Текст книги "Перережь мое горло нежно"

Автор книги: Майкл Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 11

В половине второго я решил, что уже достаточно времени, чтобы звонить Эллен Грехэм, потому что она актриса.

К телефону подошла девушка с голосом, еще невнятным ото сна.

– Алло, да, это Эллен Грехэм. Я работал для страховой компании. Ваш адрес мне дала Элизабет Дженнингс. Я хотел бы встретиться и поговорить с вами.

– О чем вы хотите со мной говорить? – спросила она.

– Я ищу Вивиан Дженнингс. Это важно.

– Подождите минуточку, я сейчас.

Трубка глухо стукнула, когда она положила ее на стол. Я слышал ее голос: «Черил, это тот человек, который звонил вчера ночью. Насчет Вивиан. Он говорит, что ищет ее». Черил спросил: «Кто это?». Не знаю, сказал, что из страховой компании или что-то вроде этого. Пауза. «Ты выпила весь апельсиновый сок?». Я услышал звук глотков. Потом Эллен заговорила снова:

– Алло, скажите пожалуйста, о чем вы хотите поговорить?

– Как я уже вам сказал, мне нужно срочно найти Вивиан Дженнингс. Ее мать посоветовала мне обратиться к вам.

– Серьезно? Она вам это посоветовала? А с чего вдруг она стала интересоваться Вивиан?

Я молчал, не зная, что на это сказать.

– Ладно. Дайте мне час. Мне нужно принять душ, привести себя в порядок. С Вивиан что-нибудь случилось? – спросила она.

– Я бы не сказал, – позорно солгал я. – Я приеду в половине третьего.

– Хорошо. Квартира 3-С. В холле нет моей карточки.

– Тысяча благодарностей, мисс Грэхем.

Надо было как-то убить час. Я позвонил своему информатору, еще раз спросил имя торговца наркотиками и опять ничего не узнал. Тогда я сказал ему, что оставлю для него сорок долларов в ресторане Пансона, потому что у меня нет времени вручить их ему лично.

– Ага, – сказал Барт, – так тебе уже не нужно знать адрес Брехема?

– Не нужен. Почему «ага»?

– Карла Брехема уже нет среди нас. Печальная история.

– Ага! А что, черт побери, значит твое «Ага»?

– Только то, что сначала ты звонишь мне и спрашиваешь, где найти Брехема, правильно я говорю?

– Правильно.

– Я говорю, что он в «Худышке». Мы договариваемся, что сегодня утром ты даешь мне сорок долларов и принесешь их мне.

– И что дальше?

– Но сегодня утром я слышу в последних известиях, что кто-то всадил в него шесть пуль. Так это или не так?

Я вздохнул. Он набивал цену.

– Ага, – сказал я.

– Сорок баксов за вчерашнюю информацию, пожалуй, маловато.

– Так, жалкий паршивец, значит ты меняешь правила игры. Теперь у тебя только одна жалкая возможность получить в свои жалкие лапки, жалкие сорок долларов. Пойдешь в ресторан Пансона. За кассой сидит на своей старой заднице старый Пансон, изучает расписание бегов и оскорбляет посетителей. Ты ему скажешь, что тот жалкий паршивец, который явился, чтобы получить сорок баксов, это ты.

– Но что он подумает обо мне?

– Он подумает, что ты жалкий паршивец.

– Не дури, Пит.

– Ага, – сказал я и повесил трубку.

Потом я позвонил еще раз, теперь в ресторан Пансона. Отозвался он сам.

– Алло.

– Это Мак Грэг. Есть у тебя что-нибудь хорошее?

– В меню сегодня ничего, о чем вообще стоило бы говорить.

Так развлекается по телефону старый чудак Пансон, но при этом его дело процветает, потому что кормит он отлично.

– Меню меня не интересует, – сказал я. – Что будете есть вы?

– А что буду есть я? Я буду есть сказочную говядину на ребрышках с печеной картошкой. Закуска – салат скампи, а на десерт шоколадный мусс.

– Хватит ли у вас еды, чтобы поделиться с усталым путником?

– Если бы он – прибыл издалека и на двугорбом верблюде, – ответил Пансон.

Я приехал к Пансону и пообедал. Ребрышки были замечательны, от салата с чесноком слюнки текли, а мусс был густой, темный и нежный. Потом дал Пансону сорок долларов для передачи человеку, который представится словами: «Я, жалкий паршивец, явился, чтобы получить восхитительные сорок баксов».

Пансон рыгнул и похлопал себя по животу.

– Оригинальный способ представляться.

– Он хотел, чтобы я добавил ему после того, как мы договорились.

– Жулик, – сказал Пансон.

Он засмеялся и глаза его спрятались в складках толстого лица.

– Действительно, жалкий паршивец.

Я распрощался с Пансоном, купил газету и, пока такси ползло к дому Эллен Грехэм, читал об убийстве Карла Брехема. На третьей странице была коротенькая записка: Карл Брехем был застрелен в своей квартире. Лишь некоторые соседи поняли, что это были выстрелы. Остальные слышали шум, но приняли его за выхлопы автомобилей. Полиция предполагает, что было сведение счетов между бандами. Следствие ведется в нескольких направлениях. Остальное место в статье было посвящено его деятельности. Грабежи, вооруженные нападения, изнасилования. Судим двадцать пять раз, дважды был признан виновным. Славный парнишка! Без него на свете будет, пожалуй, лучше.

Копы были бы, наверное, благодарны, если бы я сообщил им, что это он стрелял в моей квартире. Они побеседовали бы со мной часиков десять. У них могло бы возникнуть подозрение, что я пошел отомстить ему. При вскрытии обнаружат пять пуль одного калибра и одну другую. Начнут размышлять. А если уже знали об этом, то помалкивают.

– Вот и приехали, – сказал таксист.

Окрестности были красивые, но дом, в котором жила Эллен Грехэм, оказался старым, облезлым и без лифта. Я поднялся на четвертый этаж и позвонил.

Глазок в двери открылся и чей-то голос спросил:

– Да?

– Мисс Грехэм? Я Пит Мак Грэг.

Дверь приоткрылась на длину цепочки. На меня смотрела высокая девушка с расчесанными на пробор золотистыми волосами. Черные брови, черные брюки, черный свитер и восхитительный бюст. Большие зеленые глаза были широко расставлены.

– Можно войти? – спросил я.

– У вас есть какое-нибудь удостоверение?

Я пожал ей руку и показал свою лицензию. Она внимательно изучила ее:

– Вы частный сыщик?

– Да.

– Вы сказали, что вы из страховой компании и что ищите Вивиан Дженнингс. Для какой компании вы работаете?

Я видел, что она боится. Город велик. Никто еще не сосчитал в нем всех психов, сомнительных личностей и головорезов, которые пристукнут человека за пару баксов.

Но я не забыл сарказма в ее голосе, когда она спросила об Элизабет Дженнингс и ее неожиданной заботе о своей дочери. Иногда приходится ловить случай, когда перед твоим носом еще не захлопнулась дверь. Я сказал:

– Вивиан Дженнингс где-то бродяжничает с наркоманом, неким Ларкиным. Я хочу ее найти. Страховая компания – это по желанию матери, она хочет удержать в тайне подлинную причину.

– Ее мать наняла вас?

– Да. И мне пришлось выдумывать о страховой компании. Иначе бы она не позволила ходить и расспрашивать людей о Вивиан.

– Это похоже на нее.

Она посмотрела на меня.

– Я принципиально не доверяю лгунам.

– Хороший принцип. У вас моя лицензия. Позвоните сержанту Хагену из отдела убийств. Я дам вам его номер. Можете так же позвонить в бюро окружного прокурора и спросить Лоуренса Сандерса.

Она протянула руку к цепочке, но потом передумала.

– Минуту, – сказала она и закрыла дверь. Пришлось ждать некоторое время, пока она не вернулась. Она улыбалась. – Извините, вчера ночью на нашей улице было происшествие, – напали на какую-то девушку. Сержант Хаген попросил описать вас. Он сказал, что знает вас лично и что вам можно довериться.

Я одарил ее отработанной улыбкой частного детектива, теплой, вызывающей доверие. Я разглядывал длинные, красивой формы ноги, в черных облегающих брюках. Она мне нравилась. Красивая и приятная женщина.

– Проходите, – сказала она.

Я вошел следом за ней. Она указала на кресло. Она стояла передо мной, а я смотрел на ее бедра, линию бюста, лицо. Потом я отвел взгляд и начал изучать пол, как – будто он очень интересовал меня. Потом снова посмотрел на нее.

– Почему вы не сядете, это удобнее, – сказал я.

Ей было лет двадцать шесть, она ослепляла и привлекала. Она уселась в кресло лицом ко мне.

– Что-то не так, мистер Мак Грэг? – спросила она с ободряющей улыбкой.

– Нет, вовсе нет, я думаю как начать.

– Просто начните, мистер Мак Грэг. Вивиан моя подруга. Я буду рада вам помочь, если смогу.

Я кивнул и спросил:

– Где мне ее искать, как вы думаете?

Она улыбнулась и спокойно сказала:

– Прежде чем ответить, я хочу знать, что произошло.

Я устроился в кресле поудобнее. Ничего такого я не ожидал, но она имела на это право. Я рассказал ей об Атлантик-Сити, о Ларкине, о том, как их избили. Я только умолчал, кто были эти люди. Потом я дал ей понять, что Ларкина могли убить. И уже поэтому Вивиан находится в опасности.

– Я хочу забрать ее у этого типа, но сначала нужно ее найти.

Она колебалась.

– Я не имею понятия, где она. Я не слышала о ней больше года.

– Расскажите хоть что-нибудь.

– Могу рассказать вам о ней, как о человеке, а также о том, за кого она вышла и о ее матери. Вивиан говорила мне о них, когда жила со мной.

По крайней мере, я узнаю ее мнение о них. Иногда это единственная возможность работать, следуя закону вероятностей. Посещаешь людей, беседуешь с ними, стараешься и что-нибудь выплывает на поверхность.

– Все, что вы можете рассказать, пригодится.

– Ладно. – Она закурила сигарету.

– Почему она поселилась у вас?

– Она не могла жить со своей матерью. Она ненавидела ее. Я познакомилась с ней в актерской школе. Ей было тогда шестнадцать лет. С тех пор мы дружим. Я продолжаю до сих пор работать, она же бросила работу. Ей не хотелось преодолевать трудности и проблемы, с которыми сталкиваешься в театре. Сюда она переселилась после второго аборта. Элизабет велела стерилизовать ее. Вот что сделала с ней эта мерзавка.

Сила ее реакции удивила меня. Я слышу об этом второй раз.

– А вы знаете, почему?

Она заколебалась, потом кивнула.

– Она убежала с Рассеком, потом вернулась и сделала аборт. Это идея ее матери. Вивиан впала в депрессию. Начала пить и уже не смогла выбраться из этого. Беспорядочные связи, болезни.

Она посмотрела мне в глаза.

– Вам сказала ее мать, что Вивиан хотела покончить с собой? Ей тогда было восемнадцать. Она открыла газ здесь, на кухне. О, Боже!

Угощения Пансона камнем лежали в моем желудке.

– Что вынудило ее к этому?

– Мать воспитала в ней чувство, что она ни на что не годиться. Всю жизнь это от нее слышала. Мать вколачивала ей в голову, что она шлюха и нимфоманка. Когда-то давно она застала ее дома с парнишкой из школы и набросилась на нее. Вивиан очень сильно это переживала.

– Я плохо в этом разбираюсь.

– В таком разобраться нелегко, но одно я знаю точно. Если внушить людям, что они ни на что не годны, они начинают в это верить. А потом приходит это. Люди, которые едят или пьют через силу, стараются обожраться или упиться насмерть… Они достаточно долго слушали того, кто пытается уничтожить их и теперь сами помогают ему, стараясь покончить жизнь самоубийством. Человек не может выдержать этого, что и случилось с Вивиан. Она начала пить. Когда она жила со мной, она тайком прокрадывалась в квартиру, когда я уже спала и напивалась. Вскоре у нее начались галлюцинации.

– Вы ничего не сказали об этом ее матери? – В моем голосе звучал упрек. Она рассердилась.

– Сказала, уж будьте уверены! И знаете, что она сделала? Послала мне две тысячи долларов, чтобы я истратила их по своему усмотрению. Она никогда здесь не появлялась. Невероятно, но правда.

– Да. Вы случайно не преувеличиваете?

– Ничуть. Я ее знаю лучше, чем вы.

– Когда я сказал ей, что Вивиан принимает наркотики, она расплакалась.

– При желании она владеет своими нервами, – тихо сказала она. – Она знала, что Вивиан принимает наркотики. Когда она обнаружила это, то оставила ее совершенно без денег. Она хотела послать Вивиан в один из этих санаториев, но Вивиан отказалась.

– Это могло бы ей помочь.

– Как она могла поверить ей после всего, что случилось с ней? Она уже столько натерпелась от нее всяких гадостей.

Я не мог ничего ответить.

– А Рассек?

– Красивый парень. Достаточно красив, чтобы быть кинозвездой. Профиль, который сводит с ума женщин. Все время, что они жили вместе, он развлекался с любовницей. Это некая Клер Линдсмор. Самец и ничего больше.

– Я найду телефон Рассека в телефонном справочнике?

– Нет. – Она встала. – У меня есть где-то адрес. Он живет на 70 улице. Прекрасная квартира. Он платит за нее 6000 долларов. Ему хорошо живется. Приживалы его типа умеют устраиваться.

Я записал адрес.

– Где он берет деньги?

– Как я уже сказала, он самец. У него есть машина, дорогие костюмы, деньги, все есть!

– Счета оплачивает Клер?

– Я бы не сказала. Ее муж богат, но не настолько. Я думаю, что он проверяет счета.

Я встал и собрался уходить.

– Спасибо. Вы очень помогли мне. Вы не возражаете против личного вопроса?

– Посмотрим. Зависит от того, насколько он будет личным.

– Вы сами сделали эти психоаналитические анализы над Вивиан?

– В наше время психиатрами считают себя все – таксисты, официанты, каменщики.

Она, должно быть, много размышляла о Вивиан.

– Мне немного помог мой приятель. Я рассказала ему о ней.

– Он, наверное, каменщик, таксист или официант?

Она засмеялась.

– Нет. Это мой психоаналитик. Время от времени он заявляет, что хотел бы быть каменщиком. – Ее зеленые глаза искрились. – Мы собираемся пожениться. Он выглядит совершенно заурядным, немного плешив, очень заботится о своих пациентах. Я его обожаю. Ему двадцать четыре года. Я уже не раз ошибалась и теперь ученая. Я стану хорошей женой, буду заботиться о детях и хозяйстве.

– Будете, я знаю, – сказал я.

Я вышел. После Элизабет Дженнингс и Билли Рассека она явилась желанным подкреплением моей слабеющей веры в человека и его ценности. Я был благодарен ей. Брак, дети, муж. Она достаточно умна, чтобы понять, какую цену, несет все это для нее.

Постоянную ценность.

Она была самым светлым моментом этого дня.

Глава 12

В четырнадцать часов я вызвал коммутатор и девушка сообщила мне просьбу сержанта Хагена, связаться с ним. Звонил также человек, который не хотел назвать себя. Он оставил номер и сообщение о том, что имеются сведения о человеке по имени Ларкин.

– Вы помните, что в точности он сказал?

– Передайте ему, что я хочу поговорить с ним о Вике Ларкине. Скажите ему, пусть позвонит. – Она сделала короткую паузу. – Это все.

Я записал, нажал на рычаг и набрал номер. Никто не отвечал. С Хагеном мне повезло больше. Оказывается, ему звонил Гетц и сказал, что Мики дома.

– Если хочешь его застать, то шевелись, – сказал Хаген. – Уже прошло два часа, как он звонил. Можешь не застать его.

– Спасибо, уже бегу.

– У тебя есть оружие?

– Да.

– Хорошо. Никогда не знаешь, чего можно ждать от наркоманов и торговцев наркотиками.

– О'кей, буду помнить. Прихвачу двухстволку с патронами на медведя.

– Я не шучу, – отрезал Хаген.

Я остановил такси и дал адрес Мики. По дороге шофер стал жаловаться на свекра, который обманул его. На табличке я прочел имя: Эдвард Бавк.

– Мистер Бавк, – сказал я и приступил к психологической практике. – В конце мая пришлю вам чек за консультацию.

Он посмотрел на меня в зеркальце.

– Я только стараюсь быть общительным, приятель.

Всю остальную дорогу он молчал.

Чтобы добраться к дому, где жил Мики, мне пришлось протискиваться сквозь толпу заросших молодых людей. Я прошел узким темным коридором и начал подниматься по лестнице. Мое появление вспугнуло двух увядающих красоток на площадке третьего этажа. Они стали быстро спускаться по лестнице вниз. Входная дверь внизу с шумом захлопнулась. Ступеньки и доски пола скрипели, и гнулись под моими ногами. На пятом этаже я переждал после каждого шага. Я не забыл предостережений Хагена. Добравшись до номера 4-Т, я расстегнул пиджак и потянулся за пистолетом. Человек за моей спиной сказал.

– Эй, оставь это. Руки вверх. О'кей. А теперь повернись.

Ему было лет сорок пять, футов шесть ростом, толстяк с круглым лицом. Автоматический пистолет 38 калибра был направлен мне в живот. Он вышел из квартиры, расположенной прямо против двери Мики.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

– Я пришел к Мики.

– Вы всегда берете пушку, когда идете в гости?

– Иногда беру. Это зависит от того, какой прием я ожидаю. Кто вы?

– Полиция.

– Вы случайно не Гетц?

– Да, я Гетц.

– А я Мак Грэг. Хаген сказал, что вы звонили насчет Мики. Он здесь?

Он кивнул, улыбнулся и убрал пистолет.

– Мне следовало бы узнать вас. Я знал, что вы придете. – Он вдруг понизил голос: – Я жду поставщика. Он должен здесь появиться.

Он обошел меня и постучал в дверь. Три удара быстро один за другим, пауза, и еще раз.

– Из-за вас теперь никто не появится. Вы сильно похожи на копа.

Толстяк в рубашке золотистого цвета открыл дверь. Он пробурчал:

– Гетц, привет, – и подозрительно посмотрел на меня.

Гетц прошел мимо меня в спальню, кивнул мне. Он посмотрел в пустую комнату и вернулся.

– Где она, Мики?

– Кто?

– Та девчонка, которая была у тебя.

– Ты может быть кого-нибудь видишь? Нет у меня никого, Гетц.

– Ты только не крути, а то тебе не поздоровится. Каким свинством ты теперь занимаешься, жирная морда? Зарабатываешь на девках?

Мики молча пожал плечами.

– Одна девчонка как-то сюда заходила и сразу же смоталась. Дверь была открыта.

Он с сожалением развел руками.

– Правда, Гетц, знаешь ведь, я со шлюхами не имею дела. Псих я что ли?

– Говорят, что ты ее сутенер.

– Люди врут.

– Давайте, Мак Грэг. Я уже не могу слушать его треп. Меня тошнит, так как желудок у меня слабый.

– Мики, – сказал я. – Мне нужно знать как зовут того торговца наркотиками, что крутится в районе «Дворца Роджерса»?

– Не имею ни малейшего понятия. Что я могу знать о парне, который крутится в районе города? Я там не бываю, работаю в этих краях.

Гетц заговорил как бы обращаясь к стене:

– Вы только посмотрите на него. Такой простой вопрос, а он ничего не понимает. – Он повернулся к Мики. – Скажите ему то, что он хочет знать. Ты же мой должник.

Мики снова пожал плечами.

– Ну, положим, я догадываюсь, кто там приторговывает, но толку вам от этого не будет.

– Наверное нет.

– Хотите побеседовать с трупом? Тот, которого вы ищите – Рэй Шепс.

Он посмотрел на Гетца.

– Вы знаете, что с ним стало?

– В самом деле?

– Ведь это его нашли сегодня утром.

Гетц сказал:

– Он перебрал дозу. Такие отъявленные никогда не научатся. А ты, Мики, научишься когда-нибудь?

– Староват я учиться, – ответил тот.

– Сколько тебе лет? – спросил Гетц.

– Сорок.

– Выглядишь на все шестьдесят. Можешь накрыться в любой момент, много времени тебе не останется.

– Слушайте, вы постучали в мою дверь, я впустил вас как порядочных, а вы такое говорите и оскорбляете меня.

– Ладно, я не буду. Покажите мистеру свою левую руку.

– Это еще зачем? Какая муха вас укусила?

– Пошли, Мак Грэг, – сказал Гетц. – Давай уйдем, а то мне становится плохо.

– Что вы злитесь, Гетц? Я ничего не сделал вам плохого, – сказал Мики.

– Мне плохо, я сыт этим свинством по горло, – сказал Гетц.

Мы вышли на улицу.

– Может быть, он сказал правду. Я знал Шепса, когда он работал поблизости. Иногда по нему было видно, что он сильно на взводе. Всегда какой-нибудь коп знал, где он и что делает. В Виледж ему было уже небезопасно и он перебрался в центр. Я что-то такое слышал. Кто знает, может Мики и не соврал. Наркоманам нельзя верить, врут все до единого.

Я сплюнул.

– Вонючая это работа.

– А бывает другая?

Он вытащил из кармана брюк окурок сигареты и закурил.

– Как у вас дела с пропавшей девушкой?

– Пока никак.

– Да, и так бывает иногда.

Он посмотрел через улицу и показал на торопящегося куда-то долговязого и тощего человека в оранжевой спортивной рубашке и в брюках цвета хаки.

– Посмотрите на него. Две недели назад я им занимался. Я, правда, не накрыл его с поличным, но знаю, что он из этих. Кто поведется с этим дерьмом, вымажется с ног до головы. Это закон. Каждый может подцепить эту заразу.

– Приглашаю вас выпить кофе.

Он улыбнулся.

– Нет, спасибо. Я на диете. – Он смотрел вслед оранжевой рубашке.

– Знаете, что в моей работе самое дрянное? Это то, что я уношу эту заразу к себе домой. Моя жена считает, что я преувеличиваю, когда вижу все худшим, чем на самом деле. Мы их забираем, а половина из них все равно никогда не попадает под суд. Трудно полностью доказать их вину. Засадим пятерых, а появляются пятьдесят новых. От этого устаешь и теряешь охоту работать.

– Спасибо за помощь.

– Не за что. Как-нибудь еще встретимся, – сказал он и поспешил за угол, куда исчезла оранжевая рубашка.

Я зашел в телефонную будку и набрал номер. Голос на том конце телефона трудно было разобрать. Видимо трубка на том конце была накрыта носовым платком.

– Послушайте, – сказал я, – если у вас есть информация, я куплю ее, для этого я держу офис. Давайте встретимся там, а если вас это не устраивает, встретимся на углу в баре.

Я говорил с человеком, который звонил насчет Ларкина и не оставил своего адреса.

– Нет, если вам не нравится мое предложение, то забудьте о нем, – сказал он. – Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь прихлопнул. Это было бы слишком просто. Вы сделаете так, как я предлагаю?

– Сколько вы хотите за информацию?

– Сто долларов. Считайте даром. Вы придете один. Если притащите за собой кого-нибудь, сделка не состоится.

– А почему именно в заброшенном доме? Остальные дома в этом квартале тоже пустые?

У него должен быть аргументированный ответ, иначе я не поеду.

– Я не собираюсь позволить себе, чтобы меня убили, если меня кто-нибудь увидит с вами. Поэтому такое место.

Меня не слишком убедил его ответ.

– Хотите получить эту информацию или нет? Я хочу услышать да или нет.

– Ладно, – сказал я, – приеду.

Я повесил трубку. Я еще не знал, пойду ли я туда. Всегда можно отступить, если начнешь чувствовать, что из твоей головы хотят сделать мишень. Если кто-то хочет со мной разделаться, то в пустом доме на 110 улице у него будет прекрасная возможность для этого. Я знал, что у меня могут быть неприятности. Но ничего не поделаешь, нужно идти вперед. Это моя работа.