Текст книги "Начало"

Автор книги: Мэри Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Гости? – переспросил Роджер. Он засунул руку под рубашку и начал скрести себе подмышку, как маленькая обезьянка.

– Не-а, я не знаю. Гости! Ага! А что дальше? Что мы должны делать?

– Пошли на пастбище, – предложила Дженни. Ей стало жаль Джеффри и Бетони. – Может, мы там найдем грибы?

Джеффри шел в окружении девочек. Они старались защитить его от мальчишек.

– Бетони рассказала нам, что вы из очень почтенной и старинной семьи. Правда, она сама рассказала нам об этом.

– Ну, – начал Джеффри, – они прибыли сюда вместе с Вильгельмом Завоевателем.

– Наши уже жили здесь, – вмешался Уильям, нарочно наступая Джеффри на пятки.

– Ну, а ваш отец, он что, служит в церкви? – продолжала светскую беседу Дженни.

– Да, он священник. Кстати, он очень дружит с вашим священником – мистером Уиздомом. Понимаете, они вместе учились в Оксфорде. Он приятный человек, да? Я имею в виду мистера Уиздома.

– С ним все в порядке, – ответила ему Дженни. – Просто нам гораздо больше нравится мистер Чанс из Истери.

– Ах, да, ваш приходской священник. Да, мой отец говорит, что он вполне приличный человек, но слишком потакает простым людям.

– Не знаю, кому уж он там потакает, – возмутился Уильям, продолжавший идти позади, – но только все говорят, что Чанс делает у нас гораздо больше, чем Уиздом. И это правда!

Джеффри сразу перешел на французский язык. Он сказал Бетони:

– Бетони, твои братья такие невоспитанные! Почему их никто не останавливает? Давай говорить только по-французски. Честно говоря, мне надоели все эти споры.

– Хорошо, хорошо, – ответила ему Бетони.

Но вскоре поняла, что, занимаясь всего два семестра французским, она могла всего лишь энергично кивать головой и постоянно повторять: «Да! Да!» Джеффри стрекотал по-французски как кузнечик. Иногда, когда она по интонации Джеффри понимала, что он что-то спрашивает, она, с трудом подбирая слова, пыталась ему что-то объяснить.

Ребята были вне себя от восторга и начали исполнять перед ними пляски дикарей.

– Ули вули мули ву? – обращался к Роджеру Уильям.

– Кескер петти ветти бонг! – отвечал ему Роджер. – Ви, ви! Уидли ви!

Они продолжали танцевать перед маленькой группой, размахивали руками, хлопали друг друга по плечу. Потом начали изображать продавцов лука, приехавших сюда на велосипедах.

– Окер делла лунер! Монна ми перу! – пел Уильям. – Прей томато блумер! Пурер квирер му!

– Монг джю! Монг онг-юнгс! – орал Дики. – Вулла черри бикиклетт!

– Тинг-э-линг, тинг-э-линг! – вопил Роджер. – Скузер, скузер! Силвер плей!

– Послушай, – внезапно возмутился Джеффри, – Бетони, я тебя умоляю! Скажи им, чтобы они прекратили так глупо и безобразно себя вести!

– Ну, мне кажется, тебе лучше разговаривать по-английски, – возмутилась Бетони.

– Может, ты не поняла, что я разговариваю с тобой по-французски.

– Тинг-э-линг! Тинг-э-линг! – не замолкал Роджер. – Скузер! Скузер! Силвер плей!

– Не обращай на них внимания, – сказала Бетони. – Если ты не будешь их замечать, им скоро все надоест и они перестанут к тебе приставать!

Но Джеффри уже не мог остановиться. Он был расстроен почти до слез и быстро ушел домой. Бетони проводила его до Таптона, вяло пытаясь как-то успокоить его.

– Извини моих братьев за их поведение. Но они не хотели тебя обидеть, они просто так забавлялись. Они не желали ничего дурного.

– Извини, – отвечал ей, краснея, Джеффри. – Я просто не привык к подобным выходкам.

Бетони было жаль его, но ее разбирал смех – ну можно ли быть таким обидчивым, прямо как девчонка. Когда они распрощались, Бетони поняла, что больше никогда не встретится с ним. Ну и пусть, надо же было так ослепнуть. Но все же ей было неудобно за свою переменчивость по отношению к Джеффри.

– Бетони, ты станешь учиться в университете, чтобы получить ученую степень, как Ненси Спосс?

– Нет.

– Почему? Ты же умная и много знаешь, разве не так?

– Ну, не так уж много, – отвечала Бетони и не кривила душой.

С возрастом она стала достаточно трезво оценивать свои способности, научилась видеть себя такой, какая есть, а не такой, какой хотелось быть. «Что ж, мы все, как правило, далеки от идеала», – думала Бетони. Она вспомнила, как ее поразило, когда прадед назвал Джорджа Хопсона лучшим плотником в его мастерской. Почему не ее отца? Она не могла примириться с тем, что он не был первым. Но время шло, и Бетони сама поняла правоту прадеда. Ей пришлось примириться с мыслью, что навыки в работе – это еще не все. Было еще что-то, что делало человека мастером. Ее отец был очень хорошим человеком, и ей пришлось помучиться, прежде чем она смогла прийти к подобному выводу.

Бетони всегда прекрасно училась в своей сельской школе, но она понимала, что ей самой недостает дисциплины и силы воли Ненси, чтобы занять первое место в школе высшей ступени. Это понимание пришло почти безболезненно, потому что в это время она переживала пик дружбы с Ненси. Бетони была счастлива, что ей уделяет так много внимания самая умная девочка в школе. И тогда она почти не думала о собственном будущем, ей было достаточно дружбы с Ненси.

Теперь же, когда она отвечала на вопрос Роджера, ей пришлось примириться с еще одной правдой, и она сделала еще один шажок вперед. Она повзрослела еще немного!

Ей казалось, что она движется вперед так медленно. Ее братья и сестра точно знали, кем они бы хотели стать. Дженни, которой едва исполнилось пятнадцать лет, встречалась с Мартином Холтом, и через три года они собирались пожениться.

Уильям и Том работали в мастерской. Роджер, хотя он все еще мечтал о том, чтобы стать часовщиком, тем не менее согласился парочку лет тоже проработать в мастерской деда, чтобы овладеть каким-нибудь ремеслом.

Дики учился в школе, но он считал дни, когда сможет присоединиться к своим братьям. У них были такие чистые, незамутненные и уверенные глаза. Бетони, в отличие от них, чувствовала себя как слепой котенок. Она все еще продолжала метаться из стороны в сторону.

В школе ею были довольны. Бетони средне успевала по математике, географии и биологии, но зато блистала в истории, английском и рисовании. В классе она вела себя ровно, возмутителем спокойствия не была, школьные правила под сомнение не ставила, с учителями не спорила. Поэтому к ней все хорошо относились, но Бетони это не радовало, наоборот, ее это угнетало. Ненси Спосс не была ручной, и ее поступки невозможно было предсказать заранее, а Бетони хотелось стать похожей на Ненси. Но она понимала, что прежде всего нужно стать самой собой, личностью. А для нее до сих пор было загадкой – кто же она на самом деле. Неужели просто чурка, которая впитывает в себя, и только?

Мисс Мейберри, веря в пользу общения, иногда приглашала к себе на чай некоторых девочек. Она учила их массе полезных вещей, например, как пользоваться щипцами для сахара и почему нельзя разрезать тост на кусочки во время завтрака. Она советовала им, как лучше гладить одежду, и самое главное, как добиться великолепно выглаженных рукавов без всяких складок и морщинок.

Бетони теперь ходила в обычной форме для старших учениц: длинная юбка из темно-синей саржи, черный кожаный пояс с серебряной пряжкой, на которой был изображен символ школы, белая блузка с тугими манжетами и высоким воротничком и темно-красный галстук в узкую розовую полоску.

Бет великолепно гладила ее блузку, и Бетони всегда гордилась прямой острой складкой на каждом длинном рукаве. Но теперь она поняла, как жестоко ошибалась, и поспешила домой после урока мисс Мейберри. Она разогрела утюг на огне и показала матери, как правильно гладить рукава – никаких складок и чудесно скругленная головка рукава.

Бет с удовольствием следила за Бетони.

– Бог ты мой, если бы я раньше знала, как ты ловко гладишь, я бы уже давно поручила тебе всю глажку. Но все еще впереди. Догладь рубашки твоих братьев, и вот тебе еще целая корзина белья. У тебя будет огромная практика.

– Но я не могу! Мне нужно приготовить домашнее задание на завтра.

– Обязательно, – подтвердила ей Бет. – Но у тебя еще много времени, чтобы выполнить все задания!

После этого Бетони приходилось гладить белье для всей семьи, и в будущем она старалась не афишировать лишний раз свои знания и умение!

Мисс Мейберри была милой, но Бетони обожала мисс Ниотт, директрису школы. У нее были приятные и острые черты лица, седые волосы, которые она начесывала на уши, мягкий голос, к которому тем не менее все прислушивались. Она так «вкусно» произносила даже самые простые слова. После уроков мисс Ниотт Бетони решала, что станет говорить на правильном английском языке, но все кончалось, как только она снова оказывалась дома.

Когда Бетони пошел семнадцатый год, мисс Ниотт поинтересовалась, какие у нее планы и намерения на будущее.

– Вам, наверное, необязательно работать? Дома так много разных занятий.

– Но я не хочу оставаться дома! Я хочу повидать мир!

– Мир? – переспросила ее мисс Ниотт с огоньком в глазах.

– Да, ну хотя бы Англию.

Мисс Ниотт на этот раз ничего ей не сказала, но позже она попросила Бетони помочь некоторым ученицам, которые отстали в учебе из-за эпидемии инфлуэнцы. В конце семестра эти девочки прилично сдали экзамены, и мисс Ниотт была довольна Бетони.

– Работа учителя совсем неплохая!

Она легонько кинула это слово Бетони, подобно тому, как бросают камешек в воды пруда.

– Но для того, чтобы работать учителем, нужно ведь поступить в колледж.

– Необязательно, – заметила мисс Ниотт. – Я, видимо, смогу вам помочь. У вас есть способности к преподаванию, и если в течение года мы будем помогать вам, по истечении года я постараюсь кое-что сделать для вас.

После этого Бетони училась еще старательнее – перед ней была поставлена четкая цель. В семнадцать лет она получила хороший аттестат. Мисс Ниотт вызвала ее к себе, чтобы обсудить планы на будущее.

– Бетони, я помню, как вы мне говорили, что хотели бы повидать мир. Если вы не передумали, то я могу написать своей знакомой мисс Телерра. Она заведует частной школой – «Олдбурн и Симсбери», средняя школа для девочек в пригороде Лондона.

– О, благодарю вас, – сказала Бетони.

– Мисс Телерра требуется помощник учителя. Мне кажется, если я обращусь к ней, она может принять вас без предварительного собеседования. Нужно только послать ей письмо, я помогу вам его составить. Школа мисс Телерра похожа на школу Лок. Вас это интересует?

– Да! – радовалась Бетони. – Лондон! Боже ты мой!

– Пригород Лондона, – заметила мисс Ниотт.

– Конечно, – продолжала радоваться Бетони. – Пригород Лондона. Вы правы!

Дома, когда она рассказала свои новости, Дженни и Уильям были поражены.

– Ты что, действительно хочешь уехать из дома? – спросила ее Дженни. – Поехать в Лондон? Совсем одна?

– Конечно, все хотят поехать в Лондон!

– Мне кажется, что ты не должна этого делать, – заметил Уильям.

– Мама, скажи Бетони, чтобы она не ездила в Лондон! Скажи ей!

– Бетони достаточно взрослая, чтобы самой решать, что ей делать. Она умная девушка, и мне кажется, что она будет хорошо там себя вести.

– Ну, а я не поехал бы в Лондон, – сказал Уильям. – А ты, Том?

– Нет, – ответил Том. – Мне и здесь хорошо. Джесс помалкивал во время этого обсуждения. Но потом, когда прогуливался с Бетони по саду, он грустно посмотрел на нее.

– Не смотри на меня так! – воскликнула Бетони, – А то я никуда не поеду!

– Не обращай на меня внимания, мой цветочек. Делай так, как тебе лучше, если даже для этого придется поехать в Лондон.

– Это пригород Лондона, – поправила его Бетони.

– Какая интересная жизнь нас ждет – от тебя к нам будут по почте приходить письма, и все такое!

– Я буду просто учить девочек!

– Но разве это не интересно, а? Ты не похожа на своего отца, он у тебя такой простой и неграмотный! И к тому же нигде не был.

Бетони взяла его за руку.

– Мисс Ниотт все еще ожидает ответа от мисс Телерра. Я еще долго не уеду отсюда.

Но уже через несколько дней мисс Ниотт получила ответ от мисс Телерра. Там говорилось, что мисс Телерра с удовольствием примет мисс Изард в свой штат, чтобы та преподавала историю и английский, с зарплатой в тридцать шесть фунтов в год. Учитель нужен ей срочно, и, кроме того, она полностью доверяла мисс Ниотт. Мисс Телерра обойдется без обычного предварительного собеседования. Она будет счастлива, если мисс Изард начнет работу с начала летнего семестра. Мисс Ниотт помогла Бетони написать благодарственное письмо, и после этого прибыло еще одно послание от мисс Телерра, где подтверждалось принятие Бетони на работу.

Кухня в Коббсе на время преобразилась в мануфактурную лавку, куда ни глянь – всюду отрезы материи. Бабушка Кейт не снимала очков, и в ее руках постоянно была нитка с иголкой и какая-то недошитая вещь. Два чугунных утюга не успевали остыть после работы.

Джесс срочно мастерил дорожный сундучок. Он сказал, что скорее всего туда не уместятся все новые вещи Бетони, но если он сделает сундук больше, то его не увезет ни один железнодорожный состав. Сундук был изготовлен из дерева, обит брезентом и покрашен в зеленый цвет. Там были еще веревочные ручки и, чтобы он не открывался, кожаные ремни и блестящий медный замок с маленьким фигурным ключиком. На застежке черным выведены инициалы Бетони.

Время тянулось так медленно, но когда час расставания настал, Бетони пожелала, чтобы оно остановилось или повернулось вспять.

Попрощавшись со всеми, она вдруг поняла, что все важные слова так и остались непроизнесенными, а вопросы незаданными. Но было уже слишком поздно.

Дед всунул ей в руку кошелек с тремя фунтами и десятью шиллингами.

– Это не для лишних трат, а для неожиданного случая, – заметил он.

– Не забывай проветривать свои вещи, – поучала ее бабуля.

– Пиши письма каждую неделю, – сказала Дженни.

– И присылай открытки! – хором заявили ребята.

– Запомни, Бетони, – сказала ей мать. – Если тебе там не понравится, сразу же возвращайся домой.

– Мне там обязательно понравится, – ответила ей Бетони.

– До свидания, Бетони, – сказал Том.

– Слава Богу, ты от меня избавился, – смеясь, ответила ему Бетони. Том пожал плечами.

Отец отвез ее на станцию в Чепсуорте и посадил на поезд. Он стоял на платформе и пытался раскурить трубку. Он чересчур старательно набивал в нее табак, глядя на Бетони, которая высунулась в окно вагона.

– Твой сундук с тобой? – внезапно спросил он ее.

– Да, ты же сам занес его в вагон.

– У тебя записан адрес квартиры, где ты будешь жить?

– Папа, я записала все указания мисс Телерра.

– Как зовут твою будущую хозяйку?

– Миссис Брим.[6]6
  Bream – лещ (англ.).


[Закрыть]

– Ну да, я помню, что-то связанное с рыбой. Эй, посмотри! Кондуктор вошел, и сейчас поезд тронется!

Раздался свисток, и поезд медленно двинулся вперед. Бетони еще сильнее высунулась из окна, и отец пошел рядом с вагоном.

– Послушай, ты сейчас уедешь. Я вижу, как начальник станции машет маленьким зеленым флажком, и у него такие блестящие пуговицы! Ничего не скажешь, тип заметный, наверное, он знает, что ему нужно делать.

– Поехали! – воскликнула Бетони. – Мы едем все быстрее. Прощай, отец! Прощай, папочка!

– Береги себя там, в Лондоне, – крикнул ей в ответ Джесс.

Он шагал рядом с вагоном все быстрее, приволакивая ногу.

– Береги себя, мой цветочек! Смотри, чтобы тебя там никто не обидел!

Поезд набрал скорость, и отец остановился на платформе. Бетони не сводила с него глаз и продолжала махать ему рукой, пока одинокая фигура не осталась далеко позади.

Бетони стало грустно, и ей показалось, что она зря уехала и оставила своего отца. Но потом она разозлилась и отбросила от себя грусть и чувство вины. Она говорила себе, что имеет право на собственную жизнь.

Она ехала одна в купе почти до Лонг-Стоуна, но потом к ней подсели двое мужчин средних лет. Они сразу же начали читать газеты. Бетони была поражена, и все пыталась понять, не притворяются ли они. Неужели люди могут ехать на поезде, который несется так быстро, и совсем не волноваться. Можно подумать, они просто прогуливаются по дороге! Поразительно! Наверно, эти двое мужчин очень часто ездили на поезде. Когда-нибудь она тоже будет путешествовать с полным спокойствием. Но сейчас она была новенькой, неопытной учительницей, и ее поражало абсолютно все.

Ей казалось, что примулы, росшие вдоль дороги, гораздо крупнее тех, которые росли у них дома. Ей также казалось, что небо над Оксфордширом и Букингемширом тоже отличалось от неба у них дома! Наверно, те города, мимо которых они проносились, были населены людьми более важными и умными, чем те, которые остались дома. Ее восхищали проносившиеся мимо города. Там свершались великие события! А Лондон был венцом всего! Самый главный город! Наверное, люди, живущие в нем, вершат судьбами мира!

К сожалению, путешествие закончилось слишком быстро, и когда Бетони увидела серый город, окутанный дымом в синем весеннем небе, она ощутила разочарование – чудо первого мгновения уже никогда не повторится. Бетони стояла, прижав лицо к стеклу. Она видела, как постепенно становится все больше железнодорожных путей. Они переплетались, сливались друг с другом и снова расходились в разные стороны. Какие-то головоломки из сверкающей стали. Поезд подошел к платформе, под навес, и дневной свет стал похож на воду в аквариуме зеленоватого цвета. Это что – уже Лондон? Конечно, это был Лондон.

– Пэддингтон! Пересадка на другие линии! Носильщик потащил ее багаж к выходу, и Бетони села в автобус, направлявшийся на север. Цена билета была четыре пенса. Они проехали пятнадцать минут и оказались у Пентинг-Харта; перекрестка пяти дорог. Бетони вышла и стала сверяться с записанными у нее указаниями, куда ей двигаться дальше. Сундук стоял рядом с ней. К Бетони подошел мужчина и вежливо приложил руку к шапке.

– Куда отнести ваш багаж, мисс?

– Метлок-Террас, – ответила ему Бетони.

– Это совсем близко отсюда. Всего в десяти минутах ходьбы через парк.

Мужчина был небольшого роста, но он легко закинул на плечо сундучок Бетони.

– Это будет стоить вам шиллинг, – неуверенно сказал он ей.

– Благодарю вас, вы очень любезны.

– Вы только что приехали в Лондон? – спросил он, когда они шли через парк. – Наверное из провинции, так? Видимо, приехали сюда отдохнуть?

– Нет, я буду преподавать в средней школе для девочек «Олдбурн и Симсбери».

– Вот так так! Моя старшая дочка учится в этой школе. Она получила стипендию три года назад. Ее зовут Флорри, Флорри Смит. А как вас зовут, мисс? Я хочу ей рассказать о вас, когда вернусь домой!

– Мисс Изард.

– Я ей расскажу, что познакомился с вами. Она, Флорри, хорошая девочка. Я знаю, она вам понравится.

Некоторое время он шел молча, заглядывая в лицо Бетони.

– Вы, наверно, думаете, как человек, вроде меня, да еще и безработный, может себе позволить, чтобы его дочь училась в средней школе.

– Я ни о чем таком и не думала, – ответила ему Бетони.

– Вы не станете ничего болтать об этом, ладно? Я имею в виду – в школе? Что вы видели отца Флорри и он берется за любую работу, чтобы подработать хотя бы несколько шиллингов. Не стоит там говорить об этом. В средней школе учатся разные девочки, и они почти все из обеспеченных семей, и мне бы не хотелось, чтобы они издевались над Флорри.

Они шли по парку, и он повел рукой в направлении восточной границы парка.

– Школа расположена там. Вы видите белую стену за этими деревьями? Вам будет хорошо в Метлок-Террас.

Они миновали высокие железные ворота и пошли по извилистой дороге к зданиям, стоявшим неподалеку. Номер пятьдесят стоял в центре других домов. На окнах были присобраны сетчатые занавески, в дверях вставки из цветного стекла. Мужчина занес сундучок на ступеньки и поставил его на крыльце. На лице его было написано страдание, когда Бетони отдавала ему шиллинг, но он его взял и снова приложил руку к шапке.

– Всего вам лучшего, мисс Изард, и если вы услышите, что кому-то нужен плотник, не забудьте, пожалуйста, о Джо Смите.

– Плотник? – переспросила Бетони.

– Да, это моя специальность, и я ей занимаюсь, когда у меня случается работа, – сказал мужчина и ушел, в последний раз отдав ей салют.

Бетони нажала кнопку звонка, и его звон эхом разнесся по всему дому. В одном из окошек украшенные кольцами пальцы отодвинули занавеску и потом опустили ее на место.

Наконец миссис Брим открыла ей дверь. О, это была величественная особа с крутыми завитушками волос на висках и большими белоснежными зубами квадратной формы на крупном лице. И двигалась она медленно и очень важно. Мисс Брим стояла в холле, сложив руки на животе, глядя на сундучок Бетони, как будто не понимала, как с такой вещью можно было путешествовать. Оказалось, что прислуга Руби выбрала именно этот момент, чтобы вылить на себя кастрюльку кипящего молока, и сейчас пыталась в кухне обмыть руку раствором соды. Миссис Брим пришлось позвать свою дочь Эдну, чтобы та помогла Бетони поднять наверх ее сундучок.

Конечно, в этом не было ничего страшного. Во всем была виновата Руби, такая неуклюжая девица!

– Конечно, мисс Изард, я обычно не соглашаюсь заочно брать к себе квартирантов, но за вас поручилась мисс Телерра.

Бетони не знала, что отвечать миссис Брим. Она пробормотала что-то вежливое и неразборчивое и двинулась вслед за Эдной, сначала за бархатную драпировку, а потом вверх по лестнице. На площадке, где через окно в эркере было достаточно светло, она и Эдна начали рассматривать друг друга. Эдна была живой девушкой с хорошим цветом лица и выпуклыми глазами зеленого цвета. Пока ее мать держала речь, она все время строила рожицы и закатывала глаза.

После этой площадки они еще поднялись наверх до самого чердачного помещения. Миссис Брим открыла дверь и ввела всех в спальню Бетони – просторную, с высокими потолками, залитую светом. Окна выходили в парк.

– Вы видите, я вам выделила хорошую комнату с прекрасным видом на парк. Все мои постояльцы мечтают об этом. Так что вам повезло.

Она говорила так, как будто только в ее доме был прекрасный вид из окон. А все остальные смотрели на городскую свалку. Эдна скорчила гримаску и опять закатила глаза кверху.

– Это приятная комната, – ответила ей Бетони. Она поняла по молчанию миссис Брим, что не выказала должного восторга, и добавила более эмоционально.

– Мне здесь нравится. Да, очень нравится.

– Эдна занимается в средней школе, – заметила миссис Брим. – Вы почти одного возраста, поэтому я разрешаю ей задержаться у вас, чтобы вы познакомились поближе.

Как только мать вышла из комнаты, Эдна свалилась на постель.

– Бедная мама! Она даже не представляет, как она смешна!

– Смешна? Мне так не показалось.

– Тогда, умоляю, скажите, что вы о ней подумали?

– Мне кажется, она держится с большим достоинством.

– Она вынуждена так держаться. Одно резкое движение – и ее кудряшки разлетятся в стороны. Но давайте поговорим о вас. Вам сколько лет? Восемнадцать? Мне исполнится семнадцать двенадцатого июня. Но я выгляжу гораздо старше, не так ли? Мама говорит, что я выгляжу вполне взрослой, и мистер Торзби тоже так считает.

Бетони было всего лишь семнадцать лет, но ей казалось, что об этом лучше не говорить. Вместо этого она переспросила:

– Мистер Торзби?

– Один из наших жильцов. Боже! Я хотела сказать гостей! Он один из всех чего-то стоит! Он – хирург и очень мил. Но все же вернемся к вам. Вы, наверно, очень умная, если станете учить в «Олд и Сим-с».

– Я самая обычная девушка, – ответила ей Бетони.

– Вам нужно будет встретиться утром с мисс Телерра?

– Да, в девять часов.

– Вот уж не завидую. Хотя она вполне ничего. Теперь скажите мне, вы не хотите пойти прогуляться сегодня? У нас много времени, и я могу показать вам город. Что вы хотите посмотреть?

– Все, все, – ответила ей Бетони.

Для всех живущих в Стентон-Райз все путешествия начинались и кончались на Бродвее, и девушки сели на автобус, идущий к Мерилбоуну. Они посетили музей восковых фигур мадам Тюссо, прошлись по Оксфорд-стрит, заглядывая в витрины магазинов. Потом выпили чай с булочками у «Робини». Затем доехали автобусом до Челси и прогулялись вдоль набережной.

– Хорошо, что у вас есть деньги, – сказала Эдна. – Я потратила свои карманные деньги давным-давно. Вы не против, что вам приходится за все платить? Когда у меня будут деньги, я тоже стану платить за вас.

– Нет, все нормально, – ответила ей Бетони.

– Вон тот молодой мужчина смотрит на вас. Ну тот, высокий и с темными усами. Некоторые из мужчин такие нахальные! Вы видите, как он на вас уставился?

– Нет. Передо мной стоят короли и королевы Англии!

– Что? А, эти восковые фигуры! Правда, они великолепны? Прямо как живые! Что еще вы хотите посмотреть? О, я вспомнила. Дом доктора Джонсона.[7]7
  Джонсон Сэмюэль – английский писатель и лексикограф, автор множества популярных афоризмов.


[Закрыть]

Рядом с табачной лавочкой женщина в тапочках подметала тротуар, и они спросили ее, как им пройти к дому доктора Джонсона.

– Доктор Джонсон? – переспросила женщина. – Такого здесь не знаю. Если вам нужен доктор, вам лучше обратиться к доктору Снеллу на Уокер-Мьюс.

Девушки строго кивнули ей головой и продолжали свою прогулку, но когда они отошли достаточно далеко, то повисли друг на друге и начали давиться от смеха. Эдна сказала, что давненько не слышала ничего подобного. Эта старая женщина просто заслуживала приза!

Они вернулись домой к ужину, в семь часов, и Бетони познакомилась с остальными квартирантами. Мисс Уилкингс торговала цветами в палатке рядом с Пентинг-Харт. Мистер Ламб, плотный молодой человек двадцати двух лет, работал в банке в Олдбурне, а мистер Торсби, суровый мужчина, которому было около тридцати лет, был хирургом. Он показался Бетони холодным, рассеянным человеком. Она также познакомилась с главой семейства – мистером Бримом, который с ходу сообщил о себе, что вряд ли он составит ей компанию в умных беседах, ибо он всего лишь бизнесмен и знает «только свое дело». «Делом» была прачечная на Симсбери-Грин.

Когда Эдна рассказала, как они искали и не нашли доктора Джонсона, ей за это влетело от матери, которая села за стол последней.

Пока ее все ждали, суп остыл. Отец начал защищать дочку, то же самое сделал мистер Ламб. Мистер Торзби ничего не сказал, а молча отпивал из стакана с водой и смотрел куда-то в пространство.

– Вам понравился Лондон, мисс Изард? – спросил ее мистер Брим. – Ну и грязь там! И еще эти старые здания! Дым и туман, правда?

– О, нет! – ответила ему Бетони.

– Что, все дороги покрыты золотом, так что ли?

– Нет, но там все связано с историей!

Ей стало неудобно, слова прозвучали так высокопарно, но мистер Брим воскликнул:

– Браво!

А мистер Ламб энергично поддержал его. Бетони стало легче, она поняла, что находится среди цивилизованных людей, которые простят ей некоторые красивости выражений, ведь она впервые в Лондоне!

– Мисс Уилкингс? – спросил мистер Ламб. – Как шла торговля сегодня?

– Огромный спрос на нарциссы, – ответила мисс Уилкингс. – В особенности на желтые. Ими был завален весь рынок. Но не спрашивайте меня – почему.

– Но я должен знать, – продолжал расспросы мистер Ламб с улыбкой на пухлом лице. – Я должен знать, почему именно желтые нарциссы пользовались таким успехом! И почему ими был завален весь рынок.

– Наверное, потому что весна в этом году ранняя, и совсем не было заморозков. Передайте мне хлеб, пожалуйста, мистер Ламб, – сказала мисс Уилкингс.

– Мистер Торзби, почему вы не доедаете суп? – спросила миссис Брим.

– Ах, да, да. – Мистер Торзби очнулся и снова приступил к еде. – Он очень вкусный. Действительно, весьма вкусный.

И это были единственные слова, произнесенные мистером Торзби за весь ужин.

Позже, когда она собиралась ложиться спать, к ней наверх поднялась Эдна.

– Как вам понравился мистер Торзби?

– Он очень молчаливый, – ответила ей Бетони. – И, может быть поэтому, кажется суровым и сдержанным.

– Он всегда молчит в присутствии других людей, но когда мы бываем вместе – он и я, тогда он разговаривает. Правда, правда. Вообще-то он все время думает о своей работе.

– Конечно, конечно.

– Бетони, он вам не кажется привлекательным?

– Да, он симпатичный. Но Эдна, он не слишком стар для тебя?

Эдна кивнула головой. На ресницах ее блеснули слезинки, а выражение лица было почти трагическим.

– Он старше меня на двадцать один год, и он, бедняга, так переживает по этому поводу. Понимаете, это и останавливает его.

– Останавливает?

– Ну, если бы все зависело от меня, мы бы поженились хоть сейчас, – сказала Эдна. – И мне было бы все равно, что говорят об этом. Но Эдвард думает по-другому. О, он никогда не говорил мне ничего подобного, но я легко читаю его мысли. Он такой гордый! И у него стальная воля! Он лучше откажется от счастья, чем даст повод для сплетен!

– А ваша мать что-нибудь знает об этом?

– Ну… Она хочет, чтобы я вышла замуж за Родни Ламба. Но я не сделаю этого! Он толстый и дряблый и носит желтые гетры!

– Мистер Ламб делал вам предложение?

– Нет, но он ходит за мной по пятам и все время старается, чтобы я обратила на него внимание. Вы разве не заметили?

– Да, он просто не спускает с вас взгляда.

– Эдвард такой сдержанный, – сказала Эдна. – Мне иногда хочется плакать, видя, как он страдает. Но я верю, что в конце концов у нас с ним все будет хорошо! Как вы считаете?

– Я уверена в этом, – тепло ответила ей Бетони.

– О, вы настоящая подруга! – воскликнула Эдна. – Я рада, что вы станете у нас жить!

В девять утра Бетони была уже в школе и встретилась с ее начальницей. Квадратное здание школы выглядело аккуратным и чистым. Фасад из белого тесаного камня скрывал отсутствие архитектурного стиля. Внутри было темно и пахло пастой для полировки мебели и пола. В комнате начальницы витал аромат гиацинтов и нарциссов. Мисс Телерра выглядела весьма хмурой.

Со своим костистым лицом с плохой кожей и темными волосами она выглядела иностранкой, но ее речь была такой правильной, какой Бетони еще не слышала в своей жизни.

– Вы уже устроились в Метлок-Террас? Я рада слышать это. Я уверена, что вам будет хорошо у миссис Брим.

– Мне тоже так кажется, – ответила ей Бетони.

– Школа не очень большая, – сказала мисс Телерра. – В ней учатся сто восемьдесят учениц в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет. Большинство из них не очень амбициозны. Но есть две девочки, которые учатся на стипендию. Они очень способные. Одна из них, может быть, даже попадет в университет.

– Флорри Смит? – спросила Бетони.

– Вы ее знаете?

– Нет, но когда я вчера приехала, я случайно встретила ее отца.

– Флорри удивительная девочка, хотя она из очень бедной семьи. Вы ее узнаете по рыжим волосам и энтузиазму, когда она занимается в классе.

Мисс Телерра улыбнулась, и ее темное лицо волшебно изменилось. Бетони она понравилась.

– Итак, мисс Изард, мне много нужно рассказать вам о школе и о вашем месте в ней. Когда прибудут остальные учителя, я хочу, чтобы вы присутствовали на нашем собрании. У вас ведь нет на сегодня других планов?