Текст книги "Перережь мое горло нежно"

Автор книги: Майкл Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава 17

Было семь утра, когда я вернулся домой. Я лег и мгновенно уснул.

Зазвонил телефон. Я проснулся. Спал я ровно двадцать одну минуту.

– Не ори, не ори, ты дурак, – сказал я.

Он не принимал меня всерьез. Я вылез из кровати, дотащился до него и пробормотал:

– Слушаю.

– Телефонный сервис? – весело ответила девушка на другом конце провода.

– Кто там еще?

– Ну, не ворчите с самого утра.

– Слушай, мне не хотелось бы, чтобы я уснул прямо на месте. Говорите, что вам нужно сказать, я не спал всю ночь.

– Гуляка, – весело сказала она. – Звонила миссис Дженнингс. Вам следует немедленно связаться с ней.

– Что еще?

– Больше ничего, гуляка, – весело сказала она и положила трубку.

Я пошел в ванную, сунул голову под струю воды и долго держал ее так, потом вытер полотенцем и подошел к телефону. После двух попыток я дозвонился до нее.

– Мистер Мак Грэг, – сказала она. – Я решила, что в дальнейшем не нуждаюсь в ваших услугах.

– Вивиан вернулась?

Она не ответила.

– Чек вы получите завтра по почте.

– Еще относительно вашей дочери, миссис Дженнингс. Ночью убили Ларкина.

– Я слышала об этом по радио. Не скажу, чтобы это огорчило меня.

– Вы наняли меня, чтобы я нашел вашу дочь. Ночью она была с ним. Она сейчас дома?

– Но, мистер Мак Грэг, – сказала она начальственным тоном, – разве вы не поняли? Вы получите свои деньги и это все. Вы прекрасно это понимаете и прекратите расследование.

– А где Вивиан?

– Это уже не должно волновать вас.

– Это будет интересовать полицию. Ночью она была с Ларкиным. Может быть, она знает, кто убил его.

– К чему вы клоните, Мак Грэг?

– Я хочу довести дело до конца.

– Оно уже окончено. Вы работали на меня, а теперь я вас увольняю. Никому до этого нет дела.

– Мне есть. Что общего имеет Уильям Рассек с исчезновением вашей дочери?

– Уильям Рассек? Я вас не понимаю.

– Уильям Рассек в действительности Ларкин, брат Виктора. Они работали вместе.

Прошла долгая пауза.

– Мистер Мак Грэг, приезжайте сюда, прошу вас. Я думаю, что смогу вам все объяснить.

– Я буду у вас через час.

Я побрился, оделся и поехал к ней. Слуга сказал, что миссис Дженнингс вернется через час.

– Она сказала, куда поехала?

– Нет, сэр.

– Давно она уехала?

– Она поехала сразу после того, как вы звонили ей, сэр. Она казалась очень взволнованной и торопилась.

Я покинул квартиру миссис Дженнингс с неприятным чувством. Я дал таксисту адрес Рассека и сказал:

– Я очень тороплюсь.

– Сегодня все торопятся, – отрезал он.

Десять долларов убедили его. Он несся, как сумасшедший, и сэкономил пять минут, а когда он остановился, я побежал к лифту, остановил его на этаже Вилли и ворвался в квартиру.

В квартире стоял запах пороха и было тихо. На ковре в гостиной я увидел бурые волосы, как будто по ним кто-то провел окровавленными руками. Сейф был открыт, за спиной я услышал голос Элизабет Дженнингс.

– Бросьте оружие, Мак Грэг, или я буду стрелять без предупреждения.

Эти слова заставили меня похолодеть. Где сказано, что женщина не может убить так же быстро, как мужчина? Мой пистолет беззвучно упал на ковер. Я обернулся.

Она стояла в дверях ванной. Высокая, надменная – убийца из высшего общества. Позади нее на полу лежало неподвижное тело, из которого текла кровь. Это был Вилли.

Правая рука была вытянута. В ней был пистолет с глушителем, направленным мне прямо в сердце.

Вы сказали бы, что это выглядит смешно, но эта женщина смешной не казалась. Какое-то время мы в упор смотрели друг на друга. В ее глазах читалось яростное презрение и слепое беспокойство.

Я чувствовал себя неважно.

– Вы убили их. Застрелили и перерезали им глотки.

Она кивнула, не шевелясь. Пистолет остался неподвижным. Я чувствовал, что достаточно малейшего движения, чтобы ее палец нажал на курок.

– Зачем вы приехали сюда? – спросила она. – Вам не нужно было этого делать. Я сказала вам, чтобы вы ни во что не вмешивались. Остальное не ваше дело.

– Это мое дело. Это мое дело, потому, что куча народа пыталась продырявить меня, как решето.

– Я хочу знать, зачем вы сюда приехали?

Я сказал:

– Если я вас правильно понял, сюда должен прийти еще кто-то. Дайте мне это оружие, миссис Дженнингс.

– Мистер Мак Грэг, я хочу знать, что вас сюда привело?

– Вас не было дома, хотя вы вызвали меня. Я должен был думать, что вы отправились прикончить Вилли и успеете вернуться до моего приезда. Вы хотели обеспечить себе безопасность. Все обрушилось на вас внезапно. Вас не было на вечере в клубе. У вас был мотив для убийства Виктора, потому что он погубил вашу дочь. Я был нужен вам для того, чтобы найти его. Когда вам представился случай, вы его убили.

– Он заслужил это, – сказала она глухим голосом. – Он все заслужил. Они все заслужили…

– Они вцепились в вас со всех сторон, правда? Когда я сказал вам, что Виктор и Вилли братья, до вас дошло, что они поделили вас между собой. Сколько выжал из вас Вилли, прежде чем вы его пристукнули? Что он отдал вам перед смертью из сейфа?

– Он шантажировал меня и мою семью, мерзавец. Он давно уже заслужил, чтобы его убили. У него непристойные фотографии Вивиан. Я платила ему годами. Я подстрелила его. Первая рана не была смертельной. Он клянчил, чтобы я оставила его в живых, клянчил и плакал.

– А вы пообещали оставить его в живых, если он расскажет?

– Конечно, не будьте наивным. В такой ситуации нельзя действовать по-другому. Он признался во всем. Он оплачивал хобби Виктора, выдавая ему понемногу. Он знал, что Вивиан тоже наркоманка и устроил так, чтобы они сошлись. Думая, что я буду платить им обоим. Это было начало их плана. Некоторое время я посылала деньги, а потом прекратила это. Я, поняла, что Виктор будет скатываться все ниже и ниже. Я хотела, чтобы она вернулась, хотела послать ее в больницу, где о ней позаботятся.

– Больницы, по-моему, ваша навязчивая идея. Вся ваша жизнь на том основана.

Она побледнела. На ее лице не осталось ни кровинки. Темные впалые глаза смотрели куда-то в пустоту. Мне показалось, что их застилает безумие. Ее голос прозвучал неестественно.

– Что вы об этом знаете? Она была дикой, неуправляемой, похотливой, в точности как ее отец. Это называется нимфоманией. Что мне еще оставалось делать? Если бы мне пришлось пережить это еще раз, я бы поступила так же. Она моя дочь, но также, как ее отец, не вылезает из неприятностей. Ее отец, был гнусным человеком. У нас была молодая прислуга – шведка. Он изнасиловал ее, а потом откупился. Такое он проделывал в собственном доме. Он жил со шлюхами, валялся в, грязи, как свинья. Когда я увидела, что и Вивиан такая же, я хотела помешать ей в этом. Не помогло.

– Значит, у вас была причина убить обоих братьев. А Занга?

– Он тоже меня шантажировал.

– Тут что-то не так. Он не был похож на шантажиста.

– Виктор одолжил у Занга деньги и не смог их вернуть. Занга хотел разделаться с ним. Чтобы спастись, он посоветовал, как можно получить деньги. Он сказал, что Вилли шантажирует меня. Занга почуял крупную добычу и выставил свои требования. Я платила ему 60 000 долларов в месяц.

– Откуда вы знаете, что это был Занга? Ведь не дурак же он, чтобы называть своё имя.

– Конечно, нет. Вчера вечером я узнала это от Виктора. Люди расскажут вам все, лишь бы остаться в живых. Я застала его с Вивиан. Она приняла свою дозу и крепко спала. Она даже не проснулась, когда я заставила его идти в машину. Я приказала ему ездить вокруг квартала и так узнала о Занга. Мне стало плохо, когда я представила, как он смотрит на фото моей дочери. Бедняжка Вивиан. Она никогда не могла обойтись сама. Но о ней я уже позаботилась. Я выслала ее в Килоу Рест. Там уж ее приведут в порядок.

– Но зачем этот нож? Зачем кровь?

– Но ведь женщины так не убивают. Полиция не станет искать женщину, – сказала она с убийственным спокойствием.

– А Брехем?

Она не ответила, но гордость, в ее глазах сказала мне, что это она его убила.

– Почему? – медленно спросил я.

– Этот грязный выродок избил ее. Это не могло пройти ему даром.

– Поэтому вы его убили?

– У него были ее фотографии. У этих пакостников у всех были ее фотографии. Они показывали их друг другу. Горло я ему не перерезала. Эта идея пришла мне позже, – зашептала она угрожающе.

Она шагнула вперед. Я понял, что она хочет. Мы были в десяти метрах друг от друга, и она могла промахнуться. Ей нужно было подойти ближе, чтобы продырявить меня наверняка. Потом она перережет мне горло.

– Вы ничего не выиграете, убив меня. Все равно вы попадетесь.

– Я была бы дурой, не убив вас, – возразила она, улыбаясь сама себе. – Наоборот, никто ничего не узнает.

Она разозлила меня, потому что была не права. Я повернулся и в сумасшедшем прыжке бросился к своему пистолету. В тот момент, когда я коснулся его, в стену впилась пуля. И другая пролетела совсем рядом. А потом я уже держал свой пистолет и целился в нее.

– Бросьте оружие, – сказал я резко.

Она шла, или не обращала внимания или не слышала. Она приближалась ко мне, как будто догадываясь, что я не хочу стрелять.

– Ах, так вы, боитесь?

Она хотела убить меня, это было ясно.

Она снова выстрелила. Пуля вспорола мой рукав. Расстояние между нами сокращалось. Я прицелился ей в руку, но она метнулась в сторону.

Пуля разнесла ей череп. Она упала на спину. Мной овладела страшная безнадежность. Я старался убедить себя, что я не убийца и что стрелял в целях самозащиты. Я был взбешен и жалел самого себя.

На полу, неподалеку от трупа Вилли, лежал конверт. Внутри лежало еще два. В первом были фотографии Вивиан. В другом – Эллис с Рассеком. Я начинал понимать. Но почему она отторгала одну дочь, а другую нет. Только потому, что Эллис была похожа на неё? Удивительно, куда может завести материнская ненависть к дочери.

Я подошел к бару и выпил прямо из бутылки. Но горечь во рту не проходила. Я позвонил в отдел убийств, сказал Фаулеру адрес и попросил приехать как можно быстрее.

– Уже лечу, Пит, – ответил он и повесил трубку.

Я избегал смотреть на труп, подошел к окну и смотрел в него, пока у тротуара не остановилась полицейская машина.

Я поехал с Фаулером в Килоу Рест за Вивиан. Через три дня я сидел у него в кабинете и расспрашивал о Вивиан.

– Ее осматривали и беседовали с ней психиатры. Ей придется порвать с самой собой. Но теперь, по крайней мере, ее уже не подавляет ненависть матери.

Он иронически улыбнулся.

– Для этого ей только понадобится отвыкать от наркотиков, победить чувство своей ненужности и сознания того, что ее мать была убийцей нескольких человек. Так мне это изложили врачи.

– Похоже, ей придется делать массу работы.

– От наркотиков ее вылечат. Теперь делают чудеса.

Он задумчиво смотрел на меня.

– Я видел за свою жизнь еще более тяжелые случаи. Некоторым удается выбраться. Я говорил с ней – она выберется!

Мне хотелось верить, что он прав, но я не был убежден в этом.

Я встал и пошел домой.