Текст книги "Песня Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Салисбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Можете идти, – она понимала, что они ей не помогут, пока думают, что они в опасности, так что отпустила их. Дугрей не уходил. – Я приму ванну, – сказала она.

Телохранитель кивнул, но оставался на месте.

– Я бы хотела искупаться без одежды, – добавила Печаль. – И без зрителей.

Дугрей покраснел, что было видно даже на смуглой коже.

– Я просто проверю ванную.

Он вернулся через миг, убедившись, что Сыновья Раннона не спрятались там, желая снова забрать его госпожу.

– Я буду снаружи, – сказал он.

Печаль заперла дверь, когда он вышел, и прошла в ванную, вставила пробку и включила воду. Пока ванна набиралась, Печаль снимала одежду, в которой ее похитили, меняла ее на чистую тунику и штаны. Когда ванна была полной, она выключила воду, поплескала руками в воде, чтобы Дугрей подумал, что она погрузилась в ванну.

А потом она тихо прошла по полу в гардеробную, открыла проход внутри. Пора было увидеть Веспуса.

21

Сифон и резервуар

Он ответил на стук, едва ее костяшки задели дверь, словно ждал ее. Он кивнул ей заходить, и она снова попала в странный зеленый мир, который он создал в ее замке.

Таасас была в гамаке из лоз, висящем с ветвей, укрывающих потолок. Веспус не ленился, пока Печали тут не было. Стебли двигались вокруг риллянки, пока она раскачивалась, словно просили ее внимания. Она была в желтом, и он делал ее фарфоровую кожу бледнее. Риллянка сонно улыбнулась Печали, но не остановилась, гладила пальцами ног ковер из мха под собой. Веспус прошел к столу и сел, махнул и Печали так делать.

– Где ты была? – едко спросил он. – На самом деле?

Печаль ощутила, как Таасас за ней перестала качаться.

– Я была в Летнем замке, Веспус, – сказала она. – На самом деле.

По его лицу было ясно, что он ей не верил.

– Я говорю правду. Врачи в Инарзе дали мне перчатки из тонкой рыбьей кожи, и мои ногти пробили ее. Когда они это заметили, то испугались, что я могла заразиться. Пришлось остаться на карантин, чтобы они проверили, что я не заражу половину страны.

Веспус приподнял бровь.

– Я же не могла сказать им, что была в порядке, верно? – Печаль вздохнула и отклонилась. – Пришлось притворяться, что такое возможно. Я рисковала, пережила глупую изоляцию. Я пришла сюда, как только смогла. Мой страж вообще думает, что я принимаю ванну.

– Хм-м-м, – сказал Веспус.

– Поверьте, Веспус, я уж точно не хочу вызвать ваши резкие действия, – сказала Печаль.

Он пронзил ее взглядом и кивнул, его плечи расслабились. Кости Печали чуть не стали жидкими от облегчения.

– Мой сын, я так понимаю, тебе не писал? – спросил Веспус, глядя на нее.

Печаль покачала головой, изображая смятение.

– Нет, если только не делал это, пока я была на карантине. А что?

– Он пропал.

Печаль скрывала эмоции.

– Я проверю, нет ли его писем у меня в кабинете.

Веспус пожал плечами.

– Не утруждайся. Уверен, он появится. Я попросил друзей в Рилле следить за его появлением.

Ей не нравилось, как это звучало.

– Я просто пришла сообщить, что вернулась, и что я вас не предала.

– Полагаю, мы продолжим согласно плану. И что скоро я смогу приступить к сооружению ограды.

– Конечно, – она сделала свой голос сухим. – Будто у меня есть выбор.

– Мне так не нравится, когда ты звучишь так, будто я тебе враг, – он вытащил флакон из кармана жилета и подставил его свету. Он был полон бледно-зеленой маслянистой жидкости. – Противоядие от Геллфиора. Закончил прошлой ночью. Одна капля в стакан воды должна разбудить каждого и обеспечить полное восстановление, – он сжал флакон, пока Печаль смотрела на его ладонь с противоядием.

– Откуда вы знаете, что это работает?

Он прищурился и ухмыльнулся.

– Работает. Я хочу землю, Печаль. Как только она станет моей, противоядие – твое.

Печаль напоминала себе, что его сын направлялся в замок Мелисии в Рилле, готовый раскрыть правду о делах Веспуса. Ей нужно было немного продержаться.

Но она процедила:

– Я уже созвала Йеденват на собрание днем. Я скажу им об ограде.

Веспус улыбнулся.

– Вот видишь? Намного лучше, когда мы работаем вместе. Нам нужно отпраздновать.

Печаль почти восхитилась его наглостью.

– Мне, правда, нужно идти.

– Бред. Думаю, еще пять минут ты можешь мне уделить, – сказал он, поднялся и прошел к небольшому шкафу, откуда вытащил бутылку вина и два бокала с узорами.

Он наполнил их, поднял свой в тосте. Печаль не ответила тем же, а осушила бокал одним глотком.

На вкус было как земля в ее пересохшем рту.

– За нас. И на этом мы закончим, – сказал Печаль. – Вы получите землю и сможете растить свои деревья, а остальной Раннон оставите в покое.

Веспус молчал, крутил вино в бокале, глядя, как оно подступало опасно близко к краю.

– Мы закончили, – повторила Печаль.

Движение сзади заставило Печаль обернуться. Таасас легко спрыгнула с гамака, прошла к Веспусу и забрала его вино, устроившись на его колене. Они красиво смотрелись. Печаль отвернулась, изобразив интерес к гамаку, который теперь расплетался, лозы отступали к ветвям.

Она повернулась, Таасас оказалась прямо перед ней. Печаль не успела ее остановить, та подняла руку, прижала ее к щеке Печали.

Мир разбился и стал целым как в калейдоскопе. Фрагменты слились в одно, и Печаль смогла увидеть картинку.

Она стояла в Зимнем замке, одетая в белое. Платье было длинным, слои прозрачной ткани задевали мраморный пол. Она услышала голоса слева, увидела Иррис в розовом платье, открывающем ее плечи в веснушках. Она сжимала большой букет: ирисы, розы и стрелиции. Иррис улыбнулась ей и протянула букет, Печаль в смятении приняла его. А потом Иррис посмотрела за нее, охнула, и Печаль повернулась.

Расмус шагал к ним, одетый в необычно официальный зеленый костюм, объемный галстук у горла, роза, как в ее букете, была на его лацкане, его волосы были наполовину собраны, открывая уши и ряды серебряных колец и гвоздиков там.

Он улыбнулся Печали, подходя к ней с надеждой в улыбке.

Он склонился и поцеловал ее.

Печаль отвернулась от ладони Таасас.

– Не смей… – прорычала она.

– Я думала, тебе это нравилось, – сказала Таасас. – Это должно было стать извинением за тот раз. Теперь мы все друзья.

Что-то в том, как она это произнесла, заставило Печаль подумать, что она разбита, повреждена так, что ее не восстановить. Она не была связана с миром вокруг себя, была призраком, а не женщиной. Печаль стало интересно, где Веспус ее нашел, или где скрывал ее до этого и как долго.

– Я могу попробовать другое. Что-то от тебя…

Она провела пальцем по пальцу Печали, и та уловила вспышку серого, блеск солнца на оправе очков и хитрый смех, а потом она отдернула руку.

– Отзови ее, – рявкнула Печаль.

– Таасас, любимая, – сказал Веспус, подзывая риллянку к себе. Она приподняла бровь, но послушалась и оставила Печаль в покое. – Допьем вино? Уверен, у Печали много дел.

Каждый его жест источал триумф. Он нарочито взмахнул рукой, поднимая бокал к губам, его глаза блестели, поймав ее взгляд. Наконец, спустя десятки лет планов и мечтаний он достиг своей цели. Он получил землю. Он думал, что одолел ее.

Печали хотелось поскорее стереть у него эту улыбку.

Она прошла в комнату, ощущая то холод, то жар от гнева и желания отомстить. Она опустилась в остывающую ванну, быстро помылась, снова надела вещи, в которых ходила к Веспусу. Она заплетала волосы и вспомнила, что не задержала дыхание в ванне. Ей становилось лучше. Она справлялась с травмой, нанесенной ей. Одолевала ее.

Печаль прибыла в Круглую комнату, ее советники обрадовались ей. Почти все…

– Печаль. Слава Грациям, ты в порядке, – сказал Бейрам Мизил, встал со своего стула и в три шага подошел и крепко обнял Печаль.

Бальтазар фыркнул.

Печаль повернулась к нему. Она слишком долго его терпела.

– Какие-то проблемы, сенатор Лис? – спросила она, намекая тоном, что надеялась, что его ответом было «да».

– Никаких. Мне тоже можно вас обнять? – сказал он.

– Я бы не хотела этого.

Он нахмурился. Она повернулась к Каспире, которая пожала ее руку и спросила, как она. Даже Элдон Самад, про которого Печаль когда-то думала, что в его венах песок, а не кровь, с пылом пожал руку Печали, радуясь, что она дома.

– Точно нужно так делать? – спросил Бейрам, когда они заняли места, его было возле пустого места Тувы. – Тебе не нужно отдохнуть?

– Я в порядке и всегда была. Но этого не скажешь о людях Северных болот. Я видела все своими глазами. Придется принять сложные решения.

Печаль отметила на большой карте на стене Круглой комнаты зараженную зону.

– Я говорила с докторами там. Ни одного случая вне этой зоны, – сказала она. – Они думают, что то, что вызывает болезнь, существует только там. Или вода, или что-то в земле, или зверь… – она с болью ощущала на себе взгляд Шарона. – Они верят, что источник заражения местный.

– И как нам это остановить? – сказала Каспира.

– Мы не можем, не зная, что это. Нужно сдержать это, – сказала Печаль.

– Как? Оградить? – спросил Шарон.

– Да, – сказала Печаль, игнорируя шок на его лице. – Это лучшее решение на данный момент. И единственное.

Тревога рябью прошла по комнате, и Печаль уперлась руками в стол, поглощая это.

– Разве у нас есть выбор? Если есть варианты лучше, я слушаю. Но нам нужно эвакуировать целый район и запечатать его.

– А если они принесут болезнь с собой? – спросил Самад, Каспира и Бейрам кивнули, и даже Шарон растерялся.

Это было сложно. Печаль почти кричала. Она знала, что они не могли принести болезнь с собой, потому что она не была чумой. И не будет ни эвакуации, ни ограды, ведь это было лишь игрой, которую нужно было пройти, чтобы Веспус не знал о ее настоящих планах. Чтобы он верил, что все в порядке, Йеденват должен был думать, что все плохо. Она должна была убедить их.

– А их работа? Жизни? – спросил Арран.

– Живые могут начать заново. Мертвые – нет, – сказала Печаль, закрывая тему. Никому не нравилась идея, это было ясно. Но другого решения не было. Она смотрела, как они приходили к нужному выводу.

Зная, что это получится, Печаль попросила Йеденват принять решение. Шарон и Арран проголосовали против, но остальные – за, даже Бейрам, чей район уменьшался от этого. Он смотрел Печали в глаза, поднимая руку, и ее сердце трещало по швам от веса его доверия и веры. Как только с Веспусом будет покончено, она посвятит жизнь тому, чтобы он верил в нее не зря. Печаль посвятит жизнь тому, чтобы Раннон стал таким, как она и обещала. И она станет таким канцлером, как обещала. К исполнению этого она могла уже приступить.

– Нужно кое-что еще обсудить, но это уже позитивнее, – сказала Печаль, глядя на Шарона, прося его об ответе. Он кивнул, и она продолжила. – Я хочу распустить стражей порядка, – все вдохнули, и она игнорировала это и продолжала. – Как только дело с чумой будет под контролем, я попрошу капитана Лозу проконсультировать нас насчет возвращения хранителей закона, которые были до правления Харуна… моего отца.

Бальтазар расхохотался и все повернулись к нему.

– Надеюсь, вы не ждете его согласия на это, – сказал он с весельем в глазах.

– Стражи представляют собой прошлое, которое я не хочу брать в будущее Раннона, – сказала Печаль, встречаясь взглядом с Бальтазаром. – Я уверена, капитан Лоза поймет это.

Бальтазар ухмыльнулся.

– Думаю, это отличная идея, – сказал Арран.

– Как и я, – согласился Бейрам.

Печаль оглядела комнату.

– У кого-то есть возражения или сомнения?

Каспира была удивлена, но покачала головой, когда Печаль встретилась с ней взглядом.

Лорд Самад пожал плечами, Бальтазар просто улыбнулся, и Печаль посчитала это как «нет».

– Хорошо. Я сообщу об ограде, как только у меня появятся детали.

Печаль могла поклясться, что Бальтазар пробормотал что-то с сарказмом, но, когда она посмотрела на него, он убрал эмоции с лица, и она не стала на него давить. Она разберется с ним, когда Веспус и Лоза будут ликвидированы.

Скоро.

– Я все думаю о Веспусе, – тихо сказал Шарон на спокойном ужине по случаю ее возвращения домой, где почти не было слуг. Печаль уже была в плохом настроении, потому что слуга чуть не перевернул на нее тарелку, облив ее колени соусом из шиповника, стараясь держаться на расстоянии.

– О чем вы?

– Хочет ли он ту землю даже сейчас?

Она повернулась к нему и не смогла скрыть шок, но он начал есть, словно ничего и не говорил, и Печаль вернулась к своей еде, но не ощущала вкус. Казалось зловещим, что он упомянул это, и на миг она задалась вопросом, знал ли он, подозревал ли правду за Геллфиором. Он не мог. И даже если мог, Шарон не стал бы хитрить, а спросил бы прямо.

Печаль не знала, что сказала бы, если бы он так сделал.

22

Шесть из семи

Следующее утро застало Печаль в ее кабинете, она пила крепкий черный кофе, от которого приятно трепетало сердце, пока читала почту. От Расмуса не было вестей, хотя Печаль не знала, позволят ли ему писать ей. Может, она узнает, что он доставил письмо, только когда Веспус скажет ей, что уезжает. Она помолилась Грациям, прося о милосердии Мелисии для Расмуса.

«Только бы она была справедливой», – просила она.

Иррис написала, что они с Мэлом прибудут в Истевар через пару дней. Она спросила, можно ли взять с собой друга, который «срочно просит о помиловании».

Лувиан.

Она все еще не помиловала его.

Что она скажет, чтобы очистить его имя, чтобы Мелисия и рилляне не захотели знать, как она поняла, что он невиновен? А потом она поняла, что была глупой – Мелисия будет занята Веспусом и не заметит дела Раннона, а, если спросит, Печаль расскажет, что напал тоже Веспус. А у раннонцев она могла сказать, что расследование показало, что Лувиан не был Сыном Раннона. Это не было ложью.

Она отодвинула письма, вытащила чистый лист и стала сочинять помилование, сделала паузу, услышав шум в коридоре. Три громких мужских голоса, которые уже боролись за власть. Голос Дугрея, который она легко узнала, потребовал остановиться.

Это мог быть Веспус?

Ужас и радость росли, Печаль приподнялась, и дверь распахнулась. Дугрей успел выдавить:

– Ваше великолепие, капитан Лоза, – и Лоза возник на пороге.

– Капитан Лоза, это неприлично, – сказал Шарон в коридоре.

Печаль не могла отвести взгляда с Лозы.

Он заполнил проем, смотрел на нее, щурясь. В руке он сжимал листок.

– Капитан Лоза, чем могу помочь? – спокойно спросила она.

– Скажи, что ты, черт возьми, шутишь, – сказал Лоза, и Шарон рявкнул:

– Капитан Лоза, держите себя в руках.

Печаль махнула Дугрею впустить Лозу, уперлась руками в стол, стараясь собраться с силами. Ее сердце гремело за ребрами от кофе и адреналина.

Лоза прошел к столу, встал перед ним. Дугрей следовал за ним. Он встал у края, мешая Лозе добраться до Печали. Вряд ли это помешало бы ему. Если бы он хотел схватить ее, он мог сдвинуть стол и отбросить его.

Шарон проехал в комнату, закрыл за собой дверь так, что она хлопнула. Печаль моргнула, но молчала, потрясенно глядя, как он подъезжал к Лозе. Он резко остановил коляску с гневом на лице. Хоть он был в коляске, он был готов – и мог – порвать Лозу.

– Капитан Лоза, приказываю вам объясниться. Сейчас, – приказал вице-канцлер.

– Ей нужно объясниться, – Лоза опустил с силой листок на стол, чернильница покачнулась. Там было письмо, адресованное Лозе.

– Она – твой канцлер, – сказала Печаль со сталью в голосе. – Лучше помнить это. И о чем ты говорил? О чем я там шутила?

Лоза хмуро глядел на нее, но Печаль смотрела на письмо. Она отодвинула свои бумаги, чтобы растекающееся на поверхности пятно их не задело, и взяла листок.

Она изображала спокойствие, пока читала записку, ее брови поползли вверх от последнего предложения.

– Это записка от «друга», чтобы предупредить капитана Лозу, что я хочу уволить всех стражей порядка, – объяснила Печаль. – И кто этот друг? – сказала она.

– Так это правда? – ответил Лоза, быстро дыша.

– Нет, – сказала Печаль. – Я никого не увольняю. Я распускаю стражей порядка. Они не нужны для нового Раннона. Нам не нужно силой давить на людей. Мы уже не скорбим.

– Мы делаем не только это, и ты это знаешь. Как ты сохранишь мир без нас? – Лоза дрожал, но не от страха, а от гнева. Его оливковая кожа стала серой.

Радость Печаль от его недовольства была хищной, огонь пылал в ее животе. Звезды, как приятно было использовать власть, а не слушаться Веспуса. Быть не марионеткой. И она была готова к этому. Готова выйти из тени Харуна, освободиться от манипуляций Веспуса. Еще одним темным пятном на Ранноне был только Лоза. Его время вышло, и он это знал. Он знал, что не мог ее остановить. Она была канцлером. Она вернула друзей и Лувиана. С ней были Шарон и Йеденват. У нее было все. А у Лозы – ничего. И Печаль поняла, что жалела его. Чувство кружило голову, и ей пришлось подавить улыбку наслаждения, пока она продолжала:

– Твой «друг» подвел, капитан. Он должен был сказать тебе, что мы с Йеденватом собирались обсудить с тобой это.

– Почему ты решила, что это «он»? – спросил Лоза.

– Это образно, – сказала Печаль. – Но почему бы это не быть ему? Ты знаешь, кто его послал?

– Конечно, нет. Я не говорил, что знаю, кто это. Я не имею понятия.

Но она заметила, что он не смотрел ей в глаза, потер подбородок.

Печаль удовлетворенно продолжила:

– Я не хотела свергнуть вас. Согласна, нам нужна сила, что хранит порядок, и я предлагаю хранителей закона, какие были до стражей. Агенты страны, которые следят за правосудием. Любой из стражей, который хочет стать хранителем закона, может им остаться. Всем нужно пройти обучение и экзамен, и для тех, кто пройдет, будет повышение зарплаты.

– И откуда же деньги на это? Ты говорила, что их нет.

– Для стражей порядка их нет, – сказала Печаль решительно. Она не отвечала больше. Она была канцлером, и ей не нужно было все объяснять.

Она в тишине смотрела, как Лоза думает, хмурясь.

– Что это значит? – процедил он. – Для нас. Какой будет наша власть?

Он говорил о себе. Звучало не так, что Печаль слышала это, и она поняла, что он мог уволиться. Мысль была чудесной.

– Стражи продолжать быть временной силой, но с изменениями. Они смогут арестовывать людей, но не приговаривать их или наказывать. Это будут решать судьи после рассмотрения дела.

– Можешь сказать прямо без этих словечек?

– Конечно. Проще говоря, работой хранителей закона будет арестовывать граждан, которые нарушили закон, и сохранять мир.

– Мир – другое слово для порядка?

– Да, – улыбнулась Печаль. – Проблема в другом… слово «порядок» обросло значениями в эти дни. Хранители закона будут новым началом. Больше никаких побоев. Любой хранитель закона, который решит вершить правосудие своими руками, будет считаться преступником.

Лоза смотрел на нее, облизывая пухлые губы, хмурясь. Печаль подавляла желание повернуться к Шарону, держала себя в руках и ожидала ответа Лозы.

– Так ты лишаешь нас сил? – сказал он разочаровывающе спокойным тоном.

– Не всех. Как я и сказала, вы сможете задерживать нарушителей. Но не использовать жестокость, – сказала Печаль.

– А если на нас нападут.

– Тогда вы используете логичную силу обезоружить угрозу. Покажете пример, ведя себя спокойно и уберегая всех, – она улыбнулась. – Это все не произойдет за ночь, капитан Лоза. Мы будем двигаться по районам, начиная с Западных болот.

– Почему оттуда?

– Нынче там меньше всего стражей, да? Идеальное место для эксперимента.

Опасная тишина расцвела между ними, Лоза обдумывал ее слова, и Печаль ждала, чтобы узнать, удовлетворит ли ее его реакция.

– Годы службы твоему отцу, – сказал он. – Годы. И после всего, что мы сделали при чуме, рискуя собой в центре болезни. После всего, что мы сделали, когда Сыновья Раннона напали на тебя. Ты так нам отплатила.

Печаль заговорила, не сдержавшись:

– Когда Сыновья Раннона напали на меня и Мэла в Прекаре, ты стоял и смотрел. И подошел в последний миг.

– Это ложь, – взревел Мирен, потянулся к дубинке на поясе.

Печаль заметила движение и посмотрела ему в глаза, махнув Дугрею, который взялся за саблю, оставаться на месте. Лоза сжал дубинку и держал у бока.

– Я тебе никогда не нравился, – пророкотал Лоза, как большой кот.

– Раннон меняется, – низким голосом сказала Печаль. – И ты меняешься с ним.

Лоза улыбнулся, уродливый изгиб был как гримаса.

– А если я уволюсь? Или ты этого и хочешь?

– Я хочу процветания своей стране, капитан Лоза. И все. Я дам то, что вы хотите. Больше денег, меньше работы. Вы жаловались из-за этого. Я должна ценить вашу поддержку.

Мирен Лоза с ненавистью смотрел на Печаль. Она ощущала желание ранить вокруг него, желание раздавить ее как насекомое.

Печаль расправила плечи с нейтральным выражением лица. Лоза вырвался из комнаты, Дугрей – следом.

– Я надеялась, что он уйдет, – сказала она, судорожно вдохнув.

Шарон покачал головой.

– Не стоило его провоцировать. Он опасен. И нам нужно узнать, кто его источник.

– Бальтазар, – тут же сказала Печаль.

Шарон посмотрел на нее.

– Ты же не позволяешь неприязни к сенатору Лису влиять на твои мысли?

– Кто еще это может быть? Только те, кто был в Круглой комнате, знали о моем плане. Тувы там не было. Это точно не вы с Арраном. Или Бейрам. У Каспиры и Самада нет повода. Только Бальтазар.

– И зачем ему это? – спросил Шарон.

– Причин много, – сказала Печаль. – Он ненавидит меня. С тех пор, как я заточила его в ночь, когда умерла Алисса. И он знает о моем отношении к нему. Он не может надеяться, что я повышу его или поддержу, что я буду его терпеть. А еще Веспус отказался от него. Я заметила, как на балу Бальтазар пытался поговорить с ним, но Веспус игнорировал его. Бальтазар ему не нужен с тех пор, как он помог убрать Харуна, и Бальтазар остался без сильного союзника. Думаю, Бальтазар пошел к Лозе, как только я сказала, что распускаю стражей, чтобы купить его верность.

– Тебе понадобятся доказательства.

– Они есть, – Печаль кивнула на брошенную Лозой записку. – Это его почерк. В последней строчке говорится сжечь записку после прочтения, но Лоза в своем стиле – побежал с ней ко мне и оставил записку. Идиот.

Шарон подъехал и осторожно взял записку, словно она могла рассыпаться. Через пару мгновений он кивнул.

– Что думаешь делать?

– Арестую его за измену, и он будет в плену до конца жизни.

Когда Шарон не возразил, Печали захотелось смеяться. Она могла это делать. Могла править. Кем бы она ни была, она – Печаль Вентаксис – могла это делать.

– Я хотела бы сделать Мэла сенатором Южных болот, – продолжила Печаль. – Думаю, ему пойдет на пользу эта роль, а Раннону – то, что мы будем работать вместе.

– Я думал, ты хотела назначить Иррис?

– Три Дэя в моем совете – это может вызвать недовольство. И я не думаю, что она это хочет.

Шарон склонил голову.

– Думаю, ты права.

– Идем, – сказала Печаль, обходя стол. – Выпьем чай и продумаем планы, которые, как думает Лоза, готовы. Не сомневаюсь, он долго будет молчать, и стоит продумать что-нибудь к тому времени.

Следующим утром Арран Дэй ворвался в ее комнату с первым светом, Дугрей следовал за ним. Печаль не была готова в такое время.

– Что такое? – Печаль попыталась прикрыться.

– На поместье Тувы Маршан в Западных болотах напали. Подожгли.

– Она жива? – они молчали, и она повторила еще раз, громче. – Скажите!

– Мы не знаем.

Лоза. Печаль сразу поняла, что это был Лоза.

Она не думала об одежде, накинула халат поверх ночной рубашки и побежала в Круглую комнату, где ждали Бальтазар, Самад, Каспира, Бейрам и Шарон. Пустой стул Тувы теперь имел другое значение, страх сотрясал тело Печали, когда она вспомнила сломанную ногу сенатора. Она не смогла бы убежать от огня…

Подавив страхи, Печаль опустилась на стул и сцепила ладони, чтобы они не дрожали.

– Что случилось?

– Мы не знаем наверняка, – пальцы Шарона дрожали, и, когда он понял, что Печаль заметила, он скрестил руки. – Мы знаем, что поместье Тувы пылает.

Печали было плохо.

– Тува в порядке? Мы что-нибудь знаем?

Шарон покачал головой.

– Пока нет вестей. Пожарные стараются совладать с огнем. Они созвали всех, – он посмотрел на нее. – Мы надеемся, что она выбралась.

Печаль знала, что все думали об одном: это было маловероятно. Их подруга вряд ли выбралась.

– Это был Лоза, – твердо сказала она. – Я хочу, чтобы его арестовали, – она посмотрела на них, последним – на Бальтазара. Она сказала, глядя на него. – Он пришел сюда вчера с анонимной запиской от «друга». Его «друг» сказал, что я хочу разогнать стражей порядка и заменить их хранителями закона. Ему это не понравилось.

– Он бы не напал на дом Тувы, – сказала Каспира.

– При чем тут она?

Печаль повернулась к ней.

– Я сказала, что хочу начать с Западных болот, потому что отряд там меньше всех.

– И это его ответ? – спросила Каспира.

Печаль кивнула.

– Вряд ли это совпадение.

– Я не верю, что кто-то, защищающий закон, сделал бы такое, – сказала Каспира. – Скорее всего, преступник – Сын Раннона.

– Это не Сыновья Раннона, – тут же сказала Печаль. – Я знаю, что это Лоза. И я уверена, что расследование это докажет.

– И кто сделает это? – сказал Бальтазар. – Если страж порядка совершил преступление?

Печаль повернулась к нему, склонив голову и глядя на него.

– На вашем месте, сенатор Лис, я бы продумывала слова.

– И что это значит? – ему хватило ума нервничать, тянуть за воротник туники.

– Вы написали Лозе о моих планах.

Бейрам возмущенно охнул, Каспира выпрямилась, глядя на соседа, Бальтазар помрачнел.

– Надеюсь, у вас есть доказательства, канцлер.

– О, есть. У меня есть ваше письмо. Вашим почерком. Лоза оставил его в моем кабинете. Он не сжег ее после прочтения, хоть вы просили, а принес с собой. Будете отрицать?

Бальтазар задумался, а потом вскочил и побежал к двери.

– Дугрей, – позвала Печаль.

Телохранитель появился на пороге, схватил сенатора Южных болот, не дав ему сбежать. Он ждал приказа Печали с их разговора на пути в Круглую комнату.

– Сенатор Лис арестован за измену по моему приказу, – спокойно сказала Печаль. – Прошу, отведи его в подземелье. Нет, постой, – она вспомнила о деревьях Веспуса. – Отведи его в тюрьму в штабе стражи порядка в Истеваре. Я хочу, чтобы Лоза знал, что случается с предателями.

– Так нельзя! – Бальтазар повернулся, лицо исказилось, пока он вопил.

Печаль отвернулась от него, от комнаты, делая вид, что разглядывает карту Раннона. Дугрей утащил его.

Она ждала, пока его возмущенные крики пропадут, и оглянулась. Весь Йеденват, включая Шарона, настороженно смотрел на нее.

– Не думаю, что нам нужно публично говорить о Лозе, – сказала она. – Мы не хотим поднять панику в стране, особенно с чумой и эвакуацией. Мы не хотим, чтобы люди думали, что полиция против них. Против нас. Мы близки к тому, чтобы потерять контроль. Я отправлю за ним нескольких стражей замка, которым доверяю. Договорились?

Йеденват кивнул.

– Я отправлю их, как только мы закончили тут.

– Что насчет Тувы? – спросил Бейрам. – Она… она может…

Он замолчал, мотая большой головой.

Обычно Тува его утешала. Они были не разлей вода, пока Печаль была жива и до этого. Теперь Арран неловко похлопал его по руке, встретившись взглядом с Печалью.

– Думаю, нам всем нужно немного отдохнуть, – сказал Шарон. – Надеюсь, к утру мы будем знать больше. Печаль, ты хочешь сказать нам что-то еще?

– Нет. Отдыхайте. Если я услышу что-то, я дам знать, – сказала Печаль.

Один за другим они вышли из комнаты и, к удивлению Печали, лорд Самад взял Бейрама за руку и остался с ним.

Печаль осталась, и Шарон с ней, пока она посылала за капитаном стражи замка.

– Я хочу, чтобы Мирена Лозу арестовали за связь с нападением на дом Маршан, – сказала Печаль женщине, появившейся перед ней. Капитану было за тридцать, она явно могла сломать руку мужчины, тряхнув запястьем. – Но скрытно. Стражи порядка не должны знать или даже подозревать, пока его не схватят.

– Да, ваше великолепие, – сказал капитан. – Понимаю. Вы знаете, где он?

– Нет, – Печаль посмотрела на Шарона. Он покачал головой.

– Не важно, – сказала капитан. – Мы его найдем.

Печаль отпустила ее, встала и начала расхаживать по комнате.

– Ты не собираешься отдыхать, да? – спросил Шарон.

Она не могла уснуть, не узнав, выжила ли Тува. И она знала, что и Шарон не сможет.

– Как и вы.

Они остались в относительной тишине и ждали.

После рассвета из Западных болот доставили послание.

Печаль знала, взяв свиток с серебряного подноса слуги, что новости плохие.

Она развернула свиток, посмотрела на послание. Шарон наблюдал с надеждой и страхом в глазах.

– Тува мертва, – сказала Печаль. – Она не выбралась из своей комнаты.

В ушах Печали гудело, словно оса застряла между ее кожей и черепом. Она подозревала, что Тува не справилась, принимала, что она не могла выжить. Она была готова к худшему. Но онемение растекалось по ней как трещина на стекле, и она поняла, что ожидала чудо.

Печаль опустилась на стул, на миг прикрыла глаза.

– У нее была семья? – спросила она.

Шарон ответил не сразу, а когда сделал это, его голос был пустым:

– У нее была сестра.

– Напишите ей.

– Я скажу Бейраму, – сказал Шарон.

– Уверены?

Он кивнул.

– Да. У тебя тут много дел, – он сжал колеса своего кресла и развернулся, оставил ее одну.

Печаль покрутила головой, шея затекла от того, как она склонялась над страницами. Она надеялась, что дым добрался до Тувы первым. Ужасная смерть.

Она подумала о Лозе, ее охватила ярость. Звезды, она хотела наказать его смертью.

Печаль прошла в свой кабинет, написала сестре Тувы, а потом отправилась к себе помыться и переодеться. Она погрузилась в мысли, пока шла по коридорам, разум пылал планами мести.

– Печаль? – прохладный риллянский голос окликнул ее, она оглянулась и увидела, как Веспус покидает крыло послов. – Я шел к тебе, – он окинул ее взглядом. – В чем дело?

– Тува Маршан умерла этой ночью. Пожар в ее доме.

Веспус выглядел искренне потрясенным.

– Мои соболезнования.

– Спасибо. Чего вы хотели?

– Сказать, что мы с Таасас уезжаем. Сестра написала с просьбой срочно вернуться домой.

Когда-то она обрадовалась бы. Этого она и хотела. Это означало, что все кончалось. Но она онемела, не было ни радости, ни триумфа. Она кивнула.

– Надеюсь, все в порядке.

– И я. Наверное, снова сын начудил.

– Вы сказали, что он пропал…

– Похоже, его нашли, – Веспус огляделся. Убедился, что они были одни. – Я вернусь через два дня. Мои деревья почти готовы. Эвакуацию пора начинать.

– Веспус, я только что потеряла одного из Йеденвата…

– Это ужасно печально. Но это не моя проблема.

Онемение пропало, остался красный туман гнева. Она хотела ударить его. Ее ладонь чесалась, мышцы в руке напряглись, требуя сделать это. Он словно понял это, приподнял брови, склонил голову, ожидая ее решения.

Миг длился вечность, хотя прошло всего пару секунд. Печаль взяла себя в руки и кивнула.

– Конечно, – сказала она. – Прошу меня простить, много работы. Хорошего пути домой.