Текст книги "Дверь. Альбом"

Автор книги: Мэри Робертс Райнхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Было воскресенье двадцать седьмого августа. Вот уже девять дней в поселке свирепствовал террор. Говорили даже, что нас собираются эвакуировать, чтобы спасти наши жизни. Пара-тройка семей, живших на Юклид-стрит, уже выехала из своих домов вместе с детьми и домашними животными куда-то в деревню. Даже на Либерти-авеню вечерами было пусто. Пресса писала о маниакальном убийце, которого никак не могли поймать. Какая-то газета выкопала старую историю о Джоне Тэлботе и его любовной интриге, которая закончилась так трагически. С этого момента поиски мистера Тэлбота велись так же активно, как и поиски Лидии.

В тот день мы похоронили мистера Ланкастера. Были вызваны дополнительные полицейские, чтобы сдерживать толпу у ворот. Полдюжины мотоциклистов сопровождали гроб на кладбище и следили там за порядком. Я отказалась ехать на похороны, чем страшно возмутила маму.

– Никогда не могла даже представить себе, что моя дочь откажется отдать последний долг умершему.

– Я не поеду, мама.

– Как ты разговариваешь со мной, Луиза? Иногда я просто удивляюсь, что с тобой случилось! Ты очень изменилась.

– Боюсь, что да, мама.

Она отвернулась от зеркала, у которого пришпиливала черными булавками свою шляпу.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Полагаю, – стала я объяснять очень осторожно, – все случившееся показало мне, что я имею право жить так, как хочу. Жить своей собственной жизнью, мама. Не чьей-то другой, а своей собственной.

Она посмотрела на меня удивленными, не верящими тому, что они видят, глазами.

– И это ты говоришь мне? Вот что я слышу от своего собственного ребенка! После стольких лет, которые я ей пожертвовала!

– Что ты пожертвовала мне, мама? – спросила я очень мягко. – Может быть, это я была жертвой? Разве все жители нашего поселка не жертвы? Они жертвы. Но чего? Спокойной жизни? Так где же эта спокойная жизнь? Где она? Ее нет. Посмотри в окно, и ты поймешь!

Она ничего мне не ответила, взяла черную сумку, поправила вуаль на шляпке и вышла. В дверях остановилась и обернулась.

– Интересно, это доктор Армстронг внушил тебе все?

– Нет. Не он, а другой мужчина. И если он предложит мне выйти за него замуж, я выйду.

Сомневаюсь, что она слышала, о чем говорил священник на похоронах. Вернувшись, она заперлась в своей спальне и не разговаривала со мной целые сутки. Но так как эти сутки были заполнены другими событиями, я почти не почувствовала этого ее наказания.

В субботу Лидию Тэлбот еще не нашли. Прокурор допрашивал Хелен о том, что она видела тогда ночью. Это окончательно отмело версию мисс Маргарет. И хотя тогда об этом никто не знал, Герберт Дин провел почти половину дня у различных парикмахеров, показывая им фотографию. Остальную часть дня он провел в пансионе на узкой уличке за больницей. Адрес этого дома он узнал после того, как ему все-таки удалось прочесть то, что отпечаталось на промокашке, которую он взял со стола Эмили Ланкастер в доме миссис Макмаллен.

Там, с разрешения хозяйки, которая пошла на это очень неохотно, он осмотрел маленькую меблированную комнату, очень чистенькую, из которой прошлой ночью были вынесены все вещи ее прошлого хозяина, за исключением книг. Книг в комнате было огромное количество.

– Любил читать?

– Да, сэр. Больше он ничем и не занимался. Мне не хотелось с ним расставаться. Он жил здесь десять лет.

– А за книгами никого не присылал?

– Нет. И это очень странно. Книги были для него, как дети, если можно так выразиться. Он очень любил их. Сказал, что я должна отдать их в библиотеку. Они ему больше не понадобятся.

Все это свелось к тому, что комиссару полиции, несмотря на сопротивление, пришлось поставить еще одного полицейского у дома за библиотекой. Он был вынужден объявить розыск исчезнувшего Роберта Дэниелса – дворника, работавшего по найму департамента общественных работ, а также заняться чтением и изучением пыльных вырезок из газет одного из соседних штатов.

– В чем дело, Дин? – спросил комиссар. – Если вы считаете, что Дэниелс убийца, почему не говорите этого?

– Я не знаю, убийца он или нет, – серьезно ответил Дин. – Просто хочу спасти его жизнь.

Но мы в Полумесяце все еще ничего не знали об этом. Единственная новость, которую мне сообщили Тэлботы, касалась Лиззи: она не вернулась с похорон мистера Ланкастера. Я узнала об этом от Энни.

Короче говоря, всю последнюю неделю Лиззи вела себя очень странно. Она почти ничего не ела и была так раздражительна, что миссис Тэлбот сильно поругалась с ней утром. Это слышали все в доме, поэтому никто не удивился, что Лиззи тотчас же пошла в комнату и взяла свой потрепанный чемодан. Однако они удивились, когда она села в машину, которую в таких случаях мы вызываем для наших слуг, и спокойно отправилась на кладбище. Чемодан поставила на переднее сиденье рядом с шофером.

Только на обратном пути Лиззи заговорила, да и то с шофером. Она просунула руку через окно перегородки, отделяющей шофера от пассажиров, и дотронулась до его плеча.

– Я здесь выйду.

Некоторые из женщин пытались с ней попрощаться, но она не обратила на них никакого внимания. Последний раз они видели ее, когда она стояла с чемоданом на автобусной остановке.

– Тогда мы все поняли, – говорила мне Энни. – Знаете, мисс, у ее сестры есть ферма рядом с Холлитри. Но уехать не попрощавшись? Ведь мы знаем друг друга многие годы. Она, наверное, была очень расстроена: то одно, то другое… Я на нее не обижаюсь.

Мне показалось все это вполне нормальным с учетом характера Лиззи. Когда была маленькой, я ее очень боялась. Она чуть не убила Джорджа, когда он испугал меня, забравшись в кухонный лифт. И она здорово меня отшлепала, когда нашла меня в их конюшне, где я пыталась курить сигарету, скрученную из листьев индийского сигарного дерева. Лиззи была жестокой женщиной. Фамилии ее я никогда не знала. Внешность ее тоже была устрашающей: выкрашенные в черный, как воронье крыло, волосы и наглухо застегнутый старинной брошью с изображением камеи воротник платья.

Но я несколько обеспокоилась, когда вечером ко мне зашел Джордж Тэлбот. Весь день он занимался уликами, обнаруженными полицией, потому был грязным и усталым. Мама все еще сидела в своей крепости, когда Джордж вошел в библиотеку. Он протянул мне газету.

– Думаю, ты уже читала эту грязную заметку, Лу?

– Да.

– И ты все это знала раньше?

– На самом деле, Джордж, я ничего не знала об этом. Слышала кое-какие разговоры по этому поводу вчера или позавчера вечером, но…

– Так вот он, великий секрет! – возмущенно воскликнул Джордж. – Все эти годы я знал, что что-то не так. И я прекрасно понимал, что все в поселке знают, в чем дело. Кроме тебя, возможно А теперь эта грязная газетенка раскрывает секрет и делает предположение, что мой отец вернулся и повторил то, что сделал раньше. Боже мой! Мне следует пойти в редакцию и набить им всем морды!

Через какое-то время Джордж немного успокоился. Казалось, он расстроен не столько тем, что опубликовано в газете, сколько другими обстоятельствами.

– Посмотри, что с нами стало! Мы жили взаперти! Ни с кем не общались! Почему? Почему? Он не был ненормальным. Он притворился сумасшедшим, чтобы спасти свою жизнь. И я рад, что он это сделал. Рад, что он бежал из сумасшедшего дома. Человек влюбляется в хорошенькую женщину, бежит с ней из дома, живет под чужим именем. Потом его находят в номере гостиницы с револьвером в руке, а рядом труп этой женщины. Она сломала ему жизнь, и он убивает ее. И в течение почти тридцати лет мама думает, что он вернется и застрелит ее тоже! Почему? Она для него ничего не значила. Думаю, он никогда не любил ее.

Сделав это совсем не лестное для матери замечание, он встал.

– Единственно нормальным человеком в доме была Лиззи. Теперь, ты, наверное, знаешь, она ушла от нас. Ее выгнали, как и тетю Лидию.

– Джордж, ты думаешь, что тетя Лидия просто ушла из дома?

Он развел руками.

– Откуда я знаю? Она хотела уйти. Давно хотела. Я не виню ее. Но с Лиззи совсем другое дело. Она уходить не хотела. Зачем уходить из дома, где прожито больше тридцати лет? Здесь что-то не то, Лу.

Он встал.

– Ну, ладно. Давай мне эту грязную газетенку. Я должен идти. Нужно кое-что проверить перед сном!

Он взял газету и ушел. Я читала эту заметку. В ней довольно ясно говорилось о том, кого следует подозревать в убийствах. Но мы с Джорджем ошибались в тот вечер. В газете содержалась только часть того, что он называл великим секретом. Произошла еще одна трагедия, прежде чем мы узнали все.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Джордж Тэлбот был усталым и грязным, когда заходил ко мне вечером, но он не мог сравниться с Гербертом Дином, когда в половине десятого он позвонил к нам в дверь. Дин перестал притворяться и больше не скрывал, кто он есть на самом деле. Энни оценила это и проявила свое одобрение следующим образом: принесла ему поднос со всеми яствами, которые у нее имелись. Он был голоден и попросил у нее поесть.

– Думаю, Лу, вы меня не осудите. Я сегодня ничего не ел. А сейчас очень беспокоюсь. Где ваша мама?

– Она в постели. Боюсь, дуется на меня.

Он не обратил на это заявление никакого вникания и сообщил, что намерен провести ночь у нас в доме.

– Буду охранять вас.

– Охранять? Здесь?

– А где же еще? Во-первых, я хочу быть уверен, что с вами все в порядке. Это самое главное. А во-вторых, до тех пор, пока наш убийца полагает, что кровавые отпечатки пальцев все еще хранятся в альбоме с фотографиями и что этот альбом находится у вас, он может предпринять еще одну попытку, чтобы заполучить его.

Дин объяснил мне все это, откинувшись на спинку большого мягкого кресла. Выглядел он очень усталым. На лице появились новые морщинки.

Не помню в подробностях, что он мне говорил. Но все это сводилось к тому, что тщательно продуманный план убийства миссис Ланкастер предусматривал не только последовательность событий, к нему ведущих. Он означал еще и другую последовательность. И эта последовательность могла быть только заранее запланирована. И если она была частично нарушена, даже в незначительной степени, все остальные события изменились.

Таким образом получилось, что пропал альбом или перчатки. Он был не слишком расторопен. Он не смог вынуть из альбома то, что хотел. Поэтому решил выбросить перчатки и попытался вырвать из альбома страницы. Но страницы держались крепко, а времени не было. Потом что-то спугнуло убийцу. Это могло произойти тогда, когда была предпринята безнадежная попытка поднять сетку от комаров на окне.

Как бы то ни было, но план был нарушен, а вместе с ним и весь ход действий, которые должны были последовать.

В это время Энни принесла поднос с едой. Дин съел все. Он был очень голоден, и я не стала задавать ему никаких вопросов, чтобы не мешать. Поев, он отодвинул поднос, подошел ко мне и положил руку на плечо.

– Лу, вы не представляете, как я отдыхаю с вами. Когда все это закончится…

Вошла Энни, чтобы забрать поднос, и Дин не закончил своей фразы. Он снова стал думать о преступлениях, которые совершены, – одинокий волк, хотя он и отрицал это, идущий по своему, только ему известному следу, несмотря на открытый цинизм инспектора Бриггса. Он настаивал на своей версии, и в конечном итоге с ним все согласились.

В день смерти миссис Ланкастер неизвестный пробрался в дом. Каким образом, он тогда не знал точно. Перед убийством преступник проник в кладовку на втором этаже и, привязав длинную веревку к трубе, спустил ее через окно рядом с водосточной трубой. Если бы кто-то увидел эту веревку, не придал бы ей никакого значения. Но веревка давала возможность доставить в дом топор.

Четверг выбран для убийства потому, что это день отдыха горничных, пользующихся кладовкой.

Войдя в четверг в дом и спрятавшись в кладовке, возможно даже заперев в ней дверь, человек сделал следующее. Он или снял верхнюю одежду, или что-то надел сверху, что позднее было уничтожено. В кладовке был водопровод и чашка для мытья. Она находилась рядом с задней лестницей. Убийца бежал из дома по задней лестнице и через кухонную дверь. Он мог спокойно выйти незамеченным, а если бы его заметили, то следов крови на нем не было бы.

Полиция признала эту версию, если считать, что убийство не было совершено домашними. Перчатка была брошена в холле для того, чтобы все подумали: убийца вышел из парадной двери. Но вторую перчатку он почему-то решил сохранить у себя. Потом, чтобы избавиться от нее, положил ее на водосточную трубу. В ту ночь шел сильный дождь, и перчатку смыло. Она упала на землю, где я и нашла ее.

– Это Бог помог нам, Лу, – заметил Дин. – Так как перчатка могла оказаться на земле только в том случае, если она лежала на водосточной трубе. А на водосточную трубу ее можно было положить только через окно кладовки! Вот и все.

Однако, что касается рассказа Маргарет Ланкастер, тут мнения Дина и инспектора расходились. А показания Хелен Веллингтон в отношении событий той ночи заставили их занять диаметрально противоположные позиции.

– Это совершенно меняет дело, – заявил инспектор, стукнув кулаком по столу. – И мне все равно, что вы об этом думаете. Теперь о кладовке. Я считаю, что в кладовке была Маргарет. Постороннему человеку очень трудно проникнуть сквозь запертую дверь в дом, а женщина живет в нем. И что же она делает? Выносит из дома первую перчатку с помощью Луизы Холл. Просит Дэлтона что-то сжечь. А что, мы не знаем. Она утверждает, что листки из альбома, но это никем не подтверждено. А после того, как в Эмили стреляли, она меняет дула двух револьверов и молчит об этом, пока не узнает, что револьвер ее отца пропал.

Она пугается. Возможно, сиделка сообщила ей, что револьвер у нас. Старик умер. Поэтому она сваливает второе убийство на него. Это вполне безопасно, очень удобно и правдоподобно. Да, правдоподобно! Но здесь появляется эта дамочка Веллингтон, и все идет прахом.

Это не все. Он полагал, как мне кажется, что Маргарет наняла Холмса с его грузовиком или знала, что он воспользуется грузовиком, и наняла еще кого-то, чтобы забрать у него этот грузовик.

– Теперь это делается очень просто, – объяснил он. – Одна тысяча долларов, и пятьдесят парней согласятся на такую работу. Конечно, они не должны были знать, что в этом грузовике.

Герберт пытался убедить его, что это абсурд. Если Маргарет знала, где находятся деньги, зачем их красть? Они и так принадлежат ей. Ей просто нужно было бы заявить в полицию.

– Но только не в том случае, если она убила сестру, – упрямо возразил инспектор. – В сундуке мог находиться дневник Эмили или что-то другое, показывающее, что она боится Маргарет. Эмили могла сказать об этом Маргарет. Она действительно была испугана. Очень испугана. Это факт. У нее было три дня с лишним после смерти матери, чтобы рассказать правду. Она сделала это? Не сделала. Потом в воскресенье ночью кто-то пытается проникнуть в ее комнату, и она убегает! Куда? Она убегает из дома и, когда Тэлботы впускают ее, говорит, что они хотят ее убить. Кто они? Ее родные, вот кто.

Все это казалось довольно правдоподобным, хотя здесь Дин обратил внимание на то, каким способом был доставлен в дом топор. Трудно объяснить, зачем прилагать столько усилий. Летом топором не пользуются, поэтому Маргарет могла принести его в дом той ночью или в любое время, и ее никто не заметил бы. Тот факт, что Брайан Дэлтон увидел, как поднимали в окно топор, сам по себе доказывает, что такой способ был крайне опасным.

Но главной его заботой в то время был старый альбом с фотографиями. Он считал, что все дело в альбоме, и поэтому пришел к нам в ту ночь.

– Я не хочу сказать, что мне не хотелось прийти к вам, солнышко мое, – сказал он шутливо. – Но мне казалось, что было совершено уже две попытки завладеть этим альбомом. И, возможно, будет предпринята третья. Это доказывало, что Маргарет не причастна к убийству. Она знала, что страницы с отпечатками пальцев сожжены. Но есть кто-то, кто не знает этого и считает, что альбом все еще находится в вашем доме.

И тут он улыбнулся.

– Я проверял алиби всех на вторую половину четверга. Бесспорное только у вашей мамы. А существует такая старая аксиома: чем бесспорнее алиби, тем оно подозрительнее! И, моя дорогая, откуда мы знаем, что вы сидели у окна и что-то шили, как вы говорите? Или что Хелен ходила за покупками, разоряя Джима еще больше? И что Джиму не нужны деньги, чтобы оплачивать счета Хелен?

– Думаю, вы сами не верите тому, что говорите, – резко возразила ему я.

– Конечно, не верю. Я даже знаю, кто виноват в убийстве, или полагаю, что знаю. Это человек, который имеет свободный доступ в этот дом, знает до мельчайших подробностей все привычки его обитателей, который выглядит спокойным, но способен взорваться в любое время, который вполне здоров, но не совсем нормален. Но как мне доказать это?

И вдруг мне показалось, что я поняла, о ком идет речь. Я распрямилась на своем стуле.

– Это Лиззи! Лиззи, горничная Тэлботов! Это должна быть она. Она ненавидела миссис Ланкастер, но часто бывала в их доме. И она бывает ужасна в гневе. Я сама это видела. Но она исчезла, Герберт. Убежала сегодня во второй половине дня.

– Убежала? Куда? – спросил он быстро.'

– Не знаю. Возможно, к сестре.

И я рассказала ему, что услышала от Энни. Он позвал Энни и быстро допросил ее. Выглядел он обеспокоенным, но уверенным в себе. Он заставил меня пообещать ему, что я запрусь в своей комнате, и сказал, что у дома будет стоять охрана. Потом положил мне руку на плечо, взял свою шляпу и вышел.

Через минуту я услышала, как он с бешеной скоростью покидает на своей машине Полумесяц.

Это было в субботу, в половине одиннадцатого ночи, двадцать седьмого августа. Но только к полуночи полиция нашла водителя автобуса, на который села Лиззи, и узнала, что она вышла из автобуса на остановке в четырех милях от Холлитри. Через пятнадцать минут городские полицейские, машина шерифа и несколько наскоро оповещенных полицейских штата встретились в районе Холлитри. Их задача состояла в том, чтобы найти, если возможно, высокую худую женщину в черном со старым чемоданом в руке, которая вышла из автобуса, а также найти ферму, принадлежащую ее сестре.

Ферму они нашли, нашли небольшой домик у подножья холма и подняли на ноги семью. Но Лиззи у них не было. Выйдя из автобуса, она исчезла.

Только к десяти утра на следующий день они кое-что узнали. Мужчина, живший в окрестностях Холлитри, позвонил в городскую полицию.

– Знаете, – сообщил он. – У меня есть белая собака, которая все время убегает из дома. Час назад она вернулась вся в крови. С собакой все в порядке. Даже не ранена. Но такое впечатление, что она окунулась в воду с кровью. Думаю, вы захотите посмотреть на моего пса, прежде чем я вымою его. Мне все это кажется странным.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Герберт и Салливан сразу туда поехали, за ними последовал инспектор с комиссаром полиции, одетый в костюм для игры в гольф и очень рассерженный, что придется пропустить воскресную игру. Собака находилась в загончике за домом. С полдюжины любопытных соседей разглядывали ее из-за забора. На псе был намордник, чтобы он не слизывал кровь, как объяснил хозяин.

Никто не сомневался, что собака измазалась в крови. Однако не было известно, человеческая ли это кровь. Поэтому Дин срезал кусочек шерсти и отправился в город в лабораторию, не поучаствовав из-за этого в дальнейших поисках.

Судя по газетным заметкам, опубликованным на следующий день, поиски были активными. Это было воскресное утро, и те жители, которые не пошли в церковь, участвовали в них. Был дан приказ искать не обязательно пруд или ручей, а скорее – небольшую канаву, где кровь быстро не смоется. Участники поисков были предупреждены, что кровь может изменить цвет под лучами солнца. Поэтому они должны сообщать о любой подозрительной луже независимо от того, есть в ней следы крови или нет.

А тем временем позвонил Дин, сообщил, что кровь, без сомнения, человеческая, и сказал, что присоединится к поискам, как только сможет. Однако он опоздал.

В пригороде, примерно в ста футах от главной дороги, находился пустой дом, в котором, по слухам, жили привидения. Дом пытались сдать в течение пяти лет, но не могли, несмотря на то, что он был хорошо обставлен. Но недавно дом сняли. Примерно неделю назад хозяину позвонил мужчина и сказал, что снимает дом на лето. Он переслал по почте деньги вперед за два месяца и попросил оставить ключи в доме.

Все это было довольно странно, но хозяин решил следующее. Пару раз члены местного клуба спиритуалистов собирались в этом доме и вызывали духов. А так как эти люди предпочитают не обнародовать свои имена, хозяин решил, что это они сняли дом, и согласился с их условиями.

Его не просили привести дом в порядок, и он не стал этого делать. В дом никто не переехал, хотя вечером в прошлую среду, по сообщениям соседей, к дому подъехала машина, на которой что-то привезли и внесли в дом. Так как соседний дом находился на расстоянии ста ярдов, его жители не могли видеть, что это было. Но в то воскресное утро, когда начались поиски, хозяин дома решил посмотреть, прибыл ли новый жилец.

Подойдя к дому, он увидел, что канализационная труба, выходящая из него, сломалась. Он расстроился, так как вода из дома, если пользоваться водопроводом, не будет попадать в сточную яму, а будет собираться в лужу за домом.

Хозяин увидел, что в доме никого нет, и решил обойти вокруг. Сзади дома он увидел лужу, довольно большую, на поверхности которой был тонкий слой чего-то, похожего на кровь. Он не стал входить в дом, а поспешил в город и вызвал полицию. Полицейские взломали дверь.

Если они надеялись найти в доме какие-то следы преступления, то ошибались. Дом был пустым, внутри все было чисто, там никто не жил. Но мокрая стена в ванной комнате указывала на то, что ванной недавно пользовались. Стена, оклеенная бумагой, была влажной.

– Как вы думаете, Дин, – спросил инспектор, – когда пользовались ванной?

– Часов шесть назад. Точно трудно сказать.

Вначале поиски ничего не дали. Пол в подвале чистый. В саду также все в порядке, нет никаких признаков, что землю копали. Однако более тщательный осмотр позволил обнаружить очень важные улики.

В подвале, за поленницей дров, нашли ящики нового сундука для одежды хорошего качества и решили, что это очень важная находка. Имела она отношение к исчезновению Лидии Тэлбот или нет, но на преступление указывала. Никто не сомневался, что этот сундук использовали для того, чтобы спрятать в него труп.

Неожиданно они столкнулись с подтверждением своего предположения. Молочник, развозивший утром молоко, видел, как из дома вынесли что-то вроде сундука и поставили на грузовик, перевозящий на станцию вещи. Водитель этого грузовика был его хорошим знакомым.

– И тут, – рассказывал потом инспектор, – нам не повезло, потому что этот парень, хозяин грузовика, забрал всю свою семью и уехал на выходные. Вернулся только в понедельник вечером!

Поэтому поиски сундука ничего не дали. По железной дороге его не отправляли. В конце концов, они опять вернулись в город и отправились в камеру хранения, где находилось очень много вещей, как это всегда бывает в летнее время. Они понимали, что совершено ужасно преступление, но не знали, где искать труп.

Искали хозяина грузовика, но безрезультатно. Наконец, в тот жаркий понедельник сундук, за которым должны были приехать на платформу в ста милях от города, начал беспокоить станционного смотрителя, и он вызвал полицию.

Полицейские вскрыли сундук примерно в шесть вечера и обнаружили в нем труп женщины средних лет, но без головы. По одежде было установлено, что это труп Лидии Тэлбот. Голова была отрезана для того, чтобы труп поместился в сундук. Он был завернут в старый ковер, взятый из дома, где нашли ящики.

Теперь немного о деталях. Сундук, как я уже говорила, был весь в наклейках, иностранных и местных, но установили, что это именно тот сундук, который купила мисс Эмили и держала в своей комнате на Либерти-авеню. В нем не было никаких следов золота или денег. Тщательный осмотр местности у дома в Холлитри тоже ничего не дал. Никакого золота, никаких денег.

Так выглядели дела в понедельник вечером на одиннадцатый день после первого убийства. Миссис Тэлбот не выдержала и слегла. Не было найдено никаких следов Лиззи, хотя объявили поиски по всей стране. Джордж Тэлбот чувствовал себя совершенно больным после того, как ему пришлось опознать труп. Лора Дэлтон в понедельник ночью постучалась в дверь спальни своего мужа, тот впустил ее, и она расплакалась.

В Полумесяце все были буквально деморализованы. Наши старые слуги один за другим сообщали нам, что уходят от нас. Первым был дворецкий Дэлтонов Джозеф, а во вторник утром наши прачки-негритянки поставили свои утюги на столы, поднялись наверх и сообщили, что больше не будут у нас работать.

В понедельник ко мне зашла Хелен Веллингтон и сказала, что их дворецкий Джон исчез, даже не потребовав зарплаты, ему причитавшейся, а остальные слуги пакуют свои вещи.

– Я стала объяснять им, как глупо они поступают, – говорила Хелен, – но все бесполезно. Лиззи сделала свое грязное дело, и золото у нее. Зачем ей возвращаться? Джим говорит, что она ненормальная. Я тоже хотела бы стать ненормальной, чтобы иметь сто тысяч долларов или даже меньше!

В понедельник вечером нашли около дюжины женщин, похожих на Лиззи. Она была обычной старой девой, каких много. Поэтому полиции пришлось проверять довольно большое количество старых дев ее возраста, красящих волосы в черный цвет.

Сведения мы получали в течение этих двух дней исключительно из газет. От Герберта ничего не было слышно. Но новая трагедия заставила маму выйти из спальни и возобновить со мной отношения, в которых не чувствовалось тепла, но которые были довольно откровенными.

Она была теперь совершенно уверена, что убийцей была Лиззи.

– Ей никогда не нравилась Эстер Тэлбот, – говорила мне мама, – но она любила Лидию и Джона. Она не смогла примириться с тем, что когда первый муж миссис Ланкастер умер, та забрала себе все деньги. Он оставил завещание, по которому деньги должны были быть разделены между родственниками, но она представила новое завещание, где говорилось, что все деньги должны достаться ей. Лиззи Кромвелл всегда утверждала, что миссис Ланкастер подделала это завещание! Конечно, это чепуха. Но полагаю, что все они верили Лиззи.

Потом, когда Джон застрелил женщину, с которой бежал, бросив жену, Эстер Тэлбот не стала тратить денег на хорошего адвоката. Ланкастеры тоже. Ему просто повезло, что его сочли невменяемым, хотя на самом деле он таким не был, и отправили куда-то. А здесь никакого скандала не было. Его судили под другим именем. Все мы ужасно переживали. Лидия, как мне кажется, смогла в конце концов смириться, но Лиззи нет. Я всегда считала, что она сама была немного влюблена в Джона Тэлбота!

И тут она добавила то, что мне теперь кажется правдой.

– В последнее время, Луиза, я все думала о бедной Эмили и о деньгах, которые она взяла. Ее никогда не интересовали деньги. И иногда мне кажется… Луиза, как ты считаешь, она могла встретить Джона Тэлбота? Ведь он бежал уже очень давно. Она могла взять эти деньги для него. Потому что все это так на нее не похоже. А Джон ей всегда нравился.

Это было очень любопытно. И нужно сказать, что именно в тот вечер в понедельник пожилой человек в очках с толстыми стеклами, лицо которого было несколько перекошено после паралича, пришел в семнадцатое отделение полиции и сел на скамью.