Текст книги "Дверь. Альбом"

Автор книги: Мэри Робертс Райнхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Именно в ту ночь, в воскресенье двадцать первого августа, мисс Эмили Ланкастер была убита на задней дороге нашего поселка. Вспоминая об этом дне, я не могу не думать о том, насколько мирным он выглядел, не предвещая того, что произошло. Если не думать о трагедии, которая произошла в четверг, он ничем особенно не отличался от всех остальных воскресных дней.

Как обычно после обеда, который состоялся в середине дня, мама пошла к себе отдыхать. Обеденное меню всех жителей Полумесяца включало жареную курицу и мороженое. Это летом. А зимой мы ели в воскресенье жареное мясо и фруктовый пирог. Как обычно, Лидия Тэлбот сидела у нас довольно долго. Она старалась никому не мешать, но, тем не менее, не уходила. Она часто приходила к нам в воскресенье и сидела до тех пор, пока что-то на заставляло ее уйти.

Но в тот вечер она свела меня с ума. Мы сидели на крыльце, и она не переставала говорить об убийстве и связанных с ним неприятностях, которые она испытывала.

– Можно было бы предположить, – говорила она своим монотонным невыразительным голосом, – что нас позовут, чтобы помочь. Ведь мы – единственные близкие родственники девочек. Но, представляешь, ни я, ни Эстер не разу не были в доме после случившегося! И они не могут теперь надеяться на полицию. Полицейские ушли.

Она была возмущена до глубины души, даже вспотела. Одна из ее седых кудряшек развилась и висела над глазом. Она, сколько помню, всегда была верховной жрицей на всех похоронах, и я, понимая ее возмущение, старалась успокоить гостью, как могла.

– Конечно, вы расстроены, мисс Лидия, – говорила я.

– Именно сейчас, если подумать, они нуждаются в поддержке семьи. А ведь я их тетя, Луиза. Но им все равно. Когда у Эмили неприятности, она бежит к нам, как это было прошлой ночью. И все.

Что же касается ночного побега Эмили из дома, Лидия не стала распространяться об этом.

– Откуда я знаю, что произошло? – сказала она в ответ на мой вопрос. – Или кто такие эти «они»? Может быть, ей приснился сон. Хотя Джордж считает, что это не так. Вот что скажу тебе, Луиза: как только я смогла ее успокоить, она замолчала. Она всегда была очень скрытной, но тут закрыла рот, как устрица.

Она сменила тему, полагая, что сказала больше, чем было нужно.

– Я слышала, Хелен Веллингтон вернулась?

– Да.

– Думаю, она считает, что все деньги у Джима.

Это уже было слишком. После такого высказывания я стала разговаривать с ней сухо и сдержанно. Она поправила шляпу, плотно сидевшую на голове, как это было положено в нашем поселке, и взяла в руки старую сумку, вышитую бисером.

– Ну, ладно. Я пойду. Попытаюсь еще раз зайти к Эмили и Маргарет. Если они и сейчас не впустят меня в дом, буду знать, как они ко мне относятся, и больше не попытаюсь им помочь.

Я сидела на крыльце и смотрела, как она шла к дому Ланкастеров. Видимо, ее все же впустили в дом. Было половина четвертого.

Обычно в это время мама выезжает на машине в город, но в тот день Холмс получил отгул во второй половине дня, и мама осталась в своей комнате с книжкой и нюхательной эссенцией. Время тянулось очень медленно. Около пяти часов я вышла на улицу и увидела на парадном крыльце Веллингтонов Хелен. Она была аккуратно одета во что-то белое и зевала над книжкой. Нужно сказать, что атмосфера в поселке была такой, как в порту во время бури. Хелен пригласила меня посидеть с ней. Я не стала подниматься на крыльцо, а села на ступеньках. Она с любопытством меня рассматривала.

– Послушай, Лу, ведь это не твои похороны. Ты выглядишь ужасно.

– Это произвело на меня сильное впечатление. Я рада, Хелен, что ты вернулась. Ты нужна Джиму.

Она засмеялась.

– Я нужна ему, как соринка в глазу. Кроме того, у меня создалось впечатление, что ты успешно утешала его! Ладно, Лу, не обижайся. Я в плохом настроении, вот и все. Ты бы посмотрела, какая грязь в доме! И до понедельника некуда обратиться.

Я взглянула на нее.

– Думаю, тебе не пришло в голову немного убраться самой? – спросила я сухо.

– Тебе бы пришло! Так считает Берти Дин. Я только что с ним поругалась. Если он хочет скрываться здесь под видом слуги, пусть хотя бы моет посуду! А вообще это глупость. Никто в Полумесяце ни на минуту не поверил, что он наш дворецкий.

– Жителям Полумесяца, Хелен, некогда об этом думать. Они думают о другом.

Вскоре я ушла. Она рассказала мне, что Герберт Дин после того, как она твердо отказалась мыть посуду после ленча, куда-то скрылся. А Джим делает вид, что читает газету где-то в доме.

– Он, конечно, испуган, – заметила Хелен легкомысленным тоном. – Но он же не делал этого. У него для этого не хватает ума, Лу, хотя ты, возможно, и высокого мнения о его интеллекте. И он не фокусник, что бы о нем ни думала полиция.

Она имела в виду версию о замене денег в сундуке портновскими грузиками, вернее не денег, а золота.

Я потом видела запись заявления мистера Ланкастера после того, как сундук был открыт и оказалось, что золота в нем нет. Там было написано следующее (вопросы задавал инспектор Бриггс):

«Вопрос: Вы уверены, что никто не мог вынести это золото за короткое время в любом количестве?

Ответ: Почти уверен, принимая во внимание его вес.

Вопрос: И вы не боялись, что может быть предпринята такая попытка?

Ответ: Я этого не говорил. Я не боялся, что золото могут вынести в дневное время. Однако ночью беспокоился. Моя жена часто пила на ночь снотворное.

Вопрос: Значит, вы считаете, что золото не было вынесено вчера во второй половине дня после ее смерти?

Ответ: Не могу понять, как это можно было сделать.

Вопрос: Мистер Ланкастер, вы можете утверждать, что золото и деньги действительно клали в этот сундук?

Ответ: Боюсь, я не понимаю вашего вопроса.

Вопрос: Я хочу сказать, вы уверены, что вместо золота туда не клали грузики?

Ответ: Грузики? Теперь я понимаю, что вы хотите сказать. Думаю, подмены не было. Пару раз я сам завязывал мешки и клал их в сундук. Подмены тогда не было.

Вопрос: В таком случае вы можете как-то объяснить исчезновение денег? Как это могло произойти?

Ответ: Не могу.

Вопрос: Вы можете нам рассказать, как все происходило, когда в дом приносили золото?

Ответ: Я не всегда присутствовал при этом. Я редко был в это время в спальне. Но полагаю, что процедура всегда была одинаковой. Мистер Веллингтон приносил деньги в маленькой черной сумке. Обычно это было золото в маленьких мешочках, завязанных проволокой и запечатанных. Он разрезал проволоку, моя жена считала деньги, положив их на постель. Мистер Веллингтон записывал сумму в книжку, и жена расписывалась рядом с этой цифрой.

Вопрос: А потом?

Ответ: А потом мешочки с золотом или бумажные деньги, сложенные и запечатанные, клали в сундук. Он вытаскивал сундук. Жена давала ему ключ. Он клал туда деньги и снова запирал его.

Вопрос: Ваша жена все это видела?

Ответ: Не уверен в этом. Вначале – да. Сундук вытаскивали, ставили на два стула рядом с кроватью. Потом сундук стал очень тяжелым, и его просто выдвигали из-под кровати и открывали.

Вопрос: Таким образом, позднее могла происходить замена? Второй мешок, в котором находились грузики, могли класть в сундук, а мешок с золотом возвращался в сумку? И дальше в таком же роде.

Ответ: Полагаю, так возможно было делать, да. Но считаю это маловероятным. Я знаю мистера Веллингтона всю жизнь».

Именно об этой версии говорила Хелен в воскресенье. Ее комментарий был для нее типичен.

– Как ты думаешь, можно себе представить бедного Джима, проделывающего все это, а тем более придумавшего такую замену? Джима, который вспоминает, что у нас нет достаточного количества спиртного, когда все торговцы контрабандными напитками надели свои вечерние костюмы и отправились в оперу? Он хороший парень. И он мой. Джим мне нравится, что бы ты об этом ни думала, Лу. Иногда я злюсь на него, это верно. – И она добавила своим легкомысленным тоном: – Думаю, что деньги утащила Эмили. Я бы сделала это на ее месте. Она ужасная старуха!

После этого я пошла домой, легко поужинала и уснула тяжелым сном. Во сне видела, как легкомысленно и безответственно вела себя Хелен Веллингтон, как наша Энни писала анонимное письмо в полицию – и это был единственный раз в моей жизни, когда сон оказался правдой, о чем мы узнали, когда дело было закончено.

Проснувшись на следующий день очень рано, я узнала о втором убийстве – об убийстве самой Эмили Ланкастер.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Обстоятельства были одновременно странными и трагическими. Мисс Эмили, проспав почти весь день, ночью не могла спать и около часу ночи Отправилась на кухонное крыльцо. Там она некоторое время сидела и ела яблоко. Часть яблока и нож, которым она его резала, были найдены позднее на столе. Так как крыльцо было застекленным, а дверь заперта, это было вполне возможно, хотя и довольно странно, принимая во внимание события, имевшие место накануне ночью. А дальше вообще произошло непонятное.

По какой-то причине, в то время никому не известной, она вышла на заднюю дорожку и направилась к дому Тэлботов. Одета была так же, как и прошлой ночью: под пальто – ночная рубашка. Правда, она надела еще чулки и туфли, а также нижнюю юбку.

Дорожка была ей хорошо знакома, и шла она по ней без затруднений, хотя ночь была темной и облачной. Когда она сошла с дорожки, сказать было невозможно, так как туфли на низких каблуках не оставили никаких следов. Примерно ярдах в тридцати от дома Тэлботов ее трагический поход был остановлен. Кто-то, возможно спрятавшийся в кустах, выстрелил в нее и убил.

Такова краткая история нашего второго убийства, как мы ее представляли в то время. Драматическим моментом этой истории было то, что Джордж Тэлбот услышал выстрел и вышел на улицу посмотреть, в чем дело. И только потому, что она упала в кусты, он не увидел ее.

– Я услышал выстрел, – рассказывал он полиции, – и тут же взял свой револьвер. Я знал, что это не выхлоп машины, потому что он раздался с задней части участка, где нет никакой дороги.

Из нашего дома не так-то легко выйти, поэтому я воспользовался тем, чем пользовался в детстве: спустился на крышу летней кухни, она довольно низкая, и спрыгнул оттуда. Фонаря у меня не было, но я внимательно все осмотрел, никого и ничего не увидел, хотя мне показалось, что кто-то стоит у нашей конюшни.

Я прекратил поиски и с трудом вернулся в дом. Мама наконец спустилась и впустила меня. Она не слышала никакого выстрела, тетя Лидия тоже. Но Лиззи, которая живет с нами очень давно, слышала выстрел. У нее болел зуб, и она не спала. Вот и все, что могу вам сказать. Я лег спать. Было без пятнадцати два. Выстрел я слышал в половине второго.

В течение некоторого времени мы знали об этом втором убийстве только то, что рассказал Джордж.

В половине восьмого на следующее утро ее труп нашел Эбен. Он шел по дорожке, чтобы взять косилку в гараже у Тэлботов, увидел какие-то черные тряпки в кустах у дороги и остановился, чтобы поднять их. Поднять он их не смог, что-то мешало. Потом увидел женскую ногу. Он закричал, и дворник, Дэниелс, который в это время находился на ничейной земле, услышал его крик и подбежал. Он был поражен, когда увидел труп. Ни он, ни Эбен до трупа не дотрагивались. Потом к ним подбежала горничная Тэлботов Лиззи.

Когда я подошла к месту происшествия, почти все наши слуги были уже там. Как и во время убийства миссис Ланкастер, они стояли отдельно от нас: молчаливая группа, державшаяся вместе. Женщины, как и было положено в таких случаях, плакали. Появился Джордж Тэлбот и все взял в свои руки. Он послал Лиззи позвонить в полицию. Дэниелс, это выглядело довольно странно, снял кепку.

– Вернулась к своему Создателю, мисс, – сказал он мне. Потом, увидев, что я очень бледная, добавил: – Умереть – это так же естественно, как и родиться.

Откуда я знала, что он цитирует из «Эссе о смерти» Бэкона? Вскоре он тихонько удалился, сказав, что будет на Юклид-стрит, если понадобится. Но там его не было. Его метла и тележка, бесхитростные инструменты, необходимые для работы, были там. Он же снова занялся подметанием только к вечеру. Когда я увидела его, он сказал мне, что почувствовал себя плохо.

– Она была очень добра ко мне, – объяснил он.

Я теперь вспоминаю, каким он был в период наших несчастий: довольно неопрятная белая фигура, то появлявшаяся, то исчезавшая. Его почти никто не замечал. Человек с добрым лицом, неприметный, если не считать того, что он прихрамывал и носил толстые очки, как все люди, перенесшие операцию катаракты. Какое-то время одна половина лица у него была парализована, лицо немного перекосило. Но он был веселым и хорошим работником. Кто мог подумать, что он является ключом ко всему тому, что мы смогли узнать позднее с большим трудом?

Он удалился до того, как сирена полицейской машины завыла у наших ворот. К тому времени появились представители семей, живущих в поселке. Некоторые из них были не полностью одеты. Джордж Тэлбот старался уговорить свою мать не подходить и размахивал руками, но она подошла, как и мисс Лидия. Появился мистер Дэлтон в халате. Пришла мама. Она стала требовать, чтобы тело было перенесено в дом Тэлботов, пока не приехала полиция. И почти перед самым появлением полицейских я увидела Хелен Веллингтон. Она была в пижаме, с сигаретой в руке и выглядела беззаботно.

Все это – как фотография, сохранившаяся в моей памяти, фон, на котором выделялась Эмили Ланкастер, лежавшая на боку на теплой летней земле и даже мертвая выглядевшая неуклюжей.

У нее была прострелена голова – быстрая и милосердная смерть. Но, как и другие, я думала только о самой смерти, об убийстве. А было ли это убийство?

Два полицейских, попросивших всех отойти в сторону, искали оружие около трупа, проверяя версию самоубийства. Они старались не наступать на землю, оставались на дороге. Однако оружия не было. Если оно не лежало под трупом, значит – совершено второе убийство.

В это время со ступенек кухонного крыльца сбежала Маргарет Ланкастер. Глаза ее были широко раскрыты. Она была в полусумасшедшем состоянии. Первой к ней подошла Элен и попыталась увести домой. Но Маргарет вырвалась и подбежала к нам.

– Я хочу ее видеть! Я должна ее видеть. Оставь меня, Элен. Я сказала, не трогай меня.

Она прошла мимо нас, никого не видя и не обратив внимания на двух полицейских.

– Пожалуйста, не трогайте труп, – предупредил ее один из них. – Извините, мисс, но таковы правила.

Не думаю, что она понимала смысл этих слов. Тихо постанывая, она опустилась на колени и посмотрела на сестру. Потом неизбежность случившегося дошла до нее. Когда она встала, то выглядела уже спокойнее.

– Теперь я пойду, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я должна рассказать отцу.

Мама и Элен пошли вместе с ней. Потом я узнала, что она не впустила их в дом, заперев дверь.

– Она явно не соображала, что делает, – сказала мне позже мама. – Был слышен запах сгоревшей овсяной каши, которую Элен оставила на плите, но она просто захлопнула перед нашим носом дверь. Она была в ужасном состоянии. Неудивительно, что мистер Ланкастер не выдержал.

Это была следующая новость, которую мы узнали. Услышали о ней, когда полицейские были еще на месте преступления, внимательно осматривая землю. Вскоре тело унесли на носилках, аккуратно накрыв простыней. У мистера Ланкастера был инсульт. И доктор Армстронг подъехал к их дому как раз тогда, когда машина скорой помощи увозила тело Эмили.

О том, как это случилось, рассказал доктор, который пришел делать маме укол.

– Нет ничего удивительного, – заметил он. – Ему почти семьдесят, и он очень плохо себя чувствовал после убийства его жены. Я думаю, удар случился ночью.

– Ночью! – воскликнула мама. – Значит, он ничего не знает о том, что случилось с Эмили.

– Думаю, не знает. Маргарет пыталась рассказать ему, бедная девочка. В комнате было темно. Она села на край кровати и взяла его за руку. Он, кажется, открыл глаза. Во всяком случае, она так думает. Она попросила его держаться, поскольку есть новость. Но он не пошевелился. Это ее не испугало. Он всегда держал себя в руках. Когда она наконец сказала, что произошло, он продолжал молчать и не двигался. Она забеспокоилась и подняла шторы. И тут увидела, что что-то не так. Я послал за сестрой – она сама на грани беспамятства.

Доктор сомневался, что старый джентльмен поправится. Не только из-за возраста, но и потому, что он практически ничего не ел и не спал после первого убийства.

– Держал себя в руках, но внутри весь кипел, – так выразился доктор.

Что касается убийства Эмили, у него не было по этому поводу никакой версии. Он думал, что это мог быть несчастный случай.

– Каковы мотивы убийства? – спросил он. – Спокойная, миролюбивая женщина средних лет, преданная дочь, хорошая соседка. Кому нужно убивать ее? Дело в том, что все мы пытаемся связать это убийство с убийством миссис Ланкастер. Я считаю, что связи здесь никакой нет. Нет ничего общего между убийством топором и этим выстрелом. Там было бешенство.

– Какой несчастный случай? – спросила мама, отказываясь, так как теперь уже ничто не могло вернуть Эмили к жизни, оставить это второе преступление безнаказанным. – Если вы имеете в виду предположение Джорджа Тэлбота, что кто-то стрелял в кошку…

– Я этого не говорил, хотя все возможно. Но, принимая во внимание количество преступлений, совершаемых в наши дни, и особенно то, что произошло здесь недавно, каждый может считать вполне оправданным выстрел в фигуру, движущуюся по дороге после часа ночи.

– Но почему она шла по этой дороге? Вы можете это понять? Она снова от кого-то пряталась, как раньше?

– Вряд ли. Насколько нам известно, она сидела на крыльце кухни и ела яблоко. – Тут он вдруг повернулся и посмотрел на меня. – Послушайте, не стоит так волноваться из-за всего этого, Лу. У вас своя жизнь, у них своя.

И, видимо, потому, что я была очень взволнована, я возразила ему, хотя раньше этого никогда не делала.

– Вы так считаете? Мне кажется, доктор, что у меня еще не было своей жизни, что я не жила. Я – как мисс Эмили.

– Луиза! – возмутилась мама. – Следи за собой!

– Мне надоело за собой следить, держать себя в руках. Что это дает мне? И что даст? Пулю в голову в темноте! Смерть! И никакого прошлого, не о чем вспомнить. Никакой жизни, ничего. Я хотела выйти замуж, но не смогла, а теперь…

Тут я расплакалась. Мама вышла из комнаты, и я не видела ее несколько часов. Но я не рассказала даже доктору Армстронгу, что первым толчком для меня было поведение Хелен Веллингтон, которая появилась на дороге, безмятежная в своей пижаме и с сигаретой в руке, и направилась к тому месту, где лежала бедная мертвая Эмили. И не потому, что я жалела Джима, а просто из-за контраста между этими двумя женщинами.

Я помню, как что-то бормотала о том, что путь долга ведет к могиле, а доктор немедленно послал за Энни и велел уложить меня в постель. Но он понял гораздо больше, чем я думала, потому что перед уходом присел на кровать и взял меня за руки.

– Есть только одна возможность, чтобы жить в этом мире спокойно, Лу, – сказал он. – Это забыть о прошлом и смотреть вперед. Не смотреть назад. Что прошло, то прошло. Об этом нужно забыть. И смотреть вперед. Вот такие дела.

– Смотреть куда?

– Об этом мы поговорим позже, – ответил он и вскоре ушел.

Этот мой срыв является причиной того, что о событиях следующего дня, понедельника, я могу рассказывать только с чужих слов.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В мисс Эмили, как впоследствии оказалось, стреляли с правой стороны. Это означает, если она шла к Тэлботам, что стреляли с ничейной земли. Но так как она могла остановиться и повернуться, услышав какой-то шум, то этот факт был бы учтен только в том случае, если бы не было никаких других улик. Территория между домами Ланкастеров и Тэлботов в основном была садом с большим количеством цветочных клумб, но следов там не нашли.

Предположение, что кто-то стрелял из окна второго этажа, думая, что это бродяга, тоже не оправдалось. Вскрытие показало, что траектория полета пули почти параллельна земле. Время смерти – между часом и двумя утра. Здесь учитывались также заявление Джорджа Тэлбота о времени выстрела и показания Маргарет о том, что она слышала, как примерно в час ночи кто-то ходил по коридору второго этажа.

Позже в Полумесяце рассказывали, что Маргарет, услышав шум, окликнула Эмили и та ей ответила, что хочет спуститься вниз и взять яблоко.

А так как Эмили, когда у нее бывала бессонница, часто спускалась по ночам вниз, чтобы что-нибудь поесть, это не удивило Маргарет. Однако после того, что случилось прошлой ночью, когда она убежала из дома, Маргарет показалось странным, что Эмили опять ходит по дому ночью. Поэтому она даже хотела ей предложить спуститься вниз вместе, но почувствовала себя очень уставшей. Кроме того, Эмили прекрасно знала, что где находится. Маргарет не была удивлена, что Эмили захотела есть. С четверга она почти ничего не ела. Но сейчас Маргарет раскаивалась, что не спустилась с ней, а снова уснула.

Вечер, рассказывала Маргарет, был спокойным. Почти весь день Эмили спала, хотя к вечеру проснулась и согласилась принять Лидию Тэлбот, которая была внизу. Лидия предложила забить два окна в спальне Эмили, которые выходили на крышу крыльца, и они с Элен сделали это.

Обе женщины, Лидия и Эмили, некоторое время разговаривали. У тетки с племянницей не было большой разницы в возрасте, и Эмили никогда не разделяла неприязненных чувств Маргарет к Лидии. Но после того, как Лидия ушла, Эмили была взволнована. Она встала с постели, бродила по дому, особенно по второму этажу. Маргарет она сказала, что ищет свою птичку, и та вынуждена была сообщить ей, что птичка умерла.

Эмили тяжело восприняла эту новость, но понемногу стала успокаиваться.

Она, Маргарет, и мистер Ланкастер провели вечер внизу. Мистер Льюис принес копию завещания матери и в девять часов вечера ушел. После этого они вдвоем сидели в библиотеке и обсуждали завещание. Как и все ценности того времени, имение миссис Ланкастер значительно обесценилось. Однако она оставила триста тысяч долларов, включая деньги, находившиеся в сундуке, пятьдесят тысяч из которых без всяких условий переходили к Джиму Веллингтону.

Это было старое завещание, составленное в то время, когда имение стоило больше миллиона долларов. Сейчас же деньги, завещанные Джиму, казались огромными, но мистера Ланкастера это, казалось, не волновало.

Он ушел спать в одиннадцать часов, Маргарет же оставалась внизу почти до двенадцати. С тех пор, как умерла мать, отчим отказывался входить к ней в спальню. Он даже запер дверь, соединявшую его спальню со спальней матери. Собираясь ложиться в постель, он крикнул Маргарет, что будет дождь, и попросил закрыть окна в спальне матери. Она открыла дверь в спальню, вошла в нее и закрыла окна.

Эмили в это время не спала и все горевала о своей птичке, так как, услышав, что Маргарет поднялась в спальню матери, она открыла свою дверь и спросила, где находится клетка. Маргарет ответила, что Джордж Тэлбот отнес ее в свою конюшню, и Эмили успокоилась.

Вот и все, что ей было известно. Осмотр комнаты Эмили подтвердил ее рассказ. Книга, которую читала Эмили, лежала раскрытой, обложкой вверх, на столике у кресла, а кофточка, в которой она спала, валялась на кровати в ногах. Чего не могла понять полиция, да и мы тоже, когда узнали об этом, так это то, почему она разделась, чтобы лечь спать, а потом снова частично оделась: надела чулки и туфли, а также нижнюю юбку. И все это только для того, чтобы, как она всегда делала, спуститься вниз поесть?

Мисс Маргарет, расстроенная болезнью отца, тоже не могла объяснить этого.

– Обычно она не одевалась. Часто спускалась вниз в ночной рубашке и тапочках. Иногда надевала халат. Я не могу этого понять. Клетка для птички? Но зачем она была ей нужна? Она же знала, что птичка умерла.

Именно так выглядело наше дело до трех часов дня. В это время полиция, все еще продолжая свои поиски, нашла две вещи, которые только еще больше все запутали.

Одной из этих вещей был садовый совок. Эбен сказал, что он принадлежит Дэлтонам и что он оставил его у гаража Дэлтонов в субботу. Этот совок был найден в кустах у тела убитой женщины, но вначале этому никто не придал никакого значения. Заявление Эбена заставило задуматься.

Второй была пуля, которую нашли к вечеру. Она находилась в стволе дерева, растущего на ничейной земле. Гильзы, однако, найти не могли. Земля нигде потревожена не была. И если мисс Эмили принесла с собой совок для того, чтобы что-то закопать или раскопать, этого она не сделала. Инспектор Бриггс позднее подытожил все это.

– Мы опять оказались в ужасном положении. Газеты беспрерывно кричали об этом, комиссар и прокурор вели себя как ненормальные. Что нам было делать? Она не застрелилась, это точно. И мы не могли получить ордер на обыск всех пяти домов в поселке, чтобы найти револьвер. Только не в этом поселке! Это было невозможно!

Когда нашли пулю, мы примерно знали, откуда в нее стреляли. А стреляли с дороги или с участка между двумя домами. Но мы не нашли гильзы, чтобы доказать это.

Мы также знали, что стреляли в нее с близкого расстояния. Ночь была темной, луны не было. Мы знали, что она вышла по каким-то своим делам. Может быть, за золотом. У нее была эта лопатка, то есть совок. На нем полно ее отпечатков пальцев.

И еще одна вещь, которая нас запутала. Неподалеку от трупа мы нашли ключ от сундука на цепочке. Мы не сообщили об этом, но мы нашли его. Возможно, полагали мы, он был закопан, а потом пошел дождь и размыл землю.

Что же касается следов от каблуков, то это были свежие следы, но когда мы туда пришли, на месте преступления уже было полно женщин. Следы могли быть важной уликой, а могли ею и не быть. Такие-то дела!

И хотя мы этого тогда не знали, поиски дали возможность обнаружить на участке между телом и конюшней Тэлботов несколько следов высоких каблуков. Туфли на таких каблуках постоянно носили Хелен Веллингтон, миссис Дэлтон и время от времени я, несмотря на возмущение мамы. Полиция сняла отпечатки следов, сначала облив землю какой-то жидкостью, а затем залив парафин. Форма получилась удачной, но это ничего не дало. Инспектор с возмущением заметил:

– По крайней мере четыре женщины носили туфли на таких каблуках, включая горничную Пегги. Но в городе таких женщин тысячи, и они тоже могли оставить эти следы.

В понедельник, однако, нам ничего не было известно об этом. Мы знали только, что убили Эмили Ланкастер, и это потрясло нас.

Мы держались, как могли. В понедельник поселок стирает белье, и никакое убийство помешать этому не может. К девяти утра стали собираться прачки. К одиннадцати на веревках висели самые интимные принадлежности. А мы звонили по телефону мясникам и бакалейщикам, заказывая нужные товары.

Однако не все шло как обычно. Так, прачка Тэлботов, вставляя палку в специальную дырку, чтобы привязать веревку, никак не могла этого сделать и посмотрела в дырку. В дырке лежала гильза, и она вытащила ее шпилькой.

Эта гильза была одной из тех улик, которые посылали на виселицу или электрический стул невинных людей. Все наши прачки были негритянками. И они испытывали почти суеверный страх перед полицией. Поэтому Аманда положила гильзу в карман и никому ничего не сказала о своей находке.

– Не хотела быть замешанной в этом деле, – объяснила она.

Это показывало, что убийца находился во дворе Тэлботов, где они сушат белье. Двор был маленьким и граничил с участком Ланкастеров, будучи скрытым со стороны дороги решеткой, увитой виноградом. Но со стороны гаража этот участок был отделен только кустами, причем довольно низкими.

В этот день мы ничего не знали о находке Аманды. Мама провела его у Ланкастеров. Там же была и миссис Тэлбот. По возвращении домой она сообщила, что мистер Ланкастер все еще без сознания, а Маргарет находится в полуобморочном состоянии. Она, кажется, решила убрать из спальни матери все ее личные вещи, поэтому три женщины открыли комнату и стали этим заниматься. Мама была вспотевшая и усталая, когда вернулась домой. Я заметила в руках у нее какой-то квадратный предмет, завернутый в бумагу и напоминавший большую книгу.

Она, однако, ничего об этом не сказала, а так как предмет был завернут и завязан шпагатом, я у нее ничего не спросила. По правде говоря, я забыла об этом пакете, пока вечером по двое и по трое наши соседи стали собираться у нас дома.

Пакет лежал на верху одной из книжных полок. Его заметила миссис Тэлбот.

– Я вижу, она отдала его тебе, – сказала миссис Тэлбот маме.

– Да, – ответила мама. – Она не знала, что с ним делать. Я тоже не знаю. Наверное, отнесу на третий этаж.

Под «третьим этажом» в Полумесяце числился чердак для старых вещей.

Я не заметила, чтобы кто-нибудь, кроме миссис Тэлбот, проявил тогда интерес к альбому. Время от времени я вспоминала эту сцену, но безрезультатно Джордж хотел посмотреть альбом, сказав, что хочет немного развеселиться, но мать одернула его. Брайан Дэлтон посмотрел на альбом и отвел глаза, а его жена внимательно за ним наблюдала. Вот и все.

Я же прекрасно знала этот альбом, его размеры, его застежки. Помню, как он лежал в гостиной у Ланкастеров, когда я была маленькой девочкой. Я часто рассматривала странную одежду и странные позы людей. Но в то время, как я уже говорила, он не вызвал у меня интереса. Мы сидели кружком, как часто сиживали раньше. Но возбуждение, которое мы испытали в четверг, уступило место напряженному беспокойству, что чувствовалось по тихому голосу миссис Тэлбот и ее сжатому рту, по бледному лицу Лидии и ее дрожащим рукам, державшим спицы, по нервному смеху миссис Дэлтон и по молчанию мистера Дэлтона.

Насколько я помню, он заговорил всего один раз за весь вечер.

– Дело в том, что у нас здесь где-то скрывается жестокая скотина, убивающая людей. Я попросил у полиции дополнительной защиты.

– Полиция! Здесь было полно полицейских, – заявила миссис Тэлбот. – И что же? Это нам помогло? Нам нужны дополнительные решетки и крепкие замки.

– И побольше костров за нашими домами! – добавила, к нашему удивлению, миссис Дэлтон. Все посмотрели на нее, но она только зло засмеялась. В это время зазвонил звонок, и вошла Хелен Веллингтон.

Она стояла в дверях, разглядывая нас и слегка улыбаясь своей иронической улыбкой.

– Так, – сказала она, – думаю, вы считаете, что это опять дело рук Джима!

Это ее заявление нас шокировало. Возможно, она и хотела этого. Мама встала и посмотрела ей прямо в глаза.

– Послушайте, Хелен, если вы думаете, что мы обсуждаем сейчас Джима в связи с этим трагическим событием, то ошибаетесь. Мы этим не занимаемся.