Текст книги "Монстр (ЛП)"

Автор книги: Мэтт Шоу

Соавторы: Майкл Брэй
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Annotation

Объединившись вместе впервые после «Искусства», Майкл Брэй и Мэтт Шоу представляют вам "МОНСТРА"; навязчивую историю обычной женщины, которая, очнувшись, обнаруживает себя частью кошмара...

Мэтт Шоу & Майкл Брэй

Примечание авторов

ПРОЛОГ

РАЙАН

ЗВЕРЬ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МОНСТР

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

КРИСТИНА

АНТРАКТ. РАЙАН

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. КАК СДЕЛАТЬ МОНСТРА

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

НАШИ ДНИ. КРИСТИНА

ВСПЫШКИ

КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ СПУСТЯ...

КРИСТИНА

ЭПИЛОГ

ГОД СПУСТЯ. МАЛЬЧИК ПО ИМЕНИ ШОН

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Это очень жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Посвящается Кристине Купер,

Пусть ужасы этой книги преследуют тебя в кошмарах.

Примечание авторов

Мэтт Шоу:

Я не часто начинаю книгу с этого, но в данном случае я считаю, что это вполне уместно. Извинения. Прошу прощения за то, что вы собираетесь прочитать. Не потому, что это плохая история. Я так не думаю. Если бы это было так, я бы не выпустил её. Извинения больше связаны с содержанием.

Когда я впервые подошёл к Майклу Брэю, чтобы тот написал со мной «МОНСТРА», я знал, чего хочу; вернее, я знал основы того, что хотел. Он спросил, что я хочу от него, и поэтому я отправил ему по электронной почте грубую структуру истории и фрагменты, которые ему нужно было написать. Мы чередовали написание частей книги, как и в случае с «ИСКУССТВОМ». Это была система, которая хорошо работала для нас, и мы очень хотели посмотреть, будет ли она работать снова. Когда все детали были готовы, мы склеили их вместе, как большую головоломку!

Моя первоначальная идея не заключалась в том, чтобы делать эту книгу с чёрной обложкой. Я хотел, чтобы у неё была надлежащая обложка и, хотя местами она выглядела бы немного ужасно, она обращалась бы к более широкой, более массовой аудитории ужасов. Но потом я начал писать. Довольно рано у меня возникли мрачные идеи для истории, и я написал о них Брею. Я не стал останавливаться на достигнутом, я рассказал о них и другим надёжным источникам, и все комментарии были такими: «Душераздирающе!», «Чёрт возьми!», «Святое дерьмо!», «Мерзко!» и «Что с тобой?» Однако я не придал значения этим ответам. Моя идея заключалась в кульминации книги, большом поворотном моменте, и люди знают, что я не склонен ходить вокруг да около с моими концовками. Мне нравится оказывать влияние, мне нравится заставлять вас сесть и подвергнуть сомнению свою мораль и то, что вы только что прочитали. Я хочу получить от вас реакцию, и эта – эта сцена – вызывает реакцию. Так что, на мой взгляд, это победитель. На этом этапе я думал, что мы всё ещё можем выпустить другую обложку, отличную от чёрной, но добавить предупреждение на лицевой стороне.

Но затем Майкл начал писать свои разделы и присылать мне электронные письма с идеями, которые у него были для работы. И я не беру на себя полную ответственность за их содержание. Я хотел, чтобы он написал предысторию двух персонажей, и он сделал её очень мрачной. Где-то это даже заставило меня почувствовать дискомфорт. Не буду притворяться, что меня не беспокоят определённые сцены из этой книги. Мой ужас во многом «воображаемый». Ужасы, которые Брэй затрагивает в книге, – это ужасы, с которыми мы сталкиваемся в реальном мире. Это мерзко, и вполне возможно, что люди сами могли пройти через них. Но не думайте, что Майкл написал эти сцены только для шока. Он этого не делал. Они являются ключом к сюжету и помогают продвигать историю вперёд и дают понимание частей, происходящих в «сегодняшних» ситуациях (разделы от первого лица, которые пишу я). Без ужасов, о которых Майкл подробно написал, история не была бы такой хорошей и интересной. Всё просто.

Я поделился своими опасениями с близкими мне людьми, которые спрашивали, почему я не редактирую сцены, которые пишет Майкл. Всё очень просто – это не моё дело. Я не собираюсь редактировать слова талантливого автора. Я не собираюсь удалять то, что он написал на бумаге, потому что я считаю, – вместе – мы раздвигаем границы так далеко за черту приличия, что эта черта больше не существует в нашем мире. Я бы сказал что-нибудь, если бы это не было ключевым моментом в истории, но это так. Это неизбежное зло, и он написал его мастерски.

Читатели однажды сказали мне, что когда дело доходит до ужаса, не бывает «слишком далеко». Что ж, прочтите эту книгу, а затем представьте, что я снова задал вопрос. Есть ли в этой истории моменты, которые зашли слишком далеко и заставили вас чувствовать себя некомфортно? Странно то, что часть меня надеется, что ответ будет «да». Мы авторы ужасов. Мы хотим принести ужас в ваш мир.

Мы просто не хотим вас огорчать.

Мы ходим по тонкой грани.

Я горжусь самой историей. Темно и мрачно. Это действительно забавно, если учесть тот факт, что – в начале процесса написания – я сказал Майклу и нескольким другим людям, что она не будет такой мрачной, как «ИСКУССТВО», другая книга, которую мы написали вместе. Думаю, мы с Майклом плохо влияем друг на друга.

Но разве это плохо?

Майкл Брэй:

Я не совсем понимал, что буду писать для этого примечания. На самом деле, я даже не был уверен, что собираюсь что-то писать, однако считаю важным упомянуть некоторые темы, которые я затронул при написании своих частей этой истории.

Те, кто знаком с моей работой, знают, что я в первую очередь автор психологических ужасов, что затрудняет доступ к местам, в которых мне приходилось побывать во время моих частей рассказа. Здесь есть отрывки, в которых я не раз переставал писать и спрашивал себя, действительно ли я хочу закрепить эти слова на странице. Почти полностью (одна сцена удалена, в которой мы с Мэттом решили зайти слишком далеко), всё вошло в рукопись.

То, что вы собираетесь прочитать, поднимет несколько вопросов о причине их включения. Как бы сложно их ни было писать, я считаю, что содержание оправдано. Иногда для автора художественной литературы труднее всего затронуть то, что слишком близко к реальной жизни, чтобы вызвать настоящий дискомфорт. Ситуации в этой истории – это те ситуации, которые, как я более чем осознаю, являются реальностью для многих людей в их повседневной жизни и в результате могут стирать границы между вымыслом и реальностью.

Это не тот случай, когда я пытаюсь распространить эти конкретные проблемы или дать какое-либо оправдание тем, кто их совершает. Я беспокоился (и беспокоюсь) о том, что люди могут быть оскорблены до такой степени, что они возненавидят эту историю, на что я говорю, пожалуйста, не надо. Предупреждение на лицевой стороне есть не просто так, и если вы читаете это, значит, вы уже взяли на себя обязательство рискнуть и посмотреть, что у нас есть для вас.

Я считаю, что автору важно продолжать раздвигать границы и пробовать себя, особенно когда дело касается выхода за пределы привычной зоны комфорта. Мэтт – яркий тому пример. Он продолжает раздвигать границы с каждой книгой. Тот факт, что некоторые вещи, которые я внёс в эту историю, даже его заставили чувствовать себя некомфортно, говорит о многом. Мне была предоставлена ​​полная свобода создавать свои разделы так, как я считал нужным, и конкретизировать некоторых персонажей, которых вы собираетесь прочитать. Как бы трудно это ни было переварить, я искренне считаю, что это не уловка или просто средство для обсуждения. Это всё существует, и оно нужно для продвижения истории вперёд. Надеюсь, читая, вы поймёте, почему мы пошли так далеко с содержанием, и, возможно, в конце концов, у вас будет больше впечатлений от этого.

Я думаю, что мы с Мэттом согласны с тем, что лучше раздвинуть эти границы и рискнуть вызвать у вас, читателей, дискомфорт перед лицом содержания, чем перестраховаться и дать вам книгу без такого же эмоционального путешествия и окончательной отдачи. В конце концов, разве не в этом цель любого творческого средства, будь то фильм, музыка или книга?

В заключение, я надеюсь, что вы хоть что-то извлечёте из этой книги и оцените, почему мы пошли по пути, который проделали во время её создания. Будь то отвращение, грусть, дискомфорт или гнев, любая эмоциональная реакция, я считаю, что всё это служит доказательством того, что мы были правы в принятых решениях, и если мне пришлось бы вернуться и сделать всё это снова, я бы ничего не стал менять, потому что абсолютно уверен, что мы поступили правильно.

Как всегда, работать с Мэттом было так же легко, как когда мы работали над «ИСКУССТВОМ». Когда дело доходит до совместной работы, нам кажется, что у нас очень естественный органический ритм, и мы можем настроиться на атмосферу, к которой стремится другой, при очень небольшом планировании или разговоре. Я надеюсь, что эта книга даст вам возможность проникнуть в самые тёмные уголки нашего коллективного разума, и позвольте нам перенести вас в места, где я очень сомневаюсь, что вы когда-либо бывали раньше.

Мэтт Шоу & Майкл Брэй

«Монстр»

ПРОЛОГ

Большие неуклюжие пальцы возились с маленькой серебряной рукояткой, прикреплённой к коробке на вспотевшей ладони другой руки. Огромная фигура, частично поглощённая тьмой комнаты, возбуждённо покачивалась на шатком стуле в углу. Раскачиваясь взад и вперёд, хриплый смех вырывался из деформированных губ, скрытых под маской из зловонной плоти. С каждым поворотом рукоятки всё больше детской песенки «Круг вокруг Розы» проникало в комнату, заглушая частые капли воды, бьющие о бетонный пол из дыр в сыром потолке старого здания. Что-то щёлкнуло внутри грязной коробки, и крышка распахнулась – её толкнула гнилая отрубленная рука, прикреплённая к пружине. Большая фигура подпрыгнула и взвыла от страха, прежде чем бросить коробку через комнату, где она разбилась о дальнюю стену. В другой комнате, по тёмному грязному коридору – ещё кто-то кричал.

# # #

Я снова крикнул:

– Эй!

Я знаю, что здесь есть ещё кто-то. Я слышу их крики где-то в этом здании.

– Эй, кто-нибудь?

Крик предполагает, что они могли быть здесь против своей воли, как и я. Может, они тоже прикованы к трубе на стене? Было бы понятно, почему они не приходят, но это не помешало бы им отозваться на мои крики, давая понять, что они меня слышали. Давая мне понять, что я не один. Как я здесь оказался? Последнее, что я помню, это выход из бара. Я потерял сознание? Нет, я не мог этого сделать. Я был немного потрёпан, но не хуже, чем обычно, и, конечно, выпил больше. Во всяком случае, сегодня вечером... Это вообще тот же вечер? Сколько времени прошло с тех пор, как я был без сознания и проснулся, чтобы очутиться здесь?

Я снова закричал:

– Вы меня слышите?

Где-то я услышал, как хлопнула дверь.

– Эй? Пожалуйста! Мне нужна ваша помощь! Эй, кто-нибудь?

Если дверь захлопнулась, значит, они не прикованы, как я. Это значит, что они двигаются. Они там, свободные, а я здесь застрял. Они могут мне помочь. Они должны быть в состоянии помочь мне.

– Эй?!

Я снова закричал, громче, чем раньше. Я застыл, надеясь услышать, как кто-нибудь ответит мне. Надеясь услышать, как кто-то кричит, что они слышали меня, и чтобы я не паниковал, они идут. Никто не откликнулся. Я одинок. Блядь!

Я снова оглядел комнату в надежде найти выход. Я уже потратил столько времени на поиски спасения и знал, что его не было, по крайней мере, не было того, в котором был бы ключ, чтобы открыть проклятые наручники, зажатые вокруг моего ушибленного запястья. Комната практически была пуста: бетонный пол, металлические колонны, поддерживающие небезопасный на вид потолок, дыра в одной из досок надо мной, ржавые трубы, прикреплённые к стенам – некоторые из них гремят и звенят, почему – я не уверен. Посреди комнаты сломанный стул; одна из ножек сломалась, и стул лежит на боку. Вот и всё. Ничего не помогло бы мне выйти из затруднительного положения. Я снова закричал, на этот раз не для того, чтобы привлечь внимание, а от разочарования. Кто-то – в других комнатах этого заброшенного Богом помещения – повторил мой крик, как будто издеваясь надо мной.

РАЙАН

1.

– Ты ещё там? – спросила Джема.

Она была на другом конце телефона, прижатого к уху Райана. Он кивнул в ответ на её вопрос, прежде чем сообразил, что ему тоже нужно говорить; визуальное подтверждение по телефону ничего не стоит.

– Да.

– Ты в порядке?

Он снова замолчал, просто сидя и глядя на стену напротив своего захламлённого рабочего стола. Часы, висевшие в центре стены, остановились. Обе стрелки не двигались; время застыло. Райан смотрел на них, задаваясь вопросом, есть ли способ вернуть время обратно до того, как прозвучит звонок; назад до того, как он ответит.

– Райан? – Джема казалась нервной, хотя Райан этого не заметил. Кроме застывших часов, висящих на стене, он почти ничего не заметил с тех пор, как принял звонок. – Пожалуйста, поговори со мной, – продолжила Джема.

– Мне очень жаль, – сказал он, прежде чем продолжить, – ты застала меня врасплох.

Райан и Джема встречались три месяца. Несмотря на это, когда они познакомились, они обсуждали, что торопиться не нужно. Джема какое-то время была одинока, а у Райана только недавно закончились длительные отношения; отношения, которые он закончил, так как он чувствовал, что они никуда не приведут. Они познакомились через общих друзей на домашней вечеринке, и одно привело к другому. Перед своим первым свиданием они переспали пьяными на той самой вечеринке, и именно из-за этого Джема звонила ему сейчас.

– Ты уверена?

– Два теста. Приём врача подтвердил это. Они думают, что уже почти три месяца.

– И... – Райан остановился.

Джема это заметила.

– Что такое? – спросила она.

Райан не ответил ей. Она слышала, как он дышал на другом конце телефона. Было только одно, о чём ему было бы неудобно спрашивать, и она точно знала, что это было.

– Он твой, – сказала она, избавляя его от страданий и от необходимости задавать неловкий вопрос.

– Это... хорошо, – сказал он, не зная, как лучше ответить.

Он знал, что последние свои отношения он потерял. Он был с девушкой восемь лет, и, хотя они жили вместе в одной квартире, их жизни были в значительной степени разделены, если не считать случайных свиданий в течение недели. Если он должен был быть в отношениях, особенно сейчас, когда ему было чуть больше тридцати, он чувствовал, что нужно идти дальше. Конечно, он понимал, что отсутствие дальнейшего развития в последних отношениях также было его виной, но ему было некомфортно просить у девушки руки и сердца просто ради этого. Он не хотел превращаться в статистику, как его собственные мать и отец, когда они развелись в его бурные подростковые годы. При этом потенциальный ребёнок всего через три месяца в новых отношениях, когда они даже не переехали друг к другу, казался слишком быстрым развитием событий.

– Ты свободен вечером? – спросила Джема.

– Сегодня вечером?

– Да. Я подумала, мы можем поговорить.

– Поговорить?

– Я думаю, нам есть о чём поговорить, а ты? – спросила она.

С начала их отношений прошло всего три месяца, но Джема чувствовала, что по крайней мере для неё, это был больше, чем мимолётный роман. Ей нравился Райан, и она была уверена, что она ему тоже. Рождение ребёнка не было запланировано, и она не хотела, чтобы он чувствовал себя пойманным в ловушку, но – узнав о беременности – она ​​уже решила, что хочет этого. Помогало и то, что – до того, как она сделала открытие – мать часто дразнила её, что биологические часы тикают, тикают и тикают, и что вскоре батарейки умрут – точно так же, как на настенных часах в офисе Райана.

– Ну? – она подтолкнула его к ответу.

Было бы неплохо сделать это вдвоём, но в случае необходимости она пойдёт на это одна. Воспитание одинокой мамой не причинило ей вреда, когда она росла, после того, как её отец ушёл, когда Джеме было всего три года.

– Райан?

– Конечно, – сказал он. – Я свободен сегодня вечером. В какое время ты хотела приехать?

Джема вздохнула с облегчением. Была часть её, которая искренне волновалась, что он просто порвёт с ней по телефону. Они были новичками в отношениях, и она понимала, что ни один из них ещё не подписался на то, чтобы стать родителями. Она полностью осознавала, что его согласие встретиться для беседы не было подтверждением того, что он хотел стать отцом, просто было много чего обсудить.

– Я могу добраться туда примерно к восьми?

– Восемь – это хорошо.

– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь взяла? – спросила она, не зная, как лучше закончить разговор.

– Только себя, – ответил он.

Она колебалась мгновение, прежде чем спросить:

– Можешь хотя бы дать мне намёк на то, что ты чувствуешь по этому поводу?

– Послушай, мне очень жаль, но я на работе. Я ценю, что ты позвонила, чтобы сообщить мне новости, но можем ли мы закончить разговор сегодня вечером? – спросил он.

– Хорошо, – Джема почувствовала себя лучше.

Райан сразу пожалел, что сказал это так резко, но правда в том, что он не знал, что он чувствовал. Он? Отец? Он не особо задумывался об этом. В его голове рождались дети после брака, и, поскольку он даже не делал никому предложения, он полагал, что у него ещё есть время подумать о том, готов ли он к этому.

– Поговорим позже, – сказал он.

– Ладно.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Он любил её. Но, опять же, ребёнок?

– Я тоже тебя люблю. Мне жаль.

– Я виноват не меньше тебя, – сказал он. – Поговорим позже, – он повесил трубку и только потом понял, что сказал.

Глупый идиот, – подумал он, – мне следовало сказать, что ей не за что извиняться!

Слишком поздно. Ущерб нанесён.

Он положил телефон на стол и закрыл голову руками. И если подумать, до этого момента это был такой хороший день!

Его коллега крикнул из-за стола напротив:

– Есть ли опасность, что ты сегодня начнёшь работать? – спросил он.

Райан встал, снял пальто со спинки стула и вышел из комнаты, оставив своего коллегу в замешательстве.

– Райан?

Дверь офиса захлопнулась за Райаном. Его коллега Джим схватил своё пальто и последовал за ним.

– Куда вы направляетесь? – спросил один из других офисных работников.

Ни один из них не был менеджером, все они были заняты одним и тем же: принимать входящие звонки от клиентов и помогать им с их вопросами.

– Если кто-нибудь придёт, просто скажи им, что у нас перекур, – сказал Джим, когда тоже исчез через дверь вслед за своим другом.

Джим побежал по коридору, который вёл к лифтам и лестнице. Офис находился на первом этаже, поэтому ни он, ни Райан никогда не пользовались лифтом. Он пробежал мимо него и спустился по лестнице, легко догнав Райана.

– Райан, подожди! – крикнул он.

Райан не остановился; он спустился вниз по лестнице и прошёл мимо противопожарных дверей к главному входу в здание, где в течение дня собирались все курильщики. Джим догнал его у одной из точек для курения.

– Что с тобой? – спросил он. – Я полагаю, этот звонок не был связан с работой?

– Она беременна! – выпалил Райан, вытаскивая пачку сигарет из внутреннего кармана пиджака. – Я собираюсь стать отцом!

– Беременна? Кто? – спросил Джим, потянувшись за собственной пачкой.

– А как ты, блядь, думаешь? – Райан зажёг сигарету и глубоко затянулся.

– Джема?

– Да, бля, Джема! Она только что позвонила мне, зная, что я на работе, и сказала, что она чертовски беременна! Ребёнок! Отец? Я?

Джим помедлил:

– Поздравляю? – сказал он, не зная, что лучше сказать.

Обычно, когда кто-то объявлял, что ждёт ребёнка, он мог сказать что-то подобное, но – в данном случае – он не был уверен. Определённо было бы легче решить, если бы Райан подпрыгивал от радости.

– Я выгляжу так, будто готов стать отцом? Я ничего не знаю об отцовстве. Не то, чтобы я многому научился у своего собственного старика.

Несмотря на то, что мама и папа Райана расстались, когда он был довольно молодым, он всё же виделся с отцом довольно регулярно, определённо чаще, чем некоторые дети в подобной ситуации. Но когда он виделся с ним, его отец выглядел больше как бизнесмен, готовый дать совет, в отличие от отца, который был там, чтобы безоговорочно обнимать и весело проводить время в однодневных поездках на пляж или в игровые автоматы.

– Вы двое не пользуетесь защитой? – спросил Джим. – Я имею в виду, если ты не готов стать отцом...

– Да. Мы используем защиту, – отрезал Райан.

Он был раздражён, что Джим последовал за ним. Всё, что ему нужно, это немного тихого времени с сигаретой, чтобы обдумать то, что ему сказали по телефону. Ему не нужны были вопросы от друга, даже если он – по-своему – пытался быть рядом с ним.

– Что ж, мне неприятно спрашивать об этом, но ты уверен...

– Он мой, – Райан ещё раз затянулся сигаретой. – Когда мы впервые встретились, мы оба были пьяны, и одно повлекло за собой другое, и...

– Без защиты?

– Без. Никакой защиты.

– А-а-а...

– Да. А-а-а... Грёбаный ребёнок!

– Ну, может быть, это и хорошо?

– Может быть? Я имею в виду, как это возможно? Мы встречаемся три месяца. И как она могла только что узнать, что беременна? Она бы знала в первый месяц, что у неё не наступили месячные, не так ли?

– Я предполагаю, что да, но не будучи женщиной – я не слишком хорошо знаком с тем, как всё это работает. Я не могу сказать точно. Она была у врача?

– Видимо. Она сказала, что находится примерно на третьем месяце беременности, так что это даже не случайный пропуск менструации. Она, должно быть, знала, что что-то происходит. Я имею в виду, если мы решим избавиться от этого – можем ли мы это сделать на данном этапе или это уже невозможно сейчас? Хочу я этого или нет, но я буду отцом, и единственное, что нам нужно обсудить, это буду ли я отцом, который будет рядом с ребёнком каждый день, или я собираюсь быть отцом на бумаге, который видит своего ребёнка по выходным? Блядь! – он замер.

– Что такое?

Райан повернулся к Джиму:

– Как ты думаешь, она знала до сегодняшнего дня и держала это при себе? Ты думаешь, она меня хочет привязать к себе? Дерьмо!

– Честно говоря, приятель, я не знаю. Я имею в виду – вполне возможно, что она могла узнать только сегодня. Ты читал статьи о женщинах, которые пережили всю беременность, не подозревая, что они беременны, так что... Честно говоря, я не знаю. Тебе просто нужно с ней поговорить.

– Я не знаю, что ей сказать. Что бы ты сказал?

– Не знаю – наверное, то же самое, что ты говоришь сейчас. Ты говоришь, три месяца? Ты не думал, что она стала больше или что-то в этом роде?

– Она не выглядит беременной. Я имею в виду, она выглядит немного больше, но ненамного. Я просто думал, что она счастлива. Девочки толстеют, когда счастливы, верно? Это вещь, в которой я уверен. Они встречают мужчину, которого считают «единственным», и толстеют.

– Или беременеют, чтобы у них было кольцо на пальце.

– Пошёл ты на хуй!

– Я просто тебя подкалываю. Честно говоря, это могло бы быть здорово. Это может быть лучшее, что с тобой когда-либо случалось. Я имею в виду – не пойми меня неправильно – это могло быть и худшим, но...

– Серьёзно – заткнись.

– Ну и что дальше? – спросил Джим и наконец зажёг свою сигарету.

Он затянулся и выдохнул маленькое круглое кольцо по ветру.

Райан пожал плечами.

– Она хочет поговорить.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– Ну вот и хорошо. Это даст вам обоим возможность обсудить, чем вы действительно хотите заниматься и как лучше двигаться дальше.

– Я не хочу с ней разговаривать. Ещё нет. Мне нужно время, чтобы осмыслить это, понимаешь?

– Я понимаю.

– Пойдём выпьем сегодня вечером.

– Чувак, я не могу. Я встречаюсь со Сью.

– Ты можешь увидеть её в любой день. Я только что узнал, что собираюсь стать отцом. Если я поддамся сегодня, ты не увидишь меня следующие несколько месяцев. Я буду по колено в дерьмовых подгузниках. Нам нужно максимально использовать это время вместе. Позвони своей женщине, скажи ей, что тебе нужно помочь мне. Давай, мне нужно выйти и напиться.

– Тебе следует поговорить с Джемой. Тебе нужно всё решить.

– Это грёбаный ребёнок. Он никуда не денется. Давай, мне это нужно! Пожалуйста. Пойдём со мной! Выпьем пару напитков, а затем я пойду к ней. Обещаю.

Джим засмеялся.

– Хорошо. Ладно. Всего пару.

Оба давних друга некоторое время стояли под лучами полуденного солнца и молча прикуривали сигареты. Оба смеялись про себя; они оба знали, что выпивка никогда не заканчивается «парой». Когда они выпивали, ночь превращалась в сплошную, долгую и тяжёлую. Но Райану было всё равно. На этот раз ему нужна была всего одна ночь, чтобы выйти и расслабиться, прежде чем приступить к своим обязанностям. Он полагал, что это не причинит вреда.

Это будет всего одна ночь. Джема поймёт.

# # # 

Я скрутил своё тело так, что мои ноги прижались к холодной кирпичной стене тюрьмы. Наручники неудобно стягивали моё запястье, но мне пришлось игнорировать боль, если я хотел вырваться. План был прост: держась за трубу, к которой меня приковали, я собирался сильно толкнуть ноги в стену. Поступая таким образом, я надеялся оторвать трубу от стены, что позволило бы мне снять наручники с неё. В моей голове это сработало отлично, но на самом деле не было достаточно пространства для движения, чтобы сделать это очень легко, и я чувствовал, как будто моя рука вот-вот выскочит прямо из суставов. Несмотря на это, я закрыл глаза и оттолкнулся от стены со всей силой, на которую был способен. Металлическая труба скрипнула, но не сдвинулась с места. Я кричал, пытаясь второй раз, а потом и третий. Ничего. Я отпустил трубу и – как можно быстрее – снова повернулся, так что я оказался в более удобном положении – спиной к стене.

Блядь!

Это твоя вина, – сказал я себе. – Ты это заслуживаешь.

В своём сознании я понимал, что я это заслужил. Меня наказывали, хотя мне ещё не удалось выяснить, кто.

Ты должен был пойти прямо домой. Ты должен был пойти прямо домой и поговорить с Джемой; размышляя о том, что вы собираетесь делать в отношении вашего будущего и будущего вашего ребёнка. Ты эгоистичный придурок, вот кто ты! – я ругал себя дальше. – Пожинаешь то, что посеял! – я в отчаянии ударился головой о стену. – Ты эгоистичный придурок и теперь умрёшь здесь!

Шаги, которые я услышал в коридоре за закрытой дверью, заставили меня подпрыгнуть. Я привык не слышать никого так близко от меня; привык к тому, что я был один, более или менее привык. Я замер, когда понял, что они остановились за дверью. Я был слишком напуган, чтобы кричать. Пессимистическая часть моего мозга говорила мне, что это не тот, кто пришёл мне на помощь. Мой обычный негативный взгляд на жизнь предупреждал меня, что это человек, который, в первую очередь, поместил меня сюда; пришёл проверить меня, убедиться, что я хороший маленький заключённый.

Адреналин хлынул по моим венам, когда дверная ручка медленно поворачивалась, скрипя из-за того, что её не смазывали столько лет, сколько, несомненно, стояло это здание.

Пожалуйста, уходи, пожалуйста, уходи, пожалуйста, уходи!

Это может помочь?

Это не поможет.

Дверь медленно открылась. Коридор снаружи был таким же тёмным, как и эта комната, и я не мог разобрать, кто там стоял. Просто форма. Большая форма.

Чёрт возьми!

– Эй? Кто здесь? – спросил я.

Он передразнил меня:

– Эй? Кто здесь? – голос был низким, но скрипучим, в нём было что-то инфантильное.

– Послушайте, я думаю, это недоразумение...

– Послушайте, – повторил он, – я думаю, это недоразумение.

– Зачем вы это делаете?

– Зачем вы это делаете?

– Пожалуйста, прекратите! – умолял я.

– Пожалуйста, прекратите!

Я замолчал. Я просто сидел и смотрел, кто бы это ни был. Чего он хотел? Он не заходил в комнату. Он ничего не делал, кроме как стоял в темноте и смотрел на меня. Моё сердце билось так чертовски быстро, что казалось, будто оно вот-вот выскочит из моей грудной клетки, а в животе всё закружилось. Кто это, чёрт возьми? Это Джим. Да. Джим. Это просто розыгрыш. Как шутят над женихами, прежде чем они поженятся – это должно быть похоже для людей, которые не хотят становиться отцом; дурацкая шутка, чтобы вправить им мозги. Да. Это должно быть так.

Продолжай себе это повторять.

– Джим подбил вас к этому?

Размер человека, стоявшего там, предполагал, что это не Джим. Этот человек – кто бы он ни был – должен быть ростом не меньше семи футов.^[1]

– Джим подбил вас к этому? – повторил человек, прежде чем медленно покачать головой из стороны в сторону, как будто отвечая на вопрос, который он только что повторил.

– Тогда кто?

– Тогда кто?

Я не был уверен, кричал ли я от гнева, страха, разочарования или от всего сразу, но – как только я это сделал – я пожалел об этом:

– КТО ТЫ, МАТЬ ТВОЮ?!!

Мужчина закричал, закрыв руками уши. Я тоже кричал, боясь того, что будет дальше. Он повернулся и выбежал из дверного проёма, оставив дверь открытой. Я ничего не мог делать, кроме как сидеть там, пока слышал, как шаги громилы слабеют, когда они исчезают в коридоре. Моё сердце пропустило ещё один удар, когда где-то в здании хлопнула дверь. Когда моё сердце начало возвращаться в более здоровый ритм, классическая музыка эхом разнеслась по комнатам; громко играет где-то в помещении.

Я снова закричал, надеясь, что мой голос будет слышен из-за классической музыки:

– ВЕРНИСЬ СЮДА!

Я замер, ожидая любого ответа. Эта проклятая музыка. Я знаю эту мелодию, что, чёрт возьми, вообще происходит?

– ЭЙ?!

Наберись терпения, крикни, когда музыка остановится.

По крайней мере, я знаю, что я не один. Этот человек, это существо, он, несомненно, причина, по которой я здесь, но он также является ключом к тому, чтобы я выбрался отсюда. Мне просто нужно завоевать его доверие. Если я смогу это сделать, он может расстегнуть наручники.

Доверие? Ты имеешь в виду, как завоевал доверие Джемы?

2.

Мобильный телефон Райана лежал на барной стойке перед тем местом, где он сидел с Джимом. Телефон яростно вибрировал каждые несколько минут, сотрясая оставшееся пиво в кружке рядом с ним; небольшая рябь была на поверхности золотой жидкости. Несмотря на то, что телефон вибрировал с тех пор, как он впервые ответил на звонок Джемы с новостями о беременности, игнорировать это всё равно было трудно. И он, и Джим смотрели на него.

– Ты должен ответить на звонок, – сказал Джим.

Он был готов пойти выпить со своим другом, но – в конце вечера – он знал, что Райан должен уладить отношения с Джемой. Оставлять её ждать и игнорировать, как он делал сейчас, означало быть придурком, и ей нужно было так или иначе сказать, что он думает о предстоящем отцовстве.