Текст книги "Прелестная обманщица"
Автор книги: Мэри Николс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
сколько еще людей это видели.
– У меня в конюшне только одно дамское седло, милорд, – объяснил он. – Я собирался
приобрести второе для мисс Вудхилл, но молодые дамы оказались нетерпеливыми. Ничего страшного
ведь не произошло.
– Почти не произошло, Ябыл удивлен, когда они с Люси обменялись лошадьми. Ну и лошадь, на
которую села ваша сестра, понесла.
Доминик резко выпрямился в кресле.
– Компаньонка кинулась ей вслед, а я был очень далеко... Но все обошлось: вашу сестру спас
молодой офицер.
– Вы его знаете?
– Нет. В городе полно всяких офицеров. Но, если желаете, я узнаю, кто он.
– Нет, спасибо. Я вам весьма обязан, однако сам найду его и поблагодарю.
– Вам следует подумать об этой девице. Она неподходящая компаньонка для благовоспитанной
юной леди. Совершенно неподходящая. Не могу понять, зачем вы ее наняли.
Доминик тоже не знал, зачем, но виду не показал.
– Мисс Вудхилл дальняя родственница, наши отцы были кузенами, – сказал он. – Перёд смертью
ее отца я пообещал ему позаботиться о ней и теперь не могу не сдержать слова. Она будет жить у нас
столько, сколько пожелает.
– Ваша щедрость вас погубит. Если хотите добра вашей сестре, то поскорее откажитесь от услуг
этой мисс Вудхилл.
– О, вам не стоит тревожиться, – ответил Доминик, изо всех сил стараясь сохранить любезный
вид. Интересно, а что делал этот старый распутник Кларенс в парке в столь ранний час? Наверняка
возвращался домой после ночи, проведенной с любовницей. – Я в состоянии сам справиться со своими
домашними делами. То, что произошло в парке, – неприятная случайность, от которой никто не
пострадал. Сегодня же будет приобретено новое дамское седло. – С этими словами Доминик
откланялся.
Он понятия не имел, почему придумал историю о том, что мисс Вудхилл его родственница. Он
сам себе дивился. Но главной причиной, почему он это сделал, было желание защитить мисс Вудхилл.
Теперь, когда он соврал о том, что она – родственница, выгнать ее будет совершенно невозможно, да,
впрочем, он и не хочет этого. Ему безразлично, кто она и откуда появилась. Если Гринуэй вернется со
сведениями, порочащими ее, он не станет его слушать.
– Доминик! – раздался голос Берти. – У тебя такой вид, словно ты потерял состояние.
Доминик поднял голову.
– А, это ты, Берти. Не возражаешь, если мы не будем сегодня играть? У меня что-то нет желания.
Берти усмехнулся.
– Проблемы с женщинами? Можешь излить мне душу.
Доминик так и сделал. По крайней мере, изложил факты. О своих чувствах он умолчал, так как
сам не мог в них разобраться.
– Я заинтригован и раздражен, – сказал он. – А тут еще Кларенс и его всюду сующая свой нос
жена с их советами. Теперь и речи не может быть о том, чтобы уволить мисс Вудхилл. Они подумают,
что я сделал это по их настоянию.
– Значит, она остается. Доминик, дружище, ведь на ее содержание ты потратишь не больше, чем
на содержание лошади, правда?
– Правда, но с ней столько проблем. Она не делает ничего преднамеренно дурного, просто не
понимает: то, что позволено в Индии, здесь вызывает осуждение.
– Выходит, что она тебя просто одурачила, мой друг.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Она хорошенькая, не так ли?
25
– Ох, Берти, это глупо. Подобное мне и в голову не приходило. Я помолвлен с Софи, как тебе
известно. А мисс Вудхилл – благовоспитанная леди.
– Леди? Откуда тебе это известно?
– Я не совсем в этом уверен и поэтому попросил Гринуэя навести справки в Калькутте. Если она
вообще там жила.
– В этом можешь не сомневаться. Ее брат так и сыплет индийскими словечками. Чертовски
трудно порой его понимать.
– С ним тоже неприятности?
– Нет. Я не жалуюсь на его работу, а наездник он первоклассный. Когда я последний раз был
дома, старший конюх позвал меня посмотреть, как парень управляется с Нельсоном. Должен сказать,
что с ним я наверняка выиграю скачки. Собираюсь выставить их на июльском заезде. Поскольку и
лошадь и жокей неизвестны публике, их шансы выиграть велики. Поставь на него, Доминик.
– Может, и поставлю, но это не имеет отношения к моим трудностям.
– Не вижу никаких трудностей, старина, – весело заметил Берти. – Скоро возвращается Софи и
возьмет под свое крылышко обеих девушек. Вдобавок расскажет тебе об индийских родственниках.
– Но она никогда не упоминала ни о каких индийских родственниках.
– Это не секрет. У ее отца был младший брат, который после скандала уехал в Индию. Кажется,
он кого-то убил. Это произошло очень давно, когда мы с тобой еще и ходить-то не умели, но я помню,
как об этом говорили родители. Теперь все забыто, и неудивительно, что Софи ничего тебе не
рассказывала. Она вообще может об этом не знать.
Хотя Монтфоресты принадлежали к аристократии, а Косгроувы – к сословию мелких
землевладельцев, они были близкими соседями и дружили. Берти знал Софи с раннего детства, и
именно он познакомил ее с Домиником, когда она гостила у них дома. Вскоре Доминик по уши
влюбился в Софи. Этот союз устраивал родителей, особенно виконта Монтфореста, который не одобрял
дружбу дочери с Берти.
– В таком случае я ничего ей не скажу, – заявил Доминик. – Но в одном ты прав – Софи приберет
девушек к рукам.
* * *
Эмма с Люси сидели в гостиной и готовили приглашения на ее бал дебютантки, который должен
был состояться через две недели, как раз в начале светского сезона. Они надписывали карточки
красивым почерком, при этом Люси давала всем гостям смешные характеристики.
– Лорд и леди Кларенс. С ее светлостью вы знакомы, так что нет нужды ее описывать. А муж
похож на полосатого шмеля с жалом на хвосте, так как постоянно суетится без всякого повода и носит
жилеты в желтую и черную полоску.
Эмма засмеялась. Вошел лакей и объявил, что пожаловали леди и мисс Монтфорест. Смех замер
у нее на губах.
– Леди Монтфорест! Софи! – Люси встала, чтобы с ними поздороваться. – Мы ждали вас, но не
знали точно, когда вы приедете. Боюсь, что Доминика нет дома.
Эмму немало смущало то, что платье на ней из старого коричневого бомбазина, а кружевной
воротник не накрахмален. Гостьи же прибыли одетые по последней моде.
– Миледи, – Люси сделала реверанс, позвольте представить вам мисс Эмму Вудхилл. Она
недавно приехала из Индии, а теперь – моя компаньонка.
– Из Индии? – Софи бросила на Эмму мимолетный взгляд и повернулась к Люси. – Сейчас
почему-то мы все получаем из Индии.
– Разве? Я этого не знала. – Эмма сделала реверанс леди Монтфорест и повернулась к кузине,
девушке высокой и стройной, как и ее мать. Под соломенной шляпкой, украшенной розовыми
бутончиками, виднелись белокурые волосы. Глаза Софи были светло-голубые. Она была в голубом
атласном платье и наброшенной на плечи белой муслиновой мантилье.
Эмма не могла не отметить, что она красива, но, к счастью, семейного сходства не увидела. Она
знала, что ей следует сделать реверанс, но это оказалось выше ее сил, и она стала перебирать
приглашения на столе.
– Софи просто пошутила, – сказала Люси. – Она не одобряет того, что Доминик занимается
торговлей с Индией. – Люси улыбнулась Эмме. – А это, как вы, конечно, догадались, мисс Софи
Монтфорест.
26
– Люсиль, дорогая, ты должна знать, что слугам никого не представляют, – сказала Софи и
бросила на Эмму такой презрительный взгляд, что та вне себя от гнева извинилась и вышла из комнаты,
не дожидаясь слов Люси о том, что мисс Вудхилл ее подруга. Вот какова ее кузина!
До сих пор Эмма убеждала себя, что Софи не виновата в грехах своего отца, что она сердечная и
приятная в общении, раз лорд Бесторп ее любит. Эмма готова была и сама ее полюбить, но теперь не
сможет этого сделать. Софи оказалась чересчур высокомерной. Как мог добрый и мягкий Доминик
полюбить ее?
– Люсиль, где Доминик нашел эту неряху? – раздался за дверью голос Софи. – Она похожа на
коричневую мышь. Ты говоришь, что она из Индии? Она, должно быть, индуска – у нее такая темная
кожа. Ее придется уволить. Мы не можем допустить, чтобы тебя сопровождала в городе подобная
особа. Над нами станет смеяться весь свет.
– Она моя компаньонка, а не твоя, – Люси встала на защиту Эммы. – Если Доминик считает, что
она мне подходит, то тебе не стоит ее унижать.
– Я поговорю с Домиником, как только он соизволит появиться.
– Люсиль, ты ведешь себя невоспитанно, – заговорила ее светлость. – Ты не предложила нам
чаю.
– Ой, простите.
Эмма услышала, как зазвенел колокольчик, и поспешила к себе в комнату.
Как часто Софи с матерью будут наносить визиты? Городской дом Монтфорестов находился
недалеко, а это значит, что в связи с предстоящей свадьбой общения не миновать.
Прислушается ли его светлость к замечаниям Софи? Советы леди Кларенс вызвали у него
раздражение, но слова невесты могут возыметь действие. А желание Люси? Бедняга, он попал в
затруднительное положение. Может быть, ей стоит уйти?
Тяжело вздохнув, Эмма принялась складывать свои вещи, хотя идти ей было некуда. Одежду,
купленную на аванс, она оставила в шкафу, а за сундуком, привезенным из Индии, где лежали
немногочисленные дорогие для нее вещи, пришлет потом.
Она почти закончила укладываться и уже собиралась надеть пальто, но тут в комнату влетела
Люси.
– Софи вела себя ужасно, Эмма. Не думаю, что Доминик будет с ней счастлив. Она такая
властная. Я надеюсь найти себе мужа до конца сезона, так как знаю, что не уживусь с ними. – Люси
вдруг увидела набитую вещами сумку. – Эмма, что это вы делаете?
– Ухожу. Я ставлю вас и его светлость в неловкое положение.
– Ерунда! Я вас не отпущу. Вы мне нужны. Ох, Эмма, у меня никогда не было подруги. Если вы
уйдете, то оставите меня на растерзание мегеры.
– Не говорите глупостей, Люси. Не настолько же она ужасна.
– Ужасна, ужасна! Не знаю, что в ней нашел Доминик. Конечно, в его присутствии она ласковая
и веселая. Уверена, как только они поженятся, он сразу поймет, что она из себя представляет на самом
деле.
– Надеюсь, вы ошибаетесь. Я желаю ему только счастья, – сказала Эмма.
– Я не ошибаюсь. Она постоянно бранит его за то, что его не было дома, когда она явилась, и в то
же время подольщается к нему. Смотреть противно.
– Может быть, вы просто ревнуете? – спросила Эмма.
– Нет, не ревную. Вот если бы он женился на вас, я была бы на седьмом небе от счастья.
– Вы мне делаете комплимент, Люси.
– Он не позволит вам уйти. Я его знаю. Раз он что-то решил, то это твердо.
– Полагаю, это семейная черта, – устало улыбнулась Эмма.
– Распаковывайте сумку и переодевайтесь к ужину. Доминик пригласил дам поужинать с нами, и
они уехали домой переодеться, но скоро вернутся. Мне нужна ваша поддержка.
– Люси, это только приведет к новым неприятностям...
– Яи не подозревала, что вы такая трусиха, Эмма. Где ваша гордость?
Действительно, где? Разве она не ровня Софи Монтфорест? Эмма засмеялась.
– А я и забыла, что у меня она есть. Хорошо, что напомнили.
Ужин проходил в напряженной обстановке. Софи и ее мать разговаривали исключительно с
Домиником, иногда вежливо обращались к Люси, а Эмму игнорировали совершенно. Эмма надела
новое платье из желтого крепа, Люси по-иному уложила ей волосы, и она осталась довольна своей
внешностью. Эмма и не пыталась участвовать в разговоре и довольствовалась ролью наблюдателя.
27
Дамы были богато одеты в блестящие газовые платья на шелковых чехлах: у ее светлости
красном, а у Софи зеленовато-голубом. Люси была в белом муслиновом платье, как и подобало юной
леди, еще официально не появившейся в свете. Доминик выглядел великолепно в вечернем бархатном
сюртуке темно-красного цвета, брюках в тон, розовом парчовом жилете, на котором красовались часы
на цепочке и монокль. Шелковый галстук был изысканно завязан.
После ужина и гости, и хозяева собрались в театр. Эмме тоже очень хотелось пойти, но ее
присутствие было необязательным, так как у Люси оказалось достаточно сопровождающих. Эмма еще
ни разу не была в лондонском театре, а в Индии любила посещать театральные представления. Обычно
это были древние сказания с танцами. А вот пьесу Шекспира она никогда не видела...
– Мисс Вудхилл, вы молчаливы и бледны. Вы себя хорошо чувствуете? – обратился к ней
Доминик.
– Очень хорошо, милорд.
У нее несчастный вид, подумал Доминик. Отчего? Какая печаль затуманила эти красивые глаза?
Чувствует себя виноватой? Но почему? Она всегда оживлена и решительно защищается, когда уверена,
что права. У нее свои твердые убеждения, и, когда раньше они вместе ужинали, она не стеснялась их
высказывать. Сегодня она молчит. Наверное, из-за присутствия Софи.
Он перевел взгляд на невесту. Софи ничего не знала о рекомендательном письме Эммы. Он
собирался показать его ей и расспросить о мисс Эмме Монтфорест, но, когда сегодня днем Софи с
матерью появились у него в доме и она тут же начала бранить его за компаньонку Люси, которая, на ее
взгляд, совершенно не подходила для этой должности и к тому же, несомненно, была наполовину
индианкой, говорить о письме раздумал.
Софи немного смягчилась, когда он объяснил, что еще не привык нанимать женский персонал. В
дальнейшем этим станет заниматься она. А впрочем, Софи можно понять: она не любила Индию и не
могла справедливо судить о мисс Вудхилл.
С другой стороны, мисс Вудхилл не могла не понять, что его будущая невеста и ее прежняя
хозяйка, возможно, родственницы, но она почему-то ничего ему об этом не сказала. Если она солгала
ему, то, вероятно, потому и выглядит такой печальной, зная, что ее уличат во лжи. Но почему тогда он,
несмотря ни на что, испытывает к ней сострадание?
– Вам, должно быть, трудно привыкнуть к жизни в Англии, – неожиданно обратилась к Эмме
Софи.
– Да, климат очень отличается.
– О, я имею в виду не климат. Всем известно, что в Индии он опасен для здоровья и жить там
очень плохо. Я ни за что на свете не поехала бы туда. Я говорю об обществе.
– Британское общество везде одинаково, – сказала Эмма, – Где бы ни очутились англичане, они
всегда образуют маленькую Англию. Очень жаль, что они замкнуты и не хотят ничего знать о культуре
других стран. А Индия – интересная страна, и люди там вполне цивилизованные.
Софи рассмеялась.
– Вы так говорите, потому что вы одна из них.
– Софи! – сердито воскликнул Доминик.
– Не волнуйтесь, милорд, – спокойно произнесла Эмма. – Будь я наполовину индианкой, я не
постеснялась бы в этом признаться. У меня есть друзья-индийцы, а вторая жена моего деда была
бенгалка, и я ее очень любила.
– Непонятно, зачем вы сюда приехали, если они так близки вам по духу.
– У меня были на то причины, – ответила Эмма, – но они личного свойства. – Она замолчала,
понимая, что слишком резко осадила молодую леди. Эмма взглянула на Доминика и увидела огонек у
него в глазах. Почему-то ее это рассердило.
Доминик быстро вмешался в разговор:
– Если мы не хотим опоздать к началу спектакля, нам следует поторопиться. Пока дамы
одеваются, я прикажу подать карету. Мисс Вудхилл, вам не нужно ждать возвращения Люси. Я уверен,
она справится сама.
– Да, мы вернемся очень поздно. Пойдемте, Эмма. Вы поможете мне надеть пальто, – сказала
Люси, вставая из-за стола.
Выходя вместе с Люси из комнаты, Эмма услыхала у себя за спиной, как Доминик делает
выговор Софи, и невольно улыбнулась.
У себя в комнате Люси просто умирала от смеха.
– Ой, Эмма! Вы видели лицо Софи? Она была в ярости.
28
– Мне очень жаль, что я говорила неподобающим тоном, – сказала Эмма, доставая из шкафа
бархатную накидку для Люси.
– Глупости! Просто все поняли, что вы смелая. Я бы так не смогла.
– С моей стороны это было очень глупо.
– А ваша бабушка на самом деле индианка?
– Она не родная моя бабушка. Дедушка женился на ней после смерти первой жены.
– Вы мне как-нибудь расскажете про нее, и про всю вашу семью, и про Индию. Про настоящую
Индию, а не про британское общество. А теперь мне пора. Жаль, что вы не поедете с нами. Вы не
будете скучать одна?
– Нет. Я должна написать письмо брату и кое-что починить.
Письмо от Тедди пришло вчера. Эмма очень соскучилась по нему. А он соскучился по ней или
нет? Из письма этого нельзя было понять. Он с большим увлечением писал о своей работе с лошадьми,
от которых был в восторге, и о предложении мистера Косгроува участвовать в скачках. Он гордился
тем, что он жокей, а не конюх. Если выиграешь скачки, то тебя все поздравляют и ты получаешь
призовые деньги, писал Тедди. Он нашел себе друзей, так что пусть Эмма о нем не беспокоится. Лишь в
конце письма Тедди упомянул об их «крестовом походе».
«Я узнал, что загородное поместье Монтфорестов расположено в десяти милях отсюда и что отец
мистера Косгроува и виконт – друзья, но я его пока не видел. Правда, мир тесен?»
Он еще теснее, чем кажется, подумала Эмма и села писать ответ.
Монтфоресты, Косгроувы, Бесторпы – они все между собой связаны, и изобличение виконта
Монтфореста приведет к серьезным последствиям. Она вдруг засомневалась, стоит ли это делать.
На следующее утро Люси сообщила Эмме, что посещение театра было на редкость удачным.
Пьеса оказалась веселой, а наблюдать за зрителями было не менее интересно.
– Представляете, – сказала она, – там был капитан О'Коннор с друзьями.
– Вы с ним говорили?
– О нет! Он сидел в партере, но увидел меня и подмигнул.
– Господи! Его светлость это заметил?
– Нет. Все внимание Доминика было занято Софи.
– Вот как?
– Судя по всему, он выговаривал ей за то, как скверно она с вами обошлась.
– Надеюсь, это не так. Я не стою того, чтобы из-за меня ссорились.
– Ему лучше знать. Он ненавидит несправедливость и грубость даже по отношению к слугам. Вы
же видели, что он вернул Розу. И по требованию Софи вас он не уволит.
Ох, что она наделала! Ей следовало держать язык за зубами и помнить, кто она такая.
– Не хочу о них говорить, – Люси тряхнула головой. – Я обдумывала свой бал. Хочу пригласить
капитана О'Коннора. Надо, чтобы Доминик с ним познакомился. Да и я хочу поближе его узнать, а как
это сделать, если мы вращаемся в разных кругах? Вот на балу это возможно.
– Но, Люси, вас ведь должным образом не представили. Доминик ни за что этого не позволит. –
Эмма впервые назвала его светлость по имени и от смущения залилась румянцем. Странно, что Люси
этого не заметила.
– Я скажу ему, что капитан – ваш приятель.
– Мой? Каким образом? Меня не будет на балу.
– Разумеется, вы будете. Это нечестно, если вы не сможете повеселиться. Я хочу, чтобы вы там
были, и не как моя компаньонка.
– Ваш брат не даст на это согласия.
– А мы ему не скажем. Это ведь костюмированный бал, и все будут в масках. Мы вас
переоденем.
– Нет, Люси, об этом не может быть и речи. Компаньонки никогда не танцуют, как вам известно.
– А вам хотелось бы?
– Да, но я и так наделала массу ошибок. Хорошо, что леди Кларенс не видела нас на игре в
крикет. А потом я позволила вам поехать в мужском седле, и вы едва не убились.
– Доминик об этом не знает.
– Надеюсь, что так. А прошлым вечером я усугубила положение тем, что надерзила мисс
Монтфорест. Непонятно, почему он меня до сих пор не выгнал.
– Вы ему нравитесь, вот почему!
Эмма была потрясена.
29
– С чего вы это взяли?
– Он говорит, что вы смелая, решительная и независимая и что он не позволит всяким болтунам
и сплетникам указывать, как ему распоряжаться в собственном доме. – Люси шаловливо улыбнулась. –
Он сообщил Софи, что вы дальняя родственница и он обещал вашему отцу позаботиться о вас.
– Вы не шутите? – Эмма не могла этому поверить. – Но зачем?
– Чтобы защитить вас, разумеется, и прекратить сплетни. Поэтому, даже если он увидит вас на
балу и узнает, то ничего не скажет, поскольку всем будет известно, что мы состоим в родстве. Итак, вы
придете на бал?
– Нет, конечно, – сказала Эмма, несмотря на огромное желание быть там. Как ей хотелось
расстаться со своей ролью компаньонки, превратиться в гостью на балу и потанцевать с Домиником!
– Тогда я притворюсь больной и не приду на собственный бал, – заявила Люси.
– Люси, вы не сделаете этого.
– Напротив. Вы даже не представляете себе, какой я могу быть решительной. К тому же
дебютировать в свете мне не нужно, так как я знаю, за кого выйду замуж.
– Вот как? И за кого же?
– За капитана О'Коннора.
– Люси, вы видели этого человека всего два раза.
– Четыре. Вы забыли про театр, а также я видела его на прошлой неделе в библиотеке. Вы так
увлеклись выбором книг, что даже его не заметили.
– Это говорит о том, какая я плохая компаньонка.
Люси захихикала.
– Совершенно верно. Лучше будьте моей кузиной и подругой. А если вы придете на бал, то,
возможно, найдете себе мужа.
– Мне почти двадцать три, Люси, я – старая дева.
– Какая чепуха! Вы придете, и все тут. Лучше поговорим о том, что вы наденете. Я попрошу у
Доминика еще денег на мелкие расходы, чтобы купить материю. Он не интересуется тем, на что я их
трачу.
Эмма подумала, что неплохо бы ему поинтересоваться этим.
– Не нужно просить брата, – сказала она. – У меня есть индийское сари.
– Неужели? Ой, покажите мне его, пожалуйста.
Они пошли в комнату Эммы.
–Я такой красоты никогда в жизни не видела! – воскликнула Люси, когда Эмма вынула из
сундука сверток и развернула его.
Ярды12 тонкого как паутинка шелка переливались в солнечных лучах золотистым, зеленым и
голубым цветами. По краю шла сине-зелено-черная кайма. Шелк был настолько тонким, что сари
умещалось в ладони.
– А как его носят? Пожалуйста, наденьте.
Эмма рассмеялась, моментально сняла платье, надела кофточку с короткими рукавами и легкую
батистовую нижнюю юбку, которые полагалось носить под сари. Затем она ловко заложила материю
складками вокруг талии, закрепила там один конец, а второй перебросила через плечо и расправила
сари по фигуре. Люси с удивлением наблюдала за ней.
– Подходит? – смеясь спросила Эмма.
– Превосходно. Я даже не могу выразить словами, как вам идет. Вы так красивы и изысканны.
Как я раньше этого не замечала! Да вы затмите всех! Мне не терпится увидеть выражение лица Софи. И
Доминика тоже.
– Но я должна быть инкогнито, – с улыбкой сказала Эмма.
– Мы что-нибудь придумаем, – уверенно заявила Люси. – Я знаю, что делать! Капитан О'Коннор
бывал в Индии – он мне про это говорил. Он познакомился с вами там. Вы – дочь очень богатого
набоба, а в Англию приехали по приглашению капитана.
– Но я смогла бы приехать только в том случае, если бы собиралась за него замуж.
– А мы так и скажем.
– Каким образом вы ухитритесь пригласить его? – Эмма не верила, что Люси обо всем говорит
всерьез.
– Ну, он знаком с сэром Ричардом Годфри – тот был вчера в театре вместе с капитаном. А сэр
Ричард приятель Доминика и желанный гость. Они могут прийти вместе.
12 Ярд – 91,4 см.
30
– Люси, это немыслимо. Одно дело – шутить со мной, и совсем другое – вовлекать кого-то
постороннего. Ваш брат, конечно, узнает об этом, а я совершенно не хочу его сердить.
– Он ничего не узнает, а если и узнает, то сочтет все потрясающим розыгрышем. Когда он был
мальчишкой, то любил попроказничать. Однажды он нарядился индийским принцем, вымазал лицо
сажей и в таком виде появился на приеме. Папа устроил ему разнос на следующий день. Если он уж
очень сильно разозлится, я напомню ему об этом.
– Юноши могут позволить себе подобные проказы, а девушки – нет, – возразила Эмма.
– Но почему? – Люси взяла свою компаньонку за руку. – Милая, милая Эмма, пожалуйста, не
отказывайтесь. Я так жду этого бала и хочу, чтобы там был капитан О'Коннор. Для меня это очень
важно.
– Но как я попаду на бал? Не могу же я просто выйти из своей комнаты.
– Нет, разумеется. Я постараюсь представить вас леди Годфри, когда мы поедем кататься верхом.
Она почти каждый день выезжает в отвратительном желтом ландо. Вы придете вчетвером. Это будет
легко устроить. На балу мне компаньонка не нужна. Когда Доминик удалится надеть костюм, вы
незаметно выйдете из дома и встретитесь с Фергусом, а он отвезет вас к леди Годфри. Вы приедете на
бал в их карете.
Эмма не могла себе представить, что подобную затею можно осуществить. От одной мысли об
этом ее бросало в дрожь. Вот появляется загадочная красавица из Индии... Мужчины наперебой
ухаживают за ней, а дамы страдают от ревности. О, какое смятение может произойти из-за нее! А когда
ровно в полночь она, подобно Золушке, исчезнет, все будут недоумевать, где же она, будут ее искать, но
не найдут, так как чета Годфри не знает всей правды. Никому и в голову не придет искать ее в
хозяйском доме. Это собьет спесь с Софи Монтфорест. Вся беда в том, что жизнь мало похожа на
сказку. Эмма была уверена, что Люси не удастся уговорить сэра Ричарда Годфри и его жену.
Однако капитан Фергус О'Коннор оказался таким же упрямым, как Люси. А сэр Ричард –
большой охотник до проказ – с готовностью принял предложение Фергуса. Леди Годфри из
любопытства согласилась сыграть роль компаньонки при компаньонке...
Глава пятая
Эмма пришла в ужас, когда узнала, что Люси обо всем со всеми договорилась. Господи, как ей
выпутаться из этой истории? А может, уступить Люси? Семь бед – один ответ. Она решила рискнуть.
Эмма оказалась вовлеченной в приготовления к балу. Большая гостиная на втором этаже была
превращена в зал для танцев. Из нее вынесли всю мебель, оставив лишь несколько стульев, убрали
ковер и устроили Небольшое возвышение для музыкантов. Пол натерли, установили дополнительные
канделябры и украсили зал огромными вазами с цветами. В соседней большой столовой, которой редко
пользовались, так как обычно по-семейному обедали в меньшей – на первом этаже, – стол и буфеты
ломились от обильного угощения.
Доминик Бесторп распоряжался всем лично. Сбросив сюртук, он даже помогал передвигать
мебель. Он старался устроить все наилучшим образом, чтобы бал для любимой сестры удался.
Доминик столкнулся с Эммой, как раз когда девушка выходила из библиотеки. Поверх лилового
шелкового платья на ней был повязан белый фартук, а крахмальный чепец скрывал рыжие завитки
волос. Предполагалось, что мужчины оставят пальто и шляпы в библиотеке. Эмма держала в руках две
масляные лампы – их следовало почистить, поскольку джентльмены любили прихорашиваться не
меньше дам и им для этого требовалось хорошее освещение.
– Милая девочка, вам вовсе не следует самой это делать, – произнес Доминик. – В доме полно
слуг.
Она улыбнулась.
– Вы сами трудитесь, закатав рукава.
– Мне это доставляет удовольствие, – улыбнулся он.
– И мне тоже. Я хочу, чтобы все было безупречно и чтобы мисс Бесторп запомнила этот вечер. –
А про себя подумала, что и сама хочет его запомнить потому, что это, скорее всего, будет ее последний
день под этой крышей. На глаза ее навернулись слезы. Она была не в состоянии продолжать розыгрыш!
– Мисс Вудхилл, в чем дело? – Доминик забрал у нее лампы и поставил на пол, затем, взяв под
локоть, провел в библиотеку. – Скажите, что случилось?
– Ничего, милорд. Уверяю вас.
– Вы скучаете по дому, а тут еще мисс Монтфорест, не так ли?
31
Эмма с удивлением взглянула на него.
– Мисс Монтфорест? – испуганным шепотом спросила она.
У него возникло огромное желание заключить ее в объятия и утешить.
– Я имел в виду Софи с ее язвительными замечаниями об Индии. Простите ее – она просто не
понимает, что говорит. – Он пальцем приподнял ей подбородок и заставил посмотреть на него. – Если я
чем-либо расстроил вас, то прошу прощения.
– Вы не сделали ничего подобного, милорд.
– Тогда почему вы плачете?
– Я не плачу, милорд. Просто соринка попала в глаз.
– Позвольте мне посмотреть. – Он вынул из кармана платок и осторожно осмотрел ей глаза. –
Там нет никаких соринок.
– Благодарю вас, милорд.
– Как же я не догадался!
– О чем, милорд?
– Вы мечтали, чтобы вас пригласили на бал. И расстроились, решив, что вас там не ждут.
– Нет, милорд, я об этом даже не думала.
– Конечно, вы будете на балу. И не как компаньонка, а в числе приглашенных.
Эмма была поражена. Неужели он узнал о затее Люси? Он очень проницателен. Неужели
нарочно провоцирует ее? А может, он просто деликатен, как обычно? Как ей поступить, согласиться
или отказаться? Лучше бы ей никогда не появляться в этом доме и не влюбляться в маркиза Кавенгема!
Эмма отодвинулась.
– Милорд, спасибо, но я...
– Вам нечего надеть? Уверен, что Люси найдет вам что-нибудь.
– Милорд, я не заслужила такой доброты с вашей стороны.
– Как? Что вы натворили? – Сказано это было настолько мягко, что у Эммы вновь навернулись
на глаза слезы. Он протянул ей свой платок.
– Я не могу вам этого сказать, – она вытерла мокрое лицо. – Прошу вас, позвольте мне уйти. Я
отнесу лампы на кухню. Поваренок их вычистит.
– Нет, – сказал он. – Вы отсюда не уйдете до тех пор, пока все мне не расскажете. – Он указал на
диван в алькове у окна.
Эмма села и посмотрела на маркиза.
– Что вы сделали? – повторил он. – Неужели мне предстоит вынести еще одну порцию
нравоучений со стороны леди Кларенс?
Эмма с трудом улыбнулась.
– Она будет на балу?
– Вы прекрасно знаете, что будет, так как вместе с Люси писали приглашения. Перестаньте
увиливать от ответа. Я должен знать, к чему мне быть готовым.
– Вам не к чему готовиться, милорд, я в этом участвовать не буду.
– Полагаю, что вы говорите о розыгрыше. – Он замолчал, ожидая от нее признания в обмане. Он
надеялся, что она расскажет ему, почему приехала в Англию и выдала себя за горничную.
– Да. Я говорила Люси, что ничего не получится, что нехорошо вас разыгрывать...
– Люси? А она здесь при чем? – удивился он, но Эмма от отчаяния этого не заметила.
– Милорд, не сердитесь на нее. Все началось с шутки, когда я показала ей свое сари. Я не думала,
что дело зайдет настолько далеко.
Он сел с ней рядом и взял за руку.
– Продолжайте.
Она выложила ему все о плане Люси провести ее на бал, хотя не упомянула о капитане
О'Конноре.
– Милорд, я должна была незаметно выйти из дома, когда вы отправитесь переодеваться, и
вернуться с сэром Ричардом Годфри и его женой. Предполагалось, что меня будет сопровождать их
друг.
Неожиданно он выпустил ее руку, откинулся на спинку дивана и расхохотался.
– Мне очень жаль, милорд. Мне не следовало этого делать. А все мое глупое желание
покрасоваться в сари! Пожалуйста, не сердитесь на меня. Я знаю, что не гожусь на роль компаньонки.
Сегодня же покину ваш дом.
32
– Ну уж нет! Люси с вами хорошо. Я знаю, что вы заботитесь о ней и никогда не сделаете ничего
ей во вред.
Положение запутывалось все больше и больше. Эмма чувствовала, что падает в бездну.
– Милорд, я очень люблю вашу сестру. Ее нельзя не любить.
– Значит, вы придете на бал как наша кузина, которая недавно приехала погостить. Я пошлю
сэру Ричарду записку, чтобы он вас не ждал.
– Ох, милорд!
– А теперь отнесите на кухню лампы и найдите Люси. Скажите, что я хочу ее видеть.
Эмма с трудом поднялась на ноги.
– Благодарю вас, милорд.
– И, пожалуйста, не обращайтесь больше ко мне «милорд». Родственники так не делают. Это
