Текст книги "Гравитация (ЛП)"
Автор книги: Мелисса Вест
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Я начинаю смотреть в сторону, когда мой взгляд падает на Джексона. Я изучаю его, ища что-то, что отличает его от всех нас. Он снял пиджак, поэтому на нём лишь облегающая белая футболка и коричневые выделенные правительством брюки. Маленькая девочка подходит к нему и зовёт к яблоневому дереву возле него. Он срывает яблоко с дерева и передаёт его маленькой девочке, которая выглядит так, словно он только что сделал её день. На секунду его глаза встречаются с моими, и затем кто-то выкрикивает его имя. Это Маккензи Стори. Эффектная, ненавистно прекрасная блондинка Маккензи Стори.
Джексон улыбается, когда видит её. Она бежит к нему, чтобы заключить его в объятья. Он смеётся над чем-то, что она говорит, затем высвобождается и только для того, чтобы сильно поцеловать её. Я смотрю в сторону, чувствуя небольшой укол зависти в груди. И не потому, что мне он нравится, или я хотела бы быть на её месте, просто мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь поцеловал меня так же, держал меня так, словно важнее меня в мире никого и нет. Вместо этого я страдаю от сложностей, никто не подходит ко мне слишком близко, если только это не тренировка по борьбе.
Я откидываюсь на локти и запрокидываю голову, пока не чувствую, как солнце греет лицо, избавляя меня от смешанных эмоций. Сомнение. Смятение. Волнение. Каждая деталь моей жизни уже спланирована, и мне нравится, что на этот раз я знаю то, что не знаю другие. Джексон Лок – Древний. Любопытство слишком велико, чтобы устоять. Почему он на Земле? Где остальные?
Я собираюсь встать, когда кто-то нависает надо мной, бросая тень на моё лицо.
– Здравствуй, солнышко.
– И тебе привет.
Я щурюсь от света, распознавая профиль Ло. Когда рядом нет Гретхен, он расслабляется в своей роли. Это даётся ему намного проще, чем мне. Потому что Лоуренс – не обычный мальчик. Он сын президента… и мой будущий муж.
Глава 4
– Готова идти? – Ло тянется ко мне, чтобы помочь встать, его прикосновения легки. Его улыбка светится на оливковой коже, и я понимаю, что пялюсь на него, удивляясь, где тот мальчик, с которым я выросла. Он выглядит таким взрослым, таким готовым к будущему; он больше не ребёнок, боящийся выходить на улицу ночью. Нет, сейчас он… я не знаю. Взрослый.
Я помню, как несколько месяцев назад наши родители рассказали нам об их планах. Как союз президента и командующего укрепит веру американцев в нашу систему. Ло кивнул, словно это имело смысл. Для него это был лишь ещё один пункт в списке обязанностей. Карьера – есть. Жена – есть. Мы всегда были лучшими друзьями, так что он знал меня, ему было комфортно со мной. Но для меня это было чем-то запредельным, меня только учили быть оперативником. Нас учат думать на ходу, самостоятельно.
Как может отец не видеть иронии в том, чтобы обучать меня думать самостоятельно, а потом принимать за меня одно из самых важных решений в моей жизни? Это было неправильно. Неправильно. И я ничего не могу сделать, чтобы изменить это.
Он ослабляет хватку, как только я встаю, позволяя нашим пальцам соприкасаться. В нём есть эта непринуждённость, которой нет у меня, но я иду дальше.
Ло посылает мне насмешливый взгляд, как тут же звонит мой телефон, спасая меня от объяснений. Я касаюсь экрана, и появляется сообщение: «Приходи ко мне после школы».
– Прекрасно, – говорю я, закрывая телефон и засовывая его обратно в карман.
– Что такое? – спрашивает Ло.
Я поднимаю на него глаза, качая головой.
– Отец. Хочет, чтобы я приехала к нему в офис, – я собираюсь с мыслями и иду к правому краю холма, Ло следует за мной.
Там проходит дорога, ведущая к эскалатору, находящемуся напротив школы. Рядом расположен крутой откос, и я уже почти спрыгиваю с него, когда Ло останавливает меня рукой.
– Позволь мне помочь, – говорит он. Его длинные ноги делают всего шаг, оказываясь уже внизу, и он поворачивается, протягивая мне руки.
Я смеюсь. Я в группе подготовки оперативников и получаю персональные уроки от командира. Я могу справиться с глупым прыжком. Я открываю рот, чтобы сказать то же самое, но затем я вижу серьёзность в его глазах и понимаю, что дело не в том, что он думает, что я не могу это сделать, а в том, что он хочет, чтобы я приняла его помощь.
Для меня очень странно то, что кто-то хочет заботиться обо мне, и этот кто-то – не моя мама. Большинство считает, что я достаточно сильная, чтобы постоять за себя, и это так, но всё равно это приятно.
Я заставляю себя улыбнуться ему и говорю: «Спасибо», прежде чем взять его протянутую руку и прыгнуть в его объятия. Он ловит меня, обхватывая за талию, и опускает меня на землю, держа свои расслабленные руки на моих бёдрах. У меня перехватывает дыхание, когда наши тела соприкасаются. Мне требуется время, чтобы встретиться с ним взглядом, и, когда я это делаю, то чувствую, как заливаюсь румянцем. Я растеряна.
Я просто хочу, чтобы всё было так, как раньше.
Никакого Древнего Джексона. Никакого мужа Лоуренса. Никаких сложностей. Я говорю себе, что всё станет лучше. Всё должно стать лучше.
Ло прочищает горло, отпуская меня.
– Думаю, я приду к тебе, чтобы посмотреть обращение, – говорит он. – Хорошо?
Я озадаченно поднимаю взгляд.
– Ты пропустишь его сегодня?
Обращение – это телевизионная встреча четырёх всемирных лидеров с Зевсом, лидером Древних. Они обсуждают договор, разные вопросы и затем заканчивают напоминанием о нашей ответственности. В основном каждый месяц одно и то же, и Ло всегда принимает в этом участие.
– Да, мама хочет, чтобы я смотрел на язык тела. Она сказала, что я научусь большему, если буду смотреть по телевизору. И, так как твои родители будут на обращении, как и мои, я думал, мы можем посмотреть это вместе. Ты знаешь, одни.
Слово. Слово, которого я боялась больше всего.
Я заставляю себя снова улыбнуться, несмотря на то, что у меня в голове происходит небольшая паническая атака.
Мы доходим до электрона и разделяемся. Я получаю столь необходимую мне возможность продумать то, как я справлюсь с этим. Ло садится на южный электрон в сторону дома, а я – на северный в сторону офиса отца. Электрон берет на борт ещё нескольких людей. Я тянусь вниз за своей карточкой и почти пропускаю Джексона, проскользнувшего возле меня. Я замираю на середине движения. Он никогда не ездит на этом электроне.
Мои нервы подскакивают. Интересно, если они порекомендовали его для ранней подготовки оперативников, как и меня. Для этого у него соответствующие оценки по тестам, и он отлично справляется на групповых тренировках. Но тогда у папы в команде будет Древний. Я не могу этого допустить.
Электрон объявляет следующую остановку, и затем все двери закрываются. Мы проезжаем пахотные земли, также известные, как Парк Жизни, полные фруктовых и овощных полей, которые остаются зелёными круглый год, как и сады. Опять же, Древние. Большинство думает, что Древние связаны с растениями или чем-то таким, и именно поэтому они могут путешествовать между планетами через деревья, а не просто…
– Ты знаешь, – шепчет Джексон. – Тебе действительно не стоит смотреть. Это невежественно.
– Что? Я не смотрю на тебя. Я смотрю на урожай. Это тебя не касается.
– Да, но там люди. Бедные люди. Они не хотят быть пойманными, чтобы их осуждали.
– Что ты…?
– Так или иначе, что же происходит между тобой и господином президентом?
Я встряхиваю головой, сжимая челюсть, чтобы не закричать. Как этот высокомерный парень может быть тем же, кто дал яблоко той маленькой девочке или мне маркер много лет назад?
Он смеётся громко и чисто. Звук такой, что мог меня заставить улыбнуться, если бы он принадлежал кому-нибудь другому, не тому, кому бы я хотела выколоть глаза прямо сейчас. Я начинаю отвечать, когда интерком оповещает о нашем прибытии в Бизнес Парк. Я выхожу из электрона на эскалатор, проходящий вдоль дороги, отказываясь замечать парня, следующего за мной.
В поле зрения нет ни единого дерева, настоящего дерева. Вместо этого открытые площадки украшены искусственными деревьями. Деревья здесь посажены для того, чтобы смягчить то, что считается самым страшным местом в городе. Не много горожан из Троицы (химиков, управляющих, парламента) приезжает сюда.
Управляющие не так уж и плохи. Думаю, я к ним неравнодушна. Скоро я стану одной из них. Они поддерживают общественный порядок, организовывают получение продуктов питания и поставки по стране, следят за тем, чтобы Древние придерживались договора. Химики ... ну, большинство их ненавидит. Их работа заключается в создании полезностей для нашего мира, а некоторые, как мама, понемногу крадут то, что им нравится. Так странно говорить это, учитывая, что она – одна из них.
Парламент, наше правительство, поклоняется химикам. Что они делают, командуя всем вокруг, я не уверена, хотя я точно знаю, что все решения, как хорошие, так и плохие, принимает парламент. Парламент – единственный из всей Троицы, где руководство назначается в рамках одной семьи – Картье, и Лоуренс следующий на очереди.
В поле зрения попадает здание управляющих, а затем здание побольше – Парламент, за которым следует корпус химиков. Планировщики города не побеспокоились об искусственных деревьях в этом месте: только три металлических здания окружают Фонтан Гордости – гигантский фонтан, наполненный голографической водой. Там изображены солдаты, держащие струящийся флаг Америки. Но это не самое страшное. Если вы посмотрите вглубь фонтана, то увидите вспышки людей, запертых под землёй. Парламент утверждает, что эти люди олицетворяют наших прошлых врагов, но мы-то знаем лучше. Это не люди вообще. Они символизируют Древних.
Я вновь сосредотачиваюсь на здании управляющих, надеясь избавиться от чувство вины, возникающего у меня в животе. Ненавижу скрывать что-нибудь от папы. Я прячу волосы за ухо и замечаю Джексона, подходящего ко мне сзади.
– Это называется эскалатор1, – говорю я раздражённо.
Он улыбается.
– Я предпочитаю контролировать свою скорость.
Я поворачиваюсь к нему, принимая позу, не позволяющую мне упасть.
– Что ты здесь делаешь?
– У меня назначена встреча.
– С кем?
– А ты как думаешь?
Я подавляю вздох. Папа. Нет, он не может. Он бы не стал видеться с пре-оперативником, ни за что, если только я не права, и Джексон приглашён для ранней тренировки. Я разрываюсь между страхом и ревностью.
– Не сейчас, – предупреждаю я. – Сперва мы должны поговорить. Я должна знать, чем ты занимаешься. Что ты делаешь? – я повышаю голос и оглядываюсь вокруг, чтобы убедиться, что мы одни.
Джексон не разрывает зрительный контакт.
– Ари, слишком много всего происходит. Я не могу объяснить сейчас, не здесь. Сегодня ночью. Пожалуйста, просто поверь мне.
– Поверить тебе? Джексон, ты собираешься увидеться с моим отцом. Почему? Что у тебя с ним? Оставь его в покое. Оставь нас в покое. Возвращайся туда, откуда пришёл.
– Я не могу этого сделать.
– Тогда не ожидай, что я буду доверять тебе, и не ожидай, что я буду держать это в тайне. Я не могу. Я должна сказать ему.
Я бросаюсь вперёд, но Джексон хватает меня за руку. Я вижу вспышку и затем оказываюсь в центре поля. Земля, сожжённая дочерна, оранжевое небо. Здесь нет ничего: ни звуков, ни движений… ничего.
Джексон отпускает меня, и я пытаюсь не шататься, когда мир становится прежним. Я резко вдыхаю воздух.
– Что это было?
Никто ни разу не упоминал, что Древние умеют проецировать изображения, или что это было.
– Ты много не знаешь. Это не игра. Ты должна мне верить, или все, кого ты знаешь, умрут.
Я отступаю назад.
– Ты не можешь…
– Это сделаю не я. Кое-что уже сделано, процесс запущен. Сегодня всё изменится. Я не могу остановить это, – он смотрит мимо меня, я поворачиваюсь и вижу, что охранник из здания управляющих наблюдает за нами. Джексон улыбается ему. – Девушки, – он пожимает плечами. – Она забыла что-то в школе.
Охранник улыбается в ответ. Я не могу дышать.
Я стараюсь изо всех сил, чтобы мои руки не дрожали, когда я протягиваю охраннику ключ-карту для сканирования. Он впускает меня внутрь, и машинный запах заполняет мой нос. В любой другой день я бы предположила, что они работают над новым изобретением, но сегодня я чувствую себя слишком больной, чтобы вообще о чём-то думать.
Я захожу в лифт и нажимаю кнопку третьего этажа, но Джексон успевает зайти внутрь прежде, чем двери закроются. Я хмурюсь.
– Прости, я должен был сделать это. Мне было необходимо, чтобы ты увидела, что может произойти. Я знаю, ты мне не веришь, и я не виню тебя, но, по крайней мере, подожди, прежде чем я смогу объяснить, – он наклоняется ко мне так, что наши глаза находятся на одном уровне. – Могу ли я рассчитывать, что ты сохранишь этот секрет? Только пожалуйста…
– Хорошо, – обещаю я, зная, что это говорит мой страх, но я слишком устала, чтобы остановить себя,
Он расслабляется, прислоняясь к стене лифта.
– Спасибо.
Дверь издаёт звуковой сигнал, и диктор приветствует нас на этаже бизнес-люкс. Я мчусь через двери и спускаюсь к кабинету отца, в то время как мягкие шаги звучат у меня за спиной.
Я нажинаю кнопку рядом с дверью папы.
– Это Ари.
– Заходи, – отвечает отец.
Я напрягаюсь, заходя в комнату. Что-то в моём отце заставляет меня чувствовать себя не соответствующей требованиям во всех отношениях. Быть может, если я буду стоять прямо и действовать, как взрослая, он будет думать обо мне, как об одной из них.
– Сэр, – говорит Джексон, идя за мной.
Папины глаза перемещаются к Джексону, своим поведением он демонстрирует неприязнь, испытываемую почти ко всем.
– Могу ли я чем-то помочь тебе, сынок?
Джексон прочищает горло.
– Да, сэр. Я Джексон Лок. Думаю, вы хотели видеть меня.
Но затем происходит невозможное. Отец снимает свои очки, идёт к Джексону и пожимает его руку.
– Да, да, действительно. Твоё последнее статистическое эссе было гениальным. Я попросил, чтобы тебя перевели в мой сектор для раннего обучения.
Моя голова передвигается от Джексона к отцу и обратно. Этого не может быть! Это меня порекомендовали для раннего обучения. Древний мальчик теперь тоже гений? Просто замечательно.
– Сибил, – вызывает папа.
Звуковой сигнал, а затем и голос заполняют комнату:
– Да, сэр?
– Я готов принять вас, – отвечает отец.
Миниатюрная женщина с блестящими чёрными волосами входит в комнату. Я знаю всех управляющих и оперативников, но я никогда не видела эту женщину. Я перевожу взгляд с неё на отца, совершенно сбитая с толку.
– Ари, познакомься с Сибил, твоим новым частным тренером.
Я открываю рот.
– Частный? Я думала, что буду тренироваться с другими пре-оперативниками.
– Ты получишь частные уроки, – говорит отец. – Ты не готова для тренировок оперативников. Не сейчас.
У меня падает сердце. Конечно, его решение превалирует над запросом тренера Сандерса. Я смотрю на Джексона, и всё моё тело немеет от смущения, но он не глядит в ответ. Отец выводит его из офиса без единого взгляда в мою сторону.
Сибил прочищает горло и улыбается мне.
– Вы новенькая? – спрашиваю я.
– Я? Нет, я здесь уже в течение многих лет, я была помощником, а сейчас твой отец поручил мне твоё обучение.
Меня передёргивает.
– Извините.
– Ерунда. Я рада, что буду тренировать тебя, – говорит она с улыбкой. – А сейчас, позволь мне показать тебе, что к чему.
Я следую за ней обратно в главный зал, желая сказать ей, что я уже видела большую часть здания Управления, но не хочу казаться грубой. Я думала, что она остановится возле лифта, но вместо этого она прошла в конец зала к расположенному от пола до потолка портрету президента Рандольфа Картье, дедушки Лоуренса, который умер несколько лет назад. Она скользит рукой по правой стороне рамы, и через секунду картина открывается, выставляя напоказ потайную лестничную площадку.
Сибил приглашает меня жестом пройти вперёд и, как только мы обе оказываемся внутри, поворачивается ко мне.
– Когда вы были в офисе, отец солгал тебе, – говорит она, её тон равнодушен. Я уже собираюсь спросить, что она имеет в виду, но она поднимает руку. – Ты не будешь проходить персональную подготовку оперативников. Это было сказано для Лока. Твой отец хочет, чтобы у тебя было больше опыта, чем у обычного оперативника. Он хочет, чтобы ты обучилась его работе, работе командира. Мы будем встречаться ежедневно после школы.
По коже бегут мурашки.
– Поэтому, когда вы сказали, что были помощником, вы имели в виду…
– Помощник командира по особым проектам. Я работаю с достижениями, исследованиями, разработками управляющих и прочими вещами такого типа. Ещё я контролирую слежку.
– Слежку за кем?
Сибил коротко смеётся.
– Увидишь. Следуй за мной.
Она спускается по длинному коридору, который выглядит так, словно это часть электрона, а не здание внутри: ослепительные металлические стены, в которых нет ничего, кроме чёрных дверей. Проход выстлан огнями, расположенными на полу и потолке. В зале нет никого, от дверей не исходит ни звука.
Сибил доходит до пятой двери и проводит своей ключ-картой по сканеру, расположенному на правой части двери. Внутри расположена тысяча мини-экранов, покрывающих заднюю стену. Слишком много, чтобы сосчитать. Слишком много, чтобы сфокусироваться. И каждый из них следит за тем, как проходит чья-то жизнь. Работа. Еда. Секс. Итак, управляющие шпионят за нами. Я не могу сказать, что я удивлена.
Сибил подходит к левой части стены, где сидит мужчина с рыжеватыми волосами и веснушками, он одет в чёрный костюм управляющего. Сибил показывает на меня, и он кивает, словно моё присутствие всё объясняет.
– Ты видишь эту женщину? – говорит Сибил, нажимая на экран и указывая на белокурую леди, заходящую в электрон. – Мы полагаем, что она Скрытная – изгой Древних, живущий в нашем мире. Как ты знаешь, Древним разрешается находиться на Земле только во время Лишения. Тот факт, что они здесь, нарушает правила договора.
– Изгнанный Древний? Откуда вы знаете?
– Это сложно, – говорит она. – Обычные люди не замечают их. В конце концов, в мире существует множество красивых людей, у которых, казалось бы, нет изъянов. Так они существуют на протяжении многих лет – скрываются среди наших красивых людей, – она переключает своё внимание на экран, увеличивая изображение кончиками пальцев так, что каждая деталь находится в фокусе. – Но они не такие, как мы. Если ты посмотришь внимательно, то сможешь увидеть, что их кожа ни белая, ни коричневая, ни светлая, ни тёмная. Смотри, – говорит она, прикасаясь к экрану. – Она почти золотая. И их глаза…
Она приближает ещё и затем касается экранов, находящихся сверху и снизу экрана с той дамой. В верхней части экрана появляется пожилой мужчина, а молодая женщина в нижней. Сибил приближает их глаза. Я должна подавить вздох. Они все, все трое, такие же как Джексон. Странное сочетание голубого и зелёного изменяется, и кто знает, от чего это зависит: возможно, от того, что они носят, цвета, неба или их настроения.
– Их глаза…
– Одинаковые. Мы знаем, – говорит Сибил. – Но для нас этого не достаточно, чтобы вызвать кого-нибудь на допрос. Мы должны быть уверены. Узнать Древнего – это узнать, что ничего в нем или в ней нельзя легко классифицировать. Ничего, кроме движений, которые всегда заранее обдуманы. Мы не замечаем Древних, потому что они не хотят, чтобы мы их замечали. И это то, что делает их для нас такими опасными.
– Но вы сказали, что они – изгои Древних. Почему бы вам просто не связаться с Зевсом по этому поводу?
– Число Скрытных продолжает расти. Ты будущий командир. Думай, как он. Как думаешь, что это значит? – она скрещивает руки в ожидании.
Существуют Древние, живущие в нашем мире и притворяющиеся людьми. Конечно, я уже знала об этом благодаря Джексону, но я понятия не имела, что цифры столь высоки. Зевс игнорировал бы наши опасения, если только…
– Зевс отправил их следить за нами, – говорю я. Джексон сказал, что процесс уже запущен. Должно быть это то, что он имел в виду. И это комната показывает тысячи Древних, но их должно быть больше, ведь есть ещё те, кого не обнаружили, например, Джексона. Мои самые большие страхи сегодняшнего утра могут оказаться правдой: они наблюдают за нами. Но почему или что они запланировали, у меня нет ни малейшего понятия. Хватит откладывать разговор; мне надо расспросить Джексона. Чем раньше я вернусь домой, тем скорее получу ответы.
Сибил отпускает меня с заданием: обращать внимание на тех, кто окружает меня. Но когда я проскальзываю в электрон, то смотрю только в окно, избегая всех. Я не хочу начинать глазеть то на одного, то на другого человека, проверяя цвет их глаз, выводя при этом всех. Вместо этого я стараюсь понять, как Скрытные попали сюда. Они могли остаться после Лишения, предполагаю я, но, скорее всего, они приходят через один из межпланетных порталов. Существует десять портов, расположенных по всему миру, два из них здесь, в Америке, и все соединяются с Лог – родной планетой Древних. Древние контролируют их, что делает их легкодоступными для масс, но, конечно, Земные лидеры следят за порталами.
Я фокусируюсь на своём окне, пытаясь понять смысл всего этого, когда мой взгляд натыкается лес среди ряда домов. Деревья. Деревья выступают в качестве гиперпространств между Лог и Землёй, соединяя их, что позволяет Древним проще путешествовать между планетами. Технически, они могут прийти в любое время. Но, конечно, мы контролируем их на определённом уровне, хотя, как мы можем контролировать каждое дерево в отдельности? Мы не можем. Если они могут прийти на Землю через любое дерево, когда угодно, их здесь могут быть уже сотни тысяч. От этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.
Электрон останавливается в Лэндинг Парке. Дальше вниз по улице находятся ряды новых квартир из стали, но здесь старая, захудалая часть Лэндинга, здания местами разрушены, и пахнет палёным деревом. Конечно, вы никогда не увидите деревянные здания в Процессе. Так или иначе, мне кажется глупым, использовать древесину для строительства зданий, когда этот материал так легко воспламеняется. Предполагаю, что химики согласились с этим, и поэтому запретили использование древесины десять лет назад.
Я гляжу в окно на группу людей, ютящихся над огненной металлической корзиной. Интересно, что они там делают, а потом понимаю – готовят. Лэндинг – это район, в котором все едят питательные таблетки, что означает, что кто-то нашёл, украл или потратил месячную зарплату на кусок мяса. Подходит ещё несколько людей, затем группа детей, никому из них нет больше пяти или шести лет. Взгляд, поддающийся вкусовым рецепторам, появляется на их маленьких лицах. Я видела этот взгляд раньше, особенно, когда дело касается десертов.
Я смотрю в сторону, опечаленная бедностью, которую допускает наше правительство, когда кое-что попадается мне на глаза. Рядом с огненной ямой находятся деревья, а за такую ветку цепляется мужчина. Его золотая кожа контрастирует с коричневым деревом. Его коричневые волосы движутся с ветром. Выражение его лица выглядит сосредоточенным, слишком сосредоточенным. Он смотрит на людей меньше секунды, и затем бросается на них, разбрасывая детей по улице, Проникая то в одного, то в другого. Я ударяюсь об окно. Все в электроне подпрыгивают и бросаются к окнам, все смотрят и кричат, все в ужасе. Мои глаза бросаются к проходу, а затем обратно к нападению. Я задыхаюсь. Каждый человек безжизненно лежит на земле, мужчины, женщины, дети. Крови нет. Древний уже высосал жизни из этих людей.
Сегодня всё изменится, сказал Джексон. Он знал.
Я бегу к началу электрона.
– Откройте двери! – кричу я дежурному, но он просто смотрит на меня, он сбит с толку. Ещё несколько пассажиров присоединяется ко мне, все мы кричим на дежурного, чтобы он что-то сделал. Наконец, он звонит в экстренную помощь, в то время как слышится взрыв с места нападения. Все приникают к правой части электрона, но всё, что мы видим, это густое облако дыма. Трон вновь приходит в движение, и нас просят занять наши места, но никто этого не делает. Наконец, мы достигаем Процесса, и все бросаются вон из трона. Некоторые из них уже разговаривают по телефону, рассказывая, что произошло, и я достаю свой, чтобы сделать то же самое. Сначала набрав папин номер, затем мамин, я пишу сообщение: Атака в Лэндинге, позовите на помощь. Я в порядке. Почти дома.
Десять минут спустя я дома. Я скольжу ключ-картой по двери, активирую папину систему сигнализации. Красный лазер сканирует меня дважды, и затем свет становится зелёным.
– Ари Александра, добро пожаловать домой, – говорит сигнализация.
Я захожу внутрь, отчаянно высматривая своих родителей.
– Мама? Пап? – кричу я.
– Их здесь нет, – говорит Лоуренс, заходя с кухни. Он оглядывает меня и заключает меня в объятия. – Ты в порядке? Я только что услышал о нападении. Он ослабляет объятия и движет к ТВ-экрану в нашей кухне.
Я закрываю рот руками. Они показывают нападение, и затем что-то похожее на бомбу, сопровождаемую дымом. Когда дым рассеивается, земля становится чёрной, а деревья – уничтоженными. Я не знаю, как здание ещё стоит, но оно всё чёрное.
Телефон звонит в моей руке, и я открываю сообщение от мамы: « Ты в порядке? Ты дома?».
Я печатаю «да» и кидаю телефон в карман. Лоуренс обнимает меня крепче, его тепло покрывает холод в моём позвоночнике. Он начинает меня расспрашивать, когда экран меняет адрес. Мы оба тихо сидим на диване напротив телевизора, ожидая услышать, что они скажут о нападении.
Президент Картье, мама Лоуренса, сидит в центре длинного стола. Справа и слева от неё три мировых лидера, и посаженный в конец стола Зевс Кастелло – единственный лидер Древних.
Президент Картье меньше всех из этой пятёрки, она настолько маленькая, что практически выглядит ребёнком в кресле взрослого. Её каштановые кудри лежат прекрасными волнами, точно так же как у Лоуренса. Её оливковая кожа показывает её возраст, изгибаясь тонкими линиями на её лице, самые тяжёлые линии находятся вокруг глаз. Справа от нее сидит Аластер Крейн – Европейский президент, известный своим потрясающе высоким ростом и неотразимой красотой. Его кожа, глаза и волосы черны, как ночное небо. Дальше за столом, слева от президента Картье, находятся африканский и азиатский президенты. Африканский президент – единственная женщина помимо президента Картье, и ее кожа такая же, как и моя, но в то же время, у меня волосы почти черные, а у неё – огненно-красные. Азиатский лидер сидит спокойно. Он всегда тих, как будто он больше предпочитает думать, а не говорить. Его внешность совершенно симметрична, и я думаю, он был очень красивым, когда был молод.
Когда мои глаза перемещаются к Зевсу, у меня перехватывает дыхание. Он смотрит в экран, он такой зловещий и могущественный, словно знает на много больше, чем кто-либо. Я никогда с ним не встречалась, и я молюсь, что никогда не сделаю этого. Я изучаю его так, словно вижу в первый раз. Длинные белые волосы, которые, должно быть, достигают середины его спины. Глаза, как у хищника. Он выглядит как человек, как Джексон и другие Скрытные Древние, но сейчас, когда я смотрю на него ближе, я понимаю, что в нём совершенно нет теплоты. Начиная с выражения его лица и заканчивая его позой. Всё в Зевсе излучает опасность. Я прочищаю горло, прогоняя страх.
Они начинают с обычных дел – законов договора, обсуждения поправок (таковых никогда не было) и напоминания о нашей ответственности, как людей. Я почти кричу им, чтобы они поговорили об атаке. Ло выглядит так же напряжённо, как я себя чувствую.
Наконец, президент Картье фокусируется на главной камере, её лицо серьёзно.
– Сегодня по всему миру было совершено четыре атаки, по одной в каждой управляемой территории. Мы считаем, что эти действия произошли из-за группы Древних. Все они были задержаны, чтобы привести наш мир в порядок, – она поворачивается к Зевсу. – Господин Кастелло, насколько вы можете гарантировать, что нет никаких других групп, представляющих угрозу, и, кроме того, согласны ли вы сохранить наше мирное разделение для сосуществования в безопасности?
– Древние Вигиланты2? – спрашивает Ло, но я слишком потрясена, чтобы ответить. Потому что Зевс Кастелло только что ушёл со сцены.
Лидеры вскакивают. Один из них кричит ему вслед.
Экран становится чёрным.
