Текст книги "Воительница: Под полной Луной (ЛП)"

Автор книги: Мелани Карсак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Это был высокий худой мужчина в длинном плаще. Он опирался на посох, а на голове у него был шлем с рогами. Но озорная улыбка и блеск серебристых глаз выдавали в нём…

– Локи, – прошептала я.

Он хихикнул, а затем подошел ко мне вплотную, и его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от моего. Он заглянул мне в глаза, и снова улыбнулся.

– Пора просыпаться, – произнёс он и дунул мне в лицо.

И от этого неожиданного порыва воздуха я проснулась.

В комнате никого не было.

Снаружи завывал ветер, сотрясая ставни. Шальной буран проникал через невидимую трещину в стене и ерошил волосы матери, пока она спала. Я поднялась, натянула на нее меха и пошла разжигать огонь. Ветер снаружи не утихал.

Как только огонь разгорелся, я вернулась в зал. Порывистый ветер трепал дверь. На улице уже стемнело. Ирса и Фрейя сидели у огня, а рабы деловито накрывали стол для вечерней трапезы.

Дверь загрохотала на петлях.

– Снежная буря, – сказал Торстен, увидев мое озадаченное выражение лица. – Ничего не видно на расстоянии метра перед собой. Ты вернулась как раз вовремя.

Я посмотрела на Эйдис, которая поставила на стол тарелку с хлебом и ухмыльнулась мне.

– Ужин готов, леди Хервёр, – позвала меня одна из рабынь.

– Спасибо. Приведёшь остальных?

Девушка кивнула и выскользнула в коридор.

Ирса и Фрейя, которые тихо разговаривали, прижавшись друг к другу, подняли головы. Я жестом пригласила их присоединиться к нам за столом.

Все расселись.

– Идём, Торстен, поедим, – позвала я.

Мужчина присел с нами.

– Странная погода, – сказал Торстен, настороженно глядя на дверь. – Сегодня утром было солнце.

– Странные времена, – ответила Фрейя.

– Может, боги нас прокляли? – поёжился Торстен

– Мы – игрушки богов, – просто ответила она. – Только время покажет их истинные намерения. Но поскольку мы не всегда можем понять волю богов, мы должны сами прокладывать свой путь.

– В доме ярла слишком много отчаяния, – сказал Торстен, беря с тарелки ломоть хлеба.

Фрейя пожала плечами.

– Возможно, ярл прогневил богов. Если он выбрасывает то, что дают ему боги, зачем им снова благословлять его?

И она перевела взгляд на меня.

Её слова заставили меня задуматься: неужели боги действительно накажут дедушку за то, как он со мной обошелся?

– Хервёр! – услышала я голос из коридора.

Я повернулась и увидела Гудрун.

– Слава богам, – улыбнулась она мне. – Я жила в страхе, что нас всех убьют. Слава Тору, ты пришла.

Мгновение спустя мимо нее промчались близнецы и бросились к столу. Гудрун хмыкнула.

– Смотри, какое счастье мне досталось от Асты, – произнесла она и поспешила за мальчиками.

– А вот и она, – сказала Эйдис, улыбаясь входящей маме.

– Ой, как мило, – улыбнулась мама, увидев всех нас. – Я голодна.

Она повернулась и посмотрела на близнецов, которые дрались друг с другом за место. Гудрун пыталась их разнять, но безуспешно.

– Мальчики, – резко позвала мама. – Садитесь и ешьте. Ведите себя прилично, – в конце фразы в её голосе сквозил холод.

Удивлённые, что Свафа их одёрнула, близнецы уселись на скамью.

– Иди есть, – сказала я Эйдис. – И все остальные тоже – добавила я, указывая на рабынь, слившихся с тенью. – Идемте, – позвала я их, указывая на пустые места в конце стола.

Девушки-служанки неуверенно переглянулись.

– Садитесь скорее, – присоединилась к моим словам мама. – Сегодня у меня день рождения. Вы же не хотите меня обидеть?

Ирса с Фрейей обменялись взглядами, но промолчали.

Эйдис опустилась на скамью рядом со мной. Протянув руку за кувшином, я наполнила ее кружку, а затем подняла свою.

– Скол! – произнесла я.

– Скол! – закричали остальные.

Под завывание ветра все ели и пили. Настроение было напряженным, но Торстен порадовал нас рассказом о поединке на блоте, во время которого самые знаменитые воины города боролись друг с другом так яростно, что даже не поняли, что в процессе посрывали с себя одежду. Только после того, как одного из бойцов повергли, они поняли, что были полностью обнажены.

Эта история вызвала смех за столом, но все равно в воздухе витало странное чувство.

Близнецы, наскоро расправившись с ужином, помчались в заднюю часть дома. Гудрун, задыхаясь от досады, поспешила за ними, бросив недоеденную тарелку с едой.

Все вокруг казалось странным. Я была дома, но не дома. Я была там, где должна была быть, и там, откуда меня изгнали. Я чувствовала себя на перепутье. Возможно, именно поэтому я вздрогнула, когда в дверь неожиданно постучали.

– Кому не сидится дома в такую погоду? – пробурчал Торстен.

Ирса тоже поднялась, положив руку на висевший на поясе топор.

Но Эйдис вдруг вскочила со скамьи и бросилась к двери. Она двигалась так быстро, словно её поднял и закрутил вихрь.

Торстен отпер дверь и распахнул ее настежь. На пороге стоял человек, одетый в плащ с капюшоном, закрывающим лицо, и опирался на высокий посох.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.

– Кто ты и что тебе нужно? – поинтересовался Торстен.

– Я лишь странник в поисках теплого места для ночлега, – ответил высокий незнакомец.

Эйдис стояла и раскачивалась на носочках, прижав руки ко рту, словно пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова.

Торстен обернулся и посмотрел на меня.

Я кивнула.

– Отлично. Но к утру ты уйдёшь, – предупредил Торстен.

– Конечно, – ответил незнакомец, вежливо поклонившись Торстену. В его голосе звучала мягкость, казавшаяся почти знакомой.

Я поднялась и сделала шаг навстречу гостю.

Эйдис порхала вокруг него, как бабочка над цветком, и чуть ли не искрилась от возбуждения.

Мужчина остановился, чтобы стряхнуть снег с сапог и плаща, а затем откинул капюшон. У меня перехватило дыхание, когда я узнала хитрые, озорные глаза странника.

Рядом с ним, довольная, как дорвавшийся до сметаны кот, переминалась с ноги на ногу Эйдис.

Он пришёл.

Глава 30

– Пожалуйста, входи, незнакомец, – позвала мама. – Присаживайся, – она указала на место рядом с собой.

Ухмыляясь, мужчина снял плащ и протянул его вместе с посохом Эйдис. У него были длинные темные волосы, доходившие до пояса. Он был худощав и выше всех, кого я когда-либо видела, но его глаза говорили сами за себя.

Он наклонился к Эйдис и прошептал что-то на ухо.

Она прикусила нижнюю губу, слушая и хихикая над всем, что он ей говорил. Затем кивнула, повернулась и положила плащ мужчины у огня, чтобы тот согрелся.

– Благодарю вас, леди Свафа, – вежливо кивнул незнакомец и, пройдя через всю комнату, сел рядом с моей матерью.

Ирса с любопытством окинула мужчину взглядом, а затем вернулась обратно на свое место рядом с Фреей, которая, прищурившись, не сводила взгляд со странника.

Оглядев стол, мужчина удовлетворённо выдохнул.

– Такой прекрасный ужин в такой холодный зимний день. Вы так не считаете, леди Хервёр?

Я молча смотрела на него.

– Прошу, присаживайтесь, – предложил он, указывая на мое место своими длинными изящными пальцами. – Я не могу есть, пока глава этого дома стоит.

Рабыни, почуявшие, что происходит что-то странное, быстро покончили со своей едой и отступили в заднюю часть дома.

Эйдис исчезла на несколько мгновений, а затем вынырнула из-за угла с кувшином меда, который ярл приберегал только для себя, и налила незнакомцу кружку.

Торстен, вернувшийся на свое место рядом со мной, попытался возразить, но я положила руку ему на плечо. Он вопросительно глянул на меня, но я жестом велела ему молчать.

Незнакомец поднес кружку к носу и сделал глубокий вдох.

– Какой прекрасный напиток, – прошептал он. – Просто прекрасный.

– И далеко ли вы путешествуете? – поинтересовалась мама, накладывая ему на тарелку мясо.

– О да, очень далеко.

– Как тебя зовут, незнакомец? – хрипло спросила Ирса.

– Лофт, – просто ответил он и принялся аккуратно нарезать мясо.

Эйдис оставила графин с медовухой перед гостем и снова удалилась на кухню.

Я взглянула на Ирсу, которая ответила мне вопросительным взглядом. Глаза Фрейи по-прежнему были устремлены на странника.

– У вас в Далре какое-то дело? – поинтересовался Торстен.

– Хм, – ответил мужчина, смакуя свой напиток. – Да.

– К кому? – не отставал Торстен.

Незнакомец покачал пальцем из стороны в сторону, пристально гладя на Торстена, словно ругая, пусть и игриво, за такой вопрос. И ничего не ответил.

Снова появилась Эйдис с огромным блюдом свежеиспеченного хлеба, от которого еще поднимался пар, рядом с которым лежали масло и мед, и поставила его перед мужчиной.

– Спасибо, Эйдис, – улыбнулся он, целуя руку вёльвы.

– Вы должны познакомиться с моей сестрой, – сказала мама. – Её кошки великолепны.

– Я обязательно их повидаю. А что насчёт вас, леди Свафа? Я слышал, вы прекрасно поёте.

– Я…, – начала мама и запнулась. – Нет, я не пою. Я вышиваю и пряду.

– Как норны.

Мама засмеялась легко и весело. Я давно не слышала у неё такого смеха.

Краем глаза я заметила, как Ирса и Фрейя переглянулись.

– Кажется, я когда-то пела, – задумчиво сказала ему мама. – Я пела и танцевала при дворе одного великого конунга. Все присутствующие были впечатлены.

– Даже боги замерли бы, чтобы посмотреть на выступление такой прекрасной женщины.

Мама смущённо хихикнула и покраснела. Она повернулась, чтобы позвать одну из рабынь наполнить её кубок, но незнакомец поднял кувшин и сделал это сам.

– Ой, не надо. Отец будет недоволен.

– Это уже неважно. В ближайшем будущем у него будут другие, более важные причины для недовольств.

Мама нахмурилась и промолчала, но слова незнакомца не ускользнули от меня. Я встретилась взглядом с Эйдис: она тоже уловила смысл.

Мама и незнакомец продолжали вежливую, временами ставящую в тупик вопросами, беседу. Как только с едой было покончено, наш гость отодвинул тарелку, налил себе еще стакан мёда и поднялся.

– Может, пересядем к огню? Думаю, Ирса хочет нам кое-что рассказать.

Я взглянула на озадаченную Ирсу.

И всё же, мы все встали из-за стола и собрались возле центрального очага, рассевшись на скамьях. Рабыни снова наполнили наши кружки, и, как всегда, слились с тенями за спиной.

– Ну что, Ирса, какую историю ты приготовила для нас на этот вечер? – поинтересовался странник.

Ирса покачала головой.

– Я не рассказываю историй.

– Это точно. Ты слишком серьёзна для этого, не так ли? Тогда, может быть, Торстен?

– Откуда вы знаете все наши имена? – требовательно поинтересовался Торстен, но я ткнула воина под ребра.

– Значит, от тебя мы тоже не услышим никаких историй? А как насчёт воительницы Хервёр? – ухмыльнулся он. Я встретила взгляд его озорных глаз. Они мерцали, как лунный свет на волнах.

– Мне тоже нечего рассказать. Но уверена, у такого странника, как вы, наверняка должны найтись интересные повествования.

– Хм, – задумался незнакомец, откидываясь на спинку стула. Он погладил свой заостренный подбородок, словно размышляя, и повернулся к матери. – Есть у меня одна история. Там есть и романтика, и трагедия. Хотите её услышать, леди Свафа?

– О, конечно! – хлопнула в ладоши мама.

Странник кивнул.

– Эйдис, еще один кубок, пожалуйста, – попросил он, наклонился вперед и уставился на пламя.

– Все началось в великом зале в Уппсале при дворе конунга Ингви…

Глава 31

Снаружи завывал ветер, грохоча дверью. Слуги растворились, оставив нас одних. Эйдис опустилась на скамью рядом с незнакомцем. Ее внимание было настолько поглощено им, что мне временами казалось, что она забывала дышать.

Незнакомец продолжил:

– В великой Уппсале, где растет священное древо, есть храм богов в честь Одина, Тора и Фрейра. В середине лета конунг Ингви устроил такой праздник, какого еще никто не видел. Со всех концов света съезжались ярлы, воины, воительницы и другие славные люди, чтобы поклониться богам и отпраздновать блот. И многие мужчины приходили, чтобы завоевать любовь Ингеборг, прекрасной дочери конунга. Но она не приняла ни одного из них, потому что любила героя – Хьяльмара.

Мои руки задрожали: когда я вспомнила, что слышала некоторые из этих имён из уст своей матери.

– Но Ингеборг была не единственной красавицей в зале, – продолжал Лофт. – Из далекого Далра ярл Бьяртмар привез с собой свою старшую дочь Свафу с золотыми, как у Сиф, волосами, и ее очень любили все сидевшие в том зале. А когда она пела и танцевала, некоторые думали, что сама Сиф спустилась к ним в облике смертной. Говорят, боги так поступают, когда хотят изменить чью-то судьбу. Вот и сейчас многие мужчины надеялись добиться руки Свафы. Ее обожали принц Альф и герой Одд Стрела. Но ярл был очень разборчив. Он любил свою дочь, как никто другой в Мидгарде. Для своей любимой дочери он готов был выбрать только самого лучшего мужа.

– В день блота с острова Больмсё в Уппсалу прибыли двенадцать великих и свирепых воинов – сыновья Арнгрима Берсерка – для совершения священного обряда. Их звали Ангантюр, Хьёрвард, Хервард, Симинг, Храни, Брами, Барри, Рейфнир, Тинд, Буй и близнецы – обоих звали Хаддинг. Как забавно, не правда ли? Почему бы не дать имя каждому из них?

Несмотря на то, что этих воинов почитали за их силу, их всё равно боялись. Будучи берсерками, они несли разрушение всем, кто им противостоял. Они были известны своей вспыльчивостью и быстрой реакцией на любое оскорбление. Но это было еще не всё. Они не только были воинами из клана волка: старший, Ангантюр, владел знаменитым, но проклятым мечом по имени Тюрфинг.

– Тюрфинг – кованый двергами-гномами клинок с собственной историей. Давным-давно конунг Сигрлами, который, как говорят, был сыном Одина, отправился на охоту. Он наткнулся на двергов Двалина и Дулина. Гномы славились как непревзойдённые кузнецы, и конунг придумал, как заставить их выковать ему меч. С помощью колдовства он преградил им путь к пещере, заманив в ловушку в Мидгарде. Он дал двергам три дня, чтобы они вернулись с мечом, которому не будет равных, и только тогда он позволит им вернуться в Свартальфхейм.

Дверги сделали, как им было приказано, но они были умными созданиями. Когда Двалин вручил меч конунгу, он сказал: «Этот клинок носит имя Тюрфинг. Никто из тех, кто владеет этим оружием, не может быть побежден. Любой порез этим клинком приводит к смерти. Ему нет равных во всем Мидгарде, и победить его обладателя невозможно».

Когда конунг Сигрлами вынул меч Тюрфинг из ножен, он сиял ярче солнца. Эфес и рукоять искусной работы были сделаны из золота и испещрены рунами, и не было другого такого меча. Конунг Сигрлами был доволен.

«Вы сдержали своё слово. Я освобождаю вас», – сказал он. Довольный своим приобретением, он снял заклятие, связывающее двергов с Мидгардом, и разрешил им безопасно вернуться в Свартальфхейм.

Но прежде чем дверги снова ушли под землю, Дулин отомстил конунгу.

«Но знай, конунг. Каждый, кто владеет этим мечом, испытает на себе его проклятие. Каждый раз, когда меч вынимают из ножен, кто-то умирает. Меч успокоится только тогда, когда отведает крови. Тюрфинг также принесет три великие трагедии, первой из которых станет твоя смерть. Мы накладываем проклятие на любого, кто владеет мечом Тюрфинг. Вся их жизнь закончится несчастьем», – произнес он, и братья помчались обратно в свою пещеру, прежде чем конунг Сигрлами успел их остановить.

Эйдис, затаив дыхание, потянула незнакомца за руку.

– Так и произошло? Меч убил конунга?

Мужчина коснулся её щеки.

– Всё верно. Конунг Сигрлами встретил в бою свирепого воина, Арнгрима, отца берсерков. Арнгрим отсек руку конунга от его тела, взял меч Тюрфинг и убил Сигрлами его же мечом. Так меч подарил первую из трех великих трагедий. А со смертью конунга Сигрлами меч и проклятие перешли к дому Арнгрима.

– Что стало с мечом? – спросила Ирса.

– Со временем Арнгрим устал от войны и передал клинок своему старшему сыну, Ангантюру. И это возвращает нас в Уппсалу к златовласой дочери ярла Бьяртмара.

Незнакомец замолчал и сделал глоток мёда, а я повернулась и посмотрела на маму. Она была бледна как снег, а ее глаза, не упускающие странника ни на секунду, напоминали два блюдца.

– Пожалуйста, продолжайте, – попросила я.

Мужчина проследил за моим взглядом.

– Конечно, леди Хервёр, – кивнул он.

– В Уппсале второй сын Арнгрима, Хьёрвард, выдвинул своё требование: он хотел жениться на дочери конунга Ингви, Ингеборг. Проблема заключалась в том, что Ингеборг уже пообещала свое сердце прославленному Хьяльмару. Когда берсерк попросил руки принцессы, конунг Ингви испугался. Братья были свирепыми воинами, которые безжалостно убивали своих врагов. В Уппсале не было никого, кто был бы достаточно храбр, чтобы бросить им вызов. Никто. Даже ярл Бьяртмар.

– Видите ли, – продолжал незнакомец, – старший сын Арнгрима тоже нашел свою судьбу при дворе конунга Ингви. Ангантюр, владеющий Тюрфингом, влюбился в прекрасную дочь ярла Бьяртмара. Ярл не одобрил этот брак, но Ангантюр пригрозил убить его, вернуться в Далр и силой захватить его земли. Из трусости и страха ярл Бьяртмар отдал свою дочь в жены проклятому берсерку Ангантюру.

Я вновь бросила взгляд на маму; по ещё щекам текли слёзы.

– И что с ним случилось? – прошептала я. – С Ангантюром?

– Конунг Ингви велел своей дочери выбрать, за кого она выйдет замуж. Естественно, она выбрала своего возлюбленного, Хьяльмара. Оскорбленный Хьёрвард вызвал Хьяльмара на поединок. Хьяльмар и его спутник Одд Стрела отправились в Самсё, где встретились в бою с сыновьями Арнгрима. Схватка была жестокой. В конце концов в живых остались только Хьяльмар, Одд Стрела и Ангантюр. Хьяльмар обезоружил Ангантюра и, схватив меч Тюрфинг, победил берсерка. Но вскоре после сам пал замертво от ран, полученных от меча.

Выжил только Одд Стрела. Он похоронил братьев на Самсё, оставив в кургане проклятый меч Тюрфинг, чтобы он больше никогда не смог причинить вреда носящему его человеку, и вернулся в Уппсалу, чтобы рассказать о судьбе воинов. Сердце Ингеборг было разбито этой новостью, и она упала замертво.

И златовласая Свафа тоже страдала. Она уже носила под сердцем ребенка от своего мужа и за то время, что прошло с его отъезда, дитя внутри неё росло. Известие о смерти Ангантюра едва не убило её. Горе было столь сильным, что она бросилась в ледяные воды, мечтая присоединиться к мужу в загробном мире. Но Сиф, Браги и Бальдер, которые очень любили Свафу, спасли ей жизнь. В порыве жалости они заставили ее забыть о боли и забрали у нее память. Они заставили ее забыть обо всем. У неё не станет воспоминаний о разбитом сердце, но у нее останется ребенок, которого она будет любить.

А дочь… дочь назвали Хервёр. Девушка с красотой матери и яростью отца в сердце. Но боги решили, что Свафа достаточно окрепла, и пришло время ей всё вспомнить.

Огонь трещал, взметая искры к потолку.

– Ангантюр, – прошептала мать, прикоснувшись пальцами к губам.

Торстен вскочил на ноги.

– Вы принесли в этот дом лишь печаль своими рассказами, – разгневался он.

Гость пожал плечами.

– Я принёс правду. Ведь, в конце концов, правда сама вас найдёт, – сказал он, глядя на меня и долго удерживая мой взгляд, прежде чем повернуться к Эйдис. – Проводи меня до кровати. Я устал.

– Вы можете остаться на ночь, но утром вы должны уйти, – твердо произнёс Торстен.

– Конечно, – кивнул мужчина, поднялся, и Эйдис повела его в заднюю часть дома.

– Подождите, – окликнула я мужчину.

Он обернулся через плечо, и его глаза озорно блеснули.

– Что такое?

– А меч Тюрфинг… Он всё ещё похоронен с моим… с Ангантюром на Самсё?

– Да, – кивнул он. – Но, чтобы вернуть его, придётся разбудить мертвеца, – сказал мужчина и удалился.

Я посмотрела на Фрейю и Ирсу. Они переглянулись и перевели взгляд на мою мать.

Мать смотрела на них, и по её щекам текли слезы.

– Ирса, – прошептала она. – Фрейя…

Ирса усмехнулась.

– А вот и она – избалованная дочушка ярла.

Мама рассмеялась и попыталась вытереть слёзы.

Фрейя покачала головой.

– Из всех богов…, – прошептала она, глядя вслед незнакомцу, и взяла мать за руку. – Добро пожаловать обратно к нам, Свафа.

Торстен тяжело опустился на скамью и одним глотком осушил кружку мёда.

– Сегодня вечером слова резали больнее меча, – буркнул он и швырнул свою кружку с элем в огонь. Не говоря больше ни слова, он отпер дверь и вышел наружу, в снежную бурю.

– Мама…

Я бегом бросилась через комнату, села на скамью рядом с ней и взяла ее за руку.

– Мама?

Она повернулась и посмотрела на меня. Спустя несколько долгих ударов сердца она улыбнулась, заправляя прядь волос мне за ухо.

– У тебя глаза твоего отца. Теперь я вспомнила. Ангантюр, дикарь, укравший моё сердце. Как же я его любила…

Глава 32

Огонь потрескивал. Мать повернулась и уставилась на пламя.

– Как я могла забыть? – прошептала она.

– Ты слышала странника: боги заставили тебя забыть, – произнесла Фрейя.

– Странник… Мне кажется, это…, – начала мама, но я прижала палец к её губам.

– Я знаю, кто он. Не стоит произносить его имя вслух.

Мама с нежностью на меня посмотрела.

– Я сейчас помню всё так отчётливо! Аста предала нас. Лейф в большой опасности. Хофунд… Ох, Хервёр. Отец солгал, и теперь сердце Хофунда разбито. Мне так жаль, у меня не хватило ума все исправить.

– Не беспокойся об этом. Ни о чём не беспокойся.

Мама покачала головой, и по её щекам вновь полились слёзы.

– Хервёр, прости! Я всё забыла.

– Боги во всём разберутся. Ты ни в чём не виновата.

Мама посмотрела на Ирсу.

– Ох, Ирса, твоё лицо… Этот шрам… Ты спасла меня!

Ирса пожала плечами.

– Разве я могла поступить по-другому ради Свафы?

– И ты всё это время тренировала Хервёр, присматривала за ней!

Воительница кивнула.

– Я видела это давным-давно, – сказала Фрейя. – Златовласая девушка рядом с Ирсой. В моих видениях была Хервёр.

– Свафа, что произошло? – поинтересовалась Ирса.

Мама перевела взгляд на огонь.

– Ангантюр. Я полюбила его, как только увидела. Такой свирепый мужчина. С волосами, рыжими, как огонь; с покрытой татуировками кожей и осанкой, подобной натянутой тетиве лука. И глазами…, – она подняла ожерелье из желудей, которое я ей подарила. – Как янтарь, – нежно произнесла она.

– Всё случилось так, как и сказал странник? – уточнила Фрейя.

Мама кивнула.

– Я пела в большом зале Уппсалы, когда появился Ангантюр. Он и его братья вошли в зал, подобно богам. Я влюбилась в его огненно-рыжие волосы, стоило мне его увидеть. Отец не согласился на этот брак, и Ангантюр пригрозил ему. Ангантюр терпеть не мог слабых мужчин. Он угрожал отцу и унижал его. Братьев боялись все, кроме меня. Они были полны ярости, но я видела во всех них доброту. И в Ангантюре билось сердце, которое я смогла полюбить. Ангантюр заставил моего отца дать согласие на этот брак, но отец предупредил меня, что Ангантюр проклят двергами.

Вот почему он никогда не хотел, чтобы ты знала правду – из-за своего позора и лёгшего на тебя проклятия. По-своему отец пытался защитить нас обоих. Я поступила опрометчиво, но я любила Ангантюра. Я знала его всего несколько дней, а потом он ушел. Даже сейчас я страдаю от его отсутствия, – сказала она, а затем тихо всхлипнула. – Его забрали у меня слишком рано.

Её плач разбивал сердце всем нам. На мои глаза тоже навернулись слёзы.

Фрейя пододвинулась ближе к матери и обняла её за плечи.

– Молись богам, чтобы боль прошла. Молись им, чтобы они развели руками тучи. Молись Сиф и Бальдеру. Странник принёс тебе свободу. Моли богов, чтобы ты оставалась такой.

Мама сделала глубокий вдох и посмотрела на меня.

– Прости меня, Хервёр. Прости за то, что я забыла правду. Ты – дочь великого воина. Да, Ангантюр был проклят, и проклятие может пасть на тебя, как на его родную кровь. Но другие сыновья Арнгрима умерли, не оставив наследников. Ты – единственный потомок великого берсерка. Дом твоего отца в Больмсё принадлежит тебе по праву рождения. Как и меч Тюрфинг, который Одд Стрела оставил на Самсё. И он все еще там. Ждёт. Ярл не хотел, чтобы ты знала. Он боялся, что другие узнают о его слабости. И он боялся проклятия. Но он не может больше держать тебя в этом доме в качестве служанки. В твоём сердце – ярость твоего отца. Прошу, Хервёр, прости меня.

– Мне нечего прощать. Ты всё забыла не по своей воле.

Мама повернулась к Ирсе.

– Дорогая моя, – сказала она, и её глаза наполнились слезами. – Ты заботилась о моей дочери, когда я не могла. Я не знаю, как просить у тебя прощения за то, что забыла о связи между нами. У меня не было более верных подруг, чем ты и Фрейя.

На обычно непроницаемом лице Ирсы промелькнула улыбка, и она просто кивнула.

– Ой, – мама схватилась за виски. – Голова раскалывается!

– Тебе нужно поспать, Свафа, – вскочила Фрейя. – Слишком много информации в один день для одной смертной.

– Я боюсь заснуть и снова всё забыть. Я не могу опять вернуться в туман. Не сейчас. Так много нужно сделать, сказать. Из-за своей любви они лишили меня полноценной жизни!

Мама повернулась ко мне.

– Но они не смогут украсть жизнь у тебя. Ты должна отправиться на Самсё. Ты должна забрать меч своего отца и отстоять свое наследство. И если ты действительно хочешь, ты должна выйти замуж за Хофунда. Иди за своей судьбой. Здесь тебя больше ничего не ждёт.

Я мягко улыбнулась.

– Здесь меня ждёшь ты.

– Хервёр, – прошептала она и поцеловала меня в лоб, но, когда она отстранилась, я заметила, какой бледной и слабой она выглядела.

– Тебе нужно отдохнуть, Свафа, – повторила Фрейя.

Мама кивнула.

– Воспоминания накатывают, словно волны. Голова болит.

– Идём, мам, я уложу тебя спать, – я поднялась и взяла маму за руку.

Молча кивнув, она поднялась вслед за мной, но прежде чем уйти, подошла к своим подругам. Сначала она поцеловала Фрейю в щеку, а затем осторожно коснулась страшного шрама на лице Ирсы.

– Ирса…, – всхлипнула она.

Ирса легонько сжала мамину руку.

– Что угодно – ради Свафы.

Они долго не сводили друг с друга взгляд.

В конце концов мама отпустила Ирсу и последовала за мной. Когда мы проходили мимо главных покоев, я увидела, что Гудрун каким-то образом удалось уложить близнецов в свою постель. Они мирно спали, на их лицах застыло ангельское выражение, а руки и ноги торчали из-под покрывала во все стороны, занимая все пространство. Гудрун прикорнула в ногах кровати, как сторожевой пёс.

Сжалившись над ней, я остановилась и накрыла девушку мехом. Мама тем временем дошла до дальней комнаты, и я помогла ей забраться в кровать, налила кружку воды и села рядом в ней на кровать. Она сделала небольшой глоток и легла.

– Если я снова всё забуду, пожалуйста, прости меня. Мне жаль, что я нездорова, – прошептала мама.

– Может, ты ничего и не помнила, но ты никогда не относилась ко мне плохо. Лучшей матери я и желать не могу.

Свафа погладила меня по щеке.

– Я люблю тебя, Хервёр. У тебя действительно глаза твоего отца.

Я накрыла её ладонь своей.

– Я тоже тебя люблю. Отдыхай, – произнесла я и натянула повыше её одеяла.

Нахлынувшие эмоции захлестнули меня с головой, и я села у огня. Я смотрела, как танцуют языки пламени, как потрескивают и вспыхивают угли. Через некоторое время дыхание мамы стало реже, и она заснула.

– Один Всеотец. Спасибо, что послал своего сына, – прошептала я.

Поленья в костре потрескивали, рассыпая вокруг снопы искр.

Чувствуя какое-то беспокойство, я поднялась и схватила плащ. Пройдя по коридору, заметила в главном зале Фрею и Ирсу, переговаривающихся шепотом. Миновав холл, я проскользнула в дальнюю часть дома и направилась на кухню. Там я обнаружила Хилли, спящую на коленях у Старой Оды. Они вдвоем устроились у огня и мирно дремали.

Я вышла через кухню на улицу. Ветер утих, но снег пока не прекращался. Крупные снежинки мягко порхали на ветру. Я прошла по узким тропинкам Далра к причалу, где на водной глади покачивались два корабля. Я уставилась на воду. В голове крутилось множество мыслей.

Наконец я узнала имя своего отца: Ангантюр, берсерк.

Он опозорил деда, а тот был слишком гордым человеком, чтобы рассказать кому-нибудь эту историю. Я была символом его поражения от другого воина – более сильного, чем он сам.

И тем не менее. Я была ребенком великого человека, великого воина. В Больмсё у меня была другая семья. У меня был другой дед, потерявший всех своих сыновей, у которого не осталось никого, кроме меня.

Хофунд… Хофунд, когда ты узнаешь правду, захочешь ли ты быть со мной, как хотел прежде?

Я положила руки на древки топоров и крепко сжала, не сводя глаз с кораблей. Мои мысли раскачивались, как лодки у причала, и разбивались друг о друга, как волны на берегу. Но в каждом ударе я слышала лишь одно, взывающее ко мне, слово.

Тюрфинг.

Тюрфинг.

Тюрфинг.

Глава 33

В ту ночь я пыталась уснуть, но мысли не давали мне покоя. Я сидела у огня и размышляла о множестве путей, открывшихся передо мной.

Лишь перед самым рассветом наконец поднялась, чтобы лечь спать. Вернувшись в свою комнату, с удивлением обнаружила, что мама находится в состоянии полусна-полубодрствования. Она негромко стонала, и от этого жуткого звука у меня разрывалось сердце.

Я легла на своё место и закрыла глаза, но сон не шел. Стоны матери было слишком трудно выносить.

Но спустя какое-то время мама внезапно перестала плакать.

Я повернула голову и увидела, что над ней склонился незнакомец и что-то шептал ей на ухо.

Я замерла.

Через мгновение мать глубоко вздохнула, а затем затихла и стала расслабленно негромко дышать.

Незнакомец повернулся и посмотрел на меня.

Я вскочила на ноги.

– Помни, что меч Тюрфинг несёт в себе проклятие. Каждый раз, когда меч вынимают из ножен, он забирает жизнь. И смерть идёт по пятам за любым воином, который им владеет.

– Любым воином, который им владеет?

– Таково проклятие двергов. Две жизни он уже забрал, две трагедии уже случились. Осталась третья.

Незнакомец снова накинул плащ и опёрся на свой высокий посох.

– Счастливого пути, Хервёр, – пожелал он и направился к выходу из комнаты.

Я поднялась с кровати и последовала за ним.

– Благодарю тебя, – прошептала я, прежде чем он успел выйти в главный зал.

Незнакомец глянул на меня через плечо, и его глаза сверкали, как звездное небо.

– Благодарю тебя… Локи.

Он широко ухмыльнулся.

– Она ведь говорила тебе, что однажды я приду. Неужели ты ей не верила? – спросил он, натянул капюшон, повернулся и вышел в коридор. Через мгновение я услышала, как открылась и закрылась входная дверь.

Локи ушёл.

Я снова вернулась в свою комнату и попыталась заснуть, но у меня плохо получалось. Недолго думая, отправилась в главный зал. Была середина утра. Ярко светило солнце, и на небе не было ни единого облачка.

Я долго сидела у огня, раздумывая, что делать. И когда в зал вошла Ирса, я уже приняла решение.

– Где странник? – поинтересовалась Ирса, бросая свои вещи на пол.

Возможно, мои глаза обманывали меня, но она принесла гораздо больше, чем у неё было раньше. Неужели она возвращалась в свою пещеру?

– Ушёл. Ирса, я решила…