Текст книги "Леди Удача (СИ)"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Ой, привет, чего я тебе скажу-у, – встретила ее на следующий день радостным возгласом Дина. – Я вчера сестре мужа рассказала, как ты поешь шикарно, и знаешь, что она сказала?
– Что? – подала положенную в таких случаях реплику Лорен.
– Что у них на работе есть девушка, она раньше в Квинсе работала, в кафе "Старая таверна", так вот, в этой таверне по пятницам проходят конкурсы певцов. То есть любой желающий может придти и спеть. И кто больше понравится публике, того приглашают там петь в другие дни – уже за деньги, представляешь?
Лорен напряглась в струнку, даже дышать перестала: про певческие конкурсы она слышала и раньше – от Флинна, он утверждал, что прежнюю свою солистку они нашли именно там (правда, словам его особо верить было нельзя). Поначалу, уйдя из "Терновника", она пыталась расспрашивать о них – даже узнала про один (подсказали в театре, где она три недели проработала), но там нужно было платить за участие целых двадцать долларов…
Ну а потом, с этой бездомной жизнью, все ее попытки снова начать петь сошли на нет.
– Не хочешь поучаствовать? Ты, с твоим голосом, точно всех там за пояс заткнешь, – возбужденно продолжала Дина. – Я попросила, чтобы она расспросила ту девушку поподробнее, что там и как, и в субботу – послезавтра, значит – я у них с мужем буду и спрошу, а потом тебе перескажу.
– Да, конечно, пожалуйста, – закивала Лорен. Неужто – шанс?
* * *
Утром, когда она уходила, Майкл спросил:
– Вечером придешь?
– Да… если можно.
– Можно, – ухмыльнулся он, – особенно если с ужином.
– А можно, – окончательно обнаглела Лорен, – я эту неделю, пока здесь близко работаю, буду у тебя ночевать? – Добавила поспешно: – И ужин приносить.
На сей раз Майкл промедлил с ответом – она уже хотела сказать: "Да нет, что ты, я просто так ляпнула, в шутку" (неудобно-то как), когда он кивнул:
– Ладно, договорились. – На бородатой физиономии снова прорезалась ухмылка: – Только чтобы ужин был вкусный.
* * *
Ужин оказался не хуже вчерашнего – Дина щедрой рукой разложила в коробочки нарезанный ломтиками ростбиф, пюре, большой кусок пирога с почками и миндальное печенье.
Лорен, конечно, понимала, что это все не ей специально готовили – ростбиф при ней вернули из зала: клиенты, видите ли, просили слабопрожаренный, с кровью, а им подали среднепрожаренный, печенье же по большей части состояло из половинок и обломков. Но еда эта была свежей и вкусной, и, торопливо шагая к стоянке, Лорен уже предвкушала, как они с Майклом будут ужинать, сидя за ящиком – и она расскажет ему про певческий конкурс.
Мимо сидевшего в будке у шлагбаума охранника она прошла, косясь с опаской – а вдруг остановит, спросит, что ей здесь нужно? – но он лишь бросил на нее короткий взгляд и снова уткнулся в журнал.
На выходе из лифта ее встретил Чалмер – подлетел и радостно запрыгал вокруг. "А если все-таки машина? – подумала Лорен. – Не дело это, что Майкл его так отпускает…" Но эта мысль тут же была забыта, заглушенная другой: "Что случилось?"
Свет в "Империале" не горел, но дверь была открыта. Майкл сидел на подножке, опершись локтями о колени и глядя в пол. Лишь когда она подошла близко, поднял голову:
– А-аа, это ты уже…
– Что случилось?
– Ничего. Настроение скверное. Из-за погоды, наверное.
Лорен взглянула на звездное небо – погода как погода, не то что вчерашний дождь…
– Ну, так что у нас сегодня на ужин? – со вздохом спросил Майкл.
– Ростбиф.
– А, ростбиф – это хорошо. Я как раз горчицы купил и хлеба.
Нет, все-таки он был какой-то не такой – словно пришибленный. Но спрашивать еще раз, что стряслось, Лорен не осмелилась.
* * *
Кроме горчицы и хлеба, он купил кока-колы – не в банке, а в большой, «семейной» бутылке. Хоть и не ледяная, она показалась Лорен ужасно вкусной.
С лица Майкла не сходила мрачная мина, но ел он с аппетитом, так что она решилась рассказать ему о певческом конкурсе.
– Да, слышал о таких, – кивнул он. – Хочешь, завтра, когда буду в редакции, узнаю подробнее?
– Хочу, – Она раньше об этом не думала, но ведь в газете действительно все обычно знают.
– Ты вроде в рок-группе какой-то пела?
– Да. А до того была солисткой в школьном джаз-ансамбле.
– И чего ушла оттуда?
– Из школы? – Лорен пожала плечами. – Ну как… доучилась.
– Да нет, – поморщился Майкл, – из рок-группы.
– Так вышло… – обтекаемо ответила она, – долго рассказывать.
– Да мы вроде никуда и не торопимся, – на лице его впервые за этот вечер прорезалась знакомая кривоватая ухмылка. – А у меня сейчас как раз настроение послушать какую-нибудь душераздирающую слезодавильную историю.
Наверное, ей полагалось обидеться, тем более что прозвучало это весьма с сарказмом, но не получилось – уж очень невеселые у него были глаза.
– Да ну… – Лорен неловко пожала плечами, – это действительно коротко рассказать не получится.
Интересно, у кого-нибудь получилась коротко и лаконично рассказать другому человеку всю свою жизнь?..
* * *
Петь Лорен любила с детства. Наверное, это передалось ей от мамы, а той от бабушки – уроженки Шотландии.
Первые воспоминания детства – мама сидит у ее кроватки и напевает песню про волшебную белочку; Лорен пытается подпеть, и мама смеется:
– Нет-нет, ты должна не петь, а спа-ать.
В первом классе учительница музыки сказала, что у нее хороший слух и сильный голос, а главное – есть желание петь. Так что неудивительно, что мама записала ее в детский хор, и уже спустя год восьмилетняя Лорен стала там одной из солисток.
На тринадцатый день рождения она получила самый лучший в жизни подарок – гитару. К тому времени она уже умела играть на ней – конечно, не как профессионал, но запросто аккомпанировала самой себе, когда пела на домашней вечеринке.
В шестнадцать лет она стала солисткой школьного джаз-ансамбля. Ее "визитной карточкой", которую спела на приемных испытаниях, стала та самая мамина песня про белочку, переделанная под блюз.
В классе она была популярна и никогда не мучалась проблемой, с кем пойти на школьный бал – претендентов было достаточно, оставалось лишь выбрать лучшего. В выпускном классе место этого "лучшего" прочно закрепилось за Тедом Фолкрумом – высоким светловолосым красавцем, капитаном школьной волейбольной команды и душой компании, по которому сохли чуть ли не половина ее одноклассниц.
Вот за этого самого Теда Фолкрума она и вышла замуж меньше чем через полгода после окончания школы. Зачем? Он предложил, она согласилась, и кроме того, это было так прикольно – выйти замуж первой из всего класса.
Недовольство родителей – по их мнению, она должна была после школы пойти учиться в колледж; свадьба – пышное, как у сказочной прицессы, кипенно-белое платье, музыка и цветы, цветы, цветы… Свадебное путешествие во Флориду – новенькое обручальное кольцо, море, пальмы, смех и танцы по вечерам, и не слишком умелые (как Лорен уже потом, задним числом поняла), но от этого не менее приятные объятия Теда по ночам.
И будни, наступившие по возвращении.
Отец, недовольный ее ранним замужеством, заявил: "Хочешь взрослой жизни – что ж, живи ею" На практике это значило, что деньги на любые прихоти или надобности молодой семьи эта семья и должна была заработать. Сама.
Лорен почти не сомневалась, что если бы у них с Тедом был ребенок, то ее отец бы смягчился – как не помочь единственному внуку, – но пока ребенка не было. Тед работал в гараже у отца, Лорен – в аптеке: наливала посетителям коктейли – ванильный, шоколадный, банановый и вишневый – мыла посуду и пол, раскладывала товар и писала красивым почерком ценники.
Петь? Где, когда, зачем? Ну… разве что по воскресеньям, в церковном хоре – а все другое для замужней женщины несолидно.
Порой подружки звали ее на посиделки в кафе – поболтать, посплетничать – Лорен почти всегда отказывалась. Не то чтобы ей не хотелось – просто не было денег. Фактически они жили на ее зарплату – то, что получал Тед, у него и оставалось: должен же человек после работы иметь возможность расслабиться – сыграть в биллиард, пропустить с ребятами пару пива.
* * *
И это – ее жизнь? Теперь так будет всегда? Эта мысль вызывала у Лорен тоску и ужас – неужели она для этого родилась на свет, училась, мечтала? Для безденежья и одиноких вечеров, для пахнущих пивом поцелуев мужа – с некоторых пор ее от них воротило – для постоянного ворчания, что его мама готовит вкуснее?
Она попыталась пожаловаться маме – своей, естественно – та накричала на нее: "Ты что, не гневи Бога. Здоровая, муж не пьет и не гуляет, а что пиво вечерком пропустит – так это само собой, все так живут. И вообще – с жиру бесишься, детей бы лучше рожала, а то перед соседями уже стыдно: два года замужем, а ребенка до сих пор нет"
* * *
Джаз-рок-группа «Зеленый терновник» приехала в Глен-Фоллс всего на три дня. Три дня – три концерта; Лорен побывала на всех трех.
Поначалу она хотела сходить всего на один – в пятницу. Предложила и Теду, но он заявил, что на весь уикэнд уезжает с отцом на рыбалку и хочет выспаться. И тогда она пошла одна…
Два гитариста, саксофон, ударник и солист, он же ведущий – обаятельный улыбчивый брюнет, который с первой же песни покорил весь зал. Люди свистели и хлопали, кричали "Еще, еще" и замирали, когда он начинал говорить или петь. Свистела и Лорен, а когда под конец концерта он предложил всем желающим из зала спеть под аккомпанимент его музыкантов, первой поднялась на сцену.
Старая, не раз петая песня про белочку после долгого перерыва получилась лучше, чем когда-либо – ребята легко подхватили ритм, украсили мелодию вариациями. Сама же Лорен… ей казалось, она слышит себя со стороны: песня лилась легко и нежно, хватая за душу.
Как ей хлопали – боже, как ей хлопали и свистели. Большинство зрителей уже не раз слышали эту песню – школьный ансамбль всегда выступал на городских праздниках – и теперь приветствовали ее, как старого друга, так что Лорен пришлось даже пропеть на "бис" последний куплет.
– Что девушка с таким шикарным голосом делает в этой глуши? – на спуске со сцены подхватил ее под руку ведущий, веселые серо-зеленые глаза глянули прямо в душу. – Поехали с нами, нам нужна солистка. Меня, кстати, Флинн зовут, а тебя?
– Нет, ну что вы, я… я замужем, – едва сумела промямлить Лорен.
– Жаль, – отпустил ее брюнет.
А уж как было жаль ей…
Полночи она не спала, а назавтра снова пошла на концерт. И вновь, когда Флинн предложил, поднялась на сцену.
На этот раз она спела веселую шуточную песенку, которую когда-то сочинила вместе с подружками – про неудачное первое свидание. Публика приветствовала ее с неменьшим энтузиазмом, чем вчера, и Лорен буквально купалась в этом восхищении.
– Ну что, ты еще не передумала? – спросил ее после концерта Флинн. – Это просто преступление – зарывать в землю такой талантище. Смотри, как тебя публика любит.
Она опустила голову – ни к чему показывать навернувшиеся на глаза слезы.
* * *
В воскресенье с утра Лорен, как всегда, пошла в церковь. И, уже выходя, столкнулась с мамой. Та окинула ее обеспокоенным взглядом:
– Лорри, с тобой все в порядке? Мне тут про тебя такие страсти рассказывали – будто ты на этом… эстрадном представлении вылезла на сцену и пела.
– Ну да, – кивнула Лорен. Хотела похвастаться, что ее пригласили в солистки и назвали талантливой – но осеклась, увидев, как вытянулось мамино лицо.
– Ты что – с ума сошла? – воскликнула она полушепотом, испуганно оглянулась и, схватив дочку за рукав, оттянула за угол. – А если Тед узнает?
– Ну и что? – удивленно пожала плечами Лорен.
– Но… ты что, не понимаешь? Когда мне сегодня со всех сторон принялись об этом рассказывать, я не поверила – моя дочь не могла так семью опозорить. Что ты теперь скажешь Теду… ох, я прямо не знаю – неужели тебе самой не стыдно? И что скажет отец?
Лорен смотрела на нее, машинально кивала и чем дальше, тем острее чувствовала, что друг друга им никогда не понять и что сегодня судьба дает ей последний шанс вырваться из этого городка с его замшелой моралью и из этой жизни, от которой хочется выть. Наконец, перебив на полуслове, сказала:
– Да, мама, ты права. Извини, мне некогда.
Повернулась и пошла домой.
* * *
Тед все еще не вернулся с рыбалки, и никто не помешал ей собрать чемодан; пару раз звонил телефон, но Лорен не стала брать трубку. Оставила записку родителям – попросила не сердиться, хотя знала, что ни мама, ни отец никогда не простят ее и не поймут – и вторую, Теду – что подает на развод и скоро пришлет документы.
К началу концерта она сидела в первом ряду; когда Флинн вызвал на сцену "добровольцев", вышла и спела один из блюзов – "хитов" школьного джаз-ансамбля. Спускаясь со сцены, смело и в открытую улыбнулась ему:
– Ну что – твое предложение насчет солистки еще в силе?
Надо было видеть, как засияли его глаза.
И когда после концерта фургончик джаз-рок-группы тронулся в путь, Лорен сидела в нем, перешучивалась с Флинном и ребятами и чувствовала себя абсолютно счастливой.
* * *
В постели Флинна она оказалась через два дня – все в том же расписанном яркими красками фургончике, в котором группа спала, ела, репетировала и переезжала от одного провинциального городка к другому.
Четыре месяца абсолютного, ничем не замутненного счастья: Лорен была влюблена и чувствовала себя любимой, а главное – могла петь. Городок за городком, концерт за концертом… ее слушали – и как слушали, – а потом хлопали, свистели и вызывали на "бис".
К осени они прибыли в Нью-Йорк и поселились в Квинсе, в большой, давно не ремонтированной квартире на верхнем этаже; разместились все вместе, используя гостиную как репетиционный зал. Теперь, когда они не переезжали каждые несколько дней из города в город, Лорен смогла наконец выполнить свое обещание и отправить Теду документы на развод.
* * *
Флинн считал, что им нужен новый репертуар – принес откуда-то несколько песен, еще две сочинил сам. Днем они репетировали, а по вечерам почти каждый день выступали то в дансингах, то в ночных клубах, а порой и на эстрадах под открытым небом.
Еще Флинн решил, что, для того чтобы выдержать в большом городе конкуренцию, группе надо "развиваться" – добавить к ансамблю двух девушек, которые, пока Лорен поет, будут в ярких костюмах танцевать на заднем плане. Вот с одной из этих девочек-подтанцовочек, хорошенькой худенькой брюнеткой, она и застала его как-то в постели.
Ни он, ни девушка и не подумали стесняться – брюнетка захихикала, Флинн же с веселой улыбкой подмигнул ей и похлопал ладонью по смятой простыне:
– Ну что – присоединишься?
– Ты с ума сошел? – отчаянным шепотом вскрикнула Лорен и, попятившись, шарахнулась из комнаты. Несколько секунд простояла возле двери, с трудом осознавая происходящее, и сновавошла.
Может быть, если бы не было этого мерзкого предложения, она бы среагировала на происшедшее по-другому – так, как чаще всего поступают женщины, застав своего возлюбленного с другой: заплакала бы, закричала, закатила скандал. Но тут… в душе словно льдом все застыло.
Парочка уже одевалась. Стиснув зубы, Лорен бросила на них беглый взгляд и, отвернувшись, принялась собирать чемодан – тот самый, с которым ушла от Теда.
Она не заметила, в какой момент Флинн с подтанцовочкой выскользнули из комнаты, но когда, с чемоданом в руке и сумкой на плече, вышла в холл, ее там уже ждала вся группа. И все смотрели на нее осуждающе.
– Ты что – уходишь? – спросил Флинн.
– Да, – сухо ответила Лорен.
– Но у нас же через два часа концерт, – воскликнул саксофонист Борги.
– Ты хочешь нас всех подставить? Ребята-то чем виноваты? – добавил Флинн.
Она, не отвечая, шагнула к выходу, он удержал ее за рукав:
– Погоди, давай поговорим спокойно, как взрослые люди.
– Что тебе от меня нужно?
– Через два часа начнется концерт, и ты должна на нем петь, – настойчиво глядя ей в глаза, сказал Флинн.
– Пусть она теперь тебе поет, – кивнула Лорен на подтанцовочку.
– Слушай, ну неужели ты из-за нее на меня так взъелась? – снисходительно скривился он. – Пойми, я творческая личность. Я люблю тебя – очень люблю, – но иногда мне нужно разнообразие – для вдохновения, для полета. Ты должна наконец отбросить свое ханжеское провинциальное мышление и взглянуть на жизнь шире.
Лорен молча смотрела ему в лицо. На миг ей вдруг показалось, что это говорит другой, всего лишь похожий на Флинна человек; похожий – но не он, не ее любимый, который сейчас придет и прогонит омерзительного незнакомца, и все станет по-старому.
– Хорошо, – продолжал он. – Если на одной чаше весов стоит Сьюзи, а на другой – вся наша группа, которую ты из-за своего каприза готова предать, то я уволю ее.
Брюнеточка изобразила нечто вроде "Ах", театрально прижав к груди тощие лапки.
– Да, уволю, – патетически повысил голос Флинн, – хотя у нее больна мама, и эта работа ей…
"Врет ведь, врет" – с тоскливой злостью подумала Лорен, тихо сказала:
– Флинн…
– Что? – осекся он.
– За последние три концерта ты мне, конечно, не заплатишь?
– Нет.
– Еще деньги ей подавай, суке? – рявкнул ударник – долговязый Джош (а она-то его считала другом). – Подобрали, всему научили, а она тут теперь принцессу из себя корчит, – Шагнул к двери и заступил ей дорогу.
– Правильно, не пускай ее, – тявкнул сзади Борги.
– Лорен, – позвал Флинн.
– Пус-ти, – глядя на Джоша снизу вверх, процедила она, подумала: "Не даст пройти, врежу чемоданом", и даже примерилась, как это сделает. Но тут он отступил – возможно, прочел что-то в ее глазах.
Так и не оглянувшись на Флинна, она шагнула к выходу.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Все это она и рассказала Майклу – разумется, без особых подробностей, но тот, последний разговор выплеснула целиком, с каждым врезавшимся в память словом и интонацией; закончила так:
– На следующий день я поселилась в мебелированных комнатах и стала искать работу. Сначала пыталась найти такую, чтобы петь, а потом уже любую – лишь бы на жилье и еду хватало.
К ее облегчению, он не стал выдавать нравоучительных речей на тему "сама дура виновата", а лишь вздохнул:
– Да… дела… Домой ты, конечно, возвращаться не собираешься?
Лорен помотала головой.
– Я маме отсюда, из Нью-Йорка написала – получила в ответ гневную отповедь, а под конец: "И не вздумай возвращаться – папа сказал, что даже на порог тебя не пустит"
– Да… дела, – повторил Майкл. – Слушай, спой, а?
– Что? – Лорен аж вскинулась. – Но… музыки же нет.
– А без нее никак?
– Ну… – "Почему бы и нет?" – подумала она. – Можно, вообще-то. – Встала, отошла к бетонному ограждению и на секунду закрыла глаза, "настраиваясь".
Песня пришла в голову сразу – та самая, шотландская, про белочку. Про волшебную белочку, которая живет в зачарованном лесу, грызет золотые орешки и порой одаривает ими случайных путников, но не каждого, а лишь тех, кто не ищет выгоды для себя. И сколько ни броди по лесу, ты даже не увидишь ее, если на уме у тебя золото – откроется она только тому, кто жаждет чуда.
Последнюю ноту она протянула долгим диминуэндо, так что звук, казалось, постепенно растворился в ночном воздухе. Только после этого решилась взглянуть на Майкла – он тоже смотрел на нее, внимательно и тепло.
– Ну… вот так примерно, – неловко улыбнулась Лорен, запоздало подумала, что такая наивная песенка ему наверняка не понравилась. Но он кивнул, сказал:
– Извини, свистеть не буду – не умею. Считай, что делаю это мысленно.
– Как – не умеешь? – удивилась она, ведь свистеть – это само получается.
– Ну… так, – пожал Майкл плечами. – Не умею.
Лорен шагнула к нему и хотела снова сесть напротив, когда он внезапно ухватил ее за руку, легонько погладил большим пальцем тыльную сторону кисти и… поцеловал.
Он, ей – поцеловал руку? По-настоящему, как даме в старинном романе? Лорен настолько опешила, что замерла перепуганным кроликом; щекотное прикосновение его губ и бороды отозвалось жаром на щеках.
– Ты хорошо пела, – продолжая держать за руку, Майкл поднял на нее глаза. – Очень хорошо.
Отпустил наконец – Лорен отдернулась: зачем он это, почему?
– Спать пора, – невозмутимо заявил он, вставая, – что-то мы с тобой сегодня засиделись. Пойдешь умываться – захвати тарелки, помой заодно.
* * *
Возвращаясь из туалета, уже в халате, Лорен все еще чувствовала, что щеки горят, и надеялась, что Майкл в темноте этого не заметит. Увидела его издали, и по спине пробежали мурашки, словно кто-то легонечко провел по позвоночнику теплыми пальцами.
А что если он начнет к ней сейчас приставать? До сих пор этого не было – но до сих пор он и руку ей не целовал…
Она залезла в машину и легла, испуганно сжалась, когда Майкл открыл дверцу со своей стороны. Но он, растянувшись рядом, как обычно, буркнул "Спокойной ночи" и повернулся к ней спиной.
Лорен вздохнула и закуталась в одеяло, сама не зная, чего в этом вздохе больше – облегчения или разочарования.
* * *
Следующий день ознаменовался сразу двумя ошеломительными событиями.
Незадолго до конца работы к ней подбежала Айрис:
– Слушай, тебя тут мужик один с черного хода спрашивает.
– Меня? – изумленно переспросила Лорен.
– Тебя, тебя. Симпатичный – бородатый и с собачкой.
Бородатый? Бросив грязную посуду, Лорен помчалась к задней двери.
На сложенных во дворе досках действительно сидел Майкл с Чалмером на поводке.
– Привет, что случилось? – подбежав, выпалила она.
– Ну что ты сразу пугаешься? Ничего не случилось – я просто с собакой вышел погулять и заодно решил за тобой зайти. Время-то уже позднее. Ты скоро заканчиваешь?
– Еще полчаса примерно.
– Я подожду.
Лорен вихрем понеслась обратно – домывать посуду. Но не тут-то было – Дина перехватила ее на полпути, глаза сверкали жгучим любопытством:
– Это твой парень, да?
– Ну… в общем, да. – Не говорить же правду, – Он решил меня с работы э-э… домой проводить, – не дожидаясь вопросов, объяснила Лорен, – а то уже поздно, сама понимаешь.
– Ладно, можешь те две большие кастрюли сегодня не мыть, помоешь завтра, – проявила понимание Дина.
Вот так и вышло, что Лорен освободилась не через полчаса, а всего через пятнадцать минут. Вышла во двор – Майкл встал навстречу, галантно взял из рук сумочку с ужином; Чалмер затанцевал на задних лапах, обнюхивая ее.
– Ну все, я готова, – радостно сообщила Лорен. – Как дела, что нового?
Майкл скривился и пожал плечами, сказал:
– У меня для тебя кое-что есть. Вот, – Достал из кармана листок бумаги.
Она развернула – какие-то названия, телефоны, цифры…
– Это список певческих конкурсов, – пояснил он. – Сегодня в отделе культуры взял.
Что? Лорен вскинула на него неверящие глаза, и когда он кивнул, с восторженным "И-иии" закружилась на одном месте. Остановилась, снова взглянула на список – кинулась к Майклу и чмокнула его в щеку.
Услышав скрип, обернулась – из задней двери ресторана выглядывала Дина, но заметив, что она смотрит, быстренько исчезла.
* * *
Шестнадцать адресов – целых шестнадцать.
Весь вечер Лорен изучала список – вдоль и поперек.
По всему выходило, что раньше чем через месяц соваться куда-то было бесполезно – большинство конкурсов на лето закрывались и возобновлялись только в сентябре-октябре (в том числе и в той самой "Старой таверне", о которой говорила Дина). Были, правда, два, которые действовали и сейчас – но на обоих стояла пометка "нпр", что значило "непроверенный".
– Слушай, как ты думаешь, может, мне стоит съездить туда, посмотреть? – спросила она Майкла.
– Хочешь – поезжай, – пожал он плечами. – Дай-ка, – Взял у нее список, пробежал глазами. – Только лучше не в "Стрельца", а вот в этот, – отчеркнул ногтем последнюю строчку.
– Ой, не порть, не мни, – дернулась Лорен, отобрала список и погладила его пальцем. – Прелесть моя.
– Лорен, скажи, сколько тебе лет? – язвительно поинтересовался Майкл.
– Двадцать три, – честно созналась она
– А ведешь себя, будто тебе тринадцать.
Несмотря на эту ехидную шпильку, он, похоже, был доволен, что Лорен так обрадовал его подарок. И когда она спросила: – А почему не в "Стрельца"? – объяснил охотно и без подколок:
– Там район нехороший, криминогенный. Вечером туда такси даже за двойную цену не поедет.
* * *
Разумеется, Дина на следующий день принялась расспрашивать о том, кто такой Майкл. Женщина она была в целом приятная, но не видела ничего плохого в том, чтобы интересоваться чужими личными делами и потом взахлеб про них сплетничать.
Поэтому Лорен сплела искусную вязь из правды и выдумки: с Майклом они познакомились, когда он спас ее из-под колес грузовика, он работает в газете и да, они уже целовались (интересно, а каково это – целоваться с бородатым мужчиной?).
* * *
Вторник подступил незаметно. Нет, Лорен, конечно, знала, что Барб, здешняя постоянная судомойка, в среду должна вернуться, но помнила об этом чисто умозрительно, и была слегка в шоке, когда в середине рабочего дня хозяин ресторана вызвал ее к себе и заявил:
– Я тебе сейчас заплачу, а то позже мне не до того будет. – Усмехнулся: – Надеюсь, ты не сбежишь, доработаешь до конца дня?
– Да, да, конечно, – закивала Лорен, наблюдая, как он отсчитывает пять десяток, пятерку и доллар… все по-честному, как обещал.
– Дина тебя хвалит, – отдавая деньги, сказал он, – говорит, хорошо работаешь. Так что если мне снова кого-нибудь подменить понадобится, я позвоню. Ты ведь и официанткой можешь, да?
– Да, конечно, – торопливо подтвердила Лорен. – То есть да, официанткой могу, но у меня телефона нет… то есть он есть, у квартирной хозяйки, но она не любит, когда нам звонят… – (Ой, что же делать?) – Я у нее спрошу разрешения и завтра зайду, скажу, как вышло.
– Ну хорошо, – уже теряя к ней интерес, отмахнулся хозяин, – иди работай.
* * *
Пятьдесят шесть долларов – это же куча денег. Особенно если учесть, что за всю эту неделю она практически не тратилась, разве что на камеру хранения. Еще бы на несколько дней такая работа подвернулась – и можно идти к квартирной хозяйке, выкупать чемодан. А там две пары туфель, и плащ, и теплый джемпер…
Словом, "домой", то есть на стоянку, Лорен шла окрыленная. Уговорить Майкла еще какое-то время позволить ей ночевать у него наверняка будет нетрудно – и лучше искать работу где-нибудь поблизости. А вдруг удастся найти постоянную? Вот здорово бы было.
И надо спросить его про телефон – авось он что-нибудь посоветует…
* * *
Увы, все ее планы были пресечены на корню – за ужином Майкл заявил:
– Ты вроде сегодня последний день работала? – и прежде, чем она успела даже кивнуть, продолжил: – Так ты это… завтра вечером не приходи. Меня здесь не будет. Ну, то есть, у меня дела и я вернусь поздно. Очень поздно. Не знаю, когда. – В глаза ей он при этом не смотрел.
У Лорен возникло ощущение, что ей внезапно, с силой, врезали кулаком под дых. Захотелось воскликнуть: "Как же так, за что, почему?" – хотя было ясно, что это бесполезно. Он здесь хозяин, он так решил…
Ничем не показывая, как оборвалось сердце, она кивнула:
– Хорошо. – Спрашивать, что у него за дела и куда он идет, не решилась – возможно, вообще никуда, и это лишь предлог, чтобы дать ей понять, что пора и честь знать.
