Текст книги "Воительница: Под полной Луной (ЛП)"

Автор книги: Мелани Карсак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Мелани Карсак

Воительница: Под полной Луной

Оригинальное название: Shield-Maiden: Under the Howling Moon

Автор: Мелани Карсак / Melanie Karsak

Серия: Путь в Вальхаллу 1 / The Road to Valhalla 1

Переводчик: Карина Романенко

Редактор: Евгения Волкова

Пролог

Сон всегда был одним и тем же. Я шла по горящей деревне. Мертвые валялись на узких, грязных улицах. Дым и запах обугленных тел наполнили мои ноздри, но я не испугалась. Вокруг себя видела сильных воинов со щитами, раскрашенными в красный и черный цвета. Гери и Фреки, волки Одина, украшали щиты. Воины совершали набеги и насиловали. Я продолжила свой путь к холму за деревней, где росло высокое дерево.

Полная луна висела в небе, частично скрытая широкими ветвями. В её бледном свете вырисовывался силуэт. Подвешенный за ноги, он покачивался над землёй под дуновением ветра.

А на ветке, к которой был подвешен человек, сидели Хугин и Мунин, вороны Всеотца.

Они громко каркнули, стоило мне подойти.

Его глаза были закрыты.

Я упала на колени.

– Отец! – прошептала я.

Каждый раз, когда он открывал глаза, это пугало меня. Черная дыра там, где должен был быть его левый глаз, притягивала. Когда я заглянула в пустоту, мне показалось, что она проглотит меня целиком.

– Хервёр. Дочь моя. Владей мечом двергов. Будь моей воительницей.

– Но я ведь никто. Ничто.

Как и всегда, он улыбнулся. Но из-за того, что висел вниз головой, его улыбка казалась хмурой.

– Только не для меня.

Вороны с громким карканьем слетели с дерева.

Когда я повернулась, чтобы посмотреть на них, мой дух покинул мое тело. Я летела вместе с ними, из звездного света подо мной был соткан огромный жеребец. Я еще раз посмотрела на тела мертвых, усеявшие землю. Но на этот раз я заметила свечение тех душ, которым суждено было попасть в Вальхаллу. Я вскинула руки, чтобы призвать их, и в моей руке сверкнул сияющий меч.

Но, как и каждую ночь, сон разлетелся мириадами осколков. Когда я открыла глаза, я снова превратилась в Хервёр. Нелюбимую и нежеланную всеми.

Всеми, кроме Одина.

Глоссарий

Места и люди

Далр – дом Хервёр и семьи ярла Бьяртмара.

Око Гримнира – священное древо Далра.

Грунд – дом конунга Гудмунда.

Сильфрхейм – дом ярла Ньяла.

Ярл Бьяртмар – ярл Далра, дедушка Хервёр.

Гудрун – четвёртая жена ярла Бьяртмара.

Леди Свафа – дочь ярла Бьяртмара, мать Хервёр.

Хервёр – дочь Свафы.

Леди Аста – дочь ярла Бьяртмара.

Кальдер – сын ярла Ньяла, муж Асты.

Лейф – сын Асты и Кальдера.

Хакон и Хальгер – близнецы Асты и Кальдера.

Ярл Ньял – отец Кальдера, Эйлифа и Эгила.

Хельга – жена Эйлифа.

Ярл Туве – союзник ярла Бьяртмара и старый враг ярла Ньяла

Эрик – сын ярла Туве.

Конунг Гудмунд – конунг Грунда и отец Хофунда.

Хофунд – сын конунга Гудмунда.

Эйвинд – скальд из Далра.

Торстен – личный охранник ярла Бьяртмара.

Ирса – дева-воительница из Далра.

Фрейя – гидья из Далра.

Фроде, Биргер, Ивар – старые друзья Лейфа из Далра.

Даг – лодочник из Далра.

Горм – отступник из Далра.

Хилли – дочь Горма.

Мифологические личности и Боги

Конунг Сигрлами – первый владелец меча Тюрфинг.

Двалин и Дурин – дверги, выковавшие Тюрфинг.

Асы и ваны – группы богов в скандинавской мифологии.

Один (Гримнир, Всеотец) – верховный бог в скандинавской мифологии.

Локи (Лофт) – скандинавский бог хитрости, обмана и коварства; приёмный сын Одина,

Бальдр – скандинавский бог красоты и света.

Тор – скандинавский бог грома и молний, владелец Мьёльнира.

Браги – скандинавский бог-скальд, покровитель поэзии.

Фригг (Фригга) – скандинавская богиня, жена Одина.

Сиф – скандинавская богиня, жена Тора, обладательница золотых волос.

Хеймдалль – скандинавский бог, страж мирового древа и Асгарда.

Фрейр – скандинавский бог плодородия и мужской силы.

Фрейя – скандинавская богиня любви и плодородия; предводительница валькирий; ездит в колеснице, запряжённой двумя котами

Девять матерей Хеймдалля – группа женских персонажей из скандинавской мифологии; девять сестёр, которые часто ассоциируются с морем.

Хугин и Мунин – вóроны Одина.

Определения и понятия

Блот – обряд, церемония жертвоприношения.

Годи – жрец.

Гидья – жрица.

Ярл – один из высших титулов в иерархии; первоначально означал племенного вождя.

Скальд – поэт, бард.

Вёльва – провидица; женщина-пророчица.

Дикая Охота (Оскорея) – призрачная охота, возглавляемая Одином.

Глава 1

Я резко подскочила, словно кто-то насильно выдернул меня из сна, и несколько секунд пыталась прийти в себя.

На улице всё ещё было темно. Лампы в комнате, которую я делила с матерью, мигали. Их пламя превращало помещение в гобелен из оранжевого света свечей и мрачных теней.

Глубоко засевшее чувство беспокойства заставило меня сжаться. Что-то было не так.

Выскользнув из постели, я потянулась к поясному ремню, на котором висели мои топоры-близнецы, Хугин и Мунин, названные в честь воронов Одина. Я вытащила оружие и, ступая босыми ногами по холодному каменному полу, пересекла комнату и подошла к матери. Спящая она была такой же, когда бодрствовала, – погружённая в свои мечты. Волосы, такие же золотистые, как у Сиф, обрамляли красивое лицо. Ее ничего не беспокоило. Ее никогда ничего не беспокоило.

И снова меня охватило ужасное предчувствие. Я почувствовала, как в ночи шевельнулись тени. А может просто воспоминания о несбыточном сне омрачали мою жизнь наяву?

И вдруг я услышала приглушённый вскрик.

Я вышла из маленькой комнаты, которую делила с матерью, и пошла по узкому коридору. В комнате рядом с нашей спали моя тетя Аста и ее муж Кальдер. В дальнем конце комнаты мои юные двоюродные братья-близнецы Хакон и Хальгер растянулись друг возле друга поперек тюфяка. Никого не тревожили тени, которые преследовали меня.

И снова этот странный рыбий запах, растекающийся в ночном воздухе…

Мой дедушка, ярл Бьяртмар, и его новая жена Гудрун спали в самой большой комнате. Девушка лежала обнаженная, рука моего деда обхватывала ее грудь. Я бы прикрыла ее и убрала его проклятую лапающую руку, но не могла избавиться от неумолимого чувства срочности, от которого мое сердце бешено колотилось.

Без всякой на то причины во мне вспыхнуло желание боя; я хотела выхватить Хугина и Мунина, но не понимала, почему.

Странный сдавленный звук за пределами дома ярла повторился.

Я поспешила по длинному узкому коридору в общий зал.

Люди ярла спали. Огонь в центре залы почти потух, а невольники, которые должны были за ним следить, сами куда-то исчезли. Чем ближе я подбиралась к выходу, тем ярче становился запах сырой рыбы. Так пахли мужчины в поселении.

Я повернулась, чтобы разбудить Торстена, личного охранника дедушки, и в этот момент дверь в дом с лёгким скрипом отворилась. Я встретилась с пристальным взглядом человека по ту сторону порога. Горм. Отступник, который ненавидел моего деда почти так же, как и я.

Он шагнул в зал, держа топор и щит наготове, и его люди – по меньшей мере, дюжина – последовали за ним.

– Хервёр, – прошептал он, – веди себя тихо, и мы пощадим тебя и твою мать.

Неужели даже они знали, как сильно ненавидели меня в моём собственном доме?

Конечно, знали.

Все знали.

Миллионы возможных вариантов будущего промелькнули у меня в голове.

Я увидела себя освободившейся от ига моего деда. Наконец мы с мамой смогли жить в мире.

А ещё я увидела своих двоюродных братьев, убитых в кроватках. Увидела, как сыновья Горма стали ярлами. Как Горм нарушает данное мне слово и убивает нас с матерью.

Или как люди моего деда просыпаются, выживают и узнают, что я стояла в стороне и позволила какому-то проклятому рыбаку и его вонючим разбойникам перерезать глотки моей семье.

– Торстен. Опасность, – громко и чётко произнесла я.

Охранники сразу же зашевелились. Торстен вскочил на ноги.

– Неправильный выбор, – прорычал Горм.

Я не ответила, потому что часть меня понимала: он прав.

– Ярл Бьяртмар! Стража, стража! – закричал Торстен и развернулся, чтобы вступить в бой.

Люди Горма испустили боевой клич и атаковали.

С громко колотящимся сердцем я бросилась через комнату и присоединилась к драке. Мои ладони обхватили древки Мунина и Хугина так крепко, что стало больно.

Огромный воин повернулся ко мне с мечом наготове. Он поднял свое оружие, думая разрубить меня надвое, но мои топоры были быстрее, а я была меньше и проворнее. Одним топором я вспорола ему брюхо, другим – отрубила руку. Кровь забрызгала меня с ног до головы. Мужчина упал, а я, не теряя ни секунды и непрерывно вращая оружием, быстро развернулась и разрубила голову другого нападавшего.

Я услышала снаружи крики. Значит, подняли тревогу. Заговор Горма раскрыт. Теперь все люди в деревне встанут, чтобы защитить своего ярла.

Один из людей Горма, мелкий хорёк с тонким клинком, обошёл охранников и направился к задней части длинного дома. К моей семье. Я поспешила за ним, но залитый кровью пол оказался предательски скользким, и я пошатнулась. Ещё не успев толком вернуть равновесие, я бросила Хугина.

И попала в цель. Мужчина упал у выхода из залы, и его выпавший клинок звякнул на каменном полу.

Позади меня кто-то зарычал. В нос ударил острый запах немытого тела и рыбы. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть истинного великана, готового обрушить на меня свой топор.

Я увернулась от удара, схватила щит со стены и повернулась лицом к нападавшему. Его топор сильно ударился о щит, как что мои кости чуть не затрещали. Но прежде чем он успел выхватить свое оружие, я отбросила щит в сторону. Это быстрое движение удивило его и вырвало оружие у него из рук.

Моё сердце колотилось так громко, что я едва могла думать. Единственной мыслью было отвратительное «тук-тук, тук-тук».

Я закричала, крутанула Мунин и отрубила великану голову.

– Стража! Стража! Где мои люди? – кричал мой дед, ярл Бьяртмар, и его скрипучий голос эхом разносился по длинному дому. – Кальдер! Кальдер, просыпайся!

Вне себя от злости, я повернулась к Горму, который вытаскивал клинок из живота какого-то несчастного.

Ярость застилала мне глаза. Я вскинула топор и бросилась на него. Но он предвидел мой удар и успел блокировать.

Позади нас в залу ворвалась толпа мужчин.

Я посмотрела Горму в глаза. Если ему удастся убить меня, он сможет сбежать. Я глубоко вдохнула, стиснула зубы, а затем ударила его по голове своей собственной головой как можно сильнее.

Он отшатнулся и упал на колени.

На мгновение у меня закружилась голова, но единственное, что я слышала – это стук собственного сердца в груди.

Люди ярла ворвались в комнату, убивая других несостоявшихся убийц. Торстен уже собирался вонзить клинок в спину Горма, когда ярл Бьяртмар окликнул его.

– Нет! Свяжи его. Свяжи. Это будет наше подношение богам.

Я обернулась и посмотрела на дедушку.

Он сильно хмурился. Обойдя залу, он оглядел побоище и зарычал, выпуская воздух сквозь зубы. Затем повернулся и уставился на меня, оглядывая с головы до ног. Я была в крови от макушки до пят, а в плече торчала выпущенная кем-то стрела. Я даже не почувствовала, когда она попала в меня, боль настигла меня лишь сейчас.

Мой дед хмыкнул и повернулся к охранникам.

– Торстен, что произошло?

– Ярл, я не уверен…

– Горм привез людей на корабле. Ольга заметила его с той стороны леса, – вмешался Корт, один из воинов в деревне. – Они напали прежде, чем она успела предупредить нас.

Ярл презрительно скривился и снова повернулся к Торстену.

– Они вошли в мой дом. Мой дом! И ты им это позволил!

– Ярл… они пробрались втихаря, как воры. Если бы не Хервёр… Это она…

– Молчать! – рыкнул мой дед. – Уберите здесь. Вынесите тела. Горма отведите в сарай и свяжите. Ещё кто-нибудь из его людей остался в живых?

– Да, ярл. Ещё трое снаружи.

– Они порадуют богов на Великом блоте. И вымойте здесь всё.

Зала тотчас превратилась в шумный улей. Тела вынесли на улицу, огонь посреди помещения снова разожгли.

Я отступила назад, пытаясь убраться подальше от этого хаоса. Мое сердце все еще бешено колотилось, а в висках давило; руки дрожали, и было больно дышать.

– Хервёр! – рявкнул мой дедушка.

Я сделала медленный глубокий вдох и подошла к нему.

В дверях позади него появились моя тетя Аста и двоюродные братья-близнецы Хакон и Хальгер. Кальдер, мой дядя, стоял рядом с дедушкой. В руке у него был меч, но я видела, что он все еще блестел от жира, которым его полировали. Была ли эта штука вообще острой?

– Дедушка, – спокойно поприветствовала я.

Я знала, что за этим последует. В доме ярла Бьяртмара не было места будущей воительнице. Он уже дал это совершенно ясно понять. Я была его родственницей. Я не могла избежать его решения. В его понимании, девушка должна носить платья и заниматься ткачеством. Я была обязана быть женственной. Но он не отберёт у меня мои топоры. И мои сны.

– Что ты здесь делала?

– Защищала свою семью.

– Для этого у меня есть мужчины, – сплюнул он мне под ноги. – Убирайся и приведи себя в порядок.

На пороге залы появилась моя мать.

– Отец? Что случилось?

Тяжело дыша, мой дедушка пересек комнату и вышел через главную дверь.

Мои двоюродные братья обменялись быстрыми взглядами и поспешили за ним; Кальдер неохотно последовал за ними.

– Хервёр, у тебя из плеча торчит стрела? – поинтересовалась мама.

– Да.

– А, ясно, – тихо ответила она, развернулась и направилась обратно в свою комнату.

Я смотрела, как она уходит. Лишившись рассудка, она даже не осознавала, что происходит.

Я бросила взгляд на свою тётю Асту. Она смотрела вслед сестре, затем, словно придя в себя, моргнула и повернулась ко мне.

– Тебе нужна помощь? – спросила она.

– Нет, – ответила я, наклонилась и вытащила Мунин из спины мертвеца. Держа в каждой руке по топору, я направилась вслед за всеми на улицу.

– Хервёр! – мягко позвала меня Аста.

Но я не обернулась и только ускорила шаг.

Земля под моими ногами промёрзла насквозь. Я шагала по снегу, почти не чувствуя холода. На окраине деревни – там, где суша встречалась с морем, – вода плескалась о замерзший берег. В темноте ночи волны казались черными. Вдоль причала покачивались лодки.

Однажды я покину это место. У меня будут свои люди, свой отряд, и вместе с ними я буду драться за свою мечту, которую обещал мне во снах Один.

Меч двергов.

Какую судьбу мне бы это не уготовило…

Так или иначе, я уберусь из дома ярла. Вскоре мой двоюродный брат Лейф вернётся от конунга Гудмунда. Этой весной он возглавит поход, и я отправлюсь вместе с ним. Я не стану сидеть здесь и разыгрывать из себя послушную девицу. Лейф возьмёт меня с собой, и я отправлюсь навстречу тому, что мне предначертано. Я знаю, что это правда. Один никогда не лжёт.

Единственное, что стояло между мной и моей судьбой, была моя жизнь… и ярл, который ею управлял.

За главным домом находилась прачечная. Я толкнула дверь. Эйдис, сидевшая рядом с бочкой для стирки белья, подняла на меня глаза. В руках она держала чистое постельное белье. Рядом с ней стояла миска с травяной настойкой и баночка с остро пахнущей мазью.

Я нахмурилась.

– Если ты знала, что кто-то собирается меня убить, могла бы и предупредить.

Она усмехнулась; ее темные глаза, чудесно сочетавшиеся с темно-каштановыми волосами, мерцали золотистыми искорками в тусклом свете лампы.

– Но ведь не убили?

– Нет, но могла рассказать, что что-то замышляется.

– Но я не знала, что замышляется.

– Тогда откуда всё это? – спросила я, кивая на лекарства.

– Локи сказал мне приготовить их для тебя, вот я и приготовила. Это что, стрела в твоём плече?

– Точно. А Локи не потрудился сказать тебе, что кто-то собирается сегодня ночью убить мою семью? – По мере того, как мое сердцебиение успокаивалось, боль в плече становилась все более заметной. Рана давала о себе знать.

– Нет.

– Тогда что он тебе сказал?

– Приготовить вот это, – повторила Эйдис, указывая на лекарства. – И, конечно, он сказал мне то, что говорит всегда. Этот сладкоголосый демон прошептал: «Эйдис, однажды ты…»

– «…зачнёшь от меня ребёнка», – закончила я за неё. Эту историю я слышала уже сотни раз.

Эйдис усмехнулась, и, как всегда, я увидела странный блеск в ее глазах. Большинство считали её сумасшедшей и не верили её видениям. Кто поверит, что невольницу наградили даром предвидения? Кто бы стал делать из рабыни – вёльву?

Локи.

И если верить рассказам Эйдис, бог-проказник очень любил ее. Но никто не верил Эйдис. Никто, кроме меня.

– Садись, – произнесла Эйдис.

Я подчинилась.

Её пальцы начала сосредоточенно ощупывать мою рану.

– На тебе кожаная туника, она тебя и спасла. Конечно, стрелу всё равно придётся подрезать, чтоб легче вытащить… И кстати, почему ты спишь во всеоружии?

– Я долго тренировалась вечером, а потом уснула, не раздеваясь.

– Наверно, ярл вне себя от счастья, – озорно ухмыльнулась Эйдис.

– Он не знает.

– Конечно, он не знает. И сколько мужчин ты убила сегодня, воительница?

– Ни одного.

– Врёшь. Полагаю, ярл был очень благодарен своей сильной внучке, надежде его рода и защитнице всей семьи?

Я рассмеялась, и от резкого движения плечо, словно снова пронзила стрела.

– Эйдис, – выдохнула я.

– Не дёргайся, – попросила она. Сначала она расшнуровала мою кожаную куртку, затем, обхватив за плечо, подрезала древко стрелы. Любое движение причиняло боль, и я вздрогнула.

– Вот всё почти и закончилось. А теперь последний штрих, – сказала Эйдис. Она осторожно приподняла мою тунику, прижимая ткань к ране, но вскоре отбросила свою затею. – Будет лучше, если я просто разорву тунику. Потом всё зашью.

Я закрыла глаза. Ткань разорвалась с громким треском.

Эйдис промыла травяным настоем моё плечо.

– А теперь самое весёлое. Сделай глубокий вдох…

– Эйдис? – прошептала я.

– Что, Хервёр?

– Что Локи говорил тебе обо мне?

– Мы говорим с ним о любви, а не о тебе, девочка.

Я хмыкнула и снова поморщилась.

– Ну Эйдис…

– Боги используют таких людей, как ты, Хервёр, вот увидишь, – сказала она. – А теперь сделай глубокий вдох.

Сильным рывком Эйдис выдернула стрелу из моего плеча.

Я стиснула зубы, чтобы не закричать, и перед моими глазами заплясали черные точки. Я покачнулась, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. И стоило мне это сделать, как услышала глубокий мужской голос:

Хервёр…

Хервёр…

Правда сама тебя найдёт.

Глава 2

После того, как Эйдис обработала мою рану, мы вдвоем вернулись в зал. Казалось, весь город проснулся и собрался внутри.

Эйдис направилась в мою комнату, чтобы принести мне сапоги и плащ, а я тихо проскользнула в заднюю часть зала. Мой дедушка, стоя в самом центре, окинул собравшихся свирепым взглядом.

Все были на взводе. Я чувствовала напряжение, царившее в этом месте. Учитывая, что другие ярлы и конунг Гудмунд должны были прибыть со дня на день на зимний блот, нападение оказалось как нельзя некстати. Если другие ярлы узнают, что кто-то пытался убить нашу семью, моего деда сочтут слабым. А это было именно тем, чего он терпеть не мог.

Я прислонилась к опорной балке и наблюдала из тени. Центральный очаг снова разожгли, лампы ярко горели, кровь с пола была смыта. Сидя в своем кресле на возвышении над собравшимися, дедушка хмурился, не сводя глаз с огня. Тени, отбрасываемые пламенем, заставляли его выглядеть старше своих лет: уголки рта сердито опустились вниз, а в темных глазах отражалось горящее золото пламени.

Этот человек и так жил в постоянном раздражении, но события сегодняшнего вечера пробудили в нем что-то особенное. Ярл Бьяртмар когда-то был свирепым воином, и сегодня вечером я увидела отголоски того человека.

Сделав глубокий вдох, он откинулся на спинку кресла и перевел взгляд с огня на собравшуюся толпу. Золотая цепь на его шее сверкнула, а острый взгляд заставил комнату погрузиться в тишину.

– Торстен уже отбыл с двумя кораблями. Ферма Горма и его семья скоро заплатят за предательство, – произнёс он, и в голосе безошибочно угадывалась злоба.

Мужчины в комнате одобрительно закричали, но в глазах некоторых была какая-то отстраненность, которая не ускользнула от моего внимания. Кто из них был в сговоре с Гормом? Я начала медленно обходить комнату, по пути разглядывая мужчин и прислушиваясь к обрывкам разговоров.

– … Горм это заслужил…

– … предатель…

– … вероломно напал…

Но я смотрела на тех, кто молчал.

В частности, я наблюдала за младшими братьями Кальдера – Эгилом и Эйлифом. Кальдер был старшим сыном соседнего правителя, ярла Ньяла. Он женился на Асте, чтобы скрепить союз двух владык.

После смерти деда и ярла Ньяла – который, кстати, тоже уже был далеко не молод, – наши земли были бы объединены под властью Кальдера. Но только дурак не заметил бы, что младшим братьям Кальдера эта идея никогда не нравилась. Между братьями существовала напряженность, которую я никогда не понимала. Эгил и Эйлиф, казалось, ненавидели Кальдера. Особенно Эгил.

Я не могла не согласиться с их неприязнью. Кальдер был тупым и трусливым. Но неужели братья ненавидели его только из-за этого? Учитывая преклонный возраст ярла Ньяла и его слабое здоровье, я подозревала, что скоро мы узнаем, что на самом деле намеревались делать Эгил и Эйлиф после смерти своего отца, несмотря на брачный союз.

Пока дедушка говорил, Эгил и Эйлиф обменялись понимающими взглядами, которые говорили о многом. Были ли они в сговоре с Гормом или просто сочувствовали ему? Если они были в сговоре, знал ли Кальдер об этом или эта пара работала с Гормом против моего деда и моего дяди?

Я перевела взгляд с братьев на Кальдера, который стоял за спиной моего деда.

Рябое лицо Кальдера было неподвижно, на нем не проявлялось никаких эмоций. Либо он был более искусен в маскировке, чем сам Локи, либо его разум был подобен пустому сосуду. Последнее казалось наиболее вероятным. Не помню, чтобы Кальдер когда-нибудь высказывал хоть сколько-то стоящие мысли.

Эйдис нежно положила руку на мое здоровое плечо и протянула мои вещи. Я взяла сапоги и присела, чтобы их натянуть.

Пока мой дед говорил, я видела, что многие разделяли его злобу; жажда крови росла в них с каждым гневным словом, которое произносил ярл.

Но были и другие, кто в прошлом пострадал от ярла Бьяртмара. В их глазах светилось невысказанное оправдание поступку Горма. Они были рады, что кто-то выступил против моей семьи, хотя сами они ничего бы не предприняли.

– Мы собрались в Далре на блот! Это так мы чтим богов? Демонстрируя отсутствие преданности своему ярлу, которому вы все поклялись в верности? Это предательство – оскорбление богов. Горм и его люди заплатят высокую цену!

Зал взорвался криками сочувственного возмущения.

Ярл Бьяртмар покачал головой.

– Пусть наказание Горма послужит напоминанием любому, кто мечтает поднять меч на мою семью!

– «Если только её не зовут Хервёр, тогда я не буду особо против», – прошептала мне Эйдис на ухо.

Я повернулась к ней и закатила глаза.

Эйдис фыркнула.

Ярл Бьяртмар поднялся.

– Мы не позволим бесчестию и предательству Горма опозорить мой дом и богов. Все вы, стоящие передо мной, – хорошие и преданные люди. Мы почтим память тех, кто погиб, защищая мою семью. Мы забудем об обмане живых, выпьем и восславим усопших, когда они отправятся в Вальхаллу!

Собравшиеся разразились криками одобрения.

Хотя слова дедушки были воодушевляющими, перекошенное выражение его лица говорило мне, что он чувствовал что угодно, только не радость. Он встал, кивнул собравшейся толпе, а затем сделал знак своим ближайшим советникам. Они вышли из зала, примыкающего к помещению для совещаний сразу за ним. Невольники начала разносить выпивку среди ожидающей толпы.

Я оглядела свирепую толпу. Опьяненные выпивкой и жаждой мести, их глаза блуждали по каждой женщине в зале. Я взяла Эйдис за руку и притянула ее поближе к себе.

– Многие из них уже пьяны, и у половины в глазах одна похоть.

– Только у половины? – усмехнулась Эйдис, оглядывая комнату, и прищурилась. Она была рабыней, и вряд ли ей удастся выйти из этого зала без посягательств какого-нибудь мужчины, если только она не уйдет прямо сейчас. – Да, ты права. Пойду к леди Свафе. Может, ей нужна помощь.

Я кивнула.

– А как же ты? – нахмурилась Эйдис.

– Мои вороны меня берегут, – улыбнулась я, поглаживая древки топоров. – Иди!

– Не забывай, воительница, что у тебя дырка в плече.

– Простая царапина.

Эйдис покачала головой и, стараясь не привлекать внимания, направилась к покоям моей матери.

Скрестив руки на груди, я наблюдала, как Эйдис выходит из комнаты. Убедившись, что ей никто не помешал, я вернулась к наблюдению за братьями Кальдера, которые тихонько перешёптывались.

В зале становилось шумно. Мужчины обезумели от выпивки, перекрикивая друг друга и меряясь силой. Братьям Кальдера, видимо, тоже надоел весь этот хаос, и они направились к выходу. Я подождала, пока они выскользнут за дверь, и последовала за ними.

Снаружи было тихо. Почти полная луна – зимняя, волчья – над головой заливала деревню серебристым сиянием. Снег мерцал белизной.

Пытаясь отгородиться от звуков, доносящихся из зала, я прислушивалась к хрусту снега и замерзшей грязи, когда Эгил и Эйлиф направлялись в деревню. Уловив звук их шагов, я последовала за ними. Мое сердце забилось чаще. Заметив следы мужчин на снегу и чутко прислушиваясь к звуку шагов, я накинула капюшон и пошла следом.

Стараясь, чтобы меня не заметили, я осторожно ступала по снегу и держалась в тени, пробираясь по узким тропинкам между домами. Наконец, догнав братьев, я заметила, что они направлялись к дому человека, с которым частенько разговаривал Горм. Хамнер Одноухий. Мужчины приблизились к двери, остановились и огляделись.

Я прижалась спиной к стене здания, сливаясь с тенями.

Не заметив меня – и будучи уверенными, что за ними никто не следит, – братья вошли внутрь.

У меня заколотилось сердце, а в венах забурлила ярость. Неужели они все сговорились? Если да, то знал ли об этом Кальдер? Выступил ли он вместе со своими братьями против деда? Зачем ему это делать? Он и так был наследником, который станет ярлом после смерти деда. А Лейф, без сомнений, последует за Кальдером. Мой двоюродный брат уже сейчас превосходил своего отца и по силе, и по умениям. Нет, Кальдер же не настолько глуп… Надеюсь.

Дедушка выдал Асту замуж за слабака, за человека, который не мог обеспечить безопасность своей семьи. Хотя у Асты и Кальдера было много детей, я видела по глазам Асты, что любви между ними практически не было.

И все же, каким-то образом, дедушка предпочел мне недалекого Кальдера. Я, его родная внучка, его родная кровь, была для него никем и ничем. И все потому, что моя мать зачала меня не от того мужчины. Разве в этом была моя вина?

Выйдя из тени, я направилась к дому, легко ступая, чтобы остаться незамеченной.

Ставни на окнах были закрыты, но я присела у стены, расположившись прямо под ним. Отсюда я могла уловить обрывки разговора.

– Топорная работа, – прошипел Эгил.

– … безрассудно… непродуманно…, – Эйлифа было почти не слышно.

– А ваш отец? – спросил кто-то. Скорей всего, это был Хамнер Одноухий, но я не была уверена.

– Он прибудет завтра на блот, – ответил Эгил.

Они продолжили разговор вполголоса, и я больше не смогла разобрать ни слова.

Я неподвижно стояла на месте, сливаясь с тенями и напрягая слух. По деревне пронесся легкий ветерок. Ледяной воздух пробрал меня до костей. Танцующая позёмка издавала звук, похожий на низкий вой. Запрокинув голову, я уставилась на луну.

Я глубоко вдохнула, в затем медленно выдохнула морозный воздух, переведя взгляд на заснеженный пейзаж за деревней. Неподалеку, на границе леса, заметила медведя, сидящего на опушке. Темный мех прекрасно скрывал его, если бы не сверкающие в свете луны глаза, которые выдавали зверя с головой.

– Мы будем следить… решать, что делать дальше… Лейф вернется… скоро узнаем, – сказал кто-то, но, опять же, я смогла расслышать только часть разговора.

Упоминание о моем двоюродном брате, который должен был вернуться завтра с конунгом Гудмундом, было самой важной деталью. Если бы кто-нибудь выступил против Лейфа, я бы убила каждого, у кого хотя бы мелькнула такая мысль.

Мгновение спустя я услышала шарканье ног.

Медведь рыкнул, повернулся и направился обратно в лес.

Двигаясь быстро и бесшумно, я поспешила прочь от дома Хамнера Одноухого, стараясь оказаться как можно дальше от заговорщиков. Я не была уверена в том, что услышала, но что-то подсказывало мне, что дедушка должен знать.

Если, конечно, он станет меня слушать.

Глава 3

Укрывшись в лесу, я выжидала в тени, пока братья Кальдера и остальные не ушли, присматриваясь к каждому мужчине по очереди.

Я знала их всех. Большинство из них были известными отступниками или недовольными членами нашего сообщества, такими как Хамнер Одноухий, но я удивилась, увидев некоторых других собравшихся.

Я запомнила их всех, чтобы потом рассказать дедушке. И вместо того, чтобы потом вернуться в дом, повернулась и направилась вглубь леса. В темноте ночи стволы деревьев казались черными, как эбеновое дерево. Но там, где лунный свет падал на кору, древесина приобретала серебристый оттенок.

Бесшумно ступая по снегу, я пробиралась между деревьями, пока не оказалась лицом к лицу с медведем. Он принюхался и заворчал.

– Бо, – поприветствовала я его.

Он тихо рыкнул.

Я усмехнулась и погладила его по голове.

– Тебя послала Ирса или сами боги?

Медведь глухо зарычал.

– Смотрю, ты не из болтливых. Идём!

Найти дорогу было нетрудно, даже в темноте. Подъем по склону горы был тяжёлым, но за эти годы я привыкла к таким нагрузкам.

Мне было семь лет, когда моя безрассудная храбрость чуть не стоила мне жизни. И только благодаря ей я все еще была жива.

* * *

За несколько дней до тинга я, семилетний ребенок, взяла на себя обязанность присматривать за дорогами, ведущими в Далр. В течение последних дней все известные тропинки, ведущие в наш город и из него, кишели грабителями. Поскольку люди ярла Бьяртмара не могли или не желали ничего предпринимать, кому-то нужно было следить за дорогой. И я решила, что этим «кем-то» должна быть я.

Обхватив одной рукой костяную рукоятку своего ножа, а другой вцепившись в шершавую кору дерева, я опустилась на колени в снег.

Бандиты спрятались в лесу на склоне холма над тропой, выслеживая небольшой отряд, направлявшийся в деревню. До сих пор они оставались невидимыми – но, конечно, не для меня. Они переглядывались и могли напасть в любую минуту.

Бандиты наблюдали за отрядом.

Я наблюдала за бандитами.

Я посмотрела на ветви деревьев над головой. На ветвях, съежившись, сидела стая недоброжелательных воронов. Покопавшись пальцами в заснеженной земле, я откопала камень. Вытащив из-за пояса рогатку, я заложила камень и прицелилась. Мой выстрел был точным. Вороны громко закаркали, поднимая тревогу.

Шум привлек внимание мужчин на дороге. Когда их предводитель оглядел лес, пытаясь понять, что потревожило воронов, он заметил бандитов.