Текст книги "Прима (ЛП)"
Автор книги: Мэгги Райан
Соавторы: Альта Хенсли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
3
Алек
Я окинул взглядом потенциальных кандидатов, пришедших сегодня в театр на прослушивание. К сожалению, ни от одного из них я не испытывал положительных эмоций. Все было совсем не так, как я ожидал. Клара Сименева решительно заявила, что балет ее больше не интересует, и хотя я видел ложь в глазах самого невероятного зеленого оттенка, сделать я уже ничего не мог. Я сделал ей предложение, а когда оно не сработало, стал дразнить ее. Черт, я даже бросил ей перчатку, заявив, что она, возможно, не в форме, и предположив, что более молодая женщина могла бы танцевать вместо бывшей звезды.
Кого я обманывал?
Она могла пытаться спрятаться под помятой рубашкой, висящей на ней, и клетчатыми брюками, обтягивающими ноги, которым завидовали миллионы женщин, но если она не наденет на голову бумажный пакет, ей не удастся меня обмануть.
Высокие скулы говорили о нестареющей красоте. Выдающаяся ложбинка на ключицах, видневшаяся, когда с плеча соскальзывала безразмерная рубашка, длинные тонкие пальцы, сжимавшие пачку писем, и изящные запястья, способные часами держать позу, говорили об истинном положении вещей. Красота Клары только усилилась благодаря внутренним демонам, с которыми она боролась последние несколько лет.
Как бы мне ни хотелось иметь прекрасную, измученную балерину, вскружившую голову каждому мужчине и, возможно, многим женщинам с тех пор, как она сделала свой первый пируэт, мне нужно было управлять компанией и ставить балет.
Вздохнув, я опустил взгляд на список, лежащий передо мной, и взял в руки карандаш. Я заставил себя записать еще несколько танцовщиков на прослушивание. Хотя интуиция подсказывала мне, что они не будут так хороши, как Клара, они, по крайней мере, были новичками, а значит, не должны были иметь никаких проблем с контрактом или высокомерия. Они нуждались в "балете Волкова" больше, чем мы в них. Но я предпочитал иметь власть.
Кому нужна была Клара, когда у меня был полный зал танцовщиков, готовых отплясывать до упаду? Я надеялся, что они толстокожие, потому что, какими бы талантливыми они себя ни считали, хореография Юрия собиралась их пережевать, выплюнуть, а потом растоптать все, что останется после срыгивания.
То, что в моем городе последние несколько лет скрывается знаменитая балерина, стало для меня шоком. О ее присутствии, скорее всего, до сих пор ничего не было бы известно, если бы не кувшин пива и мой хороший друг Нельсон Бейкер. Бейкер выслушал мои стенания о том, что моя жизнь разрушена, когда я узнал, что это не один ребенок и даже не два… а тройня.
– Ты не первый человек, чьи жизненные планы были нарушены известием о предстоящем отцовстве, но, конечно, ты единственный из всех, кого я знаю, кто получил тройной удар, – сказал Бейкер, с усмешкой поднимая кружку. – Поздравляю, папочка. Кто бы мог подумать, что ты на это способен?
Моему затуманенному мозгу потребовалось мгновение, прежде чем я отреагировал и выплеснул еще не проглоченную кружку пива. – Не я, ты, задница, – сказал я, вытирая пену с губ. – Я говорю об Оливии, нашей главной
балерине. У нее тройняшки, и врач прописал ей постельный режим, пока она не родит этих маленьких крысят.
– А-а-а, и у тебя теперь дырка в составе, – сказал он и, когда я кивнул, наполнил наши кружки, а затем продолжил рассказывать мне об интервью, которое он дал несколько месяцев назад. К тому времени, когда он закончил, у меня отпала челюсть, и все мысли о том, чтобы утопить свою печаль, переключились на то, как вытащить Клару из подполья в мою балетную труппу.
Информации, которую дал мне Бейкер, было недостаточно, поэтому, как только я покинул дом Клары, я полез в Интернет, чтобы навести о ней справки. Я хотел знать, что за проблема мешает ей сделать то, ради чего она была создана на Земле. Что заставило ее променять пентхаус на маленький домик в соляной коробке на Линкольн-сквер, а дизайнерскую одежду от кутюр – на одежду из магазина "уцененных вещей"? Хотя я искренне понимал глубокое чувство ответственности перед семьей, мне показалось, что она слишком напористо сказала о необходимости заботиться о своей больной бабушке. Любовь – это улица с двусторонним движением, и я готов поспорить, что ее бабушка предпочла бы, чтобы ее любимая внучка следовала своим мечтам, а не таскалась за ней. Черт возьми, существовали десятки агентств, готовых оказать помощь в уходе на дому, и люди, обученные этому так же, как Клара обучалась танцам.
Я был полон решимости узнать, какие кусочки этой истории я упустил.
Черт возьми, просто смешно, насколько часто истории становятся сенсацией, и как глубоко нужно зарываться, чтобы докопаться до истины. В результате долгих поисков и продирания через всю эту чушь я пришел к выводу, что, по общему мнению, Клара попала в плен наркомании, и это заставило ее вести себя безрассудно. Было много других сообщений, свидетельствующих об ужасных вещах. Было бесчисленное количество фотографий и сплетен о том, что она спала чуть ли не со всеми мужчинами Нью-Йорка, но я не знал, насколько этому можно верить, пока не нажал на кнопку "Изображение" на экране, и фотографии стали появляться как сумасшедшие. Клара под руку с какой-нибудь начинающей кинозвездой, стоящей на красной дорожке. Клара, идеально ухоженная и накрашенная, сияющая, глядя на футболиста, который, казалось, мог бы легко разорвать ее на две части. Просматривая фото за фото, я заметил, что она редко встречалась с одним и тем же мужчиной дважды. Наоборот, казалось, что она порхает от одного мужчины к другому, как пчела к цветку.
Ух ты!
Двойной щелчок привел к появлению следующей фотографии во всей ее красе. Или, возможно, лучше описать то, что я увидел. Красавица выглядела просто чудовищно: глаза дикие, волосы растрепаны, платье задрано до самой задницы, а сама она запечатлена возле какого-то небоскреба на Central Park West, наклонившейся и избавляющейся от всего, что она ввела в свое тело; ее "кавалер" на тот вечер удачно выпал из кадра, за исключением его затылка, когда он уходил.
Ладно, истории о бурных вечеринках и еще более бурных сексуальных контактах я, пожалуй, мог бы принять на веру, даже злоупотребление наркотиками и алкоголем не было чем-то из ряда вон выходящим, но я сомневался в утверждениях о том, что Клара общалась с известными людьми, связанными с мафией. Я считал, что все это раздуто из-за того, кем она была и насколько известной становилась в то время. Я сомневался в правдивости этих утверждений до тех пор, пока еще одно движение пальцем не вывело доказательства на чистую воду.
Оказалось, что светская львица променяла свою свиту мужчин на толпу мужчин в темных костюмах, с суровыми, подозрительными выражениями лиц и выпуклостями подмышками, свидетельствующими о том, что они носят оружие. Этих мужчин не интересовала даже Клара… Их внимание было приковано к единственному мужчине, который стал появляться на каждой фотографии.
Увидев Клару в объятиях известного Николая Козлова перед театром, где она была главной танцовщицей, я узнал совсем другую историю. Возможно, ту, которую я не хотел признавать.
Неужели Клара связалась с русской мафией?
Даже с учетом доказательств, которые смотрели на меня с экрана, мне это не казалось достаточной причиной, чтобы навсегда отстранить ее от балета.
Последняя фотография Клары с рукой, обхватившей талию миниатюрной пожилой женщины, напомнила мне о том, что она утверждала. Черт… Если выражение лица пожилой, но все еще красивой женщины на фотографии было хоть каким-то признаком, то я ошибался. Под небольшой улыбкой, которой она одаривала свою внучку, скрывалась боль. Клара могла не врать, что бабушка нуждалась в ней до такой степени, что танцы были отложены в сторону из любви к семье.
Это было чертовски обидно, но мне было легче смириться с этим, чем с тем, что Клара позволяла использовать себя и издеваться над собой какому-нибудь придурку из Братвы, пока не стала такой же бессердечной, как они. Черт, если то, что я прочитал, было хоть немного похоже на правду, забудьте о танцах, бывшей балерине повезло, что она еще дышит.
От громкого удара у меня подскочило давление, и я вскинул голову. Благодарный за то, что не увидел ничего более угрожающего, чем молодая женщина, поправляющая упавший металлический складной стул, я отложил вопросы о Кларе в сторону и вернулся к работе.
– Так, народ, – обратился я к стоящим передо мной будущим танцорам. – Юрий скоро придет и объяснит вам процесс прослушивания, но пока он не пришел, вам будет полезно размяться и разогреться, а не стоять на месте. – Когда большинство просто переглянулись между собой, я покачал головой. – Позвольте предложить вам вспомнить, как только вы вышли на сцену, началось ваше прослушивание. Вы танцуете друг против друга, а также пытаетесь произвести на меня достаточное впечатление, чтобы стать одним из немногих – очень немногих – кого я оставлю в составе. Когда вы будете готовы, распределитесь по сцене, и мы сможем начать и продолжить…
Мои слова оборвались, когда я заметил знакомую фигуру, входящую в театр. Вот уж кого я никак не ожидал увидеть, двигаясь через весь зал.
Клара Сименева – она действительно пришла.
Сердце гулко забилось в груди, и мне пришлось проглотить плотный ком эмоций, застрявший в горле. Я не должен был чувствовать себя так, как чувствую. Я действительно не должен, но я не могу остановиться. Что-то было в этой нежной и одновременно сильной белокурой красавице, что заставляло меня чувствовать себя немного неуравновешенным, что было не только непрофессионально, но и очень неуместно. Я должен остановить это сейчас, пока это не помешало ей присоединиться к нашему театру. Если нам удастся заполучить ее, я знал, что все станет еще лучше для нас.
Балет Волкова поднимется еще на одну ступеньку вверх по лестнице лучших трупп страны.
В конце концов, я заставил себя отвести взгляд и посмотрел на лежащий передо мной планшет. Имена и фамилии могли быть написаны невидимыми чернилами, так как я видел только имя Клара, которое было каким-то образом несколько раз выведено на полях.
Господи, я действительно не в себе.
Прочистив горло, я сел прямо, желая сохранить свою профессиональную властную позицию.
– Привет, – поздоровался Юрий слишком дружелюбным тоном, что меня очень раздражало. Мой брат приходил вот так, весь такой красивый, с белыми зубами, сверкающими в огромной улыбке, а потом, как только люди расслаблялись и теряли бдительность, его отношение менялось. Почему он не может быть обаятельным все время? Это чертовски облегчило бы мне жизнь. – Я Юрий Волков, ваш хореограф. Давайте обсудим, что сегодня будет происходить.
По мере того как Юрий объяснял, я переводил взгляд на участников театра, которые сейчас находились в зале, и видел, что они стоят близко, перешептываясь друг с другом. Я не сомневалась, что они говорят о Кларе, так как до ее появления в театре они молчали и вели себя скучающе. Говорили ли они о ней приятные вещи? Говорили о ее удивительном мастерстве танцовщицы? Или сплетничали о ее прошлом?
Я думаю, что они просто болтали о всякой ерунде и ждали, когда начнется представление.
После того как будущие танцовщицы начали разминаться и готовиться к разучиванию того номера, который он выбрал, Юрий подошел и сел со мной в центре театра, достаточно далеко от сцены, чтобы было удобнее смотреть и оставаться в тени, как будто это могло помочь подающей надежды балерине испытывать меньший стресс, чем смотреть в лицо тем, от кого зависит ее будущее. Еще до того, как он опустился на сиденье, я увидел, что он уже перестал улыбаться, вместо этого его лицо излучало гнев. Я уже догадывался, о чем пойдет речь.
– Какого черта Клара Сименева здесь делает? – прошипел он мне в ухо. – Ты знаешь, кто она такая? Неужели ты думаешь, что нам нужен подобный человек в нашем театре? Ты что, совсем идиот?
– Юрий, – сказал я как можно спокойнее. – Вся эта история с ее прошлым произошла много лет назад. И ничего точно не было доказано. Было много намеков, много сплетен, но ничего, что доказывало бы, что она действительно виновна в том, что произошло. Так что мы даже не знаем, виновна ли она хоть в чем-то, и…
– Она определенно виновна в том, что встречалась с долбаным Козловым, – прошипел он.
Я бросил на него взгляд, желая сказать, чтобы он повзрослел и перестал ныть, как ребенок, но сдержался. Незачем было заканчивать разговор тем, что мы будем орать друг другу в лицо на глазах у наших танцоров.
– Мы не знаем, как она связана с Николаем Козловым. И даже если она была связана с Братвой, это уже в ее прошлом. Мы должны дать Кларе шанс на прослушивание независимо от этого. Нам нужна не просто солидная танцовщица, нам нужна звезда. Черт, забудьте о звезде. Мы с тобой знаем, что ни одна балетная труппа ничего не стоит, если в ней нет потрясающего главного танцовщика, а Клара была прима-балериной, каждое движение которой было совершенством. Нам нужен танцовщик, которому не нужна вся эта гребаная драма, без которой большинство творческих людей не могут функционировать.
Юрий закатил глаза. – И ты не думаешь, что то, что произошло, было драмой?
Я умел закатывать глаза не хуже, чем он. – Я хочу сказать, что если ты вытащишь голову из своей осуждающей задницы и посмотришь на всю эту чушь и слухи, то увидишь, что она была потрясающей танцовщицей. Сияющая звезда, которую все обожали. Да, она совершила несколько ошибок, и по какой-то причине приняла решение уйти. Вот и все. Я не сомневаюсь, что она жалела об этом с того момента, как сняла пачку.
Мои веские аргументы – большинство из которых были предположениями с моей стороны – были приведены исключительно ради балета Волкова. В ходе исследования я посмотрел несколько видеозаписей с Кларой в разных ролях, и она действительно была невероятна. Если этот талант еще сохранился, то она была именно той, кто нам нужен.
– Дай ей шанс. Если она не лучшая, то ладно, и я признаю, что ты был прав. Но если она лучшая, я действительно думаю, что мы должны дать ей шанс. Интуиция подсказывает мне, что Клара может быть той, кто сможет вывести "Балет Волкова" на новый уровень.
Юрий перевел взгляд на сцену, где разогревались танцоры, и среди них Клара, и резко повернулся ко мне. – Ладно, – огрызнулся он. – Я дам ей шанс. Но я буду относиться к ней строже, чем ко всем остальным, только потому, что считаю, что она будет кошмаром для пиарщиков.
Я не мог не согласиться с этим фактом. Взять на работу человека с такой подмоченной репутацией было бы очень тяжело, но я инстинктивно чувствовал, что она будет того стоить. Будучи сыном знаменитой балерины, я был уверен, что Клара принесет на нашу сцену изящество и красоту, не превзойденные никем до нее. Как человек, ответственный за будущее нашей компании, я был уверен, что Клара принесет столько денег, что даже Юрий не сможет устоять перед ней.
4
Алек
Когда прослушивание было завершено, никто не мог отрицать результат. Клара полностью затмила всех танцоров. Казалось, что у всех остальных танцоров по сравнению с ней две левые ноги. В тот момент, когда она стартовала с левой сцены и безостановочно пируэтировала по всей длине паркета, я понял, что все кончено.
Эта женщина двигалась как проклятая богиня.
К тому моменту, когда Клара исполнила серию прыжков, практически зависая в воздухе, словно бросая вызов гравитации, каждый палец был вытянут, каждый мускул напряжен до невозможности, я полагал, что все остальные участники прослушивания тоже это знали.
Я старался не смеяться над тем, как другие танцоры явно не хотели выходить на сцену вместе с этой женщиной. Я не мог их винить. Клара доминировала. Даже спустя четыре года, и не в лучшие свои годы, эта женщина, несомненно, была прима-балериной. Я понял, почему ее прозвали Примой. Она двигалась с такой нежностью, что казалось, будто она парит в воздухе, и в то же время обладала силой, необходимой для того, чтобы держать позы, в которых напрягались мышцы. Ее гибкость, скорость, позы, работа ног, движение головы при вращении с такой скоростью, что она становилась как бы размытой, делали эту женщину практически недосягаемой.
А ее тело… ее тело.
Даже когда каждый сантиметр ее тела блестел от пота, ее красота подчеркивалась идеальными контурами мышц, проступающих под безупречной кожей. Смотря на ее талию, я знал, что если бы я обхватил ее руками, там все равно осталось бы свободное место. Длинные, стройные и в то же время невероятно сильные ноги вызывали зависть у всех женщин в театре и у всех мужчин, предпочитающих партнеров женского пола, желание быть с ней в паре, хотя бы для того, чтобы поднять ее выше в центр внимания.
Я был бы настоящим лжецом, если бы не признался, что в течение нескольких мгновений фантазировал, что именно скрывается под ее купальником. Конечно, сама природа спандекса подразумевала, что ткань прилипает к ее телу, но у меня практически слюнки текли от желания содрать эту одежду и увидеть своими глазами, насколько совершенным, как я знал, было ее остальное тело.
Во рту пересохло.
Эта женщина была абсолютно, без сомнения, образцом женского совершенства.
Даже несмотря на все доводы Юрия, я мог сказать, что он был впечатлен тем, как работала Клара. Он, как и я, понимал, что Клара – это именно то, что нужно театру, что укрепит нашу репутацию, поскольку мы ставим балеты, отмеченные наградами. Я не видел танцовщицу с таким огромным потенциалом в сочетании с многолетней подготовкой в балете Волкова с тех пор, как была жива моя мама. Знаменитая Надя Волкова сочла бы за честь тренировать Клару Симёневу. Я это абсолютно точно знал.
– Итак… – спросил я Юрия, даже не пытаясь скрыть свой издевательский тон. – Кто, по-твоему, лучший?
Он посмотрел на меня таким взглядом, который говорил о том, что ему очень не хочется признавать свою неправоту. Мой брат не умел уступать никому, и на долю секунды у меня возникло ощущение, что он может выбрать кого-то другого просто назло мне.
– Заключи контракт с Симёневой, – прорычал он, отказываясь смотреть мне в глаза, когда произносил эти слова. – Но если она накосячит, и это отразится на балете Волкова и на нашей фамилии, то это будет на твоей совести.
Меня не удивила реакция Юрия. Когда мой брат делал что-то не так, это было связано с тем, что кто-то другой облажался. Но если я рисковал, то это было на моих плечах.
Тем не менее, я был уверен, что Клара будет того стоить. Как ни странно, я был полностью уверен в ней. Не могло быть такого, чтобы человек получил так много и пал так далеко от благодати, ничему не научившись.
В интервью Бейкера я прочитал, что она легла в реабилитационный центр, чтобы "победить своих демонов". И, судя по тому, что я увидел, у меня не было другого выбора, кроме как поверить, что она не только победила их, но и уничтожила всех до единого.
К тому же, если вспомнить, что было четыре года назад, когда мне было двадцать восемь лет, я был совсем другим человеком. С тех пор я сильно повзрослел, и я был уверен, что Клара тоже.
– Я понимаю, – серьезно сказал я Юрию. – Но все будет хорошо. Ты можешь положиться на меня, я справлюсь с этим… с ней.
Я с облегчением вздохнул, глядя, как мой брат спускается вниз, чтобы поговорить с танцовщицами. Он отвел новичков в сторону и сказал тем, кто не прошел, что они не будут частью театра, возможно, попросил их прийти в следующий раз, когда балет Волкова объявит прослушивание, оставив хорошие новости для меня.
Я должен был предложить Кларе второй шанс в жизни.
Я должен был предложить Кларе второй шанс на жизнь.
Я надеялся, что она ухватится за него и не облажается. Нельзя было отрицать, что я все еще опасался, что Клара откажет мне, когда ей поступит официальное предложение. Возможно, она пришла только для того, чтобы попробовать. Черт возьми, она могла прийти только для того, чтобы доказать, что я ошибаюсь насчет того, что кто-то из молодых танцует вокруг нее кольца. Возможно, она и в самом деле не хочет возвращаться к серьезным обязанностям, особенно когда я вспоминаю, что она говорила о своей бабушке.
Клара говорила, что ее бабушка нуждается в ней круглосуточно, и это вызывало реальное беспокойство. Проблема не заключалась в том, чтобы найти работника, который мог бы ежедневно приходить на дом. Гораздо сложнее было бы найти человека, который согласился бы работать круглосуточно в течение нескольких недель или даже месяцев, если бы Клара подолгу находилась в разъездах, выступая и участвуя в других рекламных мероприятиях. Большинство хореографов, менеджеров, владельцев театров и промоутеров не очень-то интересовала личная жизнь танцовщиков – ведь балет должен был стать всей твоей жизнью, – но я всегда делал поблажки. Я считал, что танцовщики будут выступать лучше, если их мысли будут заняты не меньше, чем тело, и их не будут отвлекать домашние проблемы.
В конце концов, увидев, как большинство отвергнутых танцоров уходят со сцены, я понял, что больше не могу сдерживать хорошие новости. Раз уж Юрий сообщал плохие новости, я решил, что пора зарядиться позитивом.
Я подошел к Кларе, которая стояла у занавеса справа от сцены и вытирала полотенцем пот с лица, и взял ее за руку. При соприкосновении наших рук меня пронзил электрический разряд.
– Клара, можно тебя на пару слов?
– Да, конечно. – Она полуулыбнулась мне, отчего мое кровяное давление подскочило по гораздо более приятной причине, чем раньше. Она была чертовски красива, даже несмотря на бисеринки пота, омрачающие светлые локоны у линии роста волос.
Мы стояли в стороне от остальных танцоров, которые задерживались или все еще ждали своей участи от Юрия. Ее тело было слишком близко к моему, и на долю секунды я забеспокоился, что она видит, как мои брюки начинают натягиваться от того, что я просто держу ее чертову руку. Если она заметит, что она меня привлекает, это ее оттолкнет? Убрав ее руку, я напомнил себе, что между нами ничего не может быть, пока мы работаем вместе… если, конечно, она согласится на это.
– Я хочу тебя поздравить. Сегодня ты прекрасно танцевала. – Слишком короткая улыбка появилась и тут же исчезла, она кивнула, но промолчала, не давая мне понять, что у нее на уме. – Мы с Юрием согласились, что ты – лучший выбор для нас. Поэтому, если ты хочешь, мы с удовольствием предложим контракт на работу в "Балете Волкова". Мы не сомневаемся, что сможем подготовить тебя к тому, чтобы ты стала нашим главным танцовщиком.
– Правда? – Она скептически посмотрела на меня. – Ты серьезно?
Тогда я понял, насколько глубокие шрамы нанесло ей прошлое. Она могла болтать сколько угодно, но она действительно полагала, что из-за ее ошибок мы не подпишем с ней контракт, несмотря на то, что она явно превосходила всех остальных танцоров на сцене. От этого у меня защемило сердце. Я хотел протянуть руку и обнять ее, прижать к себе… но, конечно, не мог.
Мало того, я не был уверен, что моя огромная фигура поможет и успокоит ее по сравнению с ее крошечной фигурой. Я был высоким и широким. Меня было слишком много. Скорее всего, я проглочу ее целиком. Мысль о заглатывании заставила меня подумать о том, чтобы провести языком по каждому сантиметру ее плоти, и это заставило меня вспомнить о невозможном размахе сплита, который она сделала в воздухе, что, конечно, заставило меня представить себе, что находится между этими раздвинутыми ногами, и заставило мой член дернуться.
Прекрати, – предупредил я себя. Не отвлекайся от дела, черт побери.
– Конечно, мы будем рады, если ты станешь частью нашего театра. У нас на тебя большие планы.
– Я так не думаю. Я не уверена, что мои танцы – лучший вариант из всех.
– А я уверен, – возразил я.
Она на мгновение замерла, глядя на меня, но не очень сосредоточенно. Она казалась растерянной. – Я в полном дерьме, – наконец тихо сказала она. – Далеко за пределами того, что ты можешь себе представить. Все темные демоны внутри меня сочились из щелей, и в конце концов их стало достаточно, чтобы я испортила себе всю жизнь. Я не могла больше держать этих демонов внутри. Трещины стали слишком большими.
– И все же ты не сломалась окончательно, – мягко возразил я. – Ты хоть на секунду остановилась и подумала, что из этих трещин может выйти и что-то хорошее?
Клара покачала головой и вздохнула. – Уходи. Ты меня не исправишь.
– Черт, да я и не хочу тебя исправлять. Я спокойно отношусь к твоим трещинам. На самом деле, я вижу нечто большее.
– Нет ничего больше.
– Как Золотой Будда, – начал я, не обращая внимания на то, что она считает меня сумасшедшим. Я изо всех сил старался не показывать ботаника, любителя фактов и истории, но сейчас, похоже, настал подходящий момент для этого. – Несколько сотен лет назад тибетские монахи вскоре подверглись нападению бирманской армии. Их гордостью и радостью была чистая золотая статуя Будды, и они хотели ее защитить. Поэтому, зная, что не смогут отбиться от превосходящей их по численности армии, они обмазали Будду глиной, чтобы скрыть его ценность. Все монахи погибли во время нападения, а глиняный Будда, ничего не стоящий в глазах захватчиков, остался. Только в 1957 году кто-то заметил трещину в старом глиняном Будде. Из грязной, темной трещины пробился золотистый свет, показавший, что под поверхностью находится еще очень многое. Когда они откололи всю грязь, то обнаружили статую из чистого золота – бесценную статую. – Я сделал паузу, чтобы перевести дух и проверить, не потерял ли я Клару в своем рассказе. Когда я увидел, что она по-прежнему полностью владеет моим вниманием, я добавил: – Я думаю, что ты и есть тот самый Золотой Будда. Я вижу золотой свет в трещинах, из которых когда-то просачивались демоны. Под всей этой грязью скрывается бесценная прима-балерина.
Она пристально смотрела на меня, изучая мое лицо. Может быть, искала искренности? Но она не стала спорить или опровергать мои слова. Она просто молча смотрела на меня.
– Итак, я хочу сказать, – продолжал я, – что годы грязи, налипшей на тебя, не меняют того, что действительно находится под тобой. Нужно просто отколупывать глину. – Я пожал плечами и усмехнулся. – Я хочу сказать, что балет Волкова, мой брат Юрий как твой хореограф и я поможем тебе в этом. Я действительно думаю, что мы сможем сделать из тебя ту танцовщицу, которой ты когда-то была. – Когда она все еще выглядела неубежденной, я сказал со всей искренностью, на которую был способен. – Клара, я вижу прекрасную балерину, купающуюся в этом золотом свете. Клянусь тебе, что это так.
Она улыбнулась мне до умопомрачения и долго смотрела мне в глаза. – Это прекрасная история, но я не знаю, какое отношение она имеет ко мне или к тому, что ты хочешь от меня услышать.
Я хочу, чтобы ты, блядь, сказала «да»! Мне хотелось закричать, но я этого не сделал.
Я заставил себя сохранять спокойствие и самообладание, даже сменив тактику. – Ну, если ты решишь, что хочешь прекратить посещать вечеринку жалости, которая, как ты, похоже, чертовски уверена, является всем весельем, которое тебе позволено иметь до конца жизни, приходи и присоединяйся ко мне. Я буду в офисе, когда ты примешь душ и переоденешься. Тогда и подпишешь контракт. – Я начал удаляться, но остановился, чтобы добавить: – Но, Клара, я не собираюсь умолять и давить на тебя. Это твоя жизнь и твой выбор. – Я хотел добавить: «Не просри его», но сдержался.
В этот момент я развернулся и пошел прочь, пока не успел потеряться в ее взгляде. Я надеялся, что сказал достаточно, и она согласится на мое предложение, подойдя в кабинет.
Теперь мне оставалось только ждать. Ждать ту, кто, как я надеялся, станет моей прима-балериной.
