Текст книги "Проклятые души (СИ)"
Автор книги: Майарана Мистеру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
В общем, до конца первого акта я сидела, как на иголках. Даже взмокла от напряжения, что не укрылось от Сёмы, и когда мы вышли на антракт он задал вопрос, на который мне пришлось солгать.
– Ты как?
– Нормально.
Но он не поверил. Оценивающе взглянул, прищурив взгляд и подметил детали, которые уже легко мог различить среди других признаков. Подрагивающие пальцы, закусывание нижней губы, глубокое неровное дыхание и вспотевший лоб.
– Почему не сказала? Давай уйдём. Я не хочу, чтобы тебя из театра забирала скорая.
– Это не то, – смущенно поясняю я, желая провалится сквозь землю. – У меня нет приступа, просто… – кажется, в данную минуту, я покраснела, как рак. – Просто это опять побочка от азенапина.
Брови студента-психотерапевта взлетели вверх, но он не отрывал от меня взгляда.
– Прямо сейчас? – и тут включился научный интерес. – Что или кто послужил тому виной? Обстановка? Приглушенный свет? Спектакль? Что, Лин, может запахи какие?
Мне хотелось ему треснуть, потому что за его спиной стояла пара, которая прекрасно слышит весь разговор, и то, что он говорит достаточно тихо, ситуацию вовсе не спасает. Я медленно приобретаю просто-таки багряный оттенок кожи.
– Сём…
– Нет, Психопаточка! Сексуальное возбуждение после приёма препарата, да ещё и в относительно спокойной обстановке – это нонсенс. Я должен это…
– Семён! – прошипела я. – Давай уйдём. Сейчас.
– Ладно, но ты это. Не срывайся на мне.
Посмотрела поверх его плеча и наткнулась на пронизывающий взгляд синих очей. Замерла на секунду, когда дыхание снова сбилось. Сглотнула.
– Лина Алексеевна, могу я переговорить с вами наедине? – только я хотела ответить, что мне некогда, не хочу, не могу, не буду, хватая своего охреневшего в корень психотерапевта, как он продолжил. – Это в Ваших же интересах.
Он смотрел на меня чуть насмешливым взглядом, и мне сразу стало понятно, что угрожает. Или только собирается угрожать?
– А вы кто? – очнулся Сёма, разворачиваясь к Яну.
Я же взглянула наконец на девушку, которая тихо стояла подле своего спутника и смотрела на нас с толикой любопытства.
Светло-рыжие локоны мягкими волнами спускаются по плечам. Красивые глаза цвета малахита чуть мерцают в ярком освещении, алые пухлые губы легко улыбаются. Девушка очень красива и изящна. На ней бархатное платье винного цвета, открывающее такие же бархатные плечи.
Роскошная.
Вот что приходит на ум, когда смотришь на эту роковую красотку.
– Я начальник вашей спутницы. И, если вы позволите, нам нужно обсудить один рабочий момент.
Сёма посмотрел на меня вопросительно, желая убедится в правдивости его слов, и мне пришлось кивнуть, несмотря на почти звериное желание сбежать отсюда. Пришлось, потому что кое-кто мог в любой момент сдать нас полиции.
Отпустив локоть студента, я кивнула бывшему шефу, выражая готовность следовать за ним. Он же, поцеловав руку своей спутницы и нежным голосом попросив прощения за отлучку, предложил свой локоть мне. А мне было настолько… плохо, что я не осмелилась прикоснуться к источнику своей беды, просто проигнорировав этот жест. Не дай Бог, он ещё заподозрит чего.
Мы пошли в сторону коридора, где Ян открыл дверь небольшого помещения, в котором не было особо ценных вещей. Кресла у стены, круглый стол в центре, цветочки на подоконнике, прикрытые светлой занавеской.
Мужчина впустил меня вперёд, после чего закрыл дверь на замок, чем вызвал недоумение на моём лице.
– На случай, если кто-то захочет помешать нашему разговору, – пояснил он ровным голосом. Не таким, какой звучал для его рыжей спутницы.
– Что Вам нужно? – перешла сразу к делу я.
Синие глаза недовольно сверкнули, да и только. Их обладатель не переменился в лице.
– Во-первых, я хотел перед Вами извиниться за то, что произошло в моём кабинете, Лина Алексеевна. Я не знаю, что на меня нашло, и я не должен был так набрасываться на Вас.
А я пошла удушливой волной, вспомнив пропасть за спиной, его руки на своей талии и бёдра, вжатые в мои с такой силой, что ощущалось не только его напряжение, но и силу желания.
Внизу живота разгорелся настоящий пожар, а пальцы вновь задрожали и я, вскинув их к лицу отвернулась от собеседника.
– Я об этом уже забыла. Простите, я немного не в себе.
– Вам плохо? – я не услышала шагов, но прекрасно ощутила, что мужчина оказался очень близко.
По спине поползли мурашки. Моя жажда до его прикосновений увеличилась стократно. Казалось вот-вот и его губы дотронутся до моей шеи, спрятанной под тканью платья, а узловатые пальцы скользнут по плечам, но я понимала, что это только бред моей воспалённой фантазии. Чертов азенапин!
– Лина? – он трогает меня за плечо раньше, чем я успеваю ответить.
Кожа мгновенно покрывается мурашками, а с губ срывается тихий стон, рожденный от сладкого ощущения, стянувшего грудь.
Резкий рывок и моё лицо пристально изучают. Синие глаза со всполохами грозы на дне смотрят расширенными зрачками. Удивленно.
– Вы вся красная, – констатирует он. – Взмокли и дышите, будто у Вас лихорадка.
– У меня нет лихорадки, – я позволяю себе ещё миг смотреть в его глаза, ещё один раз ощутить его странный запах и отвожу взгляд. – Простите, мне действительно плохо. Нужно на воздух.
Делаю шаг, пытаясь обойти его по дуге, но запястье стискивает сильная ладонь. От этого прикосновения к ничем не защищенной коже прошило электричеством, как если бы я схватилась за оголенные высоковольтные провода. Вскинула взгляд на бывшего шефа и увидела потрясение, застывшее на лице.
– Простите, – выдохнул, совершенно не торопясь отпустить мою руку Ян.
Мне кажется, от воздуха, что витал в наших энергетических полях, можно питать целый город. Настолько он был наэлектризован.
– Ваш спутник говорил о сексуальном возбуждении. Он это состояние имел ввиду?
Я, и без того красная, кажется краснею ещё больше.
– Отпустите, – не требую, как хотела, а молю, потому что уже готова наброситься на него, растоптав свою гордость. – Просто отпустите. Пожалуйста.
На его лице, между красивыми смоляными бровями, появляется хмурая складка, которую хотелось зацеловать, лишь бы она разгладилась, и это было плохо. Но хуже всего было то, что он не отпускал мою руку, несмотря на все мои усилия её вырвать.
– Выйдите в понедельник на работу.
Приказ! Угроза! Требование! Но никак не просьба, на которую можно ответить отрицательно.
– Я не могу, – отвожу взгляд.
– Это не просьба, Лина. Вы подходите мне, как сотрудница. Ваша работа меня более, чем устраивает. Поэтому в понедельник в девять утра я надеюсь увидеть Вас на своём рабочем месте.
Вскидываю взгляд, и несмотря на всё мое желание казаться возмущенной или злой, выходит это жалко.
– Если не приду?
Усмешка. Чуть горьковатая, затаившаяся в уголке твёрдых, как гранит губ. Манящих губ.
– Вы знаете, что будет.
Он плавно выпустил моё запястье, мимолетно скользнув по нему пальцами, и я просто сорвалась с места, чтобы скрыться с глаз долой и от этого странного ощущения, будто только что мне удалось вырваться из лап хищника.
Я промчалась по холлу, даже не окликая Сёмку. Нужно на воздух. Очень срочно нужно на воздух, чтобы избавиться от этого опаляющего всё нутро жара.
Громкий стук сердца звучит в такт каблукам. Толкаю дверь и вырываюсь на улицу, где не могу надышаться прохладой вечернего воздуха. Безумно хочется двигаться. Постоянно. Всё время. Даже возникает дурная мысль снять туфли и помчаться босиком по каменной кладке тротуаров. Дурная, почти исполненная дрогнувшей рукой, которая потянулась вниз, но была перехвачена на полпути.
– А ну стой! – прошипел знакомый голос, чей обладатель резко рванул мою руку на себя. – Сюда! Я её поймал!
– Данил?
Во все глаза смотрю на своего бывшего коллегу и не понимаю, что происходит. До той поры, пока к нам не поспевают двое мужчин в полицейской форме.
– Вы задержаны, гражданка.
– За что? – смотрю на Болдышева, и пронзает меня смутная догадка. – Ты что сделал?
– Я всего лишь хотел вернуть дорогие билеты в театр, которые ты украла!
И, если секунду назад я была удивлена, то сейчас по губам скользнула насмешка. Насмехалась я сама над собой. Это был, пожалуй, самый ужасный день в моей жизни. Мало того, что я сама себя на протяжении всего дня мучила, так мне выпала честь сидеть рядом с возбудителем на протяжении получаса и мучиться невозможностью к нему притронуться, а теперь ещё и это. Я даже не знаю, как доказать свою невиновность. Свидетель этого подарка был один, но он скорее подтвердит обратное и позволит себе исполнить такую мелочную месть.
– Лина! – выскочил из театра Сёмка. – Эй, что происходит? А ну отпустили её, быстро!
Парень попытался выдрать меня из рук представителей правоохранительных органов, но ему сразу дали понять, что он не прав, ткнув под рёбра резиновой дубинкой.
– Гражданка задержана до выяснения обстоятельств. Не надо тут панику разводить. Заберёте потом из отделения свою подругу.
И меня повели к служебной машине, куда не церемонясь впихнули. Когда я посмотрела в окно, то обнаружила там стоящего Сёмку, напряженно наблюдающего за тем, как трогается полицейская карета.
Этот вечер был ужасен. Во-первых, меня долго и нудно допрашивали о том, как у меня оказались эти билеты. Девушка-следователь с тяжелым взглядом постоянно что-то писала и бросала на меня подозрительные взгляды. А я нервничала. Потому что за окном уже давно стемнело, и отпускать меня не намеревались. Нервничала, потому что денег, как и сумки не было, а до дома полгорода пешком! Очень надеялась, что в коридоре у входа в отделение ждал Сёмка, который и увезёт меня домой, а иначе я ему такую головомойку устрою, что весь век будет вздрагивать от мысли, что меня откуда-то не забрал!
– Так Вы утверждаете, что билеты Вам Болдышев подарил, – сказала девушка, сунув кончик ручки в рот и прикусив его.
– Это вопрос или утверждение? – мрачно спросила я, наблюдая за тем, как следователь всё сильнее прикусывает колпачок.
Боже, как же меня это бесит, кто бы знал! Она весь день эту ручку мусолила руками, возможно не самыми чистыми, а теперь в рот. Гадость какая. Меня даже слегка затрясло от желания вырвать у неё из рук эту пакость и протянуть дезинфицирующую салфетку… которая лежит в сумке. Дома.
Следователь мой вопрос, как и взгляд, проигнорировала, пробегая глазами по только ей видимым строкам в протоколе допроса.
Неожиданно дверь в кабинет открылась и к нам заглянул мужчина в форме.
– Свет, ты бы закруглялась с гражданочкой, Войтов звонил.
Следователь удивлённо вздёрнула бровь, вынимая кончик ручки изо рта и перевела его на меня.
– Ну в общем-то мы закончили, – протянула мне документ она. – Читаете, а внизу пишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». Ставьте подпись и ждите повестки.
Ручку я принимала просто с непередаваемым выражением отвращения на лице.
Из кабинета следователя выходила разбитая, как никогда. Мир был не мил, потому что действие препарата уже закончилось. Я устала и дико хотела спать, именно поэтому едва перебирая ногами добрела до дежурного в отделении полиции. У входа никого не оказалось, а на стене цифровые часы показывали полночь…
– Извините, – обратилась я к дежурному. – А здесь был молодой человек? Блондин в белой рубашке и брюках.
– Десять минут назад ушел.
Замечательно. Карета золушки свалила в закат. Ну, Сёма… Ну, погоди!
Сделав глубокий вдох, я нашла в себе силы выйти из здания, чтобы окунуться в прохладный ночной воздух. Обняла себя за плечи и попыталась внутренним чутьём определить направление, в котором нужно было двигаться, но компас этот никогда правильно не работал, поэтому я просто побрела туда, где, как мне казалось, было светлее.
Жуткий день. Просто совершенно жуткий день, от которого в горле образовывается колючий ком. Такой подставы от Болдышева я совершенно не ожидала. Насколько ненормальным нужно быть, чтобы поступить с девушкой подобным образом? Нет, я понимаю, конечно, что ему может быть обидно стало, но так мерзко и подло мстить?
Вздохнула.
Я сама виновата. Надо было вернуть ему эти билеты, а не прыгать от радости, что такой подарок бесплатно достался. Все мышки плачут о том, что сыр бесплатен только в мышеловке.
На встречу мне шел шатающийся мужчина, и я себя сразу почувствовала беззащитной. Замедлила шаг, раздумывая над тем, что стоило бы развернуться, как неожиданно резко рядом затормозила черная иномарка. Заднее стекло опустилось и меня пронзило острым синим взглядом.
– Садитесь, Лина.
Голова мгновенно наполнилась различного рода сомнениями, хотя еще пару секунд назад я была готова прыгнуть хоть в котёл к чёрту, лишь бы быть уверенной в ближайшем будущем. Я взглянула на человека, который шел мне на встречу, перевела взгляд на Яна Кирилловича и поняла, что да, с ним будет нервно, но безопасно.
И только чуть позже поняла, что лучше бы брела пешком через весь город!
Меня усадили в салон авто с личным водителем. Машина на вид была очень дорогой и респектабельной, хотя я мало что в этом смыслю. Знаю только, что обивка в салоне была кожаной, а ещё витал легкий аромат новизны вперемешку с дьявольски притягательным запахом мужчины, что сидел рядом.
– Как Вы здесь оказались? – обращаюсь я к нему, в надежде отвлечься от медленно накрывающего возбуждения, что уже скользило под кожей.
Мужчина отвечает не сразу, будто размышляет над ответом, но я отчего-то точно уверена, что занят он совсем не этим.
– Если скажу, что проезжал мимо, Вы мне поверите? – посмотрев на меня он усмехнулся. – Ваш друг рассказал, что Вас забрали в полицию.
Я недоумённо посмотрела на него.
– А где Вы с ним виделись?
– Возле театра. Я оставил ему свой номер на случай, если возникнут какие-то проблемы, и он позвонил мне, буквально двадцать минут назад. Сказал, что ему нужно уехать, а Вы всё ещё в отделении.
Его рука, лежавшая на колене, сжалась в кулак, и от вида этих узловатых пальцев, хватающих воздух, мне сделалось совсем уж нехорошо. Мозг подбрасывал навязчивые картинки о том, что могли бы хватать эти пальцы на моём теле, оставляя отпечатки.
Глубоко вздохнула и на миг зажмурилась.
У тебя же никогда не было мужчины, Лина. Уймись уже.
– Вы снова красная, – говорит самая большая моя проблема чуть охрипшим голосом, который не просто ласкает слух, а пронизывает разум.
Я открываю глаза и поворачиваю голову, отчего-то чувствуя некоторую неловкость. Но эта неловкость лишь обостряет и без того бунтующие чувства. Дыхания уже просто не хватает, но я дышу всё глубже, загоняя себя всё дальше, потому что его запах сводит с ума настолько, что не хватает воздуха. Замкнутый круг, из которого не вырваться, пока я рядом с ним.
А он смотрит на меня горящим синим взором. Как хищник, готовый проглотить в один миг свою добычу и забыть о её существовании.
– Мне нужно на воздух, – выдыхаю я, бездумно хватаясь за ручку дверцы мчащейся по дороге машины.
Бывший шеф замечает этот порыв и прежде, чем я успеваю оттянуть рычажок стремительно поворачивается и перехватывает мои пальцы, оказываясь со мной лицом к лицу.
Глаза в глаза.
Напряжение застыло в воздухе движущегося авто, как мёд на морозе. Он жадно вдыхает, сжимая мои пальцы и по его губам скользит какая-то звериная улыбка, от которой я медленно покрываюсь мурашками. Ян опускает взгляд на мои руки, покрывшиеся гусиной кожей и улыбается ещё шире, как-то даже по-маньячески.
– Тебе не на воздух нужно, Лина, – пронзительно заглядывает в мои глаза и медленно склоняется, чтобы взорвать мою реальность каким-то турмалиновым дурманом от прикосновения его мягких губ.
Когда мир переворачивается с ног на голову, никому нет дела до твоих чувств. Потому что это только твой мир, в котором ты прожила всю жизнь, словно улитка в ракушке. Твой комфорт, который до определённого момента не был потревожен никем, кроме твоих собственных демонов, обожающих смаковать косточки твоих страхов и других неприятных чувств.
Первый поцелуй? Это радужная бомба на мрачных территориях, где обитают самые страшные кошмары. В такой миг из головы сотней бабочек вылетают все дурные мысли, а уж если они были приправлены легкой похотью, то ещё и адекватность с собой прихватят, потому что… Потому что нет ничего желаннее в мире в такой момент, чем упругие мышцы желанного мужчины под пальцами.
Кажется, я совсем потеряла голову, потому что обнаружила себя на коленях шефа, неистово впивающейся в его губы и пытающейся стащить с мужских плеч белую рубашку, но это продолжалось не долго, потому что он тихо рассмеялся, сжав меня так крепко, что чуть косточки не затрещали.
– Тише, Лина. За твоей спиной сидит мой водитель, которому не только слышно твои прекрасные стоны, но и видно всё в зеркало заднего вида.
И меня это проняло лучше, чем ведро холодной воды. В голове моментально прояснилось, несмотря на то, что возбуждение, кипящее в жилах, никуда не ушло. Стыд облизал щеки раскаленным языком, и я просто рванула с твёрдых колен на кожаное сиденье. Вот только добраться до него не позволили. Ян извернулся и повалил меня на лопатки, прижимая плечами к кожаной обивке сиденья.
– Слишком долго… – прошептали его губы.
Он склонился и ткнулся носом в основание шеи, а рука скользнула на мою грудь, погладив напрягшийся сосок через ткань.
– Что «долго»? – спрашиваю я, не узнавая собственный голос.
– До конца этой поездки ещё долго, а я хочу тебя прямо сейчас.
Его дыхание обжигало шею, вес его тела на мне сводил с ума, и я едва ли держалась, чтобы не попросить о близости прямо сейчас. Но крохи самообладания, что ещё держали оборону вдруг дали ясный посыл.
– Я не хочу, – шепот. Почти мольба, но просящая, как раз-таки об обратном.
Ян перестал целовать мою шею, поднял голову и посмотрел острым оценивающим взглядом.
– Хочешь, – усмехнулся. – Воспламенилась, как спичка.
И он продемонстрировал, как я не права. Положил ладонь на колено, где заканчивалось платье и медленно повёл ею вверх, задирая ткань и со вздёрнутой бровью отмечая, как покрывается каждый сантиметр кожи мурашками. Стиснув зубы, я попыталась сжать и бёдра, но сильная рука упорно следовала к своей цели, а когда добралась осторожно погладила ткань под которой пульсировал самый настоящий пожар. Выгнулась со стоном, но тут же была настигнута губами, которые отобрали звук наслаждения.
Отстранённо подумала о том, как жаль, что сегодня был последний день тех самых дней, в которые мужчины и женщины не любят заниматься сексом. Это развязывало мне руки и обещало нешуточные моральные терзания.
Его пальцы были нежны, но настойчивы, когда плавными круговыми движениями скользили по источнику наслаждения.
Я горела, сдерживая стоны. Плавилась, покрываясь капельками пота. Извивалась, сходя с ума от ощущения назревающего взрыва внизу живота. И взорвалась, когда ровные зубы надкусили кожу на шее.
Казалось мир рассыпался на мириады искр, взметнувшихся к небу. Сладкое напряжение и дрожь охватили тело, не сразу позволив включиться в реальность и ощутить присутствие ещё одного участника моего оргазма.
Приходить в себя было трудно. И стыдно. Очень стыдно, особенно, если думать о водителе авто, который всё это время, наверняка, понимал, что происходит на заднем сидении. А ещё страшно не хотелось открывать глаза и смотреть в насмешливую синеву. Опять же, было стыдно.
– Открой глаза, Лина, – тихо шепчет, поглаживая моё бедро. – Хочу видеть этот стыд.
А я не хочу, чтобы его кто-то видел! Пусть он будет мой личный!
Отрицательно качнула головой и услышала смешок, а после тихо на ухо:
– Ты прекрасно стонешь. Просто песня для ушей. А уж как изгибаешься, м-м-м… – я открыла глаза как раз в тот момент, когда он отстранялся. В чужом взгляде сверкнула синева, а её обладатель добавил. – И пахнешь вкусно, Лина. Я говорил?
Да, говорил. В первый день нашей встречи сказал. А ещё говорил, что не хочет, чтобы я проявляла к нему интерес, и, кажется, не терпит служебных романов. А ещё у него есть девушка. Роскошная рыжая красавица, с которой он ходил сегодня в театр.
Стало совсем не по себе. И видимо на моём лице что-то такое отразилось, потому что взгляд мужчины стал на тон холоднее.
– Пожалуйста, давайте забудем об этом инциденте, – тихо проговариваю я, начиная вновь ощущать, как поднимается уровень возбуждения в крови.
– Забудем? – удивлённо переспрашивает он, будто я чушь какую-то произнесла.
– Именно. Моё поведение следствие побочного эффекта от препарата. Это не потому что я Вас хочу, а потому что гормоны бунтуют.
Он прищурился, будто заподозрил меня во лжи и задал следующий вопрос, на который отвечать не хотелось.
– То есть, ты меня не хочешь, но вот твои гормоны очень даже?
Абсурд! Наглый, никчёмный абсурд сорвался с моего языка и в него же меня макнули! Потому что хотела. Потому что от его аромата воспламенялась, выгорая изнутри. Потому что пальцы дрожали от желания прикоснуться к его телу. Но, не придумав ничего лучше, я подтвердила слетевшую с губ ложь.
– Это мог быть кто угодно.
У Яна был очень интересный взгляд, который не сразу удалось охарактеризовать. Что-то между удивлением, скепсисом и откровенным негодованием вперемешку с пугающей эмоцией, отразившейся во взгляде. Настолько пугающей, что на миг от страха перехватило дыхание. Он хоть и замер неподвижно, глядя в мои глаза, но, казалось, что этот зверь едва сдерживал себя, чтобы не сорваться в один короткий прыжок до своей добычи и не перегрызть мне горло.
– Этот побочный эффект проявляется постоянно, пока ты принимаешь этот препарат?
– Нет. Только, когда принимаю ещё один препарат. У них такое взаимодействие, – снова лгу я, отводя взгляд, потому что язык не поворачивается сказать правду. – Это происходит очень редко.
– Насколько редко? Раз в месяц?
Вопрос был задан таким тоном, что мне на мгновение захотелось удавиться. Почему в его голосе такая лютая злость? И почему конкретно для меня она звучит, как ревность? Черт, это какой-то бред. У меня похоже слуховые галлюцинации уже начались. Нужно срочно домой, пока меня совсем не накрыло.
– Реже, – снова лгу я, боясь показаться совсем уж ненормальной. – Обострения возникают несколько раз в год, тогда я и принимаю взаимодействующие препараты. К сожалению, побочный эффект проявляется всегда.
Медленно. Очень медленно он отодвинулся от меня, не сводя сверкающих глаз, чтобы я поднялась. Я и поднялась. Поправила одежду, волосы и бросив взгляд вперёд густо покраснела, хотя водитель ни разу не глянул в зеркало заднего вида.
Ян сел прямо и перестал наконец смотреть на меня, как на изменщицу. Точнее, он просто перестал на меня смотреть, но я каждой частичкой своего тела ощущала, что он напряжен до предела.
Нет, я понимаю, что неудовлетворённый мужчина всегда агрессивен, но мне кажется, что он борется вовсе не с теми чувствами.
Несколько минут мы ехали в тишине, и я, наконец, увидела знакомую улицу, по которой мчалась иномарка. Ещё пару минут и я окажусь у своего дома.
А затем резко пришло понимание, что адреса своего я не называла. Откуда водитель знает куда ехать? Сёма сказал Яну? Да, вполне вероятно, но есть ещё одно предположение, о котором думать не хотелось. Если уж знакомые шефа вычислили в какой аптеке я покупала свои лекарства, то открыть мою анкету на работе, вовсе не составит труда.
В салоне разлилась трель мобильного телефона. Шеф посмотрел на широкий экран, нахмурился, а после принял вызов.
– Алло.
Не знаю, что говорили ему на том конце, но он неожиданного усмехнулся, словно в одно мгновение позабыл обо всём, что творилось между нами ещё несколько минут назад.
– Это вряд ли. Сегодня точно нет, а вот завтра у меня времени полно.
Почему-то в эту секунду сердце болезненно дёрнулось, и я спешно отвернулась к окну. Жаль только, нельзя было отгородиться ещё и от этого разговора.
– Театр? О, всё было просто прекрасно. Особенно последняя часть постановки. Жаль только, публика не оценила игру актёров по достоинству, – секундное молчание и: – Да, сейчас я занят некоторыми делами. Набери мне минут через сорок.
Я прищурилась, разглядывая приближающийся дом, у которого мы должны остановиться.
Почему сорок минут?
Авто остановилось у моего подъезда, Ян усмехнулся лишь краешком губ, глядя, как я дёргаю ручку своей двери, чтобы выбраться из салона. Вылез через свою дверь, обошел машину и открыл дверцу с моей стороны. Под моим недоумённым взглядом даже не изменился в лице, а до меня медленно доходило, что ручка дверцы не поддавалась. И не поддалась бы, пока её не откроют снаружи, либо пока не откроется дверь водителя. Это же блокировка для детей.
Хлопнув ресничками, я вылезла из салона авто, как-то очень медленно соображая. А как он тогда свою дверь открыл? Перенастроена?
– В понедельник я жду Вас на работе, Лина Алексеевна, – произнёс ровным голосом, отличавшимся от того, который только что звучал весело и добродушно для невидимого собеседника. Настолько ровным, что мне стало неприятно. – О данном инциденте забудем, впредь этого не повторится.
Мои щеки вновь обожгло стыдом, но я твёрдо ждала продолжения.
Правая бровь шефа поползла вверх, когда я скрестила руки на груди, демонстрируя, что никуда не собираюсь. Хотя свалить бы мне отсюда по-хорошему, пока ещё держу себя в руках.
– Что-то не так?
– Вы не извинились.
– За что? По-моему, произошедшее…
– Вы набросились на меня, – твёрдо заявила я.
По красиво очерченным губам медленно поползла однобокая улыбка.
– Вы уверены, что это я набросился на Вас? – вкрадчиво спросил Ян, глядя в мои глаза, как в душу.
Вспомнив треклятую ручку, которую я дёргала, чтобы открыть дверь мчащегося авто и его уверенное предотвращение моих попыток самоубиться, я стиснула зубы.
– Вы знали, что дверь не откроется!
Ян склонился надо мной, отчего в нос ударил его аромат, от которого меня бросило в дрожь. Сразу стало жарко и зябко одновременно. Он не отрывал от меня своего взора, кажется, даже не моргал и смотрел, будто видел насквозь.
– И всё же, Лина, – вновь усмехнулся этот невозможный мужчина, – Вы уверены, что это я набросился на Вас?
– Вы спровоцировали! – возмущенно выдохнула я.
– То есть, это не я на Вас набросился, а Вы на меня?
Понимая, что такими темпами извиняться придётся мне, я просто опустила голову и направилась к двери, бросая на ходу:
– Всего доброго, Ян Кириллович!
– Я жду Вас в понедельник, Лина Алексеевна, – донеслось мне во след. Не стала ничего отвечать. Мы оба знаем, что я явлюсь.
Добравшись до квартиры, я побрела в душ, стаскивая с себя одежду прямо на ходу. И там, под тугими струями, в моей голове то и дело вспыхивали образы, от которых алели щёки и стягивало низ живота. Мысли о ином исходе данной встречи оплетали разум, как паук жертву.
То были неправильные мысли. Не об этом мне стоило думать в последнюю ночь.
