Текст книги "Воительница: Под полной Луной (ЛП)"

Автор книги: Мелани Карсак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Кто? – поинтересовалась она.

– Ярл, – прохрипела я.

Она задумчиво кивнула.

– Как твоя мать?

– Она в порядке. Наверно. Меня изгнали.

Ирса снова кивнула.

– Временно.

– Временно?

– Ярл стар, – сказала она, взяла чашку, размешала напиток и протянула его мне. – Пей. Это исцелит тебя и облегчит боль в горле.

– Где ты была вчера вечером?

– В деревне.

– А ты ничего вчера ночью не видела?

– Например?

– Я слышала… Нет, ты решишь, что я сошла с ума.

– Так что ты слышала, Хервёр?

– Дикую Охоту, – прошептала я, касаясь своего горла. Каждое слово по-прежнему причиняло боль.

– До того, как твой дед чуть не забил тебя до смерти, или после?

– После.

– Значит, как я и говорила, твоё изгнание временно.

– Можно я останусь у тебя?

– Хватит болтать, пей отвар. Сегодня лучше тебе вообще не разговаривать.

– Ты просто не хочешь, чтобы я задавала вопросы.

– Ты права. И когда ты сможешь говорить, мы с тобой многое обсудим. Так что отдыхай. А завтра мы снова поговорим.

После того, как я допила отвар Ирсы, голова у меня стала очень тяжелой. Какие бы целебные травы она ни использовала, мои ребра и горло перестали болеть, а через некоторое время я даже перестала ощущать отёчность век.

Чувствуя, что сейчас усну, я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Ирса вышла вслед за мной.

– Не подходи близко к краю, – предупредила она. – Тебя скоро накроет сон.

– Смотри, – прошептала я, указывая на фьорд.

Там я увидела корабли конунга Гудмунда. Несмотря на то, что один глаз у меня частично заплыл, я всё равно видела, что корабли со всеми людьми конунга выходят в море.

Я понятия не имела, что дедушка рассказал конунгу, но он наверняка сплел какую-то историю, чтобы Хофунд и его отец перестали мне доверять.

Я крепко зажмурилась.

Хофунд. Прости, что я оказалась права.

– Идём, – сказала Ирса, беря меня за руку. – Тебе нужно поспать.

Когда она потянула меня внутрь, я поняла, что по моим щекам текут горячие слезы. Я в последний раз оглянулась через плечо, и сердце оборвалось, когда я увидела, как моё будущее уплыло от меня.

* * *

Я проснулась от того, что Ирса толкнула меня ногой.

– Поднимайся, – буркнула она.

– Пожалуйста, я так устала, – просипела я

– Ты проспала весь день и всю ночь. Пора вставать.

Чувствуя, как кружится голова, я медленно села. У меня болели ребра, болело лицо, болело горло, но больше всего болело сердце. Реальность давала о себе знать.

Что, черт возьми, мне теперь делать? Я смирилась со своим изгнанием ради Эйдис, но что теперь? Что произойдет, когда Лейф вернется? Я оставила мать с этими нелюдями. Что с ней станет?

– Вставай, – сказала Ирса, бросая мне мое оружие.

– Ирса, я ранена!

– Ранена. И что? Думаешь, твои враги на поле боя будут ждать, пока ты наберёшься сил? Думаешь, их будет волновать, что у тебя разбито лицо, сломаны ребра, разодрано горло? Вставай! – приказала она, подошла к стене и сняла два щита. – Встречаемся наверху. И захвати свои топоры, – добавила она и ушла.

Вздохнув, я поднялась. Гоби и Бо открыли глаза и посмотрели на меня.

– Единственные медведи в лесу спят зимой у костра. Почему я иду на улицу, а вы остаётесь дрыхнуть здесь?

Гоби фыркнул и снова закрыл глаза. Бо склонил голову набок, глядя на меня, и высунул язык.

Покачав головой, я поднялась. Ирса будет в десять раз жестче со мной, если я стану медлить и отлынивать. Собираясь как можно быстрее, я переоделась в штаны и кожаную куртку, быстро выпила воды и направилась наружу.

На вершине горы находилось большое пустое плато, где мы с Ирсой часто тренировались. Оттуда, казалось, можно было увидеть весь мир. Но ещё там было очень холодно, ветер пронизывал меня насквозь, словно острейшие кинжалы.

Я взобралась по крутому скалистому утесу на вершину, мои ребра с каждым шагом напоминали мне, что мне стоило остаться у очага. Я должна лежать в постели. С другой стороны, моя кровать была такой же, как у медведей. Поскольку в ближайшее время это вряд ли изменится, лучше было воспользоваться тем, чему Ирса была готова меня научить.

К тому же, у меня было много вопросов к воительнице.

Когда я, наконец, добралась до вершины горы, то обнаружила, что Ирса ждет меня, размахивая мечом и разминаясь перед тренировкой.

От быстрого подъёма разболелись ребра, и я остановилась наверху, чтобы перевести дыхание. Бросив взгляд на фьорд, я рассмотрела в гавани только корабли, принадлежащие ярлу.

Все остальные уплыли. Огни блота потухли. Все было кончено. И несмотря на тоненький росток надежды, которому я позволяла расцветать внутри меня, моя жизнь оказалась ещё хуже, чем несколько дней назад.

Я вздохнула и повернулась к Ирсе.

Воительница бросила мне щит. Я схватила его на лету, поморщившись от боли в боку.

– Ирса…, – начала я жалобно.

– Если ты хочешь отправиться в бой и сражаться наравне с мужчинами, ты должна научиться превозмогать боль.

Я вскинула брови.

Ирса пожала плечами.

– Пусть тебя направляют Мыслящий и Помнящий, – усмехнулась она, указывая на мои топоры.

– Ты это делаешь, потому что я победила тебя на блоте?

– Ты сжульничала.

– Сжульничала? Или просто Локи подбросил мне идею?

– Ты начинаешь напоминать мне Эйдис.

– Сочту это за комплимент.

И мы начали. Ирса с криком бросилась на меня, я блокировала ее удар своим щитом, чувствуя, как дрожь от него проходит по рукам и впивается в больные ребра.

– С опухшим глазом ты окажешься в невыгодном положении. Умный противник попытается использовать это против тебя, – сказала она, а затем замахнулась рубящим ударов с левой стороны, где у меня был ограничен обзор. Я заметила движение краем глаза, но она была права: с неотёкшими веками я видела бы лучше. Пришлось быстро отпрыгнуть, чтобы Ирса меня не достала.

– Ты должна знать свои слабые места и закрывать их. Повернись боком, выставь правую ногу чуть вперёд. Это защитит твои ребра и даст больше пространства для размаха.

Я передвинулась, как было сказано.

– Многие битвы будут происходить молниеносно. Ты должна приучить свое тело двигаться без раздумий, знать самому, что делать, – сказала воительница и снова бросилась на меня. На этот раз, выставив правую сторону вперед, я блокировала ее удар, а затем с помощью щита отбросила назад.

– Отлично. Защищай свои слабые места и используй слабые места своих врагов в своих интересах.

Я кивнула.

– А теперь нападай! – скомандовала Ирса.

И снова началась битва. Мы с Ирсой старались, быстро перемещаясь по камню, превзойти друг друга и не убить при этом. По мере того, как мы практиковались, моя боль уходила на задний план. Вскоре я уже почти ничего не чувствовала – лишь стук собственного сердца.

Я думала о случившемся, и внутри меня разрастался яростный огонь.

Меня изгнали из дома, оторвали от родной матери.

Моя лучшая подруга осталась без защиты, и я не могу за ней присмотреть.

Моего двоюродного брата отослали неизвестно куда.

А мужчина, который пробудил во мне то, что я сомневалась, что когда-нибудь почувствую, покинул меня. И не просто ушел, а его каким-то образом заставили от меня отказаться.

Не знаю, что за ложь выдумал ярл, но она стоила мне Хофунда. Она стоила мне проблеска мечты, о которой я никогда даже прежде не думала.

Почему?

Потому что мой отец был проклят.

Потому что я была проклята.

Над головой каркнул ворон, отвлекая меня от размышлений.

– Хервёр! – услышала я полный тревоги голос Ирсы. – Хервёр, остановись! Хервёр!

Снова каркнул ворон.

Я медленно моргнула и пришла в себя.

Я сидела верхом на Ирсе, ничего не слышащая, и изо всех сил молотила топорами по её щиту, который еле-еле держался от того, чтобы переломиться надвое и превратиться в груду щепок.

– Ирса, – прошептала я, опуская топор. Я быстро слезла с воительницы, отбросив разбитый щит в сторону, и помогла ей подняться. – Прости меня. Я… я не знаю, что произошло. Я думала… о случившемся.

Ирса смахнула с одежды пыль, сунула топор за пояс и, сложив руки на груди, уставилась на меня с широкой улыбкой на лице.

– Почему ты улыбаешься? Я тебя чуть не убила!

– Именно, – кивнула она. – Да возрадуется Один.

– Возрадуется? Почему?

– Красная ярость.

– Берсерк, – потрясённо прошептала я.

Ирса кивнула, подошла ко мне и прижалась своим лбом к моему, положив руку мне на затылок.

– Этот день по праву твой, воительница-волчица. Повелительница воронов. Идём, кровь берсерка, выпьем за твоё здоровье.

Глава 27

После того, как мы с Ирсой вернулись в пещеру, она принялась смешивать золу и какие-то сушеные травы в горшочке. Сначала я не была уверена в том, что она готовит. Но затем узнала резкий травяной запах. Я уже чувствовала тот же запах в Далре раньше, в хижине человека, который наносил татуировки на кожу воинов Далра.

– Ты не расскажешь, что собираешься делать? – спросила я, потягивая принесённую Ирсой медовуху.

Ирса варила её по собственному рецепту, и напиток был намного крепче, чем всё, что подавали в доме ярла. У меня начала кружиться голова, а тело словно опустили в жерло вулкана. С другой стороны, я почти не чувствовала боли от рёбер и синяков.

– Один отметил тебя. Ты когда-нибудь встречала берсерка?

– Никогда. Но я слышала о них. Свирепые воины, потерявшиеся в безумии боя. Ирса… как я могу быть одной из них?

– Я и раньше видела, как такие люди сражаются на поле битвы. Их словно охватывает сияние. Они ничего не видят; они могут только разрушать. Вороны Одина спасли меня сегодня от твоей ярости. Их крики пробудили тебя от транса. Мы почтим этот дар, нанеся татуировку на твою кожу.

Я обескураженно смотрела на воительницу. Ярл так старался сделать из меня тихую и забитую девицу, только и умеющую, что ткать и вышивать. Но я чувствовала, что образ, навязанный мне, мне не подходил. И вот, в изгнании, моя истинная сущность вырвалась на свободу.

Часть меня была в ужасе от этой идеи.

– Берсерки – отдельный клан. Их дух меняет форму в бою и принимает вид волка, медведя, кабана… Некоторые говорят, что самые свирепые берсерки действительно могут менять физическую форму. Только избранные воины Одина способны вызвать красную ярость. И сегодня, глядя тебе в глаза, я видела волчицу.

Я перевела взгляд на спящих Гоби и Бо.

– Простите, братья. Оказывается, я волчица, а не медведица.

Гоби приоткрыл глаза, всего мгновение пристально глядя на меня, а затем снова заснул.

Ирса поднялась, прихватив с собой горшок с отваром и странное деревянное приспособление, к которому был прикреплен острый кусок металла.

– Ты уверена, что видела во мне волчицу?

Ирса кивнула.

– Поверь мне, я знаю, когда меня собирается убить зверь, – сказала она, указывая на царапину на своем лице.

– Я… я не хотела…

Ирса усмехнулась.

– Всё в порядке. Давай помогу тебе с этим, – сказала она, стягивая с меня кожаную куртку.

Треснутые рёбра пытались протестовать, но какая-то часть меня была преисполнена гордости. В своём изгнании я нашла свободу. Какая ирония. Я была изгнана, чтобы жить в пещере. Я понятия не имела, какое будущее ждет меня теперь. Казалось, всё разрушено. Но у Одина были на меня свои планы.

– На спине, – попросила я Ирсу.

– Отлично.

Устроившись перед огнем, я стянула рубашку, чтобы Ирса могла начать.

– Будет больно, – предупредила она.

– Меня больше волнует твой талант к рисованию.

Воительница рассмеялась.

– Я наношу такие знаки на кожу уже много лет, – сказала она и провела теплой тканью по моей спине. Когда кожа стала чистой и сухой, она устроилась позади меня и приступила к работе. Я чувствовала, как острый стержень снова и снова пронзает мою кожу. Закрыла глаза и позволила действию напитка заглушить боль.

Голова шла кругом, когда я перебирала в памяти всё, что произошло; всё, что узнала и увидела. Оставалось еще так много вопросов, на которые не было ответов. Но один я всё же могла решить.

– Ирса, откуда ты знаешь мою маму?

– Я жила в деревне, выросла там. Мы с твоей матерью примерно одного возраста. Мой отец был одним из сильнейших воинов прежнего ярла, поэтому я часто проводила время в зале. Мы с твоей матерью подружились.

– И с Фрейей?

– Она родилась от жрицы, но всегда была с нами. Мы трое были раньше очень близки…

– Что случилось с моей мамой? – прошептала я.

Ирса вздохнула.

– Мы не знаем. Ярл Бьяртмар однажды летом отправился в Уппсалу и взял Свафу с собой. Их не было почти год. Когда они вернулись, твоя мать родила тебя, но ее разум помутился. Воины, отправившиеся в Уппсалу вместе с ярлом, не вернулись. Те, кто привез тебя обратно, принадлежали конунгу Ингви. Никто в отряде не стал рассказывать, что случилось со Свафой, и унесли эту тайну в могилу. Никто ничего не знает.

– Ярл сказал мне, что я проклята из-за своего отца. Ты знаешь, о чём речь?

– Нет.

– И мама тебе ничего не рассказывала?

– Я много раз пыталась помочь ей вспомнить. Иногда, когда я видела ее, она не узнавала меня. А иногда казалось, что она никогда меня не забывала. Во время блота… это место было особенным для нас троих. Свафа часто сбегала туда, чтобы встретиться с нами. В ту ночь, когда вы нас нашли, она вспомнила нас с Фреей, как будто и не прошло столько лет. Мы пытались выяснить, что произошло, но ты помнишь, что из этого вышло.

– Если ты раньше жила в деревне, то как оказалась здесь? – спросила я, указывая на пещеру вокруг себя. Пот струился по моему лбу, к горлу подкатила тошнота, но я старалась не обращать на это внимания.

– Перестань двигаться. Ещё будучи молодой, я часто взбиралась на эту гору. Тут много пещер, но эта – самая большая. Я не хотела жить с другими, поэтому пришла сюда.

– Почему?

Ирса вздохнула.

– А это уже совсем другая история.

Уставившись в глубь пещеры, я почувствовала, как в груди защемило. Я всегда знала, что моя мать раньше не была сумасшедшей, но мне было грустно осознавать, что я никогда не встречу ту женщину.

– Почему ярл взял с собой в Уппсалу только маму? Почему не Асту или бабушку?

– Свафа всегда была его любимицей. Он презирал Асту и Неду, свою жену. Он видел только Свафу. Он не хотел разлучаться с ней. Некоторые даже говорили… Нет, не буду повторять.

– Что говорили? Какой вред может кому-то нанести правда?

– А я не знаю, правда ли это, – вздохнула Ирса.

– Всё равно, скажи.

– Некоторые говорили, что ярл любил твою мать слишком сильно.

Я застыла на месте, пытаясь осмыслить её слова, и к горлу у меня подкатила тошнота.

– Это правда?

– Я не знаю.

– Моя мама что-то об этом рассказывала?

Ирса вздохнула.

– Ирса?

– Однажды, когда ты была совсем крохой, Свафа исчезла. Мы искали ее по всему Далру. Никто не мог ее найти. Но я вспомнила, что давным-давно мы с твоей мамой вместе ходили на Омелову гряду. Ты знаешь это место?

– Да.

Омелова гряда была частью цепи островов, расположенных недалеко от Далра.

– Что-то навело меня на мысль проверить там. Я поплыла к берегу, чтобы найти лодку, и отыскала Свафу. Она была вне себя от тоски. Думаю, она отправилась туда, чтобы покончить с собой. Я уговорила ее вернуться со мной – хотя она меня не вспомнила, – но вдруг мы столкнулись с медведицей и ее детенышами. Медведица пыталась убить Свафу. Мне пришлось убить медведицу, чтобы спасти подругу, но при этом я заработала на всю жизнь вот эти шрамы. В тот день со Свафой случилось что-то ужасное. Она не помнила, что именно, но ее слова, ее поведение… Я не знаю, Хервёр.

– Неужели возможно, что…, – я сглотнула ком в горле. – Неужели ярл может быть моим отцом?

Ирса молчала, не встречаясь со мной взглядом.

– Ирса!

– Многие так думают. Вот почему никто никогда не интересовался в открытую, кто твой отец.

– Но если никто в Далре не знает правду, может, стоит поспрашивать при дворе конунга Ингви в Уппсале…

– Конунг Ингви погиб от руки своего брата Альфа, которого, в свою очередь, убил его собственный сын.

Я долго сидела в тишине. Неужели это правда? Могу ли я быть дочерью своего деда? Если так, то это объясняло бы, почему он видел во мне проклятую девушку – ребенка, которого он любил и ненавидел. Выходит, я плод инцеста? Неужели мой дед действительно так поступил с моей матерью?

– А что думаешь ты? Что подсказывает тебе сердце? Я – дочь своего деда? – спросила я у Ирсы.

Она долго молчала, но наконец ответила:

– У тебя красота матери, но духом ты сильно отличаешься от тех, кто живет в доме ярла Бьяртмара. Нет, я не верю, что ты дочь ярла. Он слишком любит себя, чтобы ненавидеть то, что создал.

– А Фрейя будет знать правду? Сможет её увидеть?

– Она пыталась много раз, но боги не дают разгадать эту загадку. Мы получаем лишь частичные ответы, которые не имеют смысла. Но Свафа, похоже, любила того, кто стал твоим отцом. Может, она и забыла прошлое, но я всё равно не верю, что ярл – твой отец. Только когда Один решит, что пришло время, ты узнаешь правду.

– Тогда будем надеяться, что оно уже близко.

Хервёр.

Хервёр.

Он уже близко.

Правда сама тебя найдёт.

Глава 28

Хотя Один и шептал мне, что ответы уже близко, недели, прошедшие с момента моего изгнания, не принесли никакого откровения.

Мы с Ирсой проводили дни в тренировках или на охоте. Учитывая, что я была не слишком хорошей охотницей, всю жизнь прожив в доме ярла, с этой задачей я справлялась из рук вон плохо. Но Ирса терпеливо учила меня стрелять из лука, расставлять ловушки и свежевать добытых животных.

Мне было неловко осознавать, что, несмотря на всю уверенность в собственных силах, на самом деле я очень мало знала о том, как приготовить себе еду или сшить одежду. Слуги готовили еду, и Эйдис, как я теперь начинала понимать, заботилась обо мне гораздо лучше, чем я замечала.

* * *

Рано утром, почти месяц спустя после того, как ярл выгнал меня в морозную ночь, я проснулась и обнаружила, что Ирса пропала.

За прошедшие недели мои раны затянулись, как и татуировки, которые Ирса нанесла мне на спину. Мы отправились к ручью, чтобы я могла полюбоваться ее работой. Между моими плечами она изобразила пару скрещенных топоров с волчьими головами, а вокруг расписала всё рунами и другими узорами. Хотя я и подтрунивала над ее мастерством, татуировка оказалась красивой, в честь моего оружия и воинской ярости, которая дремала в моей крови.

Ирса соорудила мне небольшую койку возле стены. В то утро я лежала под кучей шкур и слушала, как в глубине пещеры капает вода. Меня охватило чувство тревоги, но я пока не понимала, откуда оно взялось.

Наконец, поднявшись, потянулась за сапогами.

– Ирса? – позвала я.

– Я здесь, – услышала я голос снаружи.

Схватив свой плащ, я вышла к воительнице. Скрестив руки на груди, она смотрела вниз на фьорд, и, проследив за ее взглядом, я поняла, почему.

Корабли ярла покидали гавань. Все корабли.

– Для похода слишком рано, – заметила Ирса.

Я кивнула.

Мы наблюдали, как корабли отправляются в плаванье. Хотя они были слишком далеко, чтобы что-то разглядеть, я заметила прикрепленные к корпусу щиты воинов и в лучах утреннего солнца уловила блеск стали.

– Война, – нахмурилась воительница.

* * *

В то утро мы с Ирсой молча занимались своими делами. Беспокойство о том, что происходит внизу, тяготило нас обеих. Я размышляла, что делать дальше.

Должно быть, ярл отправил корабли на подкрепление Лейфу. Похоже, дела в Сильфрхейме шли из рук вон плохо, и начала волноваться за своего двоюродного брата.

Мои сомнения, вернуться в деревню или подождать здесь, прервал шум шагов: кто-то поднимался в гору к пещере.

– Из всех мест, где можно жить, выбрать это? Как дверг в пещере. Не в лесу. Даже не на дереве. Нет, на склоне самой крутой горы! – услышала я чьё-то бормотание.

Мы с Ирсой посмотрели друг на друга и подошли к краю обрыва.

Там по узкой тропке к нам пробиралась Эйдис.

Я поспешила к подруге, помогая забраться наверх.

– Эйдис, – обняла я вёльву.

Эйдис поцеловала меня в обе щеки, затем отстранилась и посмотрела на Ирсу.

– Я руки содрала до крови, пока сюда добралась.

Ирса скрестила руки на груди и пожала плечами.

– Значит, надо было надеть варежки.

Эйдис рассмеялась, и легкий веселый смех эхом разнесся по долине. Я была рада этому шуму, но незнакомый звук привлек не только моё внимание. Мгновение спустя у входа в пещеру появился Гоби, а за ним Бо.

Эйдис пристально смотрела на медведей. Она не в первый раз сталкивалась с ними, но всегда была настороже.

– Я думала, у вас спячка, – пробормотала она.

Принюхавшись, братья решили, что Эйдис – их друг, а потому повернулись и направились обратно в пещеру.

– Эйдис, что происходит? – спросила я, кивая на фьорд. – С мамой все в порядке?

– У Свафы ничего нового. Но есть другие новости.

– Идём, – Ирса махнула нам рукой и направилась к пещере.

– Ох, Хервёр, посмотри на свои волосы. Неужели ты все это время забывала их расчесывать? – Эйдис покачала головой и оглядела меня с ног до головы.

– Я делала, что могла.

– У медведей шерсть выглядит приличнее.

– Хватит. Идём.

Мы направились в пещеру. Ирса налила нам по рогу эля и предложила Эйдис присесть у огня.

– Вы видели корабли? – поинтересовалась Эйдис.

Мы с Ирсой кивнули.

Эйдис перевела на меня взгляд.

– Вскоре после твоего ухода от Лейфа пришло известие, что Кальдер убит. Раздор между братьями так расстроил ярла Ньяла, что он умер от тоски и горя.

– Дело рук Эгила и Эйлифа?

Эйдис кивнула.

– Да. Ярл был в ярости. Он взял в плен Хамнера Одноухого и начал его пытать. Тот, в конце концов, признался. Судя по всему, Горм и его люди должны были разделаться с ярлом и Кальдером до прибытия Лейфа и конунга Гудмунда. Эгил намеревался захватить Далр, а потом разделить владения с Эйлифом. Когда этот план провалился, им пришлось менять всё на ходу.

– Я знала, – прошептала я.

– Конечно, знала. Ты та ещё вёльва. А ты знала, что как только пришло известие о смерти Кальдера, Аста исчезла посреди ночи? Взяла лошадь и ускакала.

– Одна? И оставила близнецов?

Эйдис рассмеялась.

– Да, близнецов оставила, зато взяла с собой двух самых любимых кошек.

– Она отправилась к Эгилу, – без капли сомнения произнесла Ирса.

– Как Лейф?

– Лейф и Эрик, сын ярла Туве, сейчас в Сильфрхейме. Ярл созвал всех своих людей, и они отправились на войну, – сказала Эйдис.

– И кто остался в Далре? Кто охраняет маму?

– Только старики, жрецы и Торстен.

Я повернулась к Ирсе.

– Можешь ничего не говорить. Я соберу вещи.

– Мы отправимся с тобой и присмотрим до возвращения ярла.

Эйдис перевела взгляд на потрескивающие угольки.

– Всё правильно, ты должна идти, – сказала она и покачала головой, протягивая руки к Ирсе. На ее ладонях виднелись широкие кровавые царапины. – А теперь, пока мне не пришлось снова спускаться с этой чертовой горы, мы можем что-нибудь с этим сделать?

Ирса хмыкнула и повела Эйдис к полкам, где хранила лекарства и мази.

Я подошла к выходу из пещеры.

Я предупреждала дедушку. Я говорила ему, что Эгилу и Эйлифу нельзя доверять. Почему он не поверил мне? А Аста? Неужели она действительно предала нас всех? Даже Лейфа?

Нет. Она никогда бы не обманула любимого сына без веских причин. Хотя… любовь заставляет людей совершать глупости.

А моя мать тем временем осталась одна в доме ярла, и некому было ее защитить.

Я вернулась в пещеру и начала собирать свои вещи. Ирса уже перевязала ладони Эйдис, и вёльва была готова отправиться обратно.

Ирса подошла к стене и сняла свой щит – тот, который я не успела разрубить на две части, – и щит, с которым тренировалась я, и протянула его мне.

– Пришло время тебе поднять свой щит, – сказала она мне.

Я тяжело сглотнула и протянула к нему руку.

– Спасибо.

Воительница только кивнула.

– Так, хватит сентиментальностей. Обратно спускаться долго, – с тяжелым вздохом сказала Эйдис и натянула пару перчаток, которые дала ей Ирса. Не говоря больше ни слова, она направилась к выходу из пещеры.

Я забросила щит за спину, а Ирса потушила огонь.

– Мы скоро вернёмся, – сказала воительница, обращаясь к Гоби и Бо.

– Я бы на это не надеялась, – послышался снаружи голос вёльвы.

Ирса перевела на меня взгляд.

– Что она имеет в виду?

Я пожала плечами.

– Понятия не имею.

Я действительно не знала, что подразумевала Эйдис, но у её комментариев всегда была веская причина.

Глава 29

Мы долго спускались с горы и добрались до Далра только поздним вечером. Я с трепетом возвращалась в зал, но ярла там не было, о чем я напоминала себе с каждым шагом.

В Далре царила тишина. Слышны были только шлепки волн о причал, кудахтанье кур и стук топора, которым кто-то рубил дрова. В остальном деревня казалась практически безлюдной.

Мы вошли в зал и увидели, что он тускло освещен, а центральный очаг горит слабо. Мать сидела у огня и вышивала. Стоило нам войти, как она оторвала взор от ткани.

– Хервёр, – улыбнулась она и вздохнула. – Вот ты где. Принесла молоко?

– Молоко?

– Козье молоко, – кивнула она. – С самого утра безумно хочется. Так ты принесла?

Я замерла.

– Забыла.

– Я принесу, – подскочила Эйдис.

Я положила ладонь вёльве на плечо, останавливая.

– Отдохни. Спуск был долгим.

– Хервёр, – услышала я за спиной.

Я повернулась и увидела, как из комнаты для совещаний выходит Торстен.

Я напряглась.

Он пересек комнату, налил в рог эля и протянул его мне.

– Добро пожаловать домой.

Я благодарно склонила голову.

– Скол.

Что ж, осмотримся.

Мать беззаботно болтала с нами, ее мысли были как никогда беспорядочны. Я подозревала, что внезапное исчезновение всех в доме вызвало у нее сильную тревогу.

Она ушла в себя, потерявшись в том беспорядочном мире, в котором жила. Видно было, что ее нелепые поступки причиняют боль Ирсе, которая, в конце концов, поднялась и заявила:

– Схожу за Фрейей, – и вышла из зала.

– Куда пошла Ирса? – рассеянно поинтересовалась мама.

– К своим медведям, – ответила Эйдис.

– А ты знаешь, что она спасла двух детенышей после того, как их мать пыталась меня убить? Бедная Ирса чуть не погибла, защищая меня.

– Вы это помните? – вскинула брови вёльва.

– Что помню?

Эйдис нахмурилась.

– Я сегодня так устала. Пойду отдохну немного, – сказала мама, встала и, положив вышивку на край очага, вышла из зала. Я молча наблюдала, как ткань соскальзывает с края прямиком в пламя.

Эйдис вздохнула.

– Где Гудрун? – спросила я.

– Спит, – ответил Торстен. – Плакала весь день.

Я нахмурилась.

– Торстен, в деревне остались мужчины?

Он покачал головой.

– Только старики и дети.

Я повернулась к Эйдис и наклонилась к самому уху, чтобы Торстен не расслышал.

– Как ты? Тебя никто не тронул?

– Я в порядке. Локи меня защищает.

Я нахмурилась: ненавидела, когда Эйдис уклонялась от прямого ответа.

– Что дед сказал Хофунду?

– Ярл сказал конунгу Гудмунду, что ты сбежала, как только узнала, что его сын хочет на тебе жениться. С его слов, ты сказала, что скорее умрешь, чем выйдешь замуж за Хофунда.

Я застыла на месте.

– Это уже слишком.

– Вот именно.

– И конунг ему поверил?

– Откуда мне знать, о чём думает конунг?

Я нахмурилась.

– Я не знаю, – вздохнула Эйдис.

– А Хофунд?

– Я попыталась с ним встретиться, но ярл запретил мне выходить из дома.

– Как запретил?

Эйдис прикоснулась к скуле.

– Уже всё зажило. Он запретил единственным известным ему способом. Мне пришлось напомнить ему о его слове.

– Мне надо найти способ связаться с Хофундом.

– Он не поверит ярлу. Он знает тебя, Хервёр. А если поверит – значит, он тебя не достоин.

– Тогда почему он уплыл?

– А что он должен был делать – искать тебя по склонам гор? Но с уходом ярла ты сможешь всё изменить. А пока тебе следует отдохнуть. Я попрошу остальных приготовить нам ужин, пока не разразилась буря.

– Буря?

– Да, – кивнула Эйдис. – Твоя кровать готова.

Я поднялась. Усталости не чувствовала, но мне очень хотелось быть рядом с матерью. Мне было неприятно находиться так далеко от нее все это время.

– Спасибо, Эйдис.

Она кивнула, развернулась и направилась на кухню.

Я прошла по узкому коридору в семейные покои. Гудрун спала под грудой мехов. Она была мягкосердечной девушкой; её я могла не бояться.

Когда заглянула в комнату Асты, меня охватила растерянность. Близнецы спали в своей кровати, не обращая внимания на разыгравшуюся драму. Как она могла вот так просто их бросить? Неужели она их совсем не любила? Возможно, и нет, если учесть, что они были сыновьями Кальдера.

Неудивительно, что она всегда выделяла Лейфа, ведь всё это время она была влюблена в Эгила.

Неужели она действительно плела заговор вместе с Эгилом и Эйлифом, планируя избавиться от Кальдера? Разве она не понимала, как на это отреагирует дед?

Из дальней комнаты я услышала тихое пение матери. Этот звук испугал меня – мама никогда не пела. Многие говорили мне, что моя мать – одаренная певица, благословленная Браги, но при мне она ни разу не раскрыла свой талант.

Я уставилась на открытую дверь комнаты. Ее голос, дарованный самим асами, мелодичным эхом разносился по коридору, а ее сладкая песня отдавалась дрожью в самой древесине. От этой мелодии у меня по позвоночнику побежали мурашки, а волосы на руках встали дыбом. Все эти годы она клялась, что поет как лягушка на болотах. Но сейчас она пела, как богиня.

Я зашла в нашу комнату. Она лежала в постели, уставившись в потолок, и мелодия эхом разносилась по всему помещению. Когда песня закончилась, она повернулась и улыбнулась мне, но по ее щекам катились слёзы.

– Хервёр, твои волосы выглядят так, будто ты пробиралась через заросли. Ты снова тренировалась с Лейфом?

– Нет, мам. Похоже, я забыла их расчесать.

– Не дай бог, бабушка тебя увидит. Точно убьёт на месте, – произнесла Свафа, снова забыв, что её собственная мать давно умерла.

Я забралась на кровать и положила голову маме на грудь.

– Я скучала по тебе.

– Я тоже скучала. Аста скоро вернётся, она отправилась за молоком.

– Тебе так хочется молока?

– Нет, молоко нужно для ребёнка.

Я закрыла глаза, на которые уже навернулись слёзы, стоило мне подумать о девушке, которой она, должно быть, когда-то была. Красивая, как Сиф, умная и полная жизни, она явно покоряла сердца всех, кого встречала. Жаль, я никогда не видела ее такой.

Мама тихонько напевала, поглаживая мои спутанные волосы. В маминых объятиях я почувствовала, как с меня свалилась какая-то тяжесть, и вскоре погрузилась в сон.

Я шла через пылающую деревню. Все дома были в огне. Мертвые лежали на улицах. От зародившейся в груди ярости у меня затряслись руки. Из-за ближайшего дома выскочил человек и, подняв топор, бросился на меня.

Не дав мужчине опомниться, я вонзила меч ему в живот.

Мужчина перевел взгляд с оружия на меня, и свет в его глазах померк.

Когда я вытащила меч, лезвие, мокрое от крови, засверкало в лунном свете розоватым.

На возвышенности за деревней стояло высокое дерево. Его ветви серебрились лунным сиянием. Я увидела сидящих на нём воронов Одина – глаза и уши Всеотца в этом мире. Они каркнули, увидев меня.

Я повернулась, чтобы направиться к дереву, но тут путь мне преградила фигура.