Текст книги "Кока-гола компани"

Автор книги: Матиас Фалдбаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Видно, что Спидо что-то вспомнил, но не спешит выкладывать. Он думает о красивых волосах Перниллы, которые по утрам волнами струятся по его подушке, и которыми он ни с кем не собирается делиться… никто не знает о Пернилле.

Спидо: ннесззнааю… Ниххтто.

Айзенманн: Но тогда это ведь был ты, наверное?

Спидо (эта полуправда требует больших затрат сил. Спидо думает дооолго): Ээайзсшшен-манн… Тыш… тыж… ппришшел ссспиртным. Я – алл кхаггоооликх. Шшего ббы мне ппритт… ввфоряться… шшто мменя ннет дома? Не ппоххоооже… неее…

Айзенманн: Не похоже. Фигня какая-то. Но кто-то там был.

Симпель: Окей, Айзенманн, кончай фантазировать. Кончай цепляться к мелочам. Спидо же говорит, что никого там не было. Че, непонятно, что ли? Кончай зудеть.

Мома-Айша: Ну успакооойся Сиимпеель, все.

Симпель: Сама успокойся.

Папа Ханс. Окей, ладно; тогда, пожалуй, все, что стояло в повестке дня, мы обсудили. Симпель, есть у тебя что рассказать о твоих последних свершениях? Что-то мы в последнее время от тебя ничего не слышали.

Симпель: Ага, ну, я тут некоторое время никаких проектов не осуществлял, наверное, пару месяцев, с тех пор, как мы в последний раз поменяли квартиру в нашем доме… ну или чуть подольше… а, Мома-Айша, ты что скажешь..?

Мома-Айша: Две месяца… ну, девять неделя…

Симпель: Да, точно… а моей последней акцией был проект ДОЛБАЙ БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫХ. Я ведь отчет по нему сдал… верно?.. ну да, полиция не особо этим заинтересовалась, но… хехе… проект-то был хороший… успешный… все ведь слышали о нем, да?

Папа Ханс кивает, он читал отчет, остальные собравшиеся, за исключением Мома-Айша, качают головой. Лониль, начавший втихаря рисовать фломастером черточки на ножках рояля, выкрикивает несколько раз «ПЕРЕЕЗЖАЕМ! ПЕРЕЕЗЖАЕМ!», затем Симпель продолжает.

Симпель: А, понятно; вы ничего не слышали. Ну, в общем, это, короче, такой проект, когда я забрался в детский сад с целью в течение дня довести каждого из детей до слез. И все шло как по маслу. Не так много требуется сказать детсадовцу, чтобы он разнюнился. Пары предложений достаточно. Можно начать с «ты урод», и ребенок тогда, как правило, отвечает «нет», и тогда надо просто дальше сказать «твоя мама дура», и ребенок снова говорит «НЕТ», а потом нужно добавить: «Да-да. Твоя мама дура. А ты не знал? И еще она злая! Она настоящая злюка!» И вот тут уже, как правило, дело сделано. Есть, конечно, дети поустойчивее, но у всех у них одинаково дебильная психология. Я временами начинаю думать, что маленькие дети вообще все дебилы. Я, можно сказать, уже всю детсадовскую стайку обработал, прежде чем воспитательницы забили тревогу и позвонили в полицию. И я оставил там визитку и слинял домой, в квартиру, куда я сменялся десятью днями раньше. А та семья, что въехала в мою прежнюю квартиру… нашу квартиру… (Он кивает на Мома-Айшу)… у них фамилия Ханссон или что-то вроде этого… им дверь вышибли, пара мусоров ворвались в комнату, так что я еще заодно задействовал и проект ДОСТАНЬ СОСЕДА. А потом, когда Жидписа вынудили выдать настоящий номер моей квартиры, меня потащили на допрос, но я отделался предупреждением. Даже штрафа не пришлось платить… вот и все. Совершенно нормальный проект.

Типтоп (осмелев оттого, что происшествие на съемках КОКА-ГОЛА КАМПАНИ обернулось наивыгоднейшим образом): а ты какие-нибудь новые проекты развиваешь, Симпель?

Симпель: Нет, Типтоп, я вообще-то как раз собираюсь увольняться. Р-А-З-У-М-Е-Е-Т-С-Я развиваю! А ты как думал? Что я НЕ развиваю никаких новых проектов? Не перестаю, блин, удивляться, какой же ты идиот… болван… хоть бы книги читал иногда, вместо того, чтобы так на хрен много трахаться…

Типтоп (снова неуверенно): …а что это за новые проекты?

Симпель: Тебе, Типтоп, прекрасно известно, что я терпеть не могу раскрывать детали своих проектов, пока они не осуществлены. Че, так сложно усвоить, что ли..?

Папа Ханс: Ну, ну, Симпель. Ты же можешь нам рассказать, как он называется. Это ведь не только Типтопу интересно…

Симпель: …Ну да, ну да, ну да… один из новых проектов называется ДУХОВНОСТЬ, и там речь идет о диктатуре духовности. В стране, где наблюдается переизбыток работников культуры. Все в этой чертовой стране превратились в работников культуры, и все только и делают, что обнаруживают духовность в какой-нибудь дряни. Потому такое название. Ясно? Инквизиция удовлетворена?

Папа Ханс: Спокойнее, Симпель… ну ладно, окей, тогда закругляемся. Может, еще какие-то всех касающиеся вопросы надо затронуть? Вот вы, с вашим ЭФ… ЭЙФОРИ…

Мома-Айша: ЭФФООРИОМ.

Папа Ханс: …ЭЙФОРИУМ, пора бы уже начинать сдавать отчеты, но это вы и так знаете…

Участники проекта кивают.

Папа Ханс: Нафуниль, отчет принес?

Нафуниль: Да, да… он с собой в пакете у мине… (Нафуниль вытаскивает мятый лист А4 из фирменного пакета Аль Мафарс.) Тут однако просто павтарение стааари дообри факт… но, но… давай, читать.

Папа Ханс: Окей… вот что здесь написано: …Отчет за деятельность Аль Мафарс: Все думают, у меня настоящая турецкая лавочка, и никто подозрел, что все это подстава, где я, Нафуниль Хамдур, играю роль турка в лавке, или что я изображаю привычный образ услужливого турка, известный всем из повседневного обихода. А за этим фасадом и за темным занавесом все лучше и лучше идет торговля фильмами производства ЕБУНТ. Оборот растет от день ко день. Вот и весь спектакль о турке Аль Мафарс и его процветании. Даже сами турки верят в эту лавку.

С уважением, Нафуниль Хамдур.

Хорошо, Нафуниль; что, похоже, дело теперь пошло прекрасно?

Нафуниль: Общства, однако, оно живет стириатипами, да? Тагда если ти сам – стириатип, никто не удивляет.

Папа Ханс: Разумеется… так и есть… ну ладно, с этим все.

Типтоп (с вновь обретенной уверенностью): Еще одно… эээ… тут ходят всякие слухи, что Соня эээ… начала противиться осуществлению проекта Спидо… и я вот хотел спросить… это самое… (Типтоп вновь теряется, увидев, что Симпель прячет лицо в ладонях)… ну, в общем… это факт… или не факт, я имею в виду… это кто-нибудь еще заметил вообще… или как?

Симпель (трясет головой и бормочет): Ну ты даешь, Типтоп, блин…

Папа Ханс: Да нет же, конечно, ничему Соня не противится, она просто как-то засомневалась, стоит ли нам Спидо действительно довести до могилы, или все же нет… но я тебе, Соня, разъяснил, верно (оборачивается к Соне), что это его, Спидо, собственный проект, и что наша роль в нем состоит лишь в оказании всей возможной поддержки… так как мы полагаем, что его проект принудительной алкоголизации заключает в себе беспримерный потенциал, понимаете?

Симпель: Да, не говоря уже о творческом потен…

Соня: Это все прекрасно, но я ведь и еще на один момент обратила твое внимание, Ханс, а именно (звонок в дверь) …минутку, только дверь открою…

Она идет к домофону, собравшиеся провожают ее глазами.

Соня: Алло? Да… Что?.. Кто?.. Да… Поднимайтесь.

Папа Ханс: Это кто там?

Соня: Пьяница какой-то, сказал, что он приятель Спидо… что-то он должен ему что-то передать…

Папа Ханс: Хрен! Хрен, Спидо! Мы же договорились, посторонних на наши совещания не таскать за собой! И еще, Спидо… СПИДО!.. Прекрати сообщать наш адрес каждому встречному-поперечному… слышишь или нет? Это же, черт побери, наша штаб-квартира!

Спидо: Я ннеее… эээ… ддав…

Соня: Конечно, но ведь совещание скоро заканчивается… и мне бы хотелось договорить… я на чем остановилась-то… Да, вот, я вот еще о чем тебе говорила, Ханс, в договоре записано, что если Спидо решит выйти из проекта, то он должен вернуть деньги, которые истрачены ЕБУНТом на оплату потребляемого им спиртного, и я тогда подумала, что, может, из-за договора он, наверное, и не выходит из проекта, даже если хочет. То есть, я что хочу сказать, даже вот и просто по деньгам, ему трудно будет, если он вдруг решит, что пора поменьше пить…

Спидо: Яааанн… яааанннее…

Симпель: Знаешь, Соня, он с тем же успехом может в любой момент позвонить по телефону своему чертову папочке, ё-моё. Тот уж, блин, небось, наготове держит свой бумажник, точно… так что если что не так…

Не успел Симпель помянуть отца Спидо, как тот, производитель моющих средств Ёран Пердссон, с разъяренным воплем вваливается в дверь.

Ёран Пердссон: АГААА, ВОТ вы ГДЕ СИДИТЕ! БАНДА ГНУСНЫХ УГОЛОВНИКОВ! Я ЗНАЛ, ЧТО вы ПОПАДЕТЕСЬ НА ЭТУ УДОЧКУ, Я ТАК И ЗНАЛ!!! (Пердссон тычет дрожащим пальцем в Соню.)

Симпель: Да это что же, КАКОГО ЕЩЕ ХРЕНА!?! ДА ТЫ КТО ТАКОЙ, КОЗЕЛ?

Ёран Пердссон: ЗАТКНИСЬ! Я ПРИШЕЛ ЗАБРАТЬ СПИДО! РАЗ И НАВСЕГДА! вы НЕ ОТНИМЕТЕ У МЕНЯ МОЕГО СЫНА!

Спидо (поворачивает голову): Эээ… ннуу… Ппаппаня…

Ёран Пердссон: Да, именно, это я, твой папаня, Спидо. Ах, мальчик мой, посмотри на меня. На кого же ты похож? Ты же просто развалина! КАКОГО ЧЕРТА вы СДЕЛАЛИ С МОИМ СЫНОМ!?! Ты же настоящая развалина, Спидо, солнышко мое. О нет, нетнетнет. Теперь я о тебе позабочусь. Иди ко мне, Спидо! ПОЙДЕМ СО МНОЙ, МЫ УХОДИМ!

Папа Ханс: Извини, Пердссон, но Спидо никуда не пойдет. Он сюда явился добровольно, и насильно его никто отсюда не вытащит.

Руки у Ёрана Пердссона дрожат. Голова бесконтрольно дергается вперед-назад, и он пытается вырулить на середину пола, где сидит Спидо, держа Лониля на коленках. Пердссон набирает воздуху в легкие и бросается к своему единственному сыну.

Ёран Пердссон: СЕЙЧАС МЫ ВМЕСТЕ ПОЙДЕМ ДОМОЙ И ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ СО МНОЙ ДОМА НАВСЕГДА… ВСЕГДАААААА!!!

Каско и Нафуниль реагируют одновременно. Каско подскакивает с дивана, а Нафуниль со стула у обеденного стола. Они кидаются на производителя моющих средств с разных сторон от двери гостиной, но Ёран Пердссон уже своим костлявым старым телом развил такую скорость, что без труда вырывается из рук Фазиля и Каско и движется дальше к центру гостиной. Папа Ёран, не нарочно, но из-за высокой скорости, со звуком ‘бумм’ впиливается коленом в висок Спидо, тот издает вопль. Папа Ёран падает на колени перед сыном, вырубившемся на какое-то время полностью, обхватывает его руками и рыдает.

Ёран Пердссон: Спидо! Дорогой мой, ненаглядный! Я не хотел, прости меня Спидо, прости; как твоя головка? Ну обними же папу, давай… ООО… ФФФУУ! НУ И ВОНЯЕТ ОТ ТЕБЯ, МАЛЬЧИК МОЙ! ТЬФУ ПАКОСТЬ КАКАЯ! Пойдем со мной домой, мы тебя отмоем, будешь опять здоровеньким и красивым и чистым…

Лониль, опрокинутый с колен Спидо, когда на того налетел Ёран Пердссон, успел засечь эпизод коленом-в-висок и воспринимает это как открытое объявление войны. Он замечает, что между резинкой носка и обшлагом брючины у Ёрана Пердссона обнажилась полоска молочно-белой икры. Лониль кидается вперед и вонзает в нее зубы.

Ёран Пердссон: …У нас все будет хорошо, мальчик мойИИИИИИИУУУУУЫЫЫЧЧЧЕРТ… УБЕРИТЕ ДРЯННОГО МАЛЬЧИШКУ… АААААА ГРЯЗНОЕ ЧЕРНОЕ ЖИВОТНОЕЕЕЕ! ААААЙЙЙЙЧЧЧЧЕРРРТУУУУ!!!

Он пытается оторвать Лониля от своей ноги за волосы, но Лониль вцепился изо всех сил. Теперь и Симпель поднялся со стула. Он среагировал, как только Пердссон начал рвать и дергать Лониля за кудряшки. Симпель в два шага преодолевает расстояние до клубка дерущихся и, подставив правую руку под подбородок Ёрану Пердссону, тянет его вверх за шею, пытаясь поставить на ноги. «ГГХААРКХ!» произносит Ёран Пердссон, поднимаясь на колени. Пердссон со своей стороны хорошенько ухватился за Спидо, так что тащить вверх двух взрослых мужиков оказывается не под силу Симпелю. Совершив грубую промашку в расчетах – неверно определенный центр тяжести, неправильная прикидка веса – он поскальзывается ногами в одних носках и валится ничком вперед на Пердссона, Спидо и малыша Лониля. Он грохается прямехонько поперек спины Ёрану Пердссону, так что тот складывается пополам. «УМХХГГХХ» стонет он, когда его голова вдавливается в паркет. Спидо втягивается в этот же клубок и заваливается на бок. Он стукается лбами с Симпелем и снова ненадолго вырубается. Лониль, так и не разжав зубов, все еще висит на ноге Пердссона. После мгновенного замешательства Каско и Нафуниль принимаются тянуть Симпеля вверх, чтобы поставить его на ноги, но, когда Симпель уже наполовину распрямился, Ёран Пердссон в броске изворачивается и хватает его за воротник рубашки. Всем своим весом он снова увлекает Симпеля вниз, так что тот с проклятиями снова шмякается ничком. Нафуниль и Каско разжимают хватку, и Симпель в результате падения по замысловатой траектории оказывается лежащим на паркете щека к щеке с Ёраном Пердссоном.

Ёран Пердссон: ТЫ ЗА ЭТО ПОПЛАТИШЬСЯ, ВОТ ПОГОДИ, ТЫ ПОПЛАТИШЬСЯ! СЛЫШИШЬ? ТЫ И ТВОЙ НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ ВЫРОДОК ЕЩЕ ПОПЛАТИТЕСЬ! СВИНЬЯ! ТЫ ЛИШИЛ ЖИЗНИ МОЕГО СЫНА, НО ТЫ НЕ ОТНИМЕШЬ МОЕГО СЫНА У МЕНЯ! СЛЫШИШЬ ТЫЫЫ? (Лониль вертит головой, не разжимая зубов.) ВАЙЯЙЯЙУ! ЭЭЭООО!!.. ОТЦЕПИТЕ ЭТО ЧЕРНОЕ ЧУДОВИЩЕ!! АААУУУ… ПУСТИ!

Симпель: КУСАЙ, ЛОНИЛЬ, КУСАЙ ДЯДЮ! ДАВАЙ, ЛОНИЛЬ! КУСАЙ! ФАС! УМНИЦА!

Нафуниль, здорово разозлившись из-за выпадов Ёрана Пердссона против Лониля, слагает с себя миссию миротворческих сил и пытается дотянуться до горла Пердссона. Для этого ему приходится перевалиться через Симпеля.

Нафуниль (с более заметным акцентом, чем когда-либо): ТОЛКА ДАЙ МИНЭ ЭТА ФАШИСТСКИ СВИНЬЯ!

Каско: Спокойно, Нафуниль… Нафуниль! НАФУНИЛЬ!.. ТЫ ЖЕ ТАК ЗАДУШИШЬ БАТЮ СПИДО… УСПОКОЙСЯ, НАФУНИЛЬ!

Симпель (из-под пуза Фазиля): ЗАТКНИСЬ КАСКО ТАК ЕМУ И НАДО!

Спидо (лежит прижатым к полу): блииииин пппстииите… ннненааада ребяяттаа…

Ёран Пердссон: АРРГГХАГАГХАХХ… ШШПИИИДОООХ… ПОМОГХХИ…!

Спидо: Нафуниль… ёёёб… ннне… ннне нннаа…

Каско ухватывает Нафуниля за пояс брюк над задницей и пытается вытащить кругленького человечка из клубка тел, но руки Нафуниля будто приклеены к горлу Пердссона.

Каско: Отпусти, Нафуниль… ОТПУСТИ НАФУНИЛЬ… ТЫ Ж ЕГО УБЬЕШЬ!

Нафуниль: ДА!.. ДА!.. ХАЧУ УБИИТЬ!

Когда лицо Пердссона приобретает насыщенный красный цвет, с дивана поднимается Типтоп и начинает отдирать пальцы Нафуниля от горла Пердссона.

Нафуниль: АУАООУУУ… ШАЙТАН, ТИПТОПП… АУУУ… ТИ ШТО ВРАГ МИНЭ ИЛИ ШТО? А?

Типтоп: ХРЕН, НАФУНИЛЬ! НЕЛЬЗЯ ЖЕ ТАК, ТЫ ЖЕ ТАК УБЬЕШЬ БАТЮ СПИДО, ПОНИМАЕШЬ ТЫ ИЛИ НЕТ!

Соня косится на папу Ханса и видит, что тот усмехается в бороду; тогда она и сама прыскает, не в силах больше сдерживаться. Ёран Пердссон в пылу битвы обращает к ним налитый кровью глаз.

Ёран Пердссон: АРГХХАХ… ШУМАШЕДШИЕ, БОЛЬНЫЕ ЛЮДИ… БУЛЬ…

У Лониля на губах выступает кровь. Его зубы уже давно прокусили тонюсенькую, как лайковые перчатки, кожу на стариковских икрах Ёрана Пердссона. Типтоп смотрит на мальчишку сверху.

Типтоп (шепчет): Ну, совсем больные…

Симпель: ЗАТКНИСЬ ТИПТОП!

В конце концов Типтопу и Каско удается высвободить отца Спидо из бешеной хватки Нафуниля. Айзенманн поднимает свое идеально натренированное тело с венского стула, не торопясь подходит к клубку, примеривается и вытягивает Ёрана Пердссона из-под Симпеля. Он ставит старика-фабриканта на ноги. Лониль так и висит у того на ноге.

Айзенманн: Симпель! Если ты как-нибудь умудришься отцепить Лониля, я тогда выкину этого старого хрыча вон.

Симпель: ЛОНИЛЬ! ЛОНИЛЬ! ОТПУСТИ!

Он жмет на щеки и челюсти Лониля, пытается разжать их, ослабить хватку, и в конце концов Лониль, очевидно, раздраженный тем, что папа делает ему больно, переключается на руку Симпеля.

Симпель: АУУ! ПАРШИВЫЙ МАЛЬЧИШКА! МОМА-АЙША! СЮДА! ОТТАЩИ ЕГО! АУУУ! ОЙОЙОЙ ЧЧЧЕРРРРТ! ЛООНИИЛЬ!

Айзенманн держит Ёрана Пердссона как в тисках захватом сзади и спокойно уводит его в сторону двери. Пердссон бьется, вопит и умоляет Спидо навсегда уйти с ним вместе домой, но шансов у него никаких.

Айзенманн: Может, кто-нибудь догадается открыть дверь!

Соня подбегает и отворяет дверь Айзенманну и старичку Пердссону. Штанины у него задрались, дорогой пиджак весь измят на спине, рубашка выпросталась из брюк, так что Соне видна кромка трусов старика. Он пытается упираться, но кожаные подошвы его туфель скользят на паркете. Айзенманн спускает его по лестнице до самого низу, извиняясь перед соседями, выглядывающими на лестницу.

Айзенманн (успокоительно): Извините за шум… вот, ворвался к Хансу и Соне на третьем этаже… прошу извинить… Простите за шум… Прошу прощения…

Ёран Пердссон: ОНИ УБИВАЮТ МОЕГО СЫНОЧКА! ОНИ ЕГО ТАМ НАВЕРХУ УБИВАЮТ! ОНИ ЛИШАЮТ ЖИЗНИ МОЕГО СЫНА! ПОМОГИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА! СПАСИТЕ МОЕГО СЫНА! ДА ПОМОГИТЕ ЖЕ МНЕ, СВОЛОЧИ! (Начинает рыдать) УХУ! УХУХУХУУУ!

Айзенманн: ТИХО! Извините за шум… извините… он ворвался в квартиру …к Хансу и Соне… извините…

На улице Айзенманн подпихивает Пердссона в спину, так что тот спотыкается и валится коленями на асфальт, остается сидеть на коленях и рыдает, обхватив голову руками.

Наверху все снова уселись. Спидо, скособочившись, сидит на полу, а Мома-Айша пытается удержать Лониля, выхватившего фломастер и шипящего «ДРАТЬСЯ! ДРАТЬСЯ!». Извиваясь и пытаясь вырваться, он размахивает фломастером в воздухе. Симпель потирает след укуса на руке. Папа Ханс насупился.

Папа Ханс: И кто же тот идиот, что разболтал о месте и времени проведения совещания? Ты, Спидо? ЭЙ! СПИИДОО!

Спидо (растерянно): …Аа?.. Нееаа… ничшшеее… нннегховорил… пппапане…

Папа Ханс: Ты уверен?

Спидо: Нуууу… шшштоб я сссдоххх…

Папа Ханс: Может, кто-нибудь еще хочет нам о чем-нибудь рассказать?

Все качают головой.

Папа Ханс: Что, в этом помещении нет никого, ни единого человека на свете, кто знал об этом чертовом совещании и кто растрепал о нем отцу Спидо?

Опять все трясут головами.

Папа Ханс: Соня? Ты в первую очередь попадаешь под подозрение, ты это понимаешь? Ведь это ты тут вылезала с разговорами о судьбе Спидо.

Соня (принимает разочарованное/несчастное выражение лица): Ханс. Ты же знаешь, что я никогда бы такого не совершила, не предупредив тебя. Я же не хочу развалить нашу компанию, тебе это прекрасно известно. После стольких-то лет.

Папа Ханс: Да, я знаю, но КТО ТОГДА, К ЕБЕНЕ МАТЕРИ! Кто это сделал? А? Это же кто-то из нас.

Соня: Да, должно быть, так.

Симпель: Да… окей, Ханс… да, но чего теперь после драки кулаками махать, и Айзенманн же все разрулил, классно сработал Айзенманн. Можем наплевать и забыть всю заморочку и надеяться, что больше такого не произойдет и что сегодняшний инцидент не будет иметь последствий? А не заниматься спихиванием вины друг на друга?

Папа Ханс: Каким ты вдруг сразу стал до хера толерантным, таким прямо миротворцем, а, Симпель? Ты что ли настучал ему, а? Ну че? Хотел проектик себе смастрячить на этом? СЕМЕЙНАЯ СВАРА, а?

Симпель: Да отвянь, Ханс…

Папа Ханс: А вот не получается отвянуть, когда тут среди нас стукач сидит. (Дальше тоном строгого отца семейства.) Каско!

Каско (вздрагивает): А?.. нее, я понятия не имею, я блин не представляю, кто мог разболтать. Правда. И я, вообще-то, не думаю, что среди нас есть предатель, наверное, все как-то иначе можно объяснить.

Папа Ханс: Конечно, конечно, мы ведь все время от времени что-нибудь неуставное себе позволяем. Так ведь, Типтоп?

Типтоп, уж было поверивший, что совещание так и завершится без единого намека на эпизод на съемках КОКА-ГОЛА КАМПАНИ, опускает глаза.

Типтоп: Ээ, нуу… наверное, так… но я ничего не знаю ни про отца Спидо, ни вообще.

Папа Ханс: Да уж, конечно нет… мы, очевидно, все невинны, вся кодла. И еще, Спидо, мне кажется, ты должен позвонить отцу и сказать, что нам его выступления как-то совсем не в струю. Не особенно-то на пользу ЕБУНТу, я повторяю, не особенно на пользу, чтобы он шлялся здесь взад-вперед во время наших совещаний. Усек, Спидо?

Спидо: …нн… что? …угу, даа…

Папа Ханс: Ладно. Тогда предлагаю совещание считать закрытым.

Настроение у всех подавленное. Лицо папы Ханса выражает глубокую озабоченность. Каско обменивается несколькими словами с ним и с Соней, Соня говорит «мальчик мой» и похлопывает его по щеке. Затем он присоединяется к Типтопу и Мома-Айше, которые направляются в сторону центра. Симпелю с Лонилем по пути с Нафунилем, и они уходят вместе с ним. Спидо так нажрался, что с ним идти не жаждет никто, кроме Лониля, но Лонилю приходится как миленькому отправиться вместе с Симпелем («Лониль, мы уходим, ЛОНИЛЬ! ИДЕМ! Еще увидишься со своим Спидо. Да идем же! Хватит целовать Спидо, Лониль, я больше не намерен ждать», и т. д.). В квартире Соня поправляет ковер и стулья, в беспорядке стоящие по всей гостиной. Папа Ханс ложится отдохнуть. Отметины фломастером на ножках рояля незаметны, поскольку рояль черный. В худшем случае кое-где внизу можно разглядеть, что в некоторых местах лак блестит не так. Менее неприглядных следов вандализма нельзя и желать, если в гостях побывал Лониль.

ЭЙФОРИУМ
(Попозже тем же вечером; с точки зрения Каско)

Я жую жвачку, музыка хорошая, я жую жвачку, ну просто бля до чего хорошая музыка, классная баба, еще одна, и еще, здесь три стоящих бабы, и еще та, с которой танцует Типтоп, она из порно, Типтоп всегда выбирает баб из порно, Мома-Айша просто прелесть, Симпель ни хрена не понимает, какое сокровище ему досталось, ну и брюки у нее, ё-моё, в жизни не видел таких тесных, ну Мома-Айша и сильна трясти попой, по-африкански, я жую, попа Мома-Айши трясется на танцполе, я не в состоянии отвести глаз от ее попы, когда она вот так ею трясет, да другие здесь и не умеют так, она трясет своей попой перед писькой одного из парней на танцполе, ах ты черт, Мома-Айша общается попой, Мома-Айша разговаривает при помощи задницы, ей-богу, если на меня посмотреть, я будто изваян в камне, в зеркало если посмотреть, то я, черт меня дери, будто всегда здесь стоял, от этого взгляда не скроешься, хрен, шмыгаю снег на крышке унитаза, слышу, как в соседней кабинке заправляет трубу Типтоп, мой костюм на вид будто стальной, я танцую позади красивой задницы, задница хочет меня, никакого сомнения, я ухватываюсь за нее, и она подтягивается ко мне, теперь мои бедра управляют движениями незнакомой попы, вперед – назад, из стороны в сторону, при этом мои бедра обращаются к этой попе, рассказывают, какие движения она должна выполнить, и попа слушается, я пью спиртное, Типтоп чего-то много мне говорит, я ужасно люблю Типтопа, я хлопаю его по плечу, он говорит массу забавных вещей, Типтоп чертовски клево выглядит, глаза немного диковатые, ну и черт с ним. Мома-Айша все трясет попой, она вот точь-в-точь негритянка из музыкального видео, точно, такая и есть, черт меня раздери, Мома-Айша просто классная, я выхожу на танцпол и подсовываюсь к ней своим членом, пусть перед ним трясет попой, когда она видит, что это я, она улыбается мне, трется своей попой вверх-вниз по моей ширинке, мы стоим с Типтопом и пьем спиртное, мы подзаряжаемся каждый в своей кабинке, музыка, черт меня раздери, еще лучше чем раньше, я танцую позади новой попы, Типтоп танцует впереди, попа еще лучше на этот раз, я смотрю на попу и жую в ритм с музыкой, но в два раза быстрее, музыка до хрена громкая, я ощущаю ее в ляжках и в паху, попа здорово крепко прижимается к моему члену и трется об него, попа нацелилась на меня, никакого сомнения, владелица попы наклоняется вперед, Типтоп наподдает бедрами в сторону ее лица, он смотрит на меня, я улыбаюсь, Типтоп улыбается, это карибская вечеринка, я разговариваю с кем-то, кого не знаю, как зовут, я стучу своим стаканом по стойке и мне наливают еще, передо мной стоит Мома-Айша, ее сиськи вспотели и я кладу палец в щелку между сиськами, она склоняет голову на грудь и засасывает мой палец в рот, до самого конца, я вытаскиваю его и оттягиваю вырез ее платья, заглядываю в него, у нее пот на животе, она прижимается ко мне и я засовываю язык глубоко в ее рот, она сосет мой язык, я обвиваю ее рукой и залезаю сзади ей между ног, я разговариваю с Типтопом, он кричит что-то о том, что совещание прошло клево, я киваю и улыбаюсь ему, я допиваю свой напиток и жую кусочек льда, мы с Типтопом говорим друг другу забавные вещи, я вижу, что Типтоп тоже жует, я вижу пару шлюх в тесных платьях на танцполе, зубы у Типтопа белые как мел, челюсти так и ходят, Мома-Айша снова подходит к нам и заказывает напиток, она укладывает попу прямо в пах Типтопу, Типтоп водит пальцем вверх-вниз по щели между ее ягодицами, я разговариваю с бабой, у которой большие сиськи, она потеет и хочет меня, никакого сомнения, я разговариваю с мужиком, которого не знаю, он говорит медленнее, чем я и т. д.

Типтоп, Мома-Айша и Каско начинают с Бангладеш Инк., затем идут в ЭКС-ОФФ, и в ЭВЕР и в ЛОКАУТ и ЛУП и ПАНДЕМОНИУМ, пока, наконец, не оказываются дома у одной из самых клевых девах из ЛУП и ее подруги. В квартире две спальни плюс гостиная с диваном. Каско три четверти часа трахает Мома-Айшу на черном кожаном диване в гостиной, без эякуляции. Типтоп то трахает или сосет девах из ЛУП, то они его; в доме держат снег, так что Типтоп завелся почти на всю ночь. А Каско, после того как Мома-Айша приняла два колпачка «буратины», найденного в ванной, и уехала домой, смотрит телевизор. Каско убавляет звук на телевизоре, чтобы слышать Типтопа и обеих хозяек.

Дома Мома-Айша успевает сварить кофе до того, как просыпается Лониль. Семь часов тому назад наступила суббота, поэтому она усаживает его перед телевизором. Она так делает и в те дни, которые оказываются не субботами. Каско и Лониль сидят и смотрят одну и ту же программу в разных частях города, соответственно без звука и со звуком. «Буратино» сработал в такси по пути домой, поэтому она идет в спальню и ложится рядом с Симпелем в двуспальную кровать. Симпель с трудом просыпается.

– Привет, Мома-Айша, милая… как все было..? Симпель краем глаза взглядывает на жену. – Выглядишь что-то расслабленной для целого пакета снега..?

– ГХБ… говорит Мома-Айша.

– А, вот оно что… бормочет Симпель и закрывает глаза. – А где взяли-то..?

– У девшонак, куда паэхали.

– М… Симпель возвращается в страну снов.

– …Ииии… кайф словили… эйфорию..?

Мома-Айша морщит нос и прихлебывает кофе. Под голову она положила несколько подушек и поставила на грудь чашку с кофе.

– Нну даа… Да не… Поймали кайф, мы все, и мнооога танцевааали. Я тракала Каско, а Типтоп тракал девшонак. Но получилас не сафсем так, ну, как бы не сафсем сафсем, ну, понимаешь, так вот как в трансе и ва сне. Нужна думать я в следующий раз кушать другие вещи тоже, не толька снег – ведь смысл-то ф том что как бы отрываешься в таких чууудных чууфствах, да, и ф щаастье, а я-то фсе время знала, где я, фсе время могла показать – вот граница и вот граница, а так быть не должно, Симпель, точна. Никаких границ не должно быть.

– Ммм…

Мома-Айша задремывает, но снова просыпается.

– Симпель, а Симпель? А што с радителское собрание?

– …

– Симпель!

– Ммм… а?.. родительское собрание… а…. я все устроил… Каско с нами пойдет…

– Каскоо..?

– Угуммм…

– А разве не Каско был в том фильме в прошлом году?

– Ну… ну да, ну да, ну да… но… да успокойся ты, Мома-Айша… я беру это на себя… никто Каско не узнает… с бородой деда Мороза и всякими прибамбасами…

– Да ладно, Симпель, солнышка… это твоя забота. Я в дюш.

Мома-Айша стягивает с себя узюсенькие брюки и идет в душ, где стоит необозримое число пустых флаконов от шампуня. В гостиной Лониль пытался пририсовать очки героям мультиков, бегающим по экрану телевизора, столько раз, что экран скоро станет черным целиком. Вчера после рабочего совещания Симпель взял Лониля с собой к Нафунилю, у Нафуниля всегда на готове ингредиенты для карпаччо, и пока Симпель с Нафунилем на кухне нарезали мясо тоненькими ломтиками, Лониль нарисовал черным фломастером очки новорожденному ребенку Нафуниля, и когда Нафуниль это увидел, он так громко смеялся, как Лониль никогда не слышал чтобы кто-нибудь когда-нибудь смеялся, и здесь, в гостиной Симпеля и Мома-Айши, Лониль в своей голове слышит смех Нафуниля и пытается пририсовать очки судорожно бегающим по экрану фигуркам. Он сидит на краешке журнального столика, который он придвинул к секции, где стоит телек. На его маленьких бедрах под шоколадной кожей бугрятся мускулы. Он не слышит, как неравномерно плещется вода, стекая в душе по маме Мома-Айше; он поглощен мыслью о том, как бы нацепить на собачку по кличке Рой фломастерные очки. «СТОЙ, НЕ ШЕВЕЛИСЬ, СТОЙ, НЕ ШЕВЕЛИСЬ», повторяет он про себя. Симпель снова заснул и видит сон, как они с Типтопом стягивают бесконечно длинную тогу с тела древнеримского бога, разрывают ее посередине и заворачиваются каждый в свою половину, так что становятся похожими на кончики огромной ватной палочки. У Мома-Айши в душе кровь пошла носом, но она не замечает. Она вытирается и выходит в гостиную. «ЭХ ТЫ, ЛОНИИИЛЬ…», говорит она, увидев черный экран, хотя она прекрасно знает, что смыть фломастер со стекла проще простого, в том смысле, что маленькую акцию Лониля этим утром не сравнить с тем, как он, например, обошелся с пластиковыми обоями на стенах. Лониль не реагирует на обращение Мома-Айши. Она выплескивает остатки остывшего кофе в раковину и наливает себе еще. Потом она снова бредет к Симпелю, лежащему на спине в позе, в которой должно было бы технически невозможно не храпеть; а он таки не храпит. Она голой ложится к нему под бочок, что не имеет никакого продолжения, поскольку а) он, когда ему наконец удается заснуть, спит как убитый, б) стал импотентом, присутствуя при родах Лониля, и в) по ряду причин принципиально выступает против «половой жизни» как таковой. Мома-Айша выглядит так, словно она выточена из эбенового дерева. Она погружается в сон, и ее кофе (Ява-Мокка) остывает.

Времени не больше половины одиннадцатого, когда в дверь стучится Типтоп. Лониль открывает, и Типтопу приходится кинуться в сторону, чтобы в грудь ему не попал пластиковый стаканчик, который негритенок кидает в него, как только приотворяется дверь. Глаза у Типтопа такие дикие от кокаина, что Лониль взглядывает на него аж дважды, прежде чем бежать назад к фломастерам и экрану телевизора. Типтоп суетливо спрашивает, дома ли Симпель и Мома-Айша, но об ответе он может только мечтать; расхрабрившись от принятого, он решительно проходит через гостиную и стучится в дверь спальни – отвечает ему Мома-Айша – и она не особенно рада видеть в приоткрывшейся двери лицо Типтопа. Она вскакивает с постели и выпихивает Типтопа в гостиную.

– Ти што, дурак, Типтоп… Симпель озвереет, если его разбуждают не Лониль и не я, а другие люди. Ти што тута делать?

Типтоп, все еще в кураже – кое-какие усилия нужно приложить, чтобы напугать взрослого мужика, в крови которого булькает 790 миллиграммов кокаина – оглядывает нагое тело Мома-Айши с головы до ног.

– Уйуйуй, нууубия! Смотри-ка. А у нубийской мамочки нет желания чуть-чуть потанцевать племенные танцы на кухоньке..?

Он шлепает ее пару раз по попе. Лониль фломастером по экрану производит скребущие звуки.

– Не мели чепухи, Тииптоп… чего ты… чего тибе нада… мы спим…

– А вот послууушай, Мома-Айша малышка, душка-мушка, у тех дамочек-то в гнездышке не только снежочек был, ноооо… ещееее… (Типтоп изображает фокусника, роясь в кармане куртки)… ДУРЬ!