Текст книги "Охота на пепелище"

Автор книги: Матвей Курилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

   Ссыпавшись с лестницы насколько возможно быстро, не слишком нарушая тишину, Аксель быстрым шагом добежал до Кары, и в нескольких словах описал увиденное.

   – Не знаю, почему их здесь нет, но лучше бы нам вернуться назад.

   Кара уже натягивала на плечи лямки рюкзака, но остановилась:

   – Подожди. Мне тут пришло в голову, что нам бы лучше знать, если они вернутся. Если мы сейчас спрячемся где-нибудь подальше, то как мы будем сюда завтра возвращаться?

   Аксель секунду подумал. Он уже немного успокоился, и до этой простой мысли додумался самостоятельно:

   – Нам нужно место, откуда будет видно улицу и вход на наблюдательный пост, но так, чтобы если кто-нибудь появится, можно было уйти незаметно. И хорошо бы это было на этой же стороне улицы – на тот случай, если понадобится подобраться к посту незаметно. Если придется переходить открытое пространство, нас точно увидят.

   Воровка кивнула, принимая план, и помогла юноше устроить за спиной рюкзак. Подходящий дом нашелся достаточно быстро. Третий дом от поста дальше по улице сохранился почти так же хорошо, у него были выходы на обе стороны, и со второго этажа вся улица просматривалась как на ладони. Вот только внутри он выглядел гораздо хуже – кучи мусора, осколки битого стекла, и многолетние наслоения пыли.

   – Говоришь, лежанки там были? – С тяжким вздохом задала риторический вопрос девушка, и принялась разгребать около окна наслоения грязи. Аксель понимающе вздохнул, и тоже занялся обустройством. О костре, естественно, пришлось забыть, так что поужинали холодной солониной. После короткой, но мучительной борьбы с собой, Аксель устроился возле окна:

   – Первую смену дежурю я, – пояснил он свои действия, и Кара не нашла в себе сил протестовать. Она свернулась калачиком возле стены, положив голову на рюкзак, и мгновенно провалилась в сон. И проспала до самого рассвета, потому что разбудить ее было некому. Аксель так и уснул возле оконного проема, положив голову на скрещенные руки. Кара некоторое время размышляла над возможностью наказать беспечность, устроив юноше "веселую" побудку, но быстро отказалась от коварных планов. Аксель сидел, скрючившись в неудобной позе, лицо у него было несчастное и печальное, а поза ужасно неудобная – девушка с содроганием представила себе, как он будет себя чувствовать, когда проснется, и не стала усугублять предстоящие страдания. К тому же неизвестно, как себя поведет напарник, если его напугать. Если за ночь местные жители вернулись на наблюдательный пост, они могут заметить резкие движения или услышать крик. Воровка бесшумно встала и подошла к окну. Окна здания, в котором они ночевали, смотрели на запад. Наблюдательный пост был напротив, так что лучи восходящего солнца подсвечивали внутренние помещения дома, и Кара легко разглядела, что пост по-прежнему покинут. Тишину опустевшего района ничего не нарушало – ветер к утру почти стих, а других звуков не было и раньше. Девушка с сочувствием посмотрела на спящего товарища, подумав, что пока они с гро Гуттормсеном отлеживались в телеге, одурманенные наркотиком, Акселю приходилось убегать, потом следить и догонять, участвовать в драке... Она решила, что следующей ночью непременно выберет первую вахту и еще заставит парня устроиться с максимальным возможным комфортом. Если, конечно, следующая ночь будет такой же спокойной.

   Юноша, почувствовав пристальный взгляд проснулся. Несколько секунд он непонимающе таращил глаза, но, сообразив, какую оплошность допустил, он мучительно покраснел и с трудом сдержал ругательство.

   – Не мучай себя, я не Ида, и стыдить тебя не собираюсь. Любой мог заснуть после таких-то приключений, – поспешила успокоить его девушка. – Я сама только что проснулась, и, похоже, за ночь ничего не изменилось, так что можешь спокойно размяться, и будем искать местных жителей. Похоже, зря мы залезли в эту помойку, можно было выспаться на удобных топчанах.

   Аксель благодарно кивнул – несмотря на утешения, он корил себя за столь вопиющую неосторожность, но слушать нотации было выше его сил. Он с трудом разогнулся, сдерживая стон.

   – Знаешь, на самом деле это ведь очень странно, что мы никого не встретили. В прошлый раз где-то в этих местах нас нашли те, кто за тобой охотился. И ведь мы обходили само поселение. Ты, кстати, не узнаешь эти места? Вроде бы ты здесь была?

   – Честно говоря, мне в тот момент было не до разглядывания окрестностей. Все эти развалины выглядят очень похоже друг на друга, так что не могу сказать точно. – Кара отошла от окна, и принялась рыться в дорожном мешке, доставая оттуда припасы. – Но, кажется, здесь и в самом деле слишком безлюдно даже для Пепелища. Вот только ума не приложу, куда они все подевались? Вроде бы деваться-то отсюда некуда...

   Аксель забрал протянутый ему хлеб и солонину, и принялся задумчиво жевать.

   – Как-то слишком много странностей... – юноша старательно пережевывал жесткое мясо, но продолжал размышлять вслух. – Слишком много народу, активная скупка пленников, теперь вот это таинственное исчезновение. Здесь явно нужен кто-то поумнее... вернее, поопытнее нас. Может быть, они, просто попрятались по норам, но верится слабо. Да и не поможет это – одно дело самим спрятаться, другое – рабов укрыть.

   – Попробуем сегодня что-нибудь разузнать, – подытожила девушка. – Папаша, надеюсь, уже отсюда выбрался, и можно надеяться, что через пару дней будет здесь с подмогой. Следы для них мы оставили ясные, так что добраться сюда должны быстрее, чем у нас получилось. Мне как-то не по себе сегодня, но не сидеть же сложа руки.

   Глава 6

   Первые пару часов поиски были безуспешны. Напарникам не раз попадались свидетельства недавнего присутствия разумных, несколько соседних домов до последнего времени были заселены, и многие даже не лишены уюта. Когда им встретились три отреставрированных дома, стало ясно, что жителей в поселке изгоев действительно больше нет. Реставрация, конечно, сомнительная, но окна были затянуты пузырями, лишние оконные проемы закрыты камнями вперемешку с глиной, а дверные проемы не щерились пустотой; их закрывали прочные двери на ременных петлях. В общем, это были первые полноценные, хоть и неказистые жилища, встреченные в сгоревшем районе. И они были пусты. Причем покидали дома не в спешке – в зданиях оставались только самодельная мебель, и, кое-где остатки еды. Особого беспорядка не было.

   Именно из-за этих находок молодые люди окончательно утратили осторожность. Было уже совершенно понятно, что поселок пуст, жители его покинули, и потому Аксель и Кара дружно решили, что опасаться больше нечего. Напрасно. Потеря бдительности чуть не стоила обоим жизни и очень сильно эти жизни осложнила на ближайшее время.

   Начальный порядок движения, когда Аксель заходил в исследуемое помещение, а Кара оставалась страховать его на улице, показался напарникам пустой тратой времени. В какой-то момент Кара предложила разделиться, и осматривать каждый свою сторону сохранившейся улицы. Большую часть времени они все равно оставались друг у друга на виду, и уж, по крайней мере, в пределах слышимости, когда заходили в дома. Через несколько сотен метров древняя улица упиралась в трещину в земле, откуда клубами вырывался дым пополам с паром, нападения с той стороны можно было не ждать, поэтому идея показалась обычно осторожному Акселю здравой. Он немного расслабился, и даже почти начал получать удовольствие от прогулки и окружающего пейзажа. Нечто сюрреалистическое было в ландшафте. Хорошо сохранившийся ряд домов по обе стороны от чистой и почти не заросшей мостовой, шум ветра, поднимающиеся далеко впереди клубы белоснежного дыма, и вокруг этого островка порядка насколько хватало глаз развалины и редкие чахлые кусты. Юноше вспомнились школьные занятия истории, на которых преподаватель рассказывал сказки эпохи, которая предшествовала Катастрофе. Именно так, по мнению древних разумных выглядела дорога в загробную жизнь. Легко представлялось, что где-нибудь там, в клубах дыма, скрывается какой-нибудь жестокий бог, который оценит прожитую пришельцем жизнь, и определит ему наказание.

   Странные игры природы в Пепелище делали жизнь в непосредственной близости от разлома вполне сносной – ветер, дувший в сторону центра разрушенного района, почти не стихал, и, не смотря на столь неприятное соседство, тут вполне можно было существовать без повязки. И все равно Аксель не понимал, почему изгои выбрали для жизни именно эти места. Опыта путешествий по этому району у юноши было немного, но даже его хватало понять, что здесь достаточно более комфортных мест для проживания. Даже не смотря на то, что дома ближе к центру почему-то сохранились лучше. "Может быть, в этом и причина?" – думал юноша. – "Лучше сохранились дома, в них больше антиквариата, не нужно далеко ходить?" Если бы он знал, при каких обстоятельствах узнает разгадку странного поведения, наверняка предпочел бы остаться в неведении. Он как раз обнаружил очередное сохранившееся здание, оснащенное дверьми и даже ставнями на окнах, совсем небольшой домик, стоявший ближе к центру улицы, чем прочие. Вероятно, когда-то здесь было богатое поместье, а в крепком строении, к стенам которого с обеих сторон примыкала высокая ограда, коротали ночи стражники. Само поместье не перенесло землетрясения, последовавшего за пожаром, а домик привратника стоял, как ни в чем не бывало. Даже черепица сохранилась почти целиком – безусловно, сейчас маленький дом, состоящий всего из одной комнаты, оставался одним из самых прочных и удобных для жизни во всем Пепелище.

   Дверь не была заперта, но странное дело, открываться не пожелала. После того, как юноша ее толкнул, она отворилась на ладонь, пропустив в помещение пучок света, и застопорилась. Аксель недоуменно толкнул ее посильнее – и тоже безрезультатно. Витая мыслями в облаках юноша не заметил нелепости ситуации. Почему дверь привалена изнутри, если в доме явно никого нет?

   А в следующий момент думать стало некогда. Кара у него за спиной удивленно вскрикнула:

   – Это то самое место! Меня здесь держали! – и решительно сдвинула засов с двери дома, стоящего напротив. Ее тоже не насторожило, что дверь закрыта, и что она единственная, открывается не в ту сторону, как в остальных домах в поселке. Это естественно, если там держали пленников, но для чего нужно было оставлять засов, если все ушли? Аксель все-таки сообразил на секунду раньше, он хотел крикнуть "Стой!", но не успел. Кара уже открыла дверь. В полумраке заколоченного здания, она разглядела неровный ряд светящихся глаз и силуэты четверых живоглотов, сидящих полукругом вокруг двери. Кара от страха замерла на мгновение, которого хватило вожаку, чтобы прыгнуть к двери. Звери были заперты в пустом помещении больше суток, да и до этого их не баловали регулярной кормежкой. И сейчас они видели перед собой добычу. Им уже приходилось пробовать плоть разумных – единственный доступный деликатес в Пепелище. Обладая чутким слухом и обонянием, они давно знали о приближении потенциальной добычи, крохотных мозгов гибрида зверя и пресмыкающегося хватило, чтобы не шуметь раньше времени. И вот дичь попала в засаду.

   Каре не впервой было попадать в опасность, она мгновенно взяла себя в руки и захлопнула дверь, но той самой секунды ошеломления не хватило, чтобы задвинуть засов. Тяжелая туша врезалась в дверь, своим весом распахнув ее и отшвырнув девушку чуть ли не на середину улицы. Живоглот выкатился следом и вскочил на ноги. Воровка, оглушенная ударом, выронила свой стреломет. Она только поднималась на колени, а звероящер уже готов был прыгнуть еще раз, вцепившись клыками в шею. Аксель успел раньше. Позже он вспоминал этот момент, и каждый раз думал, что будь у него хоть секунда на размышление, он бы так и не выстрелил. Кара находилась почти на одной линии между юношей и зверем, Аксель видел только голову и часть груди хищника, тем не менее, три из четырех выпущенных снарядов достигли цели, сбив ему прыжок, а один ушел выше и левее, никого не задев. Вожак стаи был обезврежен, но остальные ее члены уже выскакивали из здания. Просидевшие несколько дней в темноте закрытого помещения, твари были ошеломлены ярким светом, но растерянность не могла продолжаться долго. Кара, вскочив с колен и еще не разогнувшись, бросилась к Акселю, а за ней уже неслись трое живоглотов. Девушка не знала о том, что дверь в сторожку заклинило, и рассчитывала укрыться в помещении. Акселю не оставалось ничего другого, кроме как стрелять по догоняющим дичь животным. Юноша остро пожалел, что сейчас у него в руках армейский стреломет. Здесь гораздо лучше подошел бы его одноручный – после того, как над ним поработал гремлин, он стал гораздо мощнее. Стреляй он из него, каждому живоглоту хватило бы одного выстрела, а сейчас он видел, как звери спотыкаются от попаданий, взвизгивают, но и не думают останавливаться. Даже вожак, пораженный сразу тремя стрелками, уже снова завозился, тяжело поднимаясь на ноги. Сконцентрировать внимание на одном живоглоте, чтобы его добить, значило позволить остальным животным все-таки догнать девушку.

   На то, чтобы пересечь улицу у Кары ушло едва ли десять секунд. В магазине стреломета оставалось три стрелки, и юноша уже готовился бросить его, чтобы попытаться успеть выхватить из внутреннего кармана маленький, понимая при этом, что все равно не успевает. Не понадобилось. Воровка и не думала останавливаться. Она не знала, что дверь заклинило, и потому, не снижая скорости ударилась в нее всем телом. Удар, скрежет распахиваемой двери, и вот девушка уже внутри. Аксель, у которого как раз закончились снаряды, успевает пнуть в морду вырвавшегося вперед, роняющего слюну и капли крови звероящера, заскакивает в сторожку, изо всех сил упирается в дверь, чтобы снова ее закрыть. Дверь поддается неохотно, с той стороны слышится удар и в щели между косяком и дверью появляется чешуйчатая лапа. Мощные кривые когти сжимаются и разжимаются, лапа дергается из стороны в сторону в попытке схватить вкусного разумного и давление со стороны улицы только увеличивается, но тут рядом появляется Кара, помогая захлопнуть дверь. Вдвоем им удается прижать лапу, девушка бьет по ней чем-то увесистым, и, наконец, дверь удается закрыть. Пока Аксель стоит, прижавшись к ней в ожидании новых ударов, Кара забивает между полом и дверным полотном деревяшку, и приваливает еще какой-то хлам, которым, похоже, и была заложена дверь. От ударов снаружи хлипкая баррикада содрогается, но удерживаемая юношей, дверь остается закрытой.

   – Держи! Я сейчас! – хрипит девушка, бросается к окну сдергивая с плеча Акселя каким-то чудом не потерянный до сих пор стреломет, и распахивает ставни. Аксель вновь не успевает ее остановить, но это и не требуется – не попытавшись выстрелить, Кара едва успела захлопнуть ставню и отпрыгнуть от окна, когда слышится тяжелый удар и скрип когтей.

   – Ищи какую-нибудь палку, – прохрипел Аксель, изо всех сил упираясь в дверь. Удары по ней так и не прекратились, только теперь живоглоты принялись пробовать на прочность еще и оконные ставни. – Или зажги факел. Нужно оттолкнуть, а уже потом стрелять. И возьми у меня метатель, стреломет пустой.

   Кара сбросила с плеч мешок, достала огниво и принялась судорожно чиркать стержнем по лезвию ножа. В свете высекаемых искр Аксель пытался рассмотреть комнату, в надежде найти что-нибудь, что помогло бы отбиться от зверей, но ничего подходящего усмотреть не получалось. Наконец трут разгорелся. Держа его перед собой девушка пыталась рассмотреть что-нибудь, но потом, заметив что-то у себя под ногами замерла на секунду и отскочила в сторону.

   – Аксель! Здесь люк.

   – Так открывай его, – прошипел юноша, содрогаясь от очередного удара.

   Кара уже и так дергала за кольцо на крышке, помогая себе ножом, который она всадила в щель между полом и дверью.

   – Готово. Здесь лестница. Глубоко!

   – Спускайся! Я за тобой. – Аксель уже не мог удержать баррикаду, удары сыпались все чаще, живоглоты планомерно вышибали дверь, ударяясь об нее с разбегу. Кажется, они устроили что-то вроде конвейера, как только один отходил от двери, об нее сразу же ударялась туша другого. Постепенно дверь начала поддаваться, юноша ничего не мог поделать, пятки скользили по полу. Краем глаза он следил, как Кара торопливо спускается в подвал. Аксель дождался момента, когда она скроется в проеме, подождал еще немного, чтобы дать девушке время спуститься на несколько ступеней, и, резко отпустив дверь, подбежал к дыре. Грохот развалившейся за спиной кучи хлама только придавал проворства. Пока Аксель стоял возле двери, ему казалось, что времени на спуск будет больше, но дверь распахнулась почти сразу, как только он ее отпустил. Аксель спрыгнул в проем, одновременно ухватившись за край подвального люка и пытаясь нащупать ногами ступени лестницы. Ноги провалились в пустоту, он представил, что сейчас свалится на голову Каре, но, провалившись по пояс, он застрял, зацепившись рюкзаком за край проема. Ступень нащупать все никак не удавалось, казалось, что сейчас в спину вонзятся кривые когти. Акселю хотелось замереть на секунду, чтобы сообразить, что нужно делать, при этом он понимал, что этой секунды у него нет. Паника уже почти захлестнула сознание, когда он почувствовал, как его ногу снизу схватили и подвели к опоре. Чуть толкнувшись вверх, он повернулся, освобождая рюкзак, и резко присел, отпустив край люка. Скрежет когтей по крышке показал, что он успел в последний момент.

   Аксель позволил себе сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, и чуть не закашлялся. Он висел, опираясь одной ногой на ступеньку, а спиной на стенку шахты, в абсолютной темноте и воздух в этой темноте совсем не был затхлым. Он пах гарью и почему-то паром. Постаравшись, чтобы голос дрожал не слишком сильно, Аксель спросил:

   – Кара, ты тут?

   – А ты как думаешь?! – приглушенно раздалось снизу. – Я же твою ногу держу.

   – Я не чувствую, слишком напряжен. А почему здесь так темно? У тебя же огниво было.

   – Было. Только я его уронила.

   – Понятно. Что ж ты не сказала, что здесь скобы, как в шахте? Я-то думал, обычный подвал, с лестницей.

   – Извини, но у меня было маловато времени, чтобы подбирать слова. Тебе действительно так интересно узнать точную причину?

   – Нет, я просто ужасно напуган и оттого мелю чушь. Может, будем уже спускаться? Этот скрежет над головой очень нервирует. Такие целеустремленные твари... Знаешь, мне кажется, если дать им достаточно времени, они и сюда проберутся.

   Кара молча согласилась, и начала спускаться. Аксель последовал за ней. Спускаться пришлось достаточно долго, они успели устать. Аксель машинально считал ступеньки, и выяснил, что их было сорок восемь штук. Учитывая примерное расстояние между ними, получалось, что они спустились метров на пятнадцать.

   – Знаешь, что-то это не похоже на подвал. Не бывает таких глубоких подвалов, да и зачем вообще нужен подвал в сторожевом доме? – Акселю было не по себе – они спускались неизвестно куда, вокруг было темно и трудно дышать от запаха гари. Тишина и неизвестность пугали, все тело пробивала нервная дрожь, которая всегда появляется после драки, и от того на него напала излишняя говорливость. Кара, напротив, была молчалива и на вопросы не отвечала. Причины нежелания общаться обнаружились, когда спуск закончился. Девушка, в став на твердую землю, со стоном сползла по стене.

   – Ты что, ранена?! Почему молчала? Ну что ты молчишь?! – Аксель не на шутку перепугался, поняв, почему за эти несколько минут девушка не реагировала на его реплики.

   – Да не ранена я, – прервала его Кара. – Плечо болит. Я в дверь врезалась с разбегу, думала, она открыта. Я сначала внимания не обратила, а потом, уже на лестнице почувствовала, что болит. Думала, эта шахта никогда не закончится. Если бы она была чуть глубже, сорвалась бы.

   – Ох ты ж, – Аксель вспомнил, с какой силой девушка врезалась в дверь, и у него мурашки побежали по спине. Он принялся шарить по полу в поисках оброненного огнива.

   – Сейчас-сейчас, – приговаривал юноша. – Далеко оно отлететь не могло.

   – Здесь влажность, как в орочьих банях. И пахнет так же, Свежего воздуха мало. – Сквозь зубы процедила девушка. – Все равно огонь развести не удастся, и гореть он не будет. А руку, я, кажется, сломала. Лучше помоги мне пристроить повязку.

   Аксель все-таки нашел злосчастное огниво, но огонь развести действительно не удалось. Была ли причиной повышенная влажность, из-за которой мгновенно отсырели все вещи, включая трут, или слишком малое содержание кислорода в воздухе, неизвестно. Дышать действительно было тяжеловато, и юноша подумал, что если им придется просидеть здесь слишком долго, обратно они могут уже не подняться – просто не хватит сил. Он помог Каре стянуть рубаху, и в свете высекаемых искр попытался разглядеть руку, при этом старательно отводя глаза. Ему было неловко, но взгляд все равно против воли соскальзывал на другие открытые участки девичьего тела, отчего юноша мучительно краснел, так что Кара в конце концов не выдержала:

   – Слушай, ты только не обижайся, мне где-то даже льстит твое внимание, но ты не находишь, что сейчас не самое подходящее время, чтобы пялиться на мою грудь? – прошипела она, поморщившись от слишком резкого движения юноши. – Вот уж не подумала бы, что даже в такой ситуации можно интересоваться такими вещами!

   Аксель и сам себя не понимал. Плечо у девушки выглядело ужасно, оно уже распухло, по нему начинал расплываться огромный кровоподтек, который частично переходил на локоть. Самое меньшее – сильнейший ушиб, но скорее перелом. Они сидят в глубоком подвале, в темноте, без возможности разжечь огонь, дышать трудно от жары и дыма, вылезти в ближайшее время не представляется возможным – живоглоты вряд ли оставят их в покое и позволят уйти. Еды осталось совсем немного, воды – еще меньше. Помощь придет неизвестно когда, и еще не факт, что их смогут здесь найти, хотя в последнем Аксель не слишком сомневался. Да, они выяснили, куда подевались местные жители – дверь сторожки была закрыта изнутри, значит, они воспользовались тем же путем, что и Аксель с Карой, но пользы от этого знания не слишком много. И в этой ситуации, Аксель все равно не мог безразлично смотреть на красоты, открывшиеся после того, как Кара сняла рубаху.

   Кое-как зафиксировав пострадавшую руку, юноша поспешно отвернулся и постарался осмотреться. Было уже понятно, что это вовсе не подвал. Неизвестно, кому принадлежало когда-то это поместье, и для чего владельцу потребовался подземный ход в сторожку, но, без сомнения, это был именно он. Аксель и Кара находились в самом его начале, и, если Аксель не ошибался, тоннель шел перпендикулярно улице, в сторону главного здания поместья, которое теперь было разрушено.

   – Ты посиди пока, а я схожу посмотреть, что там дальше. – Предложил юноша. – Наверное, они ушли по этому тоннелю, и выбрались где-то еще. Не может быть, чтобы второго выхода не было, я почти уверен, что те, кого мы ищем, ушли этим путем. Мне кажется, там впереди поворот, пройдусь до него, и вернусь. У тебя еще осталась вода? Могу оставить свою флягу. – Аксель вдруг почувствовал сильную жажду, и подумал, что у Кары может и не быть воды, а попросить она стесняется.

   – Нет! Не бросай меня тут! – поспешно отказалась девушка. Она и сама не понимала, почему предложение Акселя ее так напугало. – Не хочу сидеть здесь одна, в темноте. У меня не нога болит, а рука, двигаться это не помешает. Лучше помоги мне встать, вместе пойдем. Все равно мы здесь оставаться не будем, а к долгому отдыху это место не располагает.

   Аксель не стал спорить, и они медленно побрели по коридору. Огонь разжечь так и не удалось, приходилось через каждые несколько шагов освещать путь, высекая искры огнивом. Последнее не слишком помогало – воздух в тоннеле был не прозрачным, видимо, где-то он сообщался с той трещиной, которую они видели, будучи на поверхности. В неровном свете искр впереди виднелось нечто, напоминающее стену – Аксель предположил, что это поворот тоннеля, и предложил идти на ощупь, пока не упрутся в нее, а уж потом подсветить еще, но Кара его отговорила:

   – Знаешь, мы с тобой уже один раз решили побыстрее – результат мне не нравится, – она указала подбородком на притянутую к телу руку и сморщилась, сообразив, что в темноте ее жест все равно не видно. – Вдруг тут какие-то ловушки? Если они ждали преследования, могли оставить какие-нибудь сюрпризы. Разумнее всего было бы оставаться на месте и ждать, когда нас спасут. Справедливость и помощь товарищам по несчастью это, конечно, хорошо, но, собственная жизнь мне дороже. Если бы не боялась задохнуться, я бы предложила так и сделать.

   – Пожалуй, ты права, – согласился Аксель. – Только объясни мне, пожалуйста, почему ты вообще так рвалась на помощь рабам? С самого начала было ясно, что затея ужасно опасная, я огласился только потому, что иначе сюда отправился бы гро Гуттормсен, да еще один. Я не хочу сказать, что ты черствая и равнодушная, но все-таки такое самопожертвование на тебя не слишком похоже.

   – Сама не понимаю, – призналась Кара. – Скорее всего, дело в сонном зелье, которым нас опоили, я просто не слишком хорошо соображала, что делаю. Да и не хотела тебя одного отпускать. Подумала, что ты непременно решишь проявить благородство и будешь изображать героя-одиночку. Не хотелось бы так глупо потерять одного из трех разумных, которые относятся ко мне нормально.

   Акселю стало неловко и очень приятно. До сих пор Кара не слишком демонстрировала теплые чувства, и юноша даже немного обижался – сам он давно считал девушку как минимум другом. И еще он подумал, что разбитое плечо беспокоит ее гораздо сильнее, чем она пытается показать, иначе бы она не позволила себе расслабиться настолько, чтобы делиться сокровенными переживаниями.

   Они шли еще минут десять, обсуждая, в какое, недоступное для перехода по поверхности место, может вести тоннель, пока рука Акселя, которой он все время касался стены, не провалилась в пустоту. Юноша вздрогнул от неожиданности, при прошлой попытке осветить путь никаких ответвлений они не заметили. Воспользовавшись огнивом, они рассмотрели дыру а кладке стены, которая вела куда-то влево и вниз.

   – Сдается мне, дальше нам именно сюда, – несчастным голосом констатировала Кара.

   – Да нет, ты что, – испугался Аксель. – Может быть, это просто обвал. Давай сначала посмотрим, что там за поворотом.

   Он зря надеялся. Никакого поворота впереди не было – то, что они в потемках принимали за поворот, оказалось просто обвалом. Всего через несколько шагов друзья уперлись в кучу камней и земли, по ее виду было ясно, что обвал старый – камни плотно слежались, а кое-где поросли мхом. Не слишком густым, не смотря на высокую влажность, климат здесь не очень подходил даже для такого неприхотливого растения, но было ясно, что дороги дальше нет. Пришлось возвращаться к пролому.

   Именно там они наткнулись на первую ловушку. Это была совсем незамысловатая ловушка, но если бы не случайность, для Акселя она могла бы стать последней. Вернувшись к пролому, молодые люди постарались его осмотреть. Кусок стены, тоннеля когда-то провалился наружу, образовав неровный каменный спуск куда-то в темноту – судя по всему, это была естественная пещера. Подземный ход, прокопанный древними строителями, проходил очень близко к ней, и землетрясение, случившееся после грандиозного пожара, сломало тонкую каменную перемычку. Откуда-то из глубины, на самой границе слышимости доносился монотонный гул, происхождение которого оставалось неясным, как бы тщательно Аксель и Кара не прислушивались. Попытка осветить пещеру огнивом тоже не принесла результата, кроме того, что Аксель, неловко дернувшись, это огниво уронил, и оно, пару раз ударившись о камни где-то под ногами, осталось лежать в щели. Выругавшись, юноша присел на корточки и стал ощупывать камни, в поисках потери – остаться без единственного, пусть и почти бесполезного источника света было страшно до дрожи. Огниво найти никак не удавалось, зато Аксель наткнулся ладонью на туго натянутую веревку почти у самого выхода. Совсем не высоко, сантиметрах в десяти от земли. Замерев, юноша осторожно провел рукой по веревке, но концов не нашел. Он сообщил о находке Каре, осторожно переступил через веревку, и продолжил поиски. К счастью, потеря вскоре нашлась. Не меньше двух дюжин раз пришлось чиркать горючим камнем прежде, чем Аксель нашел оба конца веревки; одним концом она была привязана к деревянному колышку, глубоко забитому в камни недалеко от входа, другой проходил через кольцо, укрепленное на таком же колышке с другой стороны от пролома, а потом бечевка уходила вверх, где над проломом был установлен хлипкий деревянный помост, нагруженный камнями. Можно было не сомневаться – если за веревку дернуть, стопор, удерживающий навес на своем месте будет выдернут, и вся эта куча камней посыплется вниз, ломая кости неосторожному преследователю, и заодно заваливая проход.

   – Мне все меньше хочется туда идти, – призналась Кара, когда они разобрались в механизме действия ловушки. – Этот веселый розыгрыш совсем простой, но мы бы почти наверняка попались, если бы ты не уронил зажигалку.

   – А что делать, – печально вздохнул Аксель. – У меня уже голова болит от дыма. Мы можем просидеть здесь несколько часов, но рано или поздно уснем, и, думаю, проснуться не получится. Остается только утроить бдительность. Будем проверять каждый шаг. Мне кажется, эта ловушка для того и сделана – как можно сильнее задержать нас. А как только воздух станет посвежее, остановимся.

   Кара промолчала. Она почувствовала благодарность к приятелю – он, так же как и она, не мог быть уверен, что им удастся добраться до мест, где "воздух станет посвежее", но не стал об этом говорить, чтобы не расстраивать.

   Аксель аккуратно отвязал один конец бечевки от колышка, и, привстав на цыпочки перерезал другой – тот, который был привязан к стопору ловушки. Он посчитал, что в их положении не стоит пренебрегать мелочами, а бечевка была крепкая и могла для чего-нибудь пригодиться. Потом они осторожно, ощупывая каждый камень, спустились с насыпи. Пещера была велика. Они решили, что осматривать ее целиком нет смысла, и направились в ту сторону, откуда слышался гул. Теперь они продвигались еще медленнее, приходилось внимательно осматривать каждый метр поверхности перед собой, и, хотя ловушек больше не было, оба даже и не думали о том, чтобы поторопиться – слишком свежо было воспоминание о груде камней над входом. Аксель уже давно чувствовал усталость. Движения были монотонны и однообразны. Сделать шаг, провести краем огнива по лезвию ножа, осмотреть место для следующего шага, еще раз чиркнуть огнивом, снова вглядеться в даль, сделать шаг и повторить последовательность действий. Глаза болели от частых вспышек, разглядеть что-то на неровной каменной поверхности в тусклых вспышках искр было трудно, тем более что глаза слезились от дыма. Организм, накапливающий яды протестовал, хотелось лечь и поспать хоть пару часов, температура вокруг все повышалась, одежда была насквозь мокрая от пота и очень хотелось пить, но воду приходилось экономить, потому что они не знали, когда удастся наполнить фляги. На то, чтобы пересечь пещеру – каких-то полторы тысячи шагов – ушло больше двух часов, и этот путь потом еще долго снился в кошмарах и Акселю и его подруге. Когда они поняли, что за гул они слышат, им стоило огромных трудов удержаться, чтобы не побежать – впереди была подземная река. Когда-то вся пещера была затоплена водой, но землетрясение открыло путь для воды, и подземное озеро обмелело – теперь по центру пещеры протекала река, которая заканчивалась водопадом. Они оказались у самого края – там, где поток срывался в глубины, в которых до сих пор что-то горело, и где-то там, в конце пути, вода встречалась с огнем, вскипала и испарялась, поднимаясь наверх и смешиваясь с дымом – именно поэтому здесь было так жарко и трудно дышать.