Текст книги "Тень Лунного замка (СИ)"

Автор книги: Майя Фабер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Тень Лунного замка

Пролог

Богиня обещала, что в этот день решится моя судьба.

Из окна спальни я видела, как к поместью приближался посыльный. Гнал быстрее, чем выдерживала чёрная лошадь. Она упадёт замертво, когда они достигнут цели, внутри я знала это, а теперь, подумав, никак не могла прогнать навязчивую мысль. Пыль из-под копыт скрывала дорогу позади них, на секунду мне показалось, что она превратилась в жуткое песочно-серое чудище и гналась за всадником. Он опережал лишь на пару жалких шагов.

Едва посыльный скрылся из виду, направляясь прямо к входу в поместье, я мигом отстранилась от окна и бросилась вон из комнаты. Бежала вниз по лестнице, придерживая руками пышную юбку, а эхо подхватывало стук каблучков по гладким мраморным плитам. Раньше этот звук был частым гостем в поместье, мы с сестрой не раз устраивали догонялки. Не умели ходить медленно и степенно, всё пытались не успеть, не испытать, не пережить. С тех пор как Марлен отправилась к жениху, мне больше не с кем было бегать и играть.

– Повзрослей, Кристин, – ругался отец.

– Зачем? – спрашивала я и целовала его в нахмуренный нос.

– Так ты никогда не выйдешь замуж.

– Пускай, – легкомысленно отзывалась я. – Кому я нужна?

Ни капли лукавства – младшая дочь Его Сиятельства графа Лурье и впрямь была далека от звания хорошей партии, претендентов на мою руку до сих пор не нашлось. Слишком обычные черты лица терялись, обрамленные копной рыжих волос, которые и вовсе напоминали людям о ведьмах. Худая, нескладная, неусидчивая, я хорошо дополняла свою сестру, но легко позволяла ей затмить себя. Марлен слыла первой красавицей не только графства, но и всего герцогства. К тому же, приданого для второй дочери обедневший граф собрать так и не смог, что значительно уменьшало мою привлекательность в глазах соседей.

Никто не удивился, когда сам герцог Мунфолл пожелал видеть мою сестру своей супругой. Не прошло и месяца с того дня, как Марлен отбыла в Лунный замок, а мы все затаили дыхание в ожидании первой весточки. Его Светлость не желал публичных церемоний, Марлен должна была предстать подданным лишь в конце года на традиционном балу, уже в качестве молодой герцогини Мунфолл.

Она обещала написать мне, как только прибудет, и вот к поместью мчался посыльный. Я словно сердцем чувствовала, что он вёз письмо от неё, и всё внутри замирало в предвкушении. Я так мечтала прикоснуться к сказке, что выпала на долю сестры.

Отец сам встречал посыльного внизу, не стал дожидаться объявления в кабинете, как делал в другие дни. Переживали все. Я не успела обогнать его лишь на пару шагов, а потому замерла на нижней ступени лестницы, опустила руку на перила. Пальцы заледенели, волнующее предвкушение волнами бродило по телу. Слева в дверях остановилась мать, сцепила руки перед собой и принялась мять пальцы, ей тоже хотелось подбежать, вырвать письма и прочитать, но нам обеим полагалось ждать, пока не разрешит отец. Или пока не скроется посыльный, потому что без свидетелей мы набросимся на лысеющего и полнеющего графа Лурье, как две дикие, разъярённые кошки.

– Письмо Его Светлости герцога Мунфолл, – попытался объявить посыльный, задыхаясь на каждом слове. Вероятно, он вбежал в особняк, перепрыгивая ступени, и успел запыхаться не хуже собственной лошади. Голос его хрипел и срывался.

«Гнались за тобой тени из самого ада», – подумала я, рассматривая посеревшее лицо и фиолетово-синие пятна вокруг молодых ещё глаз.

– Давайте сюда, – гневно приказал отец и вырвал у него конверт.

Интуитивно я сделала шаг вперёд, послание манило меня, как свет огня чарует слабого мотылька.

– Почтение… вынужден сообщить… вчерашним днём…

Отец пошатнулся, второй, непрочитанный лист выпал из его рук и опустился на пол, кружась на несуществующем ветру. Мать вмиг оказалась рядом, я лишь успела растерянно моргнуть, а она уже тащила отца в кресло. Усадила, принялась тонкими длинными пальцами расстёгивать верхние пуговицы рубашки. Он жадно хватал воздух ртом.

Я сделала ещё пару шагов. Осмелела. Оказалась на середине комнаты и подняла упавший лист, подписанный аккуратной ручкой Марлен, он предназначался мне.

Прочесть я не успела.

– Моё почтение не как подданному, но как родственнику, потому оставим официальность, – звучал громкий ледяной голос матери, казалось, её ничто в мире не могло смутить. Меня пробрал озноб. – В этот час я вынужден вам сообщить трагическую новость. Дражайшая моя супруга Марлен скончалась вчерашним днём от неизвестной мне хвори. Лекари во дворце оказались бессильны помочь. Мои соболезнования вашей утрате. Дабы избавить герцогство от слухов и очернения, а также подтвердить данное вам слово жду в замке вашу младшую дочь.

Дочитав, мать развернулась и холодно посмотрела на меня. Словно оценивала, справлюсь ли я, выйдет ли прок, сколько денег дадут нищему графству за вторую дочь.

– Младшую дочь? – нервно улыбалась я, пятясь к лестнице, покачивала головой. – Он даже не знает, как меня зовут, папа.

Отец смотрел сквозь меня невидящим взглядом. Марлен была их светом, от младшей требовалось только принести пользу.

– Отец, пожалуйста, – шептала я. – Сколько было у герцога невест. Я ведь говорила тебе. И Марлен говорила. Они все, все погибли. Она знала, знала, что её ждёт такая же участь. А ты не слушал! Послушай сейчас!

– Чушь и блажь, – процедила мать, но я не смотрела на неё. Она ничего не решала, как бы сильно ей не хотелось собственной власти.

– Собирайся, – отстранённо приказал отец. – Ты едешь в Лунный замок.

Глава 1

Отец отказывался встречаться со мной несколько дней. Вообще-то, видеть он не хотел никого, просто закрылся в своих покоях и отказался выходить. Мать была только рада, ведь управление поместьем хотя бы временно досталось ей. В глубине души мы знали, что она тоже любила нас, а пережить известие всем было нелегко, но её способность не подавать вид удручала.

– Кто-то же должен, – надменно поясняла она, недоговаривая о том, что винила отца за слабость. Но в её глазах виднелась та же боль, помноженная на скорое одиночество.

Этикет требовал длительной подготовки, поэтому мой отъезд почти сразу отложили на месяц. Посыльный герцога отдохнул и начал собираться в путь. А мне было необходимо поговорить с отцом.

Я проводила дни под его дверьми, сжимая в руках письмо от Марлен, снова и снова перечитывала его и терпеливо ждала, когда отец захочет меня принять. Он не смог бы прятаться вечно, а я не собиралась сдаваться. Время тянулось бесконечно, а ключ в замке всё никак не желал повернуться.

Я так долго репетировала свою речь, повторяла про себя каждое слово, что стоило двери открыться, как я без предисловий выпалила:

– Он отправил нам её письмо, потому что решил, что оно старое.

Отец встал в проходе и молча, но весьма выразительно посмотрел на меня.

– Простите, – отступила я и поправилась: – Доброго утра, отец.

Утро давно прошло, и от него это не укрылось. Наверное, в его глазах я становилась всё хуже и хуже. Последняя надежда графства Лурье – глупая и невоспитанная девчонка, не способная уследить даже за стрелкой часов. От негодования я дёрнула сжатое письмо, и в руках остались две половинки.

– Я должна вам кое-что сказать, – умоляющим голосом пояснила я. – Кое-что важное.

Тщательно подбирала слова. В нашу последнюю встречу я позволила себе обратиться к нему неформально, и, хотя он до сих пор ничего не сказал, я знала, что запомнил.

Отец тяжело вздохнул и отступил в свои покои, пропуская меня внутрь. Я впорхнула в дверь, боялась, что он передумает, и снова захлопнет её.

– Это письмо Марлен, – начала я, стараясь говорить быстро, насколько дыхание позволяло. – Она начала его сразу после прибытия в Лунный замок, здесь стоит дата.

Я попыталась развернуть клочки, но пальцы принялись дрожать, а нужная сторона никак не находилась, хоть я и перевернула их по нескольку раз. Отец смотрел на обрывки бумаги в моих руках, как на куски одежды прокажённого. Наверное, предпочёл бы сжечь их, чтобы никогда не знать правды.

– Марлен была счастлива, – с досадой произнесла я, злилась на собственную неуклюжесть. Глянула на отца и успела заметить, как его брови почти взлетели вверх. – Прости, – добавила я, оставив объяснения. Мне было не до них.

– Её брак имел всё для того, чтобы стать счастливым, – недовольно вставил отец.

От нетерпения я снова упустила приличия и шумно сдула прядь волос, упавшую на лицо. Мать бы точно удар хватил от такого действа.

– Смотрите, отец, – наконец разобралась я и начала читать: – Дорогая сестра, как жаль, что ты не можешь разделить со мной эти моменты. Всё здесь идеально, красочно и волшебно. Герцог Мунфолл добр и обходителен. Он осыпает меня подарками и целует руку при каждой встрече, я не могу дождаться, когда узнаю его поближе.

На последних словах я слегка покраснела. Марлен писала это не отцу, но мы оба понимали, какой неприличный смысл скрывали её слова.

– Что ты хочешь мне этим сказать? – терял терпение он. Письмо погибшей дочери бередило раны.

– Здесь всё в таком духе, – ответила я. – Она долго описывала замок, земли и всё, что ей понравилось вокруг. Но… последние строчки… они совсем другие.

Отец нехотя протянул руку, но я не стала вкладывать в неё обрывки. Мне нужно было показать ему самой.

– Завтра венчание. Я боюсь, но страх проходит как по мановению руки. Меня подводит рассудок, – прочитала я, отдала отцу обрывки и добавила: – Это написано за два дня до того, как она…

Отец кивнул, скорее своим мыслям, чем мне, но я удовлетворённо выдохнула. Я смогла его заинтересовать, вызвать сомнения, он не сможет отмахнуться от них. Отец всегда захватывал наживки крепко, а потом не отпускал до самого конца. Этому он учил и меня – никогда не отпускать след.

– Какой ты сделала вывод? – спросил он, и я внутренне возликовала.

– Я… не думаю, что мы должны были это прочитать, – поделилась я своими догадками. – Герцог просто не знал её так хорошо и не проверил, что письмо не такое старое, как можно судить по дате сверху. Он не знал, что Марлен писала письма бесконечно долго, продолжая и продолжая, но не меняя даты, чтобы потом отправить свою хронику домой.

Отец, хмурясь, кивнул. Так никто никогда не делал, кроме Марлен, которой не хватало усидчивости. Случайность или проведение, но мы получили её последние строки.

– С ней происходило что-то плохое.

– Я не могу отказать герцогу, – устало ответил отец. – Он попросил отправить тебя, но если мы не выполним просьбу, следом придёт приказ.

– Знаю, – поспешно отозвалась я. – И не прошу вас перечить герцогу. Прошу только отложить отъезд ещё немного. Посыльный собирается в путь. Напишите письмо и передайте с ним, отец, сошлитесь на горе, на траур. Обещайте, что я прибуду к балу конца года или после него.

– Что это изменит?

– Я поеду в Лауш, получу благословение богини. Вы же не откажете мне в такой мелочи. Не откажете в её защите? Марлен была бы рада за меня, получи я защиту от зла.

Отец покачал головой. Он не верил ни в богиню, ни в кого-либо ещё, но знал, что для Марлен вера была важна. Мне стало стыдно использовать её память, но никаких других идей не возникло, а время стремительно утекало.

Он опустился за массивный письменный стол, задумчиво поднял перо и неспешно написал пару предложений. Я изнывала от желания взглянуть на них, но не смела подойти ближе. Отец свернул бумагу и запечатал.

– Отнесу письмо посыльному, – с готовностью вызвалась я и протянула руку.

Отец снова недовольно покачал головой. Не дело дочери графа доставлять слугам почту. На секунду я испугалась, что он не отдаст, но отец поднялся из-за стола, а письмо легло мне на ладонь.

– Благодарю вас, отец.

Я выскочила в коридор и со всех ног бросилась в свою комнату.

Глава 2

– Уезжай, пожалуйста, уезжай уже, – с досадой повторяла я, глядя в любимое окно.

Внизу посыльный герцога всё ещё собирался в путь. Собирался так странно, словно вовсе и не хотел уезжать, его выгоняли, а он всеми силами старался задержаться.

Его лошадь ожидаемо сдалась, не выдержала длинного, тяжёлого пути, и отец был обязан предоставить другую. Конечно, наш конюх пытался всучить чужаку что-то похуже. Всё равно ведь убьёт, а чем моложе животина, тем жальче. Посыльный ходил кругами, то и дело указывал на что-то и судя по недовольному выражению лица весьма активно возмущался. Едва им удалось договориться, как начались какие-то проблемы с упряжью. Потом с запасами в дорогу. Потом и с письмами в Лунный замок.

Слова не долетали до меня. Я искусала губы в кровь от нетерпения.

«Нет, нет, нет», – пронеслось в голове, когда во дворе показался отец. Тоже недовольный, его отвлекал шум, он всегда ненавидел людей, которые толпились под окнами кабинета.

– Не спрашивай, только не спрашивай, – беззвучным шёпотом взмолилась я.

Покосилась на письмо. Оно мирно лежало у меня на кровати. Если отец узнает, что я не отнесла его, обязательно захочет выяснить – почему. Тогда весь мой план рухнет, а другого просто нет.

До сих пор мне везло.

Отец церемониться не собирался, только разогнать надоедливых слуг. Показалось, что он накинется на побледневшего посыльного с кулаками. Дважды упрашивать не пришлось. Тот, наконец, забрался на лошадь, все его претензии чудесным образом испарились, и он поспешил убраться прочь.

Отец погрозил ему вслед кулаком, а я заулыбалась себе под нос. Вдруг прибавилось сил. Они с матерью справятся, поможет время. Отец был так сломлен, но этот бессмысленный жест доказал, что он остался собой.

С лёгкой улыбкой я побежала собираться в свою дорогу. Мне тоже нельзя было раскисать. Я хотела успеть добраться в Лауш сегодня же до темноты. Письмо не давало покоя, а отец мог передумать в любой момент, мало ли что взбредёт ему в голову к ночи, когда поместье заполнят тени, лучшие друзья нехороших мыслей. Он не сможет изменить своё решение, только если я уже буду в пути.

Через пару часов покачивания в карете по лесной дороге я проклинала собственную смелость. Дома план казался мне гораздо лучше, а здесь страхи обступили, словно живые чувствовали слабость.

Обычно мы с Марлен почти не замечали дороги, умудрялись беситься так, что несчастная карета грозила перевернуться. Теперь я ехала одна. Конечно, меня охраняли, но это не было одним и тем же. Я смотрела в окно, подперев подбородок рукой. Однообразные деревья сменяли друг друга, а монотонный топот копыт усыплял.

На месте Марлен со мной ехала плетёная корзина. Мать собрала пожертвований для богини, чтобы меня приняли быстрее. Никакой спешки не было, я собиралась пробыть в Лауше несколько дней, а в храм меня бы всё равно впустили вне очереди. Служители богини хоть и мнили себя свободными от мирских связей, но прекрасно понимали, на чьих землях предпочли поселиться. Лауш принадлежал графу Лурье, вместе со всеми жителями и постройками.

Я то и дело приподнимала край платка, что накрывал корзину, и заглядывала внутрь, чтобы убедиться – послание отца было на месте. Я не потеряла его, не забыла, а главное, оно мне не приснилось. Без него весь путь терял свой настоящий смысл.

Пусть оно и не предназначалось для посыльного, но к герцогу обязательно попадёт. Я решила позаботиться об этом лично. Проще простого, ведь новоявленный жених даже не знал, как меня зовут, что уж говорить о непримечательной внешности.

Въезжать в Лауш мы не стали, я попросила остановить у стены. Передвигаться там пешком было в разы удобнее, как, впрочем, и уезжать, если придётся сделать это срочно. Карета всегда будет готова, а лошадей устроят и здесь, крестьяне будут рады предложить им еду и крышу над головой. Служение богине обычно проходило всю ночь, поэтому до утра меня никто не хватится.

Лауш встречал весёлым шумом, десятками голосов на базарной площади, запахом дыма и копчёного мяса. Я с детства обожала бывать здесь. Рядом с нашим поместьем жили только слуги, все они давно перешли в довольно почтенный возраст, как любил говорить отец, поэтому детей, кроме нас с сестрой, рядом почти не бывало. Фантазии на совместные игры и проделки у меня было всегда через край, а Марлен охотно поддерживала любые забавы, пренебрегала обязанностью старшей сестры оставаться хорошим примером. И всё-таки Лауш, самое близкое поселение к поместью, вызывал у нас обеих чистый восторг.

Я выскользнула из кареты, разгладила юбку, довольно поправила любимую шляпку. Молчаливый охранник, как большая тень, приставленная отцом, подхватил корзину и ждал, когда я выберу направление.

От него мне предстояло избавиться побыстрее.

Я потратила почти час, пока бродила по круглогодичному лаушскому базару. Прислушивалась к разговорам, выискивала глазами нужных людей и старалась как можно лучше запомнить их. Повозки расползались отсюда по всему графству, но никто не хотел ехать в сторону Лунного замка.

Наконец, удача улыбнулась мне. Немолодой мужчина, явно успевший хорошо заправиться спиртным в трактире, жаловался очень похожему собутыльнику на странных клиентов. Кто-то и впрямь собирался в гости к герцогу, да ещё и предлагал тройную цену за скрытность.

Я фыркнула себе под нос. Скрытность тут уже подкачала.

В путь собирались утром, как только горе-извозчик проспится, что меня вполне устраивало.

Дело оставалось за малым. Отделаться от присмотра.

Совсем стемнело, и я со спокойной душой отправилась в храм.

Глава 3

– Прошу за мной, – приятным мелодичным голосом пригласила меня служительница богини.

Дожидаться ответа она не стала, просто развернулась и принялась ловко пробираться между стоящими почти вплотную друг к другу людьми. Сегодня храм оказался полон, в тёплое время года так бывало всегда, жители старались наверстать пропущенные за зиму обязательные посещения обрядов или накопить их впрок. Как раз поэтому отец терпеть не мог храм. Считал, что разумный человек не должен верить в то, что благодать выдают авансом, а то и взаймы, ведь храм не только не стеснялся принимать подношения, но и весьма активно их просил, если не сказать грубее.

Стоило очутиться внутри, как я оказалась перед лицом новой проблемы – меня сразу узнали. Возможно, для будущего мужа я и была безликим, неинтересным предметом сделки, но здесь в родном краю я оставалась дочерью графа, Кристин Лурье. Не помогло даже то, что в храм мы заходили крайне редко, не каждый год. Я понадеялась напрасно. Могла не помнить всех этих людей, их было много для меня, но для них существовала одна Кристин.

Меня проводили в отдельную келью, где я могла бы поговорить с богиней наедине. Раньше в такие отправлялась только Марлен, а я терпеливо дожидалась её снаружи, слоняясь по храму. Сегодня пришёл мой черёд опробовать что-то новенькое.

Я опустила корзину на пол и порадовалась, что она была не такой тяжёлой, как собрала её мать. Перед отъездом мне пришлось украдкой выбросить половину приготовленных для подношения вещей. Я ощущала себя неловко, действие казалось кощунством, но у меня не было выбора – мне требовалось свободное место. Возьми я с собой хоть маленький узелок, его бы обязательно обыскали. Мать всегда что-то подозревала.

Я осмотрелась. Другой двери не было, окна тоже, как и ни одного тайника.

«Какой ты сделала вывод?» – прозвучал в голове настойчивый голос отца, как и всегда, когда требовалось принять новое решение, с учётом появившихся новостей.

Придётся бросить корзину прямо здесь, может быть, кто-то решит, что она тоже часть подношения. Я вдруг подумала, что мне будет очень не хватать отца…

Ничего, я быстро разузнаю, что творится в том проклятом Лунном замке, и сразу вернусь домой. Никто не ждёт меня, не знает, как я выгляжу, не ожидает, что я появлюсь так скоро, значит, и проклятие, если оно существует, мне пока не грозит. Для всех я – не невеста герцога, я просто путник, заглянувший выразить своё почтение хозяину.

«И на жениха взглянуть», – мысленно добавила я и покраснела. Как ни крути, а Марлен хорошо о нём отзывалась. Восторженно, если так можно сказать о записанных явно дрожавшей рукой словах. Моей сестре нравилось в замке, а потом что-то убило её. Пусть будет мне свидетельницей богиня – я узнаю, кто это сделал. Кто и как.

А потом отомщу.

Проберусь в замок под видом посыльного от графа Лурье, передам Его Светлости письмо от отца. Выбью себе настоящей отсрочку, а сама задержусь в Лунном замке, скажусь больной или придумаю причину там. Дома план казался мне идеальным, теперь он начал расползаться по швам, но отступать было поздно. И я решила, что главное – верить.

Собралась с духом, нагнулась и перевернула корзину, вывалив всё содержимое на пол. А потом начала быстро раздеваться. Без платья в келье оказалось удивительно холодно, я кожей ощущала ветерок, которого тут быть не могло. Зубы принялись стучать, но всё больше – от страха. В нормальных случаях меня никто не потревожил бы, пока я не выйду сама, но что сейчас ещё считалось нормальным? Без Марлен изменилось всё.

Быстро откинув лишнее, я развернула приготовленную одежду. Пришлось позаимствовать её у сына конюха. Она пахла сеном и грязью, а висела на мне, как на тростинке, но все остальные мужчины в поместье были ещё выше и шире в плечах, так что выбора у меня не оставалось. На всякий случай я прихватила с собой тонкую верёвку, скорее интуитивно, чем осмысленно, но сейчас она оказалась как нельзя кстати – с импровизированным поясом я всё ещё смотрелась чучелом, но хотя бы не вором. Просто чей-то бедный отпрыск, который вынужден донашивать одежду отца.

Я расплела волосы, а потом аккуратно стянула их в узел. Нацепила сверху широкополую шляпу, порванную с одного бока. Отчего-то мальчишки в Лауше обожали щеголять в таких, как я убедилась вечером на базаре.

Вздохнула и отбросила последние сомнения. Затолкала своё платье в корзину, придавила подношениями матери, заодно рассматривая их. Безделушки, поделки наших слуг, большая часть из них не стоила ничего. Не таких подарков ждали служители от графини, но мать неизменно продолжала показывать своё истинное отношение. Да так, что и не придерёшься.

Среди прочей ерунды нашлись печенье и сыр, их я спешно рассовала по карманам безразмерных штанов. Опустила на лоб шляпу и выскользнула из кельи.

Народу в храме только прибавилось. Я решила пробираться вдоль стены, в которую пришлось отчаянно вдавливать спину, чтобы протиснуться дальше. С возвышения в центре по мне скользнул взгляд служительницы, я поймала его и замерла, со всех сил пыталась принять одухотворённый вид. Мутило от жары и недостатка воздуха в помещении, я едва не потеряла сознание, пока добиралась до выхода.

Внутри у меня всё ликовало!

Если служители не узнали, то никто другой точно не обратит на меня внимания, а охранник, приставленный отцом, вернётся сюда только к утру, ведь я собиралась провести с богиней всю ночь. Он явно подыскал себе ночлег поинтереснее. Да и не могло в Лауше со мной что-то случиться, вот в дороге – да, а тут у нас хуже карманников никого не водилось.

Перевалило за полночь, с неба ярко светили звёзды. Я бегом бросилась к тому месту, где вчера подслушивала разговор. К моему облегчению гружёная повозка стояла на месте, её хозяин ещё не отправился в путь. Я потопталась вокруг. Наверное, стоило подольше просидеть в храме, но я очень боялась опоздать.

Не придумав ничего лучше, я залезла на повозку и уютно устроилась между мешками. На удивление мягкими, наверное, в них везли какой-то пух.

Проснулась я оттого, что кто-то подхватил меня за шкирку, как котёнка, и вышвырнул из повозки на землю.