Текст книги "Проклятые души (СИ)"

Автор книги: Майарана Мистеру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Тебе меня не достать. Всё, что ты можешь – это смирится с собственным проигрышем, потому что я тебя обошла, – поднимаю руку и раскрываю ладонь, в которой находится адамант моей собственной жизни.

– Нет! – выдыхает перепугано недобогиня.

Но я не реагирую… Продолжаю смотреть на черноволосую красотку, которая наконец осознала масштаб проблемы. В моей руке находился самый настоящий бриллиант души, который я назвала адамантом. Он пульсирует яркими красками, а в центре держит чужой осколок. Чёрный кусочек некогда треснувшего бриллианта Альматы, что был поглощен мной.

Когда-то профессор Дигер сказал, что душа изначально имеет форму негранёного алмаза, который с каждой новой жизнью может оттачиваться до бриллианта, чтобы стать частицей Бога или самим божеством. Профессор не знал, что бриллианты душ могут трескаться. Но это правда. Они слишком хрупкие. Душа сотканная из тьмы или света, может сколь угодно долго идти к своей истинной цели, но любой проступок, который посеет сомнения или тяжким грузом ляжет на плечи, даст трещину. Тонкую, крохотную, незаметную. Такую не залатать ничем. Трещинка за трещинкой… а в какой-то момент он рассыпается на несколько осколков, с которыми невозможно что-то сделать. Это бракованный бриллиант, застрявший между слоями торта со вкусной начинкой.

Такие бриллианты можно уничтожить либо на этапе формирования тем же методом, которым пыталась расправится со мной Альмата, либо… поглотить. Вот только Альмата не знала, что на своём жизненном пути я не приобрела ни одной трещинки на гранях своего адаманта. Добиться раскола моей души внутренней дисгармонией было очень трудно, почти невозможно.

Другое дело Альмата…

– Ты не сможешь… – неуверенно произнесла она. – Это невозможно…

– После всего что ты со мной сделала? – усмехнулась я, едва сдерживаясь, чтобы не применить силу. – Ты правда думаешь, что я оставлю тебе хоть один шанс?

– Глупая душа. Чтобы уничтожить меня тебе нужно уничтожить и свой камень! – прорычала она. – Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять это!

Улыбаюсь, чувствуя, как деревенеют мышцы от нетерпения. Вся сила только и жаждет этого момента.

– Правда, что ли? А я думала, что это за камушек такой странный… так и хочется проверить на прочность.

– Нет! – рычит демон. – Минайа, не надо. Прошу тебя…

Его голос, как, наверное, и взгляд, полон мольбы, но я не смотрю и не слушаю, потому что боюсь передумать. – Милая… – он видит решимость в моих глазах и рычит раненым зверем. – НЕ СМЕЙ ЭТОГО ПОВТОРЯТЬ!

Я посмотрела на Дара и произнесла уже сказанное однажды:

– Я люблю тебя, – улыбнулась ободряюще. – Просто помни это. В каком бы теле я не находилась, я непременно в тебя влюблюсь.

Демон рванул путы, с глухим рыком. На дне синих глаз полыхало пламя, которое рвалось наружу.

– Я уничтожу здесь всё, слышишь? Камня на камне не оставлю!

Улыбаюсь вновь.

– Дерзай, любовь моя. Ты свободный демон, а посему волен делать всё, что тебе в голову взбредёт, – и добавила тихо: – В этом мире точно.

– Одумайся! – рычит псевдобогиня. – Никакого перерождения не будет. Уничтожишь бриллиант, фактически, уничтожишь собственную душу!

У меня просто нет выбора. Таких, как Альмата нужно устранять, иначе они не дадут нам жизни. Даже ценой собственного существования. Да и теплится во мне надежда, что высшие силы не оставят мой поступок без внимания. В конце концов, кто-то же создавал нас…

Я прикрываю на миг глаза и отпускаю ураган, что держится внутри на честном слове. Адамант очень быстро обретает в моих руках черты большого пульсара, что крутится, как волчок на одном месте. Порывы ветра взметают волосы и хлещут ими по лицу. В воздухе вместе с напряжением возрастает неприятное гудение, будто кто-то включил фен на полную мощность и приставил его к фонящему микрофону.

Альмата мгновенно бросилась ко мне, позабыв, что моей материальной оболочки больше нет, а делать что-либо на таком уровне бессмысленно. Всё равно, что пытаться поймать призрака.

– Ты пожалеешь! – рычит псевдобогиня и поворачивается к Дараяну, вскидывая руки.

Её действия и мотивы более, чем ясны, а потому я спешу сжать взбухший пульсар и выпустить горький импульс магии, что запустил страшный механизм.

Тело Альматы искривилось, приобретая черты поплывшей картинки. Искаженные руки утянуло в пульсар, когда женский голос пронзительно взвыл. Её оболочка частица за частицей растворялась в пульсаре, обнажая осколки чёрного бриллианта, пульсирующие ядовитой тьмой.

Может когда-то Альмата и старалась изобразить богиню, но со временем эти старания сошли на нет. Для неё все миры были игрушками, которые помогали скоротать время, все души марионетками, а она сама всевышним, хотя по сути являлась лишь сломанной душой, застрявшей здесь на века.

Я с сожалением посмотрела на чёрные осколки и протянула к ним руку. Времени у меня было ровно столько, сколько действовало заклинание, пока преобразовывался мой адамант внутри пульсара. Взяла их в руки и сунула в сияющий шар, готовясь покинуть материальный мир.

– Прости меня, – слышу убитое.

Хотелось обернутся, как-то утешить своего демона, но боялась дать ложную надежду.

– Не ищи меня, любовь моя. Не трать понапрасну сил и времени. Я, вероятно, уже не вернусь.

– Стой! Может ещё можно что-то…

Но я впрыскиваю в пульсар последний пучок импульсов, который тонет во встречном взрыве. Мой адамант разлетелся на тысячи микрочастичек, вместе с бриллиантом Альматы.

Последнее, что я видела – это нереальную красоту света собственной души. Красоту, за которую действительно стоит отдать все свои жизни.

ЭПИЛОГ

Размышляя над жизнями людей и их душами, никто ещё не приходил к однозначному выводу. Невозможно понять то, что не можешь потрогать, увидеть, изучить. Невозможно представить, как именно выглядит душа, к чему она стремится. Невозможно увидеть её жизненный путь и прожитое время. Никто не знает, откуда душа приходит и куда уходит. Никто не ответит, где её искать…

Дараян хоть и видел, становление души любимой на новый уровень, но не мог дать объяснения произошедшему. Как такое получилось? Почему произошло именно с ней? Множество горьких мыслей и тяжелых вопросов на протяжении долгих лет, но ответа как не было, так и нет.

Время неумолимо стирало воспоминания. Черты её лица утратили чёткость, а взгляд былую яркость. Чувства не угасли только потому, что он бережно лелеял их в душе, доставая из глубин памяти только, когда оставался наедине с собой.

Было трудно жить. Трудно, потому что ничто в мире больше не держало демона ночи. Где-то скитались древние фолианты с печатью его призыва, но… В мире сворлов, избавившихся от проклятья, не было ни одной ведьмы, что смогла бы призвать его. Он знал это, потому что искал, вопреки её просьбе. Вёл учёт каждой ученицы ведической школы. Отслеживал дар через детских лекарей. Только всё это бестолку. Уже долгие годы ничего не происходило.

В окна пробивался лишь тусклый свет звёзд и легкий ветер. Дараян сидел за огромным столом в зале собраний, где не было никого, кто видел бы эту грустную задумчивость на его лице. Он бездумно барабанил пальцами по гладкой поверхности, раз, за разом пытаясь вызвать в памяти её побледневший с годами образ.

– Я устал, Минайа. Я скучаю…

***

– Слушайте, я не уверена, что это хорошая идея, – с сомнением смотрю на творение рук своих сестёр. – Может мне и не надо это вовсе? Ну, сами посудите, мой дар настолько слаб, что и смысла в этом ритуале нет.

– Вот именно! – возмущается младшая. – В нашей семье ты, как белая ворона. Нам неудобно отвечать на вопросы, которые задают одноклассники.

– Ш-ш-ш! – шикнула на неё старшая, и повернулась ко мне, поставив свечу на край пентаграммы. – Говорят, инициация усиливает дар ведьмы. Не знаю, насколько, это, правда, но что тебе стоит попробовать?

– А зачем мне? – недоумеваю я. – Через неделю я поступаю в военную академию. Мне ваша магия, как кость поперёк горла встанет.

– А ты представь, что попадёшь в «ВойАку» с магподготовкой! Это же такой престиж! – закатила глаза средняя.

Ага. Престиж сквозь, кровь пот и слёзы. Единственное, чем может похвастаться «ВойАка», так это преподавательским составом, а ещё точнее сворлами, которые два раза в год проводят двухнедельные учения в полях. Помню я, как пятеро дядек в страшных балахонах, гоняли по полям магически одарённых детишек до физического изнеможения и магического истощения. Ну их…

– Спасибо, я обойдусь.

– Ну уж нет! – сунула мне в руки потрепанный фолиант младшенькая. – Открывай!

– Где?.. – палец неожиданно пронзило острой болью, и книга просто рухнула на пол, ударившись корешком об пол, и раскрывшись где-то в середине.

С сомнением посмотрела на капающую, прямо на пентаграмму кровь.

Блин! Ещё и сорочку заляпала. Вот ведьмы! Никогда ничего хорошего не происходит с их появлением!

– Отлично. Вот где открылось там и читай, – напутствовала старшая. – А мы пойдём.

– Э, куда? А кто этот бардак убирать будет?! – возмутилась я, указывая рукой на свечи, потекший с них воск и рисунок белым мелом на тёмном полу.

– Мы, но не сегодня! – младшая довольно фыркнула, высунула острый язычок и скрылась за дверью.

Вот… гадины.

Я подняла раскрытую книгу с пола, а увидев строки, нахмурилась. Было в них что-то знакомое, отчего, странным образом дрогнуло сердце.

Я особо не нуждаюсь в силах, но вот моя семья чувствует себя не в своей тарелке, когда им задают вопросы на мой счёт, мол, как в древнем роду мог родиться такой урод, в котором даже лекари дара не признают?

Ну вот… как-то родился.

К слову сказать, я отличалась от них не только отсутствием дара, но и цветом волос, глаз и кожи. Они все тёмненькие, а я, как бельмо на глазу. Рыжая, зеленоглазая и бледная. Бывает папа смотрит на маму с подозрением… Смотрит и молчит.

Разве толика силы как-то повлияет на это?

В принципе, для меня ничего не изменится. Я просто хочу, чтобы всё у всех было хорошо, а родители чувствовали себя спокойно. Подумаешь, какая-то там инициация. Что мне сделается-то?

Усмехнулась и откинула назад прядь рыжих волос.

Вдохнула.

Пойду за тобой, не вознеся молитву Тьме.

В чужие миры войду,

Оголю душу в огне,

И тебя призову.

В ночи демон рождённый,

Явись мне.

Распущенные волосы взметнулись вверх, будто подхваченные вязким воздухом. Пентаграмма засветилась мягким красным светом и нагрелась так, что едва ли можно было находиться рядом, с моими-то босыми ногами. В груди разлилось мягкое уютное тепло, а уже через секунду яркая, кровавая вспышка отшвырнула меня в стену.

Воздух со свистом выбило из груди, а боль разлилась по всей спине, вынуждая меня, свернуться на полу в позе эмбриона.

Отдышавшись, буквально две секунды, я со злостью бросила взгляд на пентаграмму и просто подпрыгнула в испуге, позабыв про боль и неудобства.

Он стоял посреди ритуального круга. Босой, в брюках и в наполовину расстегнутой, черной рубашке. Мощный. Его коротко стриженные, смоляные волосы блестели в мягком сиянии пентаграммы, синие глаза выражали одно огромное и необъятное потрясение. Казалось, демон не дышал, не моргал и вовсе боялся пошевелиться.

– Я… – растерялась я. – Я по поводу инициации.

Самое странное во всей этой ситуации, было возникшее необъяснимое ощущение счастья и окрылённости. Будто всю свою жизнь я ждала этого мгновения.

Демон очень медленно выдохнул, по-прежнему не моргая. Его руки сжались в кулаки, а сам он сделал шаг, затем ещё один… и ещё.

Я вжалась в стену, но как завороженная следила за ним, пока он не приблизился. Поднял руку и осторожно коснулся пальцем, увенчанным чёрным когтём, моей щеки. Его глаза буквально впивались в каждую чёрточку на моём лице.

– Такая, как прежде, – выдохнул он, и медленно склонился, заглядывая в глаза, как в душу.

Мягкое касание к губам, разорвало моё нутро на миллиарды искорок, бабочками, вспорхнувшими ввысь. Сердце бешено застучало в груди, а ноги подкосились.

– Минайа… – шепчет демон в мои губы. – Моя истинная возлюбленная. Жена. Половина моей души…

А я задыхаюсь от странного счастья, потому что понимаю, что каждое слово, произнесённое им – правда.

Всхлип тонет в новом поцелуе, разум заволакивает каким-то турмалиновым дурманом, а под закрытыми веками его образ. Тепло в груди перерастает во что-то большее. Во что-то, чему нет определения в моём разуме, а затем одна за другой сыплются песчинки… частичками старых воспоминаний.

– Мой Дар, – шепчу я, запрокидывая голову.

Сжимает в объятиях. Вдавливает в себя, будто пытается спрятать и ведёт губами по шее, оставляя влажный след. Жадно хватаю ртом воздух, запускаю пальцы в чёрные, как смоль волосы. Внизу живота разливается знакомый жар, и я улыбаюсь.

Остановился на миг, заглядывая в глаза. Прищурился, обозначая лучики вокруг глаз, которых не было прежде. Должно быть, часто так делает.

– Снова девственна?

Киваю в ответ. Но на этот раз улыбаюсь насмешливо. Меня это не пугает.

– В моих жизнях просто не может быть других мужчин.

– Как и в моей других женщин, любовь моя.

Улыбается. Подхватывает на руки, чтобы шагнуть в красную вспышку портала, но уже через секунду уложить на прохладные чёрные простыни.

– Добро пожаловать домой, минайа.

Я не успеваю ничего рассмотреть в полумраке, потому что в следующее мгновения меня укутывают в жаркую нежность, от которой перехватывает дыхание. Его руки жадно скользят по телу, рот сминает мои губы, а острые когти примеряются к рубашке любимого фасона.

– Хочу тебя… – шепчет хрипло в мои губы.

Тут же слышу треск ткани. Холодок по коже. Он разрывает поцелуй, и жадно обхватывает губами острые навершия груди.

Стон.

Огненная стрела наслаждения прошивает до дна, когда его горячая плоть касается меня между ног. Пальцы сминают его волосы, и я выгибаюсь под ним с грацией кошки.

– Давай же… – молю я. – Прошу, не томи.

Дараян поднимается надо мной и смотрит прямо в глаза.

– Я, демон ночи из семи миров, обещаю посвятить себя той, что призвала меня, – начал произносить он ритуальные слова. – Клянёшься ли ты, сумеречная ведьма, оставаться мне принадлежащей до последнего вздоха? Хранить верность души и тела?

Взамен я подарю тебе силу, что будет служить тебе верой и правдой на всех сторонах света.

Согласна ли ты принять мой дар в обмен на нерушимый союз загранья миров?

– Да, – отвечаю нетерпеливо.

Каждая клетка наливается жадным ожиданием прыжка в очаг наслаждения. Он осторожно прижимается ко мне, опираясь только на одну руку, второй аккуратно обхватывает грудь, а сам закусывает кожу на шее.

Доля секунды, и перед моими глазами взрывается вселенная. Грудь обожгло твёрдым пламенем, что спиралью ввинчивалось внутрь, шею пронзило резкой болью. В нос ударил запах крови, а внизу живота разорвалась преграда, в этот раз, не причинившая боли.

Я только дёрнулась в объятиях демона, что сжимал меня мёртвой хваткой. Ощущения были странными. Боль была, но она принесла горячее, на грани безумного танца, удовольствие. Дар не шевелился, позволяя привыкнуть к нему, но в это время, во мне вместо крови текла лава. Я хотела, чтобы он не останавливался. Хотела, чтобы продолжил прямо сейчас, как есть.

– Продолжай, – шепчу, едва сдерживая стон. – Пожалуйста, продолжай.

Дараян двинулся во мне, даря неописуемое наслаждение из смеси боли и удовольствия. С губ сорвался громкий сумасшедший стон, и демон, наконец, понял, чего именно я хочу. Каждое его движение отзывалось во мне особенной мелодией. Медленно, но властно и жадно. Достигая пика. Возносясь на самую вершину удовольствия.

Он заполнял меня всю, от души до разума. Он был моим настолько, что я чувствовала его под своей кожей.

Мой.

Взрыв наслаждения с громким стоном. Жадный поцелуй с привкусом металла на языке. Его руки, сжимающие моё тело. Его плоть внутри.

– Подари мне сына, – шепчу я. – Я хочу частицу нас в новом теле.

Дар улыбается и, глядя в глаза, прижимается к моему лбу.

– Я бы предпочёл дочь. Маленькую копию тебя, с такими же изумительными глазами, в которых отражается огромное небо.

Улыбаюсь в ответ.

Я достигла счастья.

Моё счастье в нём. В бриллианте его души.