Текст книги "Вкус греха"

Автор книги: Мэрилин Папано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Они могут простить ей то, что она ошиблась в Уилле – хотя и не забудут этого позора. Но ему они ничего не простят. Он будет в их глазах не только варваром, у которого хватило черствости бросить девушку, носившую под сердцем его ребенка, но и дьяволом, ввергшим их дорогую Селину в пучину порока.

Он не имеет права обречь ее на такое. Безнравственно сделать ее объектом грязных сплетен, безнравственно допустить, чтобы люди указывали на нее пальцами и шептались за ее спиной.

Викки расположилась в одном из плетеных кресел на веранде коттеджа Селины и глядела в сторону домика для гостей. Селина не сразу решилась заговорить:

– Если надеешься увидеться с ним, то напрасно. Его нет дома.

Викки прищурилась:

– Где же он?

– Не знаю. Мне кажется, у него свидание, – с вызовом добавила Селина..

– Не может этого быть. Если бы он встречался с кем—нибудь из местных, все бы давно знали. – Викки хитро улыбнулась. – Если бы он встречался с женщиной, то это была бы я.

Селина скрипнула зубами. Если уж их родителям так нравятся имена на букву В (полное имя ее сестры Виктория Виола), то они могли бы подобрать что—нибудь более подходящее. Например, Вертихвостка.

– Послушай, сестренка, вела бы ты себя поосторожнее. – Она почувствовала, что в ее голосе появились какие—то неприятные нотки, но ничего не могла с этим поделать. – Ричард подозревает, что у тебя роман на стороне.

– Скоро, думаю, так оно и будет. – Викки рассмеялась. – И ему не на что жаловаться. Я здорово возбуждаюсь, когда думаю про Билли Рея. Ричард никогда так здорово не трахался, как сейчас, когда Билли Рей в городе. Серьезно, Селина, где он?

– Серьезно, Викки, скорее всего с женщиной. Он и вчера вечером ездил куда—то.

Накануне, возвращаясь с работы, Селина видела, как Уилл везет мисс Роуз к Мишо. А потом он поехал… Да кто знает, куда. И с кем. А вот чем они занимаются, пожалуй, нетрудно догадаться. Она ненавидела его и ту неизвестную женщину тоже.

Вернулся Уилл далеко за полночь. Селина стояла у окна своей спальни, когда он прошел через лужайку к дому для гостей. Черт побери, он был весел и абсолютно доволен.

И вот опять его нет. Опять он вытворяет черт—те что с какой—то женщиной, а ей остается сидеть здесь, терпеть болтовню сестры и дожидаться его возвращения.

Она посмотрела на Викки. Невозможно поверить, что они родные сестры; у них нет ничего общего. Викки похожа на мать и ее родных, тогда как Селина пошла в Хантеров. У них диаметрально противоположные характеры, ценности, даже понятия о нравственности. Викки до лампочки все на свете книги. Работу она бросила в тот день, когда Ричард сделал ей предложение, и поклялась, что никогда больше работать не будет. Она не представляет себе, что можно жить где—нибудь, кроме Гармонии, не ходить к парикмахеру и маникюрше, не выбирать наряды в магазинах, чтобы потом демонстрировать их во время обедов в местном клубе. Морщины вокруг глаз, несколько фунтов лишнего веса (если они появлялись), необходимость тщательно подбирать краску для волос – вот самые серьезные из ее забот.

Сестрам даже не о чем говорить, кроме как о семейных делах, о родителях, Ричарде и детях. У родителей новостей, как правило, немного, Ричард – не самая приятная тема для разговора, а племянники, хотя Селина их всех любит, слишком похожи на мать: они эгоистичны, капризны, глуповаты, и выносить их можно исключительно в малых дозах.

И вот теперь еще одна тема: Уилл.

Селине вдруг пришло в голову рассказать Викки о событиях прошлой субботы, передать все интимные детали их с Уиллом развлечений в лесу, подтвердить, что Уилл в самом деле мертвую разбудит. Что скажет Викки, если Селина бросит ей в лицо, что Уилл никогда не был ее любовником?

Викки не признается. Когда Викки врет, то потом упорно держится за свою ложь, сколь бы ни была очевидна истина. Селина помнила, как родители ловили Викки с поличным, и вина ее была бесспорна: губы, вымазанные шоколадом; «потерянное» кольцо Аннелизы у Викки на пальце; осколки разбитой чашки. Ни разу, насколько помнила Селина, Викки не созналась в проступке и не попросила прощения.

Нет, она будет стоять на своем – Уилл солгал. В конце концов, разве он не лгал насчет Мелани? И если Селина откроется сестре, та просто не поверит. Она скажет, что Селина врет ради того, чтобы ее расстроить, что Селина захотела Уилла только потому, что он волнует ее, Викки, что Селина напрасно старается помешать ее роману с Уиллом, который, по ее мнению, неизбежен. Все, что ей ни скажет Селина, она вывернет наизнанку.

– Будешь ждать, пока он вернется? – спросила Селина.

Викки не уловила насмешки в словах сестры. Она никогда не понимала, что над ней смеются.

– Во сколько он будет?

– Не знаю. Я за ним не слежу.

Селина тоже умеет лгать. За последние недели она обманывала окружающих больше, чем за предшествующие пять лет. Она лгала насчет Уилла. Лгала ему. Лгала матери, сестре, Реймонду, даже мисс Роуз. И ей нравилось лгать. Она находила вкус в том, чтобы скрывать кое—что от других. Она не считала нужным искренне отвечать на вопросы, задаваемые из чистого любопытства.

Но себя она не обманывала. С собой она была безжалостно честна. Еще не кончится это жаркое лето, а она уже будет безнадежно влюблена в Уилла Бомонта. Он разобьет ее сердце. Для него она всего лишь одна из длинной вереницы женщин, такая же, как все. Он покинет ее, как покидал других. И не оглянется. Даже нежного воспоминания не останется в его душе.

– Если хочешь спать, иди, – предложила ей Викки. – Я тебя не держу.

Конечно же, не держит. Ей ни к чему кто—то, кто может отвлечь внимание Уилла от нее самой.

– Знаешь, наверное, я лучше подожду в его доме.

Викки уже поднялась, но Селина остановила ее:

– Хорошо ли входить без приглашения в дом, когда хозяина нет?

Смешок Викки напомнил Селине бессмысленное хихиканье трехлетней Эми.

– Селина, не смеши меня. Уверяю тебя, Билли Рей не будет разочарован, обнаружив, что я его жду.

«Она будет ждать его голая и в постели», – подумала Селина, и ей вдруг захотелось схватить Викки за плечи и хорошенько встряхнуть.

– Милая моя, если он приведет кого—то к себе и обнаружит, что ты его ждешь, он будет не только разочарован.

Викки опять опустилась в кресло.

– Не приведет он никого, не забывай про старуху. – Она внезапно замялась. – Хотя Мелани Робинсон он приводил. Именно здесь все и произошло. В этом самом доме он ее обрюхатил.

Селина устало прикрыла глаза.

– Иди домой, Викки. Иди домой, к мужу и детям.

Иди туда, где ты кому—то нужна.

Впервые за много дней воскресное утро выдалось относительно прохладным. Когда около десяти часов дамы отправились в церковь, а Уилл растянулся в гамаке, термометр, прибитый к стене сарая мисс Роуз, показывал восемьдесят пять градусов <Около 29 градусов по шкале Цельсия.>, а с запада дул свежий ветерок. Замечательно побездельничать в такой день, пока мисс Роуз с Селиной возносят молитвы и навещают своих родных.

Хотя ночью Уилл спал спокойно и крепко, глаза его опять начали слипаться, когда он заметил, что к нему кто—то приближается. Шаги были очень тихими, он просто шестым чувством уловил чье—то присутствие. За шестнадцать лет бродячей жизни он научился узнавать, что за ним следят.

Он нехотя разлепил веки и увидел Селину; она стояла, прислонившись к стволу дерева. На ней было свободное платье без рукавов, подчеркивавшее ее тонкую фигуру и не слишком подходящее для визита в Первую баптистскую церковь славного города Гармония. Уилл нахмурился.

– Я считал, что вы уехали в церковь.

– Мисс Роуз поехала одна. Я решила остаться дома.

– Нет грехов, которые нужно отмолить?

– Грехов достаточно. Просто нет настроения каяться.

Она отошла от дерева и перетащила в тень стоявший возле сарая стул. Уилл смотрел на раскинувшуюся над ним крону и думал о том, надолго ли у него хватит сил, чтобы безмятежно валяться в гамаке и болтать с ней, словно между ними не было интимной близости, словно ему не было знакомо тело, прикрытое этим платьем. Словно ему не требуется вновь завладеть этим телом.

– Ты же штатная святая Гармонии, штат Луизиана. Как же это ты можешь быть не в настроении каяться?

Селина скрестила ноги, и разрез платья открыл их почти до колен.

– Считается, что похоть – это грех. Так же, как и дурные мысли. И ревность. И ненасытность.

Улыбка далась Уиллу с трудом. Селина не скрывала, что ее похоть относилась к нему. Все прочее, по всей вероятности, тоже. Она, наверное, миллион раз прокляла его, и все—таки ее к нему тянуло. Черт возьми, наверное, не меньше, чем его тянуло к ней.

– Ты должен меня поблагодарить, – сообщила она.

Он повернул голову:

– За что?

– Вчера вечером здесь была Викки. Она намеревалась дождаться твоего возвращения у тебя в доме, но я отправила ее.

И правильно сделала. Уилл вернулся накануне в такой злобе, что мог бы решить, что одна сестрица Хантер вполне заменит другую. И он мог бы дать Викки все, чего она добивалась, – и намного больше, если бы они занялись любовью в темноте. Если бы он закрыл глаза и вообразил…

– Твоя сестра – аморальное существо.

– Вот именно, – без тени улыбки согласилась Селина. – Ты попал в точку.

Уилл улегся головой в противоположную сторону. Теперь он ясно видел Селину.

– Кто тот человек, за которого ты хотела выйти замуж? Которого она у тебя увела?

– Его звали Ричард, – отрешенно сказала Селина. – Ричард Джордан.

Ричард Джордан. Он слышал это имя, причем совсем недавно.

И тут он вспомнил. Ричард Джордан, страховой агент, подписал договор о страховании строительных работ. Его контора помещалась недалеко от банка.

– Значит, ты все еще видишься с ним?

– Каждое воскресенье.

– В церкви?

– Да, а потом в доме моих родителей. – Она холодно усмехнулась. – Значит, ты так и не понял, когда подслушивал? Я ничего не знала о связи Ричарда с Викки до того дня, когда он объявил мне, что женится не на мне, а на ней, потому что она беременна.

Говорила она тем же спокойным, безразличным тоном, каким могла бы говорить о погоде или о своих делах в библиотеке. Неужели она в самом деле настолько равнодушна к прошлому? Или же так умело скрывает обиду?

– Что сказали ваши родители, когда узнали об этом?

На лице Селины не отразилось никаких эмоций.

– Они сказали: «Ну, это даже к лучшему. Селина, ты же умница, ты можешь сама о себе позаботиться. Ричард нужен Викки больше, чем тебе».

В детстве Уилл был немало наслышан о Хантерах, об их забывчивости, непрактичности и эксцентричности. Но он не мог себе представить, как могли эти люди оказаться такими черствыми и бездушными.

– Викки была на третьем месяце беременности, но они устроили шикарную свадьбу. Венчание, белое платье, множество гостей. Все называли меня эгоисткой, потому что я отказалась быть подружкой невесты. Они считали, что я должна стоять рядом и радоваться тому, что Викки выходит замуж за моего жениха.

– Ты уверена, что тебя не в капусте нашли? – спросил Уилл. – Ты не похожа ни на кого из них.

Селина вздохнула.

– Да, я почти во всем не такая, как они, – согласилась она.

Они помолчали. Потом Селина заговорила очень тихо, и Уилл отметил про себя ее явственный южный выговор:

– Уилл, можешь ответить на один вопрос? Только честно.

Он опустил одну ногу, и гамак закачался. Когда она в последний раз просила его об откровенности, разговор закончился пылкими объятиями. А гамак ничуть не хуже лесной поляны.

– Говори, что тебе нужно, и я посмотрю, захочу ли ответить честно.

Она поколебалась, потом подалась вперед.

– Кражи. Я хочу знать, что было на самом деле.

Уилл замер. Он слышал, как кровь пульсирует у него в висках. Кто ей рассказал? Наверняка Реймонд. Если только слухи не распространились по всему городу – а распространить их мог опять—таки Реймонд. Эта сволочь никак не может успокоиться. Он поставил себе целью обесчестить Уилла любой ценой. Ему показалось мало того, что он рассказал мисс Роуз, ему понадобилось посвящать в это и Селину.

– В газете написали…

– В какой газете?

– Я просмотрела в библиотеке микрофильмы местной газеты.

Ее ответ ничего не прояснил. Уилл понял только, что Селина имеет в виду подшивки старых газет. А в прошлом никаких краж, которые могли бы представлять интерес для жителей Гармонии, не было. В своих скитаниях Уилл крал только то, без чего не мог обойтись, – еду, например. И он почти никогда не воровал столько, чтобы пострадавший или пострадавшая стали бы сообщать в полицию, а тем более в газеты.

Он постарался сохранить хладнокровие.

– Сели, давай—ка точнее. Я не читаю старых газет и не знаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю о том дне, когда ты уехал из Гармонии. Деньги и драгоценности, – уточнила она.

Уилл покачал головой, чувствуя, что Селина проверяет его.

– Хорошо. Я говорю о твоей договоренности с Реймондом.

Уилл хмыкнул:

– Как, опять? Я же тебе сказал…

– Сколько он заплатил тебе за то, чтобы ты оставил город?

Уилл помрачнел. Он совсем забыл, что неделю назад Селина обедала с Реймондом. Надо полагать, они не только утоляли голод.

– Что он тебе сказал?

– Он уверяет, что ты попросил у него денег, а взамен пообещал не возвращаться в Гармонию. В твоем обещании я не сомневаюсь, но мне кажется, это он обратился с предложением к тебе.

– С чего ты так решила?

– Я исхожу из твоего отношения к нему. Маловероятно, что ты попросил бы у Реймонда ведро воды, если бы даже на тебе вспыхнула одежда.

Селина откинулась на спинку стула. На губах Уилла опять заиграла улыбка.

– Милая моя, да я горю с того самого вечера, когда увидел тебя полураздетой в окне. Поверь мне, этот пожар Реймонду нечем погасить.

– Не надо, Уилл, – попросила она тихо. – Не стоит говорить о том, чего ты не хочешь изменить.

Он долго молча смотрел на нее. Она не двигалась. Тогда он рывком вскочил и уселся на землю у ее ног.

– Ладно. Реймонд действительно предложил мне: убирайся из города и не возвращайся – никогда. И у тебя не будет неприятностей из—за Мелани. И выдал мне пятьсот баксов – новенькими десятками и двадцатками, только что из банка. Сели, я и тогда не был идиотом. Меня собирались упечь в тюрьму, а в тюрьмах в те времена с сосунками вроде меня могло случиться что угодно. Поэтому я дал Реймонду слово. Я взял у него деньги и убрался подальше.

– Ты взял только эти деньги?

Уилл был заметно удивлен.

– Я взял столько одежды, сколько влезло в чемодан, отцовскую Библию и еще пару сувениров.

– А для других денег в чемодане не оставалось места?

Уилл засмеялся:

– Если бы у меня были другие деньги, я бы нашел для них место, можешь не сомневаться. Но у меня их не было. Мисс Роуз не позволяла мне подрабатывать после учебы. Она давала мне что—то на карманные расходы, но совсем немного.

– А как насчет пары серег? А брошь, браслет, кольцо?

Его явно не разыгранное изумление только подтвердило то, в чем Селина давно была убеждена. Он не обворовал ни Реймонда, ни мисс Роуз. Он взял лишь то, что ему было предложено. А все остальное украл кто—то другой. Если только в самом деле что—то было украдено.

– Селина, к чему ты клонишь? – По его тону было трудно понять, оправдывается он или упрекает ее. – Чем вызваны все эти вопросы?

– Насколько Реймонд хотел избавиться от тебя?

Уилл пожал плечами:

– Настолько, что согласился заплатить.

Она кивнула:

– Настолько, что мог возвести на тебя напраслину?

Уилл молчал.

– Настолько, что мог обокрасть самого себя? – Она помолчала и не сразу решилась произнести даже едва слышно следующий вопрос: – Настолько, что мог обокрасть мать?

Глава 10

Уилл смотрел на Селину очень пристально, не отрываясь.

– Черт побери, Селина, ты о чем? – негромко проговорил он. – Кто обокрал мисс Роуз?

Она не испугалась угрозы в его голосе, даже бровью не повела.

– В газете утверждается, что это сделал ты. Так же говорит и Реймонд.

Она пересказала ему содержание газетной статьи и упомянула о подробностях, которые поведал ей Реймонд в ресторане.

Когда она умолкла, Уилл поднялся на ноги, подошел к ближайшему дереву, взялся за нижнюю ветку и опустил голову.

– Вот сволочь! – донеслось до Селины.

– Кто знал, что ты в тот вечер уезжаешь?

– Никто.

– Значит, в курсе были только Реймонд и ты?

Он долго не отвечал. О чем он думал? Наверное, о том, что Реймонд, наследник славного имени и более чем значительного состояния Кендаллов, президент банка, один из столпов местного общества, инсценировал одно преступление и совершил другое, жертвой которого стала его собственная мать. Реймонду нужно было не просто убрать Уилла с дороги; Реймонду нужно было упрятать Уилла в тюрьму за преступления, совершенные им самим.

Наконец Уилл поднял голову и взглянул на Селину.

– Для чего ему понадобилось все это затевать? Я же уезжал из Гармонии. И не собирался возвращаться.

– Возможно, он сознавал, что мисс Роуз постарается найти тебя и вернуть, – предположила Селина.

– Разве она старалась?

Селина покачала головой:

– Она опасалась, что не сумеет избавить тебя от ареста за кражу и совращение Мелани.

– Значит, она винит меня еще и в этом. – Он страдальчески улыбнулся. – Мне было восемнадцать лет. Я провел с ней почти половину жизни, а она не знала обо мне самого главного. И не знает до сих пор.

Селина молчала. Что бы она ни сказала, он бы решил, что она всего лишь старается утешить его.

После долгой паузы Уилл заговорил снова:

– В один прекрасный день, когда я вернулся из школы, а мисс Роуз отлучилась, сюда явился Реймонд. Он спросил меня, почему я не желаю признать правду насчет Мелани. Он объяснил мне, что у меня нет шансов избежать тюрьмы, так как у Джока есть влиятельные друзья. И я испугался. Я безумно испугался, так как мне не верила даже мисс Роуз. И поэтому я согласился уехать, когда он предложил мне деньги.

Она сочувственно слушала Уилла, не перебивая его.

– Реймонд велел мне уехать на следующий вечер. Перед отъездом я должен был прийти к нему домой в семь часов и получить деньги. Он запретил мне рассказывать о его предложении кому бы то ни было, так как это могло дойти до ушей Джока или шерифа, и они помешали бы мне скрыться. Я и сам понимал, что он прав, поэтому никому не обмолвился и словом.

Он опять замолчал, а только глядел перед собой невидящими глазами. Потом Селина вновь услышала его невыразительный голос:

– Вечером в пятницу я явился к Реймонду. Прошел с черного хода прямо к нему в кабинет. Он дал мне пятьсот долларов. Я пообещал ему никогда не возвращаться и никому не рассказывать о нашей сделке. После этого я уехал из города.

– Мне Реймонд сказал, что дал тебе пару сотен, но ты увидел у него в столе банкноты, позже проник в дом, взломал дверь и забрал деньги, а также кольцо, принадлежавшее его отцу.

Уилл не стал отрицать. Он не видел в этом смысла; все равно Селина ему не поверит.

– Как ты считаешь, мог он совершить кражу сам?

Уилл рассеянно взглянул на нее.

– Какой в этом смысл? Он уже получил то, чего добивался. Он и без того избавился от меня.

– Но у него не было гарантий, что ты уезжаешь навсегда. Ты мог передумать, мог вернуться, как только у тебя закончатся деньги. Мелани должна была родить к тому времени, и ты мог рассчитывать, что Джок смягчится и скажет: пусть Билли Рей обеспечивает Мелани и Джереда, и тогда незачем настаивать на женитьбе. Может быть, Реймонд хотел подстраховаться, сделать так, чтобы ты и в этом случае отправился бы в тюрьму. Чтобы шериф при первой возможности арестовал тебя за кражу.

Обдумав ее слова, Уилл покачал головой:

– Не забывай, речь идет о Реймонде Кендалле. Он не любит меня, но совершать два уголовных преступления? Сели, это абсурд. Здесь нет логики.

– Он тебя не просто не любит. Он тебя ненавидит. А у ненависти не бывает ни логики, ни здравого смысла.

Этот разговор заметно нервировал Уилла, и самой Селине тоже было не по себе.

Она стояла на земле, веками принадлежавшей Кендал—лам. Ее, как и Уилла, пригласили сюда, после чего она решилась произнести слова, обвиняющие наследника семейного достояния в тяжких преступлениях.

– Уилл, пойми, он солгал мне, – терпеливо начала она. – Он сказал, что выдал тебе пару сотен долларов. Пару сотен. Реймонд банкир и самый прижимистый человек из всех, кого я знаю. Такие люди не скажут про пятьсот долларов «пара сотен». Кроме того, он внушал мне, что ты сам потребовал у него денег.

Уилл наконец выпустил ветку, засунул руки в карманы и прислонился к стволу.

– И давно ты это услышала?

– В тот вечер, когда к тебе приезжала Мелани.

– Значит, ты знала еще до того…

До того, как они занялись любовью. Селина кивнула.

– Почему ты мне раньше не сказала?

– В субботу у меня голова была занята несколько другим. – Она бросила на него вызывающий взгляд. – А с тех пор с тобой было не так просто поговорить.

Уилл не ответил на вызов.

– Почему ты заговорила об этом сейчас?

– Я решила, что тебе следует знать в точности, в чем тебя здесь обвиняют.

– Неважно, – буркнул он. – Я уеду из города, как только выполню все, что хочет мисс Роуз. И на этот раз, Сели… я уже не вернусь.

Шестнадцать лет назад он дал такое же обещание Реймонду и впоследствии нарушил его. Но сейчас он говорил всерьез. Селина верила ему. Ему верило ее любящее сердце.

Во вторник после обеда начался дождь. Не летний временный ливень, не приносящий облегчения, нет; это был настоящий грибной дождь, когда солнце периодически проглядывало сквозь облака и мокрая трава сверкала в его лучах.

Уилл решил передохнуть. Он достал банку содовой воды и поднял голову, разглядывая отчасти обновленный фасад усадьбы.

В этот день он работал на галерее – изучал кладку и заменял негодные кирпичи новыми.

Накануне он по поручению Роджера побывал на другом берегу Миссисипи, на старом кирпичном заводе, где заказал партию кирпича подходящего цвета. Работа по обновлению фасада требовала особого внимания и прилежания. Сейчас у Уилла болела спина, ныли колени, и ему было не до размышлений.

То, что Селина сообщила ему в воскресенье, произвело на него эффект разорвавшейся бомбы. В его виновность верил весь город, и запираться было бессмысленно. Он не в силах поколебать уверенность даже того единственного человека, чье мнение ему по—настоящему дорого, – мисс Роуз. Если Селина права и Реймонд оболгал его, он этого не докажет. Да и мисс Роуз будет больнее считать собственного сына вором, чем приемыша.

И все—таки душа у него была не на месте. Он чувствовал себя беспомощным и оттого злился.

Но виновным его считают не все. Есть еще Селина. У нее нет причин верить ему, верить в него. Но она верит.

Он допил воду и поднялся на ноги, когда его окликнул один из рабочих:

– Эй, Уилл, у тебя гости.

Он оглянулся и увидел рядом с рабочим вымокшего до нитки Джереда Робинсона.

– Привет, парень. Каким ветром тебя сюда занесло?

– Я услышал, что дом восстанавливают, и захотел посмотреть.

Так ли? Или Джеред изобрел предлог, чтобы оказаться здесь? Может быть, он все еще считает Уилла своим отцом?

– Идем.

Войдя в дом, он оглянулся на Джереда. Мальчик походил сейчас на мокрую мышь; с его волос и одежды капала вода. Но голубые глаза Мелани были устремлены на него.

– Ты когда—нибудь видел этот дом?

– О, много раз. В детстве мы с Джоем часто приезжали сюда на велосипедах поиграть.

В детстве. Уилл даже не улыбнулся этим словам, исходящим из уст пятнадцатилетнего мальчика. Ему захотелось сказать Джереду: не торопись вырасти. Не расставайся раньше времени с невинностью и свободой юности.

Но вслух он сказал только:

– Почти все в городе уже забыли о существовании этого дома. Ты—то как узнал?

– Мне рассказала мама. Ей всегда хотелось жить в таком доме. – Джеред остановился у колонны, а Уилл занялся ближайшим испорченным кирпичом. – Она звонила в воскресенье, и я рассказал ей, что мисс Роуз затеяла ремонт. Она сказала, что обязательно приедет сюда посмотреть, как только сможет.

Уилл вытащил из стены большую часть кирпича и принялся выламывать обломки.

– Чем ты занимаешься летом?

– Болтаюсь по улицам с Джоем. Хожу в библиотеку. Читаю. В августе меня на две недели увозят на ферму к дедушкиному брату. – Он помолчал и мрачно добавил: – Еще я обычно хожу в видеотеку, но сейчас мне туда не хочется.

Джеред умолк.

Уилл повернулся и пристально посмотрел на мальчика. Тот почему—то покраснел и вдруг заинтересовался трещиной в полу.

– Это из—за меня?

Джеред упорно молчал.

– Извини меня, Джеред. Если бы я мог что—то переменить, я бы тебе помог. Но врать я не буду. Я не хочу признаваться в том, чего не совершал.

Джеред медленно опустился на землю и сел, прислонившись спиной к колонне.

– Зачем вы вернулись?

Уилл улыбнулся, но улыбка вышла невеселой.

– Этот вопрос я сам задаю себе с первого дня.

– Когда я уеду, то возвращаться не стану.

– Когда ты уедешь, то начнешь новую жизнь. Мне это так и не удалось.

– Почему?

Одним ловким ударом мастерка Уилл вышиб из стены обломки кирпича, примерил новый к выемке и перевел взгляд на мальчика.

– Не знаю. Может быть, потому, что я все время один. Я ничей. Или не могу себе позволить стать чьим—то. Я никому не верю.

– Дедушка говорит, что вас много раз сажали в тюрьму.

Уилл усмехнулся:

– То ли я сам ищу неприятностей, то ли они находят меня.

Джеред молчал. Уилл вернулся к работе, ожидая, что мальчик заговорит снова. А заговорил Джеред о том, что Уилл предпочел бы не обсуждать:

– Мисс Селина дала мне немного денег на колледж.

Настала очередь Уилла молчать в ожидании продолжения.

– Она сказала, что тот, кто передал эти деньги, надеется, что я смогу ими распорядиться с умом.

Последовала напряженная пауза.

– Эти деньги от вас? – наконец спросил Джеред.

– Нет.

– А вы знаете, кто их передал?

– Ты спрашивал Селину?

– Она не говорит. – Джеред нахмурился. – Значит, и вы не скажете.

– Я не имею отношения к этим деньгам. Если бы я знал, от кого они…

– Вы знаете. Иначе так бы и сказали, а не отвечали бы вопросом на вопрос.

– В любом случае я ничего не могу сказать. Я здесь ни при чем, – повторил Уилл.

– Вам нравится мисс Селина? – неожиданно сменил тему Джеред.

Уилл с улыбкой обернулся.

– По—моему, в этом городе сказать, что тебе не нравится мисс Селина, – смертный грех.

Джеред насупился еще сильнее. Уилл отметил про себя, что этот парень явно не любит, когда над ним подшучивают.

– Я серьезно. Она вам нравится как женщина? В смысле секса?

Уилл вставил кирпич и похлопал по нему ладонью, проверяя, ровно ли он лег. Другой рукой он указал Джереду на ведро с раствором.

– Всыпь—ка сюда пару совков песка. В смысле секса, говоришь? Значит, книжки, колледж, отъезд из города – и еще сексом интересуешься?

В Джереде происходила борьба между взрослым мужчиной, которым ему хотелось предстать, и мальчиком, которым он был на самом деле. Ребенок взял верх, и на его щеках выступила краска.

– Тебе нравится какая—то девушка?

Он залил воду в ведро с песком.

– Не—а, – бросил Джеред так небрежно, что поверить ему было невозможно. – Так что же насчет мисс Селины?

– Она моя соседка.

– И?

– И все.

– Понял.

– Послушай, парень, конечно, мне Селина нравится. Она очень красивая. Но она без труда найдет себе кого—то намного лучше, чем я.

Джеред подумал, что Уилл уходит от ответа. Да, мисс Селина может найти кого—нибудь лучше, чем Бомонт. Но это никак не значит, что она не привлекает его. И что она хочет найти другого.

– Вы долго здесь пробудете? – поинтересовался Джеред, наблюдая, как Уилл управляется со следующим кирпичом.

– Не знаю. Это зависит от мисс Роуз.

– Она хорошая. Но мою маму она не любит и мисс Викки тоже. Она говорит, что мисс Викки как воздушный шар – снаружи красиво, а внутри пусто, а разница в том, что воздушный шар можно спустить, а от мисс Викки избавиться невозможно. – Он помолчал, потом решился: – Она тоже была когда—то вашей подружкой?

– Когда мы учились в школе, я несколько раз гулял с ней.

– Только она от вас не забеременела, – мрачно сказал мальчик.

Уилл с раздражением посмотрел на него.

– Извини, Джеред, ты можешь мне не верить, но факты – упрямая вещь, как говорится. Я не твой отец.

Он прошел несколько шагов вдоль галереи, и Джеред последовал за ним, остановившись возле следующей колонны.

– Не знаю, кому верить, – со вздохом признался он. – Но если не вы, тогда кто? Она в то время больше ни с кем не встречалась.

– Зато она занималась с кем—то кое—чем, – проворчал Уилл, – поскольку со мной у нее ничего не было. Ты ее спрашивал?

– Нет.

– Почему?

Джеред поколебался мгновение, потом решил ответить честно:

– Потому что откуда мне знать, правду ли она скажет.

Он увидел в глазах Уилла сочувствие, и ему сделалось не по себе. Он не хотел, чтобы его жалели. К счастью, Уилл ничего не сказал. Он вернулся к работе и лишь через несколько минут заговорил, но уже о другом:

– По—моему, от своей матери я слышал ложь только один раз. В тот день она стукнула меня, и под глазом появился синяк, а вечером она сказала отцу, что я стукнулся о дверь. А вообще она ничего не скрывала. Она открыто говорила, что не хотела иметь ребенка. Она не хотела меня рожать, не любила меня и с нетерпением ожидала того дня, когда сможет от меня избавиться. В последний раз я видел ее сразу после смерти отца. Она сказала, что уезжает, меня с собой не берет и мы с ней больше не увидимся. Меня это не слишком огорчило.

Джеред смотрел, как во дворе крупные капли дождя лупят по лужам. В чем—то ему повезло больше, чем Уиллу. Пусть Мелани была плохой матерью, но она не била его, не обращалась с ним жестоко. Пусть она не могла – не хотела – жить с ним, все—таки она любила его как умела. Пусть она оставила его, но оставила с любящими стариками; он не остался без всякой опоры, как Бомонт.

Он оттолкнулся от колонны и отряхнул рубашку.

– Мне надо идти. Дедушка скоро будет дома.

– Как я понимаю, ему не нужно знать, что ты здесь был.

Джеред взглянул на Уилла с упреком.

– Можешь положить велосипед в кузов грузовика, и я подброшу тебя докуда скажешь.

– Нет, спасибо. – Джеред пошел прочь, затем остановился. – Можно я как—нибудь еще приду?

– В любое время. Может быть, для тебя даже найдется работа.

Джеред хотел бы заработать сколько—нибудь на колледж, но дедушка, если узнает об этом, сойдет с ума от ярости.

– Ну… До свидания.

Уилл смотрел ему вслед, пока подросток не скрылся из виду. Вернувшись к работе, он неожиданно увидел Роджера Вудсона.

– Кто этот парнишка?

– Весь город считает его моим сыном.

– Что значит – считает?

– На самом деле это не мой сын.

Роджер пристально посмотрел на Уилла.

– Ты, по—моему, об этом почти жалеешь.

Уиллу почему—то вдруг стало грустно.

– Почти.

– Некоторые из заказанных материалов должны прибыть в четверг. Съездишь за ними в Новый Орлеан?

– Конечно.

– Обязательно выкрой время для обеда. Я знаю несколько симпатичных местечек во Французском квартале, куда не стыдно пригласить библиотекаршу.