Текст книги "Монстр (ЛП)"

Автор книги: Мэтт Шоу

Соавторы: Майкл Брэй
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Ты просто пытаешься отказаться от покупки ещё пива, – сказал Райан. Он поднял свой пинтовый стакан со стойки и осушил остатки, прежде чем снова поставить стакан с тяжёлым стуком. – Кажется, я также помню, как в прошлый раз платил за большинство напитков, – сказал он.

Он не ошибся. Он всегда был первым, кто заходил в бар, он всегда был первым, кто садился за барную стойку, он всегда был первым, кто оплачивал алкоголь себе и Джиму, ну, он всегда был первым в очереди в туалет и первым говорил, что ему нужно отправляться домой после того, как выпил слишком много. Он всегда принимал с лёгкостью решения, но сейчас не мог.

Телефон перестал гудеть.

– Хорошо, тогда как насчёт этого: ты перезвонишь ей, пока я принесу напитки? По крайней мере, дай ей знать, где ты. Не будь дураком, – сказал Джим. Он тоже допил свой напиток. Он жестом пригласил бармена принести ему заказ. – Ещё два, пожалуйста.

– Я дурак? Что насчёт неё?

– А что насчёт неё?

– Она беременна! Она пытается заманить меня в ловушку отношений! Ты же не думаешь, что она дурочка?

– Ты даже не знаешь точно, делает ли она это специально. В любом случае, делает она это или нет, я гарантирую, что она сейчас у твоего дома и плачет.

– Может быть, она этого заслуживает? Пусть поймёт, что я решаю этот вопрос.

Джим посмотрел на друга и осуждающе покачал головой. Он не мог поверить в то, что слышал. Он понял, что Райана просто пугала перспектива стать отцом, но даже в этом случае он, как уже упоминалось, был «дураком». Бармен протянул две пинты свежих напитков, забрал остальные пустые стаканы и поставил их в маленькую посудомоечную машину, не смотря на них.

– Позвони ей, – сказал Джим.

– Я не готов, – возразил Райан. – Я недостаточно пьян.

– Чего ты так боишься? – спросил Джим.

Райан недоверчиво посмотрел на него:

– Ты серьёзно?

– Да. В чём проблема? Чего ты так боишься?

– Она беременна.

– Я знаю.

– Моим ребёнком.

– Да.

– Мой ребёнок? Думаешь, я готов стать отцом?

– Почему, чёрт возьми, нет? Это может быть здорово.

– И это может быть ужасно!

– Tы любишь её?

– Что?

Джим повторил свой вопрос:

– Tы любишь Джему?

– Да, – никаких колебаний в голосе Райана.

– И она явно любит тебя. Так в чём проблема?

– Я просто ожидал, что сначала женюсь на ней, прежде чем у нас появятся дети. Я только подумал...

– Иногда в жизни бывает не всё так, как ты хочешь, и приходится работать с тем, что у тебя есть. Она беременна, это твой ребёнок – теперь тебе просто нужно решить, хочешь ли ты остаться с ней и помогать воспитывать ребёнка. Чёрт, ты можешь даже устроить быструю свадьбу до того, как родится ребёнок! – сказал Джим.

Райан фыркнул через нос:

– Свадьба? Я с трудом могу позволить себе квартиру и счета.

– Вы же будете жить вместе, у неё тоже есть доходы, – он покачал головой, когда понял, что увлекается мелкими деталями.

Мелкие детали были тем, что Джема и Райан могли уладить между собой во время разговора. На данный момент было более важным, чтобы Райан перестал заставлять её ждать и позвонил ей.

– Просто позвони ей, чёрт возьми, чувак!

– Хорошо. Мне уже всё равно, – Райан поднял трубку и нажал кнопку пропущенного звонка.

Было двадцать минут девятого, а он уже пропустил семнадцать звонков, судя по загруженному экрану. Он набрал её номер, щёлкнув по её имени, и поднёс телефон к уху, ожидая подключения. Джим сделал глоток свежей пинты и с нетерпением наблюдал; он искренне волновался за своего друга. Он был со Сью уже несколько лет и – втайне – он очень хотел иметь собственных детей. Как и Райан, его пара не состояла в браке. О браке даже не было разговоров. Это было то, чего хотела Сью, поскольку она упоминала об этом почти все месяцы, но чем больше она говорила об этом, тем меньше Джим чувствовал склонность задавать этот вопрос. В разговорах с Райаном об этом в прошлом и, как ни странно, на одних и тех же барных стульях, он сказал, что было неправильно с её стороны задавать вопрос так прямо. Он волновался, что она подумает, что это её идея. Он хотел, чтобы это была его идея. Идея, которая застала её врасплох, когда он наконец попросит её руки и сердца. Но сначала ей пришлось бы прекратить об этом говорить.

– Это я, – сказал Райан, когда Джема ответила на звонок.

Джим напрягся, чтобы прислушаться к разговору, хотя и знал, что это неправильно.

– Где ты? Я нахожусь у твоей квартиры, как и договаривались, – на другом конце провода послышался голос Джемы.

Джим подтолкнул Райана и сказал ему, что ему нужно извиниться.

– Мне очень жаль, – всё равно собирался сказать Райан. – Я... – он глубоко вздохнул. – Извини, я в баре.

– Что?

Джиму не нужно было напрягаться, чтобы услышать это.

– Извини, мне просто нужно было выпить.

– Тебе нужно было выпить, чтобы поговорить со мной о ребёнке?

– Ты застала меня врасплох. Мне жаль. Я... Слушай, иди домой, я тебя там встречу. Я выхожу сейчас.

– Ну и сколько ты выпил?

– Пару, я в порядке. Иди домой, и я тебя там встречу.

На секунду в телефоне воцарилась тишина. Джим сидел с нервным выражением лица, обеспокоенный тем, что его друг уже всё испортил.

– Я люблю тебя, – тихо сказала Джема.

В отличие от Джима, который нервничал из-за того, что его друг потенциально лишил себя шансов вырастить ребёнка со своим новым партнёром, Джема больше нервничала из-за того, что Райану пришлось напиться, чтобы поговорить с ней об их ребёнке. Для любой женщины это был плохой знак. Конечно, это не признак человека, готового серьёзно относиться к своим обязанностям.

– Я люблю тебя больше, – сказал Райан. – Я выхожу сейчас.

– Ладно. До встречи.

Телефонная линия щёлкнула, когда Джема повесила трубку. Джим вздохнул с облегчением, как и Райан.

– Не могу поверить, что ты сказал ей, что был в баре и напился, – сказал Джим.

Райан проигнорировал его.

– Тебе легко быть правым, – сказал он.

Он встал, готовый к выходу.

Джим засмеялся:

– Я не могу поверить, что ты заставил меня заказать выпивку, и даже не собираешься её пить. Ты действительно засранец!

Райан пожал плечами:

– Я был бы счастлив остаться здесь пить; это ты уговорил меня провести этот разговор. Пожелай мне удачи.

– Тебе это не нужно, – сказал Джим, чувствуя лёгкую зависть.

Райан вышел из бара, оставив друга выпить две пинты. Райан знал, что они не пропадут даром, Джим выпьет их. На стоянке он пробежал сквозь моросящий дождь, который, казалось, начался вместе с «этим вечером», и поспешил к своей ожидающей машине. Он выпил всего пару кружек, поэтому, хотя технически он мог превысить лимит – учитывая тот факт, что он был довольно тощим человеком – он всё ещё чувствовал, что сможет водить машину нормально. Подойдя к двери водителя, он выудил из куртки ключи, прежде чем вставить их и забраться внутрь. Он захлопнул дверь, оставляя жалкий вечерний дождь, и вставил ключ в замок зажигания.

Он увидел себя в зеркале заднего вида. Он выглядел дерьмово. Бледное лицо, мешки под глазами от послеобеденного стресса, а тёмные волосы растрепались из-за мороси за это короткое время. В его подёргивающемся животе порхали бабочки.

Ты сможешь это сделать.

Он завёл машину, выехал с места, где припарковался, и уехал с парковки – всё время уверяя себя, что с ним всё будет в порядке...

Райан сказал Джеме пойти домой и встретиться с ним в её собственном доме, потому что это было ближе к выходу из бара, чем его дом. Он подумал, что было несправедливо оставлять её стоять снаружи, особенно теперь, когда он знал, что идёт дождь, пока он ехал. По крайней мере, если бы она была на своём месте, она могла бы расслабиться и делать то, что ей хотелось, пока она ждала его – и она была бы сухой. Не то чтобы у неё было слишком много времени, чтобы ездить туда-сюда, чтобы увидеться с ним.

Надеюсь, я правильно рассчитал и доберусь к тому же времени.

Конечно, было бы проще, если бы у неё был ключ от квартиры Райана, чтобы войти внутрь – и тут его внезапно осенило:

У неё будет ребёнок, а у неё даже нет ключа от моего дома! Не ребёнок – мой ребёнок! – поправил он себя.

Он покачал головой, когда свет перед ним изменил цвет с жёлтого на красный, заставляя его остановиться. Когда дворники охватили ветровое стекло, предотвращая усиливающийся дождь, он понял, что качал головой не на свет, а на свою собственную глупость. Он не мог поверить, что у неё даже не было ключа от его дома. В ней росло его семя, и всё же он даже не подумал – заранее – что для неё было бы хорошо иметь свой проклятый ключ. И Джим считает, что он готов к отцовству? Чем больше он начинал думать об отношениях, в которых состоял, тем больше понимал, насколько всё было отсталым. Сначала она должна была получить ключ, потом она должна была переехать, потом они должны были обручиться, потом жениться и, наконец, дети. Может быть, ещё один шаг после того, как собака появится в их жизни? Или кошка?

Кто лучше? Кошка или собака?

Когда красный свет превратился в жёлтый и, наконец, зелёный, он начал паниковать из-за того, что, несмотря на то, что он встречался с ней в течение трёх месяцев, на самом деле не знал её.

# # #

Музыка перестала играть примерно тридцать минут назад. Я кричал с тех пор, как сыграла последняя нота, умоляя человека вернуться и поговорить со мной, сказать мне, что он хочет. Но он молчал. Если бы я не видел его стоящим в дверном проёме, я бы вообще сомневался, что он существует. Я бы поверил, что я здесь один. Мой голос теперь был хриплым от крика и боли в горле, и что? Я ничего не добился. Паника начала распространяться снова с предыдущего вечера (был ли это предыдущий вечер?), начала возвращаться в мои сознательные мысли, когда я изначально их потерял. Я просто хочу знать, зачем я здесь. Я хочу знать, что происходит. Я хочу знать, что я сделал, чтобы заслужить это – кроме того, что я был парнем-засранцем. Есть миллион мужчин – скорее всего, намного больше – таких, как я; некоторые из них уклоняются от всех своих обязанностей. Как я заслужил это больше, чем они? Как я могу выделиться среди всех людей?

Я снова попытался закричать, но это было так слабо, что я сомневался, что это можно было бы услышать за первой закрытой дверью. На глаза навернулись слёзы, пара из которых текла по холодным щекам.

Холодно. Чертовски холодно.

Я не знаю, сколько сейчас времени. Похоже, что при мне больше нет часов и мобильного телефона. Не уверен, были ли они конфискованы, или я как-то потерял их перед тем, как меня похитили (а меня похитили?). За маленьким треснувшим окошком у дальней стены – ночь черна, как смерть. Должно быть уже поздно. Я знаю, что мне нужно попытаться немного поспать, я должен попытаться немного отдохнуть. Я так устал, что даже чувствую себя разбитым как от нокаута (я был под наркотиками?). Очевидно, он не вернётся за мной сегодня ночью; он либо лёг спать в одной из других комнат, либо ушёл на ночь, вернувшись туда, где он живёт, ожидая утра, чтобы – может быть – вернуться ко мне? Стоит ли мне попытаться крикнуть ещё раз или приберечь остатки голоса на утро?

Лучше приберечь. Отдохнуть. Тебе это понадобится. Нужно оставаться начеку. Нужно оставаться сосредоточенным.

Когда я так голоден, мне трудно оставаться внимательным или сосредоточенным. Я не могу вспомнить, когда в последний раз ел что-нибудь или что-нибудь пил (безалкогольное). Так голоден, что меня тошнит.

Не надо. Не трать впустую оставшуюся энергию.

Я закрыл глаза. Не думаю, что мне удастся заснуть, не в этом положении; моя рука поднята, она прикована к трубе на стене, и неровная кирпичная кладка впивается мне в спину. Я не смогу спать. На это нет никаких шансов.

Но попытаться надо.

Я держал глаза закрытыми и хотел оказаться в другом месте.

ЗВЕРЬ

1.

Большие неуклюжие пальцы возились с маленькой серебряной рукояткой, прикреплённой к коробке на вспотевшей ладони другой руки. Большая фигура, частично поглощённая тьмой комнаты, возбуждённо покачивалась на шатком стуле в углу. Раскачиваясь взад и вперёд, хриплый смех вырывался из деформированных губ, скрытых под маской из зловонной плоти. С каждым поворотом рукоятки всё больше детской песенки «Круг вокруг Розы» проникало в комнату, заглушая частые капли воды, бьющие о бетонный пол из дыр в сыром потолке старого здания. Что-то щёлкнуло внутри грязной коробки, и крышка распахнулась – её толкнула гнилая отрубленная рука, прикреплённая к пружине. Большая фигура подпрыгнула и взвыла от страха, прежде чем бросить коробку через комнату, где она разбилась о дальнюю стену. В другой комнате, по тёмному грязному коридору – ещё кто-то кричал...

Фигура внезапно выросла до полной высоты, чуть более семи футов ростом. Она переместилась через комнату туда, где лежала сломанная коробка, отрубленная рука теперь находилась в нескольких футах от неё.

Его вид слегка изменился, когда он протянул большую мускулистую трясущуюся руку. Он поднял коробку и потянулся к отрубленной руке, всё это время издавая паническое ворчание, как будто это была испуганная, но любознательная обезьяна. С отрубленной рукой в ​​одной руке и коробкой с пружиной в другой он попытался соединить два компонента вместе. Он уронил гниющую часть тела и взвизгнул от разочарования, когда она упала на пол, не закрепившись. Не испугавшись, он снова подобрал упавшую руку и перенёс её вместе с музыкальной коробкой в ​​другой конец комнаты, где снова сжал обе части вместе в надежде, что смена положения поможет. На этот раз он уронил коробку, удерживая отрубленную руку, и взвыл, когда она с грохотом упала на пол; кошачье шипение вырвалось из невидимого рта фигуры, когда она поняла, что рукоятка от коробки тоже оторвалась.

Фигура приняла сидячее положение в темноте и начала раскачиваться взад и вперёд, издавая при этом болезненный крик. Он внезапно остановился при звуке голоса в дальней комнате. Кто-то – испуганный – кричал из темноты. Человек – мужчина – снова закричал, и фигура выпрямилась, как встревоженный сурикат^[2]. Медленно – в темноте – фигура повернула скрытое лицо к единственной двери в почти пустой комнате. Ещё один крик для чьего-то внимания, издалека, и фигура заметно взволновалась – раскачивалась из стороны в сторону, издавая странные хрюкающие звуки из горла. Неожиданно он вскочил на полную высоту и рванул к двери, распахивая её с таким волнением, что проклятая штука чуть не сорвалась с ржавых петель, удерживающих её на месте.

– Эй? Есть там кто-нибудь? Вы меня слышите? Пожалуйста, мне нужна ваша помощь!

Немного мерцающий свет, исходящий с потолка в коридоре, не мог осветить всю фигуру, но он был достаточно ярким, чтобы показать, что это не обычный человек. Около семи футов в высоту, с мускулистым телом, мужчина стоял с изогнутой спиной, что придавало ему лёгкую горбатость. Его шея была искривлена в сторону, из-за чего голова постоянно наклонялась влево. Небольшая капля слюны постоянно стекала с его невидимого рта по подбородку и испачкала комбинезон. Даже если бы свет был лучше и обеспечивал бóльшую видимость, его лицо осталось бы загадкой, поскольку оно было похоронено под маской из плоти, срезанной с того, кто когда-то был другим человеком. Кроме того, маска создавала впечатление, что это скорее монстр, чем человек.

– Эй? – крикнул голос из дальнего конца коридора.

Монстр раскачивался из стороны в сторону в коридоре, явно возбуждённый звуками другого человека; каждый раз ударяясь плечами о стены, которые были слишком узкими для существа такой комплекции.

Там был кто-то ещё.

Он побежал по коридору; его бег отличался от бега любого другого человека. Два шага вперёд, прежде чем упасть на пол и продвинуться ещё два шага на четвереньках – как нападающая горилла – перед тем, как снова подняться на две ноги ещё на пару шагов. Учитывая размер зверя, чтобы добраться до источника голоса, ему не потребовалось много времени. Он остановился у двери и понюхал воздух. Медленно он поднял руку к двери и слегка повернул ручку, отчего ржавые металлические детали ручки заскрипели и застонали. Он толкнул дверь и просто стоял, глядя на мужчину в комнате; незнакомца, сидящего у дальней стены – с наручниками, удерживающими его на одной из многих труб, проходящих через здание.

– Эй? – крикнул мужчина. – Кто здесь?

Монстр имитировал его глубоким скрипучим, но инфантильным тоном:

– Эй? Кто здесь?

– Послушайте, я думаю, это недоразумение...

– Послушайте, я думаю, это недоразумение.

Мужчина начал расстраиваться:

– Зачем вы это делаете?

Под маской человек в комнате не мог видеть растерянности на лице существа; смущение и веселье.

– Зачем вы это делаете?

– Пожалуйста, прекратите! – умолял мужчина, явно нервничая из-за своего положения.

– Пожалуйста, прекратите!

Они оба замолчали. Мужчина потянул наручники, но они так же удерживали его на стене. Было очевидно, что он никуда не денется. Зверь, наблюдая, склонил голову, любопытствуя о поведении человека. Мужчина на мгновение, казалось, успокоился.

– Джим подбил вас к этому? – спросил мужчина.

– Джим подбил вас к этому? – зверь медленно покачал головой из стороны в сторону, как будто отвечая на вопрос, который он только что повторил.

– Тогда кто?

– Тогда кто?

Мужчина ударил в сторону зверя ногой и закричал:

– КТО ТЫ, МАТЬ ТВОЮ?!!

Чудовище громко вскрикнуло и подняло руки к ушам; его собственный крик заставил человека тоже закричать. Без лишних слов или предупреждений чудовище повернулось и побежало из комнаты – обратно по коридору, используя ту же схему, что и раньше: два шага вперёд на двух ногах, пара шагов на всех четырех, обратно на две ноги – все вниз по мрачному коридору к комнате в дальнем конце. Теперь, встав на две ноги, он оглянулся через плечо, прежде чем исчезнуть в комнате, захлопнув за собой дверь.

В отличие от двух других комнат эта, по крайней мере, выглядела немного обжитой. В дальнем углу комнаты стояла кровать с грязным матрасом наверху – простыней не было видно. Голова манекена стояла на столе вдоль стены с дверью, а коврик лежал посреди пола, как будто в отчаянной попытке придать комнате домашний вид. Может быть, так бы и было, если бы коврик не был сделан из человеческой кожи. Зверь упал на кровать и свернулся клубком. Секунду спустя он подкатился к краю матраса – не то чтобы катиться было далеко – и вытащил старый граммофон из-под того места, где он лежал. Запись уже находилась в аппарате, ожидая воспроизведения. С огромными неуклюжими пальцами зверь включил пластинку.

«Круг вокруг Розы...»

Зверь вернулся в прежнее положение – свернулся клубком на сильно испачканном матрасе; из-под вонючей маски доносилось напряжённое хныканье. Крики ему не нравились. Это заставляло его чувствовать себя неуютно, даже нервничать. Это напоминало ему о них. Пока музыка продолжала играть, наполняя и комнату, и его чувства, он закрыл глаза и медленно позволил себе расслабиться. Пару минут спустя он уснул под звуки музыки. Пластинка остановилась в конце песни, но продолжала вращаться, наполняя комнату мягким гудением. Зверь не просыпался до утра.

# # #

На стене не было часов, чтобы определять время, но за маленьким окном, на стене напротив кровати монстра, мерцание света заливало комнату. Глаза за искусственной маской были закрыты. Лужа капала из-под подбородка той же маски, собираясь липким жёлтым комком на уже испачканной подушке. Хрипящий, сопящий звук раздавался по комнате, когда монстр за маской боролся за воздух, пока спал – монстру снились сны о монстрах. Он проснулся от внезапного испуга, когда крик наполнил помещение; крик не страха, а боли. В мгновение ока он вскочил с кровати и, покачиваясь, пересёк комнату. Он распахнул дверь и свернул в коридор, где замер на месте; слушал и ждал. В здании было тихо, если не считать постоянного порыва ветра, дующего из одной из многочисленных трещин в кирпичной кладке. Зверь постоял там ещё мгновение, прежде чем имитировать болезненный крик, разбудивший его ото сна. Внутри помещения хлопнула дверь. Чудовище бросилось в сторону комнаты, где прошлой ночью видело незнакомца. Оно остановилось перед дверью. Дверь былa закрытa. Зверь повернул шею в сторону, пытаясь вспомнить, была ли закрыта она прошлой ночью? Нет, не была. Зверь отступил на шаг и огляделся по сторонам. Больше некому было закрыть её. Он медленно поднял правую руку и повернул ручку. Лёгкий толчок, и дверь открылась. Там – на стене на серебряном наручнике – висела рука. Просто рука, раскачивающаяся взад и вперёд из-за импульса, использованного, чтобы отделить её от тела; кровь капала на пол.

Зверь закричал в одинокой ярости.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МОНСТР

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Часы застряли на 10:42 навсегда, по крайней мере, так казалось. Тридцатипятилетняя Кристина Купер вздохнула и отвернулась от насмехающихся часов, надеясь найти что-нибудь ещё, чтобы отвлечься. Она смотрела в окно – передний двор заправки был таким же безлюдным, как и всегда. Высокая жёлтая трава окружала четыре насосные колонки, которые находились настолько далеко от цивилизации, насколько это было возможно, или, по крайней мере, так казалось. В летние месяцы на траву было приятно смотреть из-за прилавка, где Кристина, казалось, проводила всё своё время. Трава ловила солнечный свет, мерцала, покачивалась и выглядела почти как кукуруза. Но когда шёл дождь, как сегодня, ничего красивого в этом не было. Дождь придавал ей неопрятный вид и наполнял заправочную станцию ​​странным землистым запахом, от которого было трудно избавиться, сколько бы освежителя воздуха она ни распыляла. Она взглянула на часы.

10:44 утра.

Она повернулась к стойке с журналами, ища то, что ещё не читала, и ничего не обнаружила. Затем её взгляд упал на полки, заполненные угощениями и закусками, от которых она сразу же мысленно отказалась. Она решила, что и так достаточно несчастна из-за повседневности своей жизни и работы, и не хотела усугублять её, съедая весь запас шоколада в здании. Взгляд на часы.

Всё ещё 10:44.

Что-то привлекло её внимание – машина, пробивающаяся через гребень на горизонте, петушиный хвост пыли поднимался за ней. Хотя это вряд ли наполнит её радостью, но, по крайней мере, потенциальный клиент мог бы помочь скоротать немного времени, если он вообще остановится здесь. Она смотрела, как он приближался. Это был красный кабриолет. Его водитель – седовласый деловой человек в нелепых солнечных очках, несмотря на дождь и общую суровость дня. Ему действительно требовалось топливо, и он пригнал свой автомобиль, похожий на обрезанный член, чтобы заправиться. Она вздохнула. Он слишком громко слушал музыку и был слишком старым, чтобы вести с ним беседы. Она смотрела, как он вышел из машины, наморщив нос.

Дерьмовый запах травы, – подумала она про себя, наблюдая, как он заправляется.

Она проработала там достаточно долго (ещё одна банка с червями, которую она особенно не хотела открывать), чтобы обычно предсказать, как данный покупатель заплатит за свою покупку. Группы молодых людей, которые хотели купить немного еды для своего путешествия, неизменно приходили на станцию, чтобы заплатить напрямую, обычно хихикая в этом маленьком дерьмовом месте, где она зарабатывала на жизнь. Однако другие, например «Мистер Член на колёсах» на стоянке, были плательщиками через терминал на заправочной колонке. Они слишком занятые, чтобы иметь дело с чем-то, напоминающим человеческое общение, они хотели заплатить и поехать на любую деловую встречу, семинар или на свидание с женщиной, а не тратить время на светскую беседу. Она наблюдала за ним и знала, что он это сделает. У неё была такая игра, что-то, что помогало ей скоротать время. Это было мелочью и более чем по-детски, но так как это было её и только её, поэтому она не чувствовала вины. Когда бы клиенты ни приходили, будь то оплата через терминал на заправке или лично, она создавала для них профили – обычно болезненные. В настоящее время её увлекают серийные убийства, а точнее волна недавних исчезновений людей в этом районе. Причинный интерес, с которого она начинала, перерос в навязчивую идею, и чем больше она читала на эту тему, тем больше ей хотелось узнать. Это был порочный круг. Люди сравнивали это с современным делом Джека-Потрошителя. Ни улик, ни ключей к разгадкам. Свидетелей тоже нет. Это была загадка, и она жаждала получить больше информации. Обычно она брала с собой блокнот. Иногда для рисования, иногда для заметок по делу, пока она рыскала по интернету в поисках информации об исчезновениях, ища любую новую информацию, которая могла бы пролить свет на это. Она снова сосредоточилась на своём клиенте, который, как и предполагалось, выудил свой бумажник, готовый заплатить через терминал. Она оценила его, построив предысторию, придав ему характер. Она видела в нём Джулиана, или Алекса, или, может быть, одного из тех претенциозных придурков, которые обращались к людям только по их фамилиям.

Да.

Это было бы что-то яркое, мощное, имя, пропитанное высокомерием.

Бенедикт.

Или, может быть, Мэйвезер.

Она улыбнулась, наслаждаясь своей секретной игрой.

Она решила, что Мэйвезер был влиятельным инвестиционным банкиром с Уолл-стрит. Статусная жена. Полусерьёзная зависимость от азартных игр. Ночью он был Лунным Потрошителем. Соблазняя женщин, приводя их в свою квартиру, используя свои деньги, власть и уверенность, а затем разрезая их на куски в сумасшедшей полувековой дани уважения персонажу Кристиана Бейла – Патрику Бейтману из фильма «Американский психопат».

Её улыбка стала шире, и она заправила прядь каштановых волос за ухо.

10:49 утра.

Неплохо. Она взглянула на свой телефон, надеясь, что Грег был на связи, но дисплей был пуст. Ни сообщений, ни уведомлений. Она вздохнула, оглянувшись назад в окно и увидев, как Лунный Потрошитель вращает свои колёса, удаляясь от площадки заправочной станции, оставляя камни и гравий за собой, продолжая свой путь туда, куда он направлялся.

– Членоголовый, – пробормотала она себе под нос.

Она посмотрела на часы.

10:50 утра.

День обещал быть долгим.

# # #

Наступил четверг и был таким же обыденным, как и среда. По крайней мере, поток клиентов, проходящих через дверь, был более стабильным, поэтому необходимость в наблюдении за часами стала менее приоритетной. На каждого крутого приходился неудачник, и сегодня он пришёл в виде менеджера магазина: толстого, жирного, лысеющего человека по имени Низой. Он был восточноевропейцем и приехал с Украины, чтобы начать новую жизнь. Как человек он был жесток и недружелюбен, его инструкции передавались лаем и шипением. Как начальник он был ещё хуже и имел привычку мало интересоваться тем, как работает магазин, пока главный офис не пожалуется; после чего он с радостью бросал своих сотрудников под колёса автобуса, чтобы спасти свою шкуру. Кристина была рада, что его заперли в офисе, якобы заниматься оформлением документов. Более того, она была в магазине не одна. Её подруга Джесси пришла составить ей компанию. Хотя она была на девять лет моложе, у них всё-таки было много общих интересов, в том числе любовь к жуткому. В то время как Кристина была красивой от природы, в том смысле, что она мало красилась и не чувствовала необходимости делать сумасшедшие модные эксперименты, чтобы её заметили, Джесси была полной противоположностью. Её волосы, казалось, меняли цвет еженедельно (сегодня у неё были красные и фиолетовые пряди спереди). Несмотря на весь бунт, она была милой девушкой, застрявшей в круговороте чувства, что она обязана сохранять свой диковинный вид.

– Здесь как в морге, – сказала Джесси, опершись на стойку и глядя на пустую площадку перед зданием.

– Добро пожаловать в мой мир, – пробормотала Кристина, проверив свой телефон, чтобы узнать, был ли Грег на связи. Она получила сообщение от него, в котором он просил её принести яйца и молоко, когда она вернётся домой. Она подумала о том, чтобы ответить, потом положила телефон обратно на полку под стойкой. – Мне нужно убираться отсюда, Джесси. Я зря трачу на это свою жизнь.

– Так давай. Уходи. К чёрту это место.

– Я не могу просто уйти. У меня есть обязанности, я должна оплачивать счета...

– Для меня это звучит как оправдание, – возразила Джесси, схватив плитку шоколада с прилавка и открыв её.

– Джесси, Низой в своём офисе! – прошептала она.

– Я не боюсь его; толстый член может выйти и сказать мне остановиться, если он захочет, – сказала Джесси, наслаждаясь дискомфортом своей подруги, когда сказала это громче, чем следовало.

Она откусила огромный кусок плитки шоколада.

– Давай, перестань, – сказала Кристина, теперь не в силах удержаться от улыбки.

– Хотя серьёзно, – сказала Джесси, передавая плитку, которую Кристина забросила в ящик. – Почему ты настаиваешь на том, что зря тратишь время, работая здесь? Ты здесь, что, так долго?

– Шесть лет, – вздохнула она.

– Вот. И мы обе знаем, что именно ты здесь всё делаешь. Тебе когда-нибудь предлагали повышение по службе? Повышение заработной платы?

– Нет, но...

– Без "но", Крис. Ты лучше этого места. Ты могла бы зарабатывать дополнительно семь тысяч в год где-нибудь ещё, выполняя ту же работу, которую делает толстяк в офисе, но на самом деле выполняя её правильно.

– Я не знаю. Я просто чувствую, что... Я должна остаться здесь, чтобы всё работало.

Джесси оглядела безлюдное пространство.

– Работало? Это место умирает медленной смертью, и если ты не будешь осторожна, оно унесёт тебя с собой.

– Пожалуйста, Джесс, я знаю, что ты просто пытаешься помочь, но, пожалуйста, брось это, хорошо?

– Извини, я просто... – Джесси вздохнула и пожала своими маленькими плечами. – Я ненавижу смотреть, как тебя используют в своих интересах, понимаешь?

– Я знаю, я просто... Сейчас это сложно.

Джесси опустила голову, уставилась на прилавок, затем выглянула в окно.

– Эй, посмотри; у тебя действительно может быть клиент, – сказала Джесси, подавляя зевок, и посмотрела на часы.

Кристина выглянула в окно, наблюдая за приближающимся грязным белым фургоном. Они смотрели, как он подъезжает к колонке. Его водитель, тощий, хилый на вид мужчина, осторожно выбрался из машины, остановился, чтобы перевести дух, а затем подошёл к заправочному пистолету. Когда он поднял его, выглядело так, будто он чуть не выронил его из рук, но затем удержал со второй попытки.

Ещё один плательщик через терминал, – подумала Кристина, затем вернулась к телефону, намереваясь ответить Грегу.

– Давай же, – сказала Джесси, широко улыбаясь. – Придумай про него что-нибудь. Расскажи мне историю.

– Нет, мне правда не хочется, – она ответила, уже думая о сценариях в своей голове.

– Давай, Крис. Дай волю своему воображению. Расскажи мне о белом парне из фургона.

– Хорошо, – сказала она, поворачиваясь к окну.