Текст книги "Автор любовных романов - Девственница (ЛП)"

Автор книги: Меган Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– На самом деле, не о чем рассказывать. Они раздражают и поглощают всю мою рабочую жизнь. Прежде чем прийти сюда, я избежала конфронтации с их главарем. Он пытался испортить мои штаны, но я смогла перехитрить его.

– Складывается ощущение, что тебе не нравятся эти кошки, – усмехнулся он.

– Нет, я их не люблю, но некоторые из них милые.

– Значит, в твоем офисе есть кошки?

Не самый романтичный разговор, который у меня когда-либо был, но я сделала пару глотков «Маргариты» и продолжила.

– Да, их слишком много. Наш босс, Глэдис, считает, что нам нужно жить в среде кошек, когда мы пишем о них.

– Должно быть... они пахнут иногда, – скривился он.

– О, у них целая комната, чтобы делать свои дела. Я держусь от этой комнаты так далеко, как это возможно. С этим приходится справляться бедным интернам.

– Интернам?

– Да, эмм, обычно это студенты в колледже, которые работают там в свободное время. Нечто хорошее, чтобы добавить в резюме.

– А, понял. Значит корм и кошачьи лотки хороши для резюме, – подразнил он, заставляя меня смеяться.

– Иногда, ты берешь то, что можешь получить.

– Тогда я рад, что не интерн.

Посасывая соломинку, я отстранилась и спросила:

– Так чем ты занимаешься, Алехандро? – я знала, что он делал; это было в его анкете, но я пыталась отойти от разговора о кошках.

Он небрежно сделал глоток своего напитка и поддерживал со мной зрительный контакт, пока говорил; это было довольно впечатляюще, вообще-то.

– Я художник. Моя квартира сразу за углом. Если тебе и дальше будет со мной комфортно, я могу показать тебя некоторые свои работы.

Довольно странно, но мне было комфортно с ним, даже если иногда он мог быть резким.

– Звучит потрясающе. С чем по большей части работаешь?

– Масла, только масла. Я считаю, что смешивание цветов и работа с густой краской дает мне больше движения на холсте.

– Уверена, твое искусство сказочное.

Сказочное? Я посмотрела на свой напиток и заметила, что почти прикончила его. Филип был прав, она хороша, но я уже чувствовала, что она подкрадывается ко мне. Время притормозить.

– Я никогда не слышал «сказочное» в свой адрес, но у меня есть галерея в Сохо.

– Правда? Должно быть, ты очень хорош.

– Делаю все, что могу, – ответил он, скромно, учитывая, что у него галерея в Сохо.

– Так откуда ты? Ты точно не коренной житель Нью-Йорка с этим прекрасным акцентом?

Он улыбнулся мне и взял за руку, так что наши пальцы переплелись.

– Я родом из Испании. Мой отец не слишком гордился моими художественными способностями, так что когда мне исполнилось восемнадцать, я решил жить собственной жизнью, где отец не будет смотреть на меня свысока. Я был в состоянии переехать в Америку, заработать гражданство, и обеспечивать себя. И я, вроде как, горжусь этим.

– Ты и должен. – Я хотела ему поаплодировать, но подумала, что это будет слишком, к тому же наши руки были соединены, и я наслаждалась мягкими кругами, которые он вырисовывал на тыльной стороне моей ладони.

– А вот и мы, – сказала официантка, расставляя тарелки с тако.

На трех маленьких лепешках лежали рыбные тако со сливочным соусом, шинкованной капустой и лаймом. Сбоку небольшая чашеобразная лепешка с бобами. Это был новый взгляд на мексиканскую еду, чем я очень наслаждалась.

– Выглядит потрясающе.

– Да, дорогая. Это будут лучшие в мире тако, которые украсят твой прекрасный ротик. Хочешь, чтобы я показал тебе, как их есть, да?

– Пожалуйста, – я показала ему, чтоб он продолжил.

К сожалению, он отпустил мою руку и взял лайм со своей тарелки. Я наблюдала, как его сильные руки выдавили сок лайма на тако, и затем, быстрым движением, он поднял тако и откусил.

– Просто.

– Полагаю, что так.

Как Алехандро, я взяла лайм, выжала сок на тако и укусила. Сначала мой язык ударила кислота лайма, затем специи соуса и приятный вкус рыбы. Пищевой-газм ударил мне в голову, когда я почувствовала, что закрыла глаза, и с моих губ слетел маленький стон.

– Они потрясающие, – признала я, как только проглотила.

– Наблюдать, как их ешь ты, намного лучше, – ответил он.

О, я попала в беду.

Остаток ужина мы ели свои тако, легко разговаривали о своих жизнях в Нью-Йорке и бросали взгляды друг на друга при каждом удобном случае. Делани была права. Алехандро был в списке: «Нужно пойти с ним на свидание». Лишь от того, как он смотрел на меня, я чувствовала, как Вирджиния хлопает с согласием, и мои груди кричат: «Да, пожалуйста».

Алехандро оплатил наш счет, не обращая внимания на мое предложение помочь. Он поднялся со своего стула и протянул руку.

– Ты не хотела бы посмотреть мои работы, дорогая?

– С удовольствием, – ответила я, когда поднялась и поняла, что меня пошатывает. После одной «Маргариты» я была уверена в этом.

С его рукой, сжимающей мой локоть, он вывел меня из ресторана, за угол, и вверх по лестнице. Он не шутил, что близко живет.

Я ждала, пока он открыл дверь и провел меня на второй этаж, где была запертая раздвижная металлическая дверь. Снова, он открыл дверь, отодвинул ее в сторону, включил свет и завел меня внутрь.

Цвет захватил мои чувства, когда я рассматривала картину за картиной, красочных, но очень голых женщин.

О боже мой!

11 глава

Беличий хвост

– Тебе нравится мое искусство? – спросил Алехандро, заводя меня в свою квартиру.

Большие соски, маленькие соски, квадратные соски, абстрактные соски, волосатые вагины, абсолютно голые вагины, широко раскрытые вагины, вагины, с пальцами внутри...

– Вау, – ответила я, осматривая множество обнаженных женщин, украшающих каждый сантиметр стен. – Я не знала, что вагина может быть зеленой.

Он хихикнул у моего уха и прошептал глубоким, хриплым голосом:

– Это искусство, дорогая. Вагина может быть любого цвета, каким ты хочешь, чтобы она была.

Кивая, я подошла к одной из самых маленьких картин, чтобы получше разглядеть.

– Ты рисуешь лишь голых женщин?

– Нет, еще я рисую автопортреты.

– Правда? – спросила я, с интересом и весельем. Я чувствовала, что раскачиваюсь взад и вперед.

– Да, хочешь посмотреть?

– Пожалуйста, я бы хотела увидеть, как ты запечатлел себя.

– Сюда, дорогая, – он повел меня в заднюю часть квартиры, где в центре комнаты стояла огромная кровать, с самым пушистым одеялом, которое я когда-либо видела.

– Вау, твоя кровать выглядит удобной. Могу я попрыгать на ней?

Я услышала, как говорю это, и меня не волновало, что прозвучала я как подросток.

– На моей кровати ты можешь делать все, что хочешь.

Я услышала намек в его голосе, но предпочла игнорировать его, снимая обувь и забираясь на его кровать. Мгновенно меня поглотили плюшевые пределы его одеяла.

– О, я не могу прыгать на ней, она слишком невероятна. Что это за одеяло? Гусиное?

– Не уверен. Я могу узнать, если хочешь.

– Нет, я хочу увидеть твои автопортреты.

Да, «Маргарита» оказывает эффект. Я говорила себе быть спокойной, но мой мозг показал мне средний палец и делал то, что хотел.

Алехандро подошел к сундуку и открыл его со щелчком. Крышка открылась от его движения, и я сразу осознала тот факт, что была в маленькой квартире с привлекательным мужчиной и лежала на его кровати. Это самый дальний шаг, который я делала с мужчиной за все свои девственные года.

– Дорогая, ты смотришь? – спросил он, глядя на меня.

Я поняла, что застыла, так что тряхнула головой и сфокусировалась на картине Алехандро, которую он держал. Она была развернута лицевой стороной к нему, готовая к показу.

– Да, – произнесла я, села на колени и опустила руки на бедра.

С беззаботным взглядом на лице, он развернул картину и открыл свой автопортрет.

У меня ушла секунда, чтобы мои глаза приспособились, потому что я ожидала увидеть картину его лица, с зачесанными черными волосами и, может быть, рубашку с несколькими расстегнутыми пуговицами, но вместо этого, я смотрела на две ноги, и что, как я предполагала, было автопортретом его пениса.

– О, мой… – прошептала я. – Эм, это натуральный размер?

Смеясь, он покачал головой.

– Нет, это слишком, дорогая, но я ценю твою веру в меня.

Портрет был интересным. На заднем фоне был водоворот цветов, но часть с пенисом была более четкой с головкой, венами и яичками, которые свисали рядом с парой ног. Это было эротично, это точно, и после первого шока, я, вроде как, дошла до цветов.

– У тебя отличный взгляд на цвета, – похвалила я.

– Спасибо, я покажу тебе больше.

Он подошел к сундуку и начал вытаскивать больше картин, все с его эрегированным пенисом. Пока я просматривала каждую из них, задавалась вопросом, как кто-то может рисовать так много картин одного пениса? Картины были хорошими, но он должен очень высоко себя ценить, чтобы сделать так много картин своего достоинства. Становясь все более и более любопытной, я поняла, что должна увидеть его пенис; должна увидеть, в чем же вся суть.

– Как ты делаешь автопортреты? – спросила я, с любопытством.

– Что ты имеешь в виду, красавица?

– Я имею в виду, ты эммм, сидишь здесь с эрекцией и рисуешь?

– Да. Для тебя это странно?

Это странно сидеть в комнате с эрегированным членом и рисовать, пока смотришь вниз на него, эм, да... это было странно.

– Не уверена, – солгала я. – Просто интересуюсь процессом.

– Вижу. Обычно я сижу голый и думаю о красивых девушках, как ты, Рози, слегка поглаживаю себя, пока не чувствую, что полностью возбужден. Вот тогда беру кисть и начинаю рисовать.

– Интересно, – ответила я, пялясь на его пах.

– Я вижу то, как ты смотришь на меня, querida (прим. ред с ип. дорогая). Хочешь увидеть мою музу автопортретов?

Что за жуткая вещь, чтобы говорить девушке, особенно когда ты говоришь о пенисе, но я обнаружила, что киваю головой. Да, в этой «Маргарите» слишком много текилы.

Исполняя мою просьбу, Алехандро забрался на кровать и облокотился на подушки и изголовье. Он начал расстегивать джинсы, и я зачарованно наблюдала, как он слегка спустил их вниз и позволил мне увидеть лишь головку его члена, выглядывающую из-под края штанов.

Святое дерьмо, я смотрю на самый настоящий член. Член!

Я потихоньку приближалась, с любопытством, желая увидеть, действительно ли он выглядит таким же эластичным, как на картинках, или по текстуре он был другим в реальной жизни.

– Твои глаза делают меня твердым, Рози. То, как ты смотришь на меня, еще ни одна женщина не смотрела на меня так.

Я лишь кивнула, желая увидеть больше.

Его руки опустились на трусы и джинсы, и одним резким движением, он полностью спустил свои штаны, освобождая свой пенис.

Я села еще ближе, пока не видела все, что находилось у него между ног. Я посмотрела на портрет и снова на реальную штуку. Сказать, что его картины не изображали его модель, было бы преуменьшением, потому что то, что лежало передо мной, был длинный эрегированный пенис, расположенный в диких кудрях волос, которые покрывали яички. Он выглядел как Чубакка, смотрящий на меня, подмигивая и мяукая звуками заднего прохода.

Генри предупреждал меня, что мужчины не обязательно думают, что им надо бриться, и боже, он был прав. Алехандро даже не знает, что такое бритва, исходя из его лобка, которому я могу начать заплетать косички.

– Хороший, да? – спросил он.

– Да, – кивнула я, чувствуя, что даже если там куча волос на его яйцах, я все еще заинтересована в том, что он собирается делать.

– Ты можешь трогать.

В вашей жизни бывают моменты, когда вы желаете выйти из астрального тела и смотреть на все со стороны. Это был один из этих моментов. Я была немного пьяна, спасибо тебе, «Маргарита», но знала, то, что происходит, странно, ненормально, не то, о чем я читала в одном из своих романов.

Обычно, когда мужчина и женщина начинали сексуальный контакт, это было более романтично, более гладко, горячо, а это ощущалось так, будто я проводила научный эксперимент.

Подавшись вперед, я оседлала его ноги и наклонилась вперед, чтобы исследовать его пенис немного ближе. Я была пьяна. Если он и думал, что то, что я делаю, странно, то я обвиню выпивку, но по тому, как он поглаживал себя и продолжал расти, я видела, ему было плевать, что я делаю.

– Рози, то, как ты смотришь на меня, это слишком... и твое декольте, оно потрясающее.

Я посмотрела вниз и увидела, что открываю ему отличный вид на своих девочек, и, к счастью, мне было плевать.

Я наклонила голову еще ниже и, к своему удивлению, открыла рот и лизнула его пенис, но промахнулась, и облизала его ногу. Чертова «Маргарита».

Его грудь тяжело поднялась всего от одного облизывания. Что заставило меня это сделать, я никогда не узнаю, но мне понравилось то, как он отреагировал, так что я лизнула его снова, но другую ногу, будто пыталась облизать мороженное.

– О, красавица, ты дразнишь меня.

Я его дразню? Я не была уверена. Я думала о том, чтобы взять его в свой рот, но его рука до сих пор была обернута вокруг его пениса, по большей части на головке, так что я решила поработать над основанием его ствола, но была остановлена его рукой, которая начала двигаться быстрее. Я снова высунула язык и еще раз лизнула его ногу, так как это было мое единственное место для облизывания, но в этот раз, он застонал громче, и устроился на кровати более комфортно.

Ну, во всяком случае, я была хороша в облизывании ног, и это можно добавить к моему старому сексуальному резюме.

Рози Блум – до сих пор с девственной плевой, но может облизывать ноги мужчины, будто это ее работа.

Меня наполнила энергия, и смысл новой цели пролетел в моем мозгу, когда я окинула взглядом его «музу». Я собираюсь это сделать, собираюсь поддаться этому и стать грязной. Так как его стержень был занят, я решила полизать его яички.

Я наклонилась еще ниже, осмотрела меховой пирог, смотрящий мне в глаза, и снова высунула язык. Мой язык пробежался по толстым, грубым волосам, и я попыталась найти его орешки, но мне было трудно с запутанной массой, в которую мой язык пытался проникнуть.

– Да-да, красавица. Лижи мои яйца.

– Я пытаюсь, – произнесла я, мой рот заполнен слюной. Слюна побежала с моего языка и в его лобковые волосы, делая текстуру еще хуже для моего опыта.

Облизывать волосатые яйца было так же непривлекательно, как и звучало; я очень быстро выучила этот урок. Принято к сведению.

Я вытащила язык, чтобы попробовать снова – никогда не была трусихой – и вот когда я почувствовала волосы на языке. Знание того, что одно из волосатых яичек Алехандро было на моем языке, сразу же вызвало у меня рвотный позыв, но Алехандро это не заметил, опустив руку мне на голову и подталкивая вниз.

– Лижи мои яйца, красавица. Не дразни меня.

Кашляя и пытаясь вытащить волос, который медленно путешествовал к моему горлу, я снова прижала к нему свой язык и пыталась погрузить его в беличий хвост, который прикрывал его яички. Комбинация волос в задней части моего горла, и влажной текстуры волос на нем сделали это – мне стало плохо.

Я попыталась отстраниться, но он не отпускал. Пот покрыл мою кожу за пару секунд, пока я пыталась подавить рвотный рефлекс из-за волосатых вишенок Алехандро.

– Меня мож выр, – пробормотала я, когда мой язык снова столкнулся с его терновым кустом.

– Да, помурлычь на них, – сказал Алехандро, снова прижимая мою голову вниз.

Мой желудок восстал против меня, «Маргарита» заревела с удвоенной силой, и в считанные секунды, мой желудок скрутили конвульсии, и я обнаружила, что меня вырвало на гениталии Алехандро, пока крик ужаса покинул его горло.

Я наблюдала, как тако, которые, как я думала, были превосходны, сейчас покрывали прекрасное одеяло и смешались с брокколи на коленях Алехандро.

– Что с тобой не так? – прокричал Алехандро, носясь по лофту, штаны собрались вокруг его лодыжек, член дергался, и яйца низко висели.

Я не ответила; мне не надо было отвечать. Что мне нужно было, так это выбраться к чертовой матери из его квартиры... и быстро. Не оглядываясь, я схватила свою сумочку, скользнула в туфли и выбежала через входную дверь.

В спешке я не заметила, что один из автопортретов его пениса лежал на полу, так что в разгар своего побега, я подлила масло в огонь и случайно пробила ногой одну из его маленьких картин, таща ее с собой весь путь вниз по лестнице и на улицу.

И только когда я поймала такси и назвала свой адрес, то воспользовалась возможностью, чтобы снять картину с ноги и убрать ее в сторону. Моя голова прижалась к окну такси, пока огни Нью-Йорка проносились мимо меня.

Я не думала о том, что произошло: как меня вырвало на интимные части парня со свидания, как волосы с его лобка застряли у меня в горле, или как я разрушила еще один шанс быть с парнем.

Поездка до дома была длиннее, чем обычно, спасибо движению, но как только я приехала, заплатила таксисту, схватила картину члена и пошла к своей квартире с тяжелым сердцем и легким животом.

В квартире было темно, поэтому я пошла прямо в свою комнату, понимая, что было довольно поздно. Должно быть, мы провели очень много времени в ресторане, раз уже так темно.

Опьянение прошло, теперь я была уже трезвой, спасибо тебе, тошнота, и была готова забраться в кровать.

Я включила свет и почти закричала во все горло, когда увидела, что Генри сидит на моей кровати с угрюмым выражением на лице.

– Генри, какого черта ты делаешь, сидя здесь, в темноте?

Его глаза вперились в меня, когда он поднял голову, и впервые с тех пор, как я его знаю, я видела, что он был зол на меня.

– Почему ты не сказала мне, куда идешь?

Дерьмо, я забыла телефон на работе и не написала ему, потому что торопилась убраться из офиса.

– Извини, Генри, я забыла телефон на работе.

– Ты знаешь, как я переживал? Что этот парень сделал что-то с тобой? У меня не было возможности связаться с тобой, Рози. Не было возможности проверить, как ты.

– Генри, я взрослая женщина и могу о себе позаботиться.

– Не в этом смысл, – ответил он строго и встал, проводя руками в волосах. – Я хочу убедиться, что ты в порядке, что никто не использует тебя.

– Не надо об этом переживать, – сказала я, бросая сумочку и картину на пол, подошла к своему шкафу и вытащила пижаму.

– Куда ты идешь? – спросил Генри, идя за мной.

– В ванную, переодеться и умыться. Ты не против? Или сначала мне нужно получить твое разрешение?

Он остановился в своем преследовании и спросил:

– В чем твоя проблема?

– В тебе, просто оставь меня в покое, Генри.

Я зашла в ванную и захлопнула за собой дверью, проверяя, что заперла ее, потому что, зная Генри, он мог и зайти.

Не торопясь, я умыла лицо, почистила зубы, приняла душ и переоделась в пару коротких шорт и большую футболку с американским флагом на ней, все это время воспроизводя инцидент с тошнотой в своей голове. Когда вытирала лицо, я думала, какой невозможной была моя удача. Это правда случилось сегодня со мной?

Случилось, и честно, это не была моя вина. Я была не единственной, кто тянул мою голову к его паху. Он заставлял меня; я предупредила его, но он не отступил. Может быть, хорошо, что меня стошнило на него, может быть, это реакция моего организма на его давление.

Я нанесла лосьон на лицо и начала хихикать от отсутствующего взгляда на лице Алехандро... его член мотался, пока он шел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Это, вообще-то, было слегка комично. Если бы мне не было так стыдно, я бы прямо сейчас надрывала живот от смеха.

Удовлетворенная своим ночным ритуалом, я вышла из ванной и зашла в спальню, ожидая увидеть Генри, ждущего меня, но моя спальня была пуста, кроме маленькой книжки, которая лежала на ночном столике. Я подошла посмотреть на нее и увидела, что это была книга о сексе – маленький путеводитель по действу. Я открыла ее и увидела внутри записку от Генри.

Лав,

Подумал, это может помочь тебе в изучении. Если у тебя есть вопросы, не бойся спрашивать.

Люблю тебя,

Генри.

Меня накрыло чувство вины. Иногда Генри мог слишком сильно беспокоиться, но у него хорошие намерения. Делая глубокий вдох, я подавила свою упрямую гордость и вышла из спальни в комнату Генри, его свет был выключен, и он был повернут ко мне спиной.

– Генри? – спросила я, заходя внутрь. – Генри, мне жаль. У меня была плохая ночь, и я выместила это на тебе.

Без слов, Генри перевернулся в кровати и поднял одеяло, приглашая меня. Я приняла его приглашение и прижалась к его голой груди, что мне было не чуждо. В колледже, иногда я приходила в его спальню, чтобы прижаться, когда мне было одиноко, или был плохой день. Он гладил меня по волосам и тихо разговаривал со мной, пока я не засыпала; он не преминул воспользоваться тем же обращением сегодня.

– Что случилось? – спросил он, его голос теперь спокойный, а не злой.

– Даже не знаю, могу ли рассказать тебе – это слишком унизительно.

– Не может быть так плохо – я слышал, ты хихикала в ванной.

– Ты это слышал?

– Да, – ответил он, целуя меня в макушку. – Я шел проверить тебя и услышал, что ты хихикаешь, так что подумал, что ты в порядке.

– Не совсем в порядке, просто думала о том, какой до смешного безумной была моя ночь.

– Это имеет отношение к обнаженной картине нарисованного пениса в твоей комнате?

– О боже, я забыла об этом, – произнесла я, закрывая лицо. – Да, это связано с этим.

– Полагаю, Алехандро оказался не тем мужчиной, каким ты его представляла?

– Сначала он был таким. У нас был хороший ужин, и он не лгал, когда сказал, что эти тако потрясающие. Их «Маргарита» была еще лучше.

– Ты напилась? Ты была пьяной?

Его рука зарылась в мои волосы, помогая мне расслабиться у его груди.

– Да, я выпила лишь одну, она была очень крепкой. Я имею в виду, очень крепкой. Следующее, что поняла, я была в его лофте, смотрела на его искусство, которым были голые женщины всех форм и размеров. Я увидела столько видов сосков, что чувствую, что зависла на сосках сейчас, я должна увидеть все соски и изучить их.

– Как тебе мои соски? – пошутил Генри, надувая свою грудь.

– Ну, они не зеленые.

– Ты видела зеленые соски?

– Да, и зеленые вагины, но это кроме прочего. Итак, он говорит мне: «Хочешь посмотреть мои автопортреты?», – я подделала свой лучший испанский акцент, какой только могла, заставляя Генри хихикать. – Так что, конечно, так как я вежливый человек, то сказала: «да». Но, Генри, это были не автопортреты.

– Что это было? – спросил Генри, с любопытством.

– Это были портреты... его пениса.

Генри разразился глубоким смехом, и моя рука, которая лежала у него на животе, подрагивала, когда его тело сотрясалось от смеха.

– Не может быть, у него есть портреты своего пениса? Это тот, что на картине?

– Да, небольшая память о ночи. Я случайно наступила на нее и украла отвратительную вещь, пока пыталась сбежать из его квартиры так быстро, как могла.

– Почему ты сбегала из его квартиры?

Это была та часть, которую я не хотела обсуждать, но, зная Генри, он, каким-то образом, вытащит это из меня.

– Хорошо, ты должен пообещать мне, что не расскажешь Делани, потому что не думаю, что она когда-либо позволит мне забыть об этом.

– Обещаю, – он поцеловал меня в лоб. – Твой секрет в безопасности со мной, Лав.

– Хорошо, ну, он решил показать мне настоящую штуку.

– Настоящую штуку?

– Да, его музу, пенис. Настоящий портрет, не нарисованный.

– Что, он просто спустил свои штаны?

– Да.

– Чертово дерьмо. Парни такие странные, прости, Лав.

– Все нормально, на самом деле я была очарована, до такой степени, что решила, эм, лизнуть его. Ну, лизнуть в том районе.

– Лизнуть? – удивленно спросил Генри. – Лав, ты потрогала свой первый пенис, – мягко поздравил он меня.

– Не совсем, в основном, я облизала его ноги, потому что его рука была обернута вокруг члена, не давая мне шанса на самом деле прикоснуться к его музе. Как только он полностью снял свои штаны, вот когда я поняла, что на меня смотрит мохнатый мамонт. Генри, ты был прав, некоторые парни и не думаю бриться.

– О, дерьмо, правда? – засмеялся он.

– Да, жесткие лобковые волосы.

– Дерьмо, это противно, – хихикнул он.

– Это ты мне говоришь? Но, тем не менее, я лизала это. Я лизала его яйца. Я собираюсь винить в этом «Маргариту» и чрезмерное любопытство.

– Давай просто остановимся на «Маргарите».

Я кивнула и продолжила.

– Итак, я лизала их, и у меня было много слюней, потому что с его волосами было тяжело справляться, и когда я отстранилась, чтоб вдохнуть, у меня в горле застряли лобковые волосы.

– О, меня сейчас стошнит.

– Еще бы. Со мной произошло то же самое, но у Алехандро была плохая идея, и он потянул мою голову обратно вниз, чтобы я продолжила лизать их.

– Он заставлял тебя, – Генри напрягся, но я успокоила его, поглаживая грудь.

– Заставлял, но думаю, он усвоил урок.

– Как, ты укусила его яйца?

– Нет, меня вырвало на них.

Генри замер и затем посмотрел мне в глаза.

– Ты серьезно?

– Да, у меня были такие сильные рвотные позывы, что мой желудок сказал, что этого достаточно, и меня вырвало на его гениталии. Я покинула его с пенисом, покрытым рвотой.

Секунду изучая меня, Генри молчал, но затем откинул голову назад и засмеялся чистым и искренним смехом. Я присоединилась к нему, когда подумала о ночи, которая у меня была. Это было по-настоящему комично.

– Это моя девочка, – он притянул меня ближе. – Черт... это великолепно. Мудак это заслужил.

– Да, так что, когда он закричал и пошел привести себя в порядок, я убежала и, проткнув каблуком одну из его картин, потащила ее по улицам Нью-Йорка, где поймала такси.

Все еще смеясь, Генри начал поглаживать мои волосы.

– Даже если у тебя была плохая ночь, я рад, что ты смогла позаботиться о себе тем, что тебя вырвало на него. Нет лучшего способа сказать ему «нет», чем блевать на его драгоценное произведение искусства.

– Его музу.

– Именно. Мне нравится. Хорошая работа, Лав.

– Спасибо, полагаю, – хихикнула я.

Мы лежали в тишине, смотря вместе в потолок. Мне было комфортно находиться рядом с Генри, знать, что даже если у меня была плохая ночь, он всегда будет со мной.

– Спасибо за книгу и за сегодня. После разговора с тобой, я чувствую себя намного лучше.

– Всегда пожалуйста. Может быть, завтра вечером мы сможем вместе посмотреть книгу. Вместе узнать что-то новое. Я всегда готов обучать тебя искусству секса.

– Это меня не удивляет, – ответила я, прижимаясь ближе. Его объятие стало крепче, когда он удовлетворенно вздохнул, и мы спали прямо так, упиваясь компанией друг друга.