Текст книги "Песня Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Салисбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Это не чума, да? – голос Иррис стал мягким от понимания. – Он это сделал, – она посмотрела на Печаль для подтверждения. – И ты знала, – Иррис встала и обвила себя руками. – Три человека умерли, и ты знала, что это был он. Ты ему позволила.

– Нет! – Печаль встала и посмотрела в глаза Иррис. – Я бы призналась во всем, а не вот так.

– Но ты поняла, что это был он? – не унималась Иррис.

Печаль сглотнула.

– Он сказал, что ему нужно очистить землю. Я думала, слухами. А когда поняла, было поздно. Я, конечно, пошла к нему. Он сказал, что угроза должна быть настоящей и жуткой, чтобы люди поверили, что им остается только уехать. И я молила его остановиться. Конечно, он не стал.

– Как все зашло так далеко? – сказала Иррис, и Печаль опустила голову.

– Я думала, что смогу потянуть время. Я не думала, что он начнет действовать так быстро.

– Я все еще не понимаю, почему ты не сказала мне, – сказала Иррис. – Я уже знала о Ламентии и тебе с Расом. Как и мой отец. Мы могли помочь.

– Так все знали, – тихо сказал Лувиан.

Печаль не могла на него смотреть.

– Он ясно дал понять, что, если я пойду против него, он навредит тем, кого я люблю, – сказала она Иррис. – И я боялась. Он создал чуму – это яд, а не болезнь. Я не хотела, чтобы он использовал его на тех, кто мне дорог.

– А на незнакомцах можно?

– Иррис, ты не помогаешь, – рявкнул Расмус.

Иррис смерила его взглядом и покачала головой. Печаль повернулась, смотрела, как она уходит из комнаты в дверь, которую Печаль до этого и не заметила.

– Печаль… – тихо сказал Расмус. – Ей нужно время. Вряд ли она злится на тебя. Она злится на моего отца. И на себя за то, что не догадалась. Она как старшая сестра, думает, что должна тебя защищать. То, что ты пытаешься ее защитить, для нее странно.

Лувиан кивал рядом с Печалью.

Расмус продолжил:

– Я не думаю, что нам нужно делать что-то еще. День был напряженным, и нам нужно отдохнуть, – он встал, Аркадий тоже, хлопнув при этом по коленям.

– Я голоден, – сказал он. – От драмы всегда просыпается аппетит.

Он ушел, Расмус и Мэл – следом. Мэл потер плечо Печали, проходя мимо.

И она осталась наедине с Лувианом.

Она мечтала об этом моменте неделями. Но, когда повернулась к нему, он натянуто улыбнулся ей, очки лежали на его колене. Без них его взгляд был чуть рассеянным, и она не знала, как хорошо он мог ее видеть. Может, он и не хотел.

– Прошло не так, как я думал, – сказал он, наконец.

– А как должно было пройти?

– Мы знали, что Веспус давит на тебя. И я думал, ты расскажешь нам, мы охнем от его жестокости, а потом придумаем умный план, как убрать его. А мы получили… это.

– Это, – вяло повторила Печаль.

– Да, – ответил Лувиан. – Даже мне сложно это распутывать.

Он говорил в настоящем времени.

Частичка узла, который запутался в Печали, немного ослабла. Он все еще был с ней. Пока что.

– Мне очень-очень жаль, Лувиан. Я совершила много ошибок.

Он издал сдавленный звук, что-то между смехом и оханьем.

– Ты – мастер преуменьшений, как всегда, – он вернул очки на нос и посмотрел ей в глаза с решительным видом. – Нам нужен план. Я не знаю, какой он должен быть.

– Может, мне и не нужно возвращаться, – Печаль шутила лишь отчасти. – Сделаем вид, что Сыновья Раннона убили меня. Я ведь помеха. Мы можем на этом все закончить. Я могу пропасть и остаться тут с тобой.

Решение было удобным. Веспус потеряет союзника и рычаг. И она не сможет больше вредить Раннону.

Лувиан переплел пальцы с ее и склонился ближе.

– Послушай меня, Печаль. Мы можем это исправить, – он убрал руку и прижал палец к ее губам, чтобы она не возражала. Она нахмурилась, но он продолжил. – Это, если честно, кошмар. Пока это худшая ситуация, в которой мы были. Но я верю, что ты принимала решения, желая добра. Да, ты была наивной. Кто-то даже сказал бы «глупой», – он улыбнулся. – Но не плохой. Веспус на десятки лет старше тебя, закаленный политик, который превзошел твоего отца и бабушку, упокоят их Грации. Он работал над этим долгое время, – он нахмурился. – Я хотел бы знать, зачем.

Печаль села прямее.

– Но я знаю, зачем. Звездная вода… это не только наркотик. Она усиливает свободности. Любые. Возможности для Веспуса бесконечны.

Печаль рассказала ему о Таасас, и о том, что она показала ей – проблему с каретой – и как Таасас заставила ее пережить это. Она объяснила, что были рилляне с жуткими способностями, скрытые Мелисией, которая убеждала мир, что способности риллян не угрожают остальным.

– Но даже самые невинные станут опасными со Звездной водой, – объясняла Печаль Лувиану. – И ладно такие, как Таасас, он может найти тех, чья способность сделает дождь. И он даст им Звездную воду, и они устроят потоп за пару часов. Или будут мучить страну засухой, пока она не встанет на колени. Он получит больше власти, чем есть у кого-либо в Рилле или всей Лэтее.

Лувиан редко выглядел беспокойно, но Печаль видела, как его глаза расширились, пока она говорила.

– И если он создаст много Звездной воды…

Лувиан понял:

– Его возможности безграничны. Продать ее, собрать армию тех, кто хочет получить так выгоду, свергнуть свою сестру – у Мелисии нет способностей. И Таасас. А если она сможет создавать видения для групп людей? Она сможет убедить нирссейцев, что мы нападаем на них, или что кто-то совершил преступление. И мы не знаем, кого еще он прячет, и что они умеют.

– Точно.

– Мы знали, что у него большие планы… – тихо сказал Лувиан. А потом добавил. – Это доказывает, что ты не смогла бы остановить его одна. Нужен тот, кто может его одолеть.

– Ты? – предположила Печаль.

– Грации, нет, – он умудрился выглядеть радостно и презрительно одновременно. – Напиши Мелисии. Она его сводная сестра, его королева, а скоро – его враг, если так продолжится. Он совершает измену, как и Таасас. Наверное. Пусть Мелисия решает это. Напиши ей. Обе наши страны – да вся Лэтея – в опасности, если он начнет выращивать это. Ей нужно услышать об этом от тебя, чтобы она знала, что ты – не часть этого. Что это против твоей воли, – Печаль опустила взгляд. Она была почти в безопасности. А Расмус?

Ощущая ее замешательство, Лувиан склонился:

– Думаю, ее сводный брат и его жуткая жена, решившие захватить ее трон, затмят всю злость из-за того, что было между тобой и ее племянником. Особенно, если учесть, что вы оба были младше. Она не казнит племянника за гормоны в семнадцать лет, – он нахмурился и продолжил. – Серьезно, с ней нужно поскорее поговорить. Пока она не сложила два и два и не получила пять, – он прижал ладонь к ее щеке. – Доверься мне в этом.

Ее желудок перевернулся, его ладонь прижалась под ее лицом. Кто-то из них – но она не знала, кто – склонился, оставляя между ними расстояние сжатого кулака.

Она вспомнила, как кто-то рассказывал, что ее сердце размером с ее кулак. Она помнила младшую версию себя, поднимающую кулачок и не понимающую, как что-то такое маленькое могло питать энергией все ее тело. Расмус рассказал ей об этом.

Расмус.

– Должен быть способ защитить Расмуса, – прошептала она.

Лувиан отклонился и сжал переносицу.

– Продолжай.

Печаль ошеломленно сглотнула, но заговорила:

– Думаешь, мы можем как-то ее убедить, чтобы она не выносила это на публику?

– Как?

– Согласившись тоже так сделать. Мы не скажем другим мировым лидерам, что Звездная вода существует, что Веспус хочет с ней делать. Что Мелисия ему не давала это сделать.

Лувиан скрестил руки.

– Шантажировать королеву, Печаль? Не так поступает с тобой Веспус? Ты будешь использовать знания, чтобы заставить ее сделать то, что ты хочешь, как он.

– Это не шантаж, – возмутилась Печаль. – Нам обеим от этого будет выгода.

– Уверен, Веспус так же думает о вашем с ним деле.

Печаль заерзала. Веспус так и говорил.

– Он вредит людям. Убивал их. Он делал это ради земли. Я хочу, чтобы его не было. Я хочу не того, что хочет он. Если мы избавимся от него, я смогу все исправить.

– Я не думаю, что ей стоит угрожать.

Печаль моргнула, вспомнила последние мгновения, пытаясь понять, как они от шуток дошли до этого.

– Я не угрожаю ей. Я думала, ты был на моей стороне.

– На твоей. Всегда. Но это не значит, что я буду слепо идти за тобой всюду. Это значит, что я буду говорить, когда ты хочешь сделать что-то глупое, чтобы ты не навредила себе. Когда-то я был твоим советником, так что позволь дать тебе совет. Не тыкай ульи, Печаль. Королевам это не нравится, а злые пчелы жалят.

– Но Расмус…

– Согласился бы со мной. Я в этом уверен. Напиши Мелисии и расскажи ей, что происходит с Веспусом. Она поступит справедливо, а то и по-доброму, – он печально улыбнулся ей.

Справедливости могло им не хватить. Когда Веспус поймет, что его Звездная вода под угрозой, он нападет, и ему будет плевать, куда попадут его удары.

Она вспомнила кости. Ей стоило бы убрать их до письма Мелисии.

Подстраховаться.

Что-то, похожее на надежду, зашевелилось в ней, как медведь, просыпающийся после долгой зимы. Лучик надежды, но она была там.

– Что это за взгляд? – спросил Лувиан.

– Мне нужно, чтобы ты помог мне вернуться в Истевар.

13

Точка

К его чести, Лувиан не задавал вопросы. Не сразу. Он лишь спросил, могли ли они сначала поесть.

Он взял ее за руку, и они покинули комнату.

– Это нечто новое, – сказала она, размахивая их соединенными руками.

– Я не хочу, чтобы ты потерялась, – сказал он, не глядя на нее. – Тут живут опасные преступники.

Печаль не ответила, ей хватало его ладони, воссоединения с ним. Она знала, что скучала по нему, но теперь только поняла, как сильно.

Они ушли через ту же дверь, что и остальные, и Печаль оказалась в еще одном коридоре без окон, но тот вел к лестнице. Лувиан держал ее за руку, пока они спускались.

– Что это за место? – спросила она, голос разносился эхом.

– Дом, – сказал Лувиан. – Тут я вырос. Он называется Точкой.

Не такую крепость преступников она ожидала. Она представляла что-то крепче, какую-то крепость. Может, квартиры над незаконными игорными залами. Не так она представляла первую криминальную семью Раннона. Если Лувиан сказал бы, что это был склад, она бы приняла это. Но это…

– Так это логово знаменитых Рэтбонов? – не сдержалась Печаль.

Он рассмеялся.

– Звучишь разочарованно.

– Нет, – она покраснела. – Но что это на самом деле?

Это было не обычное здание. Судя по всему, оно было на одном уровне, но пространство было огромным: путь от ее камеры до комнаты занял не меньше пяти минут, как ей казалось. Теперь они тоже шли примерно столько же, но в другую сторону, и стены по бокам порой перемежались с дверями, но закрытыми, не показывающими, что было сзади. Окон не было, и Печали казалось, что они были под землей… Но она была в шахтах Раннона, глубоко под поверхностью, и Точка так не ощущалась.

Стены были деревянными, цвет и текстура менялись каждые пару футов, словно новые части добавляли, когда было нужно. Империя Рэтбонов жила в этом лабиринте. В кроличьей норе, а не крепости.

– Это… сложно объяснить изнутри. Но и снаружи сложно понять, пока не побывал внутри.

– Ты очень помог, – сказала Печаль.

Лувиан сжал ее руку.

– Я покажу, когда мы уйдем. И все станет понятнее. Мы прошли кладовые, а сейчас идем к сердцу Точки. Если мадам посмотрит влево, она увидит двери кабинетов. Моей матери, отца, Аркадия, Самнера, Лоутона.

– А твой?

– Нет уж. Как у черной овцы клана Рэтбон, мой кабинет стал чуланом. Он и до этого был похож на чулан, но там был стол. Не совсем стол – ящик, который я нашел, и Аркадий разбил его, когда мне было пятнадцать, – он притих на миг, а потом бодро продолжил. – В общем… мы покинули комнату досуга. Там мы тренируемся. Мы – то есть мои братья. Они там поднимают веса, учат бить по мешкам и так далее. Чтобы напоминать телом кракена, нужно много работать, мисс Вентаксис. Они не рождались наполовину монстрами, – он сделал паузу. – И там они бьют людей, если те нас подводят. Технически, ты проснулась в крыле камер.

Она была в этом права. Печаль поежилась, представив, как Аркадий Рэтбон бьет по мешку, задалась вопросом, сколько мешков порвалось от его ударов или рухнуло на пол.

Лувиан неправильно принял ее молчание за гнев.

– Не моей идеей было тебя там запереть, – сказал он.

– А чьей?

– Моей матери. Она не любит чужаков.

Печали было не по себе.

– Твоей матери? Она… тут?

– Да. Кхм… она хочет с тобой поговорить.

– Ох.

Беата Рэтбон, как говорили, была самой жестокой из Рэтбонов, хоть она пришла в семью с браком. Лувиан мало о ней рассказывал, но он отмечал, что она звала его «недоростком». Тогда Печаль посчитала, что мать так себя не ведет, и это было серьезным выводом от девушки, которую ее, так называемая, мать прокляла сразу после ее рождения.

Печаль не хотела встречаться с Беатой. И она не понимала, почему Лувиан был так спокоен насчет этого. И вообще находясь тут.

– Почему ты пришел домой? – тихо спросила она.

Лувиан пожал плечами.

– Мне было некуда податься. Как и твоему возможному брату. Я надеялся на помилование, чтобы вернуться к тебе, – сказал он. – А потом началась чума, и я понял, что ты будешь занята этим. А Мэл… Мы нашли его после выборов и привели сюда. А потом уже Иррис написала ему.

– Вы были теми друзьями, которых он встретил.

– Он переживал за тебя.

– Да, это видно, раз он присоединился к группировке, которая месяцами пыталась убить меня. Сразу после выборов, – она шутила лишь отчасти. Лувиан крепко сжал ее руку.

– Все было не так. Как только он услышал, что ты хотела его увидеть, он тут же уехал, – он взглянул на нее. – Он переживает за тебя, Печаль.

Она вздохнула.

– Ладно. Я поговорю с ним. И мне жаль, что я не помиловала тебя, – сказала Печаль. – Я начала это дело, но ситуация ухудшилась. Как только я вернусь, я сделаю это.

– Надеюсь. Но я понимаю, что ты была занята, еще и этот шантаж… – они шли дальше, пальцы были свободно переплетены. Печаль нашла мозоль на боку его среднего пальца, ниже ногтя, и потерла ее. Это было от того, что он много писал, как она поняла.

– Значит, тут есть удобный тайный ход, – она нарушила тишину.

– Откуда? – нахмурился он.

– Отсюда. Чтобы пойти в Истевар.

– Он есть, – он с подозрением смотрел на нее. – Но я не покажу, пока мы не отправимся завтра.

Она покачала головой.

– Нужно идти этой ночью. И ты не идешь. Мне нужно, чтобы ты прикрывал меня тут.

– Не выйдет, – он преградил ей путь, и Печаль отдернула руку от его.

– Ты не будешь указывать мне, что делать, а что – нет.

– Я не указываю, а советую. Это глупая идея.

Она глубоко вдохнула.

– Спасибо за совет. Но это нужно сделать этой ночью, и мне нужно быть одной.

Кончики ушей Лувиана покраснели.

– Мы все рисковали жизнями ради тебя – я, Мэл, Иррис, Расмус. Мы не бросим это так. Мы отправимся завтра, или ты вообще не пойдешь. Если нужно, я скажу Аркадию запереть тебя в камере.

– Ты не посмеешь.

Он шагнул ближе, они были почти нос к носу.

– Чтобы спасти тебя от себя? Посмею. И не только. Мы уже тебя похитили.

Эмоции вспыхивали в Печали быстрее, чем она успевала их отмечать: шок, ярость, радость. Чувства были солеными, пряными, сладкими. Она сосредоточилась на ярости, это было не так сложно.

Они хмуро смотрели друг на друга, не желали отступать, и очки Лувиана стали запотевать от их дыхания.

– Я иду с тобой завтра ночью, и мы оба вернемся сюда, – сказал Лувиан, судорожно и глубоко вдохнув, а потом отошел, снял очки и вытер их о рубашку. – И это решено, – он вернул очки на нос.

Она знала, что проиграла. Странно, но она не была против.

– Никому не говори. Я серьезно, Лувиан. Знаю, тайны завели меня в этот бардак, но это должно оставаться секретом. Доверься мне.

– Всегда, – его темные глаза впивались в нее взглядом.

Миг затянулся, крутился, как лен на ткацком станке, и Печаль тоже будто крутилась. Лувиан тяжело дышал, словно даже стоять перед ней было тяжелым испытанием.

Где-то впереди хлопнула, открывшись, дверь, нарушив чары, и Печаль захотелось смеяться, хотя ничего смешного не было.

– Идем, – Лувиан повернулся. В этот раз он не протянул руку, и Печаль не потянулась сама.

Она шла за ним, сохраняя между ними расстояние, по коридорам, которым, казалось, не было конца. Участки пола были вытерты до блеска от ног, стены были темными от пятен пальцев, касавшихся их. Она ощущала запах еды, чистого белья – запахи дома – и ее волнение вернулось.

Словно ощутив ее тревогу, Лувиан замер.

– Почти на месте. Осталось повернуть за угол. Будет… – его перебил строгий голос:

– Я сказала: ровно в шесть. Опаздываете. И это, к сожалению, предсказуемо.

Лувиан сглотнул и солнечно улыбнулся.

– Здравствуй, мама, – сказал он.

14

Волчица

Беата Рэтбон посмотрела на Лувиана, потом на Печаль, окинула ее взглядом, не впечатленная.

Казалось, эта женщина не могла родить сыновей размера Аркадия или Лоутона. Беата была крохотной, на фут ниже Печали, тонкой, одетой в скромную розовую тунику поверх широких штанов, белый фартук с пятнами прикрывал ее спереди. Ее глаза были серыми – непривычно для Раннона – и в кудрявых волосах были пряди того же цвета.

Все, что Печаль слышала о матери Лувиана, она ожидала, что Беата будет огромной, во всех смыслах. Она была главой семье, мышцами и мозгом – сам Лувиан это подтверждал. Но сейчас Беата не выглядела как беспощадная глава семьи, она просто была недовольна сыном. И Печаль могла понять ее, порой Лувиан и ее раздражал.

– Если ты ждешь письменного приглашения, то зря. Шевелись, – прорычала Беата, звуча уже более похоже на женщину, которую Печаль ожидала. – С тобой я разберусь позже.

Не зная, с кем из них она говорила, Печаль пошла за Лувианом и Беатой за угол в столовую.

Почти все место там занимал большой обшарпанный стол, и они, похоже, на самом деле опоздали, потому что все уже сидели там, их разномастные деревянные миски были наполнены каким-то рагу.

– Садись, – приказала Беата за ними.

Расмус выглядел невероятно, светлый и изящный, втиснутый между Аркадием и Лоутоном, хоть он не нервничал, помахал вилкой в приветствии и проглотил то, что было во рту. Мэл был возле Аркадия, Иррис – рядом с ним. Она кивнула Печали и повернулась к миске перед собой, и сердце Печали сжалось. Рядом с Лоутоном сидела девочка с ножом, слева от нее – старшая девочка, и Печаль посчитала, что это были его дочери – забавно, но она не представляла Лувиана дядей. Было еще три места – для Лувиана, Печали и Беаты. Беата прошла к месту возле старшей девочки, оставив Печали выбор. Беата или Иррис?

Лувиан решил за нее, сев возле матери. Печаль опустилась на стул рядом с ним без слов.

Ей казалось, что она была дома, на семейном ужине, и ощущение усилилось, когда Беата наполнила миски перед Печалью и Лувианом вкусно пахнущим рагу. Они не жаловались, когда немного плюхнуло на их колени, и Печаль последовала примеру Лувиана и тут же взялась за еду.

Рагу Беаты было насыщенным и ароматным: большие куски ягненка, сочный изюм, абрикосы, баклажаны и нут в пряном бульоне, сладкий миндаль был добавлен сверху, и после первой ложки Печаль будто проснулась от глубокого сна, ее вкусовые рецепторы вспомнили, для чего были созданы.

Когда Лувиан протянул ей тарелку лепешек, она взяла немного, обмакивала в соки, а потом бросила ложку и зачерпнула рагу лепешкой, как делали остальные. Вкусы взрывались на ее языке: корица, имбирь, паприка и перец. Она так не лакомилась неделями, и от этого она была еще больше рада сидеть с остальными за столом, даже если не все тут хотели ее видеть. Она ела, наслаждалась моментом, зная, что, когда ужин закончится, ей придется отвечать на вопросы.

Ее инстинкт угадал, она опустила ложку, когда в нее уже не влезала еда, и Беата встала и сказала.

– Ты, со мной.

Она вышла из комнаты. Было понятно, кого она имела в виду в этот раз, и, хоть она была канцлером Раннона, и ее учили приказывать, Печаль тут же отодвинула стул и пошла за Беатой.

Она ждала в небольшой гостиной, украшенной скромно, как и все в Точке. Там было два кресла с высокими спинками голубого цвета, они стояли у камина, схожий был в комнате досуга. Стол на длинных ножках между ними был с тремя книжками и маленьким подносом с чаем. Тумба с выдвижными ящиками у дальней стены и камин. Никаких картин, ничего на полке над камином.

Печаль знала достаточно об играх власти, чтобы знать, что так показывали статус и доказывали, что все карты не у тебя. Веспус был мастером этого. Но Беату не интересовали такие игры. Она не села в кресло, как на трон, даже не встала властно у камина. Она присела на корточки перед ним и смела пепел. И такое домашнее поведение удивило Печаль. Разве у нее не было тех, кто мог сделать это за нее? Что она пыталась доказать, делая это самостоятельно?

Печаль закрыла за собой дверь, надеясь сохранить немного достоинства, глядя, как Беата чистила камин и разводила огонь, Печаль много раз видела, как слуги делают это – даже в Истеваре им нужны были костры глубокой зимой. Печаль не знала, смогла бы развести огонь сама. Только когда пламя радостно затрещали в камине, Беата встала и повернулась к ней. Сажа покрыла ее фартук, была и на ее лице, но Печали казалось, что ей все равно.

– Лувиан сказал, что вы хотели со мной поговорить, – сказала Печаль, когда тишина стала невыносимой.

Беата прошла к Печали, снова окинула ее взглядом.

– Ты и твоя семья причинили мне и моей семье много бед, – сказала она. – Но ты это знаешь.

– Ваши тоже не были для нас подарком, – сказала Печаль, не уступая прямоте женщины.

Беата рассмеялась.

– Думаешь, это та часть, когда ты проявишь свою храбрость, и что ты не просто девчонка, а ровня мне, и я с неохотой выражу уважение к тебе? – сказала она с улыбкой, но выражение не было добрым. Ее глаза были по-волчьи желтыми в свете огня.

Печаль поняла, откуда у Лувиана был его острый язык.

Она сглотнула.

– Я не должна ничего вам доказывать.

– Точно. Ты уже показала себя такой же презренной, как вся твоя семья.

Пульс Печали трепетал в ярости, огонь пылал в ее горле. Беата продолжала:

– Твой отец – зависимый. Твой дед – подстрекатель войны. Прадед – бабник. До него – фанатик, расточитель и скряга. Алкоголик, идиот и сбитый с толку. И началось все с раскольника, убившего короля. Теперь ты, марионетка. Но не только у тебя есть кличка, выдающая твой характер, – Беата прибила Печаль к месту стальным взглядом. – Меня зовут волчицей, потому что я защищаю свое. Выживание стаи важнее всего, это моя работа. Ты – угроза для меня и моих, Печаль Вентаксис. Ты была угрозой раньше, когда я переживала, что твой идеализм погубит наш образ жизни, потому я отправила своих мальчиков против тебя. Но теперь ты еще опаснее, ведь твой идеализм сделал тебя марионеткой Веспуса Корригана. И я отвечаю на угрозу быстрыми действиями.

Печаль смотрела в тишине, пока Беата наливала себе чай. Она не предложила чашку Печали.

Она дважды назвала Печаль марионеткой, что вызвало у нее мысли, хотела ли Беата помочь, если Печаль согласится делать то, что она хотела.

Старое шоу с новым режиссером.

Но Печаль не будет выступать.

– К чему вы клоните? – сказала она. – Потому что я не буду вашей марионеткой.

– Ты могла бы, – ответила Беата. – У меня достаточно грязи на тебя, чтобы это произошло. Но я не хочу канцлера на привязи, спасибо.

– Тогда чего вы хотите?

Беата оценивающе смотрела на нее.

– Обещание, что ты ничего не сделает. Что бы говорила Каспира Блу – или кто-то еще – ты не попытаешься выгнать отсюда меня и моих. Все останется так, как есть.

Печаль смотрела на нее.

– И все?

Женщина почти улыбалась.

– Если подумать, я была бы рада, если бы стражи порядка пропали из Архиора.

– Эта цель у нас совпадает.

Беата кивнула.

– Хорошо.

– Это точно все? – насторожилась Печаль. – Вы просто хотите, чтобы я вас не трогала?

– Это наш дом. Мои сыновья родились тут. Мои внучки родились тут. Мой муж родился тут. Я хочу, чтобы ты дала слово, что мы тут останемся и сможем заниматься своими делами.

– Я не могу позволить вам и дальше совершать преступления.

– Я не хочу позволения. Если поймаешь нас, ладно, сами виноваты. Я хочу твое слово, что ты не используешь убежище, которое мой сын предложил тебе, против нас. Ты не лишишь нас этого.

Печаль выдерживала тяжелый взгляд главы Рэтбонов, не могла поверить тому, что слышала. Все это, чтобы сохранить дом?

– Ты не понимаешь, да? – сказала Беата. – Даже сейчас, – она опустила чашку. – Ты боролась за свой дом. Почему сложно поверить, что я борюсь за свой?

– Потому что… я боролась за то, что правильно.

– И что у тебя получилось?

«Туше», – подумала Печаль.

– Зачем лишаться шанса давить на меня? – попыталась она.

– Мне хватает власти, – рассмеялась Беата. – Это моя республика. Я тут канцлер. Мне не нужна твоя сила. Мне нравится моя жизнь, Печаль Вентаксис. Я хочу, чтобы все оставалось как есть. Я не жадная. Я не хочу больше, чем мне нужно. Удержать власть сложно. Брать можно только то, с чем справишься. Я справляюсь со своей.

Печаль подумала о словах Веспуса, о том, что власть, как паразит, прыгала от носителя к носителю, искала больше еды. Беата хотела другую власть. Ту, которую могла удержать, с которой могла жить. Веспус говорил о симбиозе, но не имел его в виду. А Беата имела.

– А Аркадий? – спросила Печаль. – Его это устроит?

– Можешь считать, что Аркадий наказан, – Беата ухмыльнулась. – Мы договорились?

Печаль подняла голову.

– Вы поможете мне избавиться от Веспуса? – спросила она.

Беата указала на стены вокруг них, намекая, что уже помогала. И это, как поняла Печаль, было правдой. Ее семья была союзниками Печали.

Беата улыбнулась.

– Я сказала все, что нужно. Можешь идти.

Она ее отпускала, но у Печали оставался еще один вопрос.

Глубоко вдохнув, она начала:

– Я хочу кое-то спросить, – она склонилась ближе. – Вы ведете карету, и ваш сын и внучки в ней. Все, кто вам дорог. Впереди развилка, и на дороге ребенок играет в пыли. Если повернуть направо, ребенок погибнет. Если повернуть налево, карета сорвется с обрыва, и все погибнут. Какой путь вы бы выбрали?

Беата посмотрела на нее поверх чашки. А потом фыркнула.

– Я бы развернула карету и проделала свой путь. Какой дурак остался бы на таком пути, если есть только такие варианты?

– Теперь я это понимаю, – Печаль улыбнулась и повернулась уходить.

– Стой, – сказала Беата. – Кое-что еще.

Печаль казалось, что этого не было, пока она не упомянула проблему кучера.

Она посмотрела на волчицу, женщина оценивала ее. Беата тихо заговорила:

– Будь доброй с моим сыном.

15

Душу можно исправить

Лувиан ждал ее снаружи, снова бодрый.

– Я подумал, что ты не против экскурсии? – он улыбался так, что вызвал у нее подозрения, губы изгибались как полумесяц, хитро и опасно. Ничего хорошего не могло быть от такой улыбки.

– Мне разрешена экскурсия? – она прищурилась. – Это ведь база преступников?

– О, да.

Хитрая улыбка Лувиана стала шире, и покалывание предупредило ее, что они были беспечными. Она игнорировала это, приподняла бровь с вызовом, радуясь, когда он рассмеялся.

Она пошла за ним по столовой и в дверь на другой стене, ведущей в еще один коридор.

– Тут личные комнаты династии Рэтбонов, – сказал ей Лувиан.

Коридор ничем не отличался от других, хотя комнаты за дверями могли быть уютными и с личными вещами.

Вдруг она захотела увидеть его комнату, и как он смотрелся в ней.

– Тут есть твоя? – спросила она, когда они добрались до конца коридора.

Он покачал головой.

– Я не сплю тут.

Но он не сказал, где спал, ничего не добавил, повел из их коридора в тот, который был из металла, железные болты отмечали линии, и она касалась их пальцами, пока они шли. Их шаги разносились эхом, хоть Печаль старалась ступать мягко.

Как и в других коридорах, там было много дверей, но эти были заметно защищены – много скважин и замков давали понять, что их не нужно было открывать просто так.

– Где мы? – прошептала Печаль, кривясь от эха.

– Это сейфы… – он замер и повернулся к ней. – Тут мы храним награбленное.

– Я – канцлер Раннона, – взмолилась Печаль. – Не показывай мне такое.

– Может, это безумный метод. Может, это часть моего плана. Когда все наладится, ты используешь то, что видела, чтобы посадить в тюрьму всю мою семью, а меня помиловать за неоценимую помощь.

– Ты не хочешь, чтобы я заточила всю твою семью.

Лувиан промолчал и пошел дальше. Печаль следовала за ним.

– Что в них? – спросила она, догнав его.

– Насчет сейчас я не знаю. В прошлом тут было разное – картины, деньги, камни. Какое-то время там были астрийские лимоны, которые пригодились в голодные годы. Нирссейцы хорошо их карамелизируют, и мы смогли на этом заработать. У нас есть и алкоголь. Наркотики, но не такие жуткие, как Звездная вода – мама не одобряет такое. Только странный снокорень, – он приподнял брови. – Хочешь посмотреть?

– У тебя есть ключи? – Печаль не могла представить размер связки, необходимой для всех этих дверей.

– Ключи для скучных, – Лувиан вытащил тонкий сверток ткани из кармана и потянул за ленту на нем. Внутри оказались отмычки. – Я ношу их всюду.

Печаль коснулась длинной серебряной отмычки указательным пальцем.

– Так ты пробрался в архив замка Адаверы?

– Замки везде одинаковые. Их нужно только зачаровать.

– Зачаровать? – она посмотрела на него.

– Так звучит лучше, чем взломать.

Он свернул ткань с отмычками и повел ее обратно. Печаль растерялась.

– Это вся экскурсия?

– Да. Наверное, я перегнул с тем, что тут можно увидеть. Ты все увидела.

Больше никого видно не было, кроме Рэтбонов и людей Печали.

– Мы тут одни.

– Пока что. Обычно тут больше людей, приходят и уходят. Пока я тут рос, у меня было около сорока преступных теть и дядь в любое время. Но когда мы решили привести тебя сюда, мама сказала всем, кто не был близкими родственниками, пока переехать. И ты ее видела. Она заставляет слушаться.

– Но не тебя.

– Я – инакомыслящий, красавица. Я живу по своим правилам.

Почему-то они оба покраснели, не поняв причины. Печаль оправилась первой.

– Не так я представляла логово преступников.

Лувиан рассмеялся.

– Что ты представляла?

Она ожидала тенистые углы, оружие, пятна крови. Не столовую и гостиные. Не домашний ужин и главу криминального мира, разводящую самостоятельно костер в гостиной, как в любом доме Раннона. И не детей. Еще и с ножом в руке.

– Больше… опасности, наверное. А тут как обычный дом, кроме архитектуры.

– В первую очередь, это дом.

Она кивнула.

– Твоя мама это объяснила. Я и не думала о человеческой стороне этого. Я сосредоточилась на воровстве и убийствах. Я забыла, что вы – семья.

– Обещаю, если ты вернешься, я покажу тебе достаточно ужасов.

Печаль улыбнулась.

– Мы под землей? В канализации?

Он издал смешок.

– Не совсем. Тебе понравится вид снаружи. Ты знаешь, что я не люблю хвалиться, но это впечатляет.