Текст книги "Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Майкл Суэнвик

Соавторы: Кори Доктороу,Пол Дж. Макоули,Паоло Бачигалупи,Кейдж Бейкер,Роберт Чарльз Уилсон,Уолтер Йон Уильямс,Аластер Рейнольдс,Мэри Розенблюм,Стивен М. Бакстер,Элизабет Бир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 68 страниц)

VIII

Мы разбили новый лагерь в другой части руин и стали присматривать за дорогой, а на рассвете увидели единственную лошадь и всадника, приближающихся с запада. Это был Сэм Годвин.

Джулиан поприветствовал его, размахивая руками. Сэм подъехал ближе и с облегчением посмотрел на своего ученика, а на меня – с любопытством. Я покраснел, вспомнив, как прервал его молитвы (как бы неортодоксально они ни выглядели с подлинно христианской точки зрения) и как позорно отреагировал, узнав о его истинной вере, но ничего не сказал. Сэм также промолчал, отношения между нами, казалось, наладились, так как я продемонстрировал свою верность (или глупость), отправившись на помощь Джулиану.

Было рождественское утро. Полагаю, эта дата не значила ничего особенного для Джулиана или Сэма, но я-то чувствовал ее особенно остро. Небо снова стало ясным, разыгравшаяся утром вьюга засыпала все снегом – глубоким, хрустящим и гладким. Даже руины Ландсфорда превратились в нечто мягкое и странно красивое. Поразительно, насколько легко природе удается укрыть гниль покровом безмятежной чистоты.

Но покой не мог длиться долго, и Сэм подтвердил мою мысль:

– Мы тут говорим, а за нами идут войска. По телеграфу передали приказ не дать Джулиану сбежать. Мы больше не можем здесь задерживаться.

– Куда мы пойдем? – спросил Джулиан.

– Дальше на восток дороги нет. Нечем кормить лошадей, да и с водой проблемы. Рано или поздно нам придется свернуть на юг и пересечь железную дорогу или магистраль. В общем, нас ждут долгие переходы и краткие остановки, и боюсь, если мы сумеем сбежать, то нам придется взять новые документы. Мы станем ничуть не лучше дезертиров или беглецов, ну и проведем какое-то время среди них, по крайней мере пока не доберемся до Нью-Йорка. Там сможем найти друзей.

Это был план, но такой унылый, что сердце у меня упало.

– У нас есть пленник, – напомнил Джулиан и отвел Сэма в раскоп, по пути рассказав, как мы провели ночь.

Резервист сидел там: руки связаны за спиной, его еще шатало от моих приемов, но он уже открыл глаза и сердито смотрел на нас. Джулиан и Сэм какое-то время провели споря, что же с ним делать. Забрать его с нами мы, естественно, не могли. Вопрос заключался в том, как вернуть его своим и не попасть в плен.

Я в этот спор не мог внести ничего, а потому вытащил листок из ранца, карандаш и решил сочинить письмо.

Адресовал его матери, так как отец читать не умел.

Ты, несомненно, заметила мое отсутствие. Мне грустно находиться так далеко от дома, особенно в это время (пишу это письмо на Рождество), но надеюсь, тебя утешит то, что я жив-здоров и непосредственная опасность мне не грозит.

(Ложь, конечно, хотя слово «непосредственная» можно определять по-разному, но это во благо, решил я.)

В любом случае я не могу оставаться в Уильямс-Форде, так как избавиться от призыва не получится, даже если мою военную службу отложат на несколько месяцев. Новый набор – это не трюк, война в Лабрадоре, похоже, действительно идет плохо. Наше расставание неизбежно, как бы я ни тосковал по дому и его радостям.

(Я изо всех сил старался не заплакать.)

Пожалуйста, примите мои наилучшие пожелания и благодарность за все, что вы сделали для меня. Я напишу еще, как только смогу, но это может случиться не скоро. Верьте, я повинуюсь своей судьбе, следую всем христианским заповедям, которым вы научили меня. Пусть благословит вас Бог в этом и во всех последующих годах.

Конечно, я мог сказать еще много, но времени не осталось. Джулиан и Сэм звали меня. Я подписался и добавил постскриптум.

Скажи отцу, что я дорожу его советами, они мне сильно пригодились.

Твой сын Адам.

– Ты написал письмо, – заметил Сэм, торопя меня к лошади. – А подумал, как передашь его?

Я сознался, что мысль об этом мне в голову не пришла.

– Его может отвезти солдат, – предложил Джулиан, уже оседлав коня.

Резервиста тоже посадили верхом, но рук не развязали, так как Сэм решил, что пленника отправят на запад, где он должен довольно скоро встретиться с войсками. Парень уже очнулся, но пребывал в мрачном расположении духа.

– Я вам не чертов почтальон! – прорычал он.

Я подписал письмо, Джулиан положил его в седельную сумку солдата. Несмотря на молодость, несколько всклокоченные волосы и потрепанную одежду, Комсток сидел на коне прямо. До этого я никогда не считал его высокородным аристократом, но теперь властный дух пронизывал не только его голос, но и тело.

– Мы обращались с тобой по-человечески… – сказал он солдату.

Тот выругался.

– Тихо. Ты пострадал в драке, но мы взяли тебя в плен и вели себя гораздо лучше, чем ты в сходной ситуации. Я – Ком-сток, по крайней мере сейчас, и никогда не позволю какому-то пехотинцу грубить мне. Ты доставишь письмо этого юноши и сделаешь это с благодарностью.

Резервист явно пришел в ужас оттого, что перед ним стоит сам Комсток, он-то считал, что преследует всего лишь деревенских дезертиров, но собрался с мужеством и произнес:

– А с чего бы мне это делать?

– Потому что так будет по-христиански, – объяснил Джулиан, – а если мы наконец разрешим спор с дядей, то власть срубить тебе голову с плеч окажется в моих руках. Такая причина тебя устраивает, солдат?

Резервист признал, что устраивает.

И так мы выехали тем рождественским утром из руин, где мусорщики нашли «Историю человечества в космосе», которая покоилась в моем рюкзаке призрачным воспоминанием полузабытого прошлого.

Мой разум стонал от сумятицы идей и волнений, но я неожиданно вспомнил рассказ Джулиана о ДНК (как же давно это было), как та старается добиться совершенного копирования, но постоянно вспоминает себя неправильно. Ведь это может быть правдой, наши жизни такие же, таково само время, каждая секунда умирает и возрождается собственным искаженным отражением. Сегодня наступило Рождество, а по словам Джулиана, оно когда-то было языческим торжеством, посвященным богу Солнца или еще какому-то римскому божеству, а теперь превратилось в любимый всеми праздник и дорого нам, несмотря ни на что.

(Я воображал, что слышу перезвон рождественских колоколов Доминион-Холла в Уильямс-Форде, хотя это было невозможно, ведь мы находились во многих милях от него, и даже выстрел из пушки не донесся бы до нас на таком расстоянии. Во мне всего лишь говорила память.)

Возможно, такая логика правдива и в отношении людей. Может, я становился неточным эхом того, кем был несколько дней назад. Может, с Джулианом происходило то же самое. В его нежных чертах уже проступало что-то твердое и бескомпромиссное – первое проявление нового человека, эволюционировавшего, пробужденного к жизни поспешным, неожиданным отъездом из Уильямс-Форда. Другой Джулиан в полной мере проявит себя уже в Нью-Йорке.

Но все это – всего лишь философия, толку от нее мало, а потому я молчал, пока мы пришпоривали лошадей, направляясь к железной дороге, к грубо кричащему, новорожденному Будущему.

Майкл Суэнвик
Оловянное болото[21]21
  «Tin Marsh», by Michael Swanwick. Copyright © 2006 by Dell Magazines. First published in Asimov's Science Fiction, August 2006. Reprinted by permission of the author.


[Закрыть]

Спускаться в долину было невыносимо жарко. Солнце стояло в зените, белое размытое пятно за вечно скрывающими небосвод облаками, столь суровое, что свинец на окрестных холмах плавился и тек по склону. Они брели вниз вдвоем, волоча переносную буровую установку. Тонкие струйки металла, выплеснувшиеся из автоцистерны, возившей олово с гор, блестели на обочине дороги.

Путник, шагающий навстречу в огромном, десять футов в высоту, черном экзоскафандре, приветственно помахал им рукой, но они не отреагировали, хотя прошло много недель с тех пор, как им в последний раз встречалось человеческое существо. Человек в черном прошествовал мимо и скрылся из глаз. Почва под ногами запеклась и окаменела от обжигающего жара. При желании они могли бы сойти с дороги и с тем же успехом шагать по земле.

Патанг и Макартур тащились по этой дороге уже много часов. И им предстояло размеренно переставлять ноги еще столько же времени, если не больше. Но очередной изгиб тропы привел их к гостинице, расположенной в конце длинного спуска, в тени базальтового утеса. Специфика их работы в основном не предполагала передвижения по дорогам и ночевку в гостиницах, почти целый месяц они не снимали скафандры и спали на ходу. Патанг и Макартур обменялись настороженными взглядами, сблизив головы в шлемах. От двигателей их экзоскафандров валил жар. Не сказав ни слова, оба приняли решение остановиться и передохнуть.

При их приближении автоматика гостиницы активировалась, и динамики огласили прейскурант. Компаньоны предоставили возможность компьютерам своих скафандров вести переговоры за них и осторожно пристроили бур возле стены здания.

– Прикрой его, – велел Макартур. – Так он не покоробится. И направился внутрь.

Патанг развернула чехол из золотой фольги и пошла следом.

Когда Патанг протиснулась через шлюз, Макартур уже избавился от скафандра и, расположившись за чугунным столом, сверлил взглядом две чашки с водой. На секунду она чудесным образом поверила, что все обойдется.

Потом он перевел взгляд на нее:

– Десять долларов чашка.

Одна чашка была уже наполовину пуста. Одним длинным глотком Макартур всосал остатки воды и вцепился волосатой лапой во вторую. Его борода сильно отросла с последнего раза, когда Патанг видела напарника без скафандра, а исходящая от него вонь ощущалась и на другом конце комнаты. Хотя от нее наверняка тоже не розами пахло.

– Эти ублюдки… заставляют нас таскаться взад-вперед…

Патанг выбралась из скафандра. Она потянулась и развела руки как можно шире, наслаждаясь свободой передвижения. Какая просторная комната! Двадцать футов в ширину и окон нет. Патанг окинула взглядом их временное пристанище. Стол, шесть железных стульев, полдюжины сложенных раскладушек у стены. Ряды полок с товарами Компании, которые им обоим не по карману. Ну и конечно, тут имеются платный туалет и платный душ. Аптечка, правда, бесплатная, но, если попытаешься стащить оттуда что-нибудь для восстановления сил, Компания непременно дознается и соответствующим образом оштрафует.

Кожа Патанг покалывала и зудела от месячного слоя высохшего пота.

– Я хочу почесаться, – сказала она. – Не смотри.

Но Макартур, конечно же, уставился на нее. Вот свинья.

Наплевав на него, Патанг медленно и с удовольствием поскребла ногтями сначала впереди под рубашкой, потом на спине, оставляя на коже кровавые царапины. Какое наслаждение!

Все это время Макартур глазел на нее, как волк на жирного кролика.

– Ты могла бы заниматься этим в скафандре, – сказал он, когда Патанг прекратила чесаться.

– Ну, это совсем не то.

– Ты не должна это делать перед…

– Эй! – громко перебила Патанг. – Как насчет небольшой беседы?

Да, это обойдется в несколько баксов. Ну и что? Послышался щелчок, и вошел хозяин гостиницы.

– Не ожидал гостей так близко к полудню, – сказал он, синтезатор имитировал простонародный говор. – Чем вы двое промышляете?

– Золото, олово, свинец – все, что хлещет из скважины. – Патанг прикрыла глаза, пытаясь представить, что она вновь на Лакшми Планум в баре Порт-Иштара и разговаривает с настоящим, живым человеческим существом. – Мы подумали, что большинство людей ведут разработки утром и после полудня. Сейчас народу меньше. А поскольку у нас обновленная база данных, то мы не наткнемся на чьи-то старые заявки.

– Очень мудро. Компания хорошо платит за новые месторождения.

– Ненавижу эти гребаные штуки! – Макартур развернулся спиной к Патанг и говорящему, ножки железного стула заскрежетали по полу.

Патанг знала, как сильно ему хочется разделаться с ней. Но она знала и то, что у него ничего не выйдет.

Компания свято блюла три правила. Первое – никакого насилия. Второе – береги оборудование Компании. И третье – защити себя сам. Все три закона внедрялись в сознание путем вживления нейронного имплантата.

В результате долгого опыта работы со старателями Компания расставила приоритеты, поэтому первое правило доминировало над вторым, второе над третьим, а последнее могло соблюдаться постольку, поскольку не вступало в противоречие с первыми двумя. Поэтому получалось так, что старатель не мог принять решение угробить партнера ради собственного выживания – разумеется, если до этого доходило. Или, более тонкий момент, человек, который не заботился должным образом об имуществе Компании, подлежал устранению.

Методом проб и ошибок Компания в конце концов выработала надежный дуракоустойчивый алгоритм. В малонаселенных, необжитых районах планеты воцарилась организованная анархия. Никто не мог сознательно нанести ущерб жизни и здоровью другого человека.

Как бы сильно ему этого ни хотелось.

Когда Патанг и Макартур заговорили о контракте, вживление имплантатов показалось им неплохой мыслью. Они подписали контракт на полные звездные сутки – на Венере они составляют двести пятьдесят пять земных. Чуть больше, чем венерианский год. Теперь оставалось еще пятьдесят девять дней до конца срока, и Патанг сильно сомневалась, что два человека, которые так страстно ненавидят друг друга, смогут выдержать положенное время и не вцепиться партнеру в горло. Рано или поздно это случится, вопрос только в том, кто сломается первым.

Каждый день она молилась, чтобы Макартур в конце концов дернул спасательный шнур, взяв тем самым на себя расходы по вызову корабля-эвакуатора ранее, чем предусмотрено контрактом. Пусть Макартур обанкротится, а Патанг возьмет причитающиеся ей кредитки и смоется.

Но шел день за днем, а Макартур держался. Это просто бесчеловечно по отношению к ней! Как он мог вынести столько оскорблений и не сорваться?

Похоже, именно ненависть помогала ему сохранять самообладание.

Патанг медленно, маленькими глотками, с причмокиванием и придыханием допивала свою воду. Зная, что Макартур не выносит эти ужимки, она все равно не могла остановиться. Она уже почти осушила чашку, когда он вдруг хлопнул кулачищами по столу по обе стороны от нее и заявил:

– Патанг, нам надо кое-что обсудить.

– Пожалуйста. Не надо.

– Черт побери, ты же знаешь, как мне надоело это дерьмо!

– Я не люблю, когда ты так выражаешься. Перестань. Макартур стиснул зубы.

– Нет. Мы выясним наши отношения здесь и сейчас. Я хочу, чтобы ты… Что это?

Патанг непонимающе уставилась на партнера. Потом она ощутила это – мутную тошноту, головокружение и ощущение потери равновесия где-то на грани сознания, словно вся Венера легонько покачнулась под ногами.

А затем планета взревела, и пол вздыбился, ударив ей в лицо.

Когда Патанг пришла в себя, вокруг царил полный кавардак. Пол накренился. Полки обрушились, на полу валялись шелковые рубашки, лимонное печенье, куски душистого мыла. Оба экзоскафандра лежали на полу в обнимку, металлическая рука одного торчала между ногами другого. Слава богу, системы жизнеобеспечения функционировали. Компания позаботилась о прочности своего оборудования.

Посредине всего этого безобразия, оскалив зубы, неподвижно стоял Макартур. По его шее бежала струйка крови. Он медленно потер щеку.

– Макартур! Ты в порядке?

Странное выражение промелькнуло в его глазах.

– Клянусь богом, – тихо сказал он. – Черт меня побери…

– Хозяин? Что происходит? Устройство не откликнулось.

– Я вырубил его, – так же тихо сказал Макартур. – Это оказалось просто.

– Что?

Макартур направился к ней, ступая неуклюже, как моряк по кренящейся палубе.

– Скальный оползень, – объяснил он. Макартур получил докторскую степень по внеземной геологии и разбирался в таких вещах. – Жила мягкого базальта ослабла и сдвинулась. Гостиница попала под косой скользящий удар. Нам повезло, что мы остались живы.

Макартур встал перед ней на колени и соединил колечком большой и указательный пальцы: все о'кей, крошка. Потом он неожиданно щелкнул Патанг по носу.

– Ой! – взвизгнула она. – Эй, ты не смеешь…

– Черт возьми, я не смею… – Он отвесил ей пощечину. И нешуточную. – Кажется, чип больше не работает…

Патанг разъярилась:

– Ты, сукин сын!

Она замахнулась, чтобы ударить. Темнота.

Кажется, она быстро пришла в себя. Такое ощущение, будто она что-то пропустила, словно открыла книгу на середине или попала в интерактивную беседу через час после начала. Патанг понятия не имела, что произошло и каким боком это ее затрагивает.

Макартур деловито упаковывал ее в экзоскафандр.

– Все в порядке? – вяло пробормотала она. – Ничего не случилось?

– Я собираюсь убить тебя, Патанг. Но просто прикончить тебя – это недостаточно. Сперва ты должна помучиться.

– Что ты несешь?! Потом она вспомнила.

Макартур ударил ее. Его чип испортился. Теперь он уже не контролирует Макартура. И он ненавидит ее. Настолько сильно, чтобы убить? О да! Запросто.

Макартур отломал что-то от шлема Патанг. Потом он нажал на кнопку питания, и скафандр начал смыкаться вокруг нее. Партнер удовлетворенно хмыкнул и объявил:

– Встретимся снаружи.

Патанг выкатилась из шлюза и теперь не знала, что делать. Она с разгону пронеслась несколько десятков шагов по дороге и теперь раздраженно топталась на месте. Ей совсем не хотелось его дожидаться, но и уходить тоже было нельзя. Следовало узнать, что замышляет Макартур.

Шлюз открылся, и Макартур, огибая гостиницу, направился к лежащему под чехлом буру. Он нагнулся, чтобы отсоединить лазерное сверло от зажимов, блока управления и регулирующих устройств. Потом осторожно натянул на оборудование золотистую фольгу.

Затем он выпрямился и со сверлом в руках двинулся к Патанг. И направил сверло на нее.

На стекле ее шлема вспыхнули слова «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».

Патанг увидела, что камень под ее ногами почернел и задымился.

– Ты знаешь, что произойдет, если я проделаю дырку в твоей защите, – констатировал Макартур.

Еще бы! Весь воздух из ее скафандра вырвется наружу, при этом огромное атмосферное давление сплющит металлическую оболочку. Системы механического охлаждения немедленно выйдут из строя, и она будет удушена, поджарена и раздавлена в один и тот же миг.

– Повернись. Или я лазером пробью в тебе новую дырку. Патанг повиновалась.

– Правила таковы. Тебе дается полчаса форы. Потом я иду за тобой. Если ты свернешь на север или на юг, я тебя пристрелю. Топай на запад. На полдень.

– На полдень? – Она активировала геодезические карты. В том направлении не было ничего, кроме парочки складчатых хребтов и тессеры[22]22
  Тессера (от грен. – черепица) представляет собой обширные возвышенные участки расчлененного рельефа, изобилующего всевозможными трещинами, складками и т. д.


[Закрыть] за ними. Тессера на ее картах горела оранжевым цветом, как бесперспективное место. Старатели уже побывали там и ничего не нашли. – Почему туда?

– Потому что я так сказал. Потому что мы собираемся немного позабавиться. Потому что у тебя нет выбора. Ясно?

Патанг печально кивнула.

– Вперед!

Патанг шла, а он ее преследовал. Ночной кошмар, каким-то образом просочившийся в реальную жизнь. Когда она оглядывалась, то видела вдалеке шагающего Макартура. На таком расстоянии он казался маленьким, но не настолько, чтобы ей представился хоть какой-нибудь шанс улизнуть.

Он уловил ее взгляд и нагнулся, чтобы поднять булыжник. Потом как следует размахнулся и бросил в ее сторону.

Хотя Макартур всего лишь маячил где-то на полпути к горизонту, булыжник рухнул на землю в ста ярдах перед ней и немного сбоку. Конечно, не так близко, чтобы пришибить Патанг. Это в его намерения не входило.

При ударе камень разлетелся вдребезги. Просто невероятно, какой мощью обладает скафандр. Патанг обдала волна ярости. Макартур использует скафандр на полную катушку, а она полностью беспомощна.

– Грязный ублюдок! Садист! Молчание.

Он рехнулся. В контракте должен быть пункт на этот счет. Так… Патанг перевела скафандр в режим автоходьбы, нашла договор и стала внимательно просматривать раздел «Права». Параграфы о соблюдении безопасности. Ответственность субподрядчика… сотни пунктов. Уход за оборудованием подрядчика.

Вот оно. Есть! Необходимость в неотложной медицинской помощи, подтвержденной врачебным консилиумом… Патанг прокрутила меню, описывающее соответствующие случаи. Список психических расстройств оказался достаточно длинным и содержал множество пунктов. Макартур, как пить дать, под какой-нибудь подходит.

Конечно, Патанг потеряет все права. Но если она правильно интерпретирует договор, ей будет дано право на возвращение первичных денежных вложений.

Это и ее жизнь – что ж, ей хватит.

Она осторожно выпростала руку из-под ремней и потянулась к труднодоступному месту за головой. Там находилось предохранительное аварийное устройство. Патанг разблокировала его. Потом вызвала виртуальную клавиатуру и набрала SOS.

Так просто! Так легко!

«ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ ОТПРАВИТЬ ЭТО СООБЩЕНИЕ? ДА/НЕТ». Она нажала «да». Секунду ничего не происходило. «СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».

– Черт! – Патанг попробовала еще раз. «СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО»… Третья попытка…

Четвертая…

Она вызвала программу, диагностирующую неисправности, и вновь послала сообщение.

«СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».

Еще раз. Еще раз! Еще раз!

«СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».

«СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».

«СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».

Подозрение окрепло настолько, что Патанг пришлось его проверить.

На тыльной стороне левой ладони скафандра имелась обзорная камера. Патанг установила ее так, чтобы видеть шлем сбоку. Так и есть, Макартур сломал антенну спутниковой связи!

– Ты, придурок! – Теперь она разозлилась по-настоящему. – Кусок дерьма! Кретин! Козел! Ты свихнулся, ты знаешь это? Сумасшедший. Ты окончательно спятил!

Этот мерзавец игнорировал ее. Он, вероятно, тоже перевел свой скафандр на автоходьбу. Скотина, сидит, откинувшись на ремнях безопасности, читает книгу или смотрит старое кино на стекле своего шлема. Макартур часто так поступал. Задашь ему вопрос, а он не отвечает – отсутствует, сидит в первом ряду кинотеатра в собственном мозжечке. Наверняка в его навигационной системе есть программа слежения, которая предупредит его, если Патанг свернет на юг или на север или оторвется слишком далеко от него.

Давайте-ка проверим эту гипотезу.

Патанг часто пользовалась программой слежения, поэтому знала ее технические параметры наизусть. Один шаг в сторону из пяти будет немедленно замечен. Один из шести – нет. Отлично, тогда… Посмотрим, что получится, если медленно, почти незаметно повернуть к дороге. Патанг сделала семь шагов вперед и полшажка в сторону.

«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА» – вспыхнуло на стекле шлема.

Патанг поспешно перешла на автоходьбу. Он следил за ней, за каждым ее шагом! Программа слежения списала бы такое отклонение на то, что она споткнулась. Но тогда почему он ей не отвечает? Очевидно, чтобы заставить ее помучиться. Наверняка он просто кипит от желания высказаться. Макартур должен ненавидеть ее так же сильно, как она его.

– Сукин сын! Я до тебя доберусь, Макартур! Мы с тобой еще поменяемся ролями, и тогда я…

Ее положение не полностью безнадежно! У нее есть взрывчатка. Дьявол, ее скафандр может достаточно сильно метнуть камень, чтобы проделать дырку в его скафандре. Она может…

Темнота.

Сознание возвратилось к Патанг, когда ее скафандр на автопилоте уже нес ее вниз по дальнему склону первого складчатого хребта. В ушах у нее звенело. Кто-то говорил. Макартур, по радио ближнего действия.

– Что? – пробормотала она. – Ты что-то сказал, Макартур? Я не расслышала.

– У тебя плохие мысли, не так ли? – весело отозвался Макартур. – Непослушная девочка! Папа тебя отшлепает.

«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА». «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».

С обеих сторон от нее обозначились траектории выстрелов и задымились камни. Патанг шла прямо на полдень, а он все равно палил в нее!

– Черт возьми, это несправедливо!

– Справедливость?! А в том, что ты говорила мне, была справедливость? Отвечай! Отвечай, когда к тебе обращаются.

– Я ничего такого не имела в виду.

– Не имела! Те слова… то, что говорила… простить нельзя!

– Я только слегка доставала тебя, Макартур, – сказала Патанг примирительно. Это было словечко из ее детства; оно означало поддразнивать, подшучивать, как сестра над братом. – Я бы не делала этого, если б не думала, что мы с тобой друзья.

Макартур издал звук, который, по его мнению, походил на смех.

– Поверь мне, Патанг, мы с тобой не друзья.

В самом начале она действительно вполне невинно подшучивала над Макартуром. Просто чтобы провести время. Когда она позволила себе выйти за рамки? Патанг не всегда ненавидела его. Когда-то, в Порт-Иштаре он казался ей симпатичным парнем, подходящим на роль компаньона. Она даже думала, что он привлекателен.

Мысль о Порт-Иштаре отозвалась болью, но Патанг не владела собой. Это все равно что пытаться не думать о рае, когда тебя поджаривают в аду.

Конечно, Порт-Иштар тоже не предел мечтаний. Там приходилось жрать ароматизированные водоросли и спать на многоярусных койках. Все время носить одежду из шелка, потому что он дешевый, и разгуливать босиком, поскольку обувь стоит денег. Но там были фонтаны с бьющими в воздух струями воды, живая музыка в ресторанах. Струнные квартеты играли в честь счастливчиков старателей, которые, отыскав месторождение, таким образом транжирили свое богатство. Если держаться скромно и незаметно, можно остановиться рядом и послушать. Тогда все были молодыми и немного легкомысленными, а будущее манило звоном монет.

Это было тогда. Сейчас Патанг старше на миллион лет.

«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».

– Эй, ты чего?

– Шевели ногами, сука. Шевели ногами или сдохнешь.

Патанг никак не могла поверить, что все это происходит именно с ней.

Кошмар длился и длился до тех пор, пока она окончательно не потеряла счет времени. Они шли. Вверх по склону долины. Через гору. Вниз в следующую долину. Из-за ужасной жары камни под ногами крошились и расползались, все горы имели мягкие склоны. Путь вверх и вниз превратился в долгое путешествие по одному очень длинному холму.

Темно-оранжевые облака бугрились и нависали над серой землей. Подлинные цвета Венеры. Если бы Патанг захотела, то могла бы наблюдать иную картину – поросшие зеленой травой камни и ярко-голубое небо. Стекло ее шлема позволяло подобные фокусы. Но, попробовав один раз, она быстро отказалась от этого зрелища – обман больно ранил сердце.

Лучше видеть спекшуюся землю и зловещее небо, которые существуют на самом деле.

Они двигались на запад. На полдень. Бесконечный и бессмысленный сон продолжался.

– Эй, пун-танг![23]23
  Poontang (сленг) – оскорбительное обращение к женщине как к сексуальному объекту.


[Закрыть]

– Ты знаешь, как я отношусь к выражениям подобного рода, – вяло отозвалась она.

– Как ты относишься! Забавно! Как ты думаешь, что чувствовал я, когда ты говорила такое?

– Мы можем помириться, Макартур. Не следует так себя вести.

– Ты была замужем, пунтанг?

– Ты же знаешь, что нет.

– А я был. Женился и развелся. – Патанг знала об этом. На сегодняшний день они знали друг о друге практически все. – Суть в том, что, когда брак распадается, всегда один человек поначалу пытается ухватиться за него. Проходит через страдания и боль, чувствует себя несчастным, оплакивает смерть взаимоотношений – и потом двигается дальше. Обычно это тот, кто изменяет. Итак, приходит день, когда она уходит из дому, а несчастный тупица, стоя на пороге, бормочет: «Подожди. Разве мы не можем обсудить это вместе?» До него не доходит, что это конец.

– Что это значит?

– Это значит, что у тебя проблема, пунтанг. До тебя так и не дошло, что все кончено.

– Что кончено? Наше партнерство?

– Нет. Твоя жизнь.

Прошел день, а может, и больше. Патанг засыпала. Патанг просыпалась и осознавала, что все еще идет, а Макартур что-то с ненавистью бормочет у нее в ухе. Выключить радио было невозможно. Такова политика Компании. В шагающий механизм встраивались системы и подсистемы, наслаивающиеся друг на друга таким образом, чтобы при любых обстоятельствах обеспечить сохранность оборудования Компании. Иногда храп партнера вырывал Патанг из глубокого сна. Она знала, что Макартур издавал короткие отвратительные хрюкающие звуки, когда занимался мастурбацией. Это выводило ее из себя настолько, что она громко передразнивала его. Теперь Патанг жалела об этом.

– У меня были мечты, – говорил Макартур. – У меня были амбиции.

– Я знаю. У меня тоже.

– Какого черта ты влезла в мою жизнь? Почему ты, а не кто-то другой?

– Ты мне нравился. Я думала, что ты забавный.

– Ну, теперь в дураках останешься ты.

Тогда в Порт-Иштаре Макартур был худым и долговязым, аккуратно одетым парнем. Он постоянно двигался, от его локтей и коленей все время приходилось уклоняться, и возникало впечатление, что сейчас он что-нибудь своротит на пол или разобьет, однако такого не случилось ни разу. Он обладал причудливой, неестественной грацией движений. Когда Патанг застенчиво спросила его, не хочет ли он стать ее партнером, Макартур подхватил ее, закружил в воздухе и поцеловал прямо в губы, потом поставил и сказал «да». Тогда Патанг была ошеломлена, счастлива и уверена, что сделала правильный выбор.

Но Макартур оказался слабаком. Этот скафандр доконал его. Все эти месяцы полной изоляции, когда надо держать в узде свои эмоции и в то же время совершенно невозможно побыть одному… Он больше не был прежним. Стоит только взглянуть на него – постоянная злоба и этот страдающий взгляд…

«ПОКИДАЕМ ГОРЫ».

«ВХОДИМ В ТЕССЕРУ».

Патанг помнила, как завораживал ее поначалу ландшафт тес-серы. Макартур назвал это «сложным складчатым рельефом». Высокие гряды и глубокие расщелины пересекались и скрещивались друг с другом в таком изобилии, что при взгляде с орбиты поверхность выглядела как стройплощадка, усеянная черепицей. Преодолевая такие участки, надо постоянно быть начеку. Неожиданно из-под земли вырастают скалы, холмы с крутыми склонами. Ты сворачиваешь на извилистую дорожку, ведущую в зигзагообразную долину, и стены отступают, и ты идешь вниз, вниз и вниз… словно двигаешься к ядру планеты. Никакого даже отдаленного сходства с Землей. В первый раз Патанг просто трясло от возбуждения и любопытства.

Теперь же она подумала, что, возможно, сумеет воспользоваться этим. Эти ущелья так затейливо пересекаются. Нырнуть в одно и рвануть со всех ног. Найти другое и бегом туда. И так до тех пор, пока он ее не потеряет.

– Ты правда думаешь, что можешь отделаться от меня, Патанг?

Она непроизвольно вскрикнула.

– Я могу читать твои мысли, Патанг. Я изучил тебя вдоль и поперек.

Правда и неправда одновременно. Люди не могли знать все друг о друге. Это результат навязанной им близости, когда ты ни на минуту не можешь остаться наедине со своими мыслями. Кроме того, ты уже выслушал все истории, которые хотел рассказать тебе партнер, и разделил с ним все секреты, что нашлись у него в загашнике. И любой малейший пустяк уже действует тебе на нервы.

– А если я признаю, что была не права? – жалобно спросила она. – Я была не права. Признаю.

– Мы оба были не правы. Ну и что?

– Я хочу договориться, Макартур. Послушай. Я остановлюсь, ты сможешь догнать меня, и тебе не придется беспокоиться, что я убегу. Разве это не убедит тебя, что я на твоей стороне?