Текст книги "Проклятые души (СИ)"

Автор книги: Майарана Мистеру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Меня пронзило острой стрелой удовольствия, доставшей до самого дна. Выгнулась в его руках и тихо, почти неслышно, застонала, когда шершавый язык сменили острые зубы, осторожно прикусившие нежную плоть. Вторую грудь мягко сжал ладонью, а свободной рукой погладил живот, намереваясь спустится в трусики.

Не знаю как, но я нашла в себе силы сказать:

– Я не могу…

Ян остановился, глубоко дыша, поднял голову и посмотрел хищным взглядом.

– Почему? – хрипло.

И, если девственность меня не особо беспокоила, то вот месячные – это не очень-то гигиенично. Но сказать об этом в слух?

– Почему? – повторил глухо, наблюдая за моим растерянным лицом.

– У меня…

– Если ты сейчас вспомнишь про своего жениха, я клянусь, что швырну тебя прямо на кровать и… – продолжил он раздраженно, но был перебит торопливым:

– У меня месячные!

Я выпалила это и начала стремительно краснеть, ожидая его реакции. И она последовала.

Напряженность во взгляде сошла на нет, а на губы скользнула тонкая усмешка.

– Я надеюсь, это единственная весомая причина для отказа?

Кивнула в ответ.

Ян снова усмехнулся и склонился к моим губам.

– Ну, тогда я не вижу смысла прерывать начатое. Потому что кровь на простынях – это очень даже завораживающее зрелище для такого, как я.

И вновь поцелуи. Жадные, обжигающие, глубокие. Его пальцы то пробегались по моей груди, мягко гладя соски, то стискивали талию, стараясь придвинуть меня поближе.

Когда я уже вообще ничего не соображала от застившего глаза возбуждения, меня подхватили на руки и унесли в душ, где была включена тёплая вода. Халат полетел на пол, тугие струи воды ударили в спину, а сам Ян прижал меня к прохладной кафельной плитке грудью и снова тихонько укусил в шею, вынуждая меня цепляться за гладкую поверхность стены.

– Ты очень вкусная…

Его рука скользнула в трусики и протиснулась между ног, где он нащупал тоненькую ниточку, за которую и потянул, одновременно сжимая сосок. Сладкий спазм плеснул внизу живота. Я выгнулась, откидывая голову на его грудь.

– Хочу тебя… – шепчет и снова тянет за нитку, окончательно вытаскивая мини-тампон.

Коротко целует в висок и вновь прижимает меня к кафельной плитке, а сам медленно скользит губами по спине, попутно стягивая трусики и щедро присыпая каждый сантиметр кожи острыми мурашками.

Боже, я лопну от возбуждения… или взлечу.

Ян поднялся и мягко повернул меня к себе лицом. Я заметила, что от своих брюк он уже избавился и сейчас стоял передо мной в одних боксерах, не скрывающих ни размера, ни степени возбуждения. Улыбнулся, чувственно поцеловал и взял на руки, чтобы отнести в постель, на которой от чёрных тварей не осталось и следа.

Было ли страшно? Возбуждение и обжигающий ком внизу живота превалировали. От моего страха не осталось даже мыслей, когда этот невероятный мужчина рукой осторожно раздвинул мои ноги, посмотрел на меня, темнея взором и глубоко и жадно вдохнул.

– Сумашествие…

А после склонился, поставив руку над моим плечом и снова жадно поцеловал, скользя свободной рукой по моему животу.

Мне казалось, что я сгорю, если он ничего не сделает. Пальцы всё время гладили его спину, осторожно царапали, будто прося пощадить. А когда настал ответственный момент и его горячая плоть прикоснулась к моей, я нервно вздрогнула…

Толчок!

Во мне вспыхнула боль такой силы, что я взвыла, вцепившись в его спину ногтями. Дёрнулась, стараясь стащить его с себя, царапала и проклинала, но Ян только вжался сильнее, сграбастал в свои руки и уткнулся носом в шею.

– Надо было сказать! – рыкнул в ухо. – Твою мать, надо было сказать!

Всхлипнула, когда боль постепенно стала отступать.

Кто же знал, что это так больно?

Я вообще всегда думала, что девственность терять, как уши прокалывать. Вроде больно, но только секунду.

Яну ничего не ответила, ощущая, как подрагивает от возбуждения его плоть внутри меня.

– Если бы сказала, этого бы не было, Лина, – прошептал едва слышно. Приподнялся на локтях и посмотрел в мои глаза. – О таком нужно предупреждать сразу, чтобы не было подобных ситуаций.

– И что бы это дало? – прошептала я. – Мы стали бы друг друга меньше желать?

– Нет, – улыбнулся он. – Точно нет.

Медленно коснулся губами моей щеки, сцеловывая застывшую слезу и осторожно двинулся внутри, отнимая дыхание.

Пронзительная сладость растекалась по телу, с каждым его толчком. Я горела, как спичка и плавилась, как воск. Особенно остро было, когда он заглядывал в мои глаза. Будто я обрела нечто давно утраченное. Будто вся моя жизнь была ради одного этого момента. Ради него внутри меня.

Ян обхватил ладонью мою шею и прижал к себе. Толчки стали более напористыми и жесткими, они взрывали моё нутро калёным острым удовольствием. А когда он сделал последний жесткий толчок и буквально вонзился в меня, внутри всколыхнулось что-то старое, как мир, а перед глазами запульсировали звёзды.

Я лежала без дыхания, боясь прогнать острый миг удовольствия. Ян тоже замер, но долгие секунды спустя выдохнул мне в губы и нежно поцеловал.

– Спасибо… и прости.

В синих глазах плескалась странная эмоция, которую не было ни сил, ни желания разгадывать.

Я никогда не думала, что два коротких слова, призванных пробуждать в человеке самые лучшие чувства, могут так ранить.

«Спасибо» за секс и «прости» за девственность. Вот и всё…

Ян осторожно слез с меня и обнял, похоже никуда не собираясь. Тем лучше. Пока он рядом, глюки не так страшны.

Я осторожно поднялась, держась за саднящий живот, но тут же была остановлена твердой рукой.

– Ты куда?

Посмотрела красноречиво вниз на окровавленные бёдра.

– В душ.

Руку убрал, но всё равно проводил моё неуверенно идущее тело взглядом. Я чувствовала, как он обжигал между лопаток.

***

Тихая трель смартфона под утро выдернула из приятного сна. Ян потянулся и схватил гаджет. Едва разлепив глаза увидел, что звонит Алиса. Время пять тридцать утра.

– Алло?

– Спишь? – раздалось виноватое.

Ян повернулся и скользнул взглядом по бедру спящей Лины. Сердце в груди ёкнуло от укола совести, что пронзило острой иголкой.

– Что-то случилось?

– Я прилетела в Дубаи… Сюрприз!

Глава 26

Это утро было другим. Настолько другим, что улыбка не слезала с моего лица, с первой секунды пробуждения. На соседней подушке лежали цветы, похожие чем-то на сирень. Грозди пурпурных цветков источали тонкий пряный аромат сладкого мёда с толикой шоколадной горечи.

Где можно раздобыть ранним утром такую красоту?

Но больше всего, меня радовало отсутствие тварей в моей постели и за её пределами. Ничто не предвещало их появления, поэтому вставать я не торопилась, понежилась ещё немного, уткнувшись в маленький букетик, вспоминала произошедшее, ощущая сладкое томление внизу живота, и просто наслаждалась тем удивительным спокойствием, которое ощущалось в каждом атоме этого мироздания.

Всласть нанежившись, я решила найти вазу для цветов, ну, или нечто похожее. К сожалению, в моих апартаментах ничего подходящего не оказалось. Потому отправилась в душ, и только после того, как привела себя в порядок, взяла букет и отправилась на поиски нужной ёмкости.

В коридоре несколько раз попадались слуги, которые при виде меня опускали глаза и бросались прочь, пока я не поймала за руку перепуганного мальчишку, в странном чёрном костюме. К сожалению, ни на русском, ни на английском он меня не понимал. Только бормотал что-то и всё время отводил взгляд в сторону, совершенно не желая идти на контакт.

– Где найти Сергея? – вздохнула я.

Смуглый мальчишка с несчастным видом кивнул и указал пальцем на улицу. Удивилась, но отпустила беднягу.

Ранним утром в Дубае достаточно сносно. Примерно, как у нас жарким летним днём. Сергей сидел на каменной скамье, с томиком потрёпанной годами книжки, и задумчиво вчитывался в строки.

– Доброе утро! – поприветствовала мужчину. – Сегодня чудный день для хорошей книги.

Сергей поднял голову и улыбнулся.

– Верно, Лина Алексеевна. – Он взглянул на мои руки и улыбнулся шире. – И прекрасный, для красивых цветов.

Стало немного неловко. Этот человек не был глупым, а значит, уже догадался от кого цветы.

– Я искала для них вазу, но в этом доме на меня даже смотреть не хотят, не то, что понимать.

– Ничего удивительного, – добродушно хмыкнул мужчина. – Чужая женщина здесь – табу. Ян Кириллович сразу обозначил ваш статус в этом доме.

– Какой? – вздёрнула я бровь.

Сергей неожиданно отвёл взгляд в сторону.

– Ну, как бы это сказать… Вы что-то вроде младшей сестры.

Теперь стало совсем неловко. Разве младшую сестру так целуют, что аж звёзды из глаз сыплются? Или может быть, младших сестёр так жарко обнимают, что в груди не хватает кислорода?

– Это одухотворённое выражение на Вашем лице, Лина Алексеевна, просто прекрасно, – вновь улыбнулся мужчина. – Думаю, шеф был бы рад его видеть.

– А где он, кстати?

– О, он ещё пару часов назад уплыл в город. Сказал только что-то про сюрприз.

Нет, я, конечно, не поверила сразу, что Ян может приготовить для меня сюрприз. Это могло быть что угодно, от… от, ну, скажем от…

Моя улыбка расплылась ещё шире.

Ну, точно он решил устроить сюрприз мне, поскольку я не вижу иных причин.

Может в аэропорту нашелся мой саквояж? Или мужчина просто хочет сделать мне подарок?

Боже, сегодняшний день ничто не омрачит. Всё просто прекрасно!

Меня не пугает даже невеста, которая осталась в России. Уверена, если Ян захочет, он всё повернёт в нужное русло.

– О, а вон, кстати, машина. Уже возвращается.

Я повернула голову вправо и увидела большой черный джип, что ехал по дороге, поднимая в воздух столп песчаной пыли.

– Гуд морнинг, – раздалось сзади.

Обернулась и встретилась с притягательными карими глазами.

– Гуд морнинг, Махмед, – улыбнулась в ответ. – Хау дид ю слип?

На его губах вспыхнула такая радостная улыбка, что чуть не ослепила меня.

К дому медленно подъехала машина, но я ждала ответа шейха.

– Вери гуд, – он опустил взгляд на мои руки, и в его глазах вспыхнуло узнавание, но вот вопроса я не поняла.

– Он спрашивает «кто» и «за что» просил у Вас прощения, – помог мне Сергей.

– В каком смысле? – нахмурилась я, чувствуя неладное.

– Он говорит, что пурпурный гиацинт на языке цветов звучит как «Прости меня. Я сожалею».

Дверь черного джипа распахивается и оттуда выходит улыбающийся Ян. Он протягивает руку и подхватывает узкую ладошку, что бы через секунду её обладательница тоже вышла из машины.

Треск.

И я вспоминаю, как вчера он смотрел на меня, когда понял, что я девушка. С сожалением. С какой-то отстраненной досадой. С виной, что сидела глубоко на дне его глаз. А ещё это: «Если бы ты сказала, этого бы не было».

И дело вовсе не в том, что он считал, что у меня есть «жених». Всё дело в том, что он не стал бы брать на себя такую ответственность. Не когда у него есть невеста, которую он бережёт, как драгоценный камень.

Стремительно деревенеет время. Ладонь выпускает цветы, которые, падая, вязнут в воздухе.

Становится холодно. Не снаружи, нет. Внутри.

«Прости меня. Я сожалею»

Чернота поползла по золотому песку. К ногам. Желая добраться до того, что засело внутри. Горькая, колючая боль. Она разбухла ежом и нарывала, как язва, неспособная зажить.

– Лина?

Тварь лизнула ногу и радостно зашкварчала, когда из глаз брызнули слёзы.

Я больше так не могу. Не с этой мерзостью снаружи… и внутри. Вся моя жизнь была одним сплошным темным пятном. Каждая минута наполнена искусственным счастьем и сжавшейся глубоко внутри болью. И вот, когда один единственный раз счастье показалось настоящим, оно тут же рухнуло к ногам, больно раня своими осколками.

– За что мне это?

– Лина!

Раздаётся гомон испуганных голосов, пока кусок за куском до самого основания рушилось моё «я», которое я почти всю жизнь держала в ежовых рукавицах.

Сердце жалобно сжалось, когда пространство огласил громкий треск. Я открыла глаза и увидела, как всё кругом было объято черными клубами дыма… или тумана?

– Лиа! – глухо рычит чей-то голос.

Но мне всё равно. Мне настолько холодно внутри, что я не чувствую горячих слёз на щеках. Я устала от всего этого. Я уже не хочу заставлять себя жить. Мне надоело.

Надоело.

Эта мысль громко щёлкнула, как старый выключатель. Лопнула стеклом и выпустила наружу что-то чужеродное.

– Лиа! – кричит мужчина, и я отстранённо понимаю, что это Ян.

Разглядеть что-либо уже невозможно. Чернота заполнила всё. Казалось, она забивает даже легкие, но по ощущениям, нас просто накрыло тьмой. На воздух это никак не повлияло.

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул женский очень красивый журчащий голос. – Я думала, ты никогда не сдашься.

Обернувшись, никого не увидела. А впрочем, я вообще ничего не видела.

– Годы, конечно, не столетия, но приятного, я скажу, в этом мало…

– Лиа, прости. Я не успел, – слышу, я надрывный хриплый голос мужчины, который меня не трогал более.

– А кто не успел, тот что? – издевался красивый голос. – Правильно! Опоздал! А «опоздунов» никто не любит, Дар. Даже если они демоны ночи. Правда же, Лиа?

– Лиа? – переспрашиваю, с трудом узнавая свой безжизненный голос.

– Ах, да. Совсем забыла.

Щелчок!

Жуткий рёв в голове заставляет упасть на колени и вжаться лбом в горячую поверхность. Казалось, мой череп просто разрывается пополам. Тысячи крупинок посыпались из песочных часов. Тысячи мельчайших картинок врезались яркими вспышками в глаза. Лица, предметы, искры, слова, ощущения, боль, наслаждение, страх, любовь, тьма, чувство потери… Безжизненный взгляд человека со шрамами. Ребенок, которого никогда не было.

Пальцы вцепились в песок, а горло засаднило под напором собственного крика.

– Минайа!

Ад. Мой личный ад рванул внутри, смешиваясь с двумя действительностями. Одна сплошная непроглядная чернота.

Всегда.

*

Он сидел в постели, вглядываясь в милое личико девушки. Сейчас, когда она спала, оно казалось безмятежным и даже немного счастливым. Такую Лину ему видеть не доводилось, а посему он не мог оторваться от созерцания этого прекрасного создания.

Перевёл взгляд на три веточки гиацинта, что положил на подушку. Тут же поморщился от неприятного ощущения в груди, что полыхнуло чувством отвращения к себе. Он заказал цветы у слуг сразу после звонка Алисы, но сейчас сомневался, стоит ли их оставлять. В любом случае, ему хотелось извиниться. Извиниться, наверное, за многое.

Ему безумно понравилось держать в руках эту девушку. Так сильно, что не хотелось отрываться. Не хотелось уходить. И это желание отдавало правильным ощущением тепла внутри. С Алисой он чувствовал только обязательства, которые сам себе и вбил в голову, почему-то уверив себя, что она именно та.

Ещё раз взглянул на Лину и улыбнулся краешком губ, уже предвкушая их следующую встречу. Поднял руку, и коснулся пальцами бархатной щеки. Хотелось большего. Стиснуть нежное тело в объятиях, коснуться сонных губ… Не удержался и склонившись осторожно поцеловал. Почти невесомо. Преодолев собственные желания и поднявшись с постели, что хранила покой и уют спящей красавицы, он вышел за дверь.

Дорога до аэропорта была долгой, но за это время он успел многое переосмыслить. Вспомнить о том, чего не замечал ввиду своей ослиной натуры. Вспомнил, как вздыбились волосы на загривке, когда впервые услышал её голос. Пожалуй, именно из-за этого он и позволил ей прийти на собеседование. А ещё её взгляд… Бледно-зелёные глаза. Жалкое подобие того малахита, которым она поразила его впервые. Покладистый характер сразу ввёл в заблуждение. Да и вообще, она была совершенно не похожа на себя прежнюю. Ни грамма той поистине ведьмовской натуры, благодаря которой она привязывала к себе всех, кто когда-либо попадался ей на пути.

Он бы и не понял ничего. Альмата постаралась на славу. Как она и обещала, их привязанность почти не ощущалась. Только боль. Та жуткая боль, которую он приписывал Алисе, пока страдала его настоящая жена.

Алису он увидел почти сразу. Яркая, рыжая, хрупкая, она всегда выделялась из толпы. Жадные взгляды арабов просто поедали девушку, на что она совершенно не обращала внимания, мило болтая с собеседником. А вот увидеть рядом с ней Рэйслана было полной неожиданностью.

– Ян! – улыбнулась девушка, увидев его и бросилась обнимать.

Вот только Дараян никак на это не отреагировал. Его большое маленькое счастье осталось нежится в своей постели.

– Что ты здесь делаешь? – обратился он к Рэйсу.

– Сюрприз, – усмехнулся тот в ответ.

– Всё нормально? – Ян никак не мог понять мотивов брата. – Я просто не ожидал тебя здесь увидеть.

– Да вот, узнал, что твоя невеста летит к тебе и решил подсобить, привезя «книгу». Заодно хотел кое-кого увидеть.

У Дараяна даже челюсть свело от внезапно нахлынувшей ревности.

– Лину?

Рэйс цыкнул и сунул руки в карманы брюк, внимательно рассматривая брата.

– Она, да? – усмехнулся он. – Вот чёрт…

– Я чего-то не знаю? – вклинилась, Алиса. – Лина, это которая помогала мне с выбором платья?

Яну хотелось закатить глаза, а ещё приложится лбом об ближайшую стену. Если Альмата внезапно решит вернуть ей память, он не найдёт ни одного способа загладить перед женой свою вину. Заставить жену выбирать платье своей невесте… Если бы он был на её месте, он бы послал сам себя так далеко и надолго, что… Неудивительно, что в конце она на него рявкнула, когда тот навязывал ужин в знак благодарности. Идиот.

– Давайте уже уедем отсюда, – выдохнул он. – Рэйс, ты к водителю. Нам с Алисой нужно поговорить.

Брат только понимающе усмехнулся и кивнул.

– Ян, я тоже хотела с тобой поговорить, – начала Алиса, как только машина тронулись с места. – Понимаешь… – девушка отвела глаза в сторону, будто решалась стоит ей прыгать с обрыва или нет. – Нет, я так не могу. Давай, сначала ты?

Дараян внимательно посмотрел ей в глаза, особо уже не беспокоясь по поводу её переживаний. Было, откровенно говоря, всё равно, закатит ему сейчас Алиса истерику или нет. То, что он искал много лет в этом мире, сейчас нежно сопело в подушку, а больше его ничего не волновало.

Дараян пожал плечами и довольно уверенно произнес:

– Свадьбы не будет.

Алиса широко распахнула свои глаза и уставилась на него, со смесью страха и непонимания.

– Ты знаешь..? – неуверенно спросила девушка.

– Знаю что?

– Я хотела сказать, что не могу выйти за тебя, потому что… Ну, потому что…

– Нашла другого? – помог ей Дар. – Мне это не важно, – он неожиданно тепло ей улыбнулся. – Мы с тобой неплохо провели время вместе. Меня сильно успокаивает тот факт, что настоящей близости между нами не было, и я сохранил твою невинность.

Алиса неожиданно покраснела до корней своих рыжих волос и отвела взгляд в сторону.

– Да, спасибо тебе за это.

Дар видел её смущение насквозь. Перед ним сидела не девушка, а уже женщина. Она ему тоже изменила.

Мысленно усмехнулся, когда они уже подъезжали к порту. Нутро пылало от нетерпения скорее увидеть Лину… Нет, не Лину. Минайю. Жену. Возлюбленную. Свою жизнь.

На яхте Алиса весело щебетала с кем-то по телефону, но когда раздался очередной звонок на её мобильном, девушка побледнела. Осторожно ответила и поморщилась с первой реплики собеседника.

– Где ты? – знакомый голос был достаточно холоден. Ян усмехнулся, подумав о том, что ещё один вопрос решился сам собой, и постарался отвлечься на разговор с Рэйсом, однако не мог не услышать того, что ответила сама Алиса.

– Зачем ты мне звонишь? Забудь этот номер, понял?

– Я спросил, где ты?

– Не твоё дело! – рявкнула девушка.

– Ты мне намеренно на нервы действуешь? – всё тем же ровным тоном спросил Семён. – Какого чёрта ты сбежала?

Алиса, не ответив на вопрос, просто сбросила вызов. Её брови были сдвинуты, а губы сжаты, будто она сдерживала в себе поток грубых слов. Такой Ян её не видел, но всегда знал, что она не такая робкая, какой хотела ему казаться.

Улыбнулся, вспомнив как сдерживается Лина. Фальшивая улыбка. Сначала он не замечал разницы, но позже увидел, что с такой улыбкой её глаза не горят. Энергия подавленных чувств всегда уходила на поддержание этого вежливого оскала…

Весь путь Дараян только и думал о ней, едва ли вникая в то, что рассказывал Рэйслан.

– У тебя впервые глаза горят, – заметил Рэйс. – Я очень рад за тебя.

Именно этому Дар и улыбался, выходя из машины и подавая руку не в меру задумчивой Алисе. Вот только улыбка эта в один миг померкла, когда он загривком почувствовал звенящее напряжение в воздухе, будто кто-то подбросил в воздух тысячи поющих осколков. Обернулся и сердце его оборвало ритм.

Она стояла, опустив взгляд в пол. У ног застыл упавший букет, а к ногам ползла чернота. Он видел это там. Когда она скрыла их с Раем видоизменённым заклинанием абсолютного щита.

– Лина? Лина!

Но девушка не отреагировала, и он бросился к ней, наблюдая за тем, как кокон мглы стремительно скрывает её тело внутри.

– Лиа!

Сергей и Махмед испугано рванули в дом, Алиса и Рэйс остались позади, а когда он достиг той самой тьмы, то понял, что не может подойти ближе. Тьма была барьером, который невозможно было преодолеть.

– Лиа! – кричал он от отчаяния.

Но она не отвечала, и от этого его сердце рвалось на части. От страха, от горечи и… от страха.

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул знакомый голос. Дар метнул взгляд влево и увидел темноволосую женщину с чёрными глазами. – Я думала, ты никогда не сдашься, – посмотрела она на кокон. – Годы, конечно, не столетия, но приятного, я скажу, в этом мало…

И он понял, кто это… Всё понял. Альмата собственной персоной стояла перед ним и довольно улыбалась.

– Лиа, прости. Я не успел.

– А кто не успел, тот что? Правильно! Опоздал! А «опоздунов» никто не любит, Дар. Даже если они демоны ночи. Правда же, Лиа?

– Лиа? – доносится от кокона безжизненным голосом.

Дар дёрнулся к ней, но тут же был остановлен черной непроглядной преградой.

– Ах, да. Совсем забыла, – усмехнулась богиня и громко щелкнула пальцами.

Он захотел разорвать эту суку, когда из тьмы раздался крик жены полный боли и отчаяния. Содрать с неё эту весёлость и оставить танцевать на её же костях. Рванул к стерве, но Альмата лишь усмехнулась в ответ, когда демон ночи повяз в её черноте.

– Ты обещала! – рявкнул он.

– Обещала не призывать больше, если найдёшь. И я выполню это обещание, – ответила самодовольно богиня. – Без тебя девушку до этого состояния довести было невозможно. А сейчас эта хрупкая душа расколется, и я заберу свою частицу. Это единственное, что мне нужно.

Она посмотрела в его глаза, полные ярости, ненависти, отчаяния и решила возместить ущерб. Всё же демон помог ей.

– Я снимаю со Сворлов проклятие, а с тебя привязку к ведьме. Отныне ты свободен.

У Дара что-то взбухло внутри, хлюпнуло и провалилось, утаскивая за собой и боль жены, которая уже давно стала частью его самого. Рванул к тысячелетней ведьме снова, но опять не вышло прорваться через клубы её магии.

Рык полный боли, пронесся над их головами. Тьма вокруг Лии сжалась до горошины вместе с ней, и тут же рванула наружу, накрывая пространство пологом душной черноты.

– Что за..? – удивилась богиня. – Как ты это..?

А Дар ощутил в себе работу всех шести источников магии. А ещё посмотрел на жену, чей взгляд полыхал такой ненавистью, что у демона попросту пропал дар речи.

***

Впервые это чувство возникло очень давно. Ты будто смотришь в бездну, пытаясь разглядеть её дно, но всё безрезультатно, и ты не знаешь, есть оно там или нет. Только странное ощущение томится в груди. Словно сомнения, страхи, надежда и вера собрались в один комок, пытаясь превалировать друг над другом. И вот так, не веря самой себе, не веря бездне, ты пытаешься понять: стоит ли прыгать?

Нет – значит остаться у этой самой точки, да – значит прыгнуть в неизвестность, третьего попросту не дано. Вот только… Ты можешь стоять здесь вечно, но рано или поздно всё равно решишься на шаг в пустоту.

Это чувство сидит глубоко в чертогах души, и касается тёмной стороны нашего существа. Тьма – мать всего. Из тьмы вышло всё, чем может похвастаться любой из тысячи миров. И да, тьма есть в каждом из нас. В ком-то больше, в ком-то меньше. И эти величины играют огромную роль для таких, как Альмата.

Я нужна была ей с момента своего становления на круг перерождения. Сотканная из тьмы, я могла уместить в себе столько, сколько могло потребоваться ей для возврата этой частицы. И да… моя жизнь в её планы не входила. После раскола душа не может существовать. Это было целенаправленное уничтожение.

Когда Альмата вернула мне память, она вернула её всю. С самой первой жизни в родном мире, где автомобили ездят с помощью магии, а школы преподают ведическую науку. Я помню себя и маленькой девочкой, дёргающей брата за ворот рубашки. Помню и девушкой, у которой было три сестры и отсутствовала магия. Помню войну, что настигла нас неожиданно. Даже чувство горечи утраты. Помню первую встречу с ним, когда душа умчалась в пятки от страха… погоню. Помню, как прокляла нас… А ещё я помню саму тьму. Тёплое родное ощущение, которое ни капли не похоже на то, что сопровождало меня на протяжении всей жизни в теле Лины. Сейчас я знаю в чём дело. Там я сама была тьмой. Душой без тела. И тепло это было моё. Собственное.

А когда я умерла с частицей богини, я её поглотила, став вместилищем чужой магии. Может Тьма и способна управлять рождением душ, но отнять то, что «принадлежит» ей, она не смогла. И не сможет, пока я сама не отдам.

Стоит ли говорить, что, поняв, что всё это время делала со мной Альмата, я разозлилась?

Не благодаря ей я обрела своего демона ночи. Благодаря ей он потратил много лет на мои поиски. Благодаря ей я потеряла ребенка, в зарождение которого даже не успела поверить. Благодаря ей я страдала всю эту жизнь. Чтобы что? Чтобы вернуть ей проклятую частицу тьмы!

А уж снятие нашей привязки и вовсе стало последней каплей.

Хочет её? Ну так пусть получит! Сполна!

От отчаяния и боли не осталось и следа. Всё наполнилось всепоглощающей ненавистью к той, кто несомненно был виновен во всех бедах.

Всё, что мне нужно было с самого начала существования в новом теле – это принять себя. Принять такой, какая я есть. Принять тьму своей души. Вот только под влиянием амагичного мира, где всё ненормальное считается отклонением и патологией, сделать это крайне непросто, и Альмата знала об этом. Но сейчас, когда я понимаю, каково чувствовать в себе силу…

Я глубоко вдохнула и вобрала в себя всю тьму, что кружила вокруг. Из горла вырвался крик боли, увеличивая страшную эмоцию, преобразуя её в более масштабную форму. Абсолютную форму тьмы. Чувство переполненности не в теле, в душе. Кажется, ещё немного, и я просто взорвусь, но… мы единое целое. Изначально. С момента перерождения ощущала это. Просто нужно было принять, не боясь сойти с ума.

Чернота вокруг сжалась до звона костей, но тут же рванула наружу вместе с мыслью о том, что богиня Тьмы никогда не была богиней… Просто такая же душа, достигшая пика, но павшая на становлении божеством. Бракованный бриллиант, треснувший по грани доброты и всепрощения, осколок которой каким-то неведомым чудом достался мне.

Когда тьма расползлась до самого горизонта, я наконец увидела её. Удивлённая. Встревоженная. Напуганная.

– Что за..? Как ты это..?

– Не зная всех основ своего существования, пытаться управлять другими? Глупо, Альма, не находишь? – усмехнулась я, глядя в её кобальтовые глаза. Ненависть во мне кипела, ища выхода, но я сдерживалась.

– Я стала такой, когда у вселенной на тебя ещё планов не было! – рявкнула она.

– Это не давало тебе никаких прав на распоряжение чужими душами.

Псевдобогиня насмешливо сощурилась.

– Тебе-то откуда это знать? Когда я развеяла свою оболочку здесь был только Альгат. Кто мог дать мне такие права, Лиа? Ты всего лишь никчемная душонка, способная удержать мою магию в себе. Только и всего!

Альмата не знала, что всё это время находилась между уровнями. Наша вселенная, как слоёный торт, где начинка – это уровень, а тесто – дверь. Альмата и её спутник застряли здесь, не имея возможности выбраться. Они уже не души, но еще не посвященные во власть высшей силы.

– Действительно, – продолжала желчно насмехаться я. – Откуда же мне это знать? Может всё дело в том, что я стою перед тобой целая и невредимая?

Несколько секунд, пока псевдобогиня осознавала масштабы своей личной катастрофы, я смотрела на демона ночи, что не мог отвести от меня взгляда. И молчала, видя непонимание в его глазах. Тоски внутри больше не было, но я чётко знала, что наши души неразрывны и без заклинаний. Он мой демон, пусть я сейчас и не его ведьма.

Сейчас его больше ничего не держало рядом со мной, но всё ещё что-то тлело в глубине яркой, как очаг костра в ночи, демонической души.

– Прости меня, – произносит беззвучно.

Я знаю за что. За то, что не нашел, не увидел, не понял.

И я улыбаюсь в ответ, как улыбнулась бы оступившемуся ребёнку. Я не виню его, ведь он, как и я был частью чужой игры.

Почему-то сердце замёрзло, будто скованное льдами Антарктиды. Оно не стучит, как сумасшедшее, да и вообще не бьётся.

– Это не твоя вина, Дар. Это изначально план Альматы, который достиг своей цели.

– Ты должна была исчезнуть! – кричит черноволосая, которую я когда-то считала богиней тьмы и матерью всего сущего. – Ты должна была выпустить частицу.

Я улыбаюсь и перевожу на неё взгляд. В моей руке мягко пульсирует адамант, но я не тороплюсь его демонстрировать. Ещё чуть-чуть хочется посмотреть на демона. Запомнить его тревожный взгляд и блеск синих, как космос глаз. Вот только что-то в нём меняется. Он неожиданно резко напрягается и хмурится, будто готовится к схватке.

– Я всё равно тебя уничтожу! – шипит Альмата, вскидывая руки.

Заклубились пары чёрной магии. Завьюжили горячие ветра, подхватывая острые песчинки. Но на моём лице продолжает играть улыбка, а взгляд снова возвращается к демону.

– В следующий раз я обязательно признаю тебя.

– Следующего раза не будет, дорогая! – рычит демон и взмахивает рукой, чтобы через долю секунды пропасть в красной вспышке света.

Альмата ударила своей магией так сильно, что пошатнулся стоящий позади дом шейха, скрытый во тьме. Гулко зашатались стены в песчаном саду, затрещали камни, зашелестел песок.

Я перевела взгляд на ведьму и первое, что увидела – потрясённый до глубины её тёмной души взгляд, а через секунду удар демона прямо в это самое лицо, что просто не успело до́лжно среагировать.

Импульсы магии один за другим посыпались на псевдобогиню, но та с достоинством отбивалась первые пятнадцать секунд, а после умело надела на демона путы, от которых он уже не мог избавится за счёт своей магии.

Улыбаюсь немного взбешенно. Расправа над Даром мне определённо не нравится, пусть он и не самый лучший муж в мире. Но всё-таки мой. Родной.

Альмата легким движением руки поправляет растрепавшиеся тёмные волосы и оборачивается на меня. Протягивает руку, растопырив пальцы, увенчанные острыми чёрными ноготками и выпускает очередную порцию своей «богической» магии. Тёмные стрелы стремительно мчаться ко мне, чтобы пронзить сердце, но прошивают моё тело насквозь. И я снова вижу этот потрясённый взгляд. Продолжаю улыбаться.