Обещали через двадцать лет построить коммунизм, а до этого перегнать Америку по удоям молока и всему такому прочему при помощи царицы полей кукурузы и гениальной теории Трофима Лысенко, создавшем ее назло капиталистическим лжеученым генетикам. Хотя, может быть, тогда не врали, а просто талдычили от простоты, которая хуже воровства. Позже скромнее соврали о том, что в 2000 году всех нуждающихся обеспечат отдельными квартирами. Всего не перечесть. Наконец, стали с энтузиазмом дружно врать о построении в стране капитализма с человеческим лицом, врать, что самое главное – это раздать так называемую общенародную государственную собственность, то есть заводы, недра и вообще все на свете, потому что частные собственники обо всех позаботятся лучше всяких там чиновников, (их тогда обзывали номенклатурой). Однако собственниками стали эти самые чиновники, их родственники, друзья и бандиты. Получился такой капитализм с человеческим лицом, что для миллионов оказался круче нечеловеческого социализма. Правда, на этот раз соврали не полностью, а только на пятьдесят процентов. Обещали шоковую терапию? Шок получился, не удалась только терапия. Стали объяснять, что иначе и быть не могло, временные трудности исторически неизбежны, что во всем виноваты бывшие правители. А вот бывший гениальный классик марксизма очень удачно выразился насчет того, что подлость сегодняшнего дня удобно объяснять подлостью дня вчерашнего.
В старину люди верили, что во всем виноват дьявол – отец лжи. На его происки очень удобно валить все – враги народа, вредители, поджигатели войны и так далее. А сейчас прямые ссылки на козни дьявола не всегда проходят. Приходится врать про всемирный заговор империалистов.
«Нет в Москве-реке воды / Воду выпили…» Кто? Правильно! Космополиты, сионисты. На эту вечнозеленую тему выступают прихвостни власти, а сама власть скромно помалкивает.
И сейчас едва ли не большинство склонно верить во вранье. Когда-то я сам верил в то, что кулаки – негодяи, а хорошие – бедняки и середняки – в замечательных колхозах и совхозах облагодетельствуют народ. Верил потому, что был мальчишкой, но когда стал вполне взрослым поверил вранью про Южную Корею. Будто бы она напала на Северную.
Напрашивается вывод, что системное вранье это основное правило политической игры. Что делать? Вот Солженицын советует жить не по лжи. Интересно, каким способом этого можно достигнуть? Пожалуй, это не легче, чем изобрести вечный двигатель.
Неверно было бы считать, что склонны ко лжи именно наши вожди и политики. Зарубежные тоже хороши. Однако наши не на последнем в мире месте.
Вот и получается, что есть не только древняя и другие истории, но еще и подлая история.
Бывали хуже времена, но не было подлее, как сказал поэт про свое время. И про наше время это можно сказать. Если это преувеличение, то маленькое.
Частная собственность, государство и кража
Ученый немец Фридрих Энгельс был первым марксистом. Сам Карл Маркс не в счет. Он был сам по себе, Марксом. Настоящему марксисту положено интересоваться всем на свете и все научно объяснять. И вот Энгельс, основательно изучив работу Л. Моргана, изданную в 1877 году, написал книгу «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Ленин сказал, что это одно из основных сочинений современного социализма. Книжка вышла как раз к началу XX века.
Очень занятно была устроена семья у первобытных людей. Да и в наши дни происходят любопытные метаморфозы. Прогрессивно мыслящие люди борются за право мужчин регистрировать брак друг с другом. Может быть, это за то, что они не нарушают заповеди, запрещающей желать жену ближнего своего? Неясно. И почему надо регистрировать брак между двумя женщинами – тоже неясно. Одним словом, семья – это материя очень тонкая. Пожалуй, потоньше, чем частная собственность. Семья на протяжении веков постоянно меняется, а вот частная собственность как только возникла, так каждому стало ясно, что своя собственность – это благо и держать ее надо обеими руками как можно крепче.
