Текст книги "Дом волка"

Автор книги: Мэтт Бронливи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава седьмая

Август был еще ребенком, когда однажды отец его описывал матч с участием «Янкиз». Он помнил это до сих пор.

– Сто пять градусов по Фаренгейту! – восклицал отец. – Всего на градус ниже температуры солнечных протуберанцев! – И еще утверждал, будто поджарил хот-дог прямо на ступеньках трибуны. – Я чуть не окочурился! – всякий раз добавлял он при этом, не обращая внимания на явные преувеличения.

– А кто выиграл? – спрашивал Август.

– О-о-о! – восклицал отец, отмахиваясь от него, точно от надоедливой мухи. – То был худший год для «Янкиз». Но лично я их не виню. Всему виной эта ужасная жарища!

Сто пять градусов. Август никогда не забывал чувства страха, которое до сих пор вызывало у него это трехзначное число. То же самое ощущение охватило его, когда они с Чарли вышли из такси на Таймс-Сквер и увидели на огромном дисплее следующую надпись бегущей строкой: «Новый рекорд – 107 градусов».

– Смотри, пап, новый рекорд!

– Не возбуждайся, – буркнул Август. Но понимал, все эти предупреждения бесполезны.

Чарли просто обожал рекорды. Любые. И при каждом удобном случае упоминал о них. Мог увидеть, к примеру, на улице торговца с тележкой, продающего гамбургеры, и тут же выпалить, что максимальное число гамбургеров, съеденных за двенадцать минут, составляло шестьдесят шесть штук. Они могли зайти в какой-нибудь спортивный зал, и Чарли тут же упоминал о достижении какого-то атлета – 1940 толчков за час. Список этот поистине бесконечен. Чарли помнил абсолютно все достижения человечества, выраженные в рекордах.

– Но вроде бы не так уж и жарко, – заметил мальчик.

– Глупости! – сердито заметил Август. – У тебя что в жилах? Змеиная кровь, что ли?

– Перестань, пап! Только потому, что змеи – существа хладнокровные…

Тут Чарли вдруг осекся и указал пальцем в толпу на противоположной стороне улицы.

– Смотри! Вон тот парень, что выходит сейчас из серебристой машины. Вроде бы тот самый, которого мы видели у школы!

Август посмотрел в указанном направлении и тут же увидел панка с волосами цвета воронова крыла, который поджидал их на стоянке у школы. Смотрел он прямо на них. И улыбался.

– Пап, как думаешь, а ему не жарко в этом пальто?

– Возможно, – ответил Август и направился вместе с сыном к ближайшему магазину, где торговали разными безделушками. – Но только не вздумай его об этом спрашивать.

Войдя в магазин, Август остановился у полки, уставленной прозрачными шарами со снежинками, – в такую жару они создавали призрачную иллюзию прохлады. Он начал, щурясь, всматриваться сквозь эти шары и заметил, что преследователь переходит улицу и направляется прямо к ним. Тогда Август развернулся и направился к мужчине за кассовым аппаратом.

– Здесь есть какой-то другой выход?

Мужчина отрицательно помотал головой.

– Уверены?

Кассир пожал плечами.

Август схватил Чарли за руку и потащил к двери. Резко остановился, увидев, что выход им преградила фигура в черном.

– Далеко ли собрались?

Август притянул к себе Чарли.

– Как раз собирались прошвырнуться по городу. Желаете присоединиться к нам? О, понимаю, наверное, просто не можете. Слышал, где-то в центре проводят митинг наркоманы, и вы наверняка не хотите пропустить программную речь.

Панк придвинулся еще ближе, сунул правую руку под пальто.

– Мне нужна только книга, ничего больше.

– Книга? Но никакой книги у меня нет. Зато есть сэндвичи и печенье. – Август приподнял кейс, который держал в руке. – Не деликатес, конечно, но очень даже ничего.

Панк презрительно фыркнул:

– Ты чего, с дуба рухнул?

– Простите, – пробормотал Август. – Когда нервничаю, начинаю говорить разные глупости. Ну, к примеру, всего минуту назад стоял, смотрел на все эти безделушки и вдруг говорю сыну: «Скажи, сынок, тебе никогда не хотелось иметь бронзовую статуэтку Свободы?»

В ту же секунду Август схватил упомянутый им предмет с полки и метнул его в панка. Тяжелая подставка статуэтки врезалась прямо в висок, и их преследователь рухнул на кипу маек с надписью: «Я люблю Нью-Йорк». Август обернулся посмотреть, как среагирует на это владелец магазина, но тот уже исчез. Его примеру торопливо последовали немногочисленные покупатели.

– Думаю, ты прав, Чарли, – сказал Август, перешагивая через панка и подталкивая сына к выходу. – Ему действительно было страшно жарко в этом кожаном одеянии.

Выйдя на улицу, Август взглянул на часы. С отцом он говорил ровно час назад.

– Идем! – бросил он сыну.

Они пересекли Бродвей и вышли на площадь, где было полно народу. Август забыл спросить отца, в каком именно месте они должны встретиться.

– Скажи, пап, а зачем тому парню понадобилась твоя книга? – спросил Чарли. – Ведь дедушка подарил ее тебе на день рождения.

– Да. Вроде того. Но если честно, я вовсе не уверен, что подарил насовсем.

Взгляд Августа перебегал с одного лица на другое в надежде увидеть такой знакомый и характерный образ отца: круглые очки, коричневая фетровая шляпа, твидовый пиджак. Униформа, которую, насколько помнил Август, отец никогда не снимал, даже в стосемиградусную жару. [8]8
  По Фаренгейту; т. е. чуть более 30 ºС.


[Закрыть]

– Хочешь сказать, он ее украл?

– Да нет. Я просто… – Тут Август взглянул на сына. – Я хотел сказать… ну да, возможно, он ее украл.

– Так наш дедушка жулик?

– Знаешь, мы этого так никогда и не узнаем, если не найдем его. – Август поставил кейс между ног, подхватил мальчишку под мышки и приподнял. К счастью, Чарли был невелик для своего возраста, но уже довольно большой, чтобы сидеть у отца на плечах. – А ты что-то потяжелел, парень.

– С начала года набрал целых десять фунтов! – с гордостью заявил Чарли.

Жара, вес Чарли, палящие лучи солнца – все это просто убивало Августа.

– Ладно. Давай быстренько осмотрись! Помнишь, как выглядит дедушка Адамс? – Лишь пару раз он показывал Чарли фотографию деда.

– Помню.

– Ничуть не сомневался. Видишь его? – спросил Август и покружился на месте.

– Нет, – ответил сын. – Зато вижу парня, которого ты треснул статуей Свободы… Пап! Он меня тоже увидел! Идет прямо сюда!

От страха Чарли засучил ногами, и Август едва не упал.

– Чарли! Прекрати!

Август опустил сына на тротуар, схватил кейс.

– Пошли. Быстро! Сюда!

И начал пробиваться сквозь толпу к другой стороне площади. К счастью, почти все машины стояли в пробке. Они пересекли улицу и заскочили в вестибюль гостиницы.

– Мы в безопасности? – спросил Чарли.

– Определенно нет, – ответил Август. Поставил кейс, открыл его, вынул книгу и сунул ее прямо в руки Чарли. – Оставайся здесь. Держи крепко. Справишься?

– Я же не ребенок, пап.

– Знаю. Просто я…

– Конечно, справлюсь.

Август видел решимость, написанную на лице сына. Просто поразительно, до чего храбрый у него сынишка.

– Парень, который охотится за нами, думает, что книга здесь. – Август похлопал по кейсу. – Так что я выйду и поведу его за собой. Он меня нагонит, я отдам ему кейс. А потом вернусь сюда за тобой. Понял?

– Понял.

– Ну а если у тебя возникнут проблемы?

– Использую свои уникальные способности. Телекинез.

Август нахмурился:

– Все хорошо, вот только у тебя их нет, этих способностей. Что будешь делать?

– Найду полицейского или кого-то еще, кто может помочь.

– Ладно, так-то оно лучше, – сказал Август и направился к выходу. – Я скоро вернусь.

– Обещаешь?

В этот момент Чарли вовсе не походил на молодого и уверенного в себе человека. Нет, он снова превратился в наивного и доверчивого ясноглазого малыша, каким помнил его Август по совместной жизни с Эйприл. При этом воспоминании он едва не расплакался. Старые добрые дни…

– Обещаю, – ответил он. Толкнул дверь и вышел на людную улицу.

Глава восьмая

Лукас был озадачен. Неужели Август действительно оставил ребенка одного? С другой стороны, определенный резон в том был. Ребенок остался в гостинице, там он в большей безопасности. Но можно рассуждать и по-другому. Полный идиотизм со стороны отца. Потому как если он захватит ребенка, Август будет просто вынужден отдать книгу за сына.

И тут вдруг его посетила совсем другая мысль. Что, если у Августа нет при себе книги? Что, если он оставил ее мальчишке? Лукас уловил в поведении отца нечто такое… Тот явно дразнил его, вызывал огонь на себя, слегка покачивал кейсом, словно выставляя его напоказ. Использовал этот прием, чтобы отвлечь его, Лукаса, от мальчика. Может, он вообразил, что перехитрил противника? Или же, напротив, передумал, хочет сдаться, пересмотрел ситуацию? Самое милое дело. Хотя Лукас ни разу не проходил этого теста, но в глубине души был уверен: ай-кью у него зашкаливает за уровень гения.

И вот он стал пробиваться сквозь целый поток желтых такси в попытке догнать Августа. Сделал вид, что заглотил наживку. Выждал, пока Август пройдет с полквартала, затем повернул назад, к гостинице. Ему нужна была хотя бы небольшая фора во времени – на тот случай, если Август окажется сообразительнее, чем он думал.

Лукас выждал момент, когда привратник у дверей отвернулся, – не хотел, чтобы тот заметил рану на голове, нанесенную этой дурацкой статуэткой, – и прошмыгнул в гостиницу. Осмотрел коридор, ведущий из вестибюля, и наконец обнаружил свою добычу в укромном темном уголке. Мальчик сидел в огромном кресле, обитом пурпурным велюром. А на коленях лежала книга – «Евангелие от Генриха Льва».

Глаза их встретились, Чарли начал медленно подниматься. Лукас приложил палец к губам.

– Тсс! – прошипел он, а рука тем временем нащупывала нож под номером одиннадцать – канадский метательный производства фирмы «Моэллер», – спрятанный под пальто. Он достал его и показал мальчику. Похоже, оружие произвело впечатление на мальчишку, тот так и сжался от страха.

«Сядь!» – жестом приказал Лукас. Но мальчишка точно окаменел. Вернее, оледенел от страха. Лукас приблизился. Того гляди набросится. Мальчик задрожал, лед начал плавиться, нервы сдали.

И тут Лукас услышал, как за спиной отворилась вращающаяся дверь, и на сцене действия появилась целая семья из шести человек, буквально увешанных нью-йоркскими сувенирами. Они смеялись, пели, подшучивали друг над другом – словом, вели себя, как обычная американская семья, при виде чего Лукаса едва не вырвало от омерзения. Не сводя глаз с мальчишки, он прикрыл ладонью кровоточащую рану на виске.

Семья проследовала мимо, не обратив внимания на сигналы бедствия, которые беззащитная жертва Лукаса посылала молча, только глазами.

– Да им на тебя плевать, – прошептал Лукас. – Вообще всем друг на друга плевать в этой жизни. Да и в следующей, наверное, тоже.

– Ты ошибаешься, – сказал Чарли, крепко прижимая книгу к груди. – Моему папе не плевать.

– Твой папочка оставил тебя одного, – сказал Лукас и приблизился еще на шаг.

– Он вернется. Он обещал. А когда вернется…

– Будет уже поздно, – закончил Лукас. Он уже стоял вплотную. А затем прижал кончик ножа к телу ребенка, словно подчеркивая тем самым свою правоту.

– Никогда не поздно, – раздался чей-то голос за спиной.

Лукас резко обернулся, раздраженный тем, что кто-то посмел помешать ему пугать мальчишку.

Это был Август.

– Что-то долго ты сюда добирался, – язвительно заметил Лукас. – Особенно с учетом того, что знал: на кону жизнь твоего сына.

– Просто встретил старого приятеля, поздоровались, поболтали.

Лукаса снова удивило необычное поведение Августа. Правда, еще Валодрин предупреждал его: этот парень крепкий орешек и далеко не промах, даже по стандартам собирателей антиквариата. Он присмотрелся – убедиться, что при Августе нет его оружия, бронзовой статуэтки, которой тот столь успешно воспользовался чуть раньше.

– Ну и кто же он, этот твой приятель? Уж не Бэтмен ли? Потому как очень пригодился бы тебе сейчас.

– Почти угадал, – произнес голос за спиной.

Это было последнее, что слышал Лукас. Всего один сокрушительный удар по голове, и на другом виске возникла симметричная рана. Все вокруг погрузилось во тьму и тишину.

Глава девятая

Август смотрел, как Чарли, перепрыгнув через тело неудачливого ассасина, бросился к дедушке и повис у него на шее.

– Ты сделал его, дедушка Адамс! – радостно воскликнул он.

Доктор Кливленд Адамс картинно поклонился.

– Лорд Гарт Мнимый к вашим услугам! – сказал он и сунул под мышку сломанную трость.

Чарли недоумевал:

– Лорд Гарт Мнимый?..

Август подбежал к сыну, обнял его.

– «Лорд Гарт Мнимый» – это детская книжка, ее написал твой дедушка. И речь в ней идет о большом олене с десятью рогами, который всегда поспевал на помощь в последнюю минуту, когда казалось, что всем вот-вот наступит конец. Причем этого оленя никогда никто не видел, кроме главного героя.

– Которого звали Август, – закончил Кливленд. А потом положил руки на плечи сына и внука. – Обстоятельства, конечно, не самые веселые, но я страшно рад видеть вас. Обоих.

– Я скучал по тебе, дедушка, – сказал Чарли.

– Скучал? Но ведь ты даже никогда меня не видел!

– Это не значит, что я не мог по тебе скучать.

– В общем-то правильно, наверное? – вопросительно произнес Кливленд, поглаживая козлиную бородку.

– Правильно. Знаешь, иногда мне казалось, я скучаю по героям, описанным в разных книгах, пусть даже никогда и не встречался с ними. Зато слышал много разных историй, потому, наверное, и казалось, что я с ними знаком.

Кливленд улыбнулся.

– Рассуждает в точности как ты, – сказал он Августу. – Умный, энергичный мальчик, его так и распирает интерес к чудесам окружающего мира.

– Но вскоре он узнает, что некоторые из этих чудес могут вовлечь его в неприятности, – заметил Август. Взял из рук сына книгу. – Ну, что будем делать с этим нашим другом в черном кожаном пальто?

– Оставим здесь, – ответил Кливленд. Наклонился над неподвижной фигурой Фронботтена, отвернул полу плаща, увидел целый арсенал холодного оружия. – Охранники, работающие в гостинице, найдут его. И, увидев это, сразу сдадут в полицию. Пусть почувствуют себя настоящими героями.

– Что ж, вполне разумное предложение. И мы остаемся в стороне. Мы здесь ни при чем, а это особенно важно с учетом того, что «Евангелие» у нас, – заметил Август. – Надо доставить книгу в музей, и быстро!

– Ты этого не сделаешь! – воскликнул Кливленд, подошел к сыну и вырвал толстый томик из рук.

– Но мы не можем хранить это при себе, – сказал Август и нервно огляделся по сторонам. – Если не сдать книгу сейчас же, тебя надолго засадят за решетку. А уж если до тебя доберутся немцы…

– Немцы сами заварили всю эту кашу! – сердито заметил Кливленд, направляясь к выходу. – По дороге к Штульгерру расскажу тебе больше.

– Штуль… что? – спросил Чарли.

– Штульгерр. Так звали судью, который председательствовал на процессах суда «Священных Фем», – объяснил Август сыну, следуя за Кливлендом к двери. – Хотя понятия не имею, почему отец об этом говорит, ведь никого из них давным-давно нет в живых.

– Ты прав лишь наполовину и не прав на все сто процентов, – заметил Кливленд и, выйдя на улицу, поднял руку, чтобы остановить такси. – «Священные Фемы» больше не существуют. Но отколовшаяся от них в свое время радикальная группа под названием «Черные Фемы» до сих пор живехонька.

– Это невозможно.

– А кто, как думаешь, послал этого мерзкого маленького Фронботтена?

– Что такое Фронботтен? – с любопытством спросил Чарли.

Август начал было объяснять:

– Это враждебный…

Тут Кливленд перебил его:

– Фронботтен – это наемный убийца из «Черных Фем», безжалостный ассасин! Ты должен знать, Чарли, в какую опасную мы попали ситуацию.

К обочине подкатило такси, Кливленд распахнул заднюю дверцу, впустил в машину внука. И на секунду придержал Августа за рукав.

– Не стоило брать его с собой.

– Просто другого выхода не было.

– Тогда его жизнь в твоих руках, не моих.

– Ну вот, опять начинается, – проворчал Август, садясь в машину. – Умываешь руки, отказываешься от всякой ответственности. И еще вынужден напомнить тебе – ничего бы этого не случилось, не стырь ты книгу!

Водитель такси вопросительно взглянул на Августа в зеркальце.

– Это просто такое выражение, – произнес тот в надежде, что иммигрант не знает тонкостей английского.

Кливленд уселся в машину, захлопнул дверцу.

– А вот и краденый предмет! – воскликнул он и приподнял книгу, чтобы водителю было видно.

Тот усмехнулся:

– Куда едем?

– В библиотеку Моргана, – ответил Август. – А там Эйприл решит, что делать.

– Ее никак нельзя втягивать в это дело, – заметил Кливленд. – И вообще, проблему можно решить, только предварительно переговорив с Штульгерром.

– Кто он такой, этот Штульгерр?

– Если честно, сам толком не знаю. Общался с ним только по электронной почте.

– Так, может, это вовсе и не он, а она?

Кливленд нахмурился:

– Знаешь, даже как-то не подумал об этом.

– А все потому, что ты шовинист. Мне следовало бы это учесть. Эйприл всегда говорила, что и я тоже женоненавистник.

– Так куда едем? – осведомился водитель уже более кислым тоном.

– В публичную библиотеку, – сказал Кливленд. – И побыстрей, пожалуйста. Кто его знает, может, Лукас скоро очнется.

– Кто такой Лукас? – спросил Чарли.

– Так зовут психопата, который едва не изрезал тебя на мелкие кусочки, – ответил Кливленд.

– Это он так у нас шутит, – сказал Август водителю.

– Нет, ничего он не шутит, пап!

– Чарли…

– Но папа…

– Все, хватит, – сказал Август. И обернулся к отцу. – Ты что же, знаком с парнем, которого вырубил тростью?

– Нет, – ответил Кливленд. – Там, внутри пальто, на подкладке, была пришита заплатка, а на ней выведено: «Собственность Лукаса Дейрола». Ну, я и решил, что это, наверное, его имя. Удивительно, как это ты не заметил.

Август и сам удивился. Он был очень наблюдателен. Никогда не упускал ни малейшей детали, особенно мелочей. Может, он теряет столь важное для торговца антикварными книгами свойство?

– Да вся эта история, помолвка Эйприл с Алексом Пирсоном, просто вывела меня из себя.

Чарли так и ахнул:

– Что? Ты сказал, что мама помолвлена? Это что же, значит, она скоро выходит замуж?

Август пребывал в смятении. Чарли не должен знать. По крайней мере пока. А уж если узнавать, то не таким образом.

– Это замечательно! – воскликнул Кливленд. – Алекс Пирсон первоклассный книговед.

– Алекс Пирсон первоклассный… – Тут Август прикусил язык. – Откуда ты его знаешь?

– Продал ему немало книг за несколько лет, – ответил Кливленд.

– Вот как? Просто… странно, что он никогда не упоминал об этом.

– Может, не хотел, чтобы ты знал.

В разговор встрял Чарли:

– Так мама выходит замуж за Алекса или нет?

Настала неловкая пауза.

– Да, – ответил наконец Август. – Не сейчас, но скоро. Слишком поспешно, если хочешь знать мое мнение. – Он расстегнул воротник рубашки. – Что-то душно здесь.

– Сегодня самый жаркий день! – заметил водитель.

– Целых сто семь градусов! – подхватил Чарли.

Август надеялся, что беседа продолжится в этом направлении и его попутчики перестанут обсуждать столь скользкую тему, как будущее Эйприл и Алекса.

Но когда Чарли подергал его за рукав, он понял, что дискуссия далеко не закончена.

– Пап!

– Что? – вздохнув, спросил Август.

– Ну а как же ты? С тобой все будет о’кей?

– Думаю, да, – ответил он. – А как ты к этому относишься?

– Думаю, что нормально, – ответил мальчик, и отец заметил, что нижняя губа у него задрожала. – Но почему мама мне ничего не сказала? Почему ты не сказал?..

– Потому что он пытался защитить тебя, – объяснил Кливленд. – Но вскоре ты узнаешь, Чарли, защитить тебя он просто не может.

– Прекрати пугать ребенка, – заметил Август.

– Напугать – это означало бы сказать ему, что все будет просто отлично, а на самом деле это не так. Пугать ребенка – это значит лгать ему, подавать напрасные надежды, что все образуется. Если по правде, весь наш мир – огромная грязная свалка, и чем дальше, тем только становится хуже. Так что не пугай его. Лучше укрепи. Говори только правду.

Такси выехало на Пятую авеню, водитель затормозил у изящных арок из серого мрамора, что вели ко входу в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Август расплатился и вместе с Кливлендом и Чарли вышел из машины.

– Так в чем правда? – спросил он отца.

– Не хотелось бы пугать тебя, – пробормотал Кливленд. – Но будущее всего мира сейчас в наших руках.

Август наблюдал за тем, как его отец бодро поднимается по ступеням ко входу, держа сломанную трость под мышкой одной руки, а «Евангелие от Генриха Льва» – в другой. Вот человек, которого он считал самым лучшим из современных специалистов по древним и редким книгам. Всему, что он сам знал о книгах, Август научился от него, с детства наблюдая, как тот изучает том за томом в поисках ключей из прошлого, с помощью которых он, как современный алхимик, мог превратить книги с хрупкими пожелтевшими страницами в источник очень неплохого дохода.

Но для Кливленда это был лишь успешный бизнес, ничего более. Отец никогда не испытывал привязанности к какой-либо отдельной книге. Он выработал по отношению к ним политику объективной отстраненности и все решения принимал, руководствуясь исключительно соображениями выгоды. То было божество, которому он поклонялся, и Август во всем старался следовать примеру отца.

Но вот он увидел, как Кливленд добрался до верхней ступени, обернулся и с улыбкой взглянул на них. Так могут улыбаться дети в рождественское утро при виде подарка. И Август понял: отец его стал другим человеком. Он уже не был тем поглощенным соображениями выгоды торгашом, он превратился в человека, вдохновленного перспективой самых захватывающих приключений, которые может принести эта книга. И это одновременно обрадовало и встревожило Августа.

– Пап, – раздался голос Чарли, – а что дедушка имел в виду, говоря о будущем мира?

Август наклонился к сыну, подыскивая нужные слова, правильный способ объяснить ситуацию ребенку так, чтобы ему стало понятно.

– Знаешь, Чарли, – сказал он, – думаю, что сердце на какое-то время затмило у дедушки разум.

Чарли воспринял этот ответ довольно своеобразно:

– Тогда, наверное, ему нужна наша помощь.

– Возможно.

– Не возможно, а определенно, – заметил мальчишка и указал на появившуюся вдалеке угрожающе темную фигуру.

Это был Лукас.