Текст книги "Безумный роман (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Мой телефон лежал на диване рядом со мной, я ждал звонка Элли. Ждал криков и праведного гнева за то, как я обошелся с ее подругой. Нужно быть таким придурком, чтобы поступить столь подло по отношению к милому человеку вроде Риган. Потому что даже уходя, она продолжала быть вежливой. Доброй. Понимающей.

– Я хорошо провела время, – сказала она.

После всего того, что я ей наговорил, после того, какими горькими были мои слова, она смогла сказать комплимент. И мое разочарование, казалось, не испугало ее. Причинило боль – да, определенно. Но она не отступила. Она стояла лицом к лицу со мной и говорила, что моя нынешняя жизнь не задалась. За месяцы, прошедшие с тех пор, как случилось все это дерьмо, никто не сказал мне это в лицо. Никто, кроме моей сестры, но она была моей семьей, а это означало, что я не мог ненавидеть ее, что бы она ни сделала. Но Риган не была членом моей семьи. Даже не была мне другом. Но осмелилась сказать мне то, чего не знал никто другой. Она бросила вызов моему упрямству и жалости к себе. И она сделала это по-доброму. С изяществом и мягкостью. Но в этом была и жесткость. Она была сильнее меня, это уж точно.

Зазвонил телефон, и я схватил трубку. Но это была не Элли. Это была моя племянница Эмили. Наверное, единственный человек в мире, благодаря которому я мог смеяться. С момента переезда в Нью-Йорк, я ужасно скучал по ней. Мы провели вместе уйму времени, когда я еще был в Небраске, поскольку она, по-видимому, была единственным человеком, который не возражал против того, чтобы я был большим гребаным брюзгой девяносто процентов времени. В основном потому, что она еще ребенок, и пока день заканчивается диснеевским мультиком и сладостями, жизнь чертовски хороша.

Я нажал кнопку «принять», чтобы ответить на ее звонок в FaceTime, и улыбнулся, когда ее щербатая улыбка заполнила экран моего телефона.

– Дядя Джош! – она послала большой поцелуй в камеру.

– Привет, Эми-бин, – я послал ей ответный поцелуй. – Что нового, дорогая?

– Очень много нового! – сказала она, слишком юная, чтобы понять мой подкол про «дорогую». – У меня сегодня новое платье.

Она отодвинула телефон – вероятно, мамин – назад, чтобы показать, что на ней было одно из тех платьев в духе Диснеевских принцесс. Это, однако, не было похоже на другие – на нем не было никаких рюш или блесток.

– Какая это принцесса? – спросил я.

– Это Моана! – сказала она мне, и по тону ее голоса можно было понятно, что для меня большое упущение не знать этого. – И она не принцесса.

– О, простите, – серьезно сказал я ей. Очевидно, то, что я отсутствовал всего несколько месяцев, серьезно сказалось на моих познаниях в Диснеевских канонах.

– Я сегодня разговаривала с тетей Элли, – сказала она мне. – Она знает, кто такая Моана.

Я вздохнул. Каким-то образом Элли все еще удавалось набирать очки родственника-любимчика, даже находясь в медовом месяце. С другой стороны, Элли и Эмили были похожи как две капли воды. Настолько похожи, что это даже нервировало – насколько упертыми они могут быть.

– Даже не сомневаюсь, – сказал я ей.

– Я слышала, как она разговаривала с мамой, – Эмили состроила рожицу, исказив свои очаровательные черты в преувеличенно хмурую гримасу. – Они сказали, что беспокоятся о тебе.

Проклятые назойливые сестры.

– Не переживай, – сказал я Эмили, ненавидя себя за то, что лгу ей. Но какой шестилетний ребенок захочет услышать, что взрослый мужчина не может наладить свою гребаную жизнь?

– Я сказала им, что ты похож на Иа! – сообщила она мне. – И что ты потерял свой хвост.

– Иа? – спросил я, ломая голову над тем, о каком персонаже она говорит. – Осел?

Здорово. Прямо как из «Сна в летнюю ночь». Очевидно, мне было суждено быть ослом, в независимости от истории.

Эмили кивнула.

– Он потерял свой хвост, и ему было грустно. Если ты найдешь свой хвост, то тебе станет лучше.

– Хорошая идея, – сказал я. – И как же Иа нашел свой хвост?

– Он попросил о помощи, – серьезно сказала Эмили.

Это меня сильно задело. Неужели все так плохо, что даже моя племянница знает, что мне нужна помощь? Я сказал себе, что это просто случайность. Что она умна и обладает интуицией. Когда она повзрослеет, станет стихийным бедствием. А сейчас она уже обвела вокруг пальца полдюжины людей. Даже меня.

– Ну, Эми-бин, если найдешь мой хвост, дай знать, хорошо? – я помахал ей рукой. – Мне пора идти.

– Ладно! – она помахала в ответ, чуть не уронив при этом телефон. – Я люблю тебя!

– Я тоже тебя люблю, – сказал я и повесил трубку.

Откинув голову на подушки, я сделал большой глоток пива. Обычно от разговоров с Эмили мне становилось легче. Но теперь стало очевидно – мое дерьмовое настроение настолько плохое, что даже шестилетние дети за тысячи миль замечают это. Я вздохнул.

И правда Иа.

Я снова посмотрел на свой телефон. Было не понятно, почему до сих пор не было вестей от Элли. Прошло уже несколько часов с тех пор, как Риган уехала. С тех пор, как она тихо закрыла за собой дверь и оставила меня в моей одинокой, пустой квартире. Оставила меня сидеть перед телевизором и пить пиво. Одного. С пустотой внутри.

Я сжал кулак и опустил его на подушку рядом с собой. Я был таким придурком.

Но, может быть, я смогу это исправить. Я должен извиниться перед Риган, это очевидно. Я схватил свой телефон и стал прокручивать список контактов, пытаясь найти ее номер. Но мой палец замер, прежде чем я успел позвонить ей. Говорить это по телефону неправильно. И я определенно не мог сделать это в сообщении.

Нет. Такая оплошность требовала личного извинения. Риган этого заслуживала.

РИГАН

От меня почти весь день не было толка. Завтра начинались прослушивания, и я должна была подготовить роли и найти того, кто будет следить за приходом актеров, но вместо этого пялилась на сценарий и думала о том, как ужасно облажалась.

Худшее во всей этой истории с Джошем – я была почти уверена, что добилась прогресса. Что он чувствовал себя немного лучше, немного менее безнадежно, немного менее грустно. Но я надавила на него, слишком сильно и слишком рано, и теперь свела к нулю весь тот прогресс, которого мне удалось добиться.

Я знала, что должна позвонить Элли. Сказать ей, что Джош знал, о чем она спрашивала, и что в данный момент он не очень доволен мной. Но я не звонила. Я говорила себе, что это потому, что мне не хотелось беспокоить ее во время медового месяца, но это было только частью правды. Я была расстроена тем, что испортила ее план.

Обычно меня отвлекала работа, но даже Шекспир не мог выкинуть образ Джоша из моей головы, где он указал на себя, показывая, что его сломали. Навсегда. Я немного знала, каково это. Именно так мои родители заставляли меня чувствовать себя годами. И никто никогда не должен себя так чувствовать.

– Ты пробовала Лиз? – спросила Джоанна, отвлекая меня от грустных мыслей.

Я сидела на диване в ее кабинете, а она сидела за столом, просматривая список контактов.

– Лиз? – я попыталась вспомнить, кто это, потому что имя звучало знакомо.

– Лиз, подруга Элли, – уточнила Джоанна. – Она была на свадьбе.

– Я думала, ее нет в городе, – сказала я, вспомнив милую южную красавицу, которой удалось появиться только на свадьбе.

По-видимому, она была одной из причин, по которой Элли и Шейн встретились. Она тоже была актрисой.

– Думаю, что-то случилось с ее шоу.

Джоанна приложила палец к виску, очевидно думая. Ее большой мозг, кажется, хранил безумно большое количество информации, но иногда ей требовалось время, чтобы разобраться в ней.

– Она что-то упомянула на свадьбе о том, что некоторое время будет здесь.

Она подняла трубку.

– Я могу позвонить ей.

– Хорошая идея, – сказал я. – Буду рада видеть ее на прослушивании.

Джоанна кивнула, приложив телефон к уху.

– Лиз? Привет, это Джоанна Миллет. Мы познакомились на свадьбе Элли.

Джоанна кивнула.

– У меня все хорошо, ты как? Хорошо, хорошо. Слушай, я вспомнила, как ты говорила, что собираешься побыть некоторое время в городе, а мы как раз отчаянно нуждаемся в ком-то, кто прогонит диалоги на завтрашнем прослушивании.

Она замолчала.

– Замечательно, – сказала Джоанна. – Я пришлю информацию. И роли, если тебе интересно прослушивание, – последовала еще одна пауза, на этот раз длиннее. – Понятно. Я полностью понимаю. Еще раз спасибо.

Она повесила трубку.

– Она доступна? – спрашиваю я, надеясь, что мы сможем вычеркнуть пункт из нашего списка дел.

Джоанна кивнула.

– Да, но, видимо, она больше не выступает профессионально.

– Правда? – я была удивлена. Судя по тому, что я слышала от Элли, Лиз была довольно талантлива и наделала шума в выступлениях за городом, где она снималась. – Что-то случилось?

Джоанна пожала плечами.

– Я не стала совать нос не в свои дела.

Ну да. Джоанна была не из тех, кто проявляет чрезмерное любопытство. Или задает вопросы личного характера. Или узнает о чьей-то личной жизни вообще. Я знала, людей сбивало с толку, что мы были близкими подругами, но еще мне было известно, что под холодной, сдержанной внешностью Джоанны скрывался добрый верный друг. Просто круг ее друзей был невероятно узким.

– Повезло с ролями? – спросила она.

Я вздохнула. Мы попросили актеров ответственно подойти к выбору шекспировского монолога, но я надеялась раздать одну или две сцены диалога тем, кого мы хотели бы посмотреть побольше. Я просто еще не выбрала сцены для этого.

Казалось, на всю эту постановку повлияла моя внезапная неспособность принимать решения. Это было неприятно и утомительно. Я терпеть не могла работать вот так – зная, что все зависят от меня, а я не могу сосредоточиться и начать руководить процессом.

– У меня есть несколько вариантов, – пробормотала я Джоанне. – Я выберу два к завтрашнему дню.

– Знаю, что так и будет, – кивнула она, вставая из-за стола. – Но я собираюсь закругляться на сегодня.

– Есть планы на вечер? – спросила я ее.

Она покачала головой.

– Благотворительный аукцион для детской больницы.

– По крайней мере, хорошее дело, – сказала я.

Джоанна вздохнула.

– Да. Но я бы предпочла просто выписать чек, чем показывать, насколько милосердной я могу быть, предлагая цену за то, что мне не очень интересно.

– Может быть, ты найдешь что-то, что пригодится в театре.

Как обычно, я попыталась найти положительную сторону.

– Сомневаюсь, – скривилась Джоанна. – Скорее всего, будет просто много походов в SPA или обычных ужинов. Ничего полезного.

– Я бы согласилась на поход в SPA, – игриво сказала я.

– Ты ненавидишь SPA, – напомнила мне Джоанна.

Что было правдой. Мне не нравились люди, которые лебезили передо мной подобным образом. Это было странно – дисбаланс сил был тем, чего я пыталась избежать любой ценой. Вероятно, пережиток жизни в доме с домработницами и поварами, с которыми мне не разрешалось разговаривать.

– Там будут твои родители?

– Нет, – ответила Джоанна. – Слава Богу, они в Лондоне.

Я улыбнулась ей.

– Считай, повезло. Просто помни, что это проблемы, за наличие которых некоторые люди бы убили.

– Я знаю, – сказала Джоанна. – Но сейчас они – мои проблемы, и я имею право ворчать из-за этого.

– Это правда.

После того, как Джоанна ушла, я сказала себе, что останусь в театре, пока не выясню, какие роли использовать, но уже через пятнадцать минут поняла, что не могу выполнять какую-либо работу в офисе. Я решила взять ее на дом в надежде, что смена обстановки поможет мне принять необходимые решения. И я действительно надеялась, что это колебание не будет продолжаться в течение всего шоу – не знаю, сколько еще смогу выдержать.

Я собрала свою сумку и вышла из театра. Когда я пересекла улицу и направилась к остановке метро, ​​стала доставать наушники из сумки и врезалась в другого человека. Но подняв голову, чтобы извиниться, я увидела знакомое лицо.

– Линкольн! – воскликнула я и обняла его.

Линкольн Хоторн ходил в школу вместе с Джоанной и мной. Мы все были хорошими друзьями – пока Линкольн и Джоанна не стали чем-то большим. А потом стали и вовсе никем. Прошло много лет с тех пор, как я его видела, и эта встреча была при неприятных обстоятельствах.

– Рад тебя видеть, Риган, – кивнул он.

Он был в дорогом костюме и улыбался. Старый добрый Линкольн. Его семья была так же богата, как и у Джоанны. Он был кем-то, кто знал все о семейных ожиданиях и давлениях.

– Хорошо выглядишь, – сказала я ему, и это было правдой.

– И ты тоже.

Он был добрым, но с другой стороны, знал меня еще когда я была неловким, неуклюжим подростком. Теперь я неуклюжая взрослая женщина – что я упорно пытаюсь принять.

– Прости, что не поддерживала связь, – сказала я, но он отмахнулся от моих извинений.

– Понимаю, – заверил он меня.

– Наверное, хорошо, что ты не застал Джоанну, – пробормотала я, зная, что она бы приветствовала Линкольна далеко не объятьями.

Даже спустя все эти годы она отказывалась говорить о нем. Отказывалась даже упоминать его имя. Я понимала – ее предали, и она не хочет возвращаться к болезненным воспоминаниям, но я не могла не думать, что тут есть что-то еще. Для меня поступок Линкольна всегда был бессмысленным, но тогда я не знала все детали. Человек, которого я знала – которого я считала хорошим другом – никогда бы не стал участвовать в таком дурном поступке. Но я не имела права вмешиваться. Этого не было тогда и не будет сейчас – что бы между ними не произошло.

– Я ждал, когда она уйдет, – признался Линкольн. – Надеялся застать тебя одну.

– Меня?

Я была удивлена – мы были друзьями, но только потому, что у него с Джоанной были отношения.

– Значит, это не случайность?

– Не совсем, – сказал он. – У тебя есть время поговорить?

– Конечно, – кивнула я ему, беря его под локоть. Было приятно видеть кого-то из моего прошлого, кто бы не вызывал у меня боль в животе. Кто знал меня и все мои секреты.

– Хочешь поговорить внутри? Я бы показала тебе театр.

– С удовольствием, – кивнул он, улыбаясь, но не без печали. – Я знаю, это была твоя мечта. Твоя и Джоанны. Рад, что это стало реальностью.

Когда-то он был нашим самым большим сторонником. Мое сердце ёкнуло, и я поняла, что все эти годы скучала по Линкольну. Интересно, скучала ли Джоанна? Позволила ли она себе это?

Я похлопала его по руке.

– Идем, – позвала я. – Устрою тебе VIP-тур.

Глава 15

ДЖОШ

Только попав в театр, я понял, что мой план имеет недостатки. Решение поехать к Риган для личного извинения было принято в состоянии недосыпа и под действием выпитого пива. Когда мое такси отъехало от обочины, пиво выветрилось, и я осознал, что понятия не имею, там ли она. Зная, что Элли большую часть времени проводила в театре, я предположил, что Риган такая же.

Проведя рукой по волосам, я также понял, что, скорее всего, выгляжу так же, как чувствую себя – измучен и с легким похмельем. Не лучшая версия меня. Я уже чуть было не повернулся к обочине, готовый поймать такси, чтобы ехать домой, принять душ и переосмыслить, как лучше принести столь необходимые извинения, но вместо этого я зашел в театр, понимая, что, если уж пришел сюда, то могу хотя бы посмотреть, тут ли Риган. И она была тут. Через стеклянные двери я увидел, что она стоит в фойе и разговаривает с каким-то парнем. Он был высоким – может быть, не таким высоким, как я, но высоким – и в очень дорогом костюме. На самом деле в нем все выглядело дорого. Дорогая обувь, дорогая стрижка, дорогие часы. В своих поношенных джинсах и мятой футболке, я определенно выглядел не так впечатляюще.

В прошлый раз я неправильно оценил Риган? Ее волнуют деньги? Она явно знает этого парня. И знает хорошо, судя по языку её тела, которое излучало близкое знакомство. Они стояли рядом, казалось, что в присутствии друг друга они чувствовали себя комфортно и расслабленно. Его руки были скрещены, Риган потянулась и положила руку ему на локоть. Он улыбнулся ей и что-то сказал. Она рассмеялась.

Наблюдение за этим было подобно удару под дых. Потому что она была чертовски прекрасна, когда смеялась. И ей точно было не до смеха в последний раз, когда я ее видел. Но этот парень рассмешил ее. Сделал счастливой. Ревность подняла свою уродливую голову. Это не та эмоция, которую бы я испытывал часто, и сейчас я осознал, что мне это совсем не нравится. Тем более что ревновать у меня не было никакого права.

Я принял остальную часть. Она выглядела очаровательно, в своей обычной черной одежде, волосы были собраны в косу, очки сползли на нос. Мои глаза спустились ниже, следуя по её длинной, стройной шее к впадине у основания горла. Я представил, как там бьется пульс. Бился ли он быстрее из-за этого мужчины? Смотрела ли она на него так же, как смотрела на меня за день до того, как я все испортил? В ее глазах сверкают влечение и интерес?

Риган снова рассмеялась, и я понял, что стою на улице и рассматриваю театральное фойе, как жулик. Я собирался отвернуться, чтобы поймать другое такси, но тут она увидела меня.

Она замерла, улыбка соскользнула с ее лица.

Черт. Это была плохая идея.

Но уже слишком поздно, потому что она направлялась ко мне. Если я уйду, у нее будет еще больше оснований думать, что я придурок. И тогда она, конечно, никогда не будет улыбаться мне так, как улыбалась этому парню.

Поэтому я распахнул дверь и встретил ее на полпути через вестибюль.

– Привет, – сказал я, засунув руки в карманы, так как чувствовал себя невыносимо неловко.

– Джош, – сказала она, как мне показалось, робким голосом. – Не думала, что ты придешь.

– Да, наверное, мне следовало позвонить.

Мы просто стояли там и смотрели друг на друга. Я никогда раньше не чувствовал такой неловкости рядом с женщиной. Но кажется, с Риган я начал испытывать многое из того, чего раньше не было.

Именно тогда Риган, кажется, вспомнила о другом мужчине, который пришел следом за ней. В его взгляде читалась настороженность. Видимо, я смотрел на него так же.

– Джош, это Линкольн Хоторн, – представила она нас. – Мы с ним вместе учились в средней школе.

Хоуторн? Знакомое имя. Не его ли я видел на нескольких зданиях? Потом я вспомнил, что Риган ходила в школу с Джоанной, фамилию которой я определенно видел в городе.

Я пожал протянутую им руку, еле удержавшись от того, чтобы не сжать ее слишком сильно, – именно так ребята иногда предупреждали друг друга. По поводу чего мне его предупреждать? У меня не было претензий ни к чему. И ни к кому.

– А это Джош Лоусон, – сказала Риган, не удосужившись пояснять, кем я ей прихожусь.

Нет, я не винил ее. Потому что кто я, черт возьми? Брат её подруги? Парень, за которым ее попросили присмотреть? Придурок, который ранил её чувства?

– Приятно познакомиться.

Линкольн положил руку на плечо Риган, как будто защищая ее. Или утешая. Мне это действовало на нервы.

Я сжал челюсть, а потом сказал себе перестать вести себя как придурок.

– Взаимно, – ответил я.

Опять последовало неловкое молчание. Я пришел сюда с извинениями, но не мог начать извиняться перед этим парнем. Хотелось бы мне знать, что тут делает Линкольн, но я не имел права задавать вопросы. К тому же, по выражению лица Риган было понятно, что у нее такой же вопрос по поводу моего появления в театре.

Ее глаза встретились с моими, и внезапно в комнате стало жарко и напряженно. Как тогда, когда я заметил, что она смотрит на меня так, словно я стейк, а она проголодалась. Взгляд, от которого мужскую грудь распирало от гордости – а другие части его тела распирало от других чувств. Я определенно чувствовал это все.

– Ты все еще хочешь выпить? – спросил Линкольн, его рука все еще была у нее на плече.

Риган подпрыгнула, как будто от испуга. Как будто забыла, что он там. Потому что я забыл. Она посмотрела на Линкольна, медленно моргая.

– Может, в другой раз? – спросил он, его голос был нежным. Дружелюбным.

Вся ревность, которая у меня была, ушла, когда Риган улыбнулась ему. Потому что улыбка была доброй и яркой, в ней не было ничего, кроме дружбы. Я не видел ни жара, ни влечения, которыми сверкали ее глаза, когда она смотрела на меня.

– В другой раз было бы прекрасно, – сказала она, повернувшись и обняв его. – Была рада видеть тебя.

– И тебя, – сказал он, бросив на меня через плечо предупреждающий взгляд, а потом отпустил ее. Но это был не взгляд приревновавшего любовника, скорее взгляд «не трахайся с моей подругой». Я оценил это.

– Поговорим позже, – сказала Риган, похлопав его по руке.

Линкольн кивнул, сначала ей, потом мне, а потом ушел. Я ждал, пока стеклянная дверь закроется, а затем повернулся к Риган. Но сделав это, я понял, что до сих пор понятия не имею, что ей сказать. К счастью, она заговорила первая.

– Неожиданно.

– Ага

Я провел рукой по подбородку и понял, что не побрился. Отлично. Помятый, с похмелья и небритый.

– Так вы с Линкольном вместе учились в школе?

Риган кивнула.

– Закрытое учебное заведение… – начала она, а потом быстро замолкла.

– Хорошая стипендия? – спросил я, подумав, что это единственное, благодаря чему кто-то вроде Риган мог бы учиться вместе с Хоуторнами и Миллетами.

– Что-то вроде того.

Было видно, что Риган чувствует дискомфорт.

Неудивительно. Кто, черт возьми, хочет говорить о деньгах? Особенно, если у тебя их нет. Нужно сменить тему.

– Я, э-э… – начал я, но тут заговорила Риган.

– Я хотела сказать, что…

– Извини, – сказали мы одновременно.

Мы оба смотрели друг на друга.

– О. Именно это я и хотела сказать.

– Ты?

Я озадаченно смотрел на нее.

– За что тебе извиняться? Это ведь я был грубым придурком.

– Ты был расстроен, – её глаза расширились. – Ты имел полное право реагировать так, как отреагировал. Мне не следовало ничего говорить.

– Но ты была права, – сказала я ей. – По поводу квартиры. По поводу всего.

Некоторое время Риган молчала.

– Думаю, тогда ты должен мне пиццу, – сказала она, глядя на меня через свои толстые очки. Несколько прядок выбилось из ее косы и щекотали ей щеку. – Самую большую, с необычной начинкой.

Я рассмеялся, чем удивил себя.

– Ну, если это то, чего ты хочешь...

Чего мне хотелось, так это протянуть руку и заправить прядки волос ей за ухо.

– А возле твоей любимой пиццерии есть мебельные магазины?

Она в недоумении сморщила лоб. Она выглядела очаровательно.

– Мебельные магазины? – переспросила она.

– Ну да, – я раскачивался на каблуках. – Я слышал, что вся атмосфера в духе серийного убийцы уже не в моде.

Её глаза заблестели.

– Правда?

– Не это сообщение я бы хотел донести до завидных невест, которые могут внезапно нагрянуть в гости, – сказал я, едва удержавшись, чтобы не подмигнуть ей. Я не хотел наступать слишком стремительно. Не с Риган.

Но ее улыбка немного поникла. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что вместо того, чтобы наступать, я, скорее, выгляжу так, словно не заинтересован в ней. Но прежде чем я успел уточнить, что под «завидными невестами» вообще-то имел в виду ее, она уже отстранилась.

– Давай я заберу свою сумку, хорошо?

И, не дожидаясь ответа, она поспешила в кабинет, оставив меня одного в фойе.

***

РИГАН

Я ничего не любила сильнее, чем кусочек доброй нью-йоркской пиццы. Разумеется, настоящие нью-йоркцы сказали бы, что любая нью-йоркская пицца – хороша – особенно по сравнению с остальным миром, – но я была неравнодушна к маленькой пицце, которую готовили в нескольких кварталах от моей квартиры в Гринвич Вилладж. И поскольку сегодня был прекрасный день Весны, я предложила пойти туда. Это было всего около двух миль, и мы смогли занять свое время, просто разговаривая и наслаждаясь городом.

Я села за один из высоких верхних столов и стала ждать, пока Джош оформит заказ, снова и снова говоря себе, что это не свидание. Что Джош делает это, потому что чувствует себя виноватым. Это и магазин мебели. Все это было частью его извинения. И только. Больше ничего.

Но было сложно помнить об этом, когда Джош вернулся к столу с пивом в каждой руке и без хмурого выражения лица. Он не улыбался, но и не был абсолютно несчастным. Вообще-то, выглядел он просто великолепно. Неопрятный, в мятой майке и тенью небритости на челюсти. Все это вызывало желание испортить его еще больше.

Я винила себя, что не рассказала ему о своих родителях в театре. Что не рассказала ему о своем прошлом. Сейчас было идеальное время, чтобы упомянуть об этом, но я не могла подобрать слова. Я ненавидела ворошить прошлое. Для меня – и для моих родителей – Кэролайн Ричмонд исчезла. И для все будет лучше, если она так и останется исчезнувшей. Похоронена и забыта.

– Я возлагаю большие надежды на эту пиццу, – сказал Джош, толкая пиво по столу ко мне.

– Она их оправдает, – кивнула я ему. – Обещаю.

– А если нет? Я получу компенсацию за свои страдания?

Его голос был низким и хриплым. Сексуальным. И глаза тоже. Я обхватила руками ледяной бокал и сделала большой глоток. К сожалению, этот глоток пива попал не в то горло, и я захлебнулась. Еле удерживаясь от того, чтобы разбрызгать пиво по столу, я закрыла рот рукой, кашляя до тех пор – я была уверена в этом – пока мое лицо не стало ярко-красным.

– Нужна трубочка? – спросил Джош, передавая мне одну.

Я снова закашлялась и выхватила трубочку его из его руки. Он улыбнулся мне. Не широкой, яркой улыбкой, а медленной, ленивой. Полной обещаний. Обещаний обнаженного рода.

Я напомнила себе, что ранее неправильно истолковывала подобные ситуации. Там, где я была так уверена, что парень в меня влюблен, оказывалось, что на самом деле его интересуют моя фамилия и деньги моей семьи.

Но Джош ничего этого не знал. И скорее всего, для него это не имело значения. Было понятно, что с финансами у него все в порядке. И к тому же, он не был похож на типа, которого интересует карьера, как было в случае с моими предыдущими спутниками.

Так что вполне возможно, что он флиртовал со мной. На самом деле.

Мои ладони немного вспотели, а сердце, кажется, колотится в два раза чаще. Мысль о том, что такой парень, как Джош, – сексуальный, мускулистый и спортивный – серьезно флиртовал со мной, одновременно захватывала и пугала.

Потому что я была собой. А он был… собой.

Я сделала еще один глоток пива, на этот раз стараясь глотать медленно. В это же время принесли нашу пиццу, и я была благодарна за отвлечение внимания. Потому что даже если Джош и заинтересован во мне, был миллион способов, как я бы могла это испортить прежде, чем закончится наш ужин.

Я взяла кусок пиццы, мои ноздри наполнил восхитительный запах сыра, хлеба и соуса. На мгновение я закрыла глаза и попыталась запечатлеть этот момент в своей памяти. Момент, который был полон вероятностей и возможностей. Идеально и захватывающе.

Потом я услышала низкий стон с другой стороны стола. Я открыла глаза и обнаружила, что глаза Джоша закрыты, его рот изогнут в удовлетворенной улыбке, он занят поглощением очередного куска пиццы.

– Черт, как хорошо!

– Угу, – удалось сказать мне. – И правда хорошо.

Но я говорил не о пицце.

Пару минут мы ели в тишине, каждый наслаждался идеальным первым куском. Находясь в городе, я никогда не чувствовала себя уютнее, чем когда сидела в таком месте – старом и слегка обветшалом, находящимся по соседству. Место, которое мои родители даже не подумали бы посетить. Полы были липкими, салфетки – бумажными, а освещение – флуоресцентным. Но еда, о боже, еда – это все.

– Это место великолепно, – сказал мне Джош, потянувшись за очередным кусочком пиццы.

– Полагаю, компенсация не потребуется? – спросила я.

– О, не знаю, – он приподнял бровь. – Зависит от десерта.

Мне стало жарко и вбросило в дрожь, везде. Да, именно везде.

– Это чизкейк, – провизжала я, сразу же пожалев, что не сказала что-то более сексуальное. Чизкейк был хорош, но не сексуален.

Джош ничего не сказал, и я сделала еще один глоток пива, мечтая уметь флиртовать. Или разговаривать с привлекательными мужчинами. Ненадолго.

– Как пьеса? – наконец спросил он, очевидно чувствуя, что я полная идиотка, когда дело касается сексуального подтрунивания.

К сожалению, в то время как театр – это единственное, в чем я не идиотка, это также то, над чем я должна была работать. Прямо сейчас.

– Черт! – воскликнула я, вытащив телефон, чтобы проверить время.

Было не поздно – чуть больше семи – но мне нужно было отобрать сцены, чтобы скопировать завтрашним утром. А учитывая то, как долго мне приходилось делать что-либо, касающееся этой постановки, нужно было действительно сосредоточить свое внимание на том, чтобы выполнить эти задачи как можно скорее.

– Все так плохо? – спросил Джош.

– Нет, просто я не могу остаться.

Мне хотелось биться головой о стол. Я сама себя нервировала. И за то, что забыла о наличии у меня работы, и за то, что мне придется уйти. Я хорошо провела время с Джошем и поняла, что он тоже хорошо проводит время.

– О, – сказал он, игривость и юмор исчезли с его лица.

«Черт возьми. Черт возьми. Черт возьми».

– Завтра прослушивание, – сказала я ему, слова полились из меня, – и я должна отобрать для актеров реплики, чтобы они прочли их, и я уже настолько задержала постановку, что нам пришлось отложить прослушивание, и я не могу подвести Джоанну, Элли или театр, но у меня не получается сосредоточиться на всех вещах, которые нужно сделать, и боюсь, что растеряла всю свою креативность, а мне просто очень нужно отобрать сцены, которые будут забавными, сексуальными и романтичными – как и пьеса.

Я втянула в себя воздух, понимая, что только что бессвязно проговорила множество проблем, которые, вероятно, не интересны Джошу. Совсем. На этот раз я все-таки опустила голову на стол, но воздержалась от удара лбом о столешницу.

– Ну, значит, мебельный шоппинг – в следующий раз.

Это было последнее, что я ожидала от него услышать. Я подняла на него глаза, и он мне улыбнулся.

– Правда? – спросила я, столь невыносимо оптимистично.

– Правда, – ответил он, допивая остатки пива. – Давай закончим здесь, и я провожу тебя домой. Хорошо?

Я почувствовала себя слегка ошеломленной, но все же сумела кивнуть. Он встал, и мои глаза последовали за ним, не в силах оторваться. Он был так великолепен. И мил. Очень мил.

– Спасибо.

– Мне жаль, что мы должны прервать вечер, – сказал он. – Но я знаю, как важна для тебя пьеса.

После этого он схватил нашу пиццу и отнес ее к прилавку, чтобы взять коробку, переложить остатки и взять с собой, оставив меня с потными ладонями, чувством возбуждения и не перестающим колотиться сердцем.

Глава 16

РИГАН

Снаружи было очень красиво. Прохлада, легкий ветерок, аромат весны в воздухе. Я любила Нью-Йорк в это время года. Он казался свежим и красивым, все и вся выбирались из-под холодного покрова зимы.

– Ты обычно возвращаешься из театра пешком? – спросил Джош, когда мы направились в сторону моей квартиры.

– Иногда, – ответила я. – Когда на улице хорошая погода, – я взглянула на него. – Но у тебя наверно устали ноги.