Текст книги "Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Майкл Суэнвик

Соавторы: Кори Доктороу,Пол Дж. Макоули,Паоло Бачигалупи,Кейдж Бейкер,Роберт Чарльз Уилсон,Уолтер Йон Уильямс,Аластер Рейнольдс,Мэри Розенблюм,Стивен М. Бакстер,Элизабет Бир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 68 страниц)

VI

По дороге к полюсу Билли давал Форду немного порулить, но оказалось, что управлять загруженным танкером гораздо труднее. Мальчику понадобились все силы, чтобы развернуть «Эвелину» и выбраться на дорогу, но все равно, когда они проезжали мимо Джека с Джимом, на приборной панели вспыхнул и запищал сигнал тревоги, поскольку танкер вильнул и едва не зацепил одного из великанов. В конце концов Форду удалось вывернуть руль и проехать между валунами на малой скорости.

– А нельзя… ну… послать отсюда сигнал бедствия? – спросил Форд у Билла.

Билл скорчился в дальнем углу кабины, уставясь на экраны.

– Никто нас не услышит, – горько отозвался он. – Между нами и Монс Олимпусом полпланеты. Ты заметил по дороге вышки-ретрансляторы?

– Нет.

– Правильно, потому что их тут нет! Зачем «Ареко» их строить? Кроме дальнобойщиков, здесь никто не бывает, а если дальнобойщики гибнут, это никого не волнует! Мы беремся за эту работу, потому что никому больше такое в голову не придет, ведь это слишком опасно! Но дальнобойщики-то известные придурки, им-то погибать не страшно!

– Они не придурки, они храбрецы! – возразил Форд. Билл презрительно покосился на него. После этого они надолго замолчали.

Когда стало темнеть, у Форда болели все мышцы – так сильно ему приходилось напрягаться, чтобы удерживать танкер на дороге. Надвигавшаяся тьма была не такой страшной, как он думал, поскольку кто-то на несколько миль вперед покрасил валуны вдоль дороги светоотражающей краской и они красиво вспыхивали в лучах фар. Однако «Красотку Эвелину» постоянно уводило влево, и Форд с испугом размышлял, не разладилось ли у нее рулевое управление, когда по дороге впереди, словно крадущаяся стайка привидений, потянулась песчаная поземка.

– Кажется, ветер поднимается, – заметил Форд.

– Тебе кажется, вундеркинд? – Билл ткнул пальцем в сторону датчика на приборной панели.

– А что?

– А то, что мы едем прямиком в центр песчаной бури! – отрезал Билл, и тут они услышали донесшийся сзади пронзительный писк.

Билл метнулся на корму, Форд остался за рулем. «Только бы Билли не умер! Прошу тебя, Марсианочка, помоги нам, если ты только есть на белом свете!»

Билл вернулся и забрался в кресло.

– Давление падает. Пи-костюму нужно было, чтобы кто-то подкрутил вентиль.

– А почему давление падает?

– Да потому что буря будет очень сильная, – усталым голосом отозвался Билл. – Сворачивай-ка с дороги и бросай якорь.

– Но нам надо доставить твоего папу в больницу!

– Ты что, думал, мы будем неделю ехать и не спать?! «Фредди»-то у нас теперь нет! Нам нужно пересидеть бурю, что бы ни случилось! «Пять-Пятьдесят-Ка» уже близко, может, успеем туда.

До станции и правда осталось всего двенадцать километров, и, пока танкер с ревом несся вперед, становилось все темнее. Форд уже слышал вой ветра. Он вспомнил, как Билли рассказывал о призраках погибших дальнобойщиков, которые фарами сигналили живым о миражах давних аварий. В вихрях песка возникали жуткие фигуры с развевающимися волосами, они бросались под танкер, размахивая бестелесными руками. Форд вздохнул с облегчением, когда фары «Эвелины», так и норовившей слететь с дороги, высветили наконец полукруг валунов – станцию «Пять-Пятьдесят-Ка».

Билл запустил протокол-якорь, «Красотка Эвелина» дернулась и тут же опустилась на несколько дюймов, словно присела на песок. Форд отключил питание; двигатели умолкли. Мальчики сидели рядом в тишине, которую нарушали только вой ветра и стук гравия по обшивке, – они напомнили бы ребятам шум дождя, если бы они когда-нибудь его слышали.

– Что нам теперь делать? – спросил Форд.

– Пережидать, – ответил Билл.

Они сходили в жилой отсек проверить, как там Билли – без изменений, – разогрели что-то замороженное и съели, не разобрав, что это было. Потом вернулись в кабину и снова расселись по разным углам.

– Нам и правда никто не поможет? – произнес наконец Форд. – Неужели «Ареко» не пошлет Охрану нас искать?

– «Ареко» не отправит Мамочкиных сынков куда попало, – буркнул Билл, глядя в темноту. – Охранников же Мамочка нанимает.

– А кто она такая, эта Мамочка?

– Та самая леди, которая откопала алмаз и разбогатела, – ответил Билл. – И купила Монс Олимпус. Все думали, что она свихнулась, потому что тогда это был просто огромный вулкан, на котором никто не мог ничего вырастить. Но она додумалась пробурить его до магмы и выстроила электростанцию. И сдала гору в аренду людям с Земли, вот почему у Монс Олимпуса доход больше, чем у «Ареко» и у МСК.

– МСК и не гонится за выгодой, – заявил Форд. – Мы хотим превратить Марс в рай. По договору после этого «Ареко» отдаст нам его в полное распоряжение.

– Хочешь, давай поспорим, что «Ареко» нас спасать не станет, – предложил Билл. – Дальнобойщики никому не нужны, кроме других дальнобойщиков. А по их представлениям, помощь – это устроить папе пышные похороны, а потом надраться до поросячьего визга.

– Ох… – только и смог сказать Форд. Билл искоса глянул на него:

– А в МСК один за всех и все за одного, правда?

– А как же, – скривился Форд. – Вечно кто-то смотрит, чем ты занят. Всегда найдется кто-нибудь, кто скажет, почему то, что ты собираешься делать, неправильно. Заседания Совета затягиваются на полдня, потому что каждый хочет выступить и заявить, что то-то и то-то нечестно и несправедливо, и все твердят одно и то же. Бу-бу-бу да бу-бу-бу… Ненавижу! – выдохнул он, удивляясь силе собственных чувств.

– А как это – превратить Марс в рай?

Форд поглядел на Билла – не издевается ли он, – но тот даже не улыбался.

– Ну… ни коррупции, ни притеснений… И так далее. Говорят, тогда вода начнет падать с неба и больше никому не придется носить маски. – Форд нагнулся вперед и уткнулся головой в колени. – Мне всегда казалось, что тогда Марс будет… даже не знаю… весь в огнях.

– Если Марс сделается таким, жить на нем станет спокойнее, – задумчиво протянул Билл. – Террассимиляция. Вторая Земля. Без огромных пустынь.

– А мне нравятся огромные пустыни, – признался Форд. – И зачем делать из Марса вторую Землю? Почему нельзя оставить все как было?

– Тебе это нравится? – Билл ткнул пальцем в экран, на котором не было ничего, кроме воющей тьмы и песчаной завесы. – На здоровье! А меня от этого выворачивает, ясно? Тонны непонятно чего только и ждут, чтобы нас прихлопнуть, и так всю жизнь! А папа на это только смеялся, зато вот теперь ему не до смеха, правда? И знаешь что? Если он умрет – и если мы отсюда выберемся, – я же разбогатею!

– Да заткнись ты!

– Ну да, разбогатею, – сказал Билл, как будто сам не веря. – И еще как. Танкер я продам… Папа отчислял деньги Клубу Дальнобойщиков, значит, там я тоже кое-что получу… и… ух ты, да мне же хватит на хорошее образование! Может, даже на университет! У меня будет все, о чем я всегда мечтал, и больше никогда не придется сюда мотаться!

– Да как ты можешь так говорить? – заорал Форд. – Ах ты свинья, только о себе и думаешь! Ты же говоришь о том, что произойдет, если твой папа умрет! Твой родной отец! А тебе наплевать! Твой отец – самый храбрый человек на свете!

– Он сам виноват, сам себе могилу вырыл, я его предупреждал! Дурак он был! – заорал в ответ Билл.

– Он ведь даже не умер! – И Форд в бешенстве кинулся на Билла.

Тот отпрянул, вжался в спинку кресла, уворачиваясь от мелькающих в воздухе кулаков, задрал ноги и лягнул Форда. Форд упал с кресла, затем поднялся на четвереньки и снова двинулся на Билла, пытаясь загнать его в угол. Билл пригнулся и наносил Форду удары – один, другой, третий, пока противник не подобрался настолько близко, что Билл уже не мог вытянуть руку. Форд, всхлипывая от злости, бил его со всей силы, но как следует размахнуться негде, и оказалось, что малявка Билл дерется гораздо лучше.

Когда от боли им пришлось разойтись, у обоих шла носом кровь, а у Форда начал заплывать глаз. Бормоча ругательства, мальчики расползлись по противоположным углам кабины и свирепо таращились друг на друга, пока их не убаюкал унылый вой ветра и перестук камней по обшивке.

VII

Когда через несколько часов они проснулись, стояла мертвая тишина.

Форд закряхтел – у него болела скула и к тому же затекла шея от сна в неудобной позе. Он сел и мутным взглядом обвел кабину. Посмотрев на экраны, он понял, что не только ничего не слышит, но и ничего не видит: экраны были темные. Форд перепугался и растолкал Билла. Билл мгновенно проснулся и огляделся.

– Питание отключилось! – сказал Форд.

– Да нет. Мы бы уже померли, – отозвался Билл. Он нажал какие-то кнопки на приборной панели и принялся изучать появившиеся на датчике цифры. Потом снова посмотрел на экраны. – Это еще что такое? – Он показал на экран заднего вида, на котором сверху виднелась узкая светлая полоска, даже не полоска, а сероватый треугольник с неровной нижней стороной, словно… – Песок, – заключил Билл. – Нас засыпало. Над нами намело дюну.

– И что теперь делать? – спросил Форд и задрожал. Пи-костюм решил, будто ему холодно, и услужливо нагрелся.

– Попробуем стряхнуть, – ответил Билл. – Хотя бы часть.

Он завел двигатели, танкер дернуло и тряхнуло по всей длине. «Красотка Эвелина» тяжко вздохнула и приподнялась на несколько дюймов. Экран заднего вида ярко вспыхнул, и на нем появилось изображение осыпающегося песка; на левом экране тоже прояснилось.

– Отлично! – воскликнул Билл, заглушив двигатели. – Мы не погибнем. По крайней мере здесь. Выберемся. Надевай шлем.

Они пошли на корму за шлемами. Билли по-прежнему глядел в никуда, хотя пи-костюм успокаивающе мигал. Билл протянул руку куда-то за спину Форду и активировал шлюз. Тот придушенно загудел, но не сдвинулся с места. Биллу пришлось сделать еще три попытки, пока шлюз наконец не поддался на уговоры и не приоткрылся на ладонь. В эту щель хлынул песок, а следом – солнечный свет.

Билл ругнулся и, взобравшись на сиденье, стал толкать створку наружу.

– Залезай сюда, помогай!

Форд послушался и навалился на створку плечом. Снова посыпался песок, зато створка открылась настолько, что Билл смог ухватиться за край, подтянуться и червяком выползти наружу. Форд вылез следом, и через несколько секунд они с Биллом оказались на гребне дюны, засыпавшей танкер.

Билл вполголоса ругался. Форд не стал его за это упрекать.

Они стояли на горе из красного песка и глядели на равнину из красного песка, бескрайнюю, гладкую, простиравшуюся до самого горизонта, и низкое утреннее солнце отбрасывало на нее их длинные тени. Солнечный свет был угрюмым, с тусклым металлическим оттенком; ветер выл тонко и скорбно.

– Где же дорога? – закричал Форд.

– Засыпало. – Билл показал на склон у их ног. – Бывает иногда. Пошли.

Он повернулся и побрел вниз по склону. Форд шагнул следом, поскользнулся, упал и самым недостойным образом съехал к подножию дюны. Он поднялся, багровея от стыда, но Билл ничего не заметил – он руками отгребал песок от танкера.

Форд, увязая в песке, побежал ему помогать. Он начал было стряхивать песок с крыши танкера, но при его прикосновении песок вдруг сложился во что-то вроде звезды. Форд испуганно отдернул руку. Потом осторожно дотронулся до крыши кончиком пальца, и лучистая звезда сложилась снова.

– Эй, погляди! – Форд рассмеялся и провел пальцем по танкеру, и звезда снова появилась и побежала за его пальцем.

– Намагнитился, – бросил Билл. – Бывает, когда ветер очень сильный. Папа говорил, это потому, что в песке полно железа. От этого вся электроника летит. И отчистить его трудно.

Форд для пробы провел рукой по обшивке, но песок облепил ее, словно густой сироп.

– Нам его никогда не разгрести, – сказал он.

– Вот и нет, надо только добраться до инструментов, – пропыхтел Билл. – Тогда почти все отскребем.

Вместе они минут за десять расчистили дверцу в багажный отсек. Билл сумел открыть ее и вытащил две большие лопаты, так что работа пошла быстрее.

– Ну и ну. Совочки. Нам бы еще ведерки с формочками, и можно строить замки, – глуповато улыбнувшись, заметил Форд.

– Это еще что за чушь?

– На Земле дети так играют. Сэм рассказывал, что перед эмиграцией мама с папой возили его в такое место, которое называется Блэкпул. Представляешь, там было полно голубой воды, и она набегала на песок. Сэму дали ведерко и совок, и он строил замки из песка. А у нас тут самый большой Блэкпул во вселенной и самые большие совки, да? Только воды нет.

– Разве можно строить замки из песка? – мрачно заметил Билл, работая лопатой. – Они тут же на тебя рухнут.

– Не знаю. Наверное, песок должен быть мокрый.

– А зачем мочить песок?

– Не знаю. Наверное, никто специально этого не делает, просто само получается. Понимаешь, на Земле полно воды, она там у них везде просачивается. Так мне Сэм говорил.

Билл угрюмо помотал головой и налег на лопату. Они откопали задние колеса танкера, и тогда Форд сказал:

– Как ты думаешь, почему вода на Земле голубая? Здесь она зеленая или бурая.

– Никакая она не голубая, – буркнул Билл.

– А вот и голубая, – возразил Форд. – Я видел голограммы. Сэм показывал. Голубее неба. Голубая, как голубая краска.

– На самом деле вода бесцветная, – ответил Билл. – Она только кажется голубой. Это из-за воздуха. Вроде бы.

Форд надулся, ушел на другую сторону танкера и стал там яростно вгрызаться лопатой в песок, бормоча:

– А вот и голубая. Не была бы голубая – не сделали бы «Голубую комнату». И во всех песнях и сказках она голубая. Ну или синяя. Вот так-то, знайка-зазнайка.

Он забыл, что Билл прекрасно его слышит через переговорник пи-костюма, так что даже вздрогнул, когда в наушниках раздался его голос:

– Ах, в песнях и сказках? Ну-ну. Иди сунь морду в дюну, кретин.

Форд только зубами скрипнул.

Разгребать песок вокруг танкера пришлось долго, потому что дело пошло быстрее, только когда ветер немного утих. Но в конце концов мальчики забрались обратно в кабину «Красотки Эвелины» и завели двигатели. Танкер рванулся из дюны, и Форд с усилием вывел его на склон, покрытый волнами песка.

– Отлично! Ну и где тут дорога? – спросил он.

– Вон там, – показал Билл. – Ты что, не помнишь? Мы встали под прямым углом к дороге. Она тут, просто ее замело. Езжай прямо вперед.

Форд послушался. Танкер с ревом помчался по песку.

Они ехали пять часов – по песку, потом по гравию, потом по каменистой равнине, – но не увидели ни следа двойного ряда валунов, который рано или поздно появился бы, если бы они ехали по Большой Дороге.

Билл, внимательно глядевший на датчики, становился все бледнее и молчаливее.

– Надо остановиться, – сказал он наконец. – Что-то не то.

– Мы сбились с Дороги, да? – уныло спросил Форд.

– Да. Мы заблудились.

– Почему?

– Наверное, из-за бури навигационную систему заглючило. Кругом полно всякой намагниченной дряни.

– Починить можно?

– Можно перезагрузить, – ответил Билл. – Но перенастроить все равно не получится, потому что я не знаю, где мы. Так что смысла в этом нет.

– Твой папа говорил, что ты отличный штурман! – воскликнул Форд.

Билл уставился на свои ботинки.

– Никакой я не штурман. Просто он так думал.

– Ну здорово! – закричал Форд. – И кто тут кретин, интересно? Что нам теперь делать, Профессор?

– Заткнись, а? – отозвался Билл. – Помолчи. Нам нужно на север, так? А солнце восходит на востоке и садится на западе. Значит, если ехать так, чтобы солнце всегда было слева, то направление будет более или менее правильное…

– А ночью?

– Если пыль осядет и небо будет ясное, можно ориентироваться по звездам.

Форд приободрился.

– Я много смотрел на звезды, – признался он. – А потом мы увидим впереди гору, да?

– Монс Олимпус? Ну да.

– Поехали! – Форд снова нажал на газ, и «Красотка Эвелина» рванулась вперед. – У нас все получится! Если бы Билли заблудился, он бы не испугался, правда?

– Правда, – неохотно согласился Билл.

– Да, потому что он бы просто нацелился на горизонт и поехал – вжик! – и не дергался бы из-за всякой ерунды!

– Он никогда ни из-за чего не дергался, – вполголоса проговорил Билл, и сразу стало ясно, что особенно разумным он такое поведение не считает.

– Дергаться глупо, – заметил Форд, и в его голосе послышались звонкие истерические нотки. – Будем живы – не помрем, верно? Главное… главное… главное – жить по-настоящему! Я мог бы всю жизнь бродить по Трубам и никогда-никогда не увидеть всего того, что я увидел, когда сбежал. Столько неба. Столько песка. Лед, туман, разные цвета и вообще! Теперь, может, и удастся не превратиться в старикашку вроде дедушки Харди Стаббса. Кому охота сморщиться и кашлять?

– Не говори глупостей! – оборвал его Билл. – Я бы все на свете отдал, лишь бы быть сейчас на Долгих Акрах, и делал бы там все, что велено! Да и тебе туда на самом деле хочется!

– А вот и нет! – закричал Форд. – Знаешь, что я сделаю? Как только мы вернемся, я пойду к папе и скажу: «Папа, я ухожу из МСК!» Сэм сумел, значит, и я смогу. Только на Землю я не вернусь. Марс – моя планета! И я хочу стать дальнобойщиком и всю жизнь провести Снаружи!

Билл уставился на него.

– Ты с ума сошел, – сказал он. – Думаешь, отец тебя так просто отпустит?

– Нет, – ответил Форд. – Он схватит меня за ухо и попробует оторвать. Не важно. Как только мне исполнится девять, я по законам МСК могу искать себе любую работу.

– Сколько? Девять? Форд побагровел:

– По исчислению МСК. У нас два земных года считаются за один.

– Значит… сколько тебе сейчас? – Билл ухмыльнулся. – Шесть?

– Да, – признался Форд. – А ты заткнись, ясно?

– Ясно. – Билл ухмыльнулся еще шире.

VIII

Они гнали до самого вечера, но, когда стемнело, так устали, что решили остановиться и поспать. Форд растянулся в кабине, а Билл отправился в жилой отсек и забрался на койку над Билли, который лежал неподвижно и безмолвно глядел в пустоту, будто восковая кукла.

Утром он был все еще жив. Билл менял ему капельницы, когда в каюту, зевая, вошел Форд.

– Вот увидишь, – сказал Форд, стараясь утешить Билла, – привезем его в больницу и он поправится. Папа Эрика Четвинда свалился с трактора и повредил себе череп, и он тоже лежал в коме, да-да, несколько дней, но потом ему сделали операцию, и он открыл глаза и стал разговаривать и все такое. А у твоего папы даже кости не сломаны.

– Это другое дело, – мрачно процедил Билл. – Ладно. Поехали дальше. До полудня солнце у нас справа, понял?

Они поехали. Мышцы у Форда болели уже не так сильно, и он начал привыкать к «Красотке Эвелине». Он глядел на горизонт и представлял себе, как там появляется Монс Олимпус, ведь гора обязательно появится, красный ферзь на просторной доске равнины. Появится-появится, и очень скоро. Как же иначе? А когда-нибудь, когда у него будет собственный танкер и он начнет постоянно ездить по этому маршруту, такие маленькие неприятности перестанут его беспокоить. Он будет знать каждую дюну и каждый валун как свои пять пальцев.

Он подумал, не сделать ли на лице татуировку. Выбор рисунка занял его мысли еще часа на два, а Билл молча сидел поодаль, глядя на экраны и нервно стиснув пальцы замком на колене.

И вдруг…

– Что-то движется! – закричал Билл, указывая на экран заднего вида.

Форд тут же разглядел что-то блестящее – это солнце отражалось на обшивке машины далеко позади, за пыльным облаком, оставшимся после «Эвелины».

– Ух ты! Танкер! – воскликнул он. – Билли спасен!

Он притормозил и развернул «Эвелину», так что пыль осела и стало лучше видно, что делается сзади.

– Это не танкер, – заметил Билл. – Одна кабина. Кто это? Я таких не знаю.

– Не важно! – Форд в восторге барабанил по приборной панели. – Они нам скажут, где дорога!

– Если сами не заблудились, – буркнул Билл. Неизвестная машина направлялась прямо к ним и была уже хорошо видна: кабина танкера без цистерны, только выступ для прицепа торчал позади, отчего конструкция напоминала крошечное насекомое с огромной головой. Она поравнялась с ними. Билл стукнул по кнопке рации и завопил:

– Кто это?

Сначала было тихо. Потом в динамиках послышался голос – грубый, искаженный:

– Это кто тут кричит «Кто это?» Голосок-то детский. Форд наклонился к микрофону и завопил:

– Помогите! Мы заблудились! Вы не подскажете, как вернуться на Дорогу?

Снова тишина, а потом:

– Двое мальчишек? Как это вас сюда занесло? С папочкой неприятности, да?

Билл обжег Форда яростным взглядом. Форд не понял, в чем дело, и сказал:

– Да, сэр! Нам нужно доставить его в больницу, а навигационная система у нас испортилась из-за бури! Помогите нам, пожалуйста!

– Конечно помогу, – ответил голос, и в нем послышалась улыбка. – Надевайте-ка маски, ребята, и выходите. Поговорим нормально, хорошо?

– Осел! – прошипел Билл, но маску надел. Выбравшись Наружу, они увидели, что на кабине намалевано «Кельтская Сила» в окружении кельтских узлов и четырехлистного клевера. Роспись почти стерлась. Люк откинулся, и Наружу выбрался человек – крупный мужчина в пи-костюме с желто-зелеными узорами. Он оглядел мальчиков и усмехнулся под маской.

– Привет-привет, – сказал он. – Гвилл Гриффин, к вашим услугам. По профессии алмазоразведчик. Что стряслось?

– У папы Билла удар, – ответил Форд. – Мы хотели отвезти его назад, но сбились с дороги. Помогите нам, пожалуйста.

– Удар? – Незнакомец поднял брови. – Ужасная история. Дайте я на него взгляну.

– Не надо… – начал было Билл, но мистер Гриффин тут же вскочил в кабину «Эвелины».

Билл с Фордом полезли за ним. Когда они забрались внутрь, мистер Гриффин уже зашел в жилой отсек и смотрел на Билли.

– Ой-ей-ей, и правда дело плохо, – покачал он головой. – Конечно, надо поскорее отвезти его в Монс Олимпус, это уж точно. – Он осмотрелся. – А неплохая у него тачка, да? И полный груз С0₂…

– Да, – кивнул Форд. – Это случилось, как раз когда мы загрузились. Вы не знаете, как… ну… перенастроить навигационную систему?

– Раз плюнуть, – заверил его мистер Гриффин, протиснулся мимо них и уселся за приборную панель.

Билл внимательно смотрел, как он включает ее и вводит новые цифры.

– Бедные малыши, потерялись Снаружи, совсем одни… Повезло вам, что я вас нашел. Дорога отсюда всего в пяти километрах к востоку, но вы могли блуждать тут веки вечные и так на нее и не выехать.

– Я знал, что мы близко, – сказал Форд, хотя никакого облегчения не чувствовал и к тому же не понимал почему.

– Да, тут случаются ужасные истории. Я заметил вашу тачку – петляет себе посреди равнины – и подумал: «Пронеси, Богиня, это же Отмороженный Дейв!» Я тут, знаете, в свое время всякого навидался…

– Кто такой Отмороженный Дейв? – спросил Форд.

– Как кто? Демон-дальнобойщик из Киммерийского моря! – Мистер Гриффин повернулся к Форду и снял маску. У него были веснушки, пышные усы и никакой бороды. И он оказался моложе, чем Форд решил сперва. – Кем Отмороженный Дейв был при жизни, не знает никто; просто бедолага, который приехал сюда в самом начале, и говорят, он умер за рулем, прямо на Дороге, понимаете? А тачка его все ехала и ехала на автопилоте. Говорят, в шторм машина сбилась с Дороги, но продолжала нестись, а когда аккумуляторы разряжались, замирала и стояла, пока следующая буря не сметала песок с солнечных батарей. И тогда она снова заводилась.

Форду стало не по себе. Гриффин говорил, будто актер по головизору, будто человек, который читает стихи с выражением.

– Однажды какие-то разведчики отыскали ее посреди пустыни, подошли и открыли люк. Отмороженный Дейв так и сидел за рулем, высохший, словно мумия; но не успели они ступить на трап, как машина снова завелась и рванула с места, раскидав их, будто кегли. И знаете, что было потом? Тачка развернулась и поехала прямо на них – представляете? – и успела вдавить одного в песок, а остальные разбежались. Они-то, добравшись до дому, и рассказали обо всем. С тех пор многие дальнобойщики видели этот танкер, который гоняет по пескам сам по себе, а за рулем у него болтается мертвец. Одни говорят, что это призрак Дейва ищет дорогу назад на Базу Поселений. Другие – что сама тачка сошла с ума от горя и готова убить всякого, кто к ней приближается, лишь бы никто не забрал ее Дейва. Ни один нормальный разведчик вроде меня в жизни к ней не приблизится. Даже увидеть ее – плохая примета. – И он весело подмигнул Форду.

– Нам надо отвезти папу в больницу, – прокашлявшись, сказал Билл. – Спасибо, что помогли нам. Всего хорошего.

– Конечно! – ответил мистер Гриффин и снова натянул маску. – Только я сначала проверю ваш танкер, договорились? Буря была сильная, вдруг в машине что-то сломалось, а вы и не знаете! Вы же не хотите взять и разбиться, правда?

– Нет, сэр, – кивнул Форд.

Мистер Гриффин выпрыгнул из кабины. Билл хотел выпрыгнуть следом, но тот жестом остановил его.

– Нет-нет, вот как мы поступим, – начал он. – Вы, мальчики, сидите здесь и смотрите на приборы. Я проверю колесные реле – обычно именно они выходят из строя после бури, потому что в них набивается уйма мелких магнитных частиц. От этого все колеса по одному борту могут заблокироваться, а представляете, что будет, если это случится на полной скорости! Наверняка перевернетесь и разобьетесь. Я открою люк и быстренько проведу диагностику, а когда загорятся зеленые огоньки, вы мне крикнете.

– Ладно, – сказал Билл, залез обратно и задраил люк. И тут же начал ругаться. Он ругался и ругался, а Форд глядел на него.

– Ты что это? – рассердился он наконец. – Он же нас спас!

– Как же, как же, сейчас! – заорал Билл. – Он такой же Гвилл Гриффин, как я твоя бабушка! Я его знаю. Его зовут Арт Финлей. Он из Мамочкиных сынков. Она его выгнала в прошлом году. Он забирался в раздевалки и обшаривал у ребят карманы. Думал, его не поймают, но его записали на камеру. Так что этот «разведчик» со всеми своими байками – то еще дерьмо. А общекельтский акцент у него потому, что на Земле он жил в каких-то американских краях.

– Выходит, он жулик? – Форду сразу вспомнилось, как ему почему-то стало не по себе, когда он слушал Гриффина.

– Да, он жулик, – подтвердил Билл и протянул руку, чтобы включить рацию. – Ну, как реле? – спросил он.

– На вид нормально, – протрещало в ответ. – Твой папа хорошо заботился о своей тачке, это уж точно. Ну, мальчики, смотрите на приборы, скажете мне, когда загорятся зеленые лампочки.

Они уставились на панель и через несколько секунд хором крикнули:

– Зажглись!

– Ну тогда у вас дело в шляпе.

– Спасибо! Мы поедем, хорошо? – спросил Билл.

– Давайте. Я вас провожу – хочу убедиться, что вы благополучно добрались до дому.

– Ладно, – буркнул Билл и отключил рацию. – Дави на газ! – приказал он Форду. – Пять километров к востоку. Значит, увидим Дорогу, как только перевалим за тот гребень. Давай-ка попробуем оторваться от этого гада.

Форд снова завел двигатели, и «Красотка Эвелина» тронулась с места. Она набрала скорость, и Форд направил ее к холму, чувствуя, как с каждым метром его переполняет восхитительное чувство свободы. Но тут Билл спустил его с небес на землю воплем:

– Он сдвинул камеру!

– А?

– Гляди! – Билл ткнул пальцем в экран левого борта. Он показывал уже не борт «Эвелины» и полоску земли, как раньше; теперь на нем была только панорама северного горизонта. – Он сдвинул линзу! Верни ее обратно!

– Я не знаю как!

Форд перепугался и нагнулся к приборной панели, а Билл подскочил и стал колотить по кнопкам, которые управляли объективами камер. На экране снова появился борт «Эвелины».

– Вроде все хорошо, – сказал Форд. – Эй! Вон она, Большая Дорога! Уррраааа!

– Совсем нехорошо! – зашипел Билл. – Гляди! Он оставил люк открытым! Почему, интересно, аварийная лампочка не зажглась?

– Не знаю…

– Еще бы ты знал, деревня! – в ярости бросил Билл. – А вот и он!

Форд глянул на экран заднего вида и увидел, что машина мистера Гриффина едет прямо за танкером; затем она пристроилась по левому борту «Эвелины», и изображение переехало на левый экран. Машина поравнялась с открытым люком. Билл и Форд в ужасе смотрели, как открывается люк кабины. И как Наружу высовывается мистер Гриффин с маской на лице.

– Он хочет сделать что-то с нашими приборами! – завизжал Билл.

– Не выйдет, – процедил сквозь зубы Форд.

Ему в жизни не приходилось так злиться. Не раздумывая ни секунды, он направил «Эвелину» влево. Она не просто зацепила мистера Гриффина – с жутким треском она отшвырнула его машину, и та перевернулась и покатилась прочь по песку, и было видно, как мистер Гриффин вылетел из нее. «Красотка Эвелина» содрогнулась и накренилась. Они притормозили и остановились. Посидели, пока не прошла дрожь.

– Надо пойти посмотреть, – сказал Билл, – не повредилось ли что-то.

Они надели маски и вылезли Наружу.