Текст книги "Трах!"

Автор книги: Мелвин Берджес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

32
Красавица и чудовище

Конечно, надо было сказать ей об этом в школе. Это было трусливо с его стороны, но другого выхода не было. Бен был уверен, что она может наброситься и съесть его с потрохами, и он надеялся, что, если дело будет происходит в школе, где в это время учится полторы тысячи детей, – ничего такого не случится.

Это было нелегко. Прощание всегда болезненно, а у Бена было мягкое сердце. Все, что ему было нужно, – это десять минут наедине с ней, ведь не так-то просто было заставить себя произнести это резкое слово: «нет»! Все эти месяцы Али умудрялась каждый день оставаться с Беном наедине. Но видимо, у нее было чутье на подобные ситуации, и именно в этот понедельник она постоянно была занята.

– Извини, Бен, у меня проблемы с восьмым классом…

– А когда мы поговорим?

– Не будь эгоистом! Я не знаю, не сейчас.

Так прошел понедельник. На следующий день, во вторник, у них было назначено свидание у нее дома. Бен чувствовал: разговаривать с ней там – все равно что отнимать кость у гиены в ее собственном логове. Ему надо было умудриться сделать все в школе.

Во вторник утром он нигде ее не видел. Наступил день. Им все больше овладевал страх. Мысли путались у него в голове. Он понимал, что это несправедливо по отношению к ней. У нее была масса положительных качеств. Они провели чудесные месяцы, занимаясь сексом, но сейчас все должно закончиться. Он предпринял последнюю попытку найти ее и предложить встретиться в пустом классе после занятий, она частенько ему это предлагала. Это могло быть опасным: занятия уже закончатся, никого не будет рядом, и, конечно же, у нее будут совсем другие планы. Но это все равно лучше, чем разговаривать у нее дома.

Он отловил ее между математикой и факультативом. Он совсем не удивился, когда оказалось, что она опять занята.

– У меня проблемы с девятым классом.

– Ты переигрываешь: вчера у тебя были проблемы с восьмым!

– Мне надо встретиться с их родителями. Увидимся у меня. Вот ключ, может быть, я немного задержусь.

И она вложила ключ ему в ладонь и убежала. Бен посмотрел на маленький металлический предмет.

– Нет, – сказал он. – Нет!

Казалось, это слово потеряло всякий смысл.

После школы он решил прогуляться по скверу недалеко от ее дома, чтобы собраться с мыслями. Лучше прийти раньше нее или позже? Или, может, надо просто все бросить и убежать, а потом сказать ей все по телефону? Или оставить письмо? Это так заманчиво! Но невозможно. Так поступил бы трус. А что такого? Здесь не надо драться, можно немного побыть трусом…

– Нет, – произнес Бен и попробовал представить, как это слово вызывает драконов и демонов, которые, как персонажи компьютерных игр, появляются из-за домов. Плохое чудовище против хорошего дракона. Может быть, так оно и есть.

– Дай мне силы! – пробормотал он себе под нос. Чешуйчатый змей с красными крыльями кружил над домами. Дракон расправил свои огромные крылья. Бен направился к квартире Али.

Она уже была дома.

– Где ты пропадал? – набросилась она на него. Услышав, как он вставил ключ в замок, она поспешила сама открыть ему дверь.

– Так, погулял немного.

– Боже, ну и денек! Я-то думала, что ты уже поставил чайник, и все такое. У этих детей в школе вечно какие-то проблемы: то вдруг они решают повидаться со своими родителями в Пакистане посреди репетиции, то постоянно дерутся линейками… Не расслабишься! Как же я ненавижу детей!

Бен грустно посмотрел на нее.

– Ну, давай, поставь чайник, мне просто необходима чашка горячего чая. Ты хочешь выпить? Пиво в холодильнике. Боже! Что за ужасный день! Хорошо хоть с тобой все хорошо, я уж начала переживать – этого еще не хватало! Это было бы последней каплей! – Она бросила на него косой взгляд и направилась к дивану, чтобы распластаться на нем, как какой-нибудь обессиленный жук. Бен отправился на кухню, чтобы приготовить чай.

– Чем бы ее задобрить, – пробормотал он про себя. Чай вряд ли для этого подойдет, уж лучше дать ей сырого мяса или – еще лучше – девственницу. Надо занять ее чем-нибудь, пока я буду делать ноги.

– Ну а как твои дела? Ты что-то сам на себя не похож, – крикнула она ему с дивана.

– Я – нормально, – соврал Бен и тут же заметил, что он удаляется от своей цели со скоростью света.

Чайник закипел, он бросил заварку в чашки.

– Нет, – прошептал он. – У меня есть выбор. Нет.

Из соседней комнаты донеслось ужасное рычание. В нем было все: и агония, и ярость, и вожделение. Ему не доводилось слышать ничего подобного. В нем было что-то зловещее. Было похоже, что какое-то гигантское насекомое вдруг обнаружило у себя пасть и тут же решило проверить голос, которым не пользовалось на протяжении трех миллионов лет! Закричав от ужаса, он бросил чашки с чаем и побежал в комнату. Алисон разминала ноги, прохаживаясь по комнате.

– Что? – Она с удивлением посмотрела на его перекошенное от ужаса лицо.

– Этот крик…

– Какой крик?

– Ты что, не слышала?

– Да просто я потянулась! – Она прильнула к нему. – Ты сегодня такой нервный!

Бен с удивлением посмотрел на нее и вернулся на кухню. Что происходит? Нервный? При чем тут нервы, если он слышал эту леденящую агонию в вопле. Он взял кружки с чаем и заметил, как у него дрожат руки. Сердце бешено колотилось.

Он поставил чашки и три раза прошелся взад-вперед по комнате. Немного успокоившись, он взял чай и отправился в комнату. Он поставил чашки на столик, положил руки в карманы и начал:

– Послушай…

– Принеси мне кусок торта, а?

– Торта?

– Да, там есть несколько кусочков в холодильнике. Боже, я чувствую себя так, словно весь день провела в аду! Это был настоящий ад! – повторяла она, спокойно наблюдая, как он пытается в это время что-то ей сказать. Бен снова отправился на кухню. С каждой секундой он чувствовал, как силы покидают его. Он взял два куска торта, для нее и для себя, и понес их прожорливому монстру в комнату.

– М-м-м… Я умираю от голода! Садись же, ты мне действуешь на нервы, когда стоишь вот так!

Бен стоял, смотря на нее сверху вниз и жуя свой кусок торта. Он не мог говорить с набитым ртом, что ему оставалось делать? Надо было прожевать. Еще один промах. Он сел и доел торт.

– Не забывай пережевывать! – рассмеялась она, глядя на него. Она периодически подшучивала и говорила с ним как с ребенком. Бен прожевал и встал.

– Послушай. Я долго думал: о тебе, обо мне и…

Через секунду она заговорила не останавливаясь.

– О боже, что же за день мне выдался! Этим детям нужен дрессировщик, а не учитель, и что я там делаю, мне надо было поменять профессию, например, дрессировать собак, это, по крайней мере, лучше! Я чувствую себя просто УЖАСНО!

Последние слова, она почти выкрикнула, потому что на этот раз Бен не замолчал, он высказал до конца все, что хотел. Ему пришлось тоже повысить голос под конец.

– Я хочу все это прекратить. То, что между нами. Я думаю, что мы НЕ МОЖЕМ БОЛЬШЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ.

Она продолжала тараторить как ни в чем не бывало, как будто его не слышала; ей вообще было наплевать, что он там говорил.

– Вкусный тортик, миндальный! Обожаю! О боже, я сейчас наемся, ужин ведь будет позже…

Он дождался, когда она сделает паузу. Что с ней случилось? Она что, ослепла? Стала вдруг глухой? Игнорирует его? Она остановилась перевести дыхание, и в наступившей тишине Бен попробовал сказать свою речь еще раз.

– Я сказал, что мы не можем больше встречаться.

Повисла жуткая пауза. На этот раз ошибки быть не могло. Она сидела и не сводила с него взгляда, она казалась напуганной и изумленной. Бен отступил назад.

– Ты так хочешь? – спросила она наконец.

– Я уже сказал.

– Да слышала я! – крикнула она. Она сделала глубокий вздох и начала довольно тихим голосом: – И ты выбрал именно сегодняшний день, чтобы сказать мне об этом, после всего, что на меня сегодня свалилось? И вот теперь ты мне это сообщаешь? – И она швырнула оставшийся на тарелке кусок торта ему в голову. Он был мягким, но Бен все равно отвернулся. Не было никаких сомнений: он наконец-то сказал ей об этом!

– Не уходи, не покидай меня, Бен! – взмолилась она, но Бен уже был в дверях. Она вскочила, отшвырнув тарелку, и побежала за ним. Она схватила его за одежду, когда он уже открыл дверь, и он изо всех сил оттолкнул ее.

– Ай! Не смей делать мне больно!

Он боялся, что она набросится на него. Он выбежал из квартиры, столкнувшись в дверях лифта с пожилой женщиной, которая тащила четыре авоськи с продуктами и с изумлением уставилась на него. Сумки упали, пакет с молоком разорвался, и из него потекло молоко. Бен сбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Алисон кричала ему вслед:

– Нам надо поговорить! – настаивала она, но Бен был уже далеко. Он добрался до первого этажа и выбежал из подъезда как крыса с тонущего корабля.

– Хотя бы помог женщине с сумками! – услышал он сверху. Бен пулей вылетел из дома и побежал прочь. Вокруг мелькали дома, люди, машины. Это был самый трудный поступок в его жизни, но он сделал это!

Позже, уже дома, он сожалел о том, как именно он это сделал. Он думал только о том, как бы облегчить себе задачу, когда надо было прежде всего позаботиться о ней. Она была очень расстроена. Сейчас, когда он вспоминает все, ему кажется, что у нее на глазах были слезы, когда она бежала за ним. Тогда он думал, что она хочет его крови, но может, она действительно хотела просто поговорить обо всем. Выкрикнуть какие-то слова и убежать – это было глупо.

Он слишком устал, чтобы заставить себя позвонить ей. Он думал, что на следующий день он встретит ее в школе и скажет, что сожалеет о том, что так все получилось.

Но на следующий день он ее не увидел, это было странно. Обычно он постоянно натыкался на нее в коридоре. В четверг, в обеденный перерыв, должна была состояться репетиция школьного спектакля; он, как всегда, помогал со светом. Он чувствовал себя ужасно оттого, что так до сих пор и не позвонил ей, и боялся увидеть ее, но в четверг ее опять не было. На перемене всем объявили, что она больна.

Бен тут же понял: это все он. Но что именно произошло? Мигрень, сердце, смерть – он понятия не имел. Его обуревали различные предположения, ему представлялось, как чудовище, живущее внутри нее, завладевает ее телом. Но она не была чудовищем. Она была человеком, который его любил и которым он когда-то восхищался. А он причинил ей боль.

В этот вечер он опять не смог набраться сил, чтобы позвонить ей. На следующий день она опять не появилась в школе. Он был вконец измотан и слишком слаб, чтобы все-таки позвонить ей. Он клялся себе, что сделает это завтра, а когда пришел домой в пятницу, его позвали к телефону.

Она больше не сердилась на него, он слышал это. У нее был слабый, уставший голос. Она хотела извиниться. У нее был тяжелый день, и эта новость застала ее врасплох. Конечно, если он так чувствует, то он сделал все правильно. Просто – могут ли они встретиться еще один раз? Ей бы не хотелось, чтобы все вот так закончилось – какой-то дракой в дверях. Сделай это для меня.

Не было слышно ни слез, ни криков, но его сердце учащенно забилось. Он в ужасе смотрел на телефон, не в силах сказать «нет». Она не просила его о чем-то нереальном, это был пустяк, но он не мог отделаться от мысли, что все это было какой-то ловушкой.

33
Бен

Дверь была приоткрыта. Я постучал.

– Входи, – ответила она слабым голосом. Я увидел ее, сидящей в кресле. Руки ее лежали на подлокотниках, она была очень бледной.

– Привет! – поздоровался я.

– Привет! – отозвалась она и улыбнулась мне. Казалось, она чувствует себя неловко. С ней было что-то не так, но я никак не мог понять, в чем дело. Она опустила глаза, как будто не могла с собой совладать, а потом отвела взгляд в сторону. Я проследил за ее взглядом. На кресле было коричневое покрывало. Я сделал несколько шагов, и она резко подняла голову, как будто я мог ее ударить, несмотря на то что я старался быть крайне обходительным. Я заметил, что подлокотники кресла испачканы чем-то красным.

– С тобой все в порядке? – забеспокоился я. Она равнодушно посмотрела на меня. Я подошел и потрогал подлокотники, они были мокрые. Я все еще не понимал, что происходит. Откуда эта краска? И тут я увидел. Она текла из ее запястий.

Она порезала себе вены.

– О боже! – закричал я и побежал к телефону, чтобы набрать 999. Она звала меня, но я думал только о том, чтобы позвать кого-то на помощь, прежде чем она умрет вот так, сидя передо мной! За мной на полу оставались кровавые следы, и я испачкал телефон. Я уже набрал 999, когда она появилась у меня за спиной и разъединила меня.

– Что ты делаешь? – закричал я.

– Мне не нужна скорая, ты можешь сам меня отвезти.

– Отвезти тебя?

– Так будет быстрее.

– Правда?

– Да, – кивнула она и засмеялась. – Не волнуйся так, Бен, я не собираюсь умирать.

– Откуда ты знаешь? – И прежде чем эти слова вылетели у меня изо рта, я уже знал ответ. – Ты и раньше это делала, – набросился я на нее. Она никогда мне ничего не рассказывала, но я видел тонкие белые шрамы у нее на запястьях. Я стоял с телефонной трубкой в руке, не зная, что делать. Я бы с большим удовольствием позвонил в скорую и предпочел, чтобы они сами отвезли ее в больницу.

– Я не могу водить машину, – напомнил я ей.

– У тебя есть временные права, и я буду сидеть рядом. – Она подошла к двери. – Пошли, так будет быстрее. Она махнула мне рукой, и я увидел, как с нее капает кровь.

Я был так напуган, что не понимал, что делаю. Я боялся ее, боялся больницы, полиции, потому что… Вы знаете, почему это все произошло? Все из-за меня.

Мы спустились вниз и сели в машину. Я весь дрожал, мои руки тряслись.

– Почему ты это сделала? – спросил я ее.

– Потому что я глупая, – тихо ответила она. Она неподвижно сидела, положа руки на колени и не отрывая от них взгляда. Она обернула запястья голубыми кухонными полотенцами, сквозь которые уже начинала просачиваться кровь. Через какое-то время она отвернулась от меня и стала смотреть в окно. Я слишком быстро переключал скорости и резко тормозил на поворотах, и каждый раз она только морщилась, но за всю дорогу не произнесла ни слова.

Они заставили нас прождать целую вечность. Появилась медсестра, бегло осмотрела Али и, похоже, никуда не спешила. Я попытался поговорить с Али, но она только покачала головой и сказала «нет». Прошло еще какое-то время, прежде чем ее повели в приемную, а я остался сидеть в коридоре.

– Я не собираюсь умирать, – сказала она. Какой смысл резать себе вены, если ты не собираешься умирать? «Надеюсь, хоть кто-нибудь понимает, что происходит, потому что я не знаю, что и думать», – пронеслось у меня в голове.

Так я и сидел, наблюдая за людьми, которые ходили туда-сюда. Я оказался в курсе целой кучи несчастных случаев, которые, казалось, происходили один за другим. Например, дверь распахивалась, и в холле с криками «Сестра! Сестра! Помогите!» появлялся какой-то толстый мужик. За ним семенили три молодых парня, по-видимому его сыновья. Похоже, чуваку было нестерпимо больно, но я не мог удержаться от смеха. Мне пришлось даже выбежать на улицу, чтобы как следует посмеяться. Потом появился ребенок с перебинтованными руками и перепуганной мамочкой. Она была совсем миниатюрной, ребенку было лет восемь, и он был не намного меньше ее. У них у обоих была уморительная походка, как у пингвинов. Я себя чувствовал так, словно нахожусь под воздействием какого-то наркотика. Но потом все стало казаться нестерпимо скучным, и я просто сидел и ждал, пока наконец мне не сказали, что я могу ее увидеть.

Она лежала на кровати с перевязанными руками и слабо улыбалась мне.

– Привет, – сказала она.

– С тобой все будет в порядке?

Она кивнула.

– Я сделала глупость, – призналась она.

– Я не хотел причинить тебе боль…

– Ты тут ни при чем. Ты же не знал, что я – глупая корова, ведь так?

– Что говорят врачи?

Она рассмеялась.

– Они сказали, что в следующий раз, если я захочу покончить с собой, то лучше принять снотворное – у меня лучше получится.

– Они так тебе и сказали?

– Не так-то просто умереть, порезав вены: артерии находятся слишком глубоко.

Я был в замешательстве. Как они могут говорить подобные вещи? Им надо бы проявлять больше сочувствия.

– Можно было бы подать на них жалобу, – начал было я, но она отрицательно закачала головой.

– Они просто сердились на меня, потому что их ждали действительно серьезные больные. – Она слабо улыбнулась. – А не показательное выступление вроде моего.

Нам обоим принесли по чашке чаю, после чего я отвез ее домой.

* * *

Оказавшись дома, она попросила его остаться с ней. Он позвонил родителям и сказал, что остается у друга. Они удивились, но не возражали. Он приготовил спагетти, и они рано легли спать. Она лежала рядом с ним, они оба долго не могли заснуть; она хотела, чтобы он занялся с ней любовью в последний раз.

Он медленно вошел в нее сверху. Она уткнулась лицом ему в шею и тихо стонала от удовольствия. Его выводил из равновесия вид ее забинтованных рук. Потом он почувствовал какое-то отчаянье и начал бешено ее трахать. Она вскрикнула и сжала колени.

– Слишком? – спросил он.

– Не останавливайся, все хорошо.

Он фачил ее изо всех сил, и кровать ходила ходуном. Потом он молча кончил. Он лег рядом, она прижалась к нему и так нежно обняла, что он почувствовал себя неловко из-за того, что был так груб. Она тихонько плакала.

– Я вернулся… – прошептал Бен и погладил ее по голове.

34
Тревога

Сначала Джеки этого не заметила. Вся школа единодушно поддерживала ее несколько недель. Дино был двуличным предателем, она – невинной жертвой. Это было всем понятно. Но сейчас, незаметно для нее, ветер переменился.

Конечно, Дино поступил очень нехорошо, но ведь Джеки его сама подтолкнула на это, разве не так? Все эти обещания. И бросить парня на его собственной тусовке просто из-за того, что кто-то наблевал на кровать! Как на счет этого? Ему давно надо было бы порвать с ней хотя бы из-за этого. По-хорошему он достоин сочувствия. А эта история с кражей в магазине? Да еще развод его родителей… И сейчас Джеки обвиняет его во всех смертных грехах. Это было как-то слишком. Вы только посмотрите на него! Он выглядит таким подавленным!

Никто не говорил ей об этом, но Джеки и сама стала замечать, что все ее пламенные обвинительные речи против Дино не вызывают должного одобрения.

«Продолжай злиться», – шепнула ей Сью, когда заметила, что Дино с надеждой улыбается Джеки. Это произошло через месяц после их разрыва. Джеки бросила на него негодующий взгляд и отвернулась. Но Сью заметила то, что не увидела Джеки, – реакцию Дино. Его лицо не было злым или самоуверенным, высокомерным или смущенным. Что-то изменилось. Он больше не был отвратительным негодяем. Глаза его покраснели, губы искривились. Она заметила, как он страдает. Дино был в отчаянии. Сью почувствовала его боль.

«Мне что, его жалко?» – подумала она, удивившись самой себе. Инстинктивно она встала между своей подругой иДино, чтобы Джеки не могла ничего заметить.

Она и не думала, что он такой ранимый.

«Но Джеки – моя подруга», – говорила себе Сью, пока они шли прочь от униженного парня. Все эти недели Дино страдал, и при этом выглядел жалко. Так что случилось сейчас? Она не могла удержаться и посмотрела через плечо туда, где он только что стоял с искаженным от боли лицом. Это было так трогательно – он не мог скрыть своих эмоций! Его глаза наполнились слезами, и он вытер их тыльной стороной ладони. Это был бессознательный жест. Сью обернулась, чтобы посмотреть еще раз на его слезы, и наткнулась на Джеки, которая остановилась и ждала ее.

– Ты чего? – прошипела Джеки.

– Хочу убедиться, что этот придурок не идет за нами, – быстро ответила Сью. Джеки тоже обернулась. Сью попыталась утащить ее в сторону, но было уже поздно.

– Что это было? – спросила Джеки, когда они были уже далеко.

– Ничего.

– Но он плакал! Разве нет?

– Ты это видела?

– Мне кажется, да. Он что, на самом деле плакал?

– Да это пустые слезы, – упорствовала Сью.

– Но ты остановилась из-за них!

– Я просто удивилась, вот и все.

– Он плакал… Из-за меня, – проговорила Джеки и бросила долгий взгляд в сторону Дино.

– Прекрати! Ты же помнишь: он этого не заслуживает!

Но Джеки была уверена, что Дино плакал из-за нее. Она всей душой хотела в этот момент обнять его, приласкать, сказать, что все понимает, что все будет хорошо. Он был как раненый зверь. Это она ранила его.

Самым странным было то, что поначалу ей даже нравилась ее новая жизнь. Впервые за несколько месяцев она снова наслаждалась радостями, от которых парочкам приходится отказываться: она встречалась с друзьями, ходила на дискотеки, флиртовала, веселилась и шутила. Она совсем не скучала по Дино, но сейчас его боль отозвалась в ее сердце, и что-то внутри нее всколыхнулось. Его голос шептал ей: «Ты нужна мне, только ты, я люблю тебя!» Она не могла от этого отделаться.

Прошло какое-то время, прежде чем она снова захотела его видеть. Он завладел ее мыслями. Сперва она заметила, как целый день пытается мысленно объяснить ему, почему они должны расстаться. Ночью ей снилось, как он разговаривает с ней, занимается с ней любовью, гуляет, танцует или просто находится рядом. В одном из снов она сидела и пила чай с тортиком со своими друзьями, в то время как в прихожей Дино вонзал в себя длинный кухонный нож. Никто не говорил об этом, но все знали, что это происходит именно сейчас. Она видела, как люди обмениваются многозначительными взглядами. Дино бился в агонии и умирал. Только она могла спасти его. Все, что ей надо было сделать, – это поставить чашку с чаем на стол и подойти к нему, но она не смогла подняться со стула.

Сью сердилась, но не удивлялась. Все это казалось таким бессмысленным. Неважно, что Джеки переживала. Сью сама знала, что такое разбитое сердце: год назад ее бросил парень безо всякой на то причины. Просто ему надоело. Одно воспоминание об этом бросало ее в дрожь. Когда Джеки переживала из-за парня, которого не любила и который был ее не достоин, Сью не могла этого понять. Надо было веселиться и когда-нибудь влюбиться снова, разве нет?

Несколько дней она пыталась помочь своей подруге, но потом ей это надоело. За пару дней Дино превратился из мерзавца в человека, достойного сочувствия и даже симпатии. Пусть он вел себя как негодяй, но (этого никто не произносил вслух!) Джеки тоже была хороша!

– Она изменилась, – заметила Дебора.

Одним словом, они стоили друг друга.

Сью терпеть не могла, когда ей что-нибудь надоедало. Хватит – значит хватит. Было ясно, что не все кончено между Джеки и Дино. Было очевидно, что Джеки сама не решится ничего предпринять, поэтому Сью должна была ей помочь. Сью это все надоело. Если она хочет встречаться с Дино – пусть так и будет!

– Думаю, тебе надо поговорить с ним, – сказала она однажды Джеки, когда ее терпению пришел конец.

– Поговорить с ним? Ты на самом деле так думаешь?

– Конечно!

– Это что-то новенькое. Почему ты вдруг изменила своим принципам?

– Это уже невыносимо! – буркнула себе под нос Сью. И обратилась к Джеки: – Мне кажется, надо выяснить наконец ваши отношения и поставить точку в этом деле.

– Поставить точку? – повторила Джеки. Ее лицо засветилось от возбуждения. Она даже не могла скрыть своей радости. – Ты действительно так думаешь?

– Да! Тебе надо с ним поговорить, он хочет этого же, – Сью уверенно закивала головой. – Вам обоим нужен этот разговор.

– Правда? Знаешь, я думаю, ты права, – медленно ответила Джеки. Ее глаза сияли. Сью удивилась, что Джеки не заметила иронии в ее голосе.

– Конечно, права, – согласилась она.

– Ты передашь ему, что я хочу с ним поговорить?

– Нет-нет, только не я! Попроси кого-нибудь еще!

– Хорошо, – кивнула Джеки. Похоже, она не возражала. – Думаю, Дебора согласится. – И она улыбнулась. – Он наверняка подумает, что я снова хочу с ним встречаться!

– Это точно, – только и оставалось сказать Сью.