Текст книги "Царь Аттолии (ЛП)"

Автор книги: Меган Уолен Тернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Он сошел с ума, – пробормотал кто-то. – Это бред сумасшедшего.

Костис не был уверен в этом. Он помнил, что услышал на крыше, даже если не верил своим ушам. Даже если, проснувшись на следующий день, сочтет все случившее сном. На следующий день, подумал он, когда он уже не будет гвардейцем.

– Ваше Величество, – позвал Костис, чуть громче, чем придворные.

Царь, чуть покачиваясь, повернулся к нему. Он положил руку на наклонную балку.

– Да?

– Вы сказали, что задолжали мне что-то лучше, чем смерть от падения черепицы.

– Да?

– Могу ли я попросить вас кое о чем?

Царь сделал попытку подумать.

– Попросить ты можешь, Костис, – наконец согласился он. – Но помни, я царь, а не джинн. Я не исполняю любые желания.

– Приходите утром на тренировку с мечом.

Царь посмотрел на Костиса, прищурившись, словно его зрение внезапно ухудшилось.

– Костис? Ты догадываешься, в каком состоянии утром будет моя голова? Знаешь, что такое похмелье?

– Вы сказали, что поговорите с Телеусом завтра. Вы придете?

– Зачем? – спросил царь с внезапной подозрительностью.

– Ваша рана зажила. Вам нужно упражняться. – так как царь все еще смотрел недоверчиво, он добавил: – Потому что я прошу.

– Ладно, – наконец сказал царь. – Я приду. Ага, – пробормотал он, поворачиваясь.

Костис и придворные с колотящимся в горле сердцем наблюдали, как он проделал свой путь над атриумом. Никто не двигался и не говорил, пока царь не достиг дальней стороны и не перебрался на балкон. Костис резко повернулся к придворным.

– Это моя цена, – сказал он. – Вы приведете его утром на тренировку.

– Ты знаешь, какой он будет утром? – спросил один из них.

– Костис… мы просто не сможем…

– Сможете, – настаивал он. – Я видел, как вы таскали его по дворцу, все вы.

– Это было давно.

– Значит, просто сделайте вид, что ничего не изменилось. Приведите его утром на тренировку.

Они вздрогнули.

– Когда я предлагал назвать свою цену, я думал о серебре, – признался Иларион.

– А я нет.

– Хорошо, – капитулировали они, – но если это твоя цена, то ты тоже спятил.

Они прошли через дверь и спустились вниз по лестнице. Костис стоял на верхней площадке и смотрел как телохранители и придворные спускаются вниз. Потом он вернулся в свою комнату, немного поплутав по пути.

* * *

Утром он встал и оделся с рассветом. Он спустился в пустую столовую и отрезал себе горбушку от горячего каравая. На полигоне он появился одним из первых. Другие солдаты разогревались и болтали друг с другом. Его никто не замечал. Он бродил по плацу, стараясь не выглядеть встревоженным. Если царь не явится, ему придется тренироваться без партнера. Костис уже заметил, что никто не собирается фехтовать с ним. Выйдя на плац этим утром, он уже знал, что гордость не позволит ему уйти, хотя бы не сделав вид, что он тренировался. Про себя он молился, чтобы царь пришел.

Костис плохо спал, и несколько раз просыпался, когда ему казалось, что он снова слышит тот самый голос. В предрассветном сумраке все эта история казалась частью одного запутанного кошмара. Костис надеялся поскорее забыть о нем.

Наконец царь явился. Он пришел поздно, и его лицо все еще было опухшим ото сна, хотя полигон уже был заполнен разбившимися на пары солдатами. Они фехтовали повсюду, за исключением прямоугольника пустого пространства в центре плаца, где одиноко стоял Костис. Первым делом царь подошел к одному из фонтанов и погрузил в него голову. Потом он откинул с лица мокрые волосы, сверкающие брызги веером разлетелись в воздухе вокруг него. Затем царь направился к пустому квадрату к Костису, оставив придворных ждать у стены.

– Начнем с базовых упражнений? – он смотрел вниз на кнопку своей манжеты.

Петля соскочила, и царь, неуклюже зажав меч под мышкой, попытался застегнуть манжету без чужой помощи.

– Не уверен, – сказал Костис и, когда царь поднял голову, замахнулся для удара сверху.

Костис даже не успел начать атаку, когда царь отскочил назад. Меч просвистел мимо его носа.

– Костис, ты соображаешь, что делаешь?

– Начинаю тренировку, Ваше Величество.

– Обычно люди, прежде чем скрестить клинки, предупреждают о своих намерениях. Говорят «начали», например. А потом уже нападают.

– Мы сможем скрестить клинки, если вы поднимете свой, Ваше Величество.

– Но мне вообще сегодня не хочется фехтовать.

– Не уверен, – повторил Костис и замахнулся снова.

Царь снова отпрыгнул назад. Он все еще не мог накинуть петлю на кнопку.

– Черт возьми, Костис, ты спятил?

– Нет, Ваше Величество.

– Я не собираюсь драться с тобой.

– Тогда я покойник, Ваше Величество.

– Да?

– Ваши придворные решат, что я напал на вас и прикажут меня арестовать, если вы не начнете драться со мной. Кажется, они уже собираются это сделать.

Царь быстро оглянулся. Гвардейцы вокруг них прекратили тренировку и смотрели настороженно.

– Меня повесят, Ваше Величество, – весело сообщил Костис, – если, конечно, не захотят предварительно пытать.

– И ты решил, что мне это не понравится?

– Я уверен, что вам это не понравится.

– Только потому, что я нашел для тебя другую работу.

Костис ухмыльнулся. Царь нахмурился.

– Это вымогательство.

Костис снова поднял меч. Царь не желал его смерти, и не только потому, что имел для него поручение. Царь отослал его от себя, чтобы защитить от неведомой опасности. Царь не позволит повесить Костиса. Странный эпизод вчерашней ночи был почти забыт. Значение имело только то, что царь не предал его. Костис чувствовал себя просто прекрасно.

Мгновение спустя его меч с грохотом упал на землю. Костис перевел взгляд с меча на свои пальцы, потом обратно на меч.

– Все, – злобно заявил царь. – Мы закончили. Я собираюсь вернуться в постель.

Придворные вскочили со своих мест, все остальные смотрели молча.

– Не думаю, что вы уходите, Ваше Величество.

Костис подобрал меч и вновь поднял его. На этот раз они успели обменяться несколькими ударами, прежде чем меч царя скользнул поверх клинка Костиса и коснулся его щеки плоской стороной.

– Ты опускаешь локоть в третьей позиции, – заметил Евгенидис.

Костис покраснел, вспомнив замечание царя на их первой совместной тренировке. Он несколько недель фехтовал с лучшим мастером, какого встречал в своей жизни, и не оценил его совета.

– Теперь довольно? – спросил царь.

– Нет, Ваше Величество.

Евгенидис вздохнул. Он отступил на несколько шагов. Недоверчиво глядя на Костиса, он взял меч в зубы и, застегнул петлю на манжете. Потом он закатал рукав сорочки и выплюнул меч в руку.

– Готов, – сказал он.

Они сошлись.

– А тебе не приходило в голову, друг мой, – непринужденно сказал царь между несколькими ударами, – что единственная причина, по которой я до сих пор жив, это то, что убийцы посчитали меня легкой добычей?

Это Костису в голову не приходило.

– Теперь вас будет защищать ваша гвардия, – сказал он.

– Моя гвардия должна был защитить меня еще тогда. Ты меня не успокоил.

– Защитит, – настаивал Костис.

– Да? – поинтересовался царь. – Думаешь, когда они увидят, что я умею пользоваться мечом, они сразу отправятся ко мне под каблук? Сомневаюсь, Костис.

Да, Костис знал, что это будет не так просто. На руку царицы претендовало немало женихов, отлично управляющихся с мечом. Но гвардейцы не пошли бы с ними даже в таверну. Тем не менее, Костис был уверен, что гвардия подчинится царю, как только узнает его. Просто у него не хватало слов, чтобы объяснить свою уверенность, а времени остановиться и подумать не было.

Царь нападал, Костис защищался. Царь довольно чувствительно ударил его в колено. Отскочив назад, Костис увернулся от меча, но царь продолжал наступать и ударил его еще два раза: в то же самое колено и в локоть. Костис начал отступать быстрее. Царь смотрел на него суженными глазами.

– Честно говоря, Костис, если все они дерутся, как ты, я продолжаю беспокоиться.

На этот раз меч Костиса описал в воздухе длинную дугу, прежде чем с треском удариться о землю. Он пошел поднять его.

– Уже поздно останавливаться, друг мой, – сказал царь и атаковал снова.

Костис схватил меч и отступил. Люди вокруг него передвинулись, чтобы освободить место, а затем снова окружили их, позабыв о своих делах.

– Итак, Костис, – сказал царь, пока Костис с опаской наблюдал за ним, – ты позвал меня сюда. Зачем?

– Вы поставили под угрозу мою честь.

– Я скомпрометировал твою честь? Напомни-ка, кто из нас ударил другого в лицо?

– Все они думают, что я солгал по вашему желанию. Что нападавших в саду убили мы с Телеусом, а вы просто присвоили славу себе.

– Ах, это, – пожал плечами царь. – Твоя честь тут не причем, Костис. Это всего лишь общественное восприятие твоей чести. Оно не имеет никакого значения, разве что для дураков, заменяющих свою честь блестящими погремушками. Но ты всегда можешь изменить свою точку зрения на дураков.

Деревянные мечи столкнулись с громким стуком, и Костису опять пришлось отступить. Круг зрителей сломался и вновь сомкнулся вокруг них. Даже после нескольких недель практики было очень неудобно сражаться с леворуким бойцом. Меч царя приходил с непривычной стороны и к тому же слишком быстро, так что Костис, будучи не уверен, что сможет парировать удар, был вынужден отступать. Круг расширился, чтобы дать Костису место для маневра, но солдаты начали подшучивать над ним.

– Давай, Костис, – крикнул кто-то. – Не в ту сторону смотришь.

Легко им говорить, подумал Костис. Его локоть и колено болели, словно прижженные каленым железом.

Кое-кто из наблюдателей вспомнил, что Костис, даже находясь в опале, оставался одним из них. В его адрес раздалось несколько ободряющих криков, и у него на сердце потеплело. Он вздохнул и попытался успокоиться. Когда Евгенидис двинулся на него, Костис остался стоять на месте. Царь атаковал первым, как делал это в течение долгих утомительных часов. Костис отбил удар, заметив, что его рука движется автоматически. Царь снова атаковал из первой позиции. Костис парировал. Теперь Костис вспомнил первую тренировку, когда решил, что ему придется поддаться и позволить царю избить себя деревянным мечом. Но теперь царь в свою очередь решил позволить ему сохранить лицо. Евгенидис продолжал атаковать первым, действуя все сильнее и быстрее, но Костис каждый раз отбивал удар. Его рука работала быстрее головы. Ему не нужно было думать, только реагировать на привычные удары, которые, однако, становились все быстрее и быстрее. Если царь внезапно изменит угол атаки, Костис уже не сможет защититься. Деревянный меч царя сломает ему руку или ребра или пробьет голову, но в тот момент, когда Костис ждал неминуемого удара, царь замедлился и отступил. Гвардейцы смотрели на все происходящее с молчаливым одобрением.

– Готов? – спросил царь.

Костис кивнул. Это было всего лишь представлением, где ему досталась не самая лучшая роль. Просто фарс. Как ни старался Костис, у него не было ни малейшего шанса защитить себя. Царь двигался слишком быстро, он использовал приемы, совершенно неожиданные для Костиса, который готовился к сражениям на поле битвы и представления не имел о дуэлях.

Солдаты вокруг уже начали выкрикивать советы, но они были бесполезны. Царь играючи пробивал защиту Костиса; он проскальзывал под мечом, ловя его бедро или колено, или сверху, поражая в голову, достаточно сильно, чтобы причинить боль, но не настолько, чтобы закончить поединок. И с каждым ударом царь выкрикивал незнакомым хриплым голосом:

– Не опускай защиту! – вжик. – Слишком широко замахиваешься! – вжик. – Не открывайся! – вжик. – Не… ниже… терция!

Костис стремительно слабел с каждым ударом. Его защита разваливалась. Царь разоружил его, потом еще раз. Костис стоял, пораженный.

– К-как вы это сделали?

– Нет! – закричал царь. – Не стой там, как истукан. Бери меч! – проревел он и помчался на Костиса.

Костис в панике нырнул за мечом и промахнулся. Клинок царя опустился на его беззащитную задницу. Взвыв, Костис дотянулся до меча, сумел вывернуться и блокировать следующий удар, снова потерял меч и пополз прочь. Гвардейцы хохотали во всю глотку. Костис поднялся на ноги и поднял меч, но смеялся вместе с ними, клинок ходил ходуном у него в руке. Когда царь замахнулся, он отступил. Продолжая обороняться больше для вида, он размахивал мечом перед собой, пока не уперся спиной в стену и не понял, что загнан в угол.

Царя стоял перед ним, скрестив руки на груди.

– Мы закончили?

Костис оглядел стоявших за спиной царя людей, улыбнулся и расслабился.

– Да, Ваше Величество, – сказал он.

– Хорошо, – ответил царь. – Теперь я хочу получить мой завтрак. И мою ванну. – и добавил слабым голосом: – Я слишком много выпил вчера, у меня болит голова.

Он сунул деревянный меч под правую руку и, протянув левую, вытянул Костиса из угла. Костис двигался осторожно, покряхтывая. Взволнованный боем, он сообразил, что никогда не сталкивался с некоторыми из приемов.

– Так тебе и надо, – сказал царь. – Ты даже не извинился.

– П-простите великодушно, Ваше Величество, – быстро ответил Костис.

– За что именно? – поинтересовался царь.

– За все сразу, – сказал Костис. – За то, что на свет родился.

Царь усмехнулся.

– Ты готов служить мне и моему Богу?

– Да, Ваше Величество.

– Тогда запомни, – сказал царь, помогая ему идти к скамье, – Ты никогда не разобьешься, если сам Бог того не пожелает.

Глава 15

– Ваше Величество, – раздался угрюмый голос, и царь отвернулся от Костиса.

Веселье стихло, телохранители переминались с ноги на ногу.

– Телеус, – сказал царь.

Улыбка сошла с его губ, он выжидательно смотрел на капитана.

– Если вы позволяете своим подданным искупить вину синяками, найдутся еще желающие выплатить свой долг.

– Думаю, нет, Телеус, – возразил царь и попытался обойти его.

Телеус шагнул в сторону и снова преградил дорогу.

– Ты не сможешь так легко выплатить свой долг, Телеус – сказал царь, – и у тебя мало шансов получить желаемое.

– Действительно мало, Ваше Величество, – согласился Телеус. – Всего один.

Он бросил многозначительный взгляд на Костиса, ясно давая понять, что имеет в виду. Царь покачал головой, все еще не желая клевать на приманку.

– Если я побью тебя, Костис, твои гвардейцы решат, что ты тоже поддался мне. Вот и все. В твоем предложении мало смысла.

– А что, если я побью вас, Ваше Величество?

– Не придет тот день, Телеус, когда я позволю тебе меня побить.

– Думаю, вам не стоит отказываться, сир.

– Телеус, я могу снять с тебя голову, – предупредил его царь.

– Конечно, Ваше Величество. – Телеус покорно склонил голову, и царь уже тронулся дальше, когда капитан добавил себе под нос: – Если царица разрешит.

Евгенидис остановился, подняв подбородок.

– Впрочем, я могу сделать это лично, Телеус.

Телеус отступил назад и встал в защитную позицию.

– Отлично, – сказал царь и поднял меч. – Но я не позволю тебе манипулировать мной бесплатно. Мое время дорого стоит. Во сколько мы оценим твое? Не сделать ли нам ставку, Телеус? Если побеждаю я, царица уменьшает численность гвардии в два раза. Если выигрываешь ты, все остается по-старому.

Стоявшие вокруг гвардейцы в ужасе переглянулись. Телеус упрямо выдвинул подбородок.

– Я знаю, что вы уговаривали ее ослабить гвардию, – заявил он. – Я умру, прежде чем позволю сделать это.

– Тебе незачем умирать, Телеус. Просто побей меня.

Чувствуя, что все его труды пошли насмарку, Костис также понял, что ничего не в силах изменить, так что ему лучше убраться отсюда. Он повернулся и направился к скамье у стены, где мог присесть и заняться своими ссадинами. Неожиданно за его спиной раздался громкий треск деревянных мечей и крик короля. Он обернулся и увидел Евгенидиса, словно застывшего в воздухе. Его ноги не касались земли, утренний туман растаял и четкий силуэт царя парил на фоне синего неба, окруженный сияющим ореолом. Все вокруг замерли неподвижно, словно мраморные статуи на фризе храма, и в этот момент меч царя плашмя коснулся незащищенной шеи Телеуса.

Капитан камнем рухнул на землю. Он выронил меч и обеими руками схватился за шею, а потом изо всех сил вжался лицом в землю, чтобы сдержать боль, и перестал дышать. Его ноги в пыли слегка подрагивали. Царь посмотрел на него и бесстрастно приказал мальчику-курсанту:

– Льда.

Мальчик побежал, солдаты расступились, давая ему дорогу. Царь подошел к Телеусу и присел рядом с ним, сначала на корточки, потом просто на землю.

– Ты ведь не знал, что я знаком с этим приемом? – непринужденно спросил он.

– Не знал, Ваше Величество, – выдохнул Телеус.

– Мой дед однажды убил человека таким способом, воспользовавшись преимуществами деревянного меча.

– Я не знал, что Воры Эддиса настолько воинственны.

– В основном, нет. Но, как и всех людей, Телеус, у меня было два деда. – Телеус закатил глаза, чтобы взглянуть на царя, и тот продолжал: – Второй мой дед был царем Эддиса.

– Ах, – сказал Телеус.

– В самом деле, ах. – согласился царь. – Вот лед.

Он принял из рук мальчика холщовую сумку с большим куском льда и, положив ее на землю, воспользовался своим крюком, чтобы несколькими сильными ударами разбить лед на мелкие кусочки, а затем положил мешок на шею Телеусу.

– Так лучше? – спросил Евгенидис.

– Не совсем, – сказал Телеус.

– Ну, пусть его подержит Костис. Я вижу, у Аристогетона есть ко мне дело.

Царь поднялся на ноги и пошел прочь. Костис оставался рядом с Телеусом и держал лед у него на шее, пока капитан не собрался с силами, и не встал на ноги. Телеус огляделся. Костис поступил так же. В центре двора царь осторожно кружил вокруг одного из солдат из отделения Ариса.

– Где Арис? – спросил Костис.

Один их охранников обернулся и посмотрел на них с удивлением.

– Он уже вырубил Ариса ударом по голове. Тот еще легко отделался, – добавил он, многозначительно глядя на капитана с холщовым мешком на шее. – Сейчас он обрабатывает Мерона.

– Он не может драться со всеми, – запротестовал Костис.

Арис подошел к нему, и Костис толкнул друга локтем в бок:

– А ты о чем думал?

Арис пожал плечами. Очевидно надеясь, что капитан не обратит на них внимания, он спокойно сказал:

– Никто не возражал, чтобы тебе устроили небольшую взбучку. Это было весело. Но когда он побил капитана, они снова разозлились. Я думал, если он погоняет меня, как гонял тебя, то они снова расслабятся. Но он не стал. Он просто через три секунды выбил меч у меня из руки и двинул по кумполу.

Если Арис надеялся, что капитан не слушает, то он сильно ошибался. Телеус обернулся.

– А потом? – резко спросил он.

– Потом он махнул Мерону. Клянусь, я не собирался напустить его на весь мой отряд, сэр.

Костис произнес озабоченно:

– Я думаю, что он выдохся после боя с капитаном. Должно быть, он все свои силы вложил в этот прыжок.

– Мне тоже так кажется. После Мерона ему придется остановиться. Что такое, Арис?

– Это насчет Лаекдомона, сэр. Я не успел сказать вам, сэр, и не знал, кому еще можно доложить, но это Лаекдомон тогда позвал нас унять собак. Это он предложил. А когда нас арестовали, его не было с нами в камере, сэр. Он сказал, что сидел по соседству, но я не видел его до тех пор, пока царица не помиловала нас.

– Понимаю, – сказал Телеус мрачно. – Где он сейчас?

– Я не знаю.

– Может быть, его не было здесь сегодня утром, – с надеждой предположил Костис.

– Нет, – возразил Арис, – я его уже видел.

– И ты думаешь, он выйдет, чтобы бросить вызов царю?

– Я думаю, он человек Эрондитеса, капитан. Он из патроноса, а его семья живет во владениях барона. Каждый знает, как барон относится к нашему царю.

– Человека можно убить деревянным мечом, – медленно произнес Костис, повторяя слова царя.

– Если, конечно, тебя не волнует, что случится с тобой дальше, – заметил Телеус. – Кто-то сможет заступиться за Лаекдомона?

– Вряд ли, – сказал Арис. – Но барон вознаградил бы его семью.

– Царь уже не сможет биться со свежим противником, – предупредил Костис, – и он не будет знать, что это не простой спарринг.

– Не волнуйтесь, – заявил Телеус. – Я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как нашего царя убивает полоумный фанатик с дубинкой. Найдите Лаекдомона и тащите его сюда.

Арис с Костисом начали пробираться сквозь толпу. Царь уже закончил со своим противником. Мерон потирал грудь, куда попало острие царского меча и улыбался. Царь смотрел на другого солдата из отделения Ариса, стоявшего в первом ряду. Расталкивая охранников, Телеус не успел подобраться к нему, чтобы оттащить назад. Из-за спины царя капитан помахал рукой, чтобы привлечь к себе внимание, а затем дал беззвучные указания.

Царь заметил выражение лица солдата и медленно повернул голову, чтобы через плечо взглянуть на Телеуса. Потом он снова перевел взгляд на своего противника.

– Он велел тебе не драться в полную силу?

Растерянный гвардеец покачал головой. Царь покачал головой в ответ.

– Нет, так не пойдет. Мне придется сделать тебе такое же предложение, как капитану. Побей меня, и царица сохранит гвардию; поддайся мне, и она сократит ваши ряды вдвое.

Человек в панике переводил взгляд с Телеуса на царя.

– Он все еще хочет, чтобы ты поддался? Он это говорит у меня за спиной? А что скажут твои товарищи? Что думает гвардия?

– Бей его! – крикнул кто-то из безопасного места в толпе.

Царь цивнул:

– Давай, Деймон. Я знаю, что ты можешь. Может быть, я и устал, но на тебя у меня силы еще найдутся.

Деймон решился напасть. Смеясь, царь отступил. Деймон снова атаковал, и они уже кружили вокруг друг друга, обмениваясь ударами и парируя их. Если Деймон и собирался дать царю легкий бой, то отказался от своих намерений после того, как царь, заблокировав его меч, что-то шепнул ему на ухо. Никто не мог расслышать, что он сказал, но эффект был потрясающий.

Деймон был лучшим фехтовальщиком, чем Арис и Костис вместе взятые. Царь больше не прибегал к крикам. Он нападал и отбивался точно и расчетливо, не теряя сил. Иногда он отступал назад, чтобы отдышаться, и начал чаще опираться на левую ногу.

Деймон пытался вытеснить его, но царь всегда ускользал в сторону. Потом царь начал наступать, последовательно тесня соперника, Деймон отбивался и отступал шаг за шагом, потом незаметно уклонился, когда царь размахнулся, качнулся вперед и промахнулся.

– Черт возьми, – сказал царь. – Я думал, что зацепил тебя.

Деймон улыбнулся.

– Я тоже так подумал.

Евгенидис резко выдохнул.

– Тогда продолжим, – сказал он, поднимая меч.

Он слишком устал для стремительной атаки и не смог коснуться Деймона, но и Деймон был недостаточно ловок, чтобы преодолеть защиту царя. Царь решил заняться критикой:

– Это уже один раз не сработало. Хочешь попробовать снова?

Разочарованный Деймон решил рискнуть, и царь тут же разоружил его. Он стоял печальный, когда Евгенидис похлопал его по плечу и сказал:

– Готов.

Прижимая меч локтем к правому боку, Ген воспользовался левой рукой, чтобы откинуть со лба потные волосы. Потом он повернулся и вместе с Деймоном направился к фонтану у стены, опустив руку с мечом так, что его острие порой касалось земли. Они успели сделать всего несколько шагов, когда за спиной царя раздался голос. Царь повернулся.

– Лаекдомон. Конечно. Как я мог забыть о тебе?

– Не знаю, Ваше Величество. Но надеюсь, что теперь, когда вы обо мне вспомнили, не скоро сможете снова забыть.

Гвардейцы молчали. Телеус шагнул вперед и открыл рот, чтобы заговорить, но царь отогнал его прочь. Телеусу пришлось ограничиться угрожающими взглядами, которые Лаекдомон отказывался замечать.

– Я не думаю, что забуду тебя, Лаекдомон. Я сделаю тебе такое же предложение, как и твоим товарищам. Побей меня, и я не буду сокращать гвардию, – сказал царь.

Он поморщился, поднял меч поперек рта и прикусил лезвие, оставляя обе руки свободными, чтобы помахать ими в воздухе, разминая усталые мышцы. Потом он выплюнул меч в ладонь.

– Вы стали бы улыбаться шире, Ваше Величество, если бы имели дело с настоящим мечом.

– От моего внимания не ускользнуло, что все вокруг не одобряют мою манеру обращения с тренировочным мечом. Может быть, ты объяснишь мне, почему?

– Суть упражнений заключается в том, чтобы приобрести навык владения настоящим оружием. Если вы не считаете свой меч настоящим, Ваше Величество, вы не достигнете цели. Здесь, в Аттолии, – снисходительно добавил он, подчеркивая чуждость Евгенидиса своему окружению, – нас учат уважать деревянный меч, как настоящее оружие, и не допускать бездумных ошибок.

– О, – насмешливо ответил царь. – А мы в Эддисе учимся убивать любым оружием, которое имеем в руках.

Он поднял меч.

– Готов?

– Готов, – сказал Лаекдомон.

– Начали.

– Капитан? – спросил Костис.

Он волновался. Телеус пожал плечами.

– Я здесь не главный, Костис. Если он решил идти в ловушку с широко открытыми глазами, я не имею права останавливать его.

Они оба с тревогой наблюдал за схваткой.

Солдаты вокруг замерли в неловком молчании. Не было слышно ни отрывистых комментариев ни криков в поддержку Лаекдомона. Все знали, что на карту поставлено очень многое, но что-то в поведении Лаекдомона отпугивало его сторонников. Ради гвардии они не хотели, чтобы царь выиграл, но все-таки им было трудно болеть за Лаекдомона, так что они просто стояли и смотрели.

Царь оттолкнулся левой ногой и повернулся, опираясь на правую, когда Лаекдомон попытался зайти с фланга.

– Капитан, – раздался рядом тихий голос лейтенанта. – Ее Величество здесь.

Царица со своими служанками вышла на тренировочный двор. Она была не единственным наблюдателем. Казалось, здесь собралась большая часть двора. Придворные выстроились на террасе над плацем и стояли группами на стенах. Костис с растущей тревогой посмотрел на Телеуса.

Телеус подошел к царице. Она приказала слугам установить помост и кресло. Когда стало известно о ее прибытии, гвардейцы разомкнули круг, чтобы предоставить ей беспрепятственный обзор. Пока Телеус шел к ней, она успела сесть в кресло и спокойно расправить складки платья. Ее служанки двумя шеренгами выстроились за спинкой кресла. Придворные царя продефилировали на фланг. Телеус наклонился, чтобы тихо сказать ей несколько слов.

Ее поднятая рука опередила его. Она жестом подозвала Костиса.

– Это была твоя идея?

– Нет, Ваше Величество. То есть, я хочу сказать, да, я просил царя тренироваться со мной. Но я понятия не имел, что из этого получится.

Он с усилием избегал обвиняющего взгляда Телеуса.

– Твои люди выглядят удивленными.

– Ваше Величество, – сказал Телеус, – вы должны остановить это.

– Я? Разве я могу приказывать царю?

– Он остановится. Если вы попросите, – настаивал Телеус.

Аттолия покачала головой.

– Тогда я остановлю его, – заявил Телеус и обернулся.

– Капитан, – голос царицы звучал мягко, но Телеус покорно повернулся к ней.

– Его убьют, – предупредил он.

– Будем надеяться, что нет.

– Он устал. Он ранен. Лаекдомон может убить его одним ударом. Позвольте мне арестовать его, пока еще не поздно.

– Арестовать царя?

– Арестовать Лаекдомона, – Телеус был уже не в том состоянии, чтобы оценить шутку царицы.

– За что арестовать? Разве у тебя есть доказательства, что это нечто большее, чем обычный спарринг?

– Позвольте мне арестовать его, и я вытащу из него доказательства клещами.

Царица покачала головой.

– Почему нет? – беспомощно спросил Телеус.

– Потому что царь не отступит, Телеус, – сказал Орнон, присоединяясь к ним. – Вы, наверное, заметили, – сказал он. – Царь скулит, жалуется и избегает малейшей ответственности. Он пользуется всеми возможными увертками, но он никогда не отступает. – Орнон пожал плечами. – Никогда.

– Он может не отступить, но он проиграет.

– О, я бы не стал ставить свои деньги на его проигрыш. Я видел, как он терпит неудачу. – Орнон бросил быстрый взгляд на царицу. – Но я никогда не видел, чтобы он проиграл в окончательном итоге. Он может затаиться, пока не настанет момент выступить вперед. Ни одна его битва не закончится, пока он не выиграет. – Орнон выразительно пожал плечами. – Он не отступит, и не поблагодарит вас за вмешательство.

Раздался крик, и они снова повернулись к сражающимся. Костис увидел, как царь отступил. Лаекдомон наносил быстрые удары мечом, вынуждая царя отступать все быстрее и быстрее. Наконец царь ответил. Мечи столкнулись с яростным треском, и один из них взлетел в воздух. Затаив дыхание, все следили, как меч развернулся в воздухе и упал на землю. Пару мгновений не было никакой возможности понять, чей меч упал. Потом двое солдат расступились, и каждый присутствующий мог увидеть, что Лаекдомон все еще вооружен.

Царь печально поднял руку. Затаив дыхание, Костис надеялся, что все это в конце концов окажется обычной тренировкой. Лаекдомон покачал головой. Евгенидис улыбнулся.

– Ваше Величество! – закричал Телеус и поднял руку, чтобы дать команду арбалетам, направленным на Лаекдомона.

Костис не видел, как они подошли, но это было очевидным решением проблемы. Царь покачал головой.

– Вы могли бы попросить пощады, Ваше Величество – презрительно предложил Лаекдомон.

– Пожалуй, нет, – ответил царь, весь в поту и тяжело дыша от усталости. – Хотя, когда закончишь, тебе придется иметь дело с царицей. Ты ведь знал об этом, когда вызывал меня, не так ли?

Лаекдомон небрежно пожал плечами. Евгенидис пожал плечами в ответ.

– В соответствии с обычаями Эддиса, я не буду просить тебя. Удар за тобой, Лаекдомон.

С улыбкой и в полнейшем спокойствии Лаекдомон поднял меч над головой царя. Кажется, закричал не один Костис, но меч так и не опустился. Без риска для своих пальцев царь перехватил клинок в воздухе и вырвал его из рук удивленного Лаекдомона. Он развернулся на своей здоровой ноге, одновременно поудобнее перехватив рукоять. Мгновением позже наступившую тишину нарушил хрип, вырвавшийся из груди Лаекдомона, когда царь со всей силы ударил его рукоятью меча под ребра.

Лаекдомон рухнул на землю, как пустой бурдюк. Царь бросил его меч рядом с ним. Деревянный клинок упал рядом с головой Лаекдомона.

– Ты забыл, – сказал царь в полнейшей тишине, – что этот меч деревянный.

Где-то в толпе несколько солдат закричали «ура», остальные гвардейцы подхватили крик. Придворные вдоль стен начали аплодировать. Оглохнуть можно, подумал Костис, оглядывая женщин, машущих шарфами, разинутые рты аристократов, смеющихся солдат.

Евгенидис не ответил. Он медленно похромал к своему деревянному мечу и неловко наклонился, чтобы поднять его. Волоча его за собой по земле, он проковылял через весь двор к царице и, когда придворные успокоились и замолчали, упал перед ней на колени и положил меч у ее ног.

– Моя царица, – сказал он.

– Мой царь, – ответила она.

Только стоявшие рядом видели, как печально он кивнул, соглашаясь с ней. Потом он поднял руку, чтобы вытереть щеку. Весь двор затаил дыхание, чтобы услышать, как царь произнес:

– А теперь я хочу получить мой завтрак.