Текст книги "Безумный роман (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Если бы мы не были осторожны, то попали бы в петлю светской беседы и пассивно– агрессивных комплиментов с людьми, которых мы обе старались избегать как можно дольше. Люди, которые до сих пор считали все эти «театральные штучки» нашим странным хобби. Что-то, что мы в конечном итоге переросли. И они, вероятно, все слышали какую-то версию истории о том, как я стала в немилости у своей семьи. Что я изменила свое имя. Что мы редко разговаривали. В то время это был небольшой скандал, но мои родители умудрялись избегать разговоров об этом – обо мне – и всегда были новые драмы, о которых стоило беспокоиться. Но одно мое присутствие в таком месте, как это, может снова запустить их, если я не буду осторожна.

– Но вернемся к нашей задаче.

Джоанна забарабанила наманикюренными пальцами по белой скатерти.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты определилась по поводу следующего представления.

Я заерзала на стуле.

– Риган, – упрекнула Джоанна.

Я подняла руки в знак капитуляции.

– Знаю, знаю. Я хуже всех.

– Нет, это не так, это и расстраивает, – она долго смотрела на меня. – Это совсем на тебя не похоже. Ты всегда полна идей.

Несмотря на грязный лоб, я снова опустила голову на стол.

– Кажется, я потеряла хватку, – сказал я несчастным голосом.

– Это смешно, – резко сказала она. – Ты же знаешь, я не верю в творческие блоки.

Джоанна никогда не стеснялась в выражениях. Обычно я ценила ее честность, но сейчас чувствовала себя немного уязвимой и хотела немного сочувствия и понимания. Но если бы я этого хотела, то никогда не стала бы вести бизнес с Джоанной. Она была не милой. Она была самой строгой.

– Это потому, что ты не творческий человек, – возразила я, чувствуя, что сегодня мне нужно позаимствовать часть ее твердости.

– Извини, – она скрестила руки на груди. – Сочетание этой обуви с этим костюмом очень креативно.

– На тебе белый костюм, как всегда, и черные туфли на каблуках, тоже как всегда, – заметила я.

Она посмотрела на меня.

– Но ведь этот костюм от Прада, а туфли от Сен-Лорана. Обычно я не смешиваю дизайнеров.

Я улыбнулась ей.

– Ты права, это очень креативно.

– Не смеши меня, – нахмурилась она.

– Не надо меня опекать, – выпалила я в ответ, но ни в одном из наших заявлений не было гнева.

Я любила Джоанну и сделала бы для нее все, что угодно. Просто я боялась, что сейчас ей нужно то, что я больше не могу ей дать. Мой мозг чувствовал себя так, будто он высох.

Джоанна наклонилась вперед, с серьезным выражением лица.

– Слушай, Риган, это же не аспирантура. Ты не можешь просто ждать вдохновения – у тебя есть театр, который зависит от твоего творческого видения. Так найди это видение. И как можно скорее.

Она была права. Я знала, что это так. Я кивнула, чувствуя, как на мои плечи опускается давление. Столь многое зависело от меня, и это было ужасно. Я чувствовала себя совершенно не готовой взять на себя эту ответственность.

– Просто выбери что-нибудь, – приказала Джоанна, а потом ее голос немного смягчился. – Даже если шоу не подходит, ты найдешь способ это исправить. Сделать его особенным.

Вот за что я любила Джоанну. Вот почему мне нравилось работать с ней. Она была жесткой и грубой, но верила в меня. Не так много людей видели эту ее сторону – способную ободрить, позаботиться – и мне повезло, что я была одной из немногих избранных.

– Обязательно, – пообещала я.

– Завтра.

– Завтра, – согласилась я, хотя и не была уверена, что справлюсь.

Конечно же, как только мы собрались закончить поедание устриц, появился фотограф и получил то, что выглядело бы как откровенный снимок, но на самом деле Джоанна точно знала, как позировать для подобных фотографий.

Как только он ушел, она расслабилась.

– Идем. Думаю, этого хватит, по крайней мере, на неделю. Я, вероятно, уже опаздываю на благотворительный вечер или открытие выставки, – она вздохнула. – Я сделала это только ради тебя, Риган, – напомнила она мне.

– Ты делаешь это ради нас, – сказала я, хотя и чувствовала себя виноватой. Мне бы хотелось иметь доступ к своему трастовому фонду, но я лишилась его в ту же минуту, как пошла против воли родителей. Поэтому, хоть я знала, что даже будь у меня деньги, я не могла бы свободно руководить, я все еще чувствовала себя виноватой в том, что финансовое будущее нашего театра лежало на плечах Джоанны.

– Ради театра. Ради нашей мечты.

Мы смогли создать «Дыру в стене» только благодаря ее трастовому фонду. Мы обе работали в те времена, когда Джоанне не нужно было полагаться на деньги своей семьи, когда театр мог окупить себя, но мы также знали, как трудно будет достичь этого. Если мы когда-нибудь достигнем.

– Я понимаю, – я обхватил ее за руку. – И я бесконечно благодарна.

– Не надо благодарностей, – сказала она мне. – Просто креативь.

***

После того, как мы проверили театр, который теперь был сверкающе чистым, я вернулась в свою квартиру, надеясь, что найду вдохновение среди своих книг и записей. Конечно, как только я вошла, все, о чем я могла думать, был Джош, лежащий на моем диване. Джош сидит за моим кухонным столом. Джош без пиджака. Джош с расстегнутой рубашкой.

Это невероятно отвлекало.

В конце концов, я вышла на улицу. Иногда во время прогулки приходит вдохновение. Однако я пробыла на улице несколько часов, не собираясь возвращаться домой до наступления темноты, и у меня все еще не было никаких идей. Плюхнувшись на кровать, я посмотрела на потолок, как будто белая краска могла дать мне ответы.

Постукивая пальцем по лбу, я крепко зажмурилась.

– Думай. Думай. Думай, – сказала я себе. – Думай.

Но мои мысли все время переходили на Джоша. Воспоминания о прошлой ночи возвращались мне в течение всего дня. Теперь, лежа на кровати, я вспомнила, как он склонился надо мной. Он отнес меня в мою квартиру. Как романтический герой из кино. Я лежала на его сексуальном плече и не могла насытиться моментом. Это была величайшая трагедия.

Я почувствовал боль в груди. Боль, которую я слишком хорошо знала. Это было чувство, которое я испытывала, когда начинала влюбляться в кого-то, кто, как я знала, совершенно не интересуется мной. Это было очень театральное чувство. Как…

Сев, я выдохнула.

– Да! – я ударила кулаком в воздух, а потом вылезла из постели.

У меня имелся переплетенный экземпляр всех пьес Шекспира. Я сняла его с полки и, даже не потрудившись подойти к дивану, села на пол и начал листать его, пока не нашла то, что искала. Главная театральная демонстрация неразделенной любви.

Вот так я и решила, какую пьесу мы будем ставить.

Глава 9

ДЖОШ

Только почувствовав, что диванная подушка вибрирует не переставая, я понял, что заснул перед телевизором. Снова. Протерев глаза, я сощурился от яркого света в гостиной. Сколько сейчас время? Какой сегодня день?

Телевизор выключился сам, скорее всего несколько часов назад. Вытащив из-под себя телефон, я увидел, что у меня семь пропущенных звонков. Четыре от Келли – к счастью, он не оставил сообщений. И три от моей сестры. Она оставила сообщения. Три длинных сообщения.

Я даже не стал слушать их, так как звонок, который разбудил меня, был от нее, я ей перезвонил.

– Почему ты не отвечаешь на звонки? – спросила она вместо приветствия.

– А почему ты звонишь мне во время своего медового месяца? – спросил я в ответ. – Это не плохой знак? Кому-то нужно поговорить с Шейном о «пестиках и тычинках»?

– Гадость, – я практически услышал, как Эли наморщила носик. – Пожалуйста, никогда не говори моему мужу об этом.

Она замолчала.

– Мой муж. Это до сих пор звучит так нереально. Хотя, семейная жизнь удивительна.

– И все же, ты звонишь мне. Во время медового месяца.

– Я просто хотела узнать у тебя, – сказала она, стараясь сделать так, чтобы ее голос звучал невинно, но ей это не удалось, – нормально ли Риган добралась до дома после свадьбы.

Деликатность никогда не была сильной стороной моей сестры.

– Она добралась до дома хорошо, – сказал я ей, специально не напоминая, что написал ей о том, чтобы отвез Риган домой. – Как и я.

Часть меня хотела сказать ей – я знаю, что она пытается сделать: используя неисчерпаемый оптимизм Риган, вытащить меня из хандры, то есть признать ее, а у меня нет настроения обсуждать это. Тем более что я только недавно провел несколько часов в своей почти пустой квартире, просматривая шоу, которое уже видел.

– Ты хоть наслаждаешься Нью-Йорком, пока меня нет? – спросила Элли.

– Да, – ответил я ей. – И даже еще не упал в вентиляцию метро.

– Ты хоть спускался в метро? – с нажимом спросила она. – Или так и ездишь повсюду на такси?

Не знаю, по какой уж причине, но моя сестра решила, что я не стану истинным жителем Нью-Йорка, пока не научусь пользоваться метро. Я сказал ей, что метро мне не нужно. И если бы я захотел, мне не нужно будет учиться этому. Я просто сделаю это. Черт возьми, я уже взрослый! И могу добраться из пункта А в пункт Б без чьей-либо помощи. Но она все никак не отставала от меня со своим гребаным метро. Как будто это был своего рода обряд посвящения.

– Мне нравится ездить на такси. Так удобнее.

– Настоящие нью-йоркцы пользуются метрополитеном, – проинформировала меня Элли.

– Тогда кто сидит со мной в пробке всякий раз, когда я выхожу за продуктами?

Я услышал стон своей сестры.

– Пожалуйста, только не говори мне, что вызываешь такси всякий раз, когда едешь за продуктами.

– Нет, – сказал я, предпочитая не упоминать, что не покупаю продукты с момента переезда в Нью-Йорк. Потому что мои трапезы состоят из блюд на вынос, и очень скоро я перепробую кухню каждого ресторана в радиусе четырех миль от моего дома.

– Ты хотя бы выходишь из квартиры? – спросила Элли.

– Да. Я ежедневно выхожу на пробежку.

Каждое утро я первым делом хожу бегать в Центральный парк. Вот каким должно быть поведение настоящего нью-йоркца. Надеюсь этого будет достаточно, чтобы она от меня отстала.

– Ты выходишь из дома больше одного раза в день?

«Черт!»

– Джош! – отчитала меня Элли, когда я не ответил. – Ты не можешь сидеть взаперти в своей квартире весь день за просмотром сериала «Прослушка».

«Дважды черт!»

Иногда это реально заноза в заднице – иметь сестру, которая знает меня так хорошо. От нее очень сложно скрыть что-либо. Очевидно, хочу я этого или нет, нам предстоит разговор о моей жизни.

– Я работаю над этим, – сказал я ей.

– Работаешь над чем именно? У тебя хотя бы есть план действий для того, что ты собираешься делать?

Я молчал, потому что ответа у меня не было. В этом то и проблема. Я не знал, с чего начать. Не знал, как починить жизнь, которая теперь, без бейсбола, казалась пустой и бессмысленной.

– Мы это выясним, – сказала Элли мягким голосом.

Я люблю свою сестру, но она понятия не имеет, через что я прохожу. Если я сам не могу понять, как, черт возьми, сможет она? Но я знал, что она волнуется. И мне не хотелось бы, чтобы во время медового месяца она переживала за своего старшего брата.

– Когда я вернусь, составим список, – сказала она, когда я еще не ответил.

При этих словах я не мог не улыбнуться.

– Думаешь, список поможет? – спросил я ее.

– Список помогает во всем, – твердо заявила она.

Я знал, что она верит в это. И думаю, на данный момент этого достаточно.

– Если я пообещаю, что мы составим список, когда ты вернешься, ты пообещаешь не прерывать медовый месяц, чтобы звонить и досаждать мне? – дразнил я.

– Окей, хорошо. Если что, я просто переживаю, ладно?

– Не переживай.

Не нужно, чтобы моя дерьмовая жизнь и отношение просочились и смешались со счастливой жизнью моей сестры. Поэтому я соврал ей.

– У меня все хорошо. Лучше, чем хорошо. Все прекрасно.

– Хорошо, – сказала она, очевидно ни на секунду не купившись на эту хрень. – Но веришь ты или нет, я звоню не поэтому.

– Так преследование – это дополнительный бонус?

– Очень смешно, – она замолчала. – На самом деле я звоню, чтобы попросить тебя об услуге.

Этот слишком невинный-чтобы-быть-настоящим тон вернулся.

– Услуга, – повторил я медленно. Должно быть, тут какой-то подвох.

– Не для меня, – сказала Элли. – Для Риган.

«Ну да. Вот и он. Подвох».

Я ждал налета досады. Досады, которую я испытывал каждый раз, когда перед свадьбой Элли просила меня помочь Риган. Но ее не было. Я не прочь помочь Рейган. Не то чтобы мне хотелось, чтобы моя сестра знала об этом. Я не хотел, чтобы она испытала удовольствие от того, что ее вмешательство в любом случае работает. И я на самом деле не хочу, чтобы она узнала о том, что у меня было несколько очень неуместных мыслей о ее подруге. Тем более мне так сложно что-то скрыть от нее. Я могу только надеяться, что Риган ничего не сказала Элли о нашем неловком завтраке.

– Что ей нужно? – спросил я, пытаясь говорить так, как будто мне это неинтересно.

– Мышцы, – сказала Элли. – Поделишься?

Глава 10

РИГАН

Услышав Джоша, у меня был шок. Когда я рассказала Элли, что собираюсь посмотреть варианты аренды мебели для предстоящего выступления, то меньше всего ожидала, что она позвонит своему брату и попросит его помочь мне. Я старалась не зацикливаться на этом. Значит, он не рассказал сестре, что я пыталась закрутить с ним самым неловким из всех возможных способов. И Элли все еще надеется, что мне удастся вытащить его из депрессии, которая, кажется, окружила его. По ее словам, если я смогу заставить его спуститься в метро, это будет очень важный шаг. Понятия не имею, почему это так важно для нее, но так как я родилась и выросла в Нью-Йорке, то была бы рада ввести его в курс дела.

Но я ничего не могу поделать со своими потеющими ладонями, а сердце, кажется, стало биться еще быстрее, когда Джош появился у моей двери. Он выглядел так хорошо. Каждый симпатичный мужчина выглядел бы эффектно в костюме, но сексуальный парень в поношенных джинсах и плотной рубашке тоже смотрелся довольно неплохо. Особенно, если это был Джош. У него были широченные плечи, тонкий хлопок плотно прилегал к его груди. Грудь, к которой мне так хотелось прикоснуться. Хорошо, что у меня заняты руки.

– Привет! – улыбаясь, сказала я, но моя улыбка была, наверное, чересчур яркой и веселой. Возможно я выгляжу как сумасшедшая.

– Привет.

У него не было его обычного хмурого взгляда, но он и не улыбался. К сожалению, выражение его лица было нейтральным. Я понятия не имела, о чем он думает.

– Огромное спасибо за помощь, – проговорила я, запихивая свои записи и фотоаппарат в сумку. – Не знаю, насколько тяжелые вещи нам придется поднимать, но иметь пару таких крепких рук, как твои, это хорошо…

Я посмотрела на его бицепсы, напрягшиеся под рукавами, и у меня возникло желание облизать их. Они такие подтянутые и мускулистые – хотелось бы мне более четко помнить, каково это, когда он поднимает меня и несет в квартиру. Джош откашлялся, но мне все равно понадобилось время, прежде чем до меня дошло, что я замолкла на середине фразы и откровенно пялилась на него.

– Рад помочь, – сухо ответил Джош, но в выражении его лица сквозил юмор.

По крайней мере, я на это надеялась.

– И я с радостью помогу тебе! – прощебетала я и мысленно закрыла лицо ладонью. Я говорила как нетерпеливая идиотка. «Перестань болтать, Риган, – сказал я себе. – Просто перестань».

– Готова идти? – спросил Джош.

Я молча кивнула, мои губы были плотно сжаты. Мы вышли из дома и побрели в сторону метро, он вышел на дорогу и поднял руку, чтобы поймать такси.

– Мы можем поехать на метро, – сказал я, пытаясь быть деликатной.

Это не сработало.

– Дай угадаю, – сказал он, скрестив руки. – Это Элли сказала тебе, чтобы ты заставила меня поехать на метро.

Я пожала плечами, пытаясь выглядеть беспечной.

– Нужный в городе навык.

– Я избегаю метро не потому, что не умею им пользоваться, – сообщил он мне. – Просто мне нравится кондиционер.

– Резонно, – сказала я, слишком хорошо зная, насколько непредсказуемой может быть температура в вагонах метро. И хотя сейчас весна, сегодня был не по сезону жаркий день, солнце стояло высоко и ярко светило в безоблачном небе.

– Итак, что именно нам нужно делать? – спросил Джош, как только я закончила давать указания таксисту.

Я сделала глубокий вдох, напомнив себе не нести чушь и не смотреть на его руки. Или на грудь. Плечи. Пресс. Бедра. «Просто смотри вперед, Риган, – приказала я себе. – Смотри только вперед, на него не смотри, совсем».

– Мы собираемся посмотреть, какую мебель можно взять в аренду, – сказала я ему. – Вернее, элементы декора. Я хочу посмотреть, какие есть варианты для нашего следующего представления, и надеюсь найти вдохновение.

– Ты смотришь на мебель для вдохновения? – поинтересовался Джош, одновременно с недоверием и любопытством.

– Я ищу вдохновение повсюду, – сказала я, немного съежившись от того, насколько банально это прозвучало. – Но в данном случае, это практическая форма вдохновения. В этот раз у нас сжатые сроки, и в арендованном месте есть все необходимое, нам не придется беспокоиться об установке декораций или пытаться найти то, что соответствует проекту.

– Разве это не накладывает ограничения на твой творческий выбор?

Я взглянула на него, не в силах совладать с собой. Это был хороший вопрос, и казалось, что он был искренне заинтересован.

Я посмотрела на него, не в силах удержаться. Это был хороший вопрос, и он выглядел искренне заинтересованным. Кроме Элли и Джоанны, которые обе были театралами с большой буквы, всякий раз, когда я говорила о пьесах и постановках с другими людьми, их глаза стекленели.

– На самом деле, параметры иногда могут помочь, – сказала я ему. – Слишком много вариантов – это тоже плохо. Ограничения могут сузить фокус и вынудят придумать креативное решение проблемы. А проблемы есть всегда. Особенно, если ты откладываешь выбор материала на слишком долгий срок.

– Полагаю, именно это и произошло, – отметил он.

Я кивнула.

– У нас уже должен быть отбор участников, – сказала я ему. – Мы все еще даже не устроили первый раунд прослушиваний.

Когда я поняла, какую пьесу мы будем ставить, я сразу же позвонила Джоанне, и она получила пресс-релиз. С этого момента все должно было двигаться с бешеной скоростью. Я буду жить и дышать шоу.

– Так что же вы в итоге выбрали? – спросил Джош. – Какая следующая постановка у «Дыры в стене»?

– «Сон в летнюю ночь».

Джоанна была в восторге от моего выбора, но я не могла сказать, был ли этот восторг от выбранной мною пьесы, или потому что я наконец-то вообще хоть что-то выбрала.

– Шекспировская комедия, – он замолчал. – Это про того парня с головой осла?

– Да!

Хотя Шекспир и был широко известен, редко можно встретить людей, которые знают разницу между различными пьесами.

– Да, эту я знаю.

Джош наморщил лоб, размышляя:

– «Я вижу их плутовство; они хотят сделать из меня осла, напугать меня, если смогут. Но я не сдвинусь с этого места…» Или что-то типа того.

Я повернулась к нему, забыв про свое обещание не смотреть на него.

– Ты помнишь Шекспира? – спросила я, откровенно уставившись на него.

Он небрежно пожал плечами, как будто делал подобного рода вещи все время.

– Сестра, одержимая театром, помнишь?

Это не помогло мне держать под контролем быстро растущее влечение к Джошу. Горячий парень, который знает Шекспира? Наизусть? Мне крышка.

– В этом нет ничего особенного, – он потер затылок, казалось, его смутило то, как нагло я пялюсь на него.

– Ну да, конечно.

Я быстро отвернулась.

– Так почему же ты выбрала именно эту пьесу? – спросил он.

Я покраснела.

– Ну, это просто пришло ко мне, – сказала я ему, не желая признавать, что это решение пришло после того, как я подумала о театральной природе неразделенной любви. О которой я начала думать из-за него.

Он приподнял бровь.

– Правда?

Я завозилась с ручкой от сумки.

– Мне нравятся шекспировские комедии, – сказала я ему, и это было правдой. – В них есть много забавного, того, что можно по-разному переосмыслить.

– И именно это ты ищешь в мебельном магазине? – уточнил Джош. – Как ты собираешься переосмыслить это?

– Ну... Я знаю, что хочу сделать более современную адаптацию, но пока точно не решила, насколько современную.

И вот мы подъехали к магазину. Джош заплатил за такси прежде, чем я успела предложить, и отказался от денег, которые я попыталась отдать ему. Я сунула деньги обратно в сумку и быстро собрала свои вещи, пока он выходил из салона. Прежде чем я успела сделать то же самое, он обошел вокруг машины и подошел с моей стороны, открыл дверь и протянул мне руку. Я не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то помогал мне выбраться из такси – тем более, что я на самом деле не помнила, как Джош сделал это, когда была пьяна.

Я мгновение смотрела на его руку, прежде чем принять ее. А потом сквозь меня прошел электрический разряд.

– Идем, – сказал Джош, рывком подняв меня на ноги. – Может быть, я и не могу реанимировать твою креативность, но точно способен поднимать для тебя тяжелые предметы.

Я кивнула, решив промолчать по поводу того, что именно он реанимировал внутри меня.

Джош

Склад мебели был внушительным. Пять этажей комнат, забитых разными вещами. Риган была невероятно рада этому. Ее лицо светилось, как рождественская елка, она ходила туда-сюда по проходам, делая заметки и фотографируя. Я шел позади, изредка заходя, чтобы помочь поднять что-то. Все под неусыпным оком хозяина, мистера Фостера, который, кажется, питал слабость к Риган.

– Обычно я не даю ничего напрокат внебродвейским театрам, – сказал он мне.

Он был невысокого роста, худощавый и невероятно хорошо одет. Его седые волосы были аккуратно причесаны, как и подстриженные усы. На нем был костюм с жилеткой и крошечные круглые очки, которые сидели на самом краю его носа. Сегодня вторник, а он одет так, будто шел на субботний ужин. В 1954 году.

– Но вы сдадите в аренду для «Дыры в стене»? – спросил я, наблюдая, как Риган встала на колени рядом с комодом, чтобы сфотографировать ручки.

– Я сдам в аренду для Риган, – сказал он. – Ее бабушки – мои давние подруги. Вы с ними знакомы?

Я покачал головой.

– Риган немного рассказывала мне о них.

Оглянувшись на комод, я заметил, что Риган исчезла, теперь потерявшись среди кучи мебели и произведений искусства.

– Да, я знаю Риган с детства, но мы стали ближе, когда она съехалась со своими бабушками. Она очень специфичная молодая леди с множеством разных талантов.

Он взглянул на меня.

– Я сделаю для нее все.

Я приподнял брови. Мистер Фостер был по крайней мере на фут ниже меня и старше на несколько десятилетий, но это не было видно в свирепости его взгляда.

– Я здесь для того, чтобы поднимать тяжелые вещи, – сказал я ему.

Он мельком взглянул на меня, но ничего не сказал. Именно тогда перед нами внезапно появилась Риган, раскрасневшаяся и запыхавшаяся.

– Черт, Риган, – пробормотал я, ударив рукой по своему колотящемуся сердцу. Она появилась из ниоткуда, напугав меня до чертиков. – Могла бы предупредить.

– Прости!

От возбуждения она практически подпрыгивала на месте.

Мистера Фостера, с другой стороны, казалось, нисколько не сконфузило ее неожиданное появление.

– Ты нашла что-то, моя дорогая? – спросил он.

– Боже мой! – глаза Рейгана были круглыми. – Я нашла самую совершенную вещь. Идемте!

Камера свисала с ее шеи, она схватила руку мистера Фостера, а потом мою, и наши пальцы переплелись. Таща нас на буксире, она стала прокладывать путь по узкому проходу, который образовался между кучей сваленной мебели.

Я пытался игнорировать мягкость ее руки, зная, что моя собственная ладонь была шершавой и мозолистой от долгих лет держания бейсбольных мячей и бит. Я никогда не стеснялся этого, но по непонятной причине, начал убирать свои пальцы. Риган обернулась на это, и я увидел, как ее светлое счастье на секунду померкло, но вскоре, когда мы достигли нашей цели, она загорелась с новой силой.

– Та-да! – воскликнула она, отпуская мистера Фостера и делая движение рукой в направлении ее приза.

Это был огромный снежный шар. По крайней мере, четыре фута в высоту, он возвышался на вершине стола, внутри был небольшой заснеженный городок. На миниатюрной городской площади были даже маленькие колядники. Вся сцена была очень уютной и чем-то напоминала фильм «Эта прекрасная жизнь», только без суицидальной темы.

– Прекрасный выбор, – сказал мистер Фостер, складывал руки. – Очень оригинально.

Я посмотрел на них обоих.

– Ненавижу приносить плохие новости, – сказал я, скрестив руки, – но разве пьеса называется не «Сон в летнюю ночь»?

Риган нахмурилась.

– Ну да.

Она явно была в замешательстве.

Я махнул рукой в сторону снежного шара.

– А это не особо по-летнему.

Мгновение она смотрела на меня, а потом разразилась смехом.

– О, Джош, – она похлопала меня по руке. – Ты такой смешной. Да, мистер Фостер?

– Веселый, – ответил мистер Фостер.

Я понятия не имел, что происходит.

– Меня интересует не снежная часть шара, – Риган потащила меня ближе к декорации. – А город внутри.

– Ты хочешь поставить пьесу в городке внутри снежного шара?

Глаза Риган расширились.

– Это такая хорошая идея, – сказала она мне и стала рыться в сумке, пока не вытащила ручку и блокнот. – Вы можете представить рождественское шоу, но внутри снежного шара? – спросила она у мистера Фостера, и тот кивнул. – Разве это не гениально? Рождественская история. Но в снежном шаре. Мне нравится.

Риган обвила руки вокруг моей шеи и поцеловала меня в щеку, отстранившись, прежде чем я успел осмыслить, что происходит.

– Ты такой умный, – сказала она, записывая что-то в своем блокноте. – Джоанне понравится эта идея для нашего зимнего шоу.

Я поднес руку к лицу, словно мог запечатлеть мимолетный поцелуй, мягкое прикосновение ее губ к моей коже. Мне казалось, что я нахожусь в снежном шаре, который все время крутится, все снежинки летают вокруг меня, мешая мне сориентироваться. Я действительно понятия не имел, что происходит.

– А что по поводу нынешней постановки? – спросил я.

Риган все еще лихорадочно писала заметки, ненадолго поднимая глаза от писанины.

– О чем ты говоришь? – она растерянно посмотрела на меня. – Я уже знаю, что буду делать в этой постановке.

Я провел рукой по волосам.

– И это связано со снежным шаром? – спросил я, чувствуя себя совершенно потерянным, как будто Риган говорила на совершенно другом языке.

– Не снежный шар. Город.

– Действие спектакля будет разворачиваться в городе?

– В маленьком городке, – сказала Риган, ее лицо сияло, как будто она уже представила это. – Маленький городок в 1950-х годах. Это будет комментарий к фантазии и ностальгии.

– Блестяще, – сказал мистер Фостер, скрестив руки на груди, выражение его лица наполнилось гордостью. – Абсолютно блестяще.

– Вы так думаете? – спросила Риган, в ее голос закралась нотка сомнения. Она повернулась ко мне. – А ты как думаешь, Джош? Хорошая идея?

Я замялся. Несмотря на то, что мне было известно о театре больше, чем любому другому среднестатистическому мужчине, я понятия не имел, что делает хорошее шоу хорошим. Идея Риган звучала круто, но мне было тяжело представить то, что она собирается сделать.

К сожалению, моей паузы было достаточно, чтобы улыбка Риган исчезла, а ее глаза заполнились разочарованием. Мистер Фостер бросил на меня острый взгляд.

– Думаю, это отличная идея, – быстро сказал я.

Улыбка частично вернулась.

– Правда? – спросила она.

– Правда. Если кто-то и сможет осуществить это, то только ты.

Она покраснела, и я почувствовала странный маленький комок в груди, где-то в области сердца.

– Ну, это очень мило с твоей стороны.

Риган наклонила голову, направив свое внимание на блокнот перед ней.

– Теперь, когда у меня есть вдохновение, думаю, мы должны искать декорации, чтобы воплотить это в жизнь, – она посмотрела на меня сквозь густые черные ресницы. – Если только тебе не нужно быть где-то в другом месте, – сказала она. – Не хочу держать тебя здесь весь день, если ты планировал заняться чем-то другим.

– Никаких планов, – сказал ей, подталкивая ее. – Показывай дорогу.

Глава 11

РИГАН

Я не могла сказать, был ли Джош просто невероятно вежливым и любезным, или же действительно хорошо проводил время среди кучи покрытой пылью мебели мистера Фостера. В любом случае, я была рада, что он здесь. Я любила мистера Фостера, как родного дядю, но иногда он был чересчур любезным. Мне было приятно, что он относился ко мне как к гению, и я всегда ценила его поддержку, особенно учитывая, что я так мало получила от своих родителей. Но порой мне был нужен кто-то, кто будет честно и критично судить то, что я делаю.

К моему большому удивлению, в Джоше как раз-таки было именно это. Нет, его суждения не были чересчур критичны. Просто он задавал слишком много вопросов, которые в конечном счете помогли понять, что есть вещи, не имеющие смысла для кого-то вне мира авангардного театра. Чего я и хотела. Хотя мне и хотелось сделать театр, который был бы для всех, я не принимала во внимание аудиторию, кроме той, к которой привыкла.

И все это шло дополнением к выполнению задачи, которую ему предстояло выполнить в первую очередь, – поднимать тяжести. Вот в чем он был действительно хорош. И это то, на что мне так нравилось смотреть.

Я наблюдала за тем, как напрягались и перекатывались его мускулы, пока он снимал картину с высокой полки. Это завораживало. На нем была пара рабочих перчаток, которые одолжил ему мистер Фостер, и он весь был покрыт пылью и потом. У меня чуть слюнки не потекли. Если он выглядел так хорошо, когда просто передвигал мебель, могу представить, как хорошо он смотрелся в своей стихии. На бейсбольном поле в обтягивающих белых штанах, замахиваясь, чтобы бросить мяч и…

«О нет».

– Стой! – воскликнула я, подбегая к нему.

Но он уже успел снять картину, положил ее на землю и настороженно посмотрел на меня.

– Что-то не так? – спросил он, капля пота скатилась по его виску. Он смахнул ее тыльной стороной ладони.

– Нет, все идеально, – сказала я. – Но твое плечо!

Как я могла забыть, что Джош не играл в бейсбол только потому, что повредил плечо? И вот я здесь, прошу сделать то, что, вероятно, очень вредно для его плеча.

Джош выгнул бровь.

– Мое плечо?

– Да, – я указала сначала на одно, а потом на другое, и только после этого осознала, что понятия не имею, какая рука у него повреждена. – Я не хочу, чтобы ты причинял себе боль.

– Мы занимаемся этим уже несколько часов, – напомнил он мне, – немного поздновато беспокоиться об этом, – он повернул правое плечо. – Но все в порядке.

– Ты уверен? – я сцепила пальцы и прижала их к груди. Меньше всего мне хотелось доставлять ему неудобства.

– Ага, – ответил он. – Если только ты не хочешь, чтобы я бросал мяч. В этом я тебе не помощник.

По выражению лица Джоша было понятно, как сильно это его огорчает. Он впервые упомянул бейсбол, и теперь я чувствовала себя ужасно из-за того, что заговорила об этом. Отчаянно желая сменить тему, я посмотрела на свой телефон.