Текст книги "Начало"

Автор книги: Мэри Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Меня это смешит, – ответил ей старик. – Особенно, когда я вижу, каким телячьим взором он смотрит на тебя.

– Мне он просто надоел! – сказала ему Бет.

Фред все время старался помочь Бет в саду или по дому.

– Я вытрясу тебе половики, – говорил он. – Я приду и полью тебе картофель.

Но как-то Бет попросила пособить ей с пчелами, которые, как сумасшедшие, летали по саду, и Фред не выдержал.

– Нет, нет, я не умею справляться с ними!

Как-то в другой раз Бет захотела, чтобы кто-то помог вывести крыс из сараев, и Фред снова испугался.

– Крысы? – сказал он. – Я даже не знаю, с чего начать.

Бет начала издеваться над ним.

– Ну и неумеха ты. Придется мне просить помощи у Джесса Изарда.

– Он только на это и годится – крыс выводить, – презрительно заявил Фред. – Плотника из него не выйдет. Мы зовем его Джесс-Неумелые Ручки. Он ничего не умеет делать и плохо соображает.

– Но он не боится крыс, – заметила Бет. – И не боится, что его может ужалить пчела.

Джесс действительно был плохим плотником. Он пошел в Уолтера, и, как сам говорил, все руки у него были – правые, а пальцы – только большие.

Он плохо разбирался в размерах и как-то, пытаясь изготовить мешалку для белья, выстругал тонкую спицу для вязания.

– Фред прав, – говорил он. – Я всегда останусь только бродячим плотником, который ходит от фермы к ферме.

Бет было жаль его, и она старалась не смеяться над ним, когда в очередной раз результат его усилий был ужасен, а на лице появлялось странное грустное и растерянное выражение.

– Ничего, кто-то ведь должен делать и эту работу – ставить ограды и чинить приступки, – говорила ему Бет. – Что касается Фреда, он просто ревнует, и ты знаешь это.

Фред ревновал даже к силе Джесса, и всегда подбивал его на какое-то соревнование – например, поднять лестницу одной рукой или тащить на веревке огромный пень до самой пилорамы.

А Джесс сильно подрос и стал крепышом. В семнадцать лет он стал самым сильным во всей мастерской. Когда он выигрывал пари, а это было всегда, Фред делал вид, что презирает его.

– Господи, ты просто кусок мяса! Сила есть, ума не надо!

Джесс спокойно кивал головой. Его было невозможно спровоцировать.

– Это молоко помогло мне стать таким, – обычно говорил он, слегка улыбаясь в сторону Бет. – Да, это именно молоко помогло мне вырасти и набрать силу.

Будучи плохим работником, Джесс, так же, как и его отец, прекрасно справлялся с пчелами. Он всегда помогал Бет выкачивать мед и готовить новые ульи, расселять пчел на зиму и готовить им еду. Он хорошо управлялся и с животными. Джесс крепко держал голову пони, пока Бет заливала ему в глотку лечебный отвар.

Он помогал ей отучить упрямого теленка, чтобы тот перестал сосать мать.

Был у него и свой способ борьбы с крысами. Он ставил ловушки собственной конструкции – на крысу обрушивался тяжелый кусок дерева и убивал ее на месте. Он никогда не пользовался ядом, тот действовал медленно, и крысы мучились перед смертью.

– Кроме того, – говорил он, – если крыса сдохнет в какой-нибудь укромной дырке, то будет вонять и соберутся стаи мух.

Поэтому он предпочитал пользоваться своими тяжелыми неуклюжими ловушками и называл их машинками для избавления от крыс.

Фред Ловаж никак не мог понять, почему Бет хорошо относилась к Джессу.

– Он же такой бестолковый. У него ничего нет в мозгах. Я просто не могу понять, чего ты с ним возишься?

– Потому что он стоит дюжины таких, как ты, – холодно отвечала ему Бет.

Фред усмехался, ему даже в голову не приходило, что Бет действительно так считала.

В это лето, в 1894 году, Кит Меддокс вернулся в Хантлип. Это случилось ранним утром в июле. Бет точила кухонные ножи на точилке в мастерской. Вдруг на нее упала чья-то тень, и она обернулась. Загородив спиной солнце, прямо на нее смотрел Кит. Мешок с инструментами был закинут на плечо. С тех пор, как он уехал из Хантлипа, прошло четыре года. Он похудел, черты лица его заострились, он стал еще больше походить на цыгана. На загорелой коже показались ранние морщины. Хотя он отрастил свисавшие по краям рта усы, они не смогли скрыть горькой складки у рта. Ему было двадцать четыре года, а выглядел он гораздо старше. Взгляд и улыбка были горькими, но и вызывающими.

– Ну? – спросил он. – Ты не рада меня видеть?

– Нет, – ответила ему Бет. – Но дед-то уж точно обрадуется.

– Надо думать. Я прибыл из такой дали.

Его увидели остальные работники и собрались вокруг.

– Хо, наш мастер-невидимка… На сей раз во плоти, как и мы все!

– Господи! Да это наше знаменитое привидение! – А вон и хозяин, – заметил Тимоти.

Старик стоял чуть в стороне и оглядывал Кита с головы до ног. Потом до него дошло, что люди ждут его реакции. Он вытащил часы и сравнил их показания с часами на башне.

– Меддокс, – сказал он. – Ты опоздал на работу на четыре года. Тебе следует поторопиться, если ты хочешь наверстать потерянное время.

Он спокойно убрал часы, потом повернулся и посмотрел Киту прямо в лицо.

– Твое первое задание – закончить ящик для документов. Он мне срочно нужен.

Каждый вечер Бет ходила запирать кур на ночь, и она знала, что Кит следит за ней в тени деревьев. Иногда она слышала его легкие шаги в высокой траве. Иногда краем глаза различала тихое движение в тени кустов и деревьев.

В тот вечер воздух был тихим и теплым, но Бет почувствовала у себя на лбу капельки влаги. Между стволами деревьев порхали ночные бабочки. Они легкими светлыми тенями выделялись в темноте. Сверху метались летучие мыши, размахивая крыльями и попискивая. Сад казался спокойным и тихим. Но Бет чувствовала присутствие Кита.

Она загнала последнюю курицу в загон и заперла дверь. Потом взяла собранные яйца и пошла прочь, приподняв юбки, чтобы не замочить их в высокой траве. Перед тем как открыть калитку во двор, Бет остановилась, чтобы оставить яйцо в лопухах у стены коровника. Пока она нагибалась, Бет услышала быстрые шаги позади себя. Девушка выпрямилась и оглянулась. Когда она двинулась к калитке, та заскрипела петлями и медленно растворилась перед ней.

– Кит! – резко вскрикнула Бет. – Это ты?

– Ага, – сказал он, выходя из тени.

– Ты и твои шуточки! – возмущенно воскликнула Бет. – Всегда что-то придумываешь! И бродишь на мягких лапах, как кот.

– Зачем ты оставила здесь яйцо? – спросил ее Кит.

– Это для крыс, – сказала ему Бет.

– Никакой ловушки, ни яда, просто яйцо?

– Крыса станет что-то подозревать, если на ее дорожке внезапно появится ловушка. Но она не будет такой подозрительной, если время от времени будет находить там яйцо.

Бет прошла по двору и вошла в маслобойню. Сначала нащупала спички, а потом зажгла свет. Кит вошел вслед за ней.

Он следил, как она вытирала яйца и потом аккуратно перекладывала в прохладное место на полочки с ячейками.

– Ты что-то волнуешься. Неужели я тебя перепугал там, в саду? Боже мой, тебе не следует бояться меня.

– Вот как? – переспросила Бет.

– Что ты хочешь сказать? Вот уж не думал, что ты из пугливых! Ты меня просто поражаешь!

– Что тебе нужно? Почему ты околачиваешься здесь каждый вечер? Почему бы тебе не убраться отсюда и не оставить меня в покое?

– Все та же старушка Бет, – захохотал Кит. – Прямо пальца в рот не клади!

Он начал нетерпеливо притопывать ногой по полу.

– Ничего не изменилось! Все то же старое место! Та же работа в той же мастерской!

– Тебе повезло, что тебя вообще взяли сюда!

– Я подумал, что стоит попытаться еще раз… Может, ты изменила свое решение?

Бет, вытерев руки, резко повернулась к нему лицом.

– Я не переменила своего мнения и не собираюсь его менять!

– Ну, чудеса! Ты посмотри на себя! Тебе уже девятнадцать, а ты все еще не замужем.

Он просто раздевал ее своим взглядом.

– Может, тебе уже двадцать? Я, кажется, сбился со счета!

– Убирайся отсюда, – скомандовала Бет. – Ты мне не нужен. Постарайся это понять своим умишком!

– Ни в жизнь не поверю, – сказал Кит. – Брось кочевряжиться. Никто из девиц не ангел, а ты – в особенности.

Он быстро задул свечку.

– Так-то лучше, – сказал он, стоя так близко от Бет, что она почувствовала тепло его дыхания на лице. – В темноте-то оно лучше.

Бет повернулась, выбежала из маслобойки и помчалась по двору. Но Кит бежал прямо за ней. Он ухватился за юбку и потянул ее назад.

– Мне уже надоело твое упрямство, – грубо сказал он. – Хозяин прав. Я только зря трачу время. Тебя следует брать и держать в ежовых рукавицах. Тогда ты поймешь, что такое хорошо, а что такое – плохо!

Он прижал ее к себе и потащил, несмотря на сопротивление и пинки, обратно в сарай. Там, в темноте, он толкнул ее коленом в зад и Бет враскорячку полетела в солому. Когда Бет перевернулась, пытаясь встать, он набросился на нее. Кит, конечно, был сильнее, он навалился на нее так, что ей стало нечем дышать, и ногами пытался раздвинуть в стороны бедра Бет.

– Еще не родилась такая девица, которая не желала бы, чтобы я полюбил ее, – сказал он. – Ты все сама поймешь! Вот увидишь! Просто перестань орать и лежи спокойно! Ты скоро поймешь, чего тебе не хватало!

– Я тебя убью, – простонала Бет. – Свинья! Мерзкая свинья! Я тебя убью, если ты не отпустишь меня!

Бет вся напряглась и свалила его с себя. Она царапала его лицо и била по голове. Но он еще сильнее схватил ее руки, причиняя сильную боль. Его пальцы терзали ей кожу. Он был очень сильным и снова свалил Бет на солому, подминая под себя. Его тело тяжело лежало на ней. Своими ногами в башмаках он бил ей по ногам, чтобы она перестала брыкаться, а локтем придавил ей горло.

– Ну, что, ты еще будешь сопротивляться? Да, попробуй, – повторил он. – Все равно, позже или раньше, это случится. Зачем ты борешься со мной? Ты же женщина, разве нет? Ты ничем не отличаешься от остальных!

Он отнял руку от горла Бет и начал шарить по ее одежде. Ему было неудобно, потому что он плотно прижался к ней всем телом.

– Ты – такая же, как все. Чего ты сопротивляешься? Бет продолжала бороться. Она вертелась и крутилась под ним, и он снова придавил ей локтем горло. Она задыхалась, перед глазами у нее заплясали звезды. Пытаясь перевести дыхание, Бет увидела желтый огонек, который плясал высоко над головой. А вот и лестница, ведущая на сеновал. Джесс Изард с фонарем в руках пытался что-то разглядеть через люк сеновала. Бет с трудом повернула голову и попыталась крикнуть. Она что-то прошептала, но Джесс услышал ее, и в ответ крикнул, что идет на помощь.

Кит вскочил и побежал к лестнице. Он дернул ее и потащил от люка. Лестница упала, Джесс отпрыгнул вбок и назад, ногой отшвырнув лестницу в сторону. Фонарь полетел прямо на солому. Бет почти на лету подхватила его, чтобы из фонаря не вылился горящий керосин. Она повесила фонарь на стену. Когда она повернулась к парням, Джесс стоял на четвереньках. Он еще не пришел в себя после падения. Бет кинулась ему на помощь, но Кит опередил ее. Он резко оттолкнул ее в сторону и размахнулся, чтобы ногой ударить по голове Джесса.

– Ты шпионил за мной! – шипел он сквозь стиснутые зубы. – Ты шпионил, подсматривал! Вечно ты шляешься там, где тебе лучше не показываться.

Он ухватился за палку, размахнулся и начал бить Джесса по голове и по плечам.

– Идиот здоровый! Ты всегда болтаешься у меня под ногами.

Бет снова выскочила вперед, но Кит еще раз отшвырнул ее с дороги. Он колотил Джесса до тех пор, пока палка не разлетелась на кусочки. Джесс поднялся на ноги и двинулся вперед, подняв руки вверх. Он довольно-таки неуклюже двинул кулаком Киту под ложечку, тот упал, споткнувшись о кучу дров, и они с грохотом свалились. Когда он встал, у него в руках был старый скребок – ржавый, но острый. Таким оружием можно было натворить много бед.

– Ты! – воскликнул Кит. – Ты лезешь в мои дела! Ты шпионил за мной, и из-за тебя она мне не досталась.

Он начал приближаться к Джессу, метя скребком прямо ему в лицо.

– Я тебя отучу, гаденыш, соваться в мои дела!

Бет схватила вилы, которые торчали из соломы. Она резко ударила по руке Кита, и скребок выпал из его судорожно сжатых пальцев. Девушка стояла перед ним, направив зубцы вил прямо в его грудь.

– Убирайся, – сказала она. – Пока я тебя не раздавила, как таракана!

Кит смотрел на свою пораненную руку. Он с отвращением глянул на Бет. Кит всегда боялся поранить руки, они были нужны ему для работы.

– Я тебе сказала, – повторила Бет. – Убирайся отсюда сейчас же, или я насажу тебя на вилы!

– Чокнутая, я и не собираюсь тут оставаться, – завопил Кит и, пробегая мимо Бет, плюнул ей под ноги.

Бет принесла из конторы марлю и йод. Накачала воду и вернулась в амбар, где ее ждал Джесс.

– Садись к свету, чтобы я могла осмотреть твои раны, – сказала она ему.

Бет стала перед ним на колени, намочила тряпку и вытерла кровь с его лица – со лба, глаз, губ и скул.

– У тебя все в порядке с глазами?

– Кажется, да.

– Ты можешь дышать через нос? Он у тебя так распух!

– Могу, могу, – сказал Джесс, пошмыгав носом.

– Сердце бьется?

– Еще как, тикает как часы.

– Тогда, ты – жив!

– Господи, конечно, я проживу лет до девяноста!

– Что ты делал на сеновале? Расставлял ловушки для крыс? Но уже так поздно, мне казалось, что ты уже ушел домой.

– Я работал в Энстере и не успел закончить до семи. Потом я заглянул сюда, чтобы проверить ловушки перед тем, как идти домой.

– Но ты был там наверху так долго. Почему ты оттуда не слез?

– Ну, – сказал Джесс, не глядя на нее. – Хозяин все время намекал, что ты и Кит вскоре поженитесь.

– И ты этому поверил? Ты же знал, что я его терпеть не могу!

– Ну… девушки часто меняют свое решение!

– Только не я, – ответила ему Бет. Она взяла чистую, тряпку, налила на нее йод и начала обрабатывать раны Джесса.

– Потерпи, тебе будет больно.

– Ладно уж. Ты меня всего разрисуешь, как пасхальное яйцо.

– Теперь давай займемся твоими руками, – сказала Бет. Когда она их рассмотрела, ей чуть не стало плохо.

– Боже, что он с тобой сделал!

Под слоем грязи и крови виднелись глубокие раны. С суставов пальцев кожа слезала лохмотьями, оставаясь кусочками прямо на марле.

– Мне кажется, нам пора пожениться, – тихо сказала Бет. – Уже сколько времени я приглядываю за тобой.

Джесс не сводил взгляда со своих рук, лежавших в руках Бет.

Он не шевелился, и его глаза были почти не видны под бесцветными ресницами.

– Боже мой, – сказала Бет. – Похоже, мое предложение упало на каменистую почву, и зерно никогда не прорастет. Я еще никогда не слышала такой тишины.

– Ты издеваешься надо мной, – сказал Джесс, подняв на нее странный пустой взгляд.

– Конечно, почему бы и нет? Я всегда любила пошутить!

– Замуж за меня, – повторил Джесс. – У меня, наверное, что-то помутилось в голове.

– Ты не хочешь? Что ж, наверное, ты прав. Мне следовало подумать об этом. Ты же такой молодой. Тебе только семнадцать.

– Я уже мужчина!

– Семнадцать, – продолжала Бет. – Ты на два года моложе меня!

– Это же не имеет никакого значения, правда, Бет?

– Мне тоже так кажется!

– Жениться, – сказал Джесс. – Мы с тобой всегда были такими хорошими друзьями, это правда! Но я никогда не думал о женитьбе.

– Тогда тебе лучше подумать об этом сейчас, – холодно сказала Бет. – Лучшего тебе никто не предложит!

Джесс начал слабо улыбаться и тут же сморщился – сильно заболели разбитые потрескавшиеся губы.

– Я все же не понимаю, – сказал он, вытирая с губы кровь. – Такая девушка, как ты, и хочешь выйти замуж за меня.

Бет тем временем прибиралась, отставляя тазик с водой, бутылочку йода и марлю.

– Бет? – спросил он. – Почему я? Почему ты хочешь выйти замуж за меня?

– Нет, вы только себе представьте! – воскликнула Бет. – Я еще не встречала большего тугодума в своей жизни. Я ему уже все растолковала, а он ничего не понял. И еще сомневается!

– Ну вот, – грустно промолвил Джесс. – Я так и знал, что ты меня разыгрываешь!

Бет вскрикнула. Это был крик боли и нетерпения. Она склонилась к нему и прижала голову Джесса к своей груди. Она приникла к нему и покачивалась взад и вперед, как мать, укачивающая дитя. Потом она отпустила его голову и прижалась к нему еще крепче, поцеловав прямо в губы. Бет почувствовала, как Джесс задрожал, и услышала, как он со всхлипом перевел дыхание.

– Послушай, – сказал он хриплым голосом. – Ты не должна себя так вести. Иначе парень может Бог знает что подумать.

– Вот и хорошо! А то уж мне показалось, что я имею дело с камнем!

– Нет, нет! Я мужчина хоть куда! Ты и не сомневайся в этом!

Джесс протянул руку и легонько, кончиками пальцев коснулся волос Бет. Он глядел на нее пораженными глазами.

– Да… наверное, ты права… Но все равно, для меня это просто сюрприз. Наверное, я должен поговорить с твоим дедом.

– Еще рано, – сказала Бет. – Мне нужно заранее подготовить его к этому.

Когда Бет вошла на кухню, Кейт взглянула на нее, и ее работа упала ей на колени.

– Боже мой, Бет, что такое? Что с тобой случилось? Подойди ко мне, у тебя на шее синяки?

– Да, это синяки, – ответила Бет.

Дед положил газету на стол и повернулся, чтобы посмотреть на Бет. Он внимательно оглядел девушку с головы до ног.

– Мне кажется, ты где-то валялась.

– Угу, вы все угадали, – подтвердила Бет.

– Ты такая нахальная, – продолжал он, глядя на нее с удовлетворением. – Ну ничего, дальше все пойдет как нужно. Ты разобралась с датой?

– Нет, с датой нет. Я разобралась с парнем.

– Хорошо, хорошо. Кит слишком долго мирился с твоими замашками.

– Я не собираюсь выходить замуж за Кита, – ответила Бет. – Я выхожу замуж за Джесса Изарда.

Старик просто окаменел. Он широко раздул ноздри, а рот превратился в тонкую злую ниточку, кровь отхлынула от лица, оно позеленело.

– Я тебя правильно понял? – угрожающе спросил дед.

– Да, и я сделаю то, что решила.

– Лучше бы тебе передумать, не то я разложу тебя сейчас на полу и выпорю. Я ясно выражаюсь?

– Вас слышно даже на луне. Не следует так сильно орать и возмущаться.

– Ты знаешь, что я делал утром в Чепсуорте. Я ходил к нотариусу, чтобы тот набросал условия договора о совместной работе и партнерстве с Китом. Ну, что выпялилась! Тьюк и Меддокс! Так красиво звучит! А ты все испортила! Боже мой! Для тебя, как и для меня, так много значит хорошая работа. Ты не будешь это отрицать? В тебе есть понятие семейной чести…

– Я этого и не отрицаю, – сказала Бет. – Но почему не может быть Тьюк и Изард?

– Изард! – заорал дед. Он выкрикнул это имя, как-будто выплюнул его. – Ты что, сошла с ума?

– Джесс, может, и не самый лучший плотник, но он разбирается в этом деле. Потом, он очень честный. Что касается дел, то я всегда могу заниматься этим сама.

– Ага! Ты уже все рассчитала. Я все вижу! Ты, наверное, считаешь денечки, пока я не умру?!

– Нет, – сказала Бет. – Это вы начали разговор о будущем, а не я.

– Но я могу и закончить этот разговор! Убирайся спать! Может, к утру поумнеешь!

– Лучше, если мы договоримся обо всем сейчас.

– Я уже тебе все сказал. Убирайся в постель.

– Я не переменю своего решения, и я выйду замуж за Джесса, что бы ни случилось!

– Мы еще посмотрим. Посмотрим, что ты запоешь после того, как немного поразмышляешь. Да-да, подумай. Тебе придется распрощаться с делом и с этим старым домом и землей. И у тебя не будет ни денег, ни крыши над головой… Теперь убирайся с глаз моих. Я не желаю больше тебя слышать!

Бет посмотрела на мать и отправилась наверх.

На следующее утро и в обед дед Тьюк не разговаривал с ней. Он мрачно входил в дом и глядел в окно, пока ел, а потом так же молча уходил. Лицо у него было ужасное.

Бет старалась весь день держаться подальше от мастерской, чтобы не столкнуться с Китом Меддоксом. Джесс работал в Энстере, и только вечером должен был прийти сюда, чтобы проверить крысоловки.

Во всяком случае, он так сказал ей. Они собирались встретиться. Но вечером Джесс так и не появился. Бет долго ждала его во дворе и вошла в дом, когда старик и Кейт уже ужинали. Она села за стол.

– Джесс опять сегодня будет работать допоздна? Старик ничего не ответил.

– Мы договорились встретиться сегодня в шесть. Дед продолжал молчать, тщательно пережевывая кресс-салат.

– Так, – сказала Бет. – Похоже, мне придется самой идти в Энстер.

– Его там нет, – сказал дед.

– Где же он?

– Я ходил в Энстер и рассчитал его. Он сегодня пытался найти себе работу.

Бет встала из-за стола.

– И куда же ты собралась, мисс? – спросил ее дед.

– В Пайк-Хауз.

– Я запрещаю тебе! Оставайся здесь!

– Я поступаю так, как считаю нужным.

– Мисс, если вы переступите порог этого дома, пути назад уже не будет.

– Значит, так тому и быть.

– Бет, остынь, – молила ее Кейт. – Сядь и подумай обо всем хорошенько.

– Не бойся, – сказал дед. – Она прекрасно соображает, что лучше есть хлеб с маслом. Никуда она не пойдет!

– Я ухожу. У меня нет выбора, поэтому я сейчас же соберу мои вещи.

– Вещи! – заорал дед. – Ты отсюда ничего с собой не возьмешь! Если ты уходишь, то уходи так же, как прибыла сюда, – голой и босой с приданым из воздуха!

Бет секунду постояла молча, потом подошла к матери и положила ей руку на плечо.

– Бет, прошу тебя, не уходи, – плакала мать. – Нельзя так поступать. Это нехорошо. Подумай обо всем как следует.

– У меня было время подумать с тех самых пор, когда он только начинал готовить все для меня, – ответила ей Бет.

– Ты хотя бы скажи что-нибудь своему деду.

– Никаких объяснений, – сказал старик, глядя перед собой. – Если ей так хочется, пусть портит себе жизнь. Я не желаю ничего слушать!

И Бет молча, не оглядываясь, оставила дом, в котором прожила целых восемь лет. Сокращая дорогу, она прошла через поля, перебралась по камешкам через Деррен и поднялась вверх по крутым склонам леса Миллери. Затем Бет зашагала по дороге в Нортон, свернула на старую дорожку и наконец приблизилась к Пайк-Хаузу. Маленький домик стоял у края нераспаханных земель, и его белые стены порозовели от лучей вечернего солнца.

Джесс окучивал картофель в огороде. Он вышел, чтобы встретить Бет.

– Господи! Я все думал и думал о тебе сегодня.

– Ну да, именно поэтому ты и удрал, не попытавшись увидеться со мной.

– Я так растерялся, – сказал Джесс. – Хозяин пришел в Энстер и выгнал меня. Он сказал, что он исключит тебя из завещания, если мы будем продолжать встречаться, что мне следует забыть все, о чем мы с тобой договаривались. Что ты вообще передумала. Так он сказал мне.

– Так-то ты веришь в меня.

– Ты хочешь сказать, что, несмотря ни на что, мы все равно поженимся?

– Если мы не поженимся, то я пропала, потому что он выгнал меня из дома.

– Боже! – сказал Джесс. – Значит, ты все бросила, чтобы прийти сюда ко мне?

Он оперся на ручку мотыги и смотрел на Бет, как на что-то диковинное.

– Все так просто и нормально, как дождь, который падает на нас, или солнце, посылающее свои лучи вниз на землю, или звезды, когда они ночью перемигиваются в небесах. Мы должны все обсудить, – сказала Бет. – Ты, я и Гуди.

– Конечно, – ответил Джесс и бросил мотыгу на землю. – У нас будет заседание парламента.

Гуди собирала семена маргариток, ноготков и бархатцев, которые росли позади дома.

– А, это ты! – хрипло сказала она и со стоном выпрямилась, здороваясь с Бет. – Я слышала ваши голоса.

У нее было злое маленькое сморщенное личико. Глаза блестели, и голос стал резким. Что еще придумало семейство Тьюк?

– Джесс вам говорил, что мы поженимся?

– Он что-то говорил мне, но его как всегда было трудно понять.

– Похоже, вы не в восторге от этой идеи? – сказала Бет.

– Мне все кажется странным. Джесс беден, как церковная мышь, а ты из состоятельной семейки. Как все сложится? Твой дед, как видно, против этого союза! Точно! Он просто вышвырнул Джесса с работы!

– А меня из дома, – сказала Бет.

– Да? – сказала Гуди. – Это ты так говоришь!

– Он меня выгнал и все тут, – ответила ей Бет. – Я пришла сюда с пустыми руками. В одной юбке. Он мне не разрешил ничего с собой взять. Гуди, я беднее вас, и мне негде преклонить голову.

– Тогда другое дело, – сказала Гуди. Ее маленькие темные глазки внимательно смотрели на девушку. – Ты – одна из нас. Входи в дом и поешь чего-нибудь. Теперь это твой дом.

Она зажгла маленькую лампу в кухне и поставила ее в центре стола. Потом подала на стол хлеб, кусок сыра и банку маринованных огурцов. Потом Гуди поставила на стол три старых бокала из рога, они все были поцарапаны и потускнели, и еще кувшин со слабым пивом.

– Садись, – сказала она, и начала отрезать ломти хлеба от буханки большим изогнутым ножом. – И не стесняйся, ешь досыта.

– Я не буду стесняться, – отвечала ей Бет. – Я даже не попила дома чай.

– Боже, ты, наверное, помираешь с голода, – заметил Джесс.

Они сидели за столом втроем, и на них светил золотистый свет лампы. Бет казалось, что она никогда не ела ничего вкуснее этого черствого хлеба и крошащегося сыра, и хотя пиво было несколько подкисшим – это все равно было самое лучшее пиво, которое она пробовала в своей жизни. Она сказала об этом Гуди, и та была очень довольна.

– Именно голод дает возможность оценить простую пищу. Так что бедняки на самом деле бывают посчастливее многих.

Гуди еще раз наполнила стакан Бет.

– Ты пока будешь спать со мной. Когда вы поженитесь, вы будете спать в постели наверху, а я останусь внизу.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы отдавали нам свою постель.

– Меня это не волнует, – ответила ей Гуди. – Мне так одиноко на той постели, после того, как умер Уолтер. Мы сами делали перину для этой постели, после того как поженились. Просто жаль, что постель пропадает зазря.

– Я пришла к вам совсем пустая. У меня с собой даже нет пакетика булавок!

– С тобой твое здоровье и сила, разве не так? К счастью, сейчас время жатвы и работы хватит для всех. Джесс уже ходил к мастеру Ярби. Завтра он начнет работать в Чекеттсе вместе со мной. Ты тоже можешь пойти с нами. Ты не боишься работы в поле?

– Только не Бет, – заметил Джесс. – Она вообще ничего на свете не боится.

– Вам нужно пожениться как можно быстрее. Завтра вечером сходите к священнику Чансу.

– Ты только подумай, – сказал Джесс. – Бет и я… Мы станем мистер и миссис! Я даже сейчас не могу этому поверить. Парень вроде меня – ни красоты, ни денег – и у меня будет такая жена, как Бет!

– Что ты хочешь сказать – парень, вроде меня? – спросила его Гуди. – Ты выглядишь вполне прилично – у тебя есть руки и ноги, и все остальное, что нужно для мужчины. Что еще больше может желать женщина?

– Ну, поехали! – заметил Джесс. – Боже, и я начал этот разговор сам!

– Я видела в жизни кое-кого и похуже, чем ты, парень, – заметила Гуди, пытаясь подцепить на вилку огурец из банки. – Чем тебе не нравится твоя внешность? Нормальное лицо для мужчины, особенно когда синяки сойдут. У тебя крутой подбородок и хорошие чистые голубые глаза, как у твоего отца. И самое главное, парень! Когда вы потушите свет, тогда не будет вообще иметь никакого значения, как ты выглядишь! Парень..!

– Ну вот! – У Джесса покраснели даже уши. – Как ты можешь говорить такое! Да еще в присутствии Бет!

– Парень, да ты сам начал!

– Ну ладно, – Джесс старался отвести взгляд от Бет. – Я знаю, что вы, женщины, всегда стараетесь, чтобы последнее слово осталось за вами!

– Мы все равно переговорим тебя, – закончила Гуди.

Викарий Питер Чанс из Истери всегда говорил все напрямую. Это был высокий мужчина с крупным загорелым лицом и вьющимися седыми волосами. Он строго смотрел на Бет и Джесса, сидевших перед ним.

– Сколько времени вы знаете друг друга?

– Наверное, всю нашу жизнь, – ответила ему Бет.

– Теперь о вашей ссоре с дедом. Кто в ней виноват, ты или он?

– Наверное, я. Это произошло из-за того, что я посмела сама выбрать себе мужа.

– Джесс сделал мудрый выбор, – сказал им викарий. – Решительная жена ценится на вес золота для человека, который умеет трудиться.

Джесс сидел на кончике стула, не веря, что его тонкие резные ножки смогут выдержать его вес. Он торжественно кивнул головой.

– Правильно, только ей не стоит спорить и ругаться со мной!

– Джесс, мальчик, нельзя иметь все сразу! Теперь ответьте мне еще на один вопрос. Вы собираетесь заводить детей?

– Конечно, я надеюсь на это, – сказала Бет.

– Да, – сказал Джесс. – Обязательно.

– Сколько вы хотите детей?

– Сколько будет, – ответила Бет.

– О-о-о, – протянул Джесс и задумался.

– Теперь свадьба, – сказал викарий. – Хочу дать вам один совет. Горячие слова и раздраженные головы всегда должны быть остужены перед сном. Это особенно касается семейной жизни. Всегда помните об этом.

Когда они возвращались через поля домой в Пайк-Хауз, Джесс засмеялся.

– Мистер Чанс знает, о чем говорит. Он как-то здорово разругался с церковным служкой и поклялся, что сам станет звонить к заутрене. Так вот, он стал звонить так сильно, что колокол просто треснул! Правда-правда, клянусь тебе! И теперь в день свадьбы мы услышим только бряканье, а не мелодичный звон.

– Мы всегда сможем заткнуть уши.

– Этот мистер Чанс, с ним не соскучишься! Прошлой зимой, когда почти у всех был кашель и насморк, и все только хрипели во время молитвы, он, не переводя дыхания, сказал: «Господи ты наш, смилуйся над твоими больными рабами. Я еще никогда в христианском мире не сталкивался с более сопливыми и сморкающимися людьми». Он сказал все это во время молитвы, не переводя дыхания и громким голосом, как-будто вычитал из Библии.

– Я уверена, что он не сказал «сопливые».

– Нет, нет! Он именно так и сказал. Клянусь тебе! Когда мы придем домой, спроси об этом Гуди!

Джесс замолчал и пошел дальше, не вынимая рук из карманов.

Он искоса поглядывал на Бет.

– Что мы так несемся? – спросил он, внезапно останавливаясь. – Нам нужно прохаживаться медленно и плавно, и поближе познакомиться друг с другом, как они нам советовали.

– Мы вскоре будем вместе навсегда. Вот тогда и познакомимся.

– Ну а как насчет того, чтобы нам сейчас поцеловаться?

Бет прижалась к нему и позволила поцеловать себя. Они немного постояли под терном. Ветерок громко перебирал листья. Так хорошо и тепло друг с другом. Два молодых сердца бились в унисон, дыхание становилось все более прерывистым, и кровь закипала от единого желания. Потом Бет остановилась.

– Нам нужно вернуться домой. Гуди ждет нас к ужину.

– Наверное, а то я могу стать очень опасным, – заметил Джесс.

– Еще три недели, – ответила ему Бет. – Меня не испугает эта «опасность».

Было время жатвы, и они начинали работу в полях с первым лучом солнца. Влажные стебельки колосьев легко срезались, и запах просто одурманивал людей. Работа продолжалась и в течение долгого жаркого дня, и даже после наступления темноты, когда снова становилось прохладнее, и снова выпадала роса. Большая желтая луна всходила на небосвод и освещала припозднившихся работников.

Солнце каждый день палило нещадно. Поля просто изнемогали от поспевшего овса, ячменя и пшеницы.

Глаза слепил яркий сверкающий свет. Колосья расстилались в полях без конца и края. Бет наклонялась и выпрямлялась, ставя в ряд снопы. Казалось, этому не будет конца. Горячая бело-золотистая земля колыхалась и бешено плясала у нее перед глазами. Эти волны белизны и света грозились похоронить ее в своих недрах.