Текст книги "Святая тайна"
Автор книги: Майкл Бирнс
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Некоторое время спустя, следуя указаниям Донована, Шарлотта направилась обратно к импозантному фасаду шестиэтажного отеля «Атланта стар». Она увидела вывеску ресторана «Лез'Этуальс» и тут же интуитивно ощутила, что все-таки одета неподобающим образом. Войдя в фойе, она поднялась в лифте на верхний этаж.
Как только двери разъехались, ее приветствовал метрдотель – элегантно одетый молодой человек лет тридцати со смуглым лицом и густыми черными волосами.
– Signora Hennesey… Buona sera! Come sta?[36]36
Синьора Хеннеси… Добрый вечер! Как поживаете? (ит.).
[Закрыть] – И тут же перешел на английский: – Отец Донован предупредил меня. Я ждал вас.
– Buona sera, – ответила она, разглядывая зал ресторана.
– Меня зовут Альфонсо. – Он чуть поклонился. – Прошу вас, следуйте за мной, синьора. Вам зарезервирован столик на крыше.
Шарлотту провели через зал ресторана и далее вверх по лестнице, выходящей на террасу, которую украшало целое море ярких цветов. Альфонсо остановился подле маленького столика у перил.
Глядя на очертания вечернего Рима на фоне меркнущего неба, Шарлотта замерла от восхищения. Отсюда казалось, будто громада собора Святого Петра находилась совсем рядом с восточной стеной Ватиканского музея. Повернув голову, она увидела округлые очертания замка Сант-Анджело. По ту сторону Тибра раскинулся Старый город, в панораме которого выделялся лишь купол Пантеона.
Метрдотель помог Шарлотте сесть за столик, снял с тарелки белую крахмальную салфетку и укрыл ей колени.
– Если вам что-то понадобится, синьора Хеннеси, пожалуйста, тут же обращайтесь.
– Grazie.[37]37
Спасибо (ит.).
[Закрыть]
Неслышно возник сомелье и вручил ей пугающих размеров карту вин в кожаном переплете.
Шарлотта вдруг поняла, что за весь этот день, полный трудов, открытий и переживаний, у нее не было ни минутки, чтобы хоть как-то оценить свое положение. Ей вдруг показалось, что она чувствует себя одинокой. Или не показалось? Все ведь сложилось отлично, не так ли? Она пристально вгляделась в даль, за реку – о лучшем она и мечтать не могла.
Однако Шарлотта понимала, что все вовсе не так замечательно.
Вернулся сомелье, замер у ее плеча, и Шарлотта заказала полбутылки «Брунелло ди Монтальчино». Врачи не рекомендовали ей употреблять алкоголь, но в этот вечер она не собиралась лишать себя удовольствий.
С улицы на террасу долетал стрекот мотороллеров.
Вернулся сомелье и затеял презентацию принесенного вина: показал этикетку, затем открыл бутылку и заставил Шарлотту понюхать. Наконец он налил немного в бокал и попросил ее попробовать. Она взболтнула вино, скорее чтобы покрасоваться, зная, что лекарства, которые она сейчас принимает, придадут вину легкое металлическое послевкусие вне зависимости от выдержки и урожая.
Когда сомелье ушел, ее мысли потекли своим ходом, вновь вернувшись к Эвану Олдричу. Шарлотта напомнила себе, что было бы безответственно принимать на себя любые долгосрочные обязательства. Хотя врачи сказали ей, что медицина не стоит на месте, постоянно изобретая что-то новое. И в скором времени ответы, возможно, будут найдены. Вот только когда?
А дети? В свои тридцать два Шарлотта уже начала ощущать беспокойство, что не сможет стать матерью. В связи с предстоящим обследованием и, как результат, более агрессивным лечением, включающим, возможно, инъекции «бортезомиба», который чреват врожденными дефектами внутриутробного развития младенцев, ее беспокойство только усиливалось. Она сознавала, что материнство могло стать для нее недосягаемой мечтой.
Женщина неторопливым взглядом обвела соседние столики. Счастливые парочки, весело смеющееся семейство справа от нее. Может, они и не счастливы вовсе. Внешность, как правило, обманчива – это она знает по себе лучше, чем кто-либо другой. Странно, но эти рассуждения навели ее на мысли о Сальваторе Конти и отце Доноване. Что они за люди? Каким образом ящик с костями свел их вместе?
Она подумала об образце кости, что отправила Чардини. В процессе радиоуглеродного анализа его сожгут, чтобы определить возраст. Уничтожат.
– Синьора сделал свой выбор? – подал голос Альфонсо.
– Хорошо, что подошли. Мне нужна ваша помощь.
Несмотря на то что название ресторана было французским, в его меню преобладали блюда итальянской кухни. После нескольких вопросов о предпочтениях в еде Альфонсо порекомендовал ей «Сорренто шалателли» – «превосходная домашняя паста с лобстером и крабами под сливочным соусом из морепродуктов „Альфредо“. Пальчики оближете!»
Едва попробовав пасту, она поняла, что на правильном пути. Шарлотта была преданной фанаткой программы Рейчел Рэй «30 минут о еде» на нью-йоркском телеканале «Фуд нетуорк».
«Жаль, что сейчас рядом со мной нет этой жизнерадостной ведущей, наполовину итальянки, чтобы вместе насладиться такой вкуснятиной, – подумала она. – Наконец-то нашлось то, что разбудило мои оглушенные лекарствами вкусовые рецепторы».
Радуясь пасте и вину в окружении нежно благоухающих цветов и поглядывая с высоты на город, практически сформировавший западную культуру, Шарлотта мысленно перенеслась в иной мир. Покончив с ужином, она целый час просто сидела и блаженствовала. Умиротворенная. Счастливая.
Когда принесли счет на изрядную сумму, она уверенно расплатилась корпоративной кредиткой «Америкэн экспресс» – возмещение морального ущерба, нанесенного вчерашним сэндвичем с тунцом.
Выйдя из отеля, Шарлотта не спеша направилась по Виа Вителлески к суровой громаде замка Сант-Анджело. Когда она стала его обходить, ее взору открылся Тибр. Перейдя оживленную набережную Кастелло, Шарлотта пошла по мосту Сант-Анджело, пятью изящными арками изогнувшемуся над рекой.
Рим вправе гордиться богатейшей историей и культурой. Даже этот мост – настоящий шедевр, и далеко не последнюю роль во всем этом сыграл Ватикан. Полюбовавшись мраморными ангелами Бернини, выстроившимися вдоль моста, Шарлотта вдруг остановила взгляд на том, который бережно держал в руках огромное распятие. Еще вчера она, не задумываясь, прошла мимо. Но теперь она уже никогда не сможет смотреть на крест так, как прежде. Такой привычный, прозаический предмет теперь казался Шарлотте просто ужасным. И оттого, что распятия попадались на глаза буквально повсюду, стоило лишь приглядеться, ей становилось просто не по себе.
Разглядывая достопримечательности великого города, Шарлотте не удалось заметить лишь одного: держась на безопасном расстоянии за ее спиной, из тени у стены замка за ней наблюдал Сальваторе Конти.
Среда
29
Иерусалим
Потягивая кахву, Разак сидел на веранде своей квартиры в Мусульманском квартале, откуда открывался вид на Храмовую гору и площадь Западной стены. С восходом солнца туда стали стягиваться митингующие, и сейчас он наблюдал, как новые толпы людей буквально со всего света выстраиваются в шеренгу перед полицейскими кордонами.
Телевизор Разака, на минимальной громкости работающий на канале «Аль-Джазира», создавал негромкий звуковой фон. Обстановка в Иерусалиме была напряженной, а в палестинских поселениях Газы и того хуже – группы молодых людей уже организовывали там беспорядки, провоцируя полицию и забрасывая ее камнями. Все израильские блокпосты, как и главные въезды в Старый Иерусалим, были усилены бронетехникой. СБИ удвоила численность пограничных патрулей.
Люди требовали ответов – им нужен был виновник. Израиль в срочном порядке усиливал оборону, готовясь к очередной конфронтации. Хамас, соответственно, распространял заявления, порочащие правительство еврейского государства.
Разак попытался сосредоточиться на разработке плана по смягчению напряженности хотя бы на время. Борьба за выживаемость. Порой проблемы, сосредоточенные в сердце Иерусалима, на тридцати пяти акрах Святой земли, казались вечными и неискоренимыми.
Его размышления прервал сигнал мобильного телефона.
– Простите за беспокойство. Это Грэм Бартон.
Разаку потребовались пару секунд, чтобы вспомнить, что он сам дал археологу свою визитку.
– Слушаю вас.
– Я хотел сообщить вам, что перевод текста готов.
– И о чем там речь?
– О, это удивительно! – живо откликнулся Бартон. – Но не тема для телефонного разговора. Не могли бы мы с вами встретиться?
– Конечно. – Разак вряд ли сумел бы устоять перед заразительным оптимизмом археолога. – Когда?
– Скажем, примерно в полдень в «Абу Шукри» на Эль-Вад? Вы знаете, где это?
Разак взглянул на часы:
– Да, я там бывал. Увидимся в полдень.
«Может, именно этого шанса я ждал?» – подумал Разак.
30
Ватикан
Шарлотта Хеннеси повернулась, чтобы взглянуть на цифровое табло будильника – красные пульсирующие линии показывали ровно 7 утра. Сквозь тонкие шторы ослепительно сияло солнце, и она вновь откинулась на подушку. Хотя Шарлотта неплохо выспалась на удобной неширокой кровати, ей отчего-то подумалось, что последним постояльцем здесь был, наверное, кардинал.
Над головой на стене висело распятие – женщина остановила на нем взгляд, и тут же против воли перед глазами явилось видение молотков, забивающих огромные гвозди в живую плоть.
«Привыкай», – велела себе Шарлотта.
Неохотно выбравшись из постели, она пошлепала к дорожной сумке и, достав бутылку «мотрина»,[38]38
Нестероидный противовоспалительный препарат.
[Закрыть] пожалела, что пила вчера вино. Из маленького холодильника Шарлотта вынула бутылку «мельфалана», с хлопком открыла пробку, вытряхнула одну крохотную таблетку и запила ее водой. Далее последовала пригоршня витаминных добавок, противодействующих ущербу, который могли нанести лекарства ее иммунной системе.
Почистив зубы, Шарлотта приняла душ и оделась. Пояс, в котором были спрятаны ее наличность и паспорт, она надела под блузку (в соответствии со строгой рекомендацией путеводителя из-за печально известной славы римских карманников). Опустив мобильный телефон в карман, она направилась к двери.
Войдя в лабораторию, Шарлотта увидела, что Джованни уже погружен в работу: склонившись над металлическим системным блоком компьютера, он возился с кабелями какого-то прибора.
Берсеи поднял голову и улыбнулся:
– Ага, вот сегодня у вас отдохнувший вид.
– Никак не наверстать, но уже немного получается. – Шарлотта скосила глаза на аппарат. – Что это?
Он поманил ее рукой.
– Вам понравится. Лазерный сканер для 3D-дизайна.
Компактный прямоугольный блок со стеклянной дверцей и пустым внутренним отсеком-камерой возвышался фута на три от пола. Элементы управления располагались на боковой стенке.
– Смахивает на мини-бар, – критически разглядывая прибор, заметила Шарлотта.
– Такое мне в голову не приходило. – Окинув сканер беглым взглядом, Джованни засмеялся. – Пакетиков с орешками внутри нет. Может, чашечку кофе? А я тем временем покажу вам, как с ним управляться, – предложил он, подключая USB-кабель от прибора к своему ноутбуку.
Шарлотта за пять минут переоделась и вернулась, готовясь приступить к работе.
– Этой штуковиной мы просканируем каждую косточку и с помощью программы обработки изображений воссоздадим скелет, – объяснил Берсеи. – Затем программа CAD проанализирует кости и соответствующие точки их соединения, просчитает количество мышечной массы, которую поддерживала каждая косточка, и попытается воссоздать внешность этого загадочного человека уже во плоти. Я проделаю первый этап, вы можете продолжить.
Берсеи потянулся за черепом, бережно взял его одной рукой за зубастую нижнюю челюсть, другой – за купол и поместил в камеру сканера.
– «Просто поставь в мини-бар»…
Шарлотта громко рассмеялась. Берсеи, улыбаясь, перешел к своему ноутбуку:
– …и кликни на «COMINCIARE SCANSIONE»…[39]39
Начать сканирование (ит.).
[Закрыть]
– А что, вся программа на итальянском?
Берсеи поднял глаза и удивился, заметив ее слегка встревоженное выражение лица.
– Упс… Недодумал. Сейчас переключу на английский. – Работая мышкой, он через несколько секунд изменил настройки программы. – Прошу прощения. Итак, мы остановились на «кликните „Начать сканирование“» – вот так…
Сканер загудел, а лазеры внутри камеры сформировали координатную сетку вокруг черепа, детализируя каждую особенность. Менее чем через минуту тщательно оцифрованная репродукция черепа в серо-белом изображении появилась на экране ноутбука.
– Ну вот. Трехмерная копия. Мы можем манипулировать ею, как нам захочется. – Антрополог провел пальцем по сенсорной панели ноутбука, и череп развернулся в обеих плоскостях, подчиняясь команде. – Теперь сохраняем изображение, и программа выкинет меню и попросит замаркировать кость. – Берсеи открыл перечень меток, прокрутил его, нашел «Череп с нижней челюстью» и кликнул по ней. – Теперь нажмем «Продолжить сканирование». Хотите попробовать? – Он открыл дверцу сканнера и достал череп. – Надевайте перчатки и маску и берите кость.
Шарлотта бросила стаканчик из-под кофе в мусорную корзину, натянула перчатки и надела маску.
Она взяла сегмент позвоночника скелета и поместила его в камеру сканера. Кликнув на кнопку SCAN, она принялась наблюдать за пляской лазерных лучей. Мелькнули непрошеные мысли о компьютерной томографии и лучевой терапии, но Шарлотта отогнала их.
– Джованни, как Кармела – справилась с сальтимобоккой?
– Ну, если честно, все получилось не так уж плохо, – ответил он удивленно. – Вот только дочери все же удалось уболтать меня на вторую бутылочку вина. О матерь божья… – добавил он, взявшись за голову.
Через минуту формирование изображения закончилось. Шарлотта с помощью сенсорной панели ноутбука покрутила изображение; Берсеи из-за плеча наблюдал за ее действиями. Она сохранила снимок как «Позвонок поясничный». Затем кликнула «Сканировать дальше».
– Perfetto.[40]40
Безукоризненно, прекрасно (ит.).
[Закрыть] Скажите, когда закончите, хорошо? Я покажу, как собрать все «сканы» в единое целое. – Берсеи удалился в подсобку.
Шарлотта приступила к сканированию другого спинного позвонка. Минуту спустя Берсеи вернулся с двумя эспрессо.
– Пора заправиться итальянским реактивным топливом.
– Вы – мой спаситель!
– Будут проблемы – не стесняйтесь, зовите на помощь.
Остановившись у рабочей установки, Берсеи заглянул в оссуарий, чтобы исследовать толстый слой пыли приблизительно полдюйма толщиной, покрывавший его дно. Пыль надо извлечь и провести ее анализ с помощью микроскопа, а затем лабораторного спектрометра. Специальной ложечкой антрополог начал выгребать пыль на прямоугольное стеклянное блюдце, накрытое ситом, чтобы отсеять мелкие фрагменты костей, упавшие на дно оссуария. Он полагал, что найдет частицы высохшей плоти и осыпавшейся каменной пыли, а может, и ничтожное количество органических материалов, например цветов или масел, традиционно использовавшихся в древнееврейских погребальных ритуалах.
Чего он вовсе не предполагал найти, так это маленький круглый предмет, который попал в ложечку при втором гребке. Пальцами в перчатках Берсеи взял его, осторожно стряхнул пыль мягкой кисточкой и тогда разглядел, что структура двух его окислившихся поверхностей была рукотворной. Штампованный металл. Монета.
Взяв с подноса для инструментов более жесткую кисть, антрополог кивком головы подозвал Шарлотту.
– Что там у вас?
– Взгляните. – Положив монету на ладонь, Берсеи вытянул руку.
Шарлотта прищурила зеленые глаза, рассматривая трофей.
– Монета? Отличная находка, Джованни!
– Согласен. Она здорово облегчит нам работу. Как правило, монеты, которые находят вместе с останками, чрезвычайно полезны в плане определения возраста.
Он передал ей монету, повернулся к компьютеру и ввел в строку поиска: «Римские монеты LIZ».
Шарлотта внимательно разглядывала находку. Диаметр немногим более дюйма. На аверсе был символ, напоминающий вопросительный знак в зеркальном отражении, обрамленный написанными по кругу буквами. На реверсе просматривались три заглавные буквы LIZ, помещенные в центр грубоватого изображения растения, напоминающего изогнутую, покрытую листьями ветвь.
– Так… – прошептал Берсеи.
Антрополог был явно поражен. Человек, принадлежащий к поколению, которое строчило дипломные работы на пишущей машинке, он не уставал изумляться эффективности прикладной науки и Интернета, в частности, в исследовательской области. Он щелкнул по наиболее подходящей ссылке и попал на сайт онлайнового торговца монетами «Форум древние монеты».
– Что вы нашли?
Просмотрев список выложенных для продажи древних монет, Берсеи нашел изображение монеты, идентичной той, что была зажата в пальцах Шарлотты.
– Хоть наша и в лучшем состоянии, осмелюсь утверждать, что эта – та самая. – Берсеи увеличил изображение лицевой и тыльной сторон монеты, являвшихся безукоризненными копиями их находки. – Хм, любопытно. Здесь написано, что она была выпущена Понтием Пилатом.
Склонившись поближе к монитору, чтобы лучше разглядеть изображение, Шарлотта ошеломленно переспросила:
– Тем самым Понтием Пилатом? Библейским?
– Тем самым, – кивнул Джованни. – Он ведь существовал на самом деле. – Негромким голосом антрополог прочитал с экрана текст, сопровождавший изображение. – Вот, пишут, что Пилат за время своего десятилетнего пребывания в должности, начавшегося в двадцать шестом году новой эры, выпустил три монеты. Все были бронзовыми prutah,[41]41
Прута (иврит) – древняя мелкая монета.
[Закрыть] отчеканенными в Кесарии в двадцать девятом, тридцатом и тридцать первом годах новой эры.
– Значит, эти римские цифры L–I-Z говорят нам об определенной дате? – Ей смутно припомнилось, что «L» означает пятьдесят, а «I» – единицу. Про «Z» вспомнить не удалось.
– Формально это греческие цифры – числительные. В те времена эллинская культура все еще оказывала существенное влияние на повседневную жизнь Иудеи. Да, они на самом деле обозначают дату выпуска, – объяснил Берсеи. – Вот только эта монета была изготовлена за сотни лет до того, как появился наш современный григорианский календарь. В первом веке римляне вели летоисчисление, исходя из периодов правления императоров. Видите эту круговую надпись на древнегреческом?
Шарлотта попробовала произнести вслух:
– «TIBEPIOY KAICAPOC»… М-м-м…
– Это означает «Император Тиберий».
– Откуда вы знаете? – Она обратила внимание, что Берсеи не смотрел в этот момент на экран.
– Я довольно бегло читаю на древнегреческом. В ранней Римской империи этот язык был общепринятым.
– Ну вы даете…
Антрополог ухмыльнулся.
– Итак. Правление Тиберия началось в четырнадцатом году нашей эры. Буква «L» – просто сокращение слова «год». «I» значит десять, «Z» – семь: складываем и получаем семнадцать. Значит, монетку эту отчеканили на семнадцатом году правления Тиберия.
Немного смутившись, Шарлотта отсчитала годы.
– То есть в тридцать первом году от Рождества Христова?
– Вообще-то греки опускали ноль. Избавлю вас от мук подсчетов – правильная дата будет тридцатый год нашей эры.
– А что означает другой символ – как перевернутый вопросительный знак?
– Здесь говорится, что это lituus – спираль, символизирующая скипетр, который в качестве символа власти держал авгур.
– Авгур?
– Жрец. Приравнивался к оракулу и назначался Римом. Авгур поднимал спираль-жезл, чтобы вызывать богов, когда изрекал предсказания о войне или о каком-нибудь политическом деянии.
Когда разговор заходил о предсказаниях, Шарлотте прежде всего приходили в голову образы докторов в белых халатах, пытающихся истолковать лабораторные анализы. Она вновь тщательно осмотрела монету:
– Что, помимо Библии, вам известно о Понтии Пилате?
– Довольно много. Он был скверным типом, – усмехнулся Берсеи.
– В каком смысле?
Джованни рассказал ей, что знал. Император Тиберий не желал отдавать правление прибрежной Иудеей в руки иудейского царя, так как римские войска должны были иметь возможность без помех, оперативно перемещаться на юг – к Египту. Вдобавок через Иудею проходили главные торговые пути. Тиберий практически отстранил от власти сыновей царя Ирода и посадил своего наместника Пилата, оскорблявшего религиозные верования и обычаи местного населения, а также беспощадно подавлявшего массовые выступления мятежных иудеев. В одном документально подтвержденном источнике сообщается: когда стало известно о том, что Пилат изъял храмовые деньги для строительства акведука и толпы возмущенных кражей мирных жителей собрались у его иерусалимской резиденции, он подослал в толпу переодетых в гражданское платье солдат. По сигналу Пилата солдаты достали оружие и вырезали сотни людей.
– И это лишь один пример, – закончил рассказ Берсеи.
– Мерзость.
– Пилат по большей части жил на севере, в городе Кесария, в роскошном дворце с видом на Средиземное море – у вас в Штатах это называется «пляжным домом». Я бывал там… Красивое место. Именно в Кесарии под его непосредственным наблюдением были отчеканены эти монеты.
Вновь взглянув на экран монитора, Шарлотта обратила внимание на удивительно низкую цену, предложенную за реликвию Пилата:
– Двадцать два доллара? Как может монета возрастом почти в две тысячи лет стоить так дешево?
– Каков спрос, таково и предложение, – ответил Берсеи. – Не такая уж это и редкость. В свое время, кстати, это был эквивалент вашего американского пенни.[42]42
Монета достоинством в 1 цент.
[Закрыть]
Шарлотта изогнула бровь: пенни?
– А как, по-вашему, эта монета попала в оссуарий?
– Очень просто. В древнееврейском погребальном ритуале веки усопшего прикрывали монетками. Веки должны были оставаться сомкнутыми, служа защитой душе до тех пор, пока сохранялась плоть. Когда ткани истлевали, монеты проваливались в череп.
– Хм-м.
Пошарив в оссуарий, Берсеи выудил что-то из пыли и протянул на ладони вторую монету.
– Два глаза – две монеты. – Он рассмотрел находку с обеих сторон. – Полное совпадение.
Несколько мгновений Шарлотта обдумывала новую информацию.
– Получается, что кости похоронены в тот же год, правильно?
– Необязательно. Но скорее всего, так и было.
Глубоко задумавшись, она оглянулась и посмотрела на скелет, затем перевела взгляд на монету:
– Понтий Пилат и тело распятого. А не кажется ли вам…
В тот же миг Берсеи поднял руку, поняв, что она собирается сказать.
– Давайте не будем забегать вперед, – попросил он. – Как я уже говорил, римляне распяли сотни людей. И к тому же я добропорядочный католик, – добавил он с улыбкой.
Не найдя ни капли сомнения в строгом взгляде Берсеи, Шарлотта почувствовала, что антрополог прежде всего хочет получить самую полную и объективную информацию.
– Вы закончили сканирование скелета?
– Да, все готово.
– Отлично. – Поднявшись, Берсеи подхватил из принтера лист с распечаткой интернет-статьи. – Сейчас покажу вам, как это все скомпоновать. – Он указал на скелет, выложенный на столе рабочей установки. – И вот тогда-то мы узнаем, каков был из себя этот парень.
31
Храмовая гора
Ровно в двенадцать Разак подошел к деревянному столу, стоявшему перед крохотным кафе, за ним сидел Грэм Бартон, прихлебывая черный кофе и читая «Иерусалим пост». Завидев Разака, англичанин свернул газету и поднялся, чтобы поздороваться.
– Доброе утро, Грэм. – Разак застенчиво улыбнулся.
Бартон протянул руку, и они обменялись рукопожатием.
– Ассалам алейкум, – поздоровался Бартон на приличном арабском.
– Ва алейкум ассалам, – ответил Разак, приятно удивленный. – Нам с вами следует над этим поработать, но для начала не так уж плохо для неверного.
– Благодарю вас. Присаживайтесь, пожалуйста. – Археолог указал на стул с противоположной стороны стола.
– Вы выбрали отличное место для встречи.
– Думал, вам понравится.
Бартон сознательно выбрал это популярное маленькое кафе в Мусульманском квартале, поскольку в последнее время до него доходили слухи, что владельцы магазинов еврейской национальности не очень-то любезны с покупателями-мусульманами: еще одно негативное последствие нашумевшей кражи.
Не успел Разак сесть, как к нему подошел молодой официант-палестинец, болезненно худой, с признаками редкой поросли на подбородке.
– Вы есть будете, Грэм?
– Да, если вы не торопитесь.
– Что вы предпочитаете?
– Давайте на ваш вкус.
Разак повернулся к официанту и на одном дыхании отбарабанил названия нескольких блюд. Знаменитый хумус с черными бобами и жареными кедровыми орешками, лаваш («горячий, пожалуйста», – уточнил он), фалафель, две порции шаурмы, под конец Разак попросил чайник зеленого чая с мятой. «И две чашки», – добавил он намеренно по-английски, чтобы Бартон не чувствовал себя неловко.
Нацарапав заказ в блокноте и прочитав вслух, официант скрылся в кухне.
– Ну, рассказывайте, что нашли.
Лицо Бартона просияло.
– Нечто просто невероятное. – Он потянулся к карману рубашки и, заметно волнуясь, вытащил оттуда сложенный листок бумаги. – Смотрите. – Археолог развернул листок и положил его на стол перед Разаком. – Сверху фотокопия оригинального текста, внизу – распечатка на английском. Будьте добры, прочтите сами, пожалуйста.
Разак немного полюбовался вязью рукописного текста древнего свитка. Затем взглянул на страничку перевода.
«Исполнив волю Господа, я, Иосиф Аримафейский, и моя возлюбленная семья ожидаем здесь славного дня, когда наш павший Мессия вернется, чтобы истребовать свидетельство Божье из-под алтаря Авраама и восстановить священную Скинию».
– Кто этот Иосиф? – По лицу Разака было заметно, что он в замешательстве.
Вернулся официант с дымящимся чайником чая, и, пока он разливал его в две чашки, Разак прикрывал документ рукой.
Бартон дождался ухода официанта и заговорил:
– Иосифом звали человека, чей скелет находится в девятом оссуарий. Иудейское имя Иосиф на английском звучит как Джозеф. – Он дал Разаку несколько мгновений, чтоб тот воспринял услышанное, и продолжил: – Вы слышали когда-нибудь об Иосифе из Аримафеи?
Разак покачал головой.
– Неудивительно. Это библейский персонаж, жил в первом веке, и в Новом Завете о нем упоминается довольно скупо.
Разак отпил глоточек чая, на лице его появилось беспокойство.
– А что о нем говорится в Писании?
– Прежде всего должен вам сказать, что об Иосифе нам известно только из легенд. – Бартон говорил торопливо, но понизив голос, чтобы его слышал только собеседник. – Считается, что он был преуспевающим купцом, снабжавшим металлами как иудейскую знать, так и римских чиновников: и тем и другим он поставлял бронзу, олово и медь для производства оружия и чеканки монет.
– Полезный человек.
– Да. – Бартон терпеливо продолжил: – В Евангелиях от Марка и Луки утверждается, что Иосиф был влиятельным членом Синедриона – высшего государственного совета и высшего судебного института в древней Иудее, состоявшего из семидесяти одного члена. В Евангелиях также выдвигается предположение, что Иосиф был тайным последователем знаменитого иудея по имени Иешуа, в высшей степени харизматической личности.
Мусульманин никак не отреагировал на произнесенное имя, однако Бартон продолжал выжидательно смотреть на собеседника.
– Вы полагаете, я обязан знать этого Иешуа?
– О, несомненно, – убежденно проговорил Бартон. – В некоторых еврейских переводах оно звучит как Иешуа, а в подлинниках Евангелий на греческом – Иесос. – Он чувствовал, как растет нетерпение Разака. – Ну а уж арабское звучание его имени вам конечно же известно… Иса.
– Иисус? – Разак широко распахнул глаза.
– И хотя имя Иешуа, или Иисус, было вторым по популярности тогда, в первом веке, не думаю, что Иисус, о котором идет речь, нуждается в каких-либо представлениях.
Разак поерзал на стуле.
– После смерти Иисуса Иосиф, по легенде, отправился в Галлию – современную Францию. Сопровождаемый учениками, Лазарем, Марией Магдалиной, Филиппом, он проповедовал учение Иисуса. Предположительно в шестьдесят третьем году нашей эры он даже побывал в Англии, в Гластонбери, где обзавелся землей и построил первый в Англии мужской монастырь.
Сделав глоток чая, Разак поднял брови.
– Продолжайте.
– В Средние века Иосиф становится культовым героем, и монархи разных стран стали выдумывать наследственные связи с ним, дабы разделить его известность и славу. Именно в те времена всплывает еще одна легенда, согласно которой Иосиф обладал терновым венцом Иисуса и чашей, из которой тот пил на Тайной вечере. – Бартон чуть помедлил, позволяя Разаку переварить подробности. – Кое-кто верил, что в эту чашу Иосиф собрал кровь распятого тела Иисуса. – Англичанин заметил, как Разак поджал губы, услышав «распятого тела». – Чаша, более известная как Священный Грааль, обладала исцеляющей силой и гарантировала ее обладателю бессмертие.
– Это все сказки, – констатировал Разак. – Вы же не собираетесь утверждать, будто воры были убеждены в том, что в украденном ими оссуарий находился Святой Грааль?
Скривив губы, Бартон взмахнул рукой, словно отгоняя его предположение.
– Кое-кто наверняка так и полагает, но я бы не стал цепляться за эту идею. Я решил провести еще кое-какие исследования, связанные с Иосифом Аримафейским, используя доступные источники. – Он показал Разаку книгу.
Разак перевел взгляд на экземпляр Нового Завета в руке англичанина.
– Те же сказки… – цинично обронил он.
Зная, что Новый Завет будет темой щекотливой, Бартон предвидел подобную реакцию. В любой дискуссии об Иисусе приходилось отдавать себе отчет, что мусульмане чтили его как одного из длинной череды пророков, наряду с Авраамом, Моисеем и последним рабом Аллаха Мухаммедом. Ни при каких обстоятельствах ислам не позволял считать человека либо пророка равным Богу. Именно это являлось столпом исламской веры: мусульмане объявляли христианское понятие Троицы безусловным богохульством, тем самым создавая непреодолимую пропасть между двумя религиями. И сама Библия рассматривалась мусульманами как искаженное толкование жизни Иисуса.
Проигнорировав подколку, Бартон продолжил:
– Из двадцати семи книг Нового Завета авторы четырех дают подробное историческое описание проповедника Иисуса: Матфей, Марк, Лука и Иоанн. Каждый упоминает Иосифа из Аримафеи. – Бартон раскрыл Библию на страничке, заложенной закладкой, изо всех сил стараясь унять дрожь в пальцах. То, что он намеревался высказать, было просто невероятным. Он еще ближе склонился над столом. – Все четыре источника сообщают об одном и том же, поэтому я просто прочту вам отрывок из Матфея, глава двадцать семь, стих пятьдесят семь и далее.
И медленно прочел:
– «Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса. Он пришел к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело. И, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею. И положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился».
Бартон поднял глаза от страницы.
– Вот это предложение я прочту еще раз:
«И, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею. И положил его в новом своем гробе, который высек он в скале».
Разак раскрыл от удивления рот.
– Но вы же не думаете, что… – Неожиданно у стола вырос официант, и Разак оборвал себя на полуслове, дожидаясь, когда юноша поставит тарелки и удалится. Глубоко вздохнув, он продолжил: – Кажется, я понимаю, куда вы клоните, Грэм. Уверяю вас, это очень опасная версия. – Он отщипнул хлеба и положил на него немного ароматного хумуса.
