Текст книги "Моя желанная студентка (СИ)"

Автор книги: Майя Чи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22. Съём

Вероника

– Проходи.

Оля отстраняется от двери, давая мне возможность войти в прихожую. В целом, обычную, ничем не примечательную, разве что плитка с цветным узором мандала смотрится здесь несколько инородно. Я снимаю обувь, радуясь тому, что наконец-то мои ноги отдохнут.

День прошел впопыхах. Сначала был визит к Вишневскому, который пытался выведать всеми способами, почему я жила у куратора, потом пробная рабочая смена, где мои глаза со зверским голодом наблюдали за танцорами, а после – изнурительная тряска в городском транспорте. Надеюсь, вечер будет недолгим, и вскоре я смог пролистать учебник или хотя бы поспать.

– Выглядишь неважно, – говорит Оля и направляется в кухню, откуда доносится свист чайника. Я иду следом, оглядывая уютное помещение с белыми стенами и оливкового цвета мебелью.

– Устала немного, – улыбаюсь ей коротко.

– Андрей сказал, что ты устроилась в танцевальную студию. Интересуешься танцами?

– Немного. Но пока что я там не в качестве танцора.

– М? А кого?

– Уборщицы, – смеюсь.

Оля мимолётно меня оглядывает, но смысл ее взгляда остается мне неизвестным. Впрочем, все равно. Главное, больше ни разу не услышать постыдные слова в свой адрес. Несмотря на глупый проступок, я их не вынесу.

– Кушать будешь?

– Можно просто чай, – отвечаю, подавляя в себе желание полноценно поесть. Стыдно. С меня и так месяц не возьмут денег, выручая до первой зарплаты. Я не готова быть нахлебницей.

Она заваривает два пакетика, достает корзинку с печеньем из шкафа и попутно рассказывает о себе. Так я узнаю, что подруга Андрея занималась десять лет бальными танцами, потом поступила в театральный, а сейчас готовится к защите диплома.

– Я редко участвую в мероприятиях вне театра, – поясняет она, вспоминая ночные гонки и наше в них участие. – Но наш общий друг умеет уговаривать. Кстати, Андрей о тебе раньше почти ничего не рассказывал. Я уже испугалась. Думала, он плюнул на Лику и решил развлечься. Оказалось, нет. – Берет печеньку, кусает, после чего и я тянусь к корзинке. – А знаешь, вы даже чем-то похожи. Обе блондинки.

– Лика, – пробую на слух новое для меня имя. – Не знаю такую. Да и с Андреем мы только приятели. Это родители тесно дружат.

– Понятно. Все равно о тебе раньше не слышала. А Лика – любовь всей его жизни. Там у них такие сложности, что Санта Барбара отдыхает. – Оля делает глоток чая и достает из кармана сигареты. – Не против, если я закурю?

Отрицательно киваю головой и продолжаю слушать о жизни моей новой сожительницы, боясь говорить что-либо о себе. Да и рассказывать нечего. О родителях не хочется, о работе пока нечего, а о Станиславе Юрьевиче стыдно вспоминать.

Как я могла попросить поцелуй? Да ещё и так жалобно, будто бездомная выпрашивает подаяния. Что он обо мне подумает? И так растерялся. Отказал. Устроил бойкот, роняя только редкие фразы, когда невозможно молчать, и тишина становится невыносимой. Оно и понятно. Студентка оказалась неблагодарной. Мало того, что воспользовалась гостеприимством, так ещё и не шее повисла, соплями измазала, приставать начала. Стыдоба…

И почему я не сумела написать полноценное письмо или отправить смс? А пропущенные звонки? Столько раз набирал… Надо было ответить, не выключать телефон.

Вздыхаю, чувствую себя отвратительно.

– Эй, ты меня слушаешь?

Поднимаю глаза и встречаюсь с недовольным взглядом. Оля своеобразная, несколько грубая в жестах, но раз меня приютили, надо быть повежливее.

– Прости. Я пропустила твои слова мимо ушей.

– Похоже, я тебя утомила. – Она гасит в пепельнице сигарету и встает. – Если ты все, пойдем покажу, где что находится – освежишься, отдохнёшь.

Вскакиваю следом и, после короткого инструктажа, стою под душем, размышляю о жизни и в который раз решаю во что бы то ни стало доказать всем, кто во мне усомнился, что я не пустое место. Надо лишь грамотно распределить время и воспользоваться той возможностью, которую подарила судьба. Под крылом родителей я вряд ли смогла бы стать лучшей копией себя. Так, может быть, сейчас все получится?

Я переодеваюсь и выхожу.

– Прикольная футболка, – смеется Оля, замечая надпись на моей спине. – Только не логичнее ли назваться "Богиней молекул"? Или эта футболка принадлежит твоему парню? Тоже биолог?

– Ты права, она не моя, – отвечаю смущённо, надеясь, что она не станет задавать больше никаких вопросов. – Я пойду лягу?

– Конечно. Доброй ночи.

Направляюсь в выделенную мне комнату, ощущая неловкость. Но уже у порога Оля меня кличет, вынуждая обернуться.

– Ник, расслабься. Я вижу, как тебе стыдно, но ты зря грузишься. Андрей у меня по полгода жил, и ничего. Я на самом деле люблю хорошую компанию, поэтому не парься ни о чем. И в следующий раз нормально поешь, а то я чувствую себя надзирателем в концлагере.

– Спасибо, – улыбаюсь ей с благодарностью и, скрывшись за дверью, обхватываю себя руками.

Какой, к черту, парень? Я бессовестно забрала с собой футболку Станислава Юрьевича, надеясь, что он о ней забыл. Выудила первое попавшееся под руку и спрятала в рюкзак. Воровство в чистом виде. Просто понимаю, что скорее всего наши отношения никогда не станут прежними. Он так мило позаботился обо мне, а после понял, насколько его мать была права, потому и отстранился.

Вдыхаю аромат ополаскивателя, который выветрится после первой же стирки и позволяю себе еще немного слёз. Как же страшно бывает, когда остаешься одна. Вмиг расклеиваешься, переживаешь, думаешь о глупостях и ошибках. И зачем я ушла? Рядом с ним ведь так хорошо и уютно. А как приятно видеть беспокойство в его глазах, ощущать заботу обо мне, чувствовать, как бьется сердце во время наших объятий, поцелуев… Все это перечеркнула. Сама.

Вникая в собственные переживания, я не замечаю, как наступает глубокая ночь. Ноги немеют от сидения на корточках, а тело знобит. Понимаю, что простуда еще помучает меня, поэтому залезаю под одеяло и тут же засыпаю. А едва звенит будильник, вскакиваю и начинаю одеваться. Сегодня к первой паре, нельзя опаздывать. Может, мои мечты и противоречат выбранной родителями профессии, но теперь у меня есть человек, которого не хотелось бы расстраивать.

Оля что-то бормочет под нос, указав мне, где лежат запасные ключи, и укрывается полностью одеялом. Тихо натягиваю куртку, обуваюсь и покидаю квартиру.

По дороге в университет меня не покидают переживания – снова в той же одежде. Что обо мне подумают девчонки? Но ведь быть самостоятельной нелегко, и внешний вид – не главная проблема в период безденежья. Так я себя успокаиваю, пока не вхожу в аудиторию, где, встретившись взглядами с Яковлевой, чувствую себя донельзя неловко. Мой вид вызывает у нее вопросы, которые она, несмотря на начавшуюся пару, решает задать немедленно.

– Ника, у тебя все хорошо? – шепчет Диана, пока профессор Кутуков записывает на доске тему лекции.

– Да, а что?

– Ты трижды приходишь в одном и том же.

– А, это…

– И куртка тонкая. В такой же запросто можно замерзнуть.

Сначала мне кажется, что девушка переживает, наверняка, спрашивает из сочувствия, но заглянув в ее глаза, я вижу там насмешку. Становится неприятно. Впрочем, чего еще ждать от общества, где человека встречают по одежке?

Дав уклончивый ответ, я до конца пар ощущаю себя не в своей тарелке, благодаря небеса, что сегодня нет лекций со Станиславом Юрьевичем. Если и он обратил бы внимание на мой внешний вид, то впору было бы под землю провалиться от стыда. Только где я возьму деньги? Андрей, конечно, одолжил мне немного, но этого едва хватает на проезды и незначительные перекусы. Мысль о возвращении домой, я отметаю сразу. Не хочу. В таком случае, как выйти из положения?

Об этом я думаю до конца пар, но когда настает время идти на работу, то возникает новая проблема. И хоть она обложена в красочный фантик, выглядит, как Аполлон, соизволивший спуститься к смертной, я вмиг осознаю опасность. Надо бежать.

Юрий Краснов стоит возле крутой тачки, наверняка, своей, и смотрит на меня. Он держит в руках мобильный телефон и улыбается, задрав повыше нос – точно бог, делающий своим появлением великое одолжение смертной, то есть мне.

Я слышу за спиной девичий возглас. Видимо, кто-то из студентов уже впечатлился его красотой и богатством. А в следующую секунду рядом оказывается Диана. Она дружелюбно обнимает меня за плечи и, поглядывая на неожиданного визитера, шепчет:

– Если он пришел к тебе, то поздравляю. Ты отхватила лакомый кусочек. С таким, как он, весело тусить. Говорят, расточительный…

Я вздыхаю и отстраняюсь от нее. Сейчас сведения о чужом достатке меня волнуют меньше всего. Самой бы выкрутиться. Хожу в одном и том же, а скоро и вовсе есть будет нечего.

– Мне пора.

Не обращая внимания на сыночка нашего мэра, я быстрым шагом иду мимо парковки, но парень, не готовый смиряться с моим равнодушием, вмиг догоняет и хватает меня за руку.

– Ну привет, Лимонная Девочка.

Я скидываю ее, и победная улыбка на его лице уступает место удивлению.

– Я не Лимонная Девочка.

– М-м-м… – На миг он теряется, но вскоре зловеще растягивает губы. – Я бы поспорил. Пообедаешь со мной?

– Нет. У меня дела. До свидания.

Он снова хватает мою руку.

– Лиза…

– Я больше там не работаю! – выкрикиваю неожиданно для самой себя, и тут же осекаюсь. Неподалеку стоит Яковлева и с интересом наблюдает за происходящим. – Отпусти.

Юрий ослабляет хватку, давая возможность освободиться, и провожает долгим взглядом. Без понятия, что у него в голове, но от пристального внимания у меня горит спина.

Внезапная трель звонка вынуждает остановиться. Я нервно достаю из кармана телефон, смотрю на незнакомый номер, и не решаюсь ответить. А когда преподношу к уху девайс, снова слышу голос Краснова:

– Может, все же передумаешь, Лимонная Девочка? Как насчет ужина?

Оставляя вопрос без ответа, завершаю звонок, кидаю номер в черный список и выключаю телефон. Неважно, с каким намерением он пришел, как достал мои контакты, чем руководствовался, являясь в университет. Мне не нужно дважды повторять, что с этим человеком общаться опасно, не обязательно напоминать, как он развлекается с девчонками в стриптиз клубе, и не стоит убеждать в его исключительной крутости. Все и так ясно, лежит на поверхности. Только включи мозги и не попадайся в ловушку.

Я дохожу до остановки, жду свой автобус и перед тем, как сесть, оглядываюсь, с радостью отмечая отсутствие Краснова. Не хватало, чтобы меня вдобавок ко всем существующим проблемам еще и преследовали.

Глава 23. О мечте

Вероника

В танцевальной студии тем временем кипит работа. Когда я захожу в зал, то моему взору открывается картина идеально сложенных тел, сильных рук, способных удерживать на значительной высоте танцовщиц, каблуков, цепляющихся за шест, счастливых улыбок и горящих глаз. Девушки наслаждаются танцем, извиваясь на пилоне как змейки. Их движения откровенны, но на грани. Их взгляды томны, но скорее от усталости, чем от желания флиртовать…

– Вероника. – Я вздрагиваю. – Пойдем. Оформим документы.

Женщина в возрасте, тонкая, как тростинка, ведёт меня в уже знакомый кабинет. В душном сером помещении мы проводим около двадцати минут, после чего она отправляет меня работать. Я вновь слежу за тем, как кто-то исполняет мою мечту, в то время как мне приходится полировать стекло и вытирать пыль.

Несправедливость гложет.

Стискиваю зубы и решаю во что бы то ни стало стать одной из них. Хотя бы ради удовольствия, не ради наград и побед. Мысль о танцах настолько навязчивая, животрепещущая, что я не замечаю, как групповое занятие заканчивается. Девушки покидают зал. Тренер уходит к себе. А я остаюсь наедине с парой десятков шестов. Усмехаясь самой себе, беру в руки тряпку с дезинфицирующим средством и продолжаю уборку. Сейчас моя работа заключается в другом.

Когда смена подходит к концу, и я провожаю взглядом ещё одну группу учениц, меня начинает клонить в сон. Однако вновь наступает долгий час, в течение которого приходится подавлять свои желания и орудовать шваброй.

Наверное, прозвучит смешно, тем более, что позже я действительно хохочу над самой собой, однако в какой-то момент мне даже начинает нравиться то, что я делаю. Мысли, до сих пор пребывающие в хаосе, выстраиваются в стройный ряд, и происходит то самое осознание, после которого человек меняется, делает шаг навстречу новому "я", выбирает другой путь. Я оглядываюсь назад, в прошлое. Туда, где была послушной домашней девочкой, беспрекословно исполнявшей все, что говорят родители, и впервые понимаю: а было не так уж и плохо!

Они требовали роста, достижений, наград, но и взамен давали немало. Их амбиции воспитали во мне трудолюбие, которое многие не могут взрастить в себе до самой смерти.

В какой-то момент мои глаза наполняются слезами. Я скучаю по маме. Хочу обнять, получить необходимую поддержку. Но… Медленный выдох помогает прийти в себя. Решила стать самостоятельной, так перестань реветь!

Доделываю работу и закрываю по порядку залы, лишь в последнем задержавшись дольше положенного. В надежде, что меня никто не увидит, снимаю обувь, подхожу к шесту и решаю сделать пару трюков. Благо одежда не скользкая…

– Вероника, если я не ошибаюсь? – раздается голос за спиной, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности, так и не поднявшись на шест.

Оборачиваюсь и вижу тренера, собравшегося уйти домой. Судя по портфолио, она принесла не одну награду школе пол-дэнса, правда, понаблюдав за ней сегодня, я не испытала особого восхищения – тело выглядит перекаченным, отчего даже самые простые трюки кажутся резкими и грубыми. В таком спорте очень важно сохранить эстетический вид. Впрочем, не он является решающим фактором во время соревнований, а выносливость, чистота исполнения трюков и их сложность.

– Да, – отвечаю ей, боясь огрести за выходку. – Убираюсь вот…

– Я заметила, как ты смотришь на шест. Не хочешь присоединиться к групповым занятиям?

Замираю в нерешительности. Неужели меня никто не будет ругать?

– Фигура у тебя складная, формы тоже красивые. Глядишь, научишься чему-нибудь, понравится.

Задумываюсь над предложением и понимаю, что пока на это нет денег.

– Мне уже нравится. Давно, – произношу с сожалением. – Но я не потяну по финансам.

– Можно оставить часть зарплаты в качестве залога. Ты не первая, кто приходит уборщицей, а уходит с золотой медалью, взятой на международном конкурсе.

– Вот как…

Снова оцениваю размер своего дохода, и с огорчением вздыхаю. Оплата съемной комнаты, коммунальных услуг, проезда, а также покупка еды и одежды – на все это едва ли хватит тех денег, которые я заработаю в этом месяце. И ведь здесь лишь половина расходов. Из-за работы ухудшается успеваемость, бюджетные места не резиновые. Что я буду делать потом, когда придется платить за учебу?

Хотя совсем недавно я и не горела желанием учиться. Почему же не хочу терять это место теперь?

– Все равно не потяну, – отвечаю, стиснув снова зубы.

Мечта рядом, только скажи "да", но мне вновь приходится давать заднюю. Если бы я могла обернуть время вспять, не дать отцу разбросать мои деньги. Выбери я другой путь…

Она цокает языком, потом снова растягивает губы в улыбке.

– Не расстраивайся. И заканчивай быстрее с уборкой. Уже поздно, уродов в нашем городе полно. Не дай бог, пристанет кто.

Женщина уходит, оставляя меня наедине со своим маленьким горем.

Но ничего! Я справляюсь! Найду способ!

Закончив дело, ловлю свой автобус, радуясь тому, что не придется пересаживаться, и вскоре доезжаю до своего временного жилья. В небольшом магазине, стоящем при дворе, покупаю продукты, на которые в состоянии раскошелиться и, войдя в пустую квартиру, решаю что-нибудь приготовить.

К приходу Оли, я уже корплю над учебником, готовясь к завтрашним парам и встрече со Станиславов Юрьевичем. Без понятия, как она пройдет, но мысли о мужчине, отвергнувшем меня, не дают сосредоточиться. Впрочем, чего я хотела от того, кто видит во мне малолетку? Я ведь не роскошная тридцатилетняя женщина, которой можно простить даже измену! А простит ли он ее? Неужели…

– Ой, Ника. Ты ещё не спишь? – Оля заглядывает в комнату и блаженно улыбается. – Я тут немного того… выпила. У нас был ма-а-аленький корпоратив в театре.

– Кушать будешь? – Хочется хоть как-то отблагодарить ее за гостеприимство.

– Неа… А ты что делаешь?

– Готовлюсь к паре.

Внезапная мысль вынуждает меня вскочить и схватиться за голову.

– Что-то случилось? – спрашивает она слегка заплетающимся языком.

– Я не постирала брюки! И футболку!

Не дожидаясь ее комментариев, хватаю одежду и бегу в ванную. Как же так?! Они же не высохнут до утра!

– Это твоя единственная одежда? – заглядывает в ванную Оля, зевая на ходу.

– Да, – отвечаю честно и тут же оправдываюсь: – Так получилось.

Она кивает сначала мне, потом своим мыслям и, бормоча под нос песню, прячется в спальне. Как только я заканчиваю со стиркой и вешаю одежду на балкон, то новая знакомая заваливает мою постель шмотками.

– Сейчас мы выберем.

– Оля…

– Она самая, – снова бубнит слегла пьяненькая девушка. – Ты не смотри, что я такая. Я пью только по праздникам. О! Нашла.

Она выуживает из горы шмоток спортивные штаны, следом водолазку, а после, задумавшись, приносит оливкового цвета куртку с толстым слоем меха.

– Если к этому добавить кепочку, то будет как у итальянцев: белиссимо! К тому же, твои белые кроссы отлично будут сочетаться с верхом…

– Оля, – пытаюсь достучаться до девушки, ведь мне совесть не позволит все это взять.

– Знаешь, ещё недавно я была в такой заднице, Ник. Вот реально! По уши в долгах! И никто, – она тыкает указательным пальцем вверх, – слышишь, никто обо мне не позаботился. Всех как ветром сдуло! Поэтому, пока люди добры к тебе, принимай помощь с благодарностью.

Я сглатываю тугой ком в горле и едва ли не плачу. Сдерживаюсь. Нахожу в себе силы просто произнести "спасибо".

– Я там твой борщ попробовала. Во! – А увидев большой палец, тянущийся вверх, и хитрое лицо на его фоне, я и вовсе начинаю улыбаться.

Оля же берет всю одежду в охапку и уносит в свою комнату, по пути теряя пару колготок и футболку. Убираю за ней беспорядок и, после непродолжительной беседы о жизни, тихо прикрываю за собой дверь.

Тронутая до глубины души поступком теперь уже точно подруги, я завариваю себе большую чашку чая и залезаю в сеть в поисках ещё одной подработки. Даже если это будет всего пара тысяч рублей, сейчас любая копейка на счету. К тому же, ощущение несамостоятельности не даёт покоя. Злость на саму себя вынуждает сжимать кулаки. Хочется перевернуть весь мир с ног на голову, но добиться твердо стоящих ног и полного кошелька! Потому что зависимость от кого-то губительна, даже если этот человек к тебе чрезвычайно добр.

Примерно во втором часу ночи, когда глаза слипаются, а поиски подработки заходят в тупик, меня отрезвляет внезапное уведомление из социальной сети. Я хмурюсь, а следом, открыв вкладку, прихожу в ярость.

И здесь достал!

Глава 24. Соперница

Вероника

Я листаю профиль Краснова и все больше разочаровываюсь – типичный кобель и гуляка. А когда прилетает сообщение «Привет, Лимонная Девочка», то блокирую его аккаунт, а свой спешу закрыть, хотя более чем уверена – мои фотографии он уже видел.

Звонок тоже отклоняю, ощущая, как во мне нарастает злость. Да как так можно? Разве непонятно, что я против общения? Или он не привык к отказам? В груди зарождается волнение. Интуиция вопит об опасности. Он готов был заплатить за мое общество огромные деньги! Значит ли это, что мне стоит ждать осады?

Я выдыхаю, мысленно даю себе оплеуху и настраиваюсь на позитив. Завтра будет новый день, сложный из-за Станислава Юрьевича, но безусловно хороший. Ведь точно будет?

Мои ожидания не сбываются. Едва звенит будильник, и я подключаюсь к сети, как получаю длинное сообщение от мамы. Она просит вернуться домой и переживает о моем состоянии. Сердце сжимается, легкие сдавливает невидимая тяжесть. Меня разрывает от противоречивых эмоций, ведь хочется поддаться ее просьбе и найти так нужное сейчас утешение, но… Нет.

Я встаю и открываю окно. Утренняя прохлада врывается в комнату, и колючее дыхание сентября кусает пятки. Запрыгнув в мягкие тапочки, иду в ванную. Мысли то и дело возвращаются к письму от самого близкого мне человека, но упрямство не дает согласиться. Будь я хоть на год моложе, непременно прибежала бы искать защиты от всех бед, свалившихся на мою голову, но сейчас, когда цель выбрана, нельзя останавливаться.

Приведя себя в порядок, я одеваюсь, перекусываю печеньем и вскоре еду в университет, путь до которого кажется мне долгим и слишком нервным. Примерно через несколько минут, как я сажусь в автобус, прилетает очередное сообщение от Краснова. На этот раз номер неизвестен, и это пугает сильнее прежнего. От выражения "Лимонная Девочка" у меня уже дергается глаз. Я оглядываю дорогу, не вижу никаких подозрительных машин, и вскоре успокаиваюсь. Хотя до дверей университета иду с опаской. Стыдно признаться в своей слабости, но из-за страха я забываю о других переживаниях.

Захожу в аудиторию, приветствую ребят, сажусь рядом с донельзя довольной Яковлевой, которая сегодня при параде и зачем-то красится перед парой.

– Я смотрю, у тебя все наладилось, – говорит девушка, отвлекаясь от зеркала.

– В смысле?

– Одежда, – указывает она на куртку Оли. – Я уже думала, ты каждый день будешь в одном и том же.

– Обрадовалась, небось. – Не могу сдержать издевки, так как ее тон начинает раздражать. И почему я подошла к ней? Привычка? Не слишком ли быстро она сформировалась? Может, сразу пересесть?

– Ну-у-у, – задумывается Диана, а после выдает нечто совершенно ненормальное. – Я бы предпочла, чтобы у меня не было соперниц. А ты привлекаешь внимание учителей своими… – Ее взгляд цепляется за мою грудь, и брови недовольно сводятся на переносице. – Формами.

– Да ладно?

– Конечно! Да и женщины смотрят на тебя особенным взглядом. Видимо твои прошлые награды дают им надежду, что и этот университет прославится.

– Тук пусть прославляется. Причем тут я? Здесь полно шикарных специалистов.

– Международные награды, Ник. Не каждый способен их завоевать. Одним, как, например, тебе, все дается легко, по щелчку пальцев, а другим, таким, как я, приходится проявлять смекалку.

Меня передергивает от ее слов. По щелчку пальцев?! Серьезно?!

– Диана. – Я сжимаю пальцы в кулаки. – Не удешевляй труд других людей.

– Да ладно тебе… Чего сразу заводишься? Будь мои родаки такие же богатые, как твои, то и мое личико светилось бы в газете.

Я встаю с намерением отсесть подальше, но тут в зал входит Станислав Юрьевич, и ноги словно пригвождаются к полу. Он спокойным взглядом оглядывает аудиторию, даже на секунду не задержавшись на мне, а после с улыбкой приветствует всех. Громче всех здоровается Диана. Упав обратно на скамью, в непонимании смотрю на Яковлеву. Девушка поправляет волосы, прилежно открывает тетрадь, учебник, берет в руки авторучку и цепляет на лицо настолько добродушную маску, что я невольно кошусь в сторону куратора. Тот, не обращая никакого внимания на копошение студентов, достает бумаги, включает ноутбук, проектор – в общем, все как всегда.

– Что ты делаешь? – спрашиваю у сидящей рядом девушки, негодуя и злясь. Да, именно эти гнетущие чувства меня и накрывает. Неужели Диана решила всерьез охмурить учителя? Ее совсем не беспокоит его репутация?

Ответа на свой вопрос я не получаю. Пара начинается, аудитория заполняется низким мужским голосом, серьезно вещающего нам о строении биополимеров и о процессах, в которые они вовлечены, а мое настроение уверенно ползет вниз. Мне не дает покоя тот факт, что я ушла, не предупредив Станислава Юрьевича об этом заранее. С другой стороны, он разрешил пожить у него еще некоторое время. Может, стоило остаться?

Когда ребята начинают задавать первые вопросы, то Диана поднимает руку и спрашивает о каком-то пустяке. Вся группа отводит взгляд в сторону и испытывает за нее испанский стыд. Она вообще присутствовала на паре? Даже несмотря на самокопание, в моей тетради исписано порядка трех листов. И ведь это лишь заметки. Что же до одногруппницы – пару строчек да неразборчивые каракули.

Однако вскоре стыд уступает место смущению. Станислав Юрьевич смотрит на нее с удивлением, затем переводит взгляд на меня.

Вселенная замирает. Все вокруг растворяется, исчезает, уносится прочь. Остаемся только мы с ним. Вдвоем. Одни. Его глаза, в которых можно увидеть тысячи невысказанных слов и мои, запоминающие каждую черточку на мужественном лице. Сердце щемит от острых, как лезвие ножа, чувств. Они пробуждают во мне неодолимое желание, перехватывают дыхание, словно окунают в бездну, где высокое давление сдавливает грудь, а тьма поглощает безвольное тело.

Он отводит взгляд в сторону, и стрелки часов с удвоенной скоростью запускают свой ход. Хочется закричать: Нет! Смотри на меня! Однако я всего лишь набираю воздух в легкие и медленно выдыхаю в попытке унять громко бьющееся сердце.

Мы терпеливо ждем, когда Станислав Юрьевич объяснит Диане то, что ей следовало знать еще в школе, и радуемся, когда наступает перерыв. Я провожаю его взглядом и решаю, что после второй пары обязательно извинюсь. Непременно остановлю его!..

Рядом со мной мечтательно вздыхает Диана.

– Ника, кажется, я влюбилась.

Смысл ее слов доходит до меня очень медленно. Будто вдали звенит тревожный звоночек, а потом он же набатом бьет по вискам.

– В кого? – уточняю на всякий случай, чтобы не ошибиться с выводами.

– В Станислава Юрьевича. – Она улыбается, и я замечаю хитрость в глазах. – Надо срочно его завоевать.

– Зачем?

– А ты разве не понимаешь? – На меня смотрят, как на дуру. – Ника, он же такой красавчик! – произносит шепотом. – Да, это наш куратор, и он старше нас, но ты только вдумайся, каким горячим может быть такой мужчина!

– Диан, он только развелся… – Сообщаю ей в надежде поумерить пыл, но делаю я это зря.

– Тем более! Одинокий, страдающий мужчина – это же как мишень посреди поля! К тому же, мне кровь из носу нужен высший балл по всем предметам.

– Он не дурак. И какие чувства между вами не вспыхнули, подставляться перед коллегами не станет.

– Ох, Ника. Вот сразу видно, что ты девственница.

– А по тебе сразу видно, что ты – нет.

Не готовая к подобной наглости со стороны одногруппницы, я беру в руки тетрадь с учебниками и пересаживаюсь на другой ряд.

– Не поняла. – Недоумение Яковлевой замечают все, однако я игнорирую его и, мило улыбнувшись, отвечаю:

– Избавляю тебя от конкурента. Дерзай!

Кивнув, сажусь позади Григорьева, нервно поправляющего очки и видимо пребывающего в шоке. Первый раскол в группе только что произошел, но то ли еще будет!

Конечно, мой поступок может вызвать неуместные вопросы, однако терпеть ее надменность, сидеть рядом и улыбаться, в сердцах ревнуя и тихо ненавидя – слишком не в моем характере. К тому же, стоит представить Диану в объятиях Графа, как руки начинают дрожать. Может, эта химия, возникшая между нами, у него случается с каждой женщиной? А я просто наивная девочка, которая влюбилась, совершила кучу ошибок и теперь ищет понимания?

Связь с реальностью теряется. Влюбилась? Я? В него?

Станислав Юрьевич возвращается со звонком. Я опускаю голову и всю последующую пару смотрю исключительно в тетрадь, лишь изредка обращая внимание на доску.

Когда звенит очередной звонок, куратор первым покидает зал. А Диана, отказав одному из ребят в походе в кафе, громко заявляет, что идет искать Графа. Общее недоумение вскоре улетучивается.

– Он обещал мне индивидуальные задания. Надо убедиться, что не передумал.

Я не смотрю на нее, делаю вид, что мне это не интересно, но чувствую колючий взгляд спиной. А едва стук ее каблуков удаляется, то Григорьев, вновь поправив очки, говорит:

– Дополнительные занятия ей точно понадобятся.

– Это ж надо, не знать программу десятого класса, – удивляется еще кто-то.

– Зато она, в отличие от меня, на бюджете, – произносит третий.

– Ой, да ты еле-еле вытянул тройку на экзамене. Скажи спасибо, что вообще приняли.

Их пререкания я предпочитаю больше не слушать. Удобнее перехватываю книги и направляюсь в соседний корпус. О том, что сейчас может произойти между Яковлевой и Станиславом Юрьевичем, даже не хочется думать. Меня слегка потряхивает даже от упоминания о них. Я знаю, Диана пыталась меня задеть, поэтому и сморозила глупость, слегка подставляя себя и вызывая неуместные мысли у своих одногруппников, но ее слова все равно выбивают почву из-под ног. Перед глазами пролетают кадры того, как именно могут проходить индивидуальные занятия. Я вспоминаю взгляд Графа, устремленный на бывшую, и о том, как глупо жалела, ревела и воспринимала его боль, как собственную. В те мгновения мне казалось, что никто не способен понять чувства брошенного мужчины. И что в ответ? Он тут же возвел между нами стену и поставил меня на место. Так стоит ли искать с ним встречи?

Сердце бьется. Нет, не как это бывает обычно. Иначе. С волнением.

Ну и глупая же ты, Ника. Я останавливаюсь посреди пути и решаю отныне не страдать. Подумаешь, сорвался пару раз, поцеловал… Так ведь мужчины устроены иначе! Это вовсе не значит, что он выбрал меня. Совсем не значит.

В расстроенных чувствах я кое-как отсиживаю еще три пары. Меня задевает то, что Яковлева появляется только к последней, сияя от радости. Ну просто донельзя довольная! Но я беру себя в руки и продолжаю с интересом слушать лектора. Что бы не случилось между ней и Графом, это касается только их. И пусть отчаянно хочется плакать – не буду. Не мое это дело! И вообще!..

Заметив, что до начала моей смены в танцевальной школе остается лишь тридцать минут, я вылетаю из аудитории, едва звенит звонок. Если опоздаю на этот рейс автобуса, то рискую получить выговор во второй день официального трудоустройства. Осознавая возможные последствия, прибавляю ход, однако уже на полпути приходится остановиться.

– Вероника! – кличет кто-то позади меня и, прежде чем я оборачиваюсь, рядом, словно по мановению волшебной палочки, оказывается Краснов.

– Привет, Лимонная Девочка. – Он протягивает мне белую розу, перевязанную салатовой ленточкой, а я смотрю еще на одну счастливую мину и начинаю тихо ненавидеть всех, кто в этот момент счастлив. – Это тебе.

– Я не люблю розы. – Хмурю брови и с видом сурового тракториста направляюсь на автобусную остановку. Глаза застилают слезы, но я со злостью их смахиваю. Не нужна мне романтика! Не сегодня. И уж точно не сейчас, когда приходится перейти на бег и махать руками водителю, чтобы дождался опаздывающего пассажира.