Текст книги "Прелестная обманщица"

вместить всю английскую аристократию, а я не хожу в любимчиках у регента. – Он вынул из кармана

коробочку. – Давай лучше обсудим нашу свадьбу. Мы можем назвать дату и поместить объявление в

газете?

13 Парк-Лейн – фешенебельная лондонская улица.

33

Доминик открыл коробочку, взял кольцо и с улыбкой посмотрел на охнувшую от изумления

Софи. Он надел кольцо на безымянный палец ее левой руки.

– Доминик, какое красивое и большое! Ты самый щедрый из мужчин! – Она бросилась с

поцелуями ему на шею. – Мои подруги умрут от зависти.

– А когда свадьба? – с улыбкой спросил он.

– На следующий день после Рождества.

– Рождества? – удивился он. – Почему?

– Мне хочется устроить пышную церемонию зимой, за городом, и собрать весь высший свет,

когда шумиха вокруг свадьбы принцессы Шарлотты и эти дурацкие балы дебютанток забудутся. Я все

устрою по-своему.

Доминик в этом не сомневался. К счастью, огромные расходы оплатит виконт Монтфорест,

который наверняка захочет побаловать единственную дочь.

Родители Софи поздравили их, и Доминик выпил бокал кларета с виконтом. Но, уходя, он

почему-то не ощущал себя на седьмом небе от счастья.

Доминик отправился на Бонд-стрит в боксерский клуб Джексона, где у него был назначен бой с

Берти. Это занятие развеет его грусть и взбодрит для предстоящего вечера.

Доминик стоял наверху первого пролета лестницы и приветствовал гостей. Он заметил Эмму,

спускавшуюся вниз, и замер, словно пораженный громом. Он всегда находил ее привлекательной, но

сейчас она была ослепительно красива.

Волосы она разделила пробором и уложила на затылке в пучок. Строгая прическа подчеркивала

безупречные черты лица: высокие скулы, тонко очерченные брови, прямой нос, полные губы, словно

созданные для поцелуев.

Сари переливалось радугой красок. Эмма не шла, а скользила по полу. Глаза под зеленой

бархатной маской возбужденно блестели, и она больше не выглядела скромной компаньонкой, серой

мышкой, как назвала ее Софи. Сегодня она была аристократкой. Доминик нарядился в костюм

индийского принца. Люси и Софи стояли рядом с ним. Люси – в тончайшей тунике из белого шелка –

изображала Венеру. Софи оделась королевой Елизаветой. Обе девушки были красивы, но Эмма

затмевала их. Она подошла к ним, остановилась и, сложив ладони вместе, поклонилась, как в тот день,

когда Доминик впервые ее увидел. Он также ответил ей индийским приветствием, но подходящих слов

не нашел.

Молчание прервала Люси.

– Ой, Эмма, – с радостным смехом воскликнула она, – вы просто чудо!

Эмма перехватила восхищенный взгляд Доминика, и это доставило ей удовольствие. Она, Эмма

Монтфорест, если захочет, может соперничать с Софи, несмотря на то, что у той на пальце

ослепительно сверкает бриллиант.

– Я могу рассчитывать на танец с вами? – спросил Доминик. Какое-то непонятное чувство

толкало его на безрассудство. – Лучше я сейчас впишу себя, пока вы не раздали все танцы. – С этими

словами он взял ее танцевальную карточку и маленьким карандашом, который был к ней прикреплен,

записал свое имя напротив кадрили и вальса.

– Доминик, как ты мог? – зашипела Софи, едва Эмма отошла. – Ты выставил меня на

посмешище.

– С чего ты взяла, любовь моя? – мягко сказал он. – Я же должен танцевать с гостями.

– Я не об этом, хотя тебе не следует вальсировать с ней. Я говорю о твоем костюме.

– Ах, об этом. Костюм давно у меня лежал, и я решил не тратиться на другой.

– Значит, она нарочно выбрала для себя сари. Вот интриганка!

– Дорогая, никто не знал, во что я оденусь. Это просто совпадение. Что касается Эммы, то разве

ты не находишь, что сари ей идет?

Софи презрительно фыркнула.

– Да. И ничто меня не переубедит в том, что она наполовину индианка. Ее выдает цвет кожи. У

вас в семье есть какая-то тайна, Доминик?

– Полагаю, что тайны есть в любой семье, – спокойно ответил он.

– Софи, ты несправедлива к Эмме, – вмешалась Люси. – Она просто загорела, но загар уже

исчезает. – Тут внимание Люси было привлечено появлением капитана Фергуса О'Коннора. Она сразу

его узнала, хотя он был в маске и в шляпе с очень широкими полями. Она подошла к нему,

заговорщически улыбнулась и протянула руку. Он поднес ее к губам и подмигнул в ответ.

– Ваш покорный слуга, мисс Бесторп.

34

– Как мило, что вы пришли, сэр, – покраснев, сказала Люси. – Эмма уже в танцевальном зале.

Она одета в индийское сари.

– Я сейчас же ее разыщу. Могу ли я рассчитывать на танец с вами?

Она протянула ему карточку, и он начал вписывать свое имя против всех танцев подряд. Люси,

вспыхнув, выхватила у него карточку. Капитан, усмехнувшись, отошел.

В танцевальном зале было шумно от раскатов смеха. Он весь блестел, освещенный множеством

свечей. Кругом толпились короли и принцы, королевы и принцессы, священники и нищие, пираты и

разбойники, молочницы и нимфы. Все прятали лица под масками, но многих можно было легко узнать.

Музыканты заиграли, и перед Эммой появился капитан О'Коннор.

– Мисс Бесторп велела мне вас найти. Могу ли я пригласить вас на контрданс?

Эмма грациозно опустила руку ему на плечо, и они встали в ряд.

– Что произошло с нашей затеей? – спросил он. – Я получил записку от сэра Ричарда с

извещением не встречать вас и забеспокоился, не провалился ли наш план.

– Все раскрылось, но о вашем участии ничего не известно, так что не волнуйтесь. Просто его

светлость пригласил меня на бал.

Следующий танец капитан танцевал с Люси. Доминик внимательно посмотрел на них, затем

отвернулся и поклонился Софи, стоявшей рядом с леди Монтфорест и господином, который не мог

быть никем иным, как виконтом. Виконт Монтфорест и отец Эммы были поразительно похожи. Она

этого не ожидала. Чтобы скрыть свое смущение, Эмма уставилась на Доминика и Софи, улыбавшихся

друг другу, как и полагалось помолвленной парочке.

Тут перед Эммой в поклоне склонился очередной кавалер, и она с улыбкой взяла его под руку,

решив забыть обо всем в вихре вальса. Ее танцевальная карточка заполнилась, не успела она появиться

в зале. Эмму забавляло, что всех интересует, кто она и откуда приехала.

Люси – хозяйка бала – была в центре внимания. Уже с уверенностью можно было сказать, что

вечер удался.

К Эмме подошел Доминик, пригласил ее на вальс, и с этой минуты вечер стал для нее сказочным.

Она ощущала его руку у себя на талии, близость его тела, нежность и веселье во взоре. Вальсировал он

отменно. Ей было так легко и приятно следовать его движениям.

Он молчал, и она тоже. Ей вполне хватало того, что она находится в его объятиях. Боже, как же

она любит его! Радость, смешанная с острой болью, с такой силой пронзила ее, что сердце готово было

разорваться. Вокруг не существовало ни остальных танцующих, ни разговоров и смеха, ни яркого света

– она находилась наедине с ним в сумеречной комнате, а ее ноги двигались в такт божественной

музыке.

– Эмма. – Голос, произнесший ее имя, донесся откуда-то издали.

Она взглянула на Доминика. Глаза его смотрели уже не весело, а печально.

– Да, милорд. Он улыбнулся.

– Зовите меня по имени. Вы же обещали. Вы отлично танцуете. Кто этому вас учил?

– Хотите верьте, хотите нет, но это мой брат. Его научили этому в школе, а я иногда посещала

танцы в военном городке.

– С мисс Эммой Монтфорест?

Зачем он произнес это имя?

– Да, – ответила она.

– Странно, что я помолвлен с мисс Софи Монтфорест, правда?

– Очень странно. – Неожиданно для себя Эмма спросила: – Вы полагаете, что они родственницы?

Это мисс Софи так сказала?

– Нет. Я с ней об этом не говорил.

– Почему?

Доминик не смог ничего ей ответить. Глядя на нее, такую красивую, он ощутил, что в нем

пробудилось желание, спавшее много лет.

– Вы думаете, что между ними имеется связь?

– Связь, милорд?

– Ну да, между двумя мисс Монтфорест.

– Возможно. Но я никогда не слышала, чтобы мисс Эмма Монтфорест говорила о родственниках

в Англии.

– И Софи тоже ничего о них не рассказывала.

35

Эмма улыбнулась ему, а внутри у нее все дрожало: она боялась выдать взглядом, как любит его.

Но она привыкла справляться со своими эмоциями.

Танец закончился, Доминик поклонился, сложив вместе ладони у груди.

Она тоже поклонилась, и он отвел ее в сторону. Эмма была словно в тумане от захвативших ее

ощущений и потому не сразу узнала даму, приближавшуюся к ним.

Это была маленькая, полная женщина в сборчатом платье фасона пятидесятилетней давности. На

голове у нее красовался огромный напомаженный парик, лицо покрывал толстый слой пудры, а щеки

были густо нарумянены.

Внезапно в памяти Эммы всплыло кладбище в Калькутте, могила Джона, она сама, стоящая

рядом, и родители Джона...

Это же мать Джона, миссис Мортон!

Эмма запаниковала, извинилась перед Домиником и убежала. Доминик хотел было пойти за ней,

но миссис Мортон остановила его.

– Дорогой лорд Бесторп, – сказала она, – это ведь вы, правда?

– Да, мадам.

– Так трудно разобраться, когда все в масках.

– Да, конечно, – рассеянно ответил он, недоумевая, почему Эмма вдруг убежала. Что ее

испугало? Может быть он чем-то ее обидел? Неужели разгадка тайны близка?

– Здесь только что стояла молодая дама в сари, – продолжала миссис Мортон. – Кто она?

– Это мисс Эмма Вудхилл, дальняя родственница. Она компаньонка моей сестры.

– Мисс Вудхилл? А я подумала...

– Что вы подумали?

– Да нет, неважно. Меня сбил с толку ее костюм. Я была в Индии четыре года назад – мой сын

умер там, – и... мне показалось, но, очевидно, я ошиблась.

Она отошла, а Доминик озадаченно нахмурился. Когда рядом с ним появилась Софи и

напомнила ему, что следующий танец он танцует с ней, Доминик, извинившись, сказал:

– Прости, Софи, с тобой потанцует Берти – вон он скучает у двери. А мне нужно кое-что

уладить.

Он торопливо вышел из зала и не услышал ее грубого ответа.

Подойдя к Берти, Софи заявила:

– Доминик просто невыносим. Он куда-то умчался и оставил меня одну, так что этот котильон я

потанцую с тобой, если не возражаешь.

– С огромным удовольствием, моя дорогая Софи. – Берти поклонился и щелкнул каблуками.

Доминик отправился искать Эмму, полный решимости услышать от нее правду. Они с миссис

Мортон узнали друг друга – в этом у него не было сомнения.

Дверь ее комнаты оказалась открытой. Эмма стояла к нему спиной, уставившись на ковер из

тигровой шкуры, которого он прежде не видел. Вероятно, она привезла его из Индии. Она не услыхала,

как он вошел.

– Эмма, – позвал он. Голос Доминика испугал ее.

– Ох, это вы, милорд.

– Кто же еще? Если только вы не ждете обожателя.

– Как вы могли такое подумать! – сердито воскликнула она.

– Тогда почему вы столь внезапно ушли? Вам плохо?

– Нет. Пожалуйста, оставьте меня.

– Я не уйду до тех пор, пока вы не скажете, почему убежали из зала.

– Мне просто жарко.

– Я вам не верю. Вас что-то волнует, и я хочу знать, что.

– Пожалуйста, милорд. Вам следует вернуться к гостям.

– Они не заметили моего ухода. Я хочу знать причину вашего бегства. Вы испугались миссис

Мортон?

– Миссис Мортон? Кто это? – Эмма сделала вид, что впервые слышит это имя.

– Дама, которая подошла к нам, когда мы закончили танец. Она, кажется, вас знает.

– Она ошиблась. Правда, мы могли встретиться на каком-нибудь вечере или за чашкой чая, когда

я сопровождала Люси, но я ее не помню.

– Она сказала, что видела вас в Индии.

Эмма выдавила из себя смешок.

36

– Это из-за сари.

– Возможно, – согласился он, хотя и не поверил ей. – Но почему вы убежали?

– Милорд, я не убегала. Я почувствовала усталость и сейчас хочу отдохнуть. – Только бы он

ушел, мысленно молила Эмма. Она запуталась в обмане и другого пути, как продолжать лгать, не

видела.

– Расскажите мне, в чем дело. – Он положил руку ей на плечо и почувствовал, как она

вздрогнула. Раздражение от того, что она не хочет довериться ему, сменилось жалостью к ней. – Не

бойтесь и не сердитесь. Я хочу вам помочь.

– Но все хорошо, – солгала Эмма. – Пожалуйста, милорд, возвращайтесь к гостям. – Кто-нибудь

может войти...

Он был не в силах оставить ее.

– Пойдемте в гостиную Люси и там поговорим. – Он крепко взял ее за руку и отвел в покои

сестры. Захлопнув дверь, он усадил ее в кресло. – Эмма, не бойтесь, – сказал Доминик, сев рядом с ней

и взяв ее руки в свои. – Я никому не позволю вас обидеть.

Она разрыдалась. Он обнял ее и прижал к себе.

– Успокойтесь, Эмма, дорогая. Пожалуйста, не плачьте. Я не могу видеть вас несчастной.

Доминик вдруг понял, что любит ее. Осознание этого доставило ему радость и боль. Он забыл о

миссис Мортон, получившей приглашение лишь потому, что она была близкой приятельницей тетушки

Агаты; забыл о том, что хотел поговорить с капитаном О'Коннором, так как подозревал, что он – тот

самый офицер, который укротил норовистого Брутуса; он даже забыл о Софи. Он забыл обо всех на

свете, кроме этой хрупкой девушки.

– Неужели вы не расскажете мне, что вас мучает? – мягко спросил он. – Неужели я такое

чудовище?

Эмма немного успокоилась.

– Конечно, нет. Вы очень добры ко мне.

– Почему мне не быть добрым? – удивился он. – Вы смелы, красивы и независимы, часто себе же

во вред. Я вами восхищаюсь. Я... – Он замолчал, не в состоянии произнести то, что чуть не сорвалось у

него с языка. Какой же он дурак! Он любит ее, но не может признаться в своей любви.

Эмма отстранилась от него, в глазах светилось удивление, и он понял, что она догадалась о его

чувствах.

– Мне не следовало здесь появляться.

– Где? В Англии? В моем доме или в этой комнате?

– Везде, – ответила Эмма. – Вы меня привели в замешательство.

– В самом деле? – он заставил себя говорить беспечным тоном. – Вас нелегко смутить. Вы

держитесь с большим самообладанием, – он усмехнулся, – когда не изображаете из себя лейку.

– Неужели я не могу всплакнуть? – рассмеялась Эмма. – Может, я скучаю по дому.

– Мы с Люси старались, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома.

– О, вы воплощение доброты, милорд, однако остаться у вас я не могу.

– Не можете? Извольте объяснить причину. Мы ведь с вами родственники, помните? Я несу за

вас ответственность.

– Но это неправда. Не могу понять, зачем вы это придумали.

– Сам не пойму. Поскольку компаньонка из вас не получилась, мне пришлось что-то сочинить,

чтобы не выгонять вас.

– Милорд, я благодарна вам...

– ...но не настолько, чтобы довериться, – закончил за нее он.

– Мне не в чем признаваться, – ответила Эмма.

Не будь он помолвлен с ее кузиной, она бы, возможно, во всем призналась.

– Хорошо, – тяжело вздохнул Доминик. – Но обещайте, что не уйдете до тех пор, пока мы с вами

не потолкуем. Я должен быть уверен, что вам есть куда идти. Не могу же я вот так запросто выкинуть

вас на улицу. Да и Люси этого не допустит. – Он улыбнулся. – Итак, вы даете мне обещание?

Эмма еле заметно кивнула, стараясь опять не заплакать. Доминик неожиданно взял в обе ладони

ее лицо, наклонился и поцеловал ее в губы.

– Больше не станем говорить о вашем уходе.

Она, чуть усмехнувшись, сказала:

– Мы с вами родственники и потому можем целоваться.

Ее ответ удивил его.

37

– Именно так, – с улыбкой подтвердил он. – А теперь не желаете ли вернуться на бал? Я больше

не могу пренебрегать своими обязанностями хозяина.

– Нет, – ответила Эмма. – Я лучше лягу спать, если вы позволите.

– Может быть, прислать к вам Люси?

– Нет-нет. Это ее бал, и она в таком хорошем настроении. Пожалуйста, ничего ей не говорите.

– Хорошо. – Доминик встал. – Я ухожу, но, если у вас появится желание с кем-нибудь

поговорить, я всегда к вашим услугам, – с улыбкой произнес он.

Как только за ним закрылась дверь, Эмма горько разрыдалась.

Доминик вернулся в танцевальный зал, где веселье было в полном разгаре. Музыканты играли

последний танец перед ужином. Он должен был танцевать его с Софи, но, оглядевшись, увидел, что она

кружит в объятиях Берти. Он поискал глазами Люси, ее нигде не было, как и капитана О'Коннора.

Доминик отправился в столовую, чтобы убедиться, все ли готово для ужина. Там было тихо и

прохладно. Он взял со стола пирожок и остановился возле окна. Шел небольшой дождь, капли стекали

по стеклу. Он не мог разглядеть ни деревьев, ни дорожек в саду, а видел лишь собственное отражение в

нелепом индийском костюме. Он думал об Эмме и о том, что встретил ее слишком поздно.

– Вот ты где, Доминик! Я тебя везде искала, – раздался пронзительный голос Софи.

Он со вздохом обернулся – гости с шумом входили в столовую.

– Прости, Софи. Я был занят.

– Надеюсь, что это были важные дела. Ты просто опозорил меня, бросив одну.

– Извини, дорогая. Но ты очень скоро нашла мне замену.

– Господи, ты ревнуешь к Берти! – Она залилась смехом.

– Нет, я просто уточнил, что ты ни минуты не оставалась одна.

– Как ты смеешь меня ругать? Это ты поступил неподобающим образом.

Почему он решил, что любит ее? По сравнению с Эммой Софи пустая и бессердечная.

– Я не собираюсь ругать тебя, моя дорогая. Пожалуйста, извини меня.

– Прощаю, но весь оставшийся вечер ты должен быть очень внимателен ко мне.

– Конечно, дорогая. – Он вымученно улыбнулся и взял ее за руку. – Давай я положу тебе кусочек

заливного цыпленка.

Доминик плохо помнил, как закончился вечер. Все для него смешалось: огни, разговоры, смех и

танцы. Было четыре часа утра, когда он рухнул в постель. Уснуть он не смог и до рассвета лежал,

вспоминая разговор с Эммой: самые важные, так и не высказанные слова, тепло ее рук, взгляд

выразительных глаз, мягкость губ... Он не должен пускать ее в свое сердце. Он помолвлен с Софи, и

уже назначен день свадьбы. Но Эмма... как он может не думать о ней?

Доминик проспал до полудня. Камердинер принес ему горячей воды для бритья и кофейник.

Голова болела, словно он выпил лишнего вчера вечером. Доминик встал и подошел к окну.

Светило солнце. Каштаны в саду только-только зацвели. Через неделю воздух наполнится их

опьяняющим ароматом. Он должен взять себя в руки и продолжать жить так, будто ничего не

произошло. Но ведь произошло! И от этого никуда не денешься!

Глава шестая

Эмма все реже сопровождала юную леди в ее прогулках и развлечениях. Объяснялось это тем,

что почти всегда вместе с Люси были Доминик и Софи.

Порой Эмма бывала даже рада тому, что не столь часто исполняет свои обязанности, так как

находиться рядом с Домиником превратилось для нее в пытку. От каждого его взгляда и улыбки у

Эммы замирало сердце, а от случайных прикосновений ее бросало в жар.

В те редкие дни, когда она видела Доминика, он был, как всегда, внимателен и, очевидно, не

догадывался о том душевном волнении, которое всколыхнул в ее душе. Он не должен ничего знать,

говорила себе Эмма. Но, видя, как Софи виснет у него на руке, она едва сдерживала подступавшие к

горлу рыдания. Ее удручало сознание того, что у Софи есть все: положение в обществе, огромное

богатство и, самое главное, привязанность Доминика. Ее отец мог получить свою долю наследства, а

поскольку у виконта нет сыновей, то следующим виконтом Монтфорестом стал бы Тедди. Софи тогда

не унаследовала бы состояние Монтфорестов, ей пришлось бы зависеть от щедрости Тедди. При этой

мысли Эмма горько усмехнулась.

Тедди наверняка скоро все разузнает, если уже не разузнал. Только бы он не заявил публично о

своих притязаниях, пока они не найдут доказательств, оправдывающих отца.

38

Еще недавно Эмму это порадовало бы, но теперь она находилась в смятении. Что тогда будет с

Домиником? Она прекрасно понимает, что ему необходимо приданое Софи. Эмма слышала, как та

собиралась обновить обстановку в обоих его домах, городском и загородном.

Софи будет бороться изо всех сил, чтобы сохранить свое состояние, и жених ее в этом

поддержит. Эмму же он станет ненавидеть.

Эмма понимала, что не сумеет уговорить брата отказаться от притязаний на наследство. В любом

случае ей будет плохо. Ей необходимо все обсудить с Тедди, но тот находится далеко, в Суффолке.

Единственным человеком, кому можно довериться, оставалась Люси.

В тот же вечер Эмма помогала Люси одеваться к балу, который давали Монтфоресты, чтобы

отметить бракосочетание принцессы Шарлотты и официально объявить о помолвке. Софи хотела

похвастаться обручальным кольцом перед подругами.

Эмма причесывала Люси, которая сидела перед зеркалом в белом атласном платье, украшенном

шелковыми розочками. Поверх платья была накинута пелерина, чтобы не повредить платье. Эмма

думала о том, как ей изложить свою историю, и не знала, с чего начать.

Люси слишком молода, чтобы давать советы, да и нечестно обрушивать на нее свои проблемы.

Она вполне может отослать ее к Доминику. Но Эмма не в состоянии говорить с его светлостью и тем

самым нарушить его счастье. К тому же он ни за что не станет ей помогать, когда узнает, что она

намеревается опорочить его будущего тестя. Если бы только он был помолвлен не с Софи...

– Эмма, о чем вы размечтались? – спросила Люси, когда гребень замер в руках Эммы. – Вам

хочется поехать с нами?

Эмма с таким усердием стала расчесывать Люси волосы, что та вскрикнула от боли.

– Простите, дорогая, я нечаянно. А как их уложить? В греческом стиле?

– Вы не ответили на мой вопрос. Мне спросить Доминика, можно ли вам поехать?

– Ни за что!

Люси повернулась и посмотрела на Эмму.

– Что с вами? Эмма, не влюблены ли вы в моего брата? – предположила девушка.

– Как вы могли такое подумать! – Щеки Эммы вспыхнули жарким румянцем. – Вы слишком

часто посещаете свадьбы и помолвки.

Люси немного помолчала.

– Я хочу попросить вас кое о чем, – наконец проговорила она.

– Люси, никаких проказ! Я больше не стану принимать в них участие.

– Это не проказа. Вы знаете о том, что моей руки просил лорд Биллингз?

– Лорд Биллингз! – поразилась Эмма. – Но он старый, толстый, и от него дурно пахнет. Он ведь

вдовец и у него большая семья. Люси, неужели вы согласитесь?

– Нет, не соглашусь. Но после моего бала он разговаривал с Домиником.

– Доминик ни за что не станет вас принуждать.

Люси засмеялась.

– Ага! Вы назвали его Домиником!

Эмма покраснела.

– Люси, забудьте об этом. Мы говорим сейчас о вас, а не обо мне. Что сказал ваш брат?

– Он сказал, что вежливо выслушал бормотание этого старого дурня.

– Но этот старый дурень богат!

– Он сказал, что позволил тому объясниться со мной, но, если я его отвергну – на что он

искренне надеется, – я должна сделать это деликатно. Видите ли, он был папиным приятелем. Боюсь,

правда, что не удержусь от смеха.

– Люси, отнеситесь к нему по-доброму. Как бы вы себя почувствовали, если бы вас отвергли?

– Вы говорите в точности как Доминик, а вот Софи считает, что я должна согласиться.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Ее можно понять: Доминик тогда будет в ее полном распоряжении и будет выполнять все, что

она ни пожелает.

– Уверена, что это уже происходит. – Эмма отложила гребень, сняла с Люси пелерину и

оценивающе посмотрела на свою работу.

– Ну нет. Он только на первый взгляд такой добродушный. Доминик ни за что не позволит

вертеть собой.

– Так о чем вы хотите со мной поговорить?

– О Фергусе.

39

– О капитане О'Конноре?

– Я хочу выйти за него замуж.

– Но вы его совсем не знаете.

– Знаю достаточно хорошо, чтобы влюбиться.

– Он с вами объяснился?

– Конечно. На балу. Мы пошли в сад. Шел дождь, и мы укрылись в беседке.

– О, Господи! Я не видела, как вы ушли.

– Разумеется. Вы танцевали с Домиником и не сводили с него восхищенных глаз.

– Пожалуйста, не отвлекайтесь, мы сейчас говорим о вас, – недовольно сказала Эмма. – Кто-

нибудь видел, как вы уходили?

– Не думаю. Мы улизнули тайком.

– Ох, Люси, не стоило так поступать. А капитан О'Коннор... – Она замолчала, не зная, какие

подобрать слова, чтобы выразить свои опасения.

– Фергус – настоящий джентльмен, – обиделась Люси. – Мы только разговаривали.

Эмма знала, что Люси ей не лжет, но все равно была обеспокоена.

– Если вы собираетесь сбежать с капитаном О'Коннором, я категорически отказываюсь вам

помогать и буду обязана сообщить об этом его светлости.

– Я не собираюсь делать ничего подобного, – рассмеялась Люси. – По крайней мере, пока. Я

хочу, чтобы вы поговорили о Фергусе с Домиником. У него ничего нет, кроме капитанского жалованья.

Отец, у которого поместье в Ирландии, присылает ему немного денег на содержание. У Фергуса

имеется старший брат, так что на наследство ему рассчитывать не приходится.

– Уверена, что ваш брат сочтет его совершенно неподходящей партией. Его светлость не станет

меня слушать, даже если я соглашусь с ним поговорить, а я не соглашусь, потому что капитан О'Коннор

настоящий искатель приключений.

– Вовсе нет! Он милый и очень любит меня. – Люси заплакала. – Я не прошу, чтобы мне

разрешили выйти за него тотчас же. Он тоже этого не хочет. Ему надо сначала доказать, что он чего-то

стоит. Я хочу, чтобы вы попросили Доминика помочь ему заработать денег. Обо мне ничего не

говорите. Представьте его другом своего брата.

– Но Тедди с ним даже незнаком!

– Доминику это неизвестно, а вашего брата здесь нет.

– Нет, Люси, я не смогу этого сделать.

– Тогда мы убежим. – Люси встала, взяла накидку, веер и ридикюль. – Это не праздная угроза. Я

настроена серьезно.

Эмма пришла в ужас. Ведь, если это случится, будет погублена не только репутация Люси, но и

доброе имя Доминика. Она не допустит, чтобы это произошло.

– Хорошо, я поговорю с ним, но только когда выберу подходящий момент.

Люси бросилась ей на шею.

– Милая Эмма! Не знаю, как вас благодарить.

– Я ничего пока еще не сделала. Но взамен пообещайте мне, что не станете видеться с капитаном

О'Коннором, пока ваш брат этого не разрешит.

Люси надула губки.

– Пожалуйста, не требуйте этого от меня, Эмма.

Но Эмма была тверда.

– Если капитан О'Коннор такой, как вы говорите, он станет терпеливо ждать. А если его любовь

не выдержит испытания, то она ничего не стоит. – Видя отчаяние на лице Люси, Эмма немного

смягчилась. – Вы можете написать ему и все объяснить, а я позабочусь о том, чтобы он получил вашу

записку. Но учтите, я выполняю подобную просьбу в последний раз, и дай Бог, чтобы ваш брат об этом

ничего не узнал.

За дверью раздались шаги, и они услышали голос Доминика:

– Люси, мы опоздаем.

Люси распахнула дверь.

– Входи. Я готова. Как я выгляжу? – Она покружилась перед ним.

– Прелестно, но ты это и сама знаешь, правда, Эмма?

Эмма с трудом кивнула, слова застряли у нее в горле. Доминик, очень красивый в вечернем

сюртуке из черного атласа и брюках до колен, улыбнулся ей.

– Пойдем, Люси. Карета у входа. Надеюсь, ты сказала Эмме, чтобы она не дожидалась тебя.

40

– Конечно. Спокойной ночи, Эмма, милочка. Мы поговорим завтра.

– О чем поговорите? – спросил он сестру, направляясь к лестнице.

– О сегодняшнем бале, – ответила Люси. – Эмме хочется знать все в подробностях.

Эмма вернулась к себе в комнату и села у окна. Она видела, как ночной сторож остановился и

отвесил поклон, когда карета Бесторпов выехала на улицу и свернула за угол. Ее обуревали

противоречивые чувства. Она отдала бы что угодно, лишь бы быть сейчас рядом с Домиником, но он

недосягаем для нее, и чем скорее она перестанет терзать себя, тем яснее станет мыслить. Лучше

подумать и решить, как поступить с Люси. Действительно ли она любит Фергуса О'Коннора,

порядочный ли он человек? И является ли отсутствие у него денег и титула препятствием для брака?

Папа не был богат, а мама счастливо прожила с ним всю жизнь. Имеют ли деньги решающее значение?

Наверное – если вы привыкли к роскоши. Люси и не представляет себе, что такое настоящая бедность.

В последующие дни Эмме не представилась возможность поговорить с Домиником. Люси теряла

терпение, а Эмма – мужество. В один из дней они с Люси отправились в библиотеку. Именно там они

встретились с капитаном, и Эмма передала ему записку Люси.

Он внимательно ее прочитал и с болью во взоре посмотрел на Люси, которая вымученно

улыбнулась.

– Вы считаете, что добьетесь успеха? – спросил он у Эммы.

– Я постараюсь. Но вы не должны встречаться с Люси, иначе...

– Я понимаю. Однако если мы увидим друг друга на приеме, то мне, надеюсь, будет позволено

хотя бы вежливо поздороваться?