Текст книги "Воительница: Под полной Луной (ЛП)"

Автор книги: Мелани Карсак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Там! В лесу! – закричал он, поднимая тревогу.

Выглянув из-за дерева, я увидела, как мужчины из отряда достали мечи и топоры, а грабители напали со всех сторон. Но, по крайней мере, благодаря воронам у путешественников появился шанс. Решив, что моя работа выполнена, я побежала в лес.

Продираясь сквозь снег, я быстро метнулась обратно к деревьям, подальше от дороги. И мне почти удалось скрыться, когда кто-то выскочил из-за одного из деревьев.

Один из грабителей.

– Я видел, что ты сделала, девка, – прошипел мужчина, хватая меня за руку, и рывком притянул к себе. – Там, на дороге, сейчас сражается мой брат!

– Значит, твой брат – грязный разбойник! – выплюнула я ему в лицо.

Мужчина скривился и сжал моё лицо.

Во мне вспыхнула ярость. Я закричала, сжала свой маленький ножик и вонзила его в плечо мужчины. Он взвизгнул и отпустил меня, а я бросилась прочь, не теряя ни секунды.

Легкий ветерок дул по лесу, заставляя снежинки танцевать вдоль замёрзшего наста.

Хервёр.

Я оглянулась, чтобы посмотреть, кто звал меня по имени.

Вокруг никого не было. Над головой громко каркали вороны.

Мужчина, придя в себя, вытащил из-за пояса топор и бросился за мной.

Я отступила назад, но споткнулась о припорошенный снегом корень. Упав на землю, я широко раскрытыми глазами смотрела, как мужчина кинулся на меня с поднятым топором и сверкающими яростью глазами.

Кто-то свистнул.

Мужчина, чей взгляд был прикован ко мне, поднял глаза.

– Что за…, начала он, и его глаза расширились от удивления.

К моему удивлению, мимо меня пронеслась черная фигура, прыгнула на грабителя и повалила его на землю. Красная кровь брызнула на белый снег, когда медведь вцепился человеку в горло. Его ноги тряслись, а крики тонули в кровавом бульканье.

Страх пронзил меня насквозь, и я вскочила на ноги.

Внизу, на дороге, я слышала, как бились мужчины.

Человек, лежащий передо мной на снегу, испустил свой последний вздох.

Я повернулась и посмотрела назад. Там, спрятавшуюся среди высоких деревьев, я заметила фигуру в плаще. Рядом с незнакомцем стоял еще один медведь. Человек окликнул медведя, который напал на разбойника, жестом приказывая ему вернуться, и тот внял зову своего хозяина.

Я уставилась на незнакомца. Его лицо были полностью скрыто капюшоном. Не говоря ни слова, он повернулся и направился обратно в лес.

Схватив нож, я бросилась за незнакомцем.

– Подожди!

Фигура остановилась. Обернувшись, она снова посмотрела на меня. Подул ветер, отбросив ткань капюшона и открывая женское лицо.

Растрепанные пряди светлых волос развевались на ветру. У женщины был шрам, который тянулся по всему лицу от линии роста волос до подбородка. Она долго смотрела на меня, затем жестом пригласила следовать за собой.

Не говоря ни слова, мы поднялись по склону горы. Путь в гору, усеянный упавшими деревьями, острыми камнями, глубоким снегом и густой ежевикой, затруднял наше путешествие.

Женщина так и не произнесла ни слова. Опираясь на посох, она поднялась наверх, и ее медведи брели рядом с ней.

Мы, наверно, шли больше часа, когда наконец добрались до входа в пещеру на склоне утеса. Затаив дыхание, я остановилась и огляделась. Подо мной открывался прекрасный вид на фьорд и покрытые льдом горы, окружавшие Далр. Я едва могла разглядеть деревню. Крыша длинного дома ярла выделялась на фоне окружающего пейзажа. Кроме него, в глаза сразу бросались верхние ветви Ока Гримнира.

Женщина и ее медведи направились в пещеру.

Осторожно переступая, я последовала за ними. Оранжевый свет отражался от стен пещеры. Только стоя у обрыва, я задумалась, стоило ли мне приходить сюда. Но женщина и ее медведь спасли мне жизнь. Это что-то значило, не так ли?

Я поправила плащ и зашла в пещеру.

Вход в пещеру был узким и резко заворачивал влево, переходя в большую комнату. Дальше узкие туннели уходили вглубь горы. Я оглядела помещение. У одной из стен лежал небольшой тюфяк, на котором, должно быть, спала женщина, а в полу была вырыта яма для костра.

На стене висел старый щит, выкрашенный в темно-синий и зеленый цвета. Там же располагались охотничьи принадлежности, рыболовные сети, горшки и другие снасти. Рядом с ними лежали топоры и мечи.

Женщина сняла плащ и бросила его на тюфяк. Отставив посох, она отошла вглубь пещеры и схватила два бревна. Я видела, как она прихрамывает. Вернувшись к огню, она опустилась на колени и поморщилась, но ничего не сказала, просто принялась подбрасывать угли.

Мой взгляд снова устремился вглубь пещеры – туда, где исчез один из медведей. Другой лег у костра и уставился на пламя, его глаза казались затуманенными от усталости.

– Здесь ты слишком близко к Свартальфхейму¹, – сказала я женщине. – А дверги не злятся, что ты живёшь рядом?

– Не помню, чтоб они мне это когда-то высказывали.

– Кто ты?

– Ирса. Присядь, Хервёр, – сказала она, жестом приглашая меня расположиться у огня.

– Откуда ты знаешь моё имя?

Женщина пожала плечами и налила мне рог эля.

– Пожимание плечами – не ответ.

– Боги поведали мне, – усмехнулась она.

– Какой из богов? – поинтересовалась я.

На губах Ирсы заплясала лёгкая улыбка.

– Разве это важно? Я знаю, кто ты.

Я оглядела комнату, разглядывая ее щит и другое оружие на стене.

– Ты – воительница.

– Я была ею.

– Ты совершала набеги с ярлом?

Женщина кивнула.

– Это оттуда у тебя шрам?

Она не ответила и задала встречный вопрос:

– Почему ты следила за дорогой?

– Кто-то же должен.

– А люди ярла не защищают Далр?

– Далр? Защищают. Дороги? Нет.

– Но разве дороги, ведущие в Далр, не должны быть под защитой самого Далра?

– Должны.

– Значит, ярл не защищает Далр.

Я не стала с ней спорить.

– Дай-ка я посмотрю, – сказала она, указывая на нож у меня на поясе.

Она села на табурет напротив меня.

Вытащив нож, я протянула его женщине. Я старалась не смотреть на огромную рану, которая тянулась по правой стороне ее лица. Что бы с ней ни случилось, ей повезло, потому что правый глаз остался целым.

Она повертела нож у себя в руках.

– Это неподходящее для тебя оружие.

– Это ещё почему? Потому что я девочка?! Но вы же сами…

– Где твой топор? Где меч?

– Я… Ярл не разрешит мне ходить с настоящим оружием. Я нашла нож и сделала это, – произнесла я, указывая на рогатку у себя на поясе.

Женщина сложила руки на груди.

– Если тебе нельзя иметь оружие, почему тогда есть это?

– Потому что я хочу иметь оружие! А ярл хочет, чтобы я сидела и ткала.

Ирса рассмеялась.

– Если это так, то что ты делаешь, защищая Далр?

– Я плохо слушаю.

– Действительно?

– Ну, точнее не так. Я слушаю только то, что хочу.

Ирса фыркнула.

– А вот это честный ответ. Но в этом-то и проблема.

– Какая?

– Если ты слишком упряма, чтобы слушать ярла, ты, скорее всего, умрешь, если всё, что у тебя будет с собой, – эта зубочистка, – сказала она, указывая на мой нож.

Она подбросила мой маленький ножик в воздух, затем поймала его за рукоятку и проделала это снова. И снова. Поймав его в последний раз, она швырнула нож через всю комнату. Лезвие с глухим стуком пробило щит, висевший на стене.

– Возможно, в следующий раз я возьму с собой швейную иглу, – усмехнулась я.

Женщина захохотала.

– Или ты можешь меня научить.

– Научить тебя?

Я кивнула.

– Я буду защищать дороги. Если все, что у меня есть, – это нож и рогатка, так тому и быть. Если, конечно, ты не научишь меня, как правильно.

Ирса хмыкнула.

– Дочь Свафы.

Я кивнула.

– А кто твой отец?

Мои щеки вспыхнули.

Никто ничего не знал о моем отце. Ярл Бьяртмар называл его проклятым человеком. По правде говоря, я даже не знала имени своего отца. А моя мать… она больше ничего не помнила.

– Я не знаю.

Ирса наклонилась вперед и долго сидела, молча глядя на потрескивающее пламя костра.

Через несколько минут она поднялась, вытащила мой клинок из щита и протянула его мне.

– Бо, – произнесла Ирса, окликая сонного медведя. – Иди с Хервёр. Проводи её в целости и сохранности до деревни, – сказала она, жестом показывая мне, что пора уходить.

Я сунула нож за пояс и протянула ей рог с элем.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Женщина кивнула.

Не сказав больше ни слова, я ушла. Но это была лишь наша первая встреча. Хотела Ирса этого или нет, но она только что стала самым важным человеком в моей жизни.

Глава 4

Подозрения насчет Эгила и Эйлифа всё ещё крутились у меня в голове, когда я подходила к пещере Ирсы. Я услышала лязг металла еще до того, как добралась до входа.

Бо бежал впереди меня. Как и всегда, я остановилась, чтобы посмотреть на фьорд сверху. Порт был полон лодок, а отблески костра освещали всю долину.

Завтра прибудут ярл Ньял и ярл Туве. Как только они доберутся сюда, ярл будет слишком занят, чтобы беспокоиться обо мне, и мои исчезновения останутся незамеченными. За последнюю неделю дедушка, по меньшей мере, дюжину раз читал мне нотации, чтобы я оставалась дома, не путалась под ногами, была ухожена, как подобает леди, и молчала. Без сомнения, сегодняшний акт храбрости был бы вознагражден только осуждением – или еще чем похуже.

Как всегда, я не оправдала ожиданий моего деда в том, что стану идеальной немой и послушной девушкой. Но пока я смотрела на воду, внутри меня разгоралось желание. Эта страсть была подобна пламени. Я хотела покинуть это место. Хотела повидать мир. Хотела сражаться, совершать набеги и путешествовать. Далр был похож на тюрьму.

Я разочарованно выдохнула, и моё дыхание облачком пара застыло в морозном воздухе.

– Ты собираешься стоять снаружи и жаловаться богам, или всё-таки войдешь? – крикнула Ирса.

– Я не жаловалась богам, – возразила я и вошла в пещеру.

В нос мне ударили резкие запахи мяса, трав и… медведей. Бо плюхнулся рядом со своим братом Гоби. Теперь оба стали взрослыми черными медведями. И, несмотря на то, что медведи должны вести себя естественно, они вели себя скорее как домашние животные, чем как дикие звери.

– Ты не там, где должна быть, – сказала Ирса, откладывая клинок, который ровняла молотком. – И у тебя дыра в броне, которой раньше не было.

– Не только в броне, но и в плече.

Ирса усмехнулась.

– И кому удалось?

– Горму.

Ирса кивнула, но промолчала.

– Он пришёл с отрядом в дом ярла, намереваясь нас всех убить.

– Он убил ярла?

– Нет.

– Прискорбно. Я как твоя мать?

Не знаю, чем Ирсу так интересовала моя мать, но она постоянно спрашивала о Свафе.

– В безопасности.

Женщина кивнула.

– Значит, ты сражалась.

– Да.

– И была ранена.

– Да.

– А остальные?

– Я всё ещё на своих ногах. Они – нет.

– Отлично. – Ирса устало зевнула, присела к костру и помешала что-то в котелке. – Есть хочешь?

Я покачала головой.

– Думаю, в этом замешаны братья Кальдера.

– Почему ты так решила?

– После нападения они отправились в дом Хамнера Одноухого и о чём-то там шептались.

– И только потому, что они шептались, ты решила, что это сговор?

Достав кусок хлеба из корзинки, стоявшей возле очага, она окунула его в пузырящуюся жидкость и пожевала, задумчиво кивая и одобряя собственное творение.

Я нахмурилась.

– Не только. Ещё из-за их манеры поведения. Они всегда смотрят исподлобья, всегда чего-то выжидают…

Ирса пожала плечами.

– Возможно, ты и права. Но что с того? Их отец стар. У их брата, – она посмотрела на хлеб в своей руке, – мозг меньше, чем этот кусок. Почему они не могут быть честолюбивы? Ты бы хотела, чтобы тобой правил Кальдер?

– Нет, но ведь есть ещё Лейф.

Ирса откусила ещё кусок хлеба и снова пожала плечами.

– Твой брат – сильный воин. Когда он возвращается?

– Завтра. С конунгом Гудмундом.

– Ярл Бьяртмар тебя не послушает. Поговори с Лейфом.

Я кивнула. Если бы мой кузен остался тем же человеком, каким был год назад – до того, как отправился в Грунд на службу к конунгу, – он меня послушает.

– Значит таков твой путь. Если твой брат хочет защитить то, что ему принадлежит, он должен остаться, – сказала Ирса и снова посмотрела на мое плечо. – Как твоя рана?

– Эйдис о ней позаботилась.

– У неё волшебные руки.

– Локи посоветовал ей приготовить для меня мазь. По крайней мере, так она мне сказала.

Ирса рассмеялась.

– Кто бы сомневался!

– Ты придёшь в деревню на блот?

Ирса разломила последний кусочек хлеба пополам и обмакнула кусочки в бульон. Повернувшись, она свистнула братьям-медведям. Те подняли головы. Она бросила им ломти хлеба, и они, подобно гончим, проворно схватили угощение.

– Зачем мне идти в Далр, чтобы пообщаться с Одином? Всеотец прекрасно слышит меня и на моей горе.

– Ирса, – произнесла я, хмуро глядя на нее. С момента моей первой встречи с воительницей, когда я была ещё маленькой девочкой, она приходила в Далр меньше десяти раз. Что-то случилось давным-давно; что-то, заставившее Ирсу переселиться из Далра в горы, и она об этом никогда не говорила. Она изо всех сил избегала деревни.

– Может быть, Око Гримнира, – сказала я, имея в виду священное дерево, которое росло в священной роще, – вдохновит богов поведать тебе что-нибудь новое.

– Сомневаюсь. – Ирса усмехнулась и посмотрела на выход из пещеры. – Посмотрим. Ты, конечно, можешь остаться, но скоро в деревне заметят, что тебя нет.

– Уверена? Моя мать больше ничего не замечает.

– Если Свафа что-то до сих пор и замечает, то это именно тебя.

В этом я сильно сомневалась. Разум моей матери существовал вне времени и пространства.

Но она не всегда была такой.

Иногда я слышала, как люди в деревне говорили о том, какой она была веселой и жизнерадостной, каким сладким голосом пела, словно сам Браги благословил её. Но теперь… Она была пустой оболочкой, не осознававшей, кто она такая и где находится.

Но в одном Ирса была права. Когда дедушка поймет, что я ушла, он начнёт расспрашивать Эйдис, которая ради меня снова солжёт. А в последний раз, когда Эйдис солгала ярлу, её синяки заживали больше недели.

Я поднялась на ноги.

– Приходи на блот.

Ирса поднялась вслед за мной, устало зевнула и махнула братьям Бо и Гоби.

– Проводите её до опушки.

– Ты же знаешь, я сама могу себя защитить.

– Надеюсь. Иначе получится, что я впустую потратила последние десять лет своей жизни.

– Приходи на блот, – снова попросила я.

Ирса дернула головой и закатила глаза. Ну что ж, по крайней мере, она обдумает моё предложение.

Я одарила седовласую воительницу полуулыбкой и направилась к выходу из пещеры; медведи вприпрыжку последовали за мной.

– Разве вы двое не должны жить в лесу, как нормальные медведи? А вы, знай, валяетесь себе у костра. Вы больше похожи на коврики у кровати, чем на животных, – сказал я братьям, погладив каждого из зверей по голове.

Сейчас это были уже взрослые медведи, которые, стоя на четырёх лапах, доходили мне до груди. Но независимо от того, насколько они выросли или насколько постарели, они никогда не отходили от Ирсы.

Выходя в ночь, я оглянулась на пещеру, ловя отблеск оранжевого костра.

– Идём, – махнула я медведям рукой и направилась вниз по склону горы, обратно в Далр.

Глава 5

Я проскользнула в дом, надеясь, что никто не заметил моего отсутствия.

Большая часть людей уже разошлась. Дедушка всё ещё кричал на своих советников в соседней комнате. Все охранники были на местах и находились в состоянии повышенной готовности. В центре залы ярко горел огонь, и некоторые из людей деда сидели и пили, все еще поднимая тосты за павших на пути в загробную жизнь. Я направилась в сторону спален, когда мое внимание привлекло какое-то движение в тени.

– Эйвинд, – поприветствовала я, поворачиваясь лицом к скальду.

Он склонил голову в ответ. Музыкант, предсказатель или поэт – трудно было определить, чем на самом деле занимался скальд. Единственное, что я знала наверняка, – он путешествовал с моим дедушкой с тех пор, как тот был ещё юношей.

Он стоял, глядя на комнату остекленевшими глазами. Тушь под его глазами потекла, словно капли после дождя. Он сильно заморгал, словно отгоняя какое-то видение, а затем повернулся ко мне.

– Где ты бродишь, Хервёр? – прошептал он. – Я вижу тебя во тьме и слышу, как Всеотец что-то шепчет тебе. Что он говорит?

– У него и спроси, – огрызнулась я.

Мы с прорицателем не сводили друг с друга взгляда.

Спустя несколько долгих мгновений, он рассмеялся. Я улыбнулась.

– Всеотец слишком мудр, чтобы говорить со мной о тебе.

– Никто со мной не говорит, Эйвинд. Я – никто.

– Значит, время пока не пришло.

Резкий тон ярла, за которым последовал удар кулаком по столу, привлек наше внимание.

– Вы найдёте ответы, или ваши лживые языки и глухие уши будут висеть на моей шее! – закричал дедушка.

Я посмотрел на Эйвинда. Он приподнял и опустил брови.

Один за другим советники моего деда уходили. Сквозь деревянные планки, отделяющие зал совета от холла, я увидела своего дедушку, стоящего перед огнём с рогом эля в руке.

Я кивнула Эйвинду и тихо направилась в зал совета.

Молча вошла, раздумывая, говорить деду то, что выяснила, или нет. Я уже почти решила уйти и промолчать, когда ярл повернулся и увидел, что я стою рядом. Его глаза сузились, а ноздри раздулись от ярости.

– Почему ты ещё не спишь?

– Кто может спать рядом с головорезами?

– Твоя благословенная мать. Твоя тетя. Твои двоюродные братья. Твой дядя. Моя жена. Я – единственный! Единственный, кто видит, – крикнул он и бросил свой рог с элем в костёр. Жидкость брызнула, частично погасив пламя.

Я медленно вдохнула, выдохнула, собралась с мыслями и выпалила:

– Эгил и Эйлиф покинули зал и, как воры в ночи, направились к дому Хамнера Одноухого. Там они вполголоса беседовали с другими отступниками. Когда они закончили, то ушли под покровом темноты, как провинившиеся твари.

Ярл долго и пристально смотрел на меня.

– Кто тебе это сказал? – спросил он наконец.

– Никто. Я видела, как они переглядываются и перешёптываются, поэтому проследила за ними и увидела всё своими глазами.

– Они тебя видели?

Я покачала головой.

– А Кальдер?

– Его там не было.

Ярл постучал костяшками пальцев по столу.

– Кто был с ними? Кто там встречался?

Я перечислила имена мужчин, которых узнала.

Дедушка уставился на меня желтоватыми, налитыми кровью глазами. Когда-то он был великим воином. Он совершал набеги и был человеком, которого следовало бояться. Теперь же единственное, что сдерживало его власть, – это сила его личности. И если такие люди, как Горм, могли учуять запах гнили в воде, то и другие его почувствовали бы.

Мой дедушка пересек комнату, подошёл ко мне и внимательно изучил моё лицо.

– Красота твоей матери… Но эти глаза. Его глаза. Я же сказал тебе оставаться в холле и не лезть не в свое дело. Ты не воительница и никогда ею не будешь, – сказал он и резко ударил меня. – Убирайся с глаз моих долой!

Щека вспыхнула болью, но я ничего не сказала. Я заставила себя стоять спокойно. Каждый инстинкт во мне хотел схватить старика за шею и вышибить из него дух.

Я слегка покачнулась. Мое сердце бешено колотилось, а кровь бурлила в венах. Я слышала, как она стучит у меня в висках. Ужасная ярость охватила меня, заставляя мои руки дрожать и судорожно сжиматься в попытке успокоиться.

– Ты слышала меня, Хервёр. Убирайся! – прошипел ярл.

Вместо этого я шагнула к деду и встретилась с ним взглядом, наклонившись поближе, чтобы он мог заглянуть в мои глаза – в его глаза.

Убийственная ярость внутри меня кричала и билась, как дикое животное в клетке. Я встретилась взглядом с дедушкой, позволяя ему увидеть монстра внутри меня.

Он смотрел на меня и хмурился, затем покачал головой. Бормоча что-то себе под нос, он прошел мимо меня, оставив одну в зале совета.

Его глаза.

Его глаза.

Отца, чьего имени я даже не знала.

Я проскользнул по коридору в семейное крыло. Аста ворочалась в своей постели в полудрёме. Мои юные братья, как щенки, свернулись калачиком в постели рядом с ней. Кальдер спал в кровати детей. В моей собственной комнате мать снова витала во снах, а Эйдис заняла мою кровать. Она лежала, раскинувшись, ее руки и ноги торчали во все стороны, а черные волосы напоминали растёкшуюся под головой лужицу чернил.

Я пересекла комнату и села у постели матери. Сняв ботинки, скользнула к ней, поморщившись, когда мое плечо слишком сильно ударилось о кровать.

– Хервёр? – прошептала мама, когда я положила голову ей на живот.

– Мам? Ты не спишь?

– Нет, – сонно прошептала она, гладя меня по волосам.

– Кем был мой отец?

– Твой отец?

– Кто он?

– Глаза янтарного цвета, как сосновая смола весной, – мечтательно произнесла она.

– Но кем он был?

Мать не отвечала.

– Мама?

– Хервёр?

– Кем был мой отец?

– Любовью всей моей жизни, – ответила она и заснула.

За эти годы я слышала много историй о своём отце.

Некоторые говорили, что мой отец был странником, что они с моей матерью любили друг друга всего одну ночь, а потом он ушел. Это была великодушная история, которая сделала меня незаконнорожденным ребенком либо авантюриста, либо какого-то странствующего бога.

Другие рассказывали, что мою мать похитили и изнасиловали, а ярл Бьяртмар смог спасти её лишь после того, как уже всё случилось.

Третьей – наиболее распространенной – историей было то, что моя мать влюбилась в раба. И когда ярл узнал об этом, он приказал убить этого человека.

Но кем бы ни был мой отец, в моей истории всегда был один и тот же сценарий. Я родилась слишком рано, появившись на свет крошечной, и после моего рождения мать забыла все, что когда-либо знала. Она не помнила ничего и никого. Когда она действительно что-то вспоминала, это были короткие урывки. Так и вышло, что я стала дочерью человека, чье имя никогда не произносилось вслух.

Насколько я могла судить, его помнил только мой дедушка, который никогда не произносил его имени. Его глаза. Если другие и знали, кем был мой отец, они никогда в этом не признавались.

По словам моего деда, мой отец был проклят, что сделало проклятой и меня. Что бы я ни делала, какой бы храброй или сильной, или красивой, или умной я ни была, ярл Бьяртмар всегда, глядя на меня, видел только одно: глаза янтарного цвета.

И ненавидел меня за них.

Глава 6

На следующее утро я проснулась от ворчания Эйдис и медленно открыла глаза, чувствуя боль в плече.

– Думаю, тебе не на что жаловаться после такой хорошей ночи. Ты спала в моей постели, – сказала я, осторожно прикасаясь к ране.

– Да, только вот утром меня уже облаяли все, кому не лень, – сказала она, а затем насмешливо залаяла. – «Поднимай Свафу. Буди Хервёр. Что ты делаешь в холле? Гав, гав, гав!». Ярл сегодня в прекрасном настроении. Ну, естественно. Дозор заметил, что флот ярла Ньяла входит в наши воды. Твой любимый дедушка и Кальдер отправились их встречать.

– А братья Кальдера?

– Вместе с ними. Выглядели почти такими же счастливыми, как и ярл.

– Нас всех перережут в собственных постелях.

– О, нет. Только не меня. Мне предначертана другая судьба, и я должна ей следовать. И ты тоже. Что касается остальных, – протянула Эйдис и пожала плечами. – Тебя действительно это так сильно волнует? Куда ты ходила прошлой ночью?

– К Ирсе.

– Старая медведица. Она придёт на блот?

– Нет.

– Значит, она умнее, чем все остальные.

– Хочешь сказать, тебе не нравится блот? Разве ты не принесешь жертву Локи?

– Мы с Локи будем смеяться над всеми вами, измазанными в крови. Грязными. Неопрятными. Ни мне, ни моему богу такое не по душе.

Я покачала головой.

– Эйдис…

Она подмигнула мне и повернулась, чтобы разбудить маму.

– Просыпайся, спящая Свафа, – сказала Эйдис, тряся мою мать за плечо. – Пора вставать.

– Что случилось? – пробормотала она.

– Высокопоставленные гости.

– Конунг Ингви? – сонно спросила мама.

Эйдис рассмеялась.

– Вы снова плетете небылицы, леди Свафа. Нет, это ярл Ньял.

– Мне не нравится его имя. Язык можно сломать, – рассеянно пожаловалась мама.

Мы с Эйдис захохотали в голос, но слова матери не остались мной не замечены. При чём здесь конунг Ингви?

Мама поднялась и направилась к выходу из комнаты, по-прежнему в ночной рубашке.

– Куда ты? – поинтересовалась я.

– Помочь матери одеться.

– Бабушка мертва.

– Ой, и правда, – рассеянно произнесла она и повернула обратно.

– Так, – хлопнула в ладоши Эйдис, выкладывая для мамы светло-фиолетовое платье с симпатичным темно-фиолетовым подолом. – Давайте расчешем ваши волосы и оденем вас в это, леди Свафа.

– Как скажешь, Тора.

Мы с Эйдис переглянулись. Тора, рабыня матери, умерла, когда я была ещё младенцем. Эйдис просто пожала плечами и продолжила работу. Мать называла Эйдис многими именами – Тора, Ауд, Ингеборга – в конце концов, Эйдис просто откликалась на этот странный полет фантазии или результат плохой памяти.

Я подошла к сундуку и порылась в своих платьях. Непрактичные, временами даже опасные из-за длинных рукавов и подола – они мне были не нужны. Я схватила кожаную куртку.

– Даже не думай, – нахмурилась Эйдис.

– Но…

– Ты наденешь голубое платье.

– Но…

– Голубое, Хервёр, – перебила меня Эйдис. – Ты должна надеть голубое.

– Голубое? – Мало того, что дедушка и так контролировал каждый аспект моей жизни, теперь он стал диктовать, во что мне одеваться?! – И когда ты стала прислушиваться к тому, что прикажет ярл?

Эйдим повернулась ко мне и усмехнулась.

– А кто сказал, что голубое платье – это прихоть ярла?

Я хмуро посмотрела на нее, но больше вопросов задавать не стала. С тяжелым вздохом я стянула с себя старую одежду и начала переодеваться. В голубое платье.

* * *

Одевшись, мы с мамой вышли из зала и стали ждать начала праздника. Как и было велено, я надела голубое платье, а тяжелая, отороченная мехом накидка защищала меня от ветра.

Дедушка вернулся из порта вместе с ярлом Ньялом, Кальдером, Эгилом, Эйлифом и женой Эйлифа Хельгой. По какой-то причине Эгил так и не был женат.

Ярл и его семья остановились в нашем главном доме, а остальная часть их отряда разбила лагерь в поле между деревней и рощей. В ближайшие несколько дней в Далре ожидалось много гостей. Обычно пустое поле превратилось во временное поселение, когда все начали собираться на зимний блот. Взглянув в ту сторону, я увидела, как к небу поднимается дым от походных костров.

Тетя Аста и жена дедушки, Гудрун, вышли вперед, чтобы поприветствовать собравшихся.

– Где Лейф? – поинтересовалась мама, оглядывая толпу.

– Он с конунгом Гудмундом. Скоро прибудет, – успокоила её я.

Мама нахмурилась, сбитая с толку.

Ярл Ньял выглядел еще более дряхлым, чем когда я видела его в последний раз. Он словно ссохся, и меха на плечах явно давили на него своим весом. Он был хрупким и опирался на посох, заходя в зал.

Когда ярлы ушли, к нам присоединилась жена Эйлифа, Хельга.

– Леди Свафа, – сказала она, широко улыбаясь матери. – Зимний холод пробуждает румянец на ваших щеках. Как вы себя чувствуете в этот прекрасный день?

– Холодно. А вы кто?

– Хельга. Уверена, вы меня помните. Я гостила здесь зимой три года назад и здесь родила свою третью дочь.

– Как мило, – ответила мама и пошла прочь.

Я мягко коснулась ладони Хельги.

– Она не хотела тебя обидеть.

Хельга вымученно мне улыбнулась, одёрнула руку и бросилась вслед за всеми из залы.

Её холодность окатила меня ледяной волной и смыла любое тёплое отношение. Ну, естественно, даже самые дальние родственники считают меня незаконнорождённой. И глупо переживать по этому поводу.

– Да чтоб их Фенрир проглотил! Пошли, начались зимние игры. Может, посмотрим? Мужчины будут бороться за приз, а это всегда приятное зрелище, – сказала Эйдис, дергая меня за руку.

– А не боишься, что Локи заревнует?

Эйдис рассмеялась.

– Идём! До тебя здесь никому нет дела.

– А нельзя выдать эту горькую правду как-то помягче?

– Конечно, можно, но зачем тратить время впустую? – сказала Эйдис с озорной улыбкой, взяла меня под руку, и мы направились прочь из залы.

Глава 7

Мы с Эйдис спускались по узким деревенским тропинкам к полю на окраине города. За ним раскинулась большая роща, в которой должны были совершаться священные обряды, и где росло священное дерево под названием Око Гримнира. Повсюду были установлены палатки, чтобы защититься от холода; в импровизированном поселении горели костры.

Мы прошли через разбитый лагерь.

На одной стороне поля молодые люди играли в кнаттлейкр. На другой стороне мужчины выстроились в линию, чтобы метать копья через обруч на противоположном конце поля.

Среди мужчин я заметила Торгуда, сына кузнеца. Он примерялся к весу копья в своей руке и мускулы на его плече вздулись, напрягаясь.

Он посмотрел на нас с Эйдис и улыбнулся. Этот весёлый парень никогда не упускал возможности пофлиртовать.

– Пришли посмотреть на мою победу, леди Хервёр? – поинтересовался он.

– Сначала нужно оценить, на что ты способен, – ухмыльнулась я.

Остальные участники отошли в сторону, чтобы он мог подойти к линии. Парень поднял копье, глубоко вдохнул-выдохнул и бросил.

Копье поднялось высоко вверх и, перелетев сверху от кольца, приземлилось в снег. Бросок был хорош. Но недостаточно.

– Видели, как далеко оно улетело? – крикнул мне Торгуд. – Дальше, чем все остальные. Может, поцелуете меня за это?

– Хервёр тебе скорее зубы выбьет, чем поцелует, – добродушно хохотнул один из мужчин.

Я подмигнула мужчине и повернулась к Торгуду.

– Да, улетело далеко. Но следующий раз попробуй попасть в кольцо.

– Зачем Хервёр мужчина, который не может попасть своим копьём в нужную дырку? – подхватила Эйдис, и мужчины захохотали на всё поле. – Следующий раз постарайся лучше, мальчик.

Я толкнула её локтем под рёбра.

Торгуд смущённо кашлянул, а потом засмеялся вместе со всеми. Я кивнула ему, и мы с Эйдис двинулись дальше.

Мы остановились, чтобы понаблюдать за мужчинами, которые участвовали в борцовском поединке. Несмотря на холод, они сняли рубашки и пытались удержать друг друга в захвате.

Судя по всему, ставки уже были сделаны. Рыча и сдавленно хрипя, мужчины катались в грязи, пытаясь победить.

– Может, они и сильные, но после этого будут пахнуть, как свиньи. Жаль, – сказала Эйдис, отворачиваясь от этого зрелища. – Ну ладно, идём дальше.

Мы побрели вдоль ряда торговых повозок и палаток. Там продавали кожу, горшки, корзины и другие мелкие безделушки.

Я остановилась, чтобы посмотреть на украшения, сделанные женщиной и ее маленькой дочерью. У них был целый ассортимент каменных и стеклянных бус, серебряных и стальных колец для волос и заколок, серебряных амулетов в форме Мьельнира и других красивых вещиц.

Среди безделушек я заметила брелок, сделанный из шляпки натурального желудя и кусочка янтаря, отлитого в форме желудя.

– Это..? – я подняла амулет повыше.

– Да-да, прекрасная задумка. Работа моей дочери, – ответила женщина.

Я посмотрела на девочку, которой было от силы лет двенадцать.

– Отлично сделано. Где ты нашла такой великолепный янтарь?

– Вдоль берега, – ответила мне девчушка. – Летом его вымывают волны, особенно после сильного шторма.

Я улыбнулась ей.

– А откуда пришла идея сделать его похожим на орех?