Текст книги "Фильм, книга, футболка"

Автор книги: Мэтт Бомонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Что это тебя привело к нам, в Хаунслоу? – поинтересовалась она, впуская меня.

– Я привезла из дома кое-какие бумаги, они нужны Грегу.

– Он будет потрясен, что ты уже здесь. У него совещание. Вот там. – Она указала в коридорчик. – В конце повернешь налево, последняя дверь. Входишь – вот и он.

– Ничего страшного, – сказала я. – Я подожду, пока он освободится.

– Да не глупи ты. Ничего срочного там нет, да ты и сама знаешь – на некоторых совещаниях с тоски помрешь. – Она мягко подтолкнула меня в коридор.

Через несколько секунд я стояла перед дверью, на которой была наклейка со звездой, а пониже – карточка с ееименем. Нет, подумала я, я не могу туда войти. Только представьте: блестящий креативный руководитель и невероятно привлекательная звезда, которую он практически наверняка трахает,плюс всякие разные люди кино, которые оживленно обсуждают необычайно важные творческие вопросы в гримерной этой самой звезды – и жена блестящего креативного руководителя с отекшими ногами, она же посыльный, стоит у двери с потрепанным коричневым конвертом. Прощай, достоинство.

Тодди, должно быть, почувствовала мою неуверенность – она словно призрак возникла у меня за плечом и постучала в дверь.

Никто не ответил.

– Я подожду, пока он закончит, – снова сказала я.

– Не глупи, – усмехнулась она и толчком распахнула дверь.

Тодди Глак:Я глазам своим не поверила. Я-то думала, что он просто утешает ее, слезки там смахивает и все такое. Я всего лишь хотела смутить его. Я настолько не была готова увидеть то, что предстало моим глазам, что мне будто нож в сердце вонзили.

Кэрри Фуллер:Грег стоял ко мне спиной, штаны были спущены до лодыжек. Ребекка в своем фетишистском платье стояла перед ним на коленях, пряча лицо в его промежности. Возможно, Тодди была вовсе не такой бесчувственной, какой я ее всегда считала – она грохнулась в обморок. Звук ее падения нарушил сосредоточенность Грега, и он оглянулся. С его лица разом сползли все краски, и он начал хватать ртом воздух, как рыба – то ли в поисках слов, то ли пытаясь вдохнуть, то ли и то, и другое. А вот Ребекка держала концентрацию как настоящий профи – ее голова продолжала ритмично двигаться. Я развернулась и пустилась бежать. Проломилась сквозь пожарный выход и оказалась на парковке.

Как у меня не начались преждевременные роды прямо там и тогда, останется предметом медицинских дебатов на все будущие годы.

ДВАДЦАТЬ ОДИН:
рогалик с кремом, билл клинтон, мясницкий нож

Повар Норман:Ребекка подошла к моему фургону, но ничего не сказала. Молча взяла себе кофе и пирожное. Потом села за столик и принялась читать пачку бумаг, которые принесла с собой. А ведь звезды никогда не бывают в одиночестве. Для звезды одиночество означает присутствие агента, адвоката, массажиста и иногда еще адвоката массажиста за компанию.

– Ты посмотри только на ее макияж, – сказала Уэнди. – С ней что-то случилось, Норм. Готова спорить, ее чем-то обидел этот Джо Шайрер. Может, мне поговорить с ней?

– Оставь ее в покое, – ответил я. Уж я-то знаю, когда дамочку надо оставить наедине с ее мыслями и кремовым рогаликом.

Минут через десять появилась женщина – очень симпатичная для своих тридцати с небольшим, с весьма приличным пузом. Она засекла Ребекку и застыла на месте. Взгляд у нее был какой-то сумасшедший. Вот те раз, подумал я, психотичка – не важно, за автографом она приперлась или чтобы увезти Ребекку домой и там закопать в подвале. Говорить тут было не о чем, так что я просто потянулся за мясницким ножом – уж лучше так, чем вляпаться в заваруху вроде той, когда грохнули Джона Леннона.

Кэрри Фуллер:Я вообще не могла понять, кого я вижу. То же самое платье, та же легендарная прическа, вот только роту нее был набит кремом, а не гениталиями Грега. Что-то одно из двух было бредовой галлюцинацией – либо то, что я видела в гримерной, либо то, на что смотрела сейчас. У меня закружилась голова, перед глазами все поплыло, и я начала оседать, как Тодди в коридоре. Ребекка Ричардс мгновенно оказалась рядом со мной, и я сползла ей на руки.

– Норман, воды! Быстрее! – услышала я ее крик.

Грег Фуллер:Что я могу сказать? Виновен по всем пунктам. Я подонок, ваша честь.

Вот как все произошло.

Я привел Ребекку в ее гримерную, усадил и отыскал бумажные носовые платки. Она вся содрогалась от рыданий, и тут я сообразил, что дело-то, пожалуй, не только в дешевых нападках Джо – сказать, что неделя у нее выдалась тяжелая, значит, сильно преуменьшить. И вот тут мне стало ее жаль. У меня не было никаких похотливых мыслей. Правда не было.

Я встал рядом с ней на колени и положил руки ей на плечи. Кажется, я сказал что-то вроде «Ну, ну…» или «Давай выплачься хорошенько», или еще какую-то пошлость в этом духе. Тем не менее это возымело эффект – она прижалась ко мне и продолжала реветь у меня на плече.

Должен признаться: когда ее груди вжались в меня, те самые мысли у меня промелькнули.

В конце концов рыдания утихли, и она сказала, шмыгая носом:

– Ты такой добрый. Спасибо тебе.

От ее прически ничего не осталось, а макияж был – просто картина Джексона Поллока, и все-таки она оставалась прекрасной. Вот и все, больше я ничего не могу сообщить в свое оправдание милорд.

Я потянулся к ней, но она оттолкнула меня с такой силой, что я шмякнулся на задницу.

– Какого черта ты делаешь? – огрызнулась она.

Я-то думал, что это было очевидно. Я пытался ее поцеловать.

– Господи, – сказала она, – поверить не могу, что ты пробовал ко мне лезть.

Я тоже, подумал я, глядя, как она выходит из гримерной.

Ясмин Фиш:Мы ждали возвращения Грега с Ребеккой.

– Скучновато что-то, да? – заметила Соня.

– Ну пойди с Кевином поболтай, – посоветовала я. – Ты вроде не так давно с ним вполне поладила.

– Нет уж, он, может, и хороший двигатель карьеры, но с ним – это все равно что трубки продувать. Пожалуй, я лучше Грегу пробный выезд устрою. Где он?

– Пошел за Ребеккой.

– Посмотрим, может, я помочь чем смогу. Я откроюсь ему с чувственной стороны, а ее заключу в объятия. Мы с ней будем как две близняшки-лесбиянки в латексе. Если у него от этого не встанет, значит, он давно уже покойник.

Когда она выходила в своем каучуковом платье, я подумала, что Бриджет Фармер по сравнению с ней – всего лишь монахиня.

Грег Фуллер:Не успел я подняться с пола, как заметил краем глаза, что Ребекка вернулась – ну что ж, это была ее гримерная, так что если кому и предстояло выметаться, так это мне.

Но подняв глаза, я увидел Соню.

– Вы в порядке? – спросила она.

– В полном, – ответил я, – просто оступился.

Она помогла мне подняться, и я сел на стул – я еще не был готов предстать перед аудиторией.

– А где Ребекка? – спросила она.

– Понятия не имею.

Соня оглядела комнату.

– Прикольно, да?

– Что именно? – уточнил я.

– Ну вот мы здесь, в ее гримерной, а я ее дублерша.

Она взяла вешалку с платьем, в котором Ребекка приезжала на съемку, и, приложив к себе, спросила:

– Как по-вашему, я на нее похожа?

– Была бы непохожа, тебя бы здесь не было, – ответил я.

Она танцующей походкой прошлась по комнате, демонстрируя платье.

– А если бы мы занимались этим самым, вы думали бы обо мне или о ней?

Я не ответил. В тот момент я был уверен процентов на восемьдесят, что она пришла ко мне именно за этим. Через несколько секунд уверенность поднялась до ста процентов. Она отложила платье и уселась мне на колени.

– Я не могу, – сказал я.

– Конечно, можешь, Малькольм, – ответила она и поцеловала меня.

Мое символическое сопротивление закончилось, как только она опустилась на колени и расстегнула молнию на моих брюках. До уровня Тодди ей было далеко, но все же это получалось у нее намного лучше, чем индийский массаж головы.

Кэрри Фуллер:Ребекка Ричардс проводила меня к столу и усадила. Когда мужик из фургона принес чашку воды, она велела ему вызвать врача.

– Пожалуйста, не надо, – сказала я. – Со мной все в порядке, честное слово. Просто мне нужно посидеть минутку.

Я смотрела в спину повару, который уходил в свой фургон, и удивлялась, зачем ему мясницкий нож – экстренное кесарево делать, что ли? Тут Ребекка спросила меня:

– Когда ждете малыша?

– Не раньше, чем через три… – Я оборвала себя с мыслью – а на кой я говорю с ней об этом? Что, у меня для беседы с ней нет ничего поважнее?

– Я только что видела тебя в гримерной, – сказала я.

– Да, я была там минут десять – пятнадцать назад.

– Нет, две-три минуты назад. Ты стояла на коленях и делала моему мужу минет.

– Извините?

Вот тут я разозлилась.

– Хватит кривляться. Мы не перед камерой. Я виделатебя. Вот в этом самом платье, блин, на коленях, делала моему…

Я не смогла закончить фразу – я расплакалась. Повар смотрел на нас из фургона. Он помахал ножом, но Ребекка жестом остановила его. И сказала мне:

– Слушайте, я понятия не имею, кто ваш муж, но минет я ему неделала.

Поступившее опровержение смягчило бесстыдство оскорбления. Может, я сошла с ума? Судя по тому, как Норман выразительно покручивал в руке свой тесак, не только я так думала.

– Но платье, прическа… – сказала я. – Это были вы.

– Это могла быть моя дублерша.

– Ваша…

– У меня есть дублерша, двойник. Ее взяли, когда у меня обнаружилась аллергия.

– Но она выглядела в точности как вы!

– Так и должно быть. Она ведь дублирует меня. Вы видели лицо?

Вот теперь, когда я начала вспоминать – действительно, не видела, оно было скрыто там, где ему нечего было делать и ни к чему прятаться.

– Нет, не видела.

– В том-то и дело, – сказала Ребекка Ричардс. – Если бы вы видели ее лицо, то сразу бы поняли. А фигура и прическа у нас с ней совершенно одинаковые.

– Но…

– Клянусь – это была не я.

– Ужас какой… Вы, наверно, подумали, что я чокнутая… Вы извините, пожалуйста… обвинить вас, да еще так…

– Я вовсе не считаю, что вы чокнутая. По-моему, вы женщина, которую обманул мужчина. Поверьте, я знаю, что это такое.

И тут Ребекка Ричардс, по общему мнению, одна из голливудских психопаток, занятых только собой и, по недавним отзывам, одна из самых безбашенных женщин, положила руки мне на плечи, и я почти упала в ее объятия.

Грег Фуллер:Я мог бы заявить, что оральный секс не считается (защита по Биллу Клинтону. Удивляюсь, как он не попытался протащить это в конституцию – Шестьдесят вторая поправка). Мог бы, но не буду.

Кэрри Фуллер:Она дала мне бумажный носовой платок, и, вытирая глаза, я сказала:

– Извините, мне так неловко.

– Ну хватит об этом. Если не поплакать сейчас, то когда еще? Я сама днем ревела, а у вас, как мне кажется, гораздо больше оснований расстраиваться. Слушайте, я в самовольной отлучке уже так долго, что по моему следу вот-вот с собаками пойдут. Мне пора обратно. Я могу что-нибудь еще сделать для вас, пока не ушла?

– Нет, вы идите. Со мной все в порядке, – ответила я.

– Ладно, тогда я пойду. А на вашем месте я бы еще немного посидела. Я скажу Норману, чтобы он присмотрел за вами. Э, а может, вам машина нужна? У меня тут лимузин рядышком.

– Нет, спасибо, – сказала я. – Я возьму такси.

Вставая, она сгребла со стола стопку бумаг и прижала ее к груди.

– Ну ладно, тогда до свидания, – сказала она. – Надеюсь, у вас все наладится.

Но я ее не слушала. Я была слишком занята – таращилась на заголовок на титульном листе.

Грег Фуллер:После того как Кэрри выбежала, я постучал Соню по плечу. Она подняла глаза, продолжая работать ртом.

– У нас гости, – сообщил я ей. Высвободился и застегнул брюки.

Подойдя к двери, я посмотрел вниз, на Тодди. Она слабо пошевелилась. Не умерла, подумал я, ну и хорошо. Заявилась парикмахерша Ребекки и не без оснований задала вопрос:

– Что за хрень тут происходит?

– Да Тодди совсем вымоталась, – ответил я. – Вы не могли бы о ней позаботиться? Мне нужно еще кое-чем заняться.

Кэрри Фуллер:«Откуда это у вас?» – спросила я.

– Это? В павильоне кто-то оставил. Я начала листать только потому, что здесь было мое имя. – Она указала на надпись «Ребекка» на титульном листе. – Мне надо было как-то убить время, вот я и начала читать. Хотела бы я знать, кто это написал.

– Я, – ответила я.

– Шутишь? – воскликнула она. – Так ты писательница? Черт, до чего же классно – лучшая вещь из всего, что я читала за последние годы.

– Я не писательница, а это не классно. Это отстой.

– Кто тебе такое сказал?

– Мой муж.

– Господи, да кто же это такой?

– Тот, кто написал сценарий рекламы, в которой ты снимаешься. Я Кэрри Фуллер, жена Грега.

– Как это я сама не сообразила? – сказала она.

И на этой самой реплике из дверей пожарного выхода появился Грег. Он замер, глядя на меня. Я вскочила и бросилась наутек.

– Эй, а твой сценарий, он тебе не нужен? – услышала я позади крик Ребекки.

Сценарий был мне нужен, но я даже не обернулась.

Грег Фуллер:Я смотрел на них обеих. Я трус, и всегда был трусом – первой мыслью было заскочить обратно в павильон. Но я этого не сделал. Я кинулся было за Кэрри, но Ребекка метнулась мне наперерез и вцепилась в плечо.

– Не стоит, – сказала она сквозь зубы. – Ей сейчас хочется тебя убить, а я бы придержала тебя, пока она будет это делать.

Ребекка не давала мне двинуться, пока моя жена не скрылась из виду. И я подумал, что, судя по количеству текущего дерьма, в бочке больше ничего не осталось.

Я ошибался. На самом дне таился еще один здоровенный кусок экскрементов.

ДВАДЦАТЬ ДВА:
лесбиянки, христиане, полицейские

Тим Лелайвельдт:В Голливуде звезда Джо сияла белым светом, а Ребекку засасывала черная дыра, которая уже поглотила Деми, Мелани, Пи-Уи и двоих сыновей Мартина Шина. С точки зрения карьеры, я работал на того, кого надо. С точки зрения порядочности, выбрать хуже я не мог.

Ребекка наконец вернулась в павильон, и я в очередной раз подивился ее стойкости. Мортон тоже.

– Боже мой, да она как в латных доспехах, мать ее, – выдохнул он. Он ругался, только когда бывал поражен.

Вероника Д:«Что за хрень тут происходит?» – спросила я ее.

– Да всякое разное. Я отбила очередной удар, посмотрела, как разваливается семья, и почитала совершенно потрясающий сценарий. А, еще запихнула в себя кофе и рогалик с кремом.

– Рассказывай, рассказывай.

– Потом. Пока займись моей прической. И позови стилиста. У меня сейчас лицо должно быть похоже на стенку вагона после крушения поезда.

– Должна тебе сообщить, я звонила Фредди.

– На кой черт?

– Что бы она о тебе ни думала, она должна быть здесь, а не висеть на телефоне в номере в поисках свежих клиентов. Ты все еще платишь ей, не забыла?

– Ну это уже недолго. Пора начать все сначала. Как только закончу с этой съемкой, я ее уволю.

Тиш Уилки:Вероника возилась с волосами Ребекки, а я подумала: наконец-то.Все словно с ума посходили, и было просто невозможно выбрать подходящий момент для того, чтобы подать в отставку. Я решила сделать это до того, как съемка будет продолжена. Я направилась было к ней, но когда оставалось пройти всего лишь двадцать футов, меня вдруг осенила одна определенно блестящая мысль из «Копилки идей» Джерри Спрингера. Он говорил, что если стремишься к «завершению», то надо быть «честным», иначе не удастся достичь «закрытия проблемы».

В моем письме было сплошноевранье. Со здоровьем мамы все было отлично. И никаких таких предлогов у меня не было. Письмо надо было переписать. Я отправилась в магазин за новой пачкой бумаги.

Тим Лелайвельдт:Ребекка отработала сцену, с которой так мучилась перед перерывом, за два дубля. Затем она в бешеном темпе прошла два следующих эпизода, и действительно стало похоже, что сегодня мы закончим пораньше. Джо продолжал увязать в трясине. Он все не мог смириться с тем, что у нее с Френчем наладился такой контакт. Да, он третировал Френча всю эту неделю, но ведь это был егорежиссер. Джо считал, что на «Деле об убийстве» он достаточно отдохнул от всяких выходок.

На самом деле Френч оказался в «Деле об убийстве», когда Джош Харнетт вылетел с главной роли – то есть за полгода до того, как Джо подписался на этот фильм. Но никогда не надо недооценивать стремление звезд вносить изменения в историю реальных событий, словно в сценарий.

Между дублями Джо сгреб меня:

– Где, на хрен, носит Страйкера? Он мне нужен.

Я к тому времени успел дозвониться его психоаналитику и убедить его оставить свои «саморемонт и самовосстановление». Он уже ехал сюда – с женой, четырьмя детьми и их няней. (Такова была цена здравого рассудка Джо: билеты первого класса и номера в «Дорчестере» на десять дней для всей семьи Квинанов.)

– Не волнуйся, Джо. Он будет здесь сегодня вечером или, в крайнем случае, завтра рано утром, – ответил я.

Однако он не нуждался в утешении – на его горизонте появился спаситель даже получше, чем психоаналитик: владелец членского билета Общества Христиан.

Боб Булл:Роджер Кнопф, как всегда, пунктуальный, явился ровно в пять.

– Надеюсь, это не затянется, – сказал он мне, после того, как я с ним поздоровался. – В шесть часов у меня обзор сводок продаж за неделю, а вечером мы с Родой принимаем у себя нашу христианскую группу. И я не собираюсь опаздывать.

– Мы в момент обернемся, – заверил я его. – Всего лишь немножко побеседуем со звездами – феноменальные таланты, но потрясающе уязвимые личности. Им нужно почувствовать внимание со стороны своих старших руководителей. Джо Шайрер с особым нетерпением ждет встречи с вами. Думаю, он вас поразит. Его принципы просто колоссальны.

– Ну так давайте знакомиться с ним, – ответил Роджер.

Тим Лелайвельдт:Я поглядел на Булла и его босса и сказал Мортону:

– Похоже, твой выход. Настроился?

– Вроде да, – ответил он. – А ты?

– Ты меня в это не втягивай. Я всего лишь ассистент.

– Весь разговор я беру на себя, мне только нужна моральная поддержка.

Мортон Ньюмен был голливудцем до самых печенок, но от некоторых вещей даже его подташнивало.

Мы подошли и представились. Мортон не терял даром ни секунды и сразу приступил к делу:

– Джо с необычайным нетерпением ждет встречи с вами, Роджер. Он был просто потрясен размахом и стилем вашей деятельности. Он польщен тем, что его избрала своим рекламным лицом компания, стоящая на передовом краю современных технологий и к тому же столь строгая в вопросах моральной терпимости.

Кнопф, похоже, был озадачен. Вопросы моральной терпимости? Он был похож на человека, который линчует собственного сына, если вдруг выяснится, что тому нравится мягкий рок. Цель была в зоне видимости, Мортон поддерживал стартовый импульс:

– То, как вы, ребята, решили вопрос с разоблачением Ребекки – это просто отлично. Это то самое отношение, которое должно служить образцом для других транс-национальных компаний.

– Извините? – уточнил Кнопф, подтверждая тем самым, что Булл доложил в головной офис далеко не обо всех событиях этой недели.

– Я о порнографическом фильме, в котором снялась Ребекка, – объяснил Мортон. – Джо был просто потрясен, когда вы, ребята, не погрязли в бюрократической рутине, как часто бывает в корпорациях, а взяли и вышибли ее.

От лица Булла отхлынула кровь; Кнопф повернулся к нему и сказал:

– Боб, во имя Господа, объясни мне, пожалуйста, о чем говорит этот человек?

Мортон отступил назад и теперь грел руки возле устроенного им пожарища. Я отправился сообщить Джо, что цель уничтожена.

Ясмин Фиш:«Они не могут так поступить», – сказала я мелкому электрику.

– Воняет от этого дела, ага?

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Можно, конечно, побросать инструменты и устроить забастовку, но, думаю, им это по фигу. И непохоже, что они смогут использовать хоть что-то из того, что уже отснято, так что сегодня нас скорее всего отправят по домам рано, как бы дело ни повернулось.

– Ну ладно, тогда я сама кое-что сделаю, – сказала я.

И отправилась на поиски Грега. Он разговаривал с Кевином Френчем и этими придурками-клиентами; я крутилась неподалеку, пока они не закончили. Он отошел, и я бросилась к нему:

– Это же ужасно, Грег. Они не могут просто так взять и уволить ее, правда ведь? Как же мы без нее закончим рекламу?

– Без Кевина Френча мы тоже не сможем ее закончить, – ответил он.

– То есть?

– Он умывает руки, Ясмин. Я не смогу еще раз уговорить его; все.

– И что теперь делать?

– За ночь написать новый сценарий, взять режиссером какого-нибудь несчастного балбеса и отснять завтра весь материал. А что еще тут сделаешь?

– Но ты же можешь сказать этим, из «Блэкстока», что ты не будешь больше на них работать – из принципа.

– Мы в рекламном бизнесе. Здесь такого не бывает.

Тим Лелайвельдт:Великодушный победитель. Таков был Джо. Теперь, когда Ребекка была уничтожена, он мог изображать, будто совершенно не стремился к этому; вот он и гнал вовсю: и как все это подло по отношению к ней, и какая она сильная личность, и что она еще вернется, и весь подобный отстой, бла-бла-бла, ну в общем, не мне вам рассказывать. Мы восхищенно слушали, будто у него на зарплате сидели (тем более что так и было).

Кевин ворвался в гримерную и налетел на Джо прежде, чем тот успел хоть слово сказать:

– Не держи меня за идиота, блин, и не отмазывайся, Джо, я точно знаю, что это сделал именно ты. Все эти говнюки, – он обвел нас широким жестом, – могут сколько угодно тебе жопу вылизывать, а с меня хватит. Я с этой работой закончил.

Он повернулся к двери, а Джо сказал ему в спину:

– Уйдешь сейчас – и можешь забыть о «Деле-2».

– Понял, Джо, но все равно ухожу, не видишь, что ли? – и он хлопнул дверью.

– Да кому он нужен? – сказал Дентон. – МакТирнан все равно круче.

Джо молчал. МакТирнан звонил ему всего один раз – и то в мечтах.

Грета тихонько сидела на кровати и смотрела на все это. Джо немало потрудился, чтобы она не догадывалась, что это он поливает дерьмом всех и вся. И сейчас, хотя ей было всего семнадцать, она взрослела прямо на глазах.

Вероника Д:В гримерной Ребекки было как в морге. Несмотря на мой звонок в службу спасения – Фредди, – эта сука не показывалась. Тиш в кои-то веки нечего было сказать, она укладывала вещи Ребекки так, будто они были заражены лихорадкой Эбола. Ребекка молчала – не была расстроена, просто молчала. В дверь постучали, я пошла открывать – Грета.

– Храбрости тебе не занимать, – сказала я ей, но Ребекка была уже позади меня и не дала мне продолжить. Она усадила ее рядышком с собой на диван и обняла за плечи. Можешь заходить со своей святостью еще дальше, родная, мысленно сказала я ей. Только врежь этой сучонке как следует.

– Я чувствую себя ужасно оттого, что случилось, – сказала Грета.

– Не стоит, – ответила Ребекка, а я подумала – да, Лолита ты развращенная, вот и чувствуй себя так. Ты отняла у нее мужчину, а потом смотрела, как он разбивает ее жизнь – и если у тебя есть хоть капля совести, тебе, блин, остается только повеситься.

– Во всем виновата я, Грета, – продолжала Ребекка. – Ты только не повторяй моих ошибок.

Прежде чем уйти, Грета все-таки заговорила о том, о чем действительно хотела спросить:

– Ребекка, ты знаешь, те слухи насчет того, что у Джо… – Она замолчала, а Ребекка озадаченно взглянула на нее. – Он уверен, что это ты их запустила.

– Что бы ты ни думала обо мне, до такого я не опускалась. – Грета всматривалась в Ребекку, выискивая в ее словах хоть капельку лжи. – Клянусь тебе, Грета.

– Джо тебе ни за что не поверит, а я, кажется, верю. – Она поднялась, но у нее оставалось еще кое-что, о чем она хотела поговорить. – Ты ведь была с ним, когда он снимался в «Деле об убийстве». Я тут слышала одну сплетню. Может, это ничего особенного, но…

– Ты хочешь знать, действительно ли Джо сам выполнял все трюки?

Грета кивнула.

– Не буду тебе врать. Нет.

Возможно, Грета и была красива эльфийской красотой, но в этот миг она выглядела так, будто готова была убить. Ребекка положила ей на плечо руку и сказала:

– Только пожалуйста, Грета, не будь с ним слишком жестока.

Вот это было то, что надо.

Тайрон Эдвардс:Входная дверь – это передовой рубеж для специалистов, обеспечивающих информационную защиту и личную безопасность. Мое тело – как тугая пружина, и так целый день. Все шло тихо, если не считать явления той беременной, про которую я подумал, что она, может, и не беременная, и не пузо у нее там, а бомба. Потом пошел шухер из-за Гранд-Сисек С Бумагой «Ризлас», которую турнули отсюда. Мы позвонили на парковку, чтобы убедиться, что вокруг ее лимузина нет толпы.

Вот, значит, стоим мы, и я жду, когда она выйдет. Я – ее персональный сопровождающий, но я ничуть не волнуюсь. Я профи, мои эмоции надежно заперты. Но когда она наконец появляется, я не могу сдержаться.

– Все хочу сказать вам, я вас в аэропорту видал, – говорю я ей. – Ну и суки ж, так погано с вами обошлись. Я в их дерьме побывал, и ничего хорошего в этом нет, точно знаю. А как вы с ними разделались – я вас зауважал.

Тут в дверях появляется Ослиный Хрен, и меня охватывает паника.

Тим Лелайвельдт:Джо уперся на том, что хочет с ней попрощаться. Он надеялся, что она не выдержит и набросится на него. Тогда он мог бы показать, что стоит выше всего этого и ему даже не нужно было бы говорить: «Говорю вам, у нее давно с головой не все в порядке». Однако все пошло не по плану.

Тайрон Эдвардс:Засекает она Ослиного Хрена и тут же поворачивается ко мне. Я уже бежать готов, но она берет меня за руку и говорит:

– Спасибо вам, очень приятно. Я хочу что-нибудь подарить вам на память.

Мне бы валить оттуда на хрен – но больно уж любопытно, что она собирается подарить тебе, Тайрон, вот я и стою на месте. Она снимает с пальца здоровенную синюю сверкалку. Кладет ее мне в руку – весит эта штука не меньше тонны.

– Я не могу это принять, – говорю, а в голове мысль: на кой хрен ты несешь это, а, Тайрон?

– Пожалуйста, возьмите, это ерунда, – говорит она. – Идиотский сувенир от какого-то придурка, даже не помню, как его зовут.

Вот, значит, зажимаю я сверкалку в кулак и говорю ей «Спасибо», но она уже в лимузине и выезжает за ворота. Пора и мне сматываться.

Тим Лелайвельдт:Для Джо это было слишком, у него наступил кризис. А черного парня он узнал еще раньше, чем я.

– Вон тот козел, он мой лимузин вчера ночью угнал! – завопил Джо.

Тайрон Эдвардс:Стартую с места так, будто у меня в заднице ракета. Добегаю до ворот, но они уже почти закрылись. Лезу на них, но парочка ребят Хаккана вцепляется в меня и стаскивает вниз. Экс-легавые. Целый день за мной следили. Хаккан пялится на меня, и я знаю, что он думает – не делай этого, парень, хотя бы ради меня; и я тогда думаю – я же ничего не сделал, и в кои-то веки это святая правда, как на духу. Слышу, как Ослиный Хрен орет:

– Я требую арестовать его!

Грег Фуллер:Я был снаружи, когда Джо включил свой дерьмомет. К тому времени, когда я добрался до места событий, полиция уже заталкивала в машину низенького черного парня. И в ту же секунду я его узнал. Это был тот самый, который въехал мне в задницу на углу Гайд-парка. Я чуть было не кинулся к полицейским, чтобы пополнить список обвинений против этого типа еще и заявлением об аварии, но вовремя остановился. Как и я, бедолага явно уже досыта нахлебался.

Вероника Д:Когда Ребекка была готова выходить, выяснилось, что Тиш исчезла. Ребекка плюхнулась на диван и проверила сообщения.

– Тебе, наверное, неприятно это слышать, – сказала я, – но завтра же все это дерьмо окажется в газетах. Нравится тебе это или нет, но тебе надо связаться с Фредди. Тебе будет нужна ее помощь.

– С этим будут проблемы, – сказала она, откладывая мобильник. – Фредди сейчас едет в Хитроу. Она прислала сообщение – ее муж в больнице, врачи предполагают инфаркт.

– Жопа с ручкой. Он, кстати, тоже, кажется, агент. А с его сердцем у врачей может быть одна-единственная проблема – обнаружить его. Не хочется напоминать тебе в такую минуту о «Титанике», но помнишь, что там говорилось о крысах и тонущих кораблях?

Ребекка не обратила внимания на мои слова:

– Что это? – Она указала на конверт, подсунутый под дверь. Вскочив, подняла с пола письмо и села его читать. И через минуту расхохоталась.

– Что там такое? – спросила я.

Она протянула мне письмо, не в силах говорить от смеха.

Уважаемая  мисс РичардсРебекка!

Очень трудно правильно подобрать слова, но я должна быть с вами полностью откровенна – ради спасения нас обеих. Когда я начала работать у вас, я сразу почувствовала, что мы отлично подошли друг другу. И чем глубжелучше мы узнавали друг друга в эти две с половиной недель, тем больше я видела в вас не только «босса», но и своего «друга»«работодателя».

Однако, когда мне стало известно о вашем порнографическом сексуальном лесбийском«взрослом» фильме, все изменилось. Но это не имеет ничего общего с «осуждением» вас или чего-нибудь в этом роде. Я целиком и полностью, на все 1000 процентов уважаю ваш выбор, даже если в него входит то, что предвзято настроенные люди могут назвать извращением лесбийством ненормальнымнеобычным.

Но зная, что вы испытываете «чувства» к женщинам того же пола, я не могу продолжать работать у вас. Хотя я ничего не имею против так называемых «лесбиянок», понимание того, что у вас могут быть некие «мысли», заставляет меня тревожиться, что вы можете неправильно понять любое проявление мной «нормальной» симпатии и близости. Цепочка доверия, которая обязательно должна быть между «ассистентом» и «звездой», будет оборвана, и наше дальнейшее сотрудничество окажется определенно невозможным.

Я готова продолжить работу у вас до тех пор, пока вы не найдете замену, хотя думаю, что во избежание «неверных толкований» нам было бы лучше ограничиться только деловыми вопросами и общаться где только возможно по телефону и факсу.

Надеюсь, вы не очень расстроились, прочитав это.

Любящая Полностью ВечноВаша

Тиш Уилки

PS – одна мысль. Чтобы избежать повторения подобной ситуации в будущем, пожалуй, было бы лучше, если бы вы взяли своим ассистентом мужчину.

PPS – мне очень не хочется, чтобы вы думали, будто я из гомофобов, потому что на самом деле это совершенно не так. У меня есть сборник видео «Ellen», а кое-кто из моих лучших друзей – определенно «голубые».

– Что ж, золотко, похоже, только мы с тобой остались, – сказала я, дочитав это.

– Так ты что, остаешься, Вероника?

– Может, ты уже никогда не будешь сниматься, Бекка, но тебе всегда нужен будет кто-нибудь, кто сделает тебе укладку.

Тиш Уилки:Я ужасно хотела передать ей письмо лично, в собственные руки, но у меня была назначена встреча, и я уже опаздывала. Я встречалась с журналисткой из «Дейли Мэйл». Знаю-знаю, о чем вы подумали: рассказ о любовной связи со знаменитостью, и вся эта липкая грязь. Но ничегообщего с этим не было. А уж любовной связью это определенно и быть не могло.

Сейчас объясню. «Сексуальность» Ребекки ничуть не смущала меня – это на двести процентов так. Все, чем она занималась «в кровати», было абсолютно ее личным делом. До тех пор, пока она не выставляла это напоказ перед всеми (говоря «это», я не имею в виду «это»).Я решила встретиться с прессой для ееже блага. Кто-то же должен был рассказать обо всем с ее точки зрения. Кто-то, посвященный в самые интимные стороны ее жизни (под «интимными» я, конечно, не имею в виду «интимные»). Как ее личный ассистентна протяжении болеечем двух недель, я чувствовала на плечах груз ответственности за то, чтобы хоть одна газета не писала о ней таких мерзопакостей. Положение Ребекки было весьма шатким, а я уходила от нее – так что это было абсолютным минимумом того, что я могла для нее сделать.