Текст книги "Песня Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Салисбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Она, Иррис, Арран и Мэл провели день в гостиной Печали, ждали прибытия Аркадия. И, когда он прибыл, с ним был сюрприз.

Лувиан был там, страж замка держал руки за его спиной, и Печаль вспомнила о недописанном помиловании на своем столе.

– Он прибыл с ним, – страж замка кивнул на Аркадия. – И настоял, чтобы его привели к вам.

– Пора бы уже издать помилование, канцлер, – сказал Лувиан и вскрикнул, когда страж жал его сильнее.

– Он помилован! – быстро сказала Печаль. – Официально признан невиновным. Прошу, отпустите его.

Страж мрачно посмотрел на Печаль, но послушался.

Печаль познакомила Аркадия со своим телохранителем, а потом позволила себе посмотреть на Лувиана. Она хотела обвить его руками и прижаться лицом к его шее. Желание кружило голову, и ей пришлось скрестить руки, когда она подошла к нему.

– Канцлер, – сказал он, глаза блестели за очками. – Благодарю за помилование.

– Не за что, мистер Фэн. Простите, что пришлось ждать так долго.

– Это того стоило, – он улыбнулся, и у Печали возникло впечатление, что он говорил не о помиловании. Она посмотрела на Аркадия, который понимающе улыбнулся. Печаль нахмурилась.

– Я покажу, где вы останетесь на ночь. Мы выделили место в бараках…

– Не повезло, малый, – Аркадий ткнул Лувиана локтем.

– Не называй его так, – яростно рявкнула Печаль, и Аркадий вздрогнул. – Идемте.

Печаль еще не бывала в бараках стражей – не было повода. Они были в дальней западной части земель замка, за кухнями и над погребами, и Печаль невольно подумала о растениях, которые Веспус оставил там. Ей нужно было переместить их – нет, она уничтожит их. Так будет лучше. Он, скорее всего, забрал ключ с собой, но Лувиан мог взломать замки, она была в этом уверена.

Они шли, коридоры были наполнены манящими ароматами лука и чеснока, чего-то сладкого и шоколадного, свежего хлеба и корицы. Они были у кухонь, там Печаль тоже еще не бывала.

Она не проникала на кухни в детстве, потому что бедных поваров заставляли готовить еду для выживания, а не наслаждения. Печаль потрясали места замка, которые она не видела. Коридоры были из белого камня, без краски, на полу была плитка, а не доски. Лампы на стене были старыми, масляными, Печаль такие раньше не видела. Слуги двигались быстро, хотя все замирали и смотрели на нее, Мэла и Иррис, страж вел их в бараки.

Аркадий и Лувиан получили личные комнаты, обычно использующиеся капитанами. Они были скромными, но удобными, в каждой была кровать с белыми простынями и острыми углами. Такими они были, пока Аркадий не растянулся на них, заняв комнату как свою.

– Видимо, я по соседству, – сказал Лувиан.

– Я пойду с тобой, – ответила Печаль, отчаянно желая провести с ним пару секунд.

Аркадий рассмеялся, и Печаль захотела убить его.

– Хорошая идея, – напряженно сказа Лувиан, юркнул мимо Печали и открыл дверь.

Печаль пошла за ним, ее кровь пылала.

Комната была такой же, но кровать Лувиана была все еще нетронутой. Она прошла в комнату и повернулась закрыть дверь, надеясь, что они смогут поговорить наедине. Она тут же ощутила его за собой.

Его пальцы коснулись прядей, выбившихся из пучка на ее макушке, и он стал накручивать их на пальцы.

Во рту Печали вдруг пересохло, все внутри напряглось.

– Привет, – шепнул Лувиан ей на ухо, вызывая волну дрожи на ее спине.

– Привет, – ответила она.

Другая его ладонь сползала к ее талии, он прижался носом к ее волосам и вдохнул. А потом поцеловал край ее уха, легонько, как перышко. Глаза Печали закрылись, она быстро дышала.

– Слушай, – она взяла себя в руки. – Нам нужно поговорить.

Он сразу ее отпустил, словно ожидал такое, и сел на кровать. Печаль посмотрела на кровать и стул, опустилась рядом с Лувианом и взяла его за руку. Он выглядел раздавлено, словно собака после удара от злого хозяина. Так себя ощущала Печаль.

– Не знаю, как у нас получится, – сказала она. – Но я такая, и ты такой. Шарон думает…

– Ты рассказала ему? – глаза Лувиана расширились за очками.

– Да. Он отметил, что ты – Рэтбон, а я – канцлер. Будет много шуму из-за нас вместе.

– Тогда мы никому не скажем, – заявил он. – Ты смогла так пробыть с Расмусом два года. Сможешь и еще раз.

– Этого ты хочешь? – спросила Печаль. – Быть тайной?

– Я бы понял это. Но в этом нет необходимости. Мир думает, что я – Лувиан Фэн. Никому не нужно знать, что я – Рэтбон. Ты не смогла найти доказательств, так что никто не сможет.

Так говорила и Иррис.

– Тебе придется оставить семью. Даже тайные визиты не будет возможными.

Он кивнул после паузы.

– Даже сейчас. После всего, что они для нас сделали?

– А ты не хочешь, чтобы я так сделал?

– Я не могу делать этот выбор, Лувиан. Тебе нужно решить.

Его взгляд смягчился, когда она произнесла его имя.

– Я решил, что это произойдет.

Печаль рассмеялась.

– Подумай об этом, – сказала она. – Серьезно. Я никуда не денусь.

– Стоило просто тебя поцеловать, – проворчал Лувиан.

Печаль хотела бы, чтобы он так сделал. Они бы сейчас целовались.

Он прижал ладонь к ее лицу, и Печаль прильнула к его руке. Он прижался губами к ее лбу, и Печаль подавляла желание поймать его губы своими. Она дождется его решения. И если он решит, что все равно хочет быть с ним, она разберется с Шароном, и они все сделают правильно. Вместе, открыто.

Она поняла, что отклонила голову за миг до того, как ее губы могли задеть его. Печаль отодвинулась, вздыхая.

– Так близко, – сказал он.

– Ты ужасен. Теперь я всю ночь буду думать об этом, – призналась она.

Он усмехнулся.

– Ты всегда можешь отвлечься книгой, которую я принес для тебя.

– Ты принес мне книгу?

Он кивнул, опустил свою сумку на кровать, порылся в ней и нашел книгу.

– Вот, – он вручил Печали сверток коричневой бумаги, широко улыбаясь, когда она его приняла. – О, чуть не забыл. Мама передает свою любовь.

Печаль прищурилась. Ей показалось, что Беата Рэтбон не была о ней высокого мнения. Вряд ли она передавала бы любовь.

– Так она и сказала?

– Нет… Я прочел между строк. Идем, – сказал он. – Мы тут уже больше пяти минут. Не будем лишать Аркадия шанса шутить обо мне.

Иррис, видимо, предупредила Аркадия молчать, потому что он не сказал ни слова, когда они вернулись, едва взглянул на них. Хотя дело могло быть в Мэле, сидящем рядом с ним на кровати, их колени соприкасались, и это отвлекало его. Печаль хотела спросить потом у Иррис, что она знала об этом.

Они оставались еще час, рассказывая друг другу о том, что пропустили. Печаль почти все время ощущала на себе взгляд Лувиана. Он смотрелся неправильно в комнатке стража в своем гладко выглаженном синем костюме, на котором чудом не было ни складки после пути. Он должен был находиться в замке в своем кабинете.

Вскоре пришло время возвращаться.

Они поужинали с Шароном в его покоях, еще раз обсудили план Печали, пока даже Шарон не успокоился. Печаль рано покинула их, уставшая после прошлой ночи. Слуги подготовили ей кровать, и через десять минут она забралась туда, помывшись и переодевшись. Рядом с ней был сверток от Лувиана.

Она с улыбкой раскрыла его, рассмеялась при виде еще одного романа. На обложке мужчина с голой грудью прижимал к себе бледнокожую женщину, отклонившую голову, прикрыв глаза. Печаль прочла аннотацию сзади. Книга была о разбойнике, похитившем принцессу. Она рассмеялась и принялась за книгу.

Она остановилась, когда поняла, что некоторые страницы были с отметками, вернулась к ним.

Ее тело пылало.

Лувиан подчеркнул части в книге, где персонажи были близки, оставил пометки по краям страниц.

Не уверен, что смогу придать телу необходимую форму, так что придется развивать гибкость.

Звучит ОЧЕНЬ весело.

Раз ты опытнее в отношениях, подтверди, возможно ли такое? Если да, вызов принят. Если нет, вызов все еще принят.

Печаль отложила книгу и смеялась, молотя ногами по воздуху.

25

Лозы

Печаль спала лучше всех ночей с ее возвращения, проснулась, умылась и оделась до прибытия слуги с завтраком. Она положила на лепешку грейпфрут и джем из розового перца, съела это, выбрала плотный плащ в дорогу, чтобы защититься от холода. Она несла его в руках, пока шла к главному залу, где стоял настороженно Дугрей, а еще были Иррис, Шарон, Мэл, Арран и Лувиан.

Аркадий ждал в карете, прятался там уже час, забравшись, еще когда карета была в каретном сарае. Все, кто смотрел с крыльца Зимнего замка – а Печаль подозревала, что кто-то это делал – видели только ее и телохранителя, садящихся внутрь.

Утром опубликовали обвинения. Она прочла за завтраком, удовлетворившись, что это и арест Бальтазара заставят Лозу напасть на нее. Может, она поспешила арестовывать Бальтазара – можно было держать его рядом и передавать через него информацию Лозе. Но заявление сделает свое дело, Печаль была в этом уверена.

Там она звала его трусом и дураком, говорила, что он не запугает ее. Она тщательно подбирала слова, и каждое было исполнено презрения к нему. Она была груба с ним. Он должен был возненавидеть это.

Она представила, как он кипел, читая это, клянясь отомстить ей. Печаль поняла, что оба ее врага были связаны с природой: Лоза – по фамилии, а Веспус по своей натуре, и она оказалась между ними.

– Хотел бы я, чтобы ты пустила меня поехать с тобой, – сказал Лувиан. – Если что-то пойдет не так…

– Не пойдет, – убедила его Печаль.

– Путь ведет тебя на север Истевара, а потом на запад к поместью Тувы, – сказал Шарон. – Оттуда ты помолишься в храме и отправишься домой. Мы не знаем, где нападет Лоза.

– Если вообще нападет, – отметил Арран.

– И мне придется кататься, пока он не нападет, – сказала Печаль, но она сомневалась, что так будет. Гордость заставит его действовать раньше.

Они проводили ее до кареты, и первая дрожь волнения пробежала по спине Печали. Но она скрыла это, обняла Мэла и Иррис, пожала руки Шарону и Аррану. Лувиан помог ей надеть плащ, и она улыбнулась ему, и в изгибе ее губ была тысяча обещаний, а он прочел их все и вернул со своей улыбкой в пятикратном размере.

Печаль забралась в карету, удивилась размеру Аркадия. Ему как-то нашли форму, и она изменила его – он казался еще выше, одежда подчеркнула его мышцы. Он всегда выглядел грозно, но строгая форма сделала его внушительным, словно он был сделан из камня, из чего-то неразрушимого.

Печаль не думала, что когда-нибудь полностью простит его за нападение на нее в Истеваре, но что-то в ней изменилось, и он перестал быть врагом или угрозой. Он был просто Аркадием.

Путь в Западные болота был кошмаром, но не из-за чего-нибудь произошедшего, а из-за того, что ничего не случилось. Каждый раз, когда карета замедлялась, пропуская другую, или подпрыгивала на ухабах, или когда вопили лошади, сердце Печали сжималось, она готовилась бежать и бороться, но карета ехала дальше, и кучер не знал, что пассажиры были напряжены. Она хотела предупредить его о том, что может произойти, но Дугрей предложил, что лучше почти никому не рассказывать о ловушке. Когда Аркадий согласился, Печаль с неохотой поддалась, но заставила Дугрея пообещать, что он попытается защитить бедного кучера, если сможет.

Когда они прибыли в деревню, где находилось поместье Маршан, ноги и челюсть Печали болели от напряжения всю дорогу, она сжимала зубы, выбираясь из кареты на дрожащих конечностях. Она ни разу не расслабилась. Было так плохо, что Печаль почти желала, чтобы что-то произошло, чтобы буря разрядила напряженную атмосферу.

Поместье было разрушено.

Ничего не осталось, кроме пары почерневших внешних стен. Здание уже не дымилось, и оболочка выделялась на солнце пятном среди пейзажа.

Люди положили цветы у ворот, и Печаль остановилась прочесть послания. Во всех говорилось, как любили Туву, как сильно по ней будут скучать. Это вызвало слезы у Печали и, когда она посмотрела на Дугрея, его глаза тоже были мокрыми.

От поместья они направились к храму, где Тува пролежит еще пять ночей по традиции Раннона. Семь ночей, по одной в честь каждой Грации, а потом ее похоронят. Печаль и остальные из Йеденвата посетят похороны, но она хотела прийти сегодня, лично попрощаться с сенатором Западных болот, погибшей из-за нее.

Все храмы были круглыми в честь вечной жизни, и тому, что нет ни конца, ни начала. Как многие раннонские здания, он был из белого камня, потолок был открыт небу, большое окно в центре впускало свет в комнату. Летом это было бы ужасно – как под увеличительным стеклом. Но сегодня, в начале зимы, было приятно оказаться в свете слабых лучей солнца.

Печаль осталась на пару мгновений, думая о Туве, вспоминая, какой теплой она была, как поддерживала. Печаль не была религиозной, но помолилась Грации смерти и перерождения, попросила позаботиться о Туве.

Зимнее солнце уже садилось, когда они с Дугреем покинули храм и отправились домой. Они поедут на восток, а потом резко свернут на юг в Истевар.

Печаль почти ощущала, как приближается Лоза. Аркадий, наверное, тоже, потому что, когда она вернулась в карету, он вытаскивал впечатляющую коллекцию ножей и метательных звездочек из-под туники, пристегивал их к лодыжкам и рукам.

Глаза Дугрея выпучились, пока Аркадий разглядывал коллекцию, а потом он выбрал четыре ножа и четыре звездочки. По две штуки каждого он отдал Печали.

– На всякий случай, – сказал он, остальные возвращая на место. Он замер и посмотрел на Дугрея. – Хочешь что-нибудь? – спросил он.

Дугрей без слов покачал головой, и Аркадий закончил прятать свое оружие.

– Аркадий? – сказала Печаль.

Он посмотрел на нее.

– Спасибо.

Он кивнул и повернулся к окну.

Печаль сомневалась, что сможет метко бросить, так что убрала звездочки в карман, но ножи оставила на коленях и сжала рукояти. Они ощущались удобно в ее руках, и она поняла, что Аркадий оценивал, какие подойдут. Он дал ей оружие, которое она могла легко держать. С которым ей было удобно.

Печаль посмотрела на него, но он все еще разглядывал окрестности, и она подавила благодарности, вместо этого стала дышать медленнее, пытаясь успокоиться.

Она будет готова, когда они нападут. Она использует ножи, если будет нужно.

Они миновали милю, другую, но ничего не происходило. Дугрей порой выглядывал в окно, проверял дорогу впереди и позади, но не видел ничего, что его потревожило бы. И Печаль поняла, что могла ошибиться. Что Лоза мог и не пойти в атаку. По крайней мере, сейчас.

Они ехали к центру Истевара, Печаль протянула ножи Аркадия обратно.

– Оставь их, – буркнул он. – Я найду еще.

Дугрей выглядел возмущенно, но Печаль слабо улыбнулась Аркадию.

– Спасибо.

Он кивнул, кривя губы в подобии улыбки.

– Думаю, днем… – успела сказать Печаль, и снаружи вспыхнул ослепительный свет.

Она вылетела из своего сидения, врезалась в Аркадия, стукнулась об потолок, и все они упали вправо.

Она рухнула на Дугрея, придавив его к стенке кареты, один из ножей чуть не попал по ее глазу, пролетая возле ее лица.

Через миг карета рухнула на землю и разбилась как тыква, высыпав обитателей на улицу, крики звенели в воздухе.

Печаль инстинктивно проверила конечности, обнаружила, что все они работают, встала на колени, чтобы оглядеться. Что-то теплое текло по ее щеке.

Аркадий слева от нее поднимался на ноги, выглядел целым, смотрел на Печаль. Дугрей был без сознания, лицо залила кровь. Кучера не было видно, но лошади были мертвы, валялись на дороге впереди.

Люди пробегали мимо, вопя и завывая, никто не останавливался, чтобы помочь, и Печаль озиралась, пыталась понять, где была. Казалось, они были на главной улице, и здание взорвалось.

И она увидела не простое здание.

Впереди нее горел штаб стражей порядка Истевара. Они собирались проехать штаб, бедные лошади пострадали больше всего от силы, отбросившей карету в сторону.

Ей повезло выжить. Еще пара секунд, и…

– Блин, – сказал Аркадий.

Печаль проследила за его взглядом и увидела трех мужчин, нижние половины их лиц были скрыты, они бежали сюда.

В центре с акульими глазами над шарфом на носу и рту, был Мирен Лоза. Он увидел ее, его брови приподнялись, словно он был удивлен, и Печаль поняла, что это не была засада, предназначенная для нее – она случайно попала им под руку. Они не планировали ее присутствие при взрыве.

Но Лоза не растерялся. Он опустил шарф, чтобы она видела его довольную улыбку. Печаль пыталась отыскать ножи Аркадия, заметила один в паре футов от себя, другой пропал. Она бросилась к тому, который видела, вытащила метательную звездочку из кармана, сжала ее левой рукой. Она бросит, если будет нужно, бросит все. Вес другой звездочки был приятным на ее бедре. Она пригнулась, готовая бороться.

Аркадий встал перед ней.

– Не пытайся помочь, – сказал он.

Люди Лозы побежали в стороны, Лоза окинул Аркадия взглядом.

– А ты большой, – крикнул он. – Больше меня. Но знаешь, что говорят о крупных гадах? Они сильно падают. Раннон содрогнется, когда я тебя собью.

Аркадий не ответил, не двигался. Он сжимал дубинку в руке, как у стражей порядка, другая была пустой, хотя Печаль знала, сколько при нем было оружия. Печаль оставалась позади наготове, поглядывала на врагов, пыталась прочесть язык их тел, предсказать, кто и куда нападет.

Ее страх пропал, она была сосредоточена, исполнена решимости, словно мир двигался чуть медленнее обычного, давая ей время увидеть все.

Она смотрела, как мужчина слева, средних лет с проседью, крупный из-за жира, а не мышц, попытался оббежать Аркадия.

Рука Аркадия взметнулась, хотя сам он словно не двигался, и он задел голову мужчины. Тот упал без звука, глаза были открыты, ничего не видели. На нем не было ни следа, но он явно был мертв.

Лоза и другой мужчина замерли, переглянулись, общаясь без слов.

А потом бросились вперед.

Лоза напал на Аркадия, не вздрогнул, когда Аркадий атаковал дубинкой. Через миг Лоза нанес удар по челюсти Аркадия, и голова того покачнулась.

Этого не хватило, чтобы повалить его, Аркадий ответил своим ударом, попал по центру лица Лозы с жутким треском.

Кровь полилась из его носа, он безумно оскалился и бросился на Аркадия, сбил его на землю.

Два великана удерживали друг друга в смертельных объятиях, наносили удар за ударом, не давая отодвинуться. Сила каждого была огромной, они катались по земле, пытаясь заполучить преимущество.

Его товарищ замер, его бросок был фальшивкой, чтобы запутать Аркадия, пока Лоза нападал. И пока Лоза был на земле, Печаль могла попасть по стражу порядка.

Она ощутила панику, и мир ускорился. Печаль бросила звездочку левой, слабой рукой.

Раздражение и страх ужалили ее, когда она сильно промазала.

Мужчина не уклонялся, словно и не ждал, что она может попасть. Он рассмеялся и направился к ней, подняв дубинку.

Во второй раз она не промазала.

Она дернула запястьем, звездочка полетела в его лицо и задела щеку.

– Сволочь, – прошипел он и бросился на нее.

И упал вперед, Дугрей, чудом проснувшийся, схватил его за лодыжку и заставил растянуться.

Как только он упал, Дугрей с пыхтением забрался на него.

– Я его поймал, – сказал он.

– Свяжи его, – приказала она Дугрею.

Дугрей слез с мужчины и начал связывать его.

Печаль посмотрела на дерущихся Аркадия и Лозу. Их лица превратились в месиво, покрылись кровью, и, пока Печаль смотрела. Лоза выплюнул зуб в Аркадия. За ними от штаба стражей порядка поднимался дым, огонь продолжал бушевать внутри.

Хоть улицы опустели после взрыва – люди убежали, спасаясь, – теперь они возвращались, желая помочь, и сердце Печали восхищалось ими, их смелостью.

Некоторые побежали к Аркадию и Лозе, пытаясь разделить их, окружили их телами, а другие встали цепочкой и передавали ведра, чтобы потушить пожар в здании.

Топот копыт заставил ее обернуться, и Печаль увидела лошадей, несущихся к ним, и всадников в сером. Стражи замка – ее люди – спешили ей на помощь.

И Лувиан с пылающими за очками глазами несся к ней.

Он спрыгнул с лошади и притянул ее к себе, с силой сдавил в объятиях.

– Слава Грациям, ты в порядке, – сказал он, целуя ее волосы, крепко обвивая руками, даже когда он чуть отстранился, проверяя ее на раны. Он коснулся ее щеки там, где ее задел нож, его пальцы стали красными, и ярость омрачила его черты.

– Я в порядке, – сказала Печаль, поймала его пальцы и вытерла о свою одежду. Она повернулась.

Драка закончилась, Лоза лежал на животе, лицо было прижато к брусчатке. Аркадий стоял, чуть горбясь, но стоял, жители города и стражи замка заметили его серую форму, приняли его за своего и потирали его руку, хлопали по спине, насмешливо смотрели на поверженного Лозу. Печаль не знала, был он без сознания или мертв, и она не знала, что предпочитала. Она была рада, что Аркадий был в порядке.

Он повернулся, не удивился появлению своего брата и кивнул.

Лувиан кивнул в ответ, что-то теплое мелькнуло между ними.

– Мы схватили Лозу, – потрясенно сказала Печаль. – Получилось.

– Да, – сказал Лувиан.

Они переглянулись и рассмеялись.

Лоза, к сожалению, выжил, его связали, чтобы доставить в Зимний замок и запереть в бараках. Штаб стражей порядка был разрушен, у Веспуса остались ключи от подземелья, и запереть его можно было только там. Печали не нравилось, что он в ее замке, но все стражи замка будут присматривать за ним.

Она посмотрела на развалины штаба стражей порядка и поняла, что там был Бальтазар. Лоза ведь освободил его перед взрывом? Они были союзниками…

Печаль прошла к связанному Лозе.

– Ты освободил сенатора Лиса? – спросила она.

Он посмотрел на Печаль одним открытым глазом.

– Зачем? Он был змеей.

Печаль подавила шок. Она ненавидела Бальтазара, но не хотела ему смерти.

– Ты убил уже двух моих сенаторов, – сказала Печаль.

Его зубы были сломаны, губы потрескались и опухли, но он улыбнулся ей, словно она произнесла лучшую шутку в мире.

– Игнорируй его, – шепнул Лувиан, и Печаль приподняла бровь и отвернулась, словно он не был достоин ее времени. Она не хотела, чтобы люди увидели, как она теряет контроль.

Веревку привязали к уздечке лошади, чтобы вести Лозу в Зимний замок. Печаль пришлось скрестить руки, чтобы не шлепнуть лошадь, отправляя ее в галоп, чтобы Лоза тянулся за ней.

Один из стражей подошел к ней и низко поклонился.

– Прошу прощения, ваше великолепие. Стражи обыскивали округу и нашли карету в переулке. Она полна взрывчатки. Мы полагаем, это Лозы.

– Звезды, – Печаль поежилась. Она могла лишь представить, что Лоза планировал сделать с этим. – Заберите ее в замок и заприте на своем складе оружия. Мы решим, что с ней делать, позже.

– Хорошо, ваше великолепие, – страж поклонился и убежал.

– Слава Грациям, мы поймали его раньше, чем он использовал и это, – сказал Лувиан.

Печаль кивнула.

Пока они ждали карету, а раны Аркадия обрабатывали, Печаль позволила пекарю увести ее и Лувиана в его магазин, который чудом уцелел. Он провел их за стойку, мимо подносов с хлебом и булочками на теплую кухню, пахнущую сахаром, где он дал им горячее вино и медовые пирожные, окутал их плечи одеялами.

– От шока, – сказал он, хотя Печаль не ощущала шок. Она не закрылась, а была полна энергии, она чуть не предложила идти в замок пешком, а не ждать карету.

Как только пекарь ушел в другую часть пекарни, Лувиан подошел так близко к Печали, что его тело прижалось к ее. Он обвил ее рукой, крепко сжал пальцами, и она ощутила его дрожь.

Они стояли, Печаль ела в тишине, а Лувиан держал ее так, словно от этого зависела его жизнь, пока не прибыла карета.

– Мы будем через минуту, – сказал Лувиан ждущему стражу, и он кивнул и оставил их.

Лувиан убрал чашку из руки Печали, опустил ее на столик, притянул Печаль в свои руки и поцеловал.

В его поцелуе был голод, рожденный не только от желания, он прижал Печаль к стене, придавил ее бедрами. Она ощущала, как сбились его очки, но они не остановились, чтобы поправить их. Она запустила пальцы в его волосы, потянула сильнее. Он не возражал, его язык вторгся в ее рот, захватывая ее.

Печаль поняла смутно, что страх распалял его желание целовать ее, пробовать ее, ощущать ее губы своими. Страх требовал доказательства, что она жива и в порядке.

И ее радовала жизнь. Печаль ощущала, как кровь бежит по венам, пульсируя жизнью в такт с ритмом ее сердца. Она ощущала каждый дюйм своего тела, синяки и царапины от взрыва, его ладони на ней, обжигающие ее. Он все еще дрожал, и, когда она погладила его руки, пытаясь унять дрожь, он поцеловал ее еще яростнее.

Они разделились от звука шагов, и Лувиан поправил очки, его глаза сверкали за ними, он тяжело дышал.

– Карета здесь, ваше великолепие, – сказал им страж замка.

Печаль поблагодарила его, ждала, пока он уйдет. Она повернулась, пылко поцеловала Лувиана еще раз и пошла за стражем к Аркадию и Дугрею, ждущим у кареты.

Все лицо Аркадия было в синяках, его губы и глаза опухли, на щеке были порезы, нос явно был сломан. Но он попытался улыбнуться, увидев Лувиана и Печаль, хоть от этого его губа треснула.

Печаль прошла к нему и привстала на носочки. Она даже так с трудом дотянулась до подбородка, нежно поцеловала краешек.

– Спасибо, – сказал он.

Он кивнул ей и похлопал ее по руке. Печали казалось, будто ее мягко похлопал медведь – даже побитый Аркадий Рэтбон обладал силой, от которой она пошатнулась. Аркадий Рэтбон был нечто.

Им пришлось вызвать доктора Маджелу обработать их раны, и она начала с Печали. Порез был неглубоким, не требовал швов, но это не помешало Лувиану нависать над ней, следя, как врач промывает ранку. Шарон бросал мрачные взгляды за ним, но, к счастью, молчал.

Аркадий был разбит, как и ожидалось. Его нос и левая скула были сломаны, хоть он не переживал, сказал, что нос ему ломали уже дважды, и он все еще выглядел лучше всех среди своих братьев. Его ребра и ладони чудом уцелели, хотя, когда он поднял тунику, его грудь и живот были в синяках, и кожа на костяшках потрескалась как на губах.

Печаль поняла, что, пока Аркадия осматривали, Мэл, который вместе с Иррис и Шароном тут же пришли, когда Печаль и Аркадий вернулись, замер так, что напоминал статую рядом с ним.

– Думаю, это все, – сказала доктор Маджела. – Но зовите меня, если будут изменения, или если что-то будет вас беспокоить. Я зайду завтра проверить ваши новые раны.

Печаль не сразу поняла, что доктор шутит.

– Спасибо, – сказала она, печально улыбаясь. – Мы постараемся не попадать в беду.

– Я вас провожу, доктор, – Шарон поехал к двери. – Мистер Фэн, пойдемте со мной. Я хочу услышать отчет о сегодня, – сказал Шарон. – Нужно открыть дело против Лозы, и ваши показания будут полезны.

Она слабо улыбнулась Лувиану.

– Увидимся завтра, – мягко сказала она.

Они ушли, и Печаль миновала Аркадия и Мэла и направилась в ванную осмотреть лицо.

– У нас будут похожие шрамы, – Иррис появилась за ней.

– Я не знаю, что о нас думает о нас доктор Маджела, – Печаль потрогала лицо, скривилась от вспышки боли. Она поняла, что будет синяк. Звезды, она будет жутко выглядеть утром.

– Но мы выглядим в тысячу раз лучше Аркадия. И Лозы, – сказала Иррис, отвернулась и пошла к другим.

Печаль посмотрела на себя в зеркало, склонила голову. Шрам мог быть и неплохим. Он сможет показать, что она не была политиком-неженкой. Что она могла наравне с лучшими.

Иррис снова появилась за ней с огромными глазами, прижимая палец к губам. Она поманила Печаль за собой.

А там Мэл стоял на коленях перед Аркадием, обхватив его лицо, и целовал его.

– Кхм, – Печаль громко кашлянула и улыбнулась. Теперь она могла отомстить Аркадию за недавние издевки. – Мэл, тебе стоит забрать Аркадия в свои покои, чтобы он отдохнул, – сказала она с хитрым блеском в глазах. – Вряд ли он справится с долгой дорогой в бараки. У него затуманены глаза. И слабость в коленях.

Аркадий хмуро посмотрел на нее, но лицо смягчилось, когда он повернулся к Мэлу, ожидая его решение.

Мэл кивал с ответным блеском в глазах.

– Тогда идите, – сказала Иррис.

Мэл встал, помогал Аркадию, и Печаль не была уверена из-за кошмарного состояния его лица, но Аркадий будто покраснел.

– Помягче с ним, – попросила Печаль Мэла, и Аркадий показал ей неприличный жест.

Они ушли, и она опустилась на стул.

– Мне нужно принять ванну, – сказала Печаль и застонала.

– И мне. Я сейчас так и сделаю. Если я не усну там, можно вернуться?

– Да. Но если я буду спать глубоким сном победителя, оставь меня, – Печаль проводила Иррис до коридора.

Дугрей, стоящий в конце крыла, поспешил к ней.

– Можешь отдохнуть этой ночью, – сказала Печаль.

– В этом нет необходимости, ваше великолепие.

– Бред. Это приказ. Ты был невероятен сегодня. Ты заслужил хороший отдых ночью.

– Но мой долг…

– Делать, что велено, – Печаль улыбнулась, смягчая приказ. – Я в безопасности тут. Иди. Расслабься.

Он кивнул, хмурясь, словно мысль об отдыхе была ему чуждой.

Печаль вернулась к своей комнате, но ждала на пороге, пока он не покинул крыло. Она собиралась его повысить. Он это заслужил.

Она прошла по покоям, закрывая двери за собой, наслаждаясь уединением, пока потирала спину. Она думала, что не пострадала при аварии, но спина и ноги болели. Она прошла в ванную, включила воду и сняла тунику и штаны. Она принялась разглядывать себя.

Как она и подозревала, появились синяки, темно-коричневые под ее золотистой кожей. Она надавила на один, скривилась от боли в нем. Печаль решила, что ванна поможет.

Кто-то постучал в дверь ее спальни, и она подхватила одежду, натянула ее и открыла дверь.

Слуга стоял там с письмом на серебряном подносе.

– Только что прибыло, ваше великолепие. Отмечено как срочное.

Печаль схватила его и перевернула, ее сердце колотилось при виде дерева альвус и трех звезд Риллы. Королевская печать. Печать Мелисии.

– Благодарю, – она отпустила слугу. Печаль выключила воду и прошла к кровати, села и разорвала конверт, ее ладони тряслись. Там был вердикт Мелисии насчет нее и Расмуса. Внутри были судьба Расмуса и отчасти ее.

Но послание было не от Мелисии.

Оно было от Веспуса.

«Я предупреждал, что мне нельзя перечить», – говорилось там.

И ее радость пропали, их сменил страх.

Она яростно говорила себе прекратить. Он был в Рилле под контролем Мелисии.

Он ничего не мог ей сделать. Пусть угрожает. Это не имело значения.

Она опустила письмо и услышала странный шорох из гардеробной.

Сердце Печали забилось быстрее, во рту пересохло. Она встала и пошла туда.

Печаль осторожно открыла дверь тайного хода.

Шипы отступили, оставив брешь, в которую она могла пройти.

Она замерла на миг, и лозы тут же развернулись, впились в ее одежду и потащили ее в проход с удивительной силой. Она пыталась кричать, но другая лоза поднялась, перекрыла ей рот, заглушая звук.

Дверь закрылась за ней.

Лозы тянули ее, давили на спину, и она шла вслепую, только шипы вели ее, пока на другой стороне не открылась дверь.

Ее вытолкнули в коридор посла, и мысли о побеге пропали от увиденного там.