Текст книги "Леди Удача (СИ)"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Переехали обратно на стоянку они в понедельник. До этого Лорен успела перестирать все белье и одежду – когда еще ей представится такая возможность, – и купить по скидке «последнего получаса» пару дюжин слоек – даже позавчерашние, они оставались вкусными.
Переехали они в самую что ни на есть дурную погоду – холодный дождь сопровождался порывами ветра, который забрасывал под крышу стоянки мелкие брызги.
Тем не менее уже на следующее утро Майкл уселся за машинку, а Лорен… увы, снова пошла искать работу. А заодно купить Майклу дождевик – самый простой, пластиковый, который мог бы защитить его даже не столько от дождя, сколько от порывов пронизывающего холодного ветра.
И тут ей улыбнулась удача – в лице Дины, поварихи из "Монтана стейк", с которой она носом к носу столкнулась в универмаге. И не просто улыбнулась, а, схватив за плечо, восторженно просияла:
– Привет.
– Привет, – заулыбалась и Лорен – об этом ресторане и тамошних работниках у нее остались самые лучшие воспоминания.
– Ну как – сходила ты тогда на певческий конкурс?
– Да, но… то есть я уже посмотрела, как и что там, но сама еще не участвовала – не до того было.
– Э, да ты что – никак замуж вышла? – это Дина углядела то самое "конспиративное" кольцо, которое Лорен носила в ресторане миссис Йенсен и забыла снять. Пришлось, скромно потупив глаза, "сознаться":
– Да…
– За того самого парня? Ну, с бородой который.
– Да, – скрестив за спиной пальцы, подтвердила Лорен.
– Ну, молодцы какие. Поздравляю. А вообще ты мне очень кстати попалась. Ты как – снова поработать у нас не хочешь?
– Хочу. А кем?
– Так судомойкой же. Месяц примерно.
Оказывается, Барб, их постоянная судомойка, была беременна и страшно мучалась от токсикоза. Врач обещал, что где-то через месяц ей станет легче, но пока что от запаха еды ее буквально выворачивало. Но увольняться она не хотела – ведь они взяли кредит, чтобы отремонтировать квартиру и обставить детскую, – и продолжала работать, вся из себя бледная и зеленая, каждые четверть часа срываясь в туалет.
Мистер Старски, хозяин ресторана, хоть он человек терпеливый, уже намекнул ей, что так больше продолжаться не может. Он готов отпустить ее на месяц в отпуск, но нужен кто-то, кто пока что за нее поработает. И если Лорен согласна…
* * *
Лорен была согласна – еще как. Так что сразу, бросив все дела, отправилась в ресторан.
С хозяином договорилась на прежних условиях, тут же сообщила Барб, что завтра уже может выйти на работу – та, действительно бледная и зеленая, искренне обрадовалась – и побежала "домой", сиречь на стоянку, похвастаться перед Майклом подвалившей удачей. По дороге купила курицу-гриль – дорого, но раз с завтрашнего дня у нее будет работа, то можно; уже у самой стоянки вспомнила, что так и не приобрела дождевик, но подумала: "Ладно, завтра" В самом деле, не поворачивать же сейчас назад.
Майкл по-прежнему сидел за пишущей машинкой. В волосах его поблескивали капельки залетавших под крышу брызг, свитер был не просто влажный, а с одного бока аж мокрый, но он, сгорбившись над машинкой, своим телом защищал ее от водяных капель и упорно продолжал печатать.
Появление Лорен он приветствовал, покивав – мол, вижу, что ты здесь – глаза при этом не отрывались от клавиш. Она же, придя в ужас от его синего носа, воскликнула:
– Ты что? Ты же мокрый весь. Полезай скорей в машину греться и переоденься в сухое, а то простудишься. Хоть бы куртку надел.
– Мне нужно работать, не мешай, – отмахнулся он.
– Но… – поняв, что собственное здоровье его не волнует, выдвинула Лорен последний аргумент: – Машинка отсыреет. Заржавеет – что делать будешь?
На этот раз он поднял голову:
– Да, вообще-то… – Подхватил машинку и полез в "Империал"; уже оттуда донеслось: – Дай что-нибудь ее протереть. И принеси из багажника фонарь.
Всю оставшуюся часть дня он редактировал – иными словами, полулежа на заднем сидении, при свете аварийного фонаря резал и по-новому склеивал напечатанные листы, делая в них рукописные вставки или наоборот, что-то вычеркивая. Тщательно протертая бумажным полотенцем машинка стояла рядом.
Ни на Лорен, ни на Чалмера он внимания не обращал – единственное, чего удостоился песик, это замечания "Не лезь сюда лапами", на известие про курицу-гриль не отреагировал – возможно, просто его не услышал. Зато, по крайней мере, переоделся – после третьего напоминания и морщась ("Чего всякими глупостями занятого человека отвлекают?).
Лишь когда уже совсем стемнело, он собрал свои бумаги в аккуратную пачечку и обвел салон рассеянным взором:
– Что, уже вечер?
– Вообще-то да, – огрызнулась Лорен.
– Не сердись, – все так же рассеянно он похлопал ее по руке. – Я на финишной прямой – неделя осталась…
– А потом?
– А потом все будет хорошо… У нас поесть что-нибудь есть?
– Да. Курица-гриль. Сейчас погрею. – Лорен полезла из машины, услышала вслед:
– Ого. С чего такая роскошь?
– С того, что я работу нашла.
* * *
Известию об ее новой-прежней работе Майкл вроде бы и обрадовался, но без особого энтузиазма. Слушал, кивал – правда, на губах то и дело мелькала странная улыбка, словно он знал нечто неведомое Лорен. Что поделаешь – писатель, творческая личность…
Тем не менее половину курицы он съел с аппетитом. Есть пришлось в машине – единственном островке тепла на сырой и холодной стоянке.
* * *
На следующее утро, сразу после завтрака, Лорен сбегала в универмаг и купила наконец Майклу дождевик – просторный, на завязочках и с капюшоном. Когда вернулась, он опять сидел за машинкой и лишь молча кивнул, когда она окутала его дождевиком и накинула на голову капюшон.
Сама она предпочла отсидеться в сухой и теплой машине, тем более что и работа нашлась: поднять петли на накопившихся чулках с "дорожками" и пришить две пуговицы. Уходя на работу, сказала:
– Не скучай.
Майкл, не отрывая глаз от машинки, кивнул, пошевелил пальцами – это означало то ли "Счастливого пути", то ли "Ладно, иди уже, не мешай"
* * *
Прежняя работа, прежняя дружелюбная обстановка («Ты не промокла? Глотни горячего кофе, там на плите стоит»), знакомые девушки-официантки; тепло, уютно, а в перспективе еще вкусный ужин – интересно, чем Дина расщедрится на этот раз?
Расщедрилась она двумя стейками, салатом и куском рыбного пирога – целое пиршество. Лорен бежала домой как на крыльях; на ходу помахала рукой охраннику ("Привет, это я"), поднялась на лифте наверх – и на миг застыла от непривычной картины: двери "Леди удачи" закрыты, рядом никого нет… пустая темная машина отблескивает при свете фонаря.
Что случилось? Майкл ушел, уехал? Но куда? Лорен бросилась вперед, в голове билась одна мысль: "Нет, он не мог меня вот так просто бросить. Не мог"
Подбежала к машине и услышала тявканье – за стеклом замаячила знакомая белая мордочка; от облегчения аж ноги ослабели. Распахнула незапертую дверь – Чалмер выскочил ей под ноги. Но Лорен смотрела не на него – на лежавшего в машине спиной к ней Майкла.
Залезла внутрь, потянула его за плечо, чтобы повернулся к ней.
– Эй, что с тобой?
Только теперь он наконец зашевелился и обернулся – бледный и несчастный, волосы прилипли ко вспотевшему лбу.
– Лорен… кажется, я заболел… – просипел и поморщился – говорить ему явно было больно.
Она пощупала его лоб – умеренно-горячий. Ну ясное дело – допрыгался все-таки, простудился.
– Сейчас будем тебя лечить. Что болит – горло?
– Да… – почти беззвучно просипел он.
Не то чтобы Лорен очень испугалась – простуда дело житейское. Бывало, что и Тед приезжал с рыбалки домой, сипя и кашляя, а уж папа, насколько она помнила, простужался почти каждую зиму – вот не любит человек шарф носить, и все тут, как мама ни ругается, говорит "он меня душит".
Тем не менее делать что-то было надо. Посему она поставила чайник, нашла в чемодане таблетки – аспирин и от головной боли, поднесла Майклу и дала запить теплой водой. Проглотив лекарства, он схватил ее за запястье и лихорадочно просипел:
– Лорен, мне надо работать… обязательно надо, иначе все к черту… Пожалуйста, сделай что-нибудь. М-мм… – Сморщился от боли – горло дало о себе знать.
Ну и что с ним делать? Она не сомневалась, что при надлежащем лечении Майкл уже послезавтра будет как огурчик. Только если этот "огурчик" потом снова вылезет на холод, то запросто может допрыгаться до воспаления легких, если не чего-то похуже.
Покамест она достала из чемодана шерстяной шарф и обмотала ему шею; на капризное: – Не хочу, он куса-ается, – отрезала: – Зато горло быстрее пройдет, – и пошла делать чай.
* * *
Наутро Майкл чувствовал себя явно лучше. С аппетитом, хоть и морщась – глотать ему все-таки было больно – позавтракал, на ощупь был уже не такой горячий и разговаривал менее сипло. Только вот когда Лорен, сбегав после завтрака в магазин, вернулась с кока-колой и лимонами – верным средством от простуды – то обнаружила его вновь сидящим за машинкой, правда, в шарфе и дождевике.
– Ты что делаешь – тебе лежать надо, – налетела на него она.
– Мне надо работать, – подняв голову, прохрипел он.
– Ты же окончательно разболеешься.
– Мне надо работать. Еще неделю. Пожалуйста. Помоги мне. – Глаза его горели нехорошим, болезненно-фанатичным блеском.
Лорен присела на подножку машины. И что с ним делать – не драться же? А вечером он как пить дать снова сляжет с температурой и больным горлом…
Мысленно пересчитала заначку, приплюсовала туда остатки последней зарплаты от миссис Йенсен – и, дотянувшись до Майкла, подергала его за плечо:
– Эй, послушай…
Он нехотя поднял голову – бледный, взгляд такой, будто убить готов.
– У тебя деньги есть? – От того, что она собиралась сказать дальше, самой становилось худо, аж в животе крутило.
– В бардачке бумажник. Посмотри, что-то там еще осталось, – отмахнулся он и снова устремил взгляд на клавиши
– Майкл, давай переедем в отель. На неделю. Там тепло и светло, ты сможешь работать целый день…
Он снова поднял голову, в глазах – безумная надежда; аж просветлел весь, закивал, морщась – горлу больно.
И у Лорен не повернулся язык сказать: "Вот только на это уйдут все деньги, и нормальное жилье потом будет снять не на что…"
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Отель назывался «Риверсайд», хотя никакой реки поблизости не было. Узкий четырехэтажный дом, зажатый между своими собратьями, снаружи, да и внутри, обшарпанный и давно не ремонтированный. Но – недорогой и чистенький; первое, что ответила на вопрос насчет свободных номеров сидевшая за стойкой портье сухонькая старушка, было:
– Мы на ночь комнаты не сдаем, здесь место приличное.
– Нет-нет, мы с мужем, – Лорен, словно невзначай, продемонстрировала кольцо, – хотим на неделю снять. Только у нас собака…
– Тявкает?
– Что? А, нет, конечно нет. Она совсем небольшая…
– Чтобы по ночам не тявкала – у нас тут место приличное. Ладно, пошли покажу комнату.
Комната оказалась раза в два больше, чем у миссис Йенсен. Мебелировка скромная: кровать, стол и пара стульев. Тумба с телевизором, обшарпанным, как и все тут, и в углу – столик с электрочайником, двумя чашками и корзинкой, в которой горкой лежали ресторанные пакетики с сахаром.
– Чай, кофе и сахар входит в стоимость, – кивнула в ту сторону старушка. – Муж – работает?
– Э-ээ… – слегка растерялась от такой внезапной смены темы Лорен, – да, он писатель… и журналист.
– Пьет?
– Нет, что вы. Я его ни разу пьяным не видела.
– Ну, смотри – чтобы ночью никакого шума и скандалов. У нас тут место приличное.
* * *
Шестьдесят долларов за неделю. Когда Лорен услышала эту цену, то мысленно передернулась. Но… а что делать? До того она обошла три отеля – цены были примерно такие же, но этот выглядел поприличнее остальных. И до «Монтана стейкс» всего три квартала – даже ближе, чем от стоянки.
Переехали они в тот же день; Лорен быстренько распаковала чемоданы, строго-настрого наказала Майклу не снимать шарф и побежала на работу.
Вернулась в полдвенадцатого и… наткнулась на запертую входную дверь. Пришлось позвонить. Старушка-портье появилась лишь минут через пять – Лорен к тому времени уже запаниковала и всерьез прикидывала, как добраться до окна в их комнату по пожарной лестнице.
Но – появилась, в халате и шлепанцах, и открыв, недовольно пробурчала:
– А, это ты… Чего так поздно? У нас место приличное.
– Я с работы, – вздохнула Лорен.
Впуская в холл, старушка оглядела ее внимательно и пристально, чуть ли не обнюхала, и, не найдя следов пьянства и разгула, смягчилась:
– А ты где работаешь?
– В "Монтана стейкс".
– Что – подавальщицей?
– Нет, посуду мою.
– И это ты каждую ночь так поздно будешь приходить?
– Да… – потупилась Лорен.
– Знаешь… – старушка на миг задумалась, – вот что, я тебе ключ дам – только, когда приходишь, запирай дверь изнутри как следует.
– Да, конечно, – с облегчением выпалила Лорен. – Спасибо вам, миссис…
– Стреттон. Альма Стреттон меня зовут.
– Огромное вам спасибо, миссис Стреттон.
* * *
Майкл, раскинув руки и ноги, валялся на кровати (как она велела, в шарфе) и встретил ее словами:
– Я тебе через пару дней уже почитать дам.
– Здорово, – обрадовалась Лорен, скромно утаив тот факт, что начало романа уже тайком читала. – Так ты, выходит, дописал?
– Почти. Мне еще доредактировать надо и начисто перепечатать.
Больным он уже не выглядел, хотя голос еще хрипел.
– И что потом? – Лорен подошла пощупать температуру – Майкл сел и ткнулся лбом ей в ладонь.
– А пото-ом, – протянул загадочным тоном, – потом будет сюрприз.
– Какой?
– Ну-у… если я скажу, тогда это уже не будет сюрприз.
Больше Лорен спрашивать не стала, лишь мысленно понадеялась, что грядущий "сюрприз" не потребует дополнительного вложения денег.
* * *
Почитать написанное он ей действительно дал – правда, не через два дня. а через три. Притом, что начало Лорен уже видела, все равно читала с наслаждением, тем более что «конечный» текст отличался от изначального. Более «выпуклой» и выразительной стала главная «героиня» романа – автомобильная стоянка – где-то мудрая, где-то наивная, шаг за шагом пытающаяся понять, что же такое человек и почему он порой ведет себя нелогично – и немножко волшебная.
Одним из героев романа Майкл сделал себя – "писателя с верхнего этажа", без имени, но для Лорен вполне узнаваемого; упоминалась там и она сама.
– Ну что? – спросил он, едва она переложила последний лист и подняла глаза; спросил вроде бы небрежно, но ей было видно, насколько он волнуется.
– Здорово, – честно сказала Лорен. – Я не знала, что ты так… – Хотела сказать "талантлив", но показалось, что это звучит слишком пафосно, поэтому ограничилась простым, – умеешь.
– Ну вот, – кивнул и улыбнулся он, – теперь это все надо начисто перепечатать.
– У нас всего три дня осталось, – напомнила она.
– Лорен, – Майкл вскинул на нее умоляющие глаза – и опустил их. – А еще три дня – может быть, мы можем оплатить? Я понимаю, – улыбнулся криво и болезненно, – из нас двоих сейчас только ты работаешь, я вроде как… нахлебник, но… пожалуйста.
Ну и что делать – отказать ему? Сказать, что нет денег? Их действительно нет, осталось семнадцать долларов, но в субботу она получит зарплату… С намерением снять хоть какое-то жилье придется распроститься – впрочем, оно и так было трудноисполнимо…
Лорен погладила его по руке, кивнула и, словно перешагивая через Рубикон, выдавила из себя:
– Ладно. Давай – еще три дня.
* * *
Теперь Майкл печатал с утра до вечера, прерывался лишь чтобы обмыть кисти рук под струей воды – он утверждал, что это снимает усталость. Пришлось купить еще пачку бумаги – некоторые страницы он на ходу редактировал и перепечатывал по два-три раза.
* * *
В среду хозяин «Монтана Стейкс» сообщил, что в пятницу ресторан целиком «откуплен» на свадебный банкет. Поэтому обеим поварихам и Лорен придется выйти на работу пораньше, с одиннадцати утра.
Ну, раньше так раньше – делать нечего…
Утром пятницы Майкл, как обычно, расчехлил машинку, но к клавишам даже не прикоснулся – сидел и сосредоточенно перечитывал уже напечатанные листы (Неужто закончил? И что теперь?). Завтракал с отсутствующим видом, лишь однажды ненадолго придя в себя, вдруг спросил:
– Слуша-ай, а если бы ты хотела квартиру купить – какую бы ты выбрала?
– С видом на парк, – не задумываясь, выпалила Лорен; смутилась и объяснила: – Ну, не обязательно на парк – можно и на сквер какой-нибудь с зеленью Только чтобы не асфальт сплошной.
– На парк… на па-арк, – задумчиво повторил он и снова "ушел в себя".
Когда, собравшись на работу, Лорен сказала: – Ну, я пошла, – Майкл изумленно поднял глаза:
– Куда?
– Так работать же, – возмущенно напомнила она. – Мне сегодня к одиннадцати.
В ответ Майкл повел себя странно – подошел и, обхватив обеими ладонями ее лицо, поцеловал ее в губы. Прежде чем Лорен опомнилась (что это с ним стряслось? никогда раньше он ее с поцелуями на работу не провожал), заявил:
– Вот теперь иди. И возвращайся поскорее.
* * *
Свадебный банкет – это, я вам скажу, не синекура. Часам к семи Лорен уже вымоталась до предела – впрочем, как и Дина с Айрис. И это при том, что на вечер были приглашены две дополнительные официантки.
Но ведь еще до начала самого банкета нужно было украсить зал и оформить порционные блюда – хорошо, помог сам хозяин, пришел на кухню и принялся быстро и сноровисто раскладывать по тарелкам закуски и украшать их где декоративным помидорчиком, где половинкой крутого яйца и веточкой укропа. Правда, довольно скоро сел и продолжал работать уже сидя – Айрис по секрету шепнула, что у него больная спина.
Но зато банкет удался на славу. Из зала доносилась музыка, веселые возгласы и смех, официантки резво сновали туда-сюда; когда подали горячее, отец невесты, улыбаясь, зашел на кухню, сказал:
– Вот, это вам на всех. Премия, – и положил на стол пачечку банкнот.
Дина распределила эти деньги по справедливости, Лорен тоже досталось целых пять долларов.
* * *
Было уже часов восемь, когда Дина подозвала ее и Айрис, сказала:
– Девочки, вы уже на ногах не стоите – идите-ка домой, дальше, с десертом, я тут сама как-нибудь справлюсь. Но завтра вы приходите к двум, а меня раньще пяти не ждите. – Обернувшись к Лорен, добавила: – Я тебе пару фаршированных цыплят положила, горячие еще, и закусок побольше.
Хотя ноги после тяжелого рабочего дня гудели, в "Риверсайд" Лорен неслась как на крыльях – нехорошо будет, если цыплята остынут. На ходу поздоровавшись, пробежала мимо миссис Стреттон, но та остановила ее:
– Э-э, куда без ключа поскакала?
"А Майкл же где?" – удивилась Лорен, но делать нечего – вернулась за ключом. Спрашивать что-либо не потребовалось – миссис Стреттон доложила сама:
– Твой-то – еще в час дня ушел. Нарядный, с портфелем… – Провокационно замолчала, надеясь получить объяснение, но Лорен знала не больше нее.
В номере ее встретил Чалмер, который выразительно заплясал возле двери – пришлось все бросить и вести его гулять. Честно говоря, она надеялась, что, когда вернется, Майкл уже будет дома – но увы, надежды не оправдались.
Ну где же он? И записки никакой не оставил… Может, в журналистский бар поехал? Нет, но это тогда безобразие. Лорен сердито плюхнулась на кровать и включила телевизор – есть в одиночку свадебные яства не хотелось.
* * *
Объявился Майкл лишь в четверть одиннадцатого. Снизу позвонила миссис Стреттон, сказала ехидно:
– Ты говорила, твой муж не пьет, а он… в зюзю. Но ве-ежливый, – Хихикнула: – Цветочки мне подарил. Сейчас наверх тащится, еле на ногах стоит – ты уж его встреть, чтобы он прямо в коридоре не рухнул. У нас тут место приличное.
Майкл – пьяный? Чтобы не рухнул?
Лорен бросила трубку и как была, в халате, выскочила за дверь. И вовремя: в конце коридора появилась фигура. Знакомая – и в то же время не очень: до сих пор Лорен не могла и представить себе, что Майкл может идти, пьяно пошатываясь и держась за стенку.
Заметил он ее не сразу, но все же заметил и расплылся в улыбке:
– Ло-орен…
Добредя до нее, без лишнего слова обнял – точнее, обхватил, навалившись всем весом. Еле удержавшись на ногах, Лорен завела его в комнату – там он отле
пился от нее и провозгласил:
– Вот, смотри. Сюрпри-из.
Плохо слушающимися руками раскрыл портфель и вытряхнул оттуда на кровать деньги – много, целую кучу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В основном там были однодолларовые купюры, но попадались и пятерки, и даже десятки. Деньги лежали на кровати горкой.
Лорен перевела взгляд с нее на Майкла и обратно.
– Ты что… ты что – банк ограбил? – Ничего умней в тот момент в голову не пришло.
В ответ он заржал как дикий мустанг и плюхнулся навзничь на кровать, прямо на зеленые бумажки.
– Нет… не-ет… – В его смехе прорезались истерические нотки. – Не ба-анк… это тебе-е… Все, все тебе-е… Ты мне деньги давала… теперь – вот, возьми-и… Сколько надо… И все, все… конец кочевой жизни…
Он что – собирается ее бросить? И хочет от нее откупиться этими деньгами?
Не подозревая о мыслях, заставивших Лорен застыть как соляной столб, Майкл наконец-то перестал смеяться, поерзал и, достав из кармана брюк черную кожаную коробочку, протянул ей:
– Вот, это тоже тебе…
Лорен полумашинально взяла, растерянно глядя на него. Неужели это действительно то, о чем она подумала? Нет, не может быть – кольца обычно дарят в красных коробочках – в красных, а не в черных.
Потом все-таки опомнилась, открыла… Это и правда было кольцо – изящный гладкий ободок, увенчанный бриллиантом; золоченая надпись "Тиффани" на подкладке коробочки говорила сама за себя.
– Я так давно уже решил, – с пьяным апломбом заявил Майкл, – что когда смогу купить тебе кольцо, тогда и предложение сделаю. Вот. Сюрпри-из, – Снова глупо заржал: – Ты бы… ты бы видела, какое… какое у тебя лицо было… банк ограбил… дорогая, у тебя кри… криминальное… это… мышление, – Вдруг, резко оборвав смех, спросил: – Слушай, а ужин у нас есть? Я жрать хочу, как дворовый пес.
* * *
Цыпленка он съел за пару минут, жадно хрустя костями (именно что как дворовый пес) и запивая горячим кофе. Сытная еда, похоже, его немного протрезвила, и, приступив к закускам, он был уже способен внятно объясняться и не заливаться то и дело дурацким смехом. Говорил, правда, с набитым ртом, но это можно было пережить.
Оказывается, деньги эти были за его тот самый роман – аванс от литературного агентства. Агентство это связалось с ним, еще когда они только переехали к миссис Йенсен – оставили на ветровом стекле "Леди удачи" карточку и записку с просьбой позвонить.
Он позвонил и на следующий день уже подписал контракт, согласно которому должен был представить кусок текста определенного объема, получить аванс – целых тысячу девятьсот долларов, – и потом дописывать остальное. Сроки были оговорены жестко – отсюда его не раз фанатично повторенное "Мне надо работать"
Почему он не рассказал все это Лорен? О-оо, хотел сделать ей "сюрпри-из" (право слово, мужчины иной раз как дети). И вот, правда здорово получилось? И уже завтра – ну, или там в понедельник – они пойдут к риэлтору выбирать квартиру. Приличную, в хорошем районе и, раз она так хочет, с видом на парк.
И можно ему еще половинку цыпленка, раз Лорен все равно его не ест? А чего она, кстати, не ест – вкусно же.
* * *
Заснул он сразу, едва коснулся головой подушки, а Лорен еще долго не спала. На душе было как-то не по себе – уж слишком быстрые перемены начались в ее жизни. Но вроде никакого подвоха тут не было – деньги, сосчитанные (четыреста семьдесят три доллара) и сложенные в пачку, лежали у нее в чемодане (Майкл сознался, что в банке нарочно попросил мелкими купюрами, чтобы горка повнушительнее выглядела).
А на пальце сверкало колечко… Про предыдущее Майкл с апломбом заявил:
– Мы его торжественно выбросим.
А вот фиг ему. Она то колечко на память сохранит – может, детям своим будет показывать.
* * *
Следующее утро началось с небольшого, но бурного скандала: страдающий похмельем и потому злой Майкл против невыспавшейся и сердитой Лорен. Он хотел, чтобы она немедленно бросала эту чертову работу – вот прямо сегодня не пошла туда и все. Лорен категорически отказывалась: раз она договорилась на месяц – так должна доработать, это вопрос самоуважения. Тем более люди там хорошие, грех их подводить.
Победила, разумеется, Лорен – Майкл капитулировал типично по-мужски:
– Ладно, нет у меня сил с тобой больше спорить, и так голова трещит. Делай что хочешь. И свари мне, пожалуйста, еще кофе.
К кофе он получил таблетку от головной боли – не упрямился, взял.
* * *
«Монтана стейкс» встретил ее горой грязной посуды и большим блюдом вчерашних канапе.
– Там, в холодильнике, тебя еще кусок свадебного торта ждет, – сообщила Айрис. – Хоть тебе это уже не актуально (существует поверье, по которому женщина, положившая под подушку кусок свадебного торта, увидит во сне своего будущего мужа), но поешь – он вкусный.
Часам к пяти Лорен расправилась со вчерашней посудой, и наступили обычные рабочие будни. Так, по крайней мере, она думала, пока часов в семь к ней не подскочила возбужденная Айрис:
– Там, с заднего хода, тебя мужик спрашивает. Кажется, твой муж. С собачкой. Но он же вроде с бородой был раньше?
– Сбрил, – ответила Лорен и пошла общаться.
* * *
Это действительно оказался Майкл с Чалмером. Подойдя и быстро чмокнув ее в щеку, он потребовал:
– Отпросись на завтра.
– Ты что – я не могу, – возмутилась Лорен. – А зачем?
– Валер нас на ужин приглашает.
Она не сразу вспомнила, кто это, потом сообразила и переспросила:
– Нас – в смысле тебя? Я-то ему зачем?
– Ты – моя невеста, – безаппеляционно отрезал Майкл.
– Нет, ну я действительно не могу, – замотала головой Лорен. – Да меня никто и не отпустит – завтра же воскресенье, народу полно.
– Скажи, что у меня день рождения.
– Что – правда? – Стыдно сказать, она до сих пор не знала, когда у него день рождения.
– Нет. Но неужели я тебя учить врать должен?
Делать нечего – пришлось идти отпрашиваться. Когда Лорен с горящими от стыда (врать нехорошо) ушами начала мямлить что-то про день рождения мужа, хозяин даже не дослушал, махнул рукой:
– Спроси у Дины – если она не против, то я тоже.
Повариха вредничать не стала, лишь потребовала:
– Только тогда послезавтра выйди на два часа раньше и сегодня на лишний часок задержись. – Подмигнула: – А красавчик он у тебя – без бороды ему даже лучше.
Лишь когда Лорен выскочила во двор, чтобы сказать Майклу, что ее на завтра отпускают, она сообразила совершенно ужасную вещь: а ведь пойти-то ей в ресторан (наверняка суперфешенебельный) совершенно не в чем.
* * *
Все воскресенье прошло под знаком подготовки к ужину. А что делать, если на голове – воронье гнездо, а маникюр – господи, она уже не помнила, когда его и делала. Про платье же и говорить не стоит – Майкл чохом забраковал все имевшиеся у нее наряды, да и сама Лорен понимала, что выглядят они… как выражался недоброй памяти Флинн, «не комильфо».
Но идти в чем-то надо – не нагишом же. А купить что-то приличное – в воскресенье и при этом не по заоблачной цене – малореально.
В конце концов Майкл, поджимая губы, выбрал одно из ее концертных платьев – шелковое, синее, "в пол" и с усыпанной голубыми стразами лентой по декольте; сказал:
– Ладно, вот это более-менее сойдет.
Лорен обрадовалась: к этому платью имелись почти новые туфли на шпильках, да и надевала его всего дважды. Но поскольку оно почти год пролежало в чемодане, требовалось освежить его и отутюжить.
Помогла миссис Стреттон – когда Лорен прибежала к ней срочно просить утюг, посоветовала отнести платье в круглосуточную химчистку – через два часа оно будет как новенькое, дома так не сделать. Та же миссис Стреттон на робкий вопрос, не знает ли она какую-нибудь приличную парикмахерскую поблизости, не только рассказала обо всех местных салонах красоты, но и позвонила в один из них, чтобы узнать, работает ли сегодня некая Памела, без которой, по ее словам, "там делать нечего – остальные парикмахерши ей в подметки не годятся".
* * *
К шести часам Лорен чувствовала себя как Золушка перед балом: страшновато и радостно, и такое чувство, будто внутри щекочутся пузырьки, как в шампанском.
Добираться до ресторана пришлось на такси – затратно, конечно, но не ехать же в вечернем платье в метро. Он оказался где-то в пригороде… или в парке – во всяком случае, выйдя из машины, она не увидела вокруг ни домов, ни улицы – только деревья, кусты и уходящие в темноту дорожки. И одноэтажное здание с покатой крышей и стеклянными стенами, ярко освещенное изнутри и сверкавшее, как драгоценный камень.
Сам ресторан показался Лорен не таким уж фешенебельным – не было ни бархатных портьер, ни ковровых дорожек, ни даже орхидей на столах. Но много зелени – даже по стенам лианы вьются, светло и просторно – не надо бочком протискиваться между тесно сдвинутыми столиками.
На полукруглой невысокой эстраде настраивали инструменты трое чернокожих музыкантов в белых смокингах. Перед эстрадой – свободный участок паркета, нетрудно было догадаться, что когда играет музыка, там танцуют.
Все эти подробности Лорен успела рассмотреть, пока метрдотель вел их с Майклом к столику мистера Валера – пожилого носатого мужчины с коротко стриженными волосами цвета перца с солью. При их приближении тот встал и пожал Майклу руку, Лорен же руку вместо того, чтобы пожать, вдруг поцеловал. Она удержалась и не отдернула ее, лишь подумала: "Хорошо, что я маникюр сделала"
* * *
Шампанское, крошечные солоноватые безе с разноцветной икрой (о-оо, вкусно); Майкл рассказывает Валеру о литагенте – Лорен скромно молчит и разглядывает свернутую в форме голубки салфетку, пытаясь понять, как это ее так красиво сложили; даже разворачивать жалко.
Но вот доходит очередь и до нее – Валер с улыбкой говорит:
– Майкл, мы с вами оба забыли о приличиях и не уделяем внимания вашей очаровательной спутнице. – И, уже ей: – Я вижу, вы почти не пьете шампанского…
Не объяснять же ему, что хотя оно наверняка дорогое и "аристократичное", но, по ее мнению, слишком кислое. И Лорен, вежливо улыбнувшись, говорит:
– Я вообще алкоголь… не очень…
– Может, вам по душе придется сидр… или сок? – Не дожидаясь ее ответа, взмахом руки подзывает официанта.
– И то и другое было бы прекрасно, – отвечает она, и он заказывает по бокалу "и того и другого"; снова обращается к ней:
– Майкл сказал, что вы певица?..
– Да, – Лорен скромно опускает глаза, – я даже в джаз-ансамбле пела. – (Господи, как давно это было, сколько с тех пор всякого-разного случилось)
– А вы не хотите спеть для нас?
Что? Он что – всерьез?
– Прямо сейчас? – осторожно переспрашивает она.
– Ну да, – кивает Валер, – вон оттуда, – взмахом руки показывает на эстраду.
Секундное замешательство – что делать? – и тут сидящий рядом Майкл незаметно дает ей пинка локтем, вслух же с улыбкой говорит:
