Текст книги "Безумный роман (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Уже поздно, – заметила я. – Может, на сегодня хватит?

– У тебя есть все, что нужно? – спросил он, прислонив картину к антикварной раме кровати.

– Угу, – выдавила я, у меня пересохло во рту.

То, что Джош находился где-то рядом с кроватью, неважно, с матрасом или без него – рождало в моей голове множество очень шаловливых идей. Например, снять с него обтягивающую рубашку и прижаться к нему всем телом, ощущая жар его мышц и то, как они напрягаются под моими руками. Прижаться губами к его горлу, целуя продвигаться вниз до пояса. Расстегнуть пуговку, просунуть руку под брюки и найти…

– Риган?

Голос Джоша вырвал меня из моих ярких фантазий, и я поняла, что снова смотрю на его грудь. Я подняла глаза на его лицо и обнаружила, что мои наблюдения не остались незамеченными. Кроме того, он явно пытался меня о чем-то спросить.

– А? – удалось выдавить мне.

– Я спросил, не нужно ли тебе сделать еще несколько снимков, прежде чем мы уйдем, – повторил он, стягивая перчатки.

Я попыталась сглотнуть.

– Думаю, все хорошо, – выдавил я. – Все нужное у меня есть.

– Хорошо, – сказал он, проходя мимо меня, и его рука коснулась моей. – Если у тебя есть все, что тебе нужно.

Пульс колотился в запястье и горле. Я говорила себе, что он не флиртует, а если даже и так, то не всерьез, но когда я оглянулась через плечо, то увидела, что он ждет меня, в его глазах был жар и напряжение.

– Ты голоден? – спросила я, надеясь, что он не услышал, как надломился мой голос. —Меньшее, что я могу сделать, после того как ты потратил столько времени и сил, чтобы помочь мне – это угостить тебя ужином. И ты, должно быть, проголодался после того как поднимал и передвигал вещи.

Я опять что-то мямлила. Отлично.

– Ты голоден? – переспросила я.

Джош поймал мой взгляд.

– Умираю с голоду.

Я почувствовала, что у меня подкашиваются ноги.

– Но мне нужно переодеться, – сказал Джош, стягивая рубашку с торса и открывая на обозрение шесть кубиков, спрятанные под тонким хлопком.

– Ладно, – пропищала я. – Встретимся примерно через час?

– Или можем поехать ко мне, – предложил он. – Я быстро.

Но по его взгляду было понятно, что когда дело касалось других занятий, он предпочитал не торопиться. И делать все очень, очень медленно. Я была почти уверена, что сейчас упаду в обморок от напряжения, заполнившего комнату. Когда я ничего не сказала, он вернулся ко мне и встал так близко, что я могла явно почувствовать запах его мыла. Я заставила себя держать глаза открытыми, не закрывать их, наклонилась и глубоко вдохнула – это было именно то, что мне хотелось сделать.

– Пойдем, – сказал он, положив руку мне на поясницу. – Давай снимем с меня эту потную одежду.

ДЖОШ

– Знаешь, ты не станешь настоящим нью-йорцем, если будешь постоянно ездить на такси, – сказала мне Риган, когда мы ловили машину, чтобы вернуться в мою квартиру.

– Ты опять про это? – спросил я, запрокинув голову назад.

Она пожала плечами, стараясь выглядеть невинной.

– Просто пытаюсь помочь тебе освоиться в городской жизни.

– Технически, мой настоящий опыт проживания в Нью-Йорке не начнется, пока моя сестра не вернется из медового месяца, – сказал я ей.

– Да? Вот как это работает?

– Да.

– Хорошо, – она театрально откинулась на спинку сиденья. – А пока я буду пользоваться этой роскошью.

Я покачал головой, а потом выглянул из окна, чтобы полюбоваться на проносящийся мимо город. Это было глупо, но отчасти я был рад возможности побаловать Риган чем-то таким простым, как поездка на такси. Тем более что она действительно казалась человеком, который счел бы это за роскошь. Судя по ее квартире, где все было немного обветшалым, даже слегка изношенным, и по одежде, которую она, кажется, носила постоянно, Риган не создавала впечатление человека, у которого было много денег.

Но казалось, ее это не особо впечатляло. Пребывание в низшей лиге научило меня разбираться в людях и видеть тех, чей интерес ко мне был основан на моем капитале. По крайней мере, я думал, что был бдителен, пока мой бывший менеджер не доказал, что я ошибаюсь.

Но Риган не была похожа на человека, которого интересовало богатство. Возможно, дружба с Джоанной, принадлежавшей к одной из самых богатых семей в стране, заставила ее забыть об этом. В любом случае, прошло много времени с тех пор, как я проводил время с женщиной, которая не думала о том, сколько я зарабатываю или заработал.

Тем не менее, было опасно просить Риган вернуться ко мне. Одного взгляда в ее глаза, когда мы были в прокате мебели, хватило, чтобы я понял – все, что я начал чувствовать к ней, – а именно вожделение до сжимания живота и потения ладоней – было взаимным. Так что оставаться с ней наедине в квартире, где не было практически ничего кроме кровати, было очень, очень плохой идеей.

Но, видимо, я ничего не мог с собой поделать.

Потому что она была первым человеком, кроме моей семьи, кому удалось заставить меня забыть о том, какой жалкой стала моя жизнь. Пусть всего на несколько секунд.

Она сказала мне на днях, что у меня была красивая улыбка. Но я обнаружил, что мне было приятно улыбаться рядом с ней.

– Ты только переехал? – спросила Риган, когда мы добрались до моего чрезвычайно дорогого, крайне скудно обставленного пентхауса.

– Не совсем так.

Я огляделся вокруг, и мне вдруг показалось, что здесь тоскливо и пусто. Особенно по сравнению с уютным местечком Риган.

– Ну, если ты старался воссоздать обстановку как в фильме про серийного убийцу, то ты попал в точку, – сказала она. – Патрик Бэйтмен чувствовал бы себя здесь как дома.

– Меня очень беспокоит та легкость, с которой ты ссылаешься на «Американского психопата», – сказал я ей, бросая куртку на черный кожаный диван.

– Ну, кто-то превратил это в мюзикл, – сказала она. – На самом деле все не так уж плохо.

– Ага.

– Но меня беспокоит, что ты, кажется, живешь этим, – поддразнила она, подходя к окнам от пола до потолка. – По крайней мере, тут хороший вид.

Так оно и было, но вид, на котором я сосредоточился, была сама Риган, залитая сиянием позднего вечера. Внезапно с ее освещенным силуэтом моя квартира стала казаться намного менее мрачной.

– Да, я люблю дать своим жертвам почувствовать последний трепет, прежде чем распилить их бензопилой, – я сбросил ботинки. – В холодильнике не так уж много напитков, но угощайся. А я пока быстро приму душ.

– Не торопись, – сказала она, все еще глядя в окно.

По необъяснимой причине мне не хотелось покидать комнату. Как бы там ни было, рядом с Риган я чувствовал себя лучше. Или, по крайней мере, не так ужасно, как обычно. Ощущение было похоже на то, что я испытывал, находясь рядом со своей племянницей Эмили. Как будто можно было быть счастливым.

Только то, что я чувствовал к Риган, начинало казаться мне бесконечно более сложным. Комфорт смешивался с влечением и многими другими вещами, которых не хватало в жизни в последнее время. Вот почему я стоял рядом, все еще наблюдая за ней.

– Ты ведь будешь рыться в моих вещах, пока я буду в другой комнате?

Риган оглянулась через плечо.

– Я бы так и сделала, но не похоже, что тебе есть что скрывать.

– Именно.

– Ты скучный, – упрекнула она меня.

За исключением того, что впервые за долгое время я начал чувствовать, что, возможно, снова смогу быть веселым.

Глава 12

РИГАН

Квартира Джоша навевала тоску. Если до того у меня были сомнения по поводу того, что он утонул в самобичивании и депрессии, это место совершенно ясно давало понять – ему нужны серьезные изменения.

В одном он был прав – обзор здесь был действительно хорош. Прекрасный вид на город, но и тут чувствовалась сдержанность и отрешенность. Окна были огромными и приводили в трепет, но не открывались. Как бы там ни было, ты застрял за стеклом.

Это место очень напоминало мне городской пентхаус моих родителей, который на самом деле был всего в нескольких кварталах от дома Джоша. Это не было показателем уровня. Мебели у них определенно было больше, но пространство все равно казалось пустым. Как будто жизнь целенаправленно удалили из комнаты. Озираясь, я стала искать что-то личное, что указывало бы на того, кто здесь живет, но ничего не нашла. Даже фотографий на холодильнике не было.

Это совсем не утешало. Я была бы подавлена, если бы жила здесь. Очевидно, Джош мог позволить себе мебель, и, по словам Элли, находился здесь уже несколько месяцев, тогда почему тут так пусто? В это место не хотелось возвращаться. Мне стало одиноко от одной лишь мысли о том, что Джош приезжает сюда после долгого дня.

Ему повезло, что у него есть сестра, которая так заботится о нем. Я попыталась представить, как моя собственная сестра нанимает кого-то, чтобы помочь мне выйти из депрессии, и не смогла. С другой стороны, и она, и мои родители считали мое нынешнее существование депрессивным состоянием, поэтому я бы не доверила им делать что-то для кого-то кроме них самих.

Я потратила столько времени, пытаясь угодить им. Только проучившись половину отведенного времени в юридической школе и будучи совершенно несчастной, я окончательно смирилась с истиной, что единственный способ доставить им удовольствие – это стать кем-то другим. В частности – моей старшей сестрой Амандой, которая сделала все, что они хотели, причем сделала хорошо. Она отличилась по всем предметам, окончила университет с отличием, поступила в Йель, была редактором «Юридического вестника» и получила место в той самой фирме, где познакомились мои родители – «Бенсон, Бейлор и Грант».

Работа там, конечно, была лишь формальностью. Она всегда хотела быть партнером в фирме моих родителей. Ее недавняя помолвка с Фредом Грантом-младшим, сыном Фреда Гранта-старшего, из «Бенсон, Бейлор и Грант», стала вишенкой на вершине этого торта. Родители невероятно гордились своей идеальной старшей дочерью.

Ну а я… Они перепробовали все, чтобы заставить меня последовать примеру Аманды. Когда я была Кэролайн Ричмонд, до того, как стала Риган Беннетт (мое второе имя и девичья фамилия моей матери), от меня ожидали, что я буду вести себя как одна из рода Ричмондов. От меня ожидали того же, что и от Аманды. Крутиться в правильных кругах, получать правильную оценку, быть замеченной в нужных местах. Конечно, это ирония судьбы, ведь именно родители водили меня на бродвейские шоу. Но они ходили в театр, потому что так делали все богатые нью-йоркцы, а не потому, что им это было интересно. Их там можно было увидеть, особенно на аншлаговых концертах, во время которых мой отец часто спал.

Когда они поняли, что во мне просыпается интерес к театру, выходящий за рамки его использования в качестве социального инструмента, они перестали брать меня с собой. Они делали все возможное, чтобы обуздать мою страсть, даже отправили в школу-интернат, где не было программы по искусству.

И они были в восторге, когда узнали, что я буду жить в одной комнате с Джоанной Миллет. еще одним членом уважаемой нью-йоркской семьи. Наконец-то кто-то будет хорошо влиять на меня. Заставит следовать за мечтой, которую они для меня приготовили.

И которую я разбила вдребезги. Потому что, хотя мы с Джоанной и быстро подружились, обе разделяли ту страсть, которую наши родители отрицали. Мы любили Бродвей. И одинаково ощущали удушающее давление семьи, которая не понимала нас.

Я знала, что Миллеты винят меня в нынешнем карьерном пути Джоанны. Так же, как и мои родители винят Джоанну в моем. Несмотря на то, что она все еще соответствовала требованиям, предъявляемым кому-то из элитного круга – ее видели на мероприятиях, она давала случайные интервью – запуск «Дыры в стене» стало для нее приоритетным.

А когда моим родителям стало известно, что я собираюсь бросить юриспруденцию, чтобы изучать театр, они отказались платить за учебу, пригрозили отобрать у меня наследство и отдать все Аманде. Я раскусила их обман. Оставила позади деньги, фамилию и ожидания. Прошла путь от Кэролайн Ричмонд из нью-йоркских Ричмондов до безродной Риган Беннетт. Но я не смогла бы сделать это без своих двоюродных бабушек.

Они были изгнаны из семьи так же, как и я. Две незамужние тетушки моей матери никогда не тащили на буксире семейные традиции и были отвергнуты так же, как и я. Но, по крайней мере, они были вместе. Иногда я задумывалась, что было бы, если бы мы с Амандой были так же близки, как Герти и Сильвия. Но мы не были. Аманде нравилась жизнь, которую нам дали родители, и в каждом споре она была на их стороне. Единственными членами моей команды были мои двоюродные бабушки.

Они взяли меня к себе. Помогли получить стипендию для колледжа. Приходили смотреть все мои представления, а на дни рождения дарили билеты на Бродвейские шоу. Они стали для меня семьей. Потому что именно так всегда говорила Герти: «Если жизнь не дала тебе семью, ты должен создать ее сам». Так что, хотя я, возможно, и не получила одобрения родителей или сестры, но какое-то время у меня были двоюродные бабушки. И Джоанна. А теперь еще и Элли.

Я не жалела о своем выборе. Я скучала по своим родителям и Аманде, но мне приходилось постоянно напоминать себе, что я скучала скорее по мысли о них, чем по ним настоящим. Мы по-прежнему время от времени обменивались телефонными звонками на день рождения и праздничными открытками, но о помолвке Аманды я узнала из газет и была совершенно точно уверена, что на свадьбу меня не пригласят. Это вызовет слишком много вопросов, на которые, как мне было известно, они не захотят отвечать.

И это было взаимно. Только несколько человек знали историю моего происхождения и настоящее имя. Слишком много вопросов. И этого бы не было, если бы я посылала своим родителям приглашения на представления «Дыры в стене». Потому что как бы там ни было, я хотела, чтобы однажды они посмотрели на то, что делаю, и гордились бы мной. С каждой очередной постановкой я думала о том, чтобы отправить им приглашение. Но до сих пор не сделала этого, потому что боялась, что они скажут «нет», и ненавидела это чувство.

«Ради Бога, все-таки я уже взрослая. И не нуждаюсь ни в одобрении родителей, ни в их похвале».

Но я все равно хотела этого.

– Так где мы будем есть?

Голос Джоша оторвал меня от грустных мыслей. Я отвернулась от окна и увидела, что он стоит в дверях спальни, на нем джинсы и поношенная серая футболка, с мокрыми волосами и босиком. Это было удивительно интимно, и мне пришлось отвести взгляд, пока я не покраснела. Или снова не начала пялиться на него.

– А что бы ты хотел? – спросила я.

Он небрежно приподнял плечо.

– Решать тебе, – сказал он. – Я слишком голоден, чтобы выбирать.

И вот опять, этот сексуальный блеск в глазах. Блеск, который говорил о том, что он, возможно, говорит не о еде. Этот блеск, который я имела склонность неверно истолковывать, снова и снова.

Поэтому я отвернулась и откашлялась.

– Как насчет пиццы? – предложила я. – Мы вроде как славимся ею.

– Конечно, – услышал я его голос. – Давай я возьму свои туфли, и мы можем идти.

И тут зазвонил его телефон. Он посмотрел на него, и выражение его лица изменилось. И язык тела тоже. Его плечи напряглись, пальцы сжались в кулаки. Я видела, как он сжал челюсти, как дергался мускул на его щеке.

– Я с радостью подожду, – сказала я, указывая на телефон в его руке.

– А ты когда-нибудь не испытываешь этого? – спросил он напряженным голосом, костяшки его пальцев побелели.

– О чем ты?

– Радость. Ты когда-нибудь бываешь нерадостной?

– Мне нравится быть радостной, – сказала я ему. – Разве тебе не нравится быть счастливым?

– Это требует больших усилий.

То, как он это сказал, – с усталостью в голосе, покорное выражение лица – заставило меня очень опечалиться. Казалось, он был загнан в ловушку собственного горя. Собственного разочарования и гнева. Кто бы ни был на другом конце провода, он помешал ему.

– Я думаю, требуется больше усилий, чтобы быть несчастным, – сказала я. – Это требует определенных затрат. Посмотри на себя.

Джош посмотрел на себя сверху вниз.

– А что со мной?

«Ну, ты невероятно сексуален, – подумала я. – Особенно в этой обтягивающей майке и идеально сидящих джинсах».

Вместо этого я сказала:

– Ты явно напряжен.

– Я просто устал, – сказал он мне, явно просто отмахиваясь, хотя, казалось, совсем не расслабился. – Я весь день таскал мебель.

– И я ценю это, – кивнула я, но мы оба знали, что причина его напряжения никак не связана с работой, которую он сегодня проделал.

– Нам, наверное, пора идти, ты не думаешь?

Он подошел, явно ожидая, что я отойду в сторону, чтобы мы могли уйти, но я этого не сделала.

– Ты когда-нибудь пробовал медитировать? – спросила я его.

– Медитировать?

– Да, это помогает во многих вещах, в частности, с волнением.

– Я не волнуюсь, – он скрестил руки на груди.

Он стоял очень близко. Так близко, что я могла сказать, каким мылом он пользовался. Хорошее мыло. С очень, очень приятным запахом. Этот запах, в сочетании с чем-то, что, вероятно, было самим Джошем и его сексуальностью, вызывали у меня легкое головокружение. И покалывание. В местах, которые действительно заслуживали того, чтобы их покалывало, так как они игнорировались очень долго. У меня даже мелькнула мысль наклониться и хорошенько принюхаться.

– Ладно, даже если ты не волнуешься, медитация хороша для многих вещей. Давай.

Я села на пол прямо перед ним.

Не лучшая идея. Теперь мое лицо было практически возле его промежности.

Я быстро закрыла глаза, хотя мне было более чем любопытно. У этого парня были большие ноги и руки. Несомненно, у него было большое все.

«Неуместная мысль, – упрекнула я себя. – Сосредоточься».

Я скрестила ноги, устраиваясь в той позе, которую показал мне мой инструктор по йоге, положив руки на бедра. Я ждала, гадая, что сделает Джош. Потом я услышала долгий страдальческий вздох и открыла один глаз, чтобы увидеть, как он садится передо мной.

– Я ведь не обязан делать вещи типа «омммм», правда? – спросил он.

Я покачала головой.

– Тебе не нужно ничего говорить, – сказала я ему. – Молчание – это хорошо.

Каким-то образом ему удалось сложить свои длинные ноги в положение, похожее на мое.

– Ладно, и что теперь?

Он все еще выглядел неубежденным.

– Постарайся очистить свой разум.

Я снова закрыла глаза.

– Это не должно быть слишком сложно, – пробормотал он.

Я проигнорировала это замечание.

– Что ты хочешь сделать, так это попытаться остаться в настоящем. Обрати внимание на то, как ты себя чувствуешь – как ощущается твое тело, пол, воздух, все. Наблюдай без осуждения.

Мы немного помолчали, и я уже начала погружаться в свое медитативное состояние, как вдруг услышала, разочарованный выдох Джоша.

– Это просто смешно, – сказал он.

– Нужно немного подождать, – ответила я ему, открывая глаза.

Если такое было вообще возможно, он выглядел еще более напряженным, чем раньше.

– Ладно.

Я стала перебирать в уме альтернативные способы, как заставить его сосредоточиться.

– Мы могли бы попробовать что-нибудь другое, – сказала я ему. – Я проделывала это с актерами – так ты сможешь оставить позади свои запреты и сосредоточиться на себе.

Он бросил на меня настороженный взгляд.

– Хочешь попробовать? – спросила я.

Он вздохнул.

– Думаю, да.

– Хорошо, отлично.

Я встала и расстегнула комбинезон, позволив ему упасть на пол, потом сняла рубашку и отбросила ее в сторону.

– Раздевайся.

Глава 13

ДЖОШ

Я знал, что от Риган можно ждать чего угодно, но уж точно не этого. Она стояла передо мной в одном черном лифчике и такого же цвета трусиках-хипстерах. Это белье нельзя было назвать сексуальным, и, разумеется, это был не первый раз, когда женщина раздевалась передо мной, но я замер.

Ну, почти. Кроме одной части меня. Которая стала твердой. Мгновенно.

Потому что под этим комбинезоном Риган прятала довольно шикарное тело. Если раньше я возбуждался лишь от одного вида ее ног, то сейчас все остальное в ней всколыхнуло мой мозг от похоти. Ее длинные стройные ноги переходили в бедра, которые были гораздо более округлыми, чем можно было предположить по одежде. Мне хотелось положить туда руки и поцеловать ее живот, поднимаясь наверх. Или опускаясь вниз. Я не придирчивый. И она была достаточно близко для того, чтобы я мог это проделать. Я мог бы поднять руки и поднести ее ко рту.

Ее груди были маленькими, но дерзкими, и я уже мог сказать, что они идеально поместятся в моей ладони. Если я встану на ноги, то смогу вытянуть руки и снять этот лифчик за полсекунды, получив полный доступ к ней всей.

– Ну же, – голос Риган прервал мое мысленное соблазнение. – Раздевайся.

Это была бы плохая идея. Если бы я в данный момент снял штаны, мой не особо дружелюбный интерес к ней был бы смущающе очевиден.

Я прочистил горло, у меня во рту пересохло.

– А какое отношение нагота имеет к медитации? – спросил я.

Если бы я знал, что подразумевает собой медитация, возможно, мой интерес к ней пробудился бы раньше. Хотя вполне вероятно, что мой новообретенный интерес был основан исключительно заслугой учителя по медитации.

– Технически, это не медитация, – медленно и как-то застенчиво произнесла Риган. – Можно сказать, эту часть придумала я сама.

Она снова села, выставив на мое обозрение свою упругую грудь.

Я отвел взгляд.

– Я обнаружила, что иногда полезно обнажить себя физически, когда ты делаешь это эмоционально.

– Не знаю, хочу ли я обнажать себя эмоционально, – сказал я, потому что был точно уверен, что не хочу делиться с ней своими личными чувствами и проблемами. Или, если уж на то пошло, с кем-то еще.

– Ты скорее обнажаешь их перед собой, – она ободряюще улыбнулась мне. – Об этом стоит подумать, не так ли?

Она выглядела такой нетерпеливой, такой счастливой от того, что может предложить свою помощь, что мне было неловко отказывать ей. К тому же, я вполне нормально относился к физическому обнажению себя. Не сделать этого в данный момент было бы грубостью.

Я встал и стянул майку, а потом снял джинсы. Мысленное чтение бейсбольной статистики помогло вернуть мой член в строй, но я все равно быстро сел, на случай, если у него есть свои собственные идеи по поводу того, как мне следует обнажаться.

Глаза Риган расширились за стеклами очков, когда я уселся перед ней, придав своему самолюбию некоторую поддержку. Мне говорили, что я неплохо смотрюсь без майки. Женщины определенно ценили результат моих ежедневных тренировок, но по какой-то причине легкий румянец на щеках Риган был более приятным, чем любые комплименты, которые я получал в прошлом.

– Хорошо, – кивнула она, возвращаясь в прежнее положение – положила руки на бедра и закрыла глаза. – Готов попробовать еще раз?

– Угу, – сказал я, но глаза закрывать не стал.

Вместо этого я продолжал смотреть. Продолжал фантазировать о поцелуе того идеального места, где ее плечо встречалось с длинной изящной шеей. Использовал зубы и язык, пока не нашел бы все ее тайные места на моем пути к ее губам. Мягкие и полные, сейчас они вводили меня в искушение. Мне достаточно просто наклониться. Всего несколько дюймов, и я почувствую их вкус. Попробую ее на вкус.

Интересно, что она будет делать? Отступит ли она, взволнованная и шокированная? Или поцелует меня в ответ? Я мало что знал о женщинах, но определенно знал, когда они проявляют интерес. А как она смотрела на меня, когда я сел перед ней? Это был интерес. Влечение.

Но Риган ничего не предприняла. Нет, она сказала мне снять одежду, чтобы мы могли «медитировать», и она действительно медитировала. Другие женщины могли бы использовать это как предлог, чтобы все началось. Но не Риган. Если она сказала, что мы медитируем, значит, мы медитируем.

– Сосредоточься на ощущениях, – проговорила она. – Все, что ты чувствуешь: ковер под тобой, воздух вокруг тебя. Что чувствует твое тело?

«Невероятное возбуждение».

Она открыла один глаз, потом другой.

– Ты даже не пытаешься! – упрекнула она.

– Пытался, – солгал я. – Я что-то чувствовал.

В какой-то степени это было правдой.

Риган скрестила руки на груди и серьезно посмотрела на меня. Было трудно не съежиться под ее пристальным взглядом, но я заставил себя посмотреть на нее в ответ.

Наконец она вздохнула.

– Думаю, на сегодня достаточно.

Она встала и начала одеваться. На мгновение я подумал, не предложить ли нам сделать что-нибудь еще, связанное с чувствами наших тел, но заколебался. Неужели я неправильно истолковал ее интерес? Это была бы прекрасная возможность сделать шаг или явно поощрить его, но она этого не сделала.

Неужели она действительно пыталась помочь мне, конец истории?

Эта мысль заставила меня почувствовать себя настоящим придурком за то, что я фантазировал о ней, но у меня не было большого опыта общения с женщинами, если дело не касалось постели. Я должен был знать, что Риган другая. Что она была без притворства, без претенциозности.

Мы оба молча оделись.

– Итак! – сказала Риган, снова надев туфли. – Ты готов к пицце?

РИГАН

Полуобнаженная медитация была плохой идеей. Во-первых, если я пыталась подавить влечение к Джошу, то заставить его раздеться – самое худший способ сделать это. У него было потрясающее тело. Настолько изумительное, что аж трусики намокали. Так или иначе, казалось, что без майки его плечи стали еще шире, и мне потребовалось все, что было в моих силах, чтобы не протянуть руку и не провести пальцами по его плоскому, твердому прессу до пояса его очень обтягивающих трусов-брифов. Казалось, все его тело излучало силу – от мускулистых бедер до твердых как скала бицепсов. Мне хотелось лизать его везде.

Это было гарантией того, что чувство не взаимно. Я слышала от многих бывших бойфрендов, что в хороший день меня можно было бы назвать милой, сексуальность – это не про меня. Я была высокой и худой, а парням нравились сиськи, попки, бедра и все эти мягкие сексуальные штучки, которых у меня не было. И это было прекрасно. У меня было множество других качеств, которыми я могла компенсировать это.

Я смотрела, как Джош надевает ботинки, и снова поразилась тому, как одиноко в его квартире. И теперь, когда он сидел в центре всей этой пустоты, мое сердце испытывало то же самое нежное чувство, которое я испытывала, когда видела животных на ярмарках. Как будто я хотела забрать их домой и заботиться о них. Неудивительно, что Элли попросила меня помогать Джошу. Вполне вероятно, что я захотела бы делать это, даже если бы она не попросила об этом.

– Как долго ты планируешь здесь пробыть? – спросила я, прежде чем успела придумать что-то получше.

Он поднял голову.

– Что ты имеешь в виду?

– Как долго ты собираешься здесь оставаться? – уточнила я, показывая на квартиру.

Часть меня надеялась, что он скажет, что это только временно. Что на самом деле он собирается переехать в место, где чувствуется жизнь и энергия. Но я не удивилась, когда он ответил не так.

– У меня аренда на год, – ответил он. – Ну, скорее всего, пока она не закончится.

– Тебе нужна мебель, – сказала я ему, тут же пожалев, что сказала это как приказ, а не как предложение. То, что я зарабатывал на жизнь режиссурой, не давало мне права пытаться управлять его жизнью.

Джош встал.

– Я в порядке, – сказал он ровным голосом. – Ты вроде бы предлагала пиццу?

– Я бы могла помочь тебе найти мебель, – предложила я, зная, что должна отступить.

Его рот сжался в прямую линию, челюсть сжалась.

– Нет, спасибо.

Но я продолжила

– Ты не можешь так жить.

Необдуманные слова так и продолжали литься из меня.

Я знала, что перехожу черту, знала, что это не мое дело, но ничего не могла с собой поделать. Это место было ужасным. Несмотря на великолепный вид, оно было бездушным и пустым. И Джошу тут не станет легче.

– Черт возьми, я буду жить так, как захочу!

Челюсть Джоша была сжата, слова резки.

Напряжение, стертое медитацией, теперь вернулось в полную силу.

– Это ничего не исправит, – сказала я, все время уговаривая себя заткнуться. Просто заткнуться. «Ты уже дразнила его по поводу того, что его квартира похожа на квартиру Патрика Бэйтмена, тебе действительно нужно продолжать читать ему нотации?» – спросила я себя.

– Потому что исправить уже невозможно, – ответил он мне. – Эта комната. Эта квартира. Ничего из этого не может быть исправлено, – он указал на себя.

– Это неправда.

Мое сердце болело за него. Потому что я понимала, что он верит в это.

Он уставился на меня. Какой бы блеск ни был в его глазах, он исчез, сменившись гневом. И грустью. Мои пальцы так и чесались, чтобы дотянуться до него, разгладить морщинку на его лбу, причиной которой был его хмурый взгляд. Но я знала, что это не поможет. Все его тело было напряжено. В ярости. И причиной этого была я.

– Вообще-то я больше не хочу есть, – наконец сказал он.

– Джош, я... – я шагнула вперед.

Он отступил назад.

– Это была плохая идея, – пробормотал он.

Я ничего не понимала.

– Я просто хотела помочь, – запинаясь, сказала я, слыша, как жалко это звучит.

Он даже не взглянул на меня.

– Ты не можешь.

– Пожалуйста, просто…

Он поднял руку.

– Перестань. Я знаю, что ты пытаешься сделать. Я знаю, что Элли просила тебя вылечить меня. Но ты не сможешь, и я хочу, чтобы ты перестала пытаться.

Мой желудок резко упал вниз. Когда он это понял? Мне не следовало удивляться. Он был умным парнем и просто сложил два и два вместе. Но я подумала, что когда он это сделал, то обязательно сказал об этом Элли. Как долго он притворялся, что ничего не знает? С сегодняшнего утра? После свадьбы? С каких пор? Как долго он потакал мне? И зачем?

Но если я хочу получить ответы, мне придется искать их в другом месте. Потому что человек, стоящий передо мной, отстранился. Полностью. И это была моя вина.

– Извини, – выдавила я, пересекая комнату, чтобы взять свою сумку. – Я не имела в виду... – я замолчала, потому что, хотя и знала, что перешла черту, все же имела в виду именно то, что сказала. – Мне сегодня было интересно, – в конце концов тихо сказала я.

Джош ничего не ответил, поэтому я собрала свои вещи и ушла.

Глава 14

ДЖОШ

Это официально – я самый большой осёл в мире. Каждый раз, закрывая глаза, все, что я видел, – пораженное лицо Риган. Казалось, мои слова ее так ранили – как будто причинили ей физическую боль. Я провел рукой по лицу, борясь с головной болью, которая нарастала с момента нашей ссоры. Я вел себя как придурок. Мудак, который не мог справиться со своим собственным дерьмом, и в конечном итоге набросился на человека, который пытался ему помочь.

Я мог себе только представлять разговор Риган с Элли. Как они будут сочувствовать тому, каким я был говнюком, каким был невозможным, упрямым и ребячливым. Потому что так и было. Я знал это и все же не мог остановиться. Как будто я был поездом, срывающимся с рельсов, который старается не врезаться в людей и терпит неудачу.