Текст книги "Леди Удача (СИ)"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Ты что – шутишь? – неуверенно спросила Лорен.
– Почему? Если можно так назвать лодку или яхту…
– Да нет, я не про это. Я про то, что ты до того сказал, про… – она от неловкости замялась, – дом.
– А-а… – Майкл усмехнулся. – Нет, я не шучу. Я уже третий месяц живу здесь, на стоянке, и сплю в машине.
– И тебя не гонят?
– Кто ж меня прогонит – автомобиль мой, место на стоянке оплачено до конца года.
– Но…
– Ладно, ты куда-то, вроде, торопилась? – Похоже, он уже жалел о том, что разоткровенничался, и решил побыстрее ее спровадить.
– Да, конечно, я пойду… еще раз спасибо за помощь.
Она собиралась уже повернуться и пойти к лифту, когда
– Хочешь заработать доллар? – неожиданно спросил Майкл.
– А-а… да, конечно, – (Доллар – это же целый завтрак)
– Тогда… ты, кажется, собиралась здесь, в окрестностях работу поискать? – Лорен кивнула. – Ну так зайди заодно в прачечную на соседней улице и получи мои рубашки – сейчас я тебе дам квитанцию.
* * *
Возможно, встреча с Майклом принесла ей удачу: работу она нашла буквально в третьем месте, куда зашла – в ресторане «Монтана стейк». Правда, всего на неделю – именно на столько уезжала в свадебное путешествие их судомойка – но пожилой хозяин выглядел деловито-доброжелательным и, хотя зарплату предложил небольшую, зато обещал каждый день под конец работы кормить ужином.
Сама судомойка тоже была на работе – замуж она вышла пять дней назад, а в свадебное путешествие собиралась лишь завтра и не хотела терять заработок. Она показала, что где лежит, заодно подробно рассказала, как познакомилась с мужем – он работал шофером на грузовике, который привозит в ресторан овощи. С гордостью продемонстрировала колечко с маленьким, но настоящим бриллиантом, угостила кусочком черствоватого сладкого пирога и, понизив голос, сообщила, что хозяин – уже не ходок, так что "того-этого" можно не опасаться, и вообще он человек хороший, хоть кого спроси.
Лорен терпеливо слушала, ахала и понимающе кивала – говорить, что ей надо еще успеть в прачечную, было неудобно. В результате она попала туда уже под самое закрытие, получила вкусно пахнущий свежим бельем пакет и поспешила обратно на стоянку – а то Майкл уже, наверное, думает, что она сбежала с его рубашками.
* * *
Как выяснилось, ничего он такого не думал, более того, вообще о ней забыл.
Когда Лорен поднялась на верхний этаж стоянки и подошла к знакомому черному автомобилю, то увидела прежнюю картину – согнувшуюся над пишущей машинкой фигуру. Лишь когда она подошла вплотную, Майкл поднял голову и удивленно сдвинул брови, но через пару секунд лицо его разгладилось:
– А, это ты уже, – ("Уже"? Да ее не было часа три, не меньше)
– Вот, – протянула Лорен пакет с рубашками.
– Ага, спасибо, – Он полез в карман, но она помотала головой:
– Нет, не надо.
– Но мы же договаривались… – удивился Майкл.
– Ты помог мне, – перебила она, – я тебе, и деньги тут не при чем.
Конечно, доллар – это целый завтрак, куснула ее за сердце жадность, но надо же человеком быть. Вон, у него манжеты все уже обтрепались.
– Ну, если так, – бородатое лицо украсилось обаятельной улыбкой, – то спасибо. – Протянул руку – Лорен неуверенно пожала; не отпуская ее, Майкл сказал: – Э, слушай – а хочешь со мной поужинать?
В Глен-Фоллс, если неженатый мужчина (с женатым это было вообще немыслимо), предлагал незамужней женщине вместе поужинать, это однозначно значило ухаживание; здесь, в Нью-Йорке – часто подразумевало предложение определенного рода. Но Лорен сомневалась, чтобы Майкл намеревался сейчас повести ее в ресторан, а затем в отель. Может, в данном случае ужин – это просто ужин?
– Ну-у… – протянула она. – А где – прямо здесь?
– При более удачном раскладе, – он ухмыльнулся, – я бы непременно пригласил тебя в "21 Сlub" (один из старейших ресторанов Нью-Йорка). Но пока что – да, прямо здесь.
Лорен не знала, что ответить: с одной стороны, это не совсем прилично – что ни говори, но они с Майклом едва знакомы, с другой – есть хотелось, как и почти всегда в последнее время.
– Соглашайся, – заметив ее колебания, весело сказал он. – Не пожалеешь. Вот сейчас я еще полчасика поработаю – мне, пока светло, надо статью закончить – а потом будем ужинать. А пока ты журнал почитай или, – глаза его лукаво блеснули, – можешь пришить мне пуговицы на рубашки – там двух или трех не хватает.
А-а, вот оно в чем дело. Лорен про себя хихикнула: большинство знакомых ей мужчин такое низменное занятие, как пришивание пуговиц, считали чисто женским – соответственно, делать этого не умели и учиться не собирались.
– У меня иголки с собой нет. – Иголки в сумочке у нее на самом деле были, даже две – с черной и с белой ниткой, но надо же себе немножко цену набить, чтобы не воображал, что пришивание пуговиц – цель ее жизни, и она даже с собой инструмент подходящий носит.
– А я дам, все дам, – обрадовался Майкл, – у меня и нитки, и иголки, и запасные пуговицы есть.
* * *
Со статьей он управился на самом деле даже быстрее, чем за полчаса. Разогнулся, потянулся и взглянул на Лорен:
– Ну, как у тебя дела?
– Пуговицы я уже пришила, – отрапортовала она. – Сейчас еще дырочку на рукаве заделаю и все.
Майкл кивнул, сложил бумаги в папку и отнес ее в багажник, туда же отправилась и машинка. Взамен он достал пластиковое ведро, отправился в сторону лифта и к тому времени, как Лорен покончила с дырочкой, вернулся с галлоном воды.
– Помощь нужна? – предложила она.
– Да нет, – он поставил ведро на ящик и усмехнулся: – А сейчас я тебе открою страшную-престрашную тайну. – Посерьезнел: – Нет, на самом деле – если ты кому-нибудь расскажешь, у меня могут быть неприятности.
– Расскажу – о чем?
Вместо ответа Майкл поманил ее за собой к багажнику. Лорен неуверенно проследовала за ним – на миг даже закралась мысль, что он мафиози (иначе что это еще за "страшная тайна"?). Но "тайной" оказалась всего лишь портативная газовая плитка из тех, что люди берут с собой в походы; достав, он поставил ее между машиной и бетонным ограждением, зажег и водрузил на нее ковшик с водой. Сидя на корточках и глядя на Лорен снизу верх, улыбнулся:
– Никому не говори. Это категорическое нарушение правил пожарной безопасности.
– Да, я понимаю, – кивнула она и сглотнула слюну: кажется, сейчас ей предстоит редкое удовольствие – горячий ужин.
* * *
Ужин оказался и вправду роскошный: целая тарелка риса с приправами и две консервированные сосиски. Был даже капустный салат – тоже из консервной банки. По мнению Лорен – лучшего и быть не может, но Майкл, глядя на свою тарелку, мечтательно вздохнул:
– Эх, сюда бы еще отбивную…
Пару ложек риса и сосиску получила и собачонка; быстро съела и прибежала клянчить еще – смотрела на Майкла умоляющими глазами, дергала его лапой за штанину и демонстративно облизывалась, пока он не сдался и не отломил ей треть своей сосиски ("Лучше бы мне отдал" – позавидовала Лорен). Только теперь она рассмотрела песика как следует – длинными лапами и вытянутой мордочкой он напоминал фокстерьера, а вот умные глаза чуть навыкате явно достались от другой породы – возможно, французского бульдога.
Сама она не просто ела, а смаковала и наслаждалась и самой едой, и постепенно охватывавшим ее блаженным ощущением сытости. А ведь им еще предстоял чай с вафлями.
Вафель у Майкла было много. Пока варился рис, Лорен подсмотрела – в багажнике стояло две коробки с продуктами: консервами, пакетиками риса "Анкл Бенс" – такого же, как они сейчас ели – и пресловутыми шоколадными вафлями; их там лежало пачек восемь, не меньше.
– Эй, – позвал он, увидев, что она задумалась. – Пенни за твои мысли.
– Да, они и цента не стоят, – отмахнулась Лорен. – Ты… это… статью свою успел дописать? – спросила больше из вежливости, не зная, что еще сказать.
– Да, завтра сдам.
На этом разговор как-то сам собой иссяк.
Наступили сумерки, и вдоль ограждения зажглись фонари.
– А чего здесь все время так тихо? – нарушила молчание Лорен. – Я за весь день никого, кроме тебя, тут не видела.
– Стоянка построена на неудачном месте, – отозвался Майкл. – Даже днем на ней хорошо если половина мест занята, а раз есть свободные места внизу, то мало кто на самый верх поедет. В основном на нашем этаже стоят машины, которые хозяева надолго оставили – на неделю, на две. Владелец того "Понтиака", к примеру, – указал он на соседнюю машину, – вообще на три месяца в Европу уехал.
* * *
Было действительно тихо – очень. Городской шум досюда почти не долетал, и на миг у Лорен возникло странное ощущение, что они с Майклом – единственные оставшиеся на Земле люди.
– Ты, наверное, сейчас думаешь, – внезапно сказал он, – как это журналист, вроде бы респектабельный человек – и вдруг дошел до того, что живет на стоянке?
– Э-ээ… да, – кивнула она, хотя на самом деле думала совсем о другом – о том, как не хочется сейчас вставать и тащиться на вокзал, забирать там сумку и идти на автостанцию – спать ей сегодня предстояло именно там.
– Все просто – я поругался с главным… ну, в смысле с главным редактором. Началось с мелочи, с не понравившейся ему фразы в заметке, и каким-то непонятным образом дошло чуть ли не до драки. Мы с ним и раньше ругались, и я думал, что все обойдется, но наутро меня просто не пустили в редакцию. Мало того – он раззвонил всем, что я скандалист, который не умеет работать. Это выяснилось, когда я начал искать работу – я-то был уверен, что меня везде с руками оторвут… В общем, через пару дней я разругался с Вероникой… со своей бывшей – она стала капать мне на мозги, чтобы я пошел к Джекобу и попросил прощения. Кроме того, хотела, чтобы я избавился от Чалмера и продал "Леди". И я ушел от нее – сначала в отель, а потом вот сюда.
– Так ты был женат? – сообразила Лорен.
– Нет, – Майкл поморщился, словно сама эта мысль вызвала у него раздражение, – мы просто вместе жили.
Что – без кольца, без брака? Хотя это же Нью-Йорк, не Глен-Фоллс… да и ей ли кого бы то ни было осуждать – после всего случившегося. Мама наверняка до сих пор опускает глаза, встречаясь с бывшими подругами по церковному клубу…
– Но сейчас ты уже работаешь?
– Да нет, – отмахнулся он, – это так, подработка. В штат меня не берут… то есть кое-где и взяли бы, но рядовым и без своей колонки – а это для меня, сама понимаешь, шаг вниз. Но статьи иногда заказывают, эссе…
Некоторые слова из тех, что он говорил, Лорен не понимала, но переспрашивать стеснялась. Да и зачем? – понятно же, что человеку просто надо выговориться.
– …Я все равно пробьюсь, – продолжал Майкл. – Лето – мертвый сезон, а вот осенью…
Хотя она знала, что время позднее и ей давно пора быть на вокзале, но перебить его просто язык не поворачивался.
Наконец, случай представился:
– Знаешь, давай-ка я еще чайник поставлю, – сказал он, но Лорен помотала головой:
– Да нет, уже поздно, мне идти пора. – Тоскливо глянула наружу, где тускло горели цепочки уличных фонарей.
– Темно уже совсем, – озвучил Майкл ее мысли.
– Ага…
– Ты не боишься в такое время одна по улицам ходить?
– А что делать? – невесело улыбнулась она.
– Хочешь – оставайся.
Так вот к чему были все эти подходцы и разговорчики… а она-то поверила, что он не такой же гад, как все.
– Нет, я пойду, – сказала Лорен резче, чем собиралась. Встала, добавила сердито: – Я же тебе говорила, я не из таких.
– Да я не в этом смысле, – воскликнул Майкл. – Просто действительно уже поздно, а это все-таки Нью-Йорк… А здесь, – похлопал по двери "Леди Удачи", – места вполне на двоих хватит.
Он не делал попытки вскочить, схватить ее или еще как-то задержать – лишь смотрел снизу вверх; глаза, невинные и удивленные, словно говорили: "Как ты вообще могла обо мне такое подумать?"
"Может, я и впрямь поторопилась с выводами?.." – подумала Лорен, вслух сказала уже мягче:
– Спасибо, но я все-таки пойду… неудобно.
Словно почувствовав слабинку, Майкл приложил руку к груди.
– Слово скаута – я не стану проявлять никакой… м-мм… ненужной инициативы. И дам тебе отдельное одеяло.
Лорен сама не знала, почему до сих пор не ушла и позволяет себя уговаривать – наверное, от мысли о темной улице, по которой, шарахаясь от каждой тени, ей придется идти, какое-то затмение нашло – и удивилась, услышав собственный голос, задумчиво произносящий:
– Юбка помнется…
– Ты можешь переодеться – я дам тебе халат.
* * *
Халат оказался банный, из толстой махровой ткани в серо-голубую полоску. Получив его, Лорен отправилась в туалет – переодеваться и мыться, одновременно ругая себя на чем свет стоит: «Господи, что я делаю? Зачем? Разве мужчинам можно верить?»
Но чистый и безлюдный туалет настроил ее на более умиротворенный лад. Умывшись и обтеревшись теплой водой, она снова надела белье, сверху халат; пожалела, что нельзя постирать блузку – не на руль же ее вешать сушиться, – вышла наружу и рысцой побежала к "Империалу" (а то вдруг кто-нибудь приедет и осветит ее фарами – наверняка решат, что сумасшедшая).
За время ее отсутствия "Леди Удача" преобразилась – весь ее салон представлял теперь собой некое подобие тахты, застеленной клетчатым пледом. Поверх него лежало два (не обманул) одеяла.
Майкл, копавшийся в багажнике, высунулся из-за поднятой крышки и сказал:
– Залезай и справа ложись.
Лорен послушно залезла в салон и легла, закуталась в одеяло. Майкл появился через минуту, сунул ей свернутый плед:
– На, возьми – вместо подушки.
Себе в изголовье кинул настоящую подушку, даже в наволочке, подождал, пока собачонка запрыгнет в машину, и захлопнул дверь. Растянулся рядом с Лорен и повернулся к ней спиной.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – робко отозвалась она.
Действительно – не попытался ни придвинуться ближе, ни обнять… Внезапно что-то коснулось ее ноги – Лорен чуть не взвизгнула, но тут же поняла, что это устраивается на ночь собака.
Тугой узел напряжения у нее внутри постепенно расслаблялся, и, господи, какое же это было удовольствие – наконец-то поспать лежа, растянувшись во весь рост. Она думала, что долго не сможет заснуть – все-таки незнакомое место, да и незнамо кто сопит рядом – но рухнула в беспробудный сон почти сразу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Всю ночь она проспала вглухую – если ей что-то и снилось, то не запомнилось. Лишь под конец приснился кошмар – Майкл, навалившись сверху, тискал ее, сопел прямо в лицо… Лорен задергалась, отбиваясь обоими руками, он странно, не-по-мужски взвизгнул – и она, наконец проснувшись, подскочила на постели.
В окно светило солнце, и никакого Майкла поблизости не было. Был только песик – зажавшись в углу салона, он испуганно смотрел на нее; судя по отчетливо читавшейся на мордочке обиде бедняга подошел ее понюхать, а она спросонья приняла его за насильника.
– Это что, я тебя, что ли, стукнула? – спросила Лорен полушепотом. – Извини, я не нарочно. – Протянула к собачке руку: – Пойди сюда, мой хороший, – вспомнила имя: – Чалмер, Чалмер…
Песик опасливо глянул на нее, но подполз ближе; впрочем, стоило ей погладить его, как он заулыбался, перевернулся на спину и распростерся перед ней, виляя хвостиком. Это означало приглашение почесать ему животик, что Лорен и сделала.
* * *
Переоделась она прямо в машине и вылезла на свет уже в приличном виде – как раз вовремя: Майкл, в спортивных штанах и майке, шел от лифта. Увидев ее, заулыбался:
– Кофе будешь?
– Буду, – Согласилась Лорен и побежала умываться.
На сей раз к кофе он выложил не вафли, а крекеры со вкусом сыра – солоноватые, с блестящими крупинками соли сверху.
Лорен похрустывала ими, меленькими глоточками запивая кофе. Было понятно и неизбежно, что сейчас она допьет и пора будет идти, и очень скоро все это – и стоянка, и живущий в машине человек, и его дружелюбная собачка – останется лишь воспоминанием. Хорошим воспоминанием, которое можно смаковать в плохие минуты – что бывает же и такое…
* * *
Похоже, встреча с Майклом продолжала приносить ей удачу: на подходе к вокзалу она нашла дайм (десятицентовик) – он валялся на тротуаре, втоптанный в грязь. Разумеется, подобрала. Дальше – больше: в туалете на автовокзале, в боковой кабинке она обнаружила теплую – прямо-таки горячую, – трубу. Тут же перестирала все белье, развесила там и сама заперлась в этой кабинке с подобранным в зале ожидания журналом «Сад и огород». Высохло за два часа.
Словом, на работу она шла в свежей розовой кофточке и в хорошем настроении. Скорее всего, заразила этим и окружающих, потому что когда минут за десять до четырех с черного хода вошла в рестран и с улыбкой поздоровалась, обе поварихи заулыбались ей в ответ:
– О, ты рано. Хочешь канапе? Вчерашние, но вкусные – какие-то мудаки заказали целое блюдо, "Радуга вкуса" называется, а сами сьели от силы штук пять.
Почему канапе имели такое странное название, Лорен поняла, едва увидела это самое блюдо, стоявшее на боковом столе и уже изрядно початое – оставшиеся канапе на нем были разложены цветными полосками, красные и розовые с зеленым, желтые и оранжевые, даже сиреневые. Из любопытства она попробовала для начала сиреневое – оказалось, что оно с сыром и каракатицей.
Словом, к работе она приступила в отличном настроении и, намывая накопившуюся гору тарелок, начала тихонько напевать блюз – один из тех, что исполняла когда-то на сцене – потом другой… Минут через десять старшая повариха окликнула ее:
– Эй, как тебя… Лорейн – а погромче можешь?
Лорен удивленно обернулась, и женщина пояснила:
– Очень мне эта песня нравится.
Что делать – пришлось спеть погромче. Следующую песенку, веселую и ритмичную, Лорен исполнила уже в голос, не стесняясь.
Она давно не пела – сама чувствовала, что с непривычки и голос подрагивает, и ноты кое-где не вытягивает, но поварихам и прибегавшим из зала официанткам нравилось.
– Ой, а вот это ты можешь? – спрашивала то одна, то другая, и Лорен охотно пела "под заказ".
– С таким голосом тебе надо не посуду мыть, а на сцене выступать, – часа через полтора подытожила Дина, старшая повариха.
– Ага, – подхватила Айрис, ее помощница.
– Да я и пела, – скромно похвасталась Лорен. – Я была солисткой в джаз-рок-группе.
– Ну да? – восхитилась Дина. – А чего ж ты?.. – Кивнула на раковину с мыльной водой.
Врать Лорен не любила, но слегка приукрасить действительность – почему бы и нет? Тем более что люди чужие, через неделю они останутся в прошлом и правды никогда не узнают. Поэтому она поведала печальную историю про провинциальную девушку, которая мечтала стать певицей – и стала ею, на целых полгода (ну, четыре месяца – это же почти полгода). Но потом вынуждена была уйти из джаз-рок-группы – не сложились отношения с руководителем, и решила попробовать начать заново в Нью-Йорке. Но пока "зацепиться" нигде не удается, и ей приходится подрабатывать где придется.
– А чего с руководителем-то не сложилось? – сочувственно спросила Айрис. – Приставал, что ли?
Лорен, скромно потупившись, пожала плечами (про это самое "не сложились" до сих пор было мерзко и больно вспоминать).
* * *
К концу дня ноги ныли и гудели (эх, надо было взять с собой спортивные парусиновые тапки – хоть и страшненькие, зато без каблука и удобные). Поэтому, когда Дина сказала: – Ну вот, еще эти две кастрюли помой и все, – Лорен с облегчением вздохнула.
– Ты здесь будешь ужинать или с собой возьмешь? – продолжала повариха.
– С собой, – Разумеется, с собой – ведь тогда часть можно будет оставить на завтрак.
– Ну и правильно – дома разогреешь и покушаешь, – Повариха принялась одну за другой наполнять бумажные плоские коробочки, попутно комментируя: – Я побольше положу – ты ведь с подружкой снимаешь, да? – чтобы на двоих хватило: пару отбивных, рыбку, картошку… салат будешь? И пирожных парочку… Хорошо ты пела сегодня.
Говорить, что у нее нет ни дома, где можно разогреть этот ужин, ни подружки, с которой можно его разделить, Лорен не стала – ни к чему, чтобы ее жалели. Просто благодарно улыбнулась, когда Дина поставила перед ней бумажную сумочку с веревочными ручками.
* * *
На улице было темно – еще бы, одиннадцатый час. И мокро. Дождь накрапывал слабо, но, похоже, за то время, пока она работала, прошел настоящий ливень – приходилось выбирать, куда ступить, чтобы не влезть в лужу.
И все равно вляпалась – тут же, недалеко, на перекрестке. Торопилась пробежать, пока не переключился светофор, и из-за отблесков фонарей не заметила, что перед тротуаром полосой стоит вода – лишь почувствовала, как ноге вдруг стало холодно и мокро.
Это была катастрофа – на ногу плевать, но туфли. Если они расклеются и развалятся, у нее из обуви останутся только парусиновые тапки. А если идти в них, насквозь мокрых, до самого автовокзала, то они непременно расклеются. Может, на автобусе подъехать – истратить тот самый дайм?..
В конце квартала призывно высвечивались контуры автостоянки. Может, пойти туда, не к Майклу, конечно – это было бы неловко и неудобно, но там в туалете тепло, и можно будет просушить туфли…
* * *
Всю дорогу до верхнего этажа Лорен разрывалась между вбитыми с детства в голову правилами приличия и здравым смыслом. Иными словами, боролась с желанием угостить Майкла отбивной, о которой он вчера так мечтал, и если он (очень вероятно – ведь время-то уже позднее) предложит ей снова переночевать в «Леди удаче» – согласиться.
Конечно, навязываться было неловко, и если бы мама узнала об ее бесстыдстве, то от стыда упала бы в обморок – но с другой стороны, еще одну ночь проспать лежа, под одеялом, в тепле, да и туфли заодно высушить…
Свет в "Империале" не горел – наверное, Майкл уже лег спать. "Ой, а вдруг он там не один?" – с ужасом подумала она уже после того, как тихонько постучалась в окно – но тут за стеклом мелькнула бородатая физиономия. Еще через пару секунд окно опустилось и оттуда удивленно выглянул Майкл:
– Привет. Ка…
Очевидно, он хотел спросить "Какими судьбами?", но Лорен не дала ему продолжить, одним махом выпалив:
– Привет я тебе отбивную принесла помнишь ты вчера хотел, – Добавила – уже спокойней, показав бумажную сумочку: – Тут целый ужин – его только разогреть надо.
– Ты вся мокрая, – заметил он.
– Дождь на улице.
Это можно было и не говорить – тяжелые капли шумно барабанили по стеклянной крыше.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Майкл словно очнулся и вылез из машины.
– Сейчас я тебе дам что-нибудь сухое – переодеться. – Отправился к багажнику, из-за поднятой крышки неразборчиво донеслось: – Ночевать останешься?
– Да, – закивала она, устыдилась собственного энтузиазма и добавила уже тише: – Если можно… И у тебя нету какой-нибудь лишней обуви, а то я туфлю промочила.
Спустя пару минут Лорен уже шла в туалет, нагруженная, как осел. Помимо знакомого уже халата и пары кроссовок, ей было вручено ведерко для воды, чашки и две грязных тарелки с вилками (со вчера так и не помыл – ох уж эти мужчины). Сам Майкл остался "стеречь домашний очаг", иными словами, греть на плитке еду.
Шла и улыбалась: вопреки здравому смыслу, ее не оставляло ощущение, что она чуть ли не дома.
* * *
Дина не обманула – ужин оказался и впрямь обильный. Когда Лорен, уже в халате, вернулась с чистыми тарелками, на ящике стояла коробочка с салатом и вторая – с подогретой жареной картошкой; за машиной, на плитке негромко шкворчала сковородка с отбивными.
Завидев ее, Майкл перенес сковородку на ящик, наполнил чайник и поставил на освободившуюся плитку, сказал деловито:
– Я рыбу греть не стал – тут и так много еды, давай ее на завтрак оставим.
– Давай, – стараясь не улыбаться до ушей, согласилась Лорен, расставила тарелки и, открыв дверь "Леди удачи", примостилась на подножке.
– Откуда такая роскошь? – поинтересовался Майкл, садясь напротив нее на скамеечку и перетаскивая к себе в тарелку отбивную.
– Из ресторана. Тут, неподалеку – "Монтана стейк" называется. Я там ближайшую неделю работать буду, хозяин обещал, помимо денег, каждый день ужином кормить, и вот, видишь, – повела Лорен рукой на изобилие на столе. Судя по тому, с какой скоростью Майкл, пока она говорила, уничтожал отбивную, он здорово изголодался по настоящему мясу, поэтому, скрепя сердце, предложила: – Хочешь, возьми еще половину моей отбивной?
Он энергично закивал и отполовинил вторую отбивную. Остатки Лорен, пока ее не настиг очередной приступ ненужного человеколюбия, переложила к себе. Майкл тем временем обратил внимание и на другие имевшиеся на столе яства:
– А ты чего французский салат не берешь? – Положил себе, попробовал. – Кстати, очень неплох.
– Французский? – Она с сомнением взглянула на беловатую массу с вкраплениями чего-то розового и темного.
– Да, тут сыр, яблоки… – он запнулся, смакуя вкус, – ага, изюм и курица. И майонез – домашний, на оливковом масле. – Поднял на Лорен глаза: – Не сомневайся, я в этом деле разбираюсь – я в газете рейтинговую колонку по ресторанам вел.
Что такое "рейтинговая колонка", она не знала, но поверила на слово – тем более что салат оказался действительно вкусным. Но чтобы мужчина (мужчина) разбирался в тонкостях его приготовления?
– А я сегодня ту статью сдал, – продолжал Майкл. – И еще заказ на спортивный подвал получил – в пятницу заплатить обещали.
– Ух ты-ы, – восхищенно протянула Лорен, про себя подумала: "Интересно, а что такое "спортивный подвал" – вроде боулинга, что ли?"
* * *
Спать она ложилась с некоторой опаской: а вдруг Майкл начнет приставать – решит, что раз сама пришла, то вроде как на это напрашивается… Но он, как и вчера, буркнул «Спокойной ночи» и повернулся к ней спиной.
