Текст книги "Кока-гола компани"

Автор книги: Матиас Фалдбаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

СУББОТА, 12 ДЕКАБРЯ, 16.30. В САМОЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ

По причине произошедшего накануне инцидента с нервным срывом у замещающей Катрину Фэрёй учительницы, преподавательский состав созван в субботу на чрезвычайное заседание. Собрание ведет детский психиатр Берлиц, поскольку именно он больше всего времени проводил наедине с Лонилем. Кроме того, он же осуществил дополнительное глубокое обследование мальчика. Специально по этому поводу пригласили производителя моющих средств Ёрана Пердссона. Он должен вынести профессиональное заключение относительно начириканных фломастером на стенах во всех коридорах всей школы, а также в четырех классных комнатах и кабинете 217 (на кафедре Берлица) линий. В коридорах их несколько раз пытались закрасить, но у наполнителя фломастеров, к несчастью для Самой средней школы, есть свойство проступать снова через бесконечное число слоев краски. Пердссон с его многолетним опытом работы в области производства моющих и чистящих средств накопил значительные знания в этой сфере, в том числе и в том, что касается проблемы граффити.

Именно на конференции по региональной политике, где впервые был поставлен вопрос о дорогущей кампании Берлица БЕЙ СВИНЕЙ, Берлиц и Пердссон и познакомились. За месяц или два до начала кампании Берлиц случайно прочитал в газете статью «Урезан бюджет – прекратили мыть», содержавшую высказывания Пердссона. Берлиц в тот же момент понял, что нашел будущего соратника. В статье было напечатано следующее:

РУКОВОДСТВО ЭЛЕКТРОТРАНСПОРТА УДАЛЯЕТ ГРАФФИТИ ТОЛЬКО В ЦЕНТРЕ

Урезан бюджет – прекратили мыть

СТАНЦИИ МЕТРО ПОДВЕРГЛИСЬ НАБЕГАМ ТАГГЕРОВ И БЫЛИ ЗАПАЧКАНЫ КРАСКОЙ ИЗ БАЛЛОНЧИКОВ. ПОСЛЕ ЭТОГО СТАНЦИИ ПОМЫЛИ И ПЕРЕКРАСИЛИ. СРАЗУ ЖЕ ОНИ БЫЛИ ИСПАЧКАНЫ СНОВА. ТАК ПРОДОЛЖАЕТСЯ УЖЕ ТРИ НЕДЕЛИ.

После того, как значительно были урезаны средства, выделяемые Руководством электротранспорта на борьбу с граффити, таггерам предоставилась возможность резвиться на территории метро, не опасаясь, что их художества будут смыты. Граффити большой площади не удаляют. После того, как Руководство электротранспорта внезапно приняло решение не выделять средств на удаление граффити, следят только за состоянием центральных станций. Те же станции, где проживают основные массы, несут ущерб из-за того, что «лицом» системы электротранспорта считаются центральные станции.

Сокращение на 70 %. Драматическое снижение выделяемых средств началось в мае. До этого времени удалением граффити занималось до шести человек, работавших на полную ставку. Все загрязнения удалялись в течение 24 часов. Теперь же на полной ставке отмыванием грязи со стен станций занимается всего два человека.

– По моим прикидкам, мы снизили финансирование работы по противодействию таггерам на 70 % по сравнению с прошлым годом, заявляет Пейд Однаски, руководитель отдела по связям с общественностью службы путей управления электротранспорта. С мая внимание уделяется только станциям, расположенным в центре.

– Мы лишь спорадически удаляем граффити с периферийных станций. Нам приходится отдавать предпочтение центральным станциям, говорит Однаски. По его словам, станции, расположенные на отдалении от центра, неделями рискуют оставаться засвиняченными.

Бригада по уничтожению граффити в отчаянии.

Действующая в составе управления электротранспорта бригада по уничтожению граффити в отчаянии. «Бюджетной резней» называет такое резкое сокращение ведомственная газета управления электротранспорта. В последнем выпуске «Путевых новостей» ответственный за уничтожеение граффити на электротранспорте, Ёран Пердссон, высказывается откровенно:

– Я не знаю, что и подумать. У нас практически отобрали весь наш бюджет.

Можем потерять. Год тому назад Ёран Пердссон с сотрудниками позиционировали себя как передовиков в деле удаления граффити в масштабах всей страны. Чтобы набраться опыта у Бригады по уничтожению граффити управления электротранспорта, приезжали коллеги не только из других городов, но и из-за рубежа.

– Теперь же существует опасность, что с таким трудом наработанный опыт будет утрачен, опасается Пердссон. Вряд ли нам удастся уделять внимание отдаленным, а также небольшим станциям. Все линии выглядят удручающе, мы в нашей бригаде лишены необходимых средств, а хулиганью дан зеленый свет, они могут творить, что хотят.

– Ну что за дела! Что, решено дать полный вперед этому свинству, этому разгулу, этому кошмару! Это невыносимо! шипел Берлиц себе под нос, склонясь над газетой. Он схватил трубку, узнал в справочном номер телефона Пердссона, позвонил по этому номеру, и на другом конце живо откликнулся Пердссон. Завязался разговор, и оба собеседника настолько были согласны друг с другом, что вполне могли поменяться, скажем, каждым вторым словом в своих рассуждениях о политике в отношении граффити. Вскоре Берлиц посвятил Пердссона в свою идею повести, как он выразился, «твердую как гранит кампанию против засвинячивания города», и эту идею Пердссон на другом конце линии принял на ура. Тут же, не откладывая в долгий ящик, они назначили друг друга председателем и спикером, соответственно, и когда настал великий день, Пердссон свою коронную речь держал с блеском; посреди выступления голос у него сорвался, и несколько раз он сбивал костяшки правой руки о трибуну. Детский психиатр Берлиц вскочил, аплодируя – и только он один – в тот самый момент, как Пердссон, у которого даже дыхание перехватило, сложив руки крестом на груди, завершил выступление следующим призывом: «Наш город будет выглядеть достойно, он будет сиять и блистать чистотой, ЧЕГО БЫ ЭТО НИ СТОИЛО!»

С тех пор контакт между Берлицем и Пердссоном не прерывался, и общались они не только по делу – расцвела их дружба, и присутствие Пердссона на таком чрезвычайном мероприятии, как посвященное Лонилю сегодняшнее собрание педагогов Самой средней школы, само собой разумеется. Собранию предстоит обсудить три основные темы:

1) Нервный срыв временного преподавателя. Те из коллег, что вчера, в пятницу, наблюдали ее нервный срыв, присутствуют здесь и сегодня. Берлиц ведет их перекрестный допрос и заставляет их подробно рассказывать, в чем же этот нервный срыв проявился. Его лоб обретает профессиональную нахмуренность, и он тщательнейше перебирает возможные диагнозы. Персонал психиатрического отделения, куда госпитализировали девушку, пока еще не сумел поставить диагноз. Что они сумели, напротив, так это напичкать временную по горло седативами, чтобы она прекратила так жутко рыдать и выть. Преподавательский коллектив школы уже пришел к выводу, что Лониль сыграл здесь центральную роль, поскольку единственным, что ей удавалось выговорить во время припадка, было его имя. Берлиц напрягает мозги: «Надо бы нам тщательнее сформулировать диагноз», говорит он, «потому что если нам удастся определить ее заболевание, то мы уже продвинемся далеко в своей работе, нацеленной на избавление от этого… этого элемента, этой опухоли! В нашем заведении мы не можем держать учеников, которые подвергают опасности жизнь и здоровье преподавательского коллектива!» Он принимает аплодисменты, Пердссон издает на три-четыре хлопка больше, чем остальные. Никто не предлагает навестить временную на больничной койке.

2) Лониль как таггер. Преподаватели отправляются в обход с инспекцией; заканчивается это пламенным выступлением Пердссона о необходимости разделаться с тем, что он называет «хаотизирующей и терроризирующей швалью». Он так распаляется, что рана на ноге начинает свербить и дергать. Он настолько погружается в свою очистительную идеологию, что одному из учителей приходится любезно попросить его представить, наконец, то профессиональное заключение, ради которого его, собственно, и приглашали. Пердссон неохотно закругляет эту часть выступления, чтобы перейти к гипотезам помывочно-технического свойства. Далее дается оценка того, как предотвратить продолжение Лонилем террористических действий, в частности, на обсуждение выносятся следующие предложения: а) оштрафовать родителей, а также потребовать с них возмещения расходов на поддержание чистоты; б) обыскивать Лониля каждое утро и конфисковать все рисовальные принадлежности; в) применять различные формы наказаний, направленных непосредственно на Лониля (не пускать его на перемены, не пускать на физкультуру, не пускать играть два жалких часа в неделю в комнату с подушками, не брать ни на какие экскурсии и т. д.; г) исключить.

Принимаются все пункты, кроме г), с которым решили повременить на случай, если окажется, что а), б) и в) оказали свое профилактическое воздействие.

3) Список литературы по детской психологии, составленный Берлицем. Берлиц выбрал свои самые-самые любимые книги по детской психологии и выписал их списком на листок бумаги. Еще он сочинил проект письма Симпелю и Мома-Айше, в котором все указанные труды им предлагается купить без уплаты налога на продажу, если они их купят через посредство школы. На листке со списком книг перед каждым названием он поместил квадратик, где нужно поставить галочку, а в низу страницы написано: «Да! Пришлите мне отмеченные галочкой издания без уплаты налога на продажу с тем, чтобы я научился справляться с собственным ребенком!» Предложение послать список родителям Лониля принимается без обсуждения. В тот же день список отсылается.

Совсем перед тем, как расходиться, принимается решение предоставить Лонилю, с осуществлением всех указанных мер, испытательный срок до Рождества. Если к тому времени, то есть прибл. за 8 дней, ситуация не улучшится, то с 1-го января включительно он будет исключен из школы, и с той же даты школа снимет с себя ответственность за дальнейшее обучение и воспитание Лониля.

После собрания Берлиц и Пердссон тихими голосами переговариваются в коридоре. Пердссон проглотил в туалете для мальчиков 1 мг ксанакса, разволновавшись при провозглашении своего призыва к чистоте. Действие препарата уже ощущается в организме, и, ведя сдержанную беседу с Берлицем, он не моргая смотрит в прищуренные глаза психиатра. Берлиц, со своей стороны, правый локоть обхватил левой рукой, а правой рукой поглаживает ухоженную бородку. Он кивает в ответ на то, что говорит ему Ёран Пердссон. Сегодня детский психиатр совершил кое-что рискованное; он втихаря надел под костюмные брюки женины панталончики, но знает об этом только он сам. Пердссон говорит, жестикулируя, потом наклоняется и задирает штанину. Берлиц нагибается, рассматривает забинтованную ногу, кивает озабоченно и понимающе. Пердссон продолжает говорить, потом опускает голову и трясет ею, печально так, наконец, хватается за лоб. Берлиц кладет руку ему на плечо и говорит: «Хотя вчера все плохо обернулось, Ёран, но теперь они у нас в руках. Точно тебе говорю, Ёран! В руках! Немного терпения, и они у нас попляшут…»

У СПИДО, 17.00

После вчерашнего рабочего совещания Спидо направился прямиком в Соплю. Там он тусовался до самого закрытия. Потом поехал на такси к себе домой.

Теперь он лежит в постели и смотрит на чудесные, чудесные волосы Перниллы, змеящиеся по подушке. Он смотрит на ее чудесные, чудесные скулы, и на тонкую, тонкую шейку. Лежа на спине, она беззвучно спит. Спидо еще не привык просыпаться рядом с ней. Он лежит так и смотрит на нее уже больше часа.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 14 ДЕКАБРЯ. 10.15

– НУ И ДДДЬЯВОЛЬЩИНА! НУ ДО ХРЕНА ЖЕ РРАЗДРАЖАЕТ! шипит Симпель. Он только что спускался к почтовому ящику и достал письмо, посланное из школы в субботу после чрезвычайного заседания. Листок дрожит в его руке. Вот что он видит:

ВИРДЖИНИЯ М. ЭКСЛАЙН:

ИГРОВАЯ ТЕРАПИЯ В ДЕЙСТВИИ (ДИБС В ПОИСКЕ СЕБЯ)

ПАЛЛЕ БЕНДСЕН:

ШКОЛОФОБИЯ

МАРГАРЕТА БЕРГ БРОДЕН:

МАТЬ И ДИТЯ НА НИЧЕЙНОЙ ЗЕМЛЕ: ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ГРУДНИЧКОВОМ ВОЗРАСТЕ

МАРИАНН ЛЕДЕРБАУМ:

ДЕТСКАЯ И ЮНОШЕСКАЯ ПСИХИАТРИЯ: РЕБЕНОК В СЕМЬЕ – СЕМЬЯ В ОБЩЕСТВЕ

ЭРИК ХОМБУРГЕР-НОЙМАЙЕР:

ДЕТСТВО И ОБЩЕСТВО

АНН-МАРИ РИПЛИ:

ИГРОВЫЕ МОМЕНТЫ: ТЕРАПИЯ ДЛЯ ПСИХОТИЧЕСКИХ ДЕТЕЙ

ПЕТЕР ТОМСЕН:

КОГДА МЫСЛЬ ПРИНУЖДАЕТ: ДЕТИ И ЮНОШИ С СИМПТОМАМИ НАВЯЗЧИВЫХ СОСТОЯНИЙ

МАДЛЕН РАМБЕРТ:

ИГРА В КУКЛЫ В ДЕТСКОЙ ПСИХОТЕРАПИИ

МАДЛЕН ШЁЛЬД:

«Я ЛУЧШЕ УМРУ»: О ПОПЫТКАХ САМОУБИЙСТВА СРЕДИ ДЕТЕЙ И МОЛОДЕЖИ

МЭРИ ТЕОФИЛАКИС:

ДОМ, ГДЕ ЛЕЧАТ? О ПСИХИАТРИЧЕСКОМ ЛЕЧЕНИИ ДЕТЕЙ В СТАЦИОНАРЕ

ИНГА ТУРМАН:

С РУКОЙ НА СЕРДЦЕ: ЗАБОТА О МАЛЕНЬКОМ РЕБЕНКЕ, ПЕРЕЖИВАЮЩЕМ КРИЗИС.

ХАРАКТЕР И ОБЩЕСТВО.

БОЛЕЗНЬ, ДУША И ОБЩЕСТВО.

ПРОЧЬ ИЗ ЛАБИРИНТОВ ХАРАКТЕРА. РЕШИТЬ ПРОБЛЕМЫ ВО СНЕ

ХОЛ КРОЙЦ:

ПРОЩАЙ, ОКРУЖЕНИЕ: КОГДА НАШИ ЛЮБИМЫЕ УХОДЯТ В СЕБЯ

ПЕТТЕР АСЛЕСТАД:

ПАЦИЕНТ КАК ТЕКСТ: РОЛЬ РАССКАЗЧИКА ПРИ ВЕДЕНИИ ИСТОРИИ БОЛЕЗНИ В ПСИХИАТРИИ

ХАРОЛЬД БЛУМБЕРГ:

ОППОЗИЦИЯ – ПСИХИЧЕСКОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ? ПСИХИАТРИЯ НА СЛУЖБЕ ПОЛИТИКИ В РОССИИ

ЮХАН БЕРМЕРБЕРГЕР:

ВЕРНЫЕ ПУТИ И ЛОЖНЫЕ СЛЕДЫ В ПСИХИАТРИИ

ДЭВИД КУПЕР:

ПСИХИАТРИЯ И АНТИПСИХИАТРИЯ

ЧЕРСТИН ЭРИКССОН:

ДВУСМЫСЛЕННАЯ ЗАБОТА. РАЗВИТИЕ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ

ТОЛЛАК БЕКК:

БЛАГОДАРНАЯ ДУША: ВВЕДЕНИЕ В ПСИХИАТРИЧЕСКУЮ ТЕРАПИЮ

МИШЕЛЬ ЖОАКЭН:

ДАВЛЕНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ: РЕАКЦИЯ РЕБЕНКА НА ОКРУЖАЮЩИЙ МИР

«Да! Пришлите мне отмеченные галочкой издания без уплаты налога на продажи с тем, чтобы я научился справляться с собственным ребенком!»

Этот список вместе с письмом Симпель читает в лифте, поднимаясь с первого этажа, но к тому времени, как он подходит к письменному столу, все послание уже изодрано в клочки. Он не ленится даже плюнуть на обрывки бумаги, когда они уже покоятся в мусорной корзине. Упершись обеими руками в стол – склонившись и свесив голову – он посылает Берлицу такие страшные проклятия, какие только в состоянии изобрести. Так он стоит, пока пульс не снижается примерно до 100; он заходит в ванную за ксанаксом и в своем почти непредсказуемом состоянии решает, что пора дать толчок проекту ДУХОВНОСТЬ. Концепт разработан, оборудование закуплено. Симпель сомневается, что у него есть время для переезда на другую квартиру; он подумывает, не отказаться ли на этот раз от бонусового проекта ДОСТАНЬ СОСЕДА, и решает так и поступить; такое решение он обосновывает для себя тем, что ДУХОВНОСТЬЮ следует заняться сегодня, в качестве непосредственного ответа на обращение Берлица. Он тут же начинает подготовку. «Тут речь идет о немедленной расплате» говорит он себе, «нет, не долго им, козлам, придется ждать возврата их отстойной квитанции. Total commitment[3]3
  С полной отдачей.


[Закрыть]». Он листает телефонный каталог и на желтых страницах, в рубрике ‘дизайн’, находит строку ТЕКСТИЛЬ 16. Потом он набирает номер и ждет ответа. Он уже начинает думать о том, что у него 2½ года не было эрекции, как на другом конце отвечает кто-то из работников культуры.

– ТЕКСТИЛЬ 16.

– Ээ, добрый день, мне бы хотелось поговорить с Моникой Б. Лексов, если позволите. Она ведь у вас арендует помещение, верно? Симпель постарался говорить приятным, убедительным голосом.

– Да, у нас, секундочку, я только переключу Вас на ее студию.

– Конечно, большое спасибо… Симпель то скребет в паху, то рисует шариковой ручкой крестики на листе бумаги. «Просто чудо, что долбаные дизайнеры, мать их, так рано очутились на месте», думает он. Проходит каких-нибудь 30 секунд, и Моника снимает трубку.

– …Да, Моника у телефона?

– Моника Б. Лексов?

– Да..?

– Дизайнер по текстилю?

– Да..?

– Ага, ну добрый день, меня зовут Вольфганг Парсон. Мне принадлежит галерея ГАЛЕРЕЯ ВОЛЬФГАНГА ПАРСОНА. Да Вы, вероятно, наслышаны?

– Эээ… к сожалению, нет..?

– Нет… да, в общем-то, и неудивительно… у меня там не то чтобы переизбыток дизайнеров, если можно так выразиться… хе-хе-хе…

– …хе-хе… и что же..?

– Да, видите ли, искусство, или, как я предпочитаю говорить, современная эстетическая практика или прикладная критическая теория, как ни назови, не особенно много общего имеют с дизайном текстиля, на мой взгляд… или же наоборот… но поймите меня правильно – живопись ведь тоже… так ведь можно сказать… хе-хе…

– …Эээнну… но… а вы по какому поводу звоните?

– Да вот, попробую получше объяснить… я в своей галерее выставляю главным образом объекты новейших категорий эстетической практики… будь то реляционные эстетики, мягкие модернисты, самплеры… интервенционисты, спонтанные концептуалисты, пост-текстуалисты, локореференциалисты… и так далее, ну вы понимаете… локореспонсивисты, локонеглектики, институциональные критики всяческого рода, социоутилитаристы, псевдо-дискурсивисты, контекстные флактивисты, более традиционные видео-художники, всевозможные художники-аппроприционисты… инсталляторы… ну и так далее… критическая культурная практика как таковая… да вы, конечно, понимаете… вы ведь понимаете, какой тут расклад, так скажем..?

– …да..?

– Впрочем, я тоже не большой мастер по части этих категорий… хе-хе… да, пора, наверное, перейти к делу… у меня к вам, в общем-то, совсем простой вопрос. Дело в том, что я тут просматривал у одного знакомого каталог, в котором помещены изображения некоторых ваших работ… и они меня очень заинтересовали…

– …Да? Серьезно?.. но… в каталоге? Я не пуб…

– Аааххх, никак не вспомню, как он там назывался, но неважно, я для себя Ваше имя отметил… ведь вас так зовут, верно… Моника Б. Лексов?

– Так…

– Да, тогда мой вопрос совсем простой. Я этим вечером буду в городе, и только этим вечером, и вот хотел просто-напросто узнать, не могли бы вы мне показать и другие ваши работы, может быть, вы могли бы сегодня это сделать… или, короче говоря… не мог бы я сегодня посетить вашу студию? Сегодня?

– Да… да… да, разумеется! Но… когда?

– Нну, а когда вам удобнее?

– Эээ – я сейчас по большей части почти весь день провожу в студии, ну и тогда, наверное, вы можете придти, когда вам удобнее, скажите, во сколько?

– Ну тогда давайте в шесть, Моника, вам подходит это время? У меня тут встречи до пяти часов, понимаете ли, так что я раньше шести, пожалуй, не успею. Или подождите-ка… давайте договоримся на половину шестого. Как, годится, Моника?

– Да… Чудесно! А адрес у вас есть?

– Да-да, если это тот же, что указан для ТЕКСТИЛЯ 16, так?

– Да, да. А… моя студия в помещении 309.

– Прекрасно, Моника! Тогда увидимся в половине шестого!

– Да!

– До встречи!

– До встречи!

«ПИЗДА ВОНЮЧАЯ!» шипит Симпель, едва успев положить трубку. Несколько минут он сидит и калякает на своей бумажке, прежде чем ему удается перестроиться. «Это тебе даром не пройдет. Любезность и харизма будут оплачены болью и слезами! Держись, Симпель! Держись! Этим вечером ты будешь вознагражден. Сожми зубы и гладь собаку по шерстке столько, сколько необходимо. Ты будешь вознагражден, Симпель. Ты будешь вознагражден». Потом он встает, одевается и уходит. Он делает большой крюк через центр, площадь Оперы, мимо зданий парламента и выходит на улицу С-, где располагаются студии ЕБУНТ. Чтобы быть в состоянии действовать хоть сколько-то разумно, что ему сейчас придется, хочешь-не хочешь, ему необходимо немного подуспокоиться. Пешие прогулки помогают поднять настроение; потому и такой большой крюк. На площади Оперы он плюет на спину большому ризеншнауцеру незаметно для его хозяина, и вид огромной псины с табачно-коричневым слюнявым плевком на спине немного поднимает ему настроение. Он давно мечтал попасть в яичко какому-нибудь здоровенному псу, но пока ему это не удалось.

В двенадцать часов он появляется в приемной ЕБУНТа. Фрекен Напанэль приветливо здоровается с ним из-за стойки. «Ну вообще, на что она похожа, блин», думает Симпель, как обычно когда с ней здоровается. У фрекен Напанэль за плечами долгая карьера британской порнозвезды, теперь ей уже за 50, но она на все 100 % старается поддерживать порно-внешность старой школы; пышные платиновые волосы, помада немыслимых оттенков розового, ногти того же цвета и т. п. Симпель шагает в кабинку лифта и, поднимаясь, разглядывает себя в висящем там зеркале. В бледном верхнем освещении волосы его выглядят жидковатыми. Он подавляет зевок. Потом ему приходит в голову мысль, что он не продумал костюм галериста для сегодняшнего вечера. Если он заявится в своем уличном наряде, это будет выглядеть недостоверным. «У папы Ханса наверняка можно что-нибудь одолжить», говорит он себе, и действительно, наверху папа Ханс с Эр-Петером обсуждают вопрос, нельзя ли значительный в общем-то интерес порно-зрителей к анальному сексу объяснить его происхождением от основополагающего гомоэротического влечения; когда Симпель спрашивает папу Ханса о костюме, тот увлекает Симпеля в свой кабинет и демонстрирует целую коллекцию костюмов относительно высокого качества.

– Выбери, что тебе подходит. У нас, вроде, телосложение похожее, а? Ты что, сегодня собрался акцию провести, да? говорит папа Ханс.

– Да, говорит Симпель.

Он берет первый попавшийся костюм. Находится для него и пальто. Затем он заглядывает в студию 2, где стоит аквариум, забрать реквизит.

– Привеээт, Сиимпель, говорит Мома-Айша, когда он входит. Слегка вспотевшая и полуобнаженная, она сидит пьет чай вместе с Горацией и Зоолу, и еще с Рики Пересом без единой ниточки на теле и парой фотографов, имен которых Симпель не знает. У них перерыв на съемках ЖИЗНИ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ БЛЯДЕЙ. На полу вокруг помоста с кроватью, возведенного для этой постановки, лежит пара двойных дилдо диаметром по меньшей мере 7–8 см. Ощущается легкий запах задницы и половых органов. Симпель готов поспорить, что запах задницы обеспечил Перес.

– Привет. Как дела? спрашивает Симпель. – Реквизит не видели?

– Видели. Вона тама лежит, говорит Мома-Айша и показывает в противоположный угол.

– Мы уже скора заканчиваем, Сиимпель, паратройка камшотс, и готово. Эсли ти нимношка подождешь, можим вмести пайти домой и покушать, хочиш?

– Да, но у меня не так уж много времени, говорит Симпель. – Мне нужно подготовиться к сегодняшнему вечеру, я думал устроить акцию.

– Уже сиводня?

– А вот сегодня, бля, эти уроды сами напрашиваются. Ты бы видела, что за письмо мы сегодня получили от Берлица. Тебя бы просто вырвало, ё-моё. Так что сегодня вечером, черт меня подери, их ждет расплата.

– Кагдаа?

– С половины шестого и дальше.

– Ну ми тагда упевааим нимножка покуушать..?

– Да, но ты уж побыстрее тогда. Я тут пока с Хансом посижу.

Фильмы серии ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ БЛЯДЕЙ режиссируют и продюсируют Мома-Айша с Горацией, они же определяют и расписание съемок. Как только Мома-Айша поднимается и говорит: «Ну, поехали», Рикки Перес по долгу службы начинает дрочить, чтобы снова встал. Флафферы – это миф. Зоолу забирается на кровать с бутылочкой смазки для попы BUTTSLIDE. Симпель скоренько собирает реквизит в пластиковые пакеты и выходит в фойе, где папа Ханс с Эр-Петером возобновили анальную беседу, прерванную ненадолго подбором костюма. Фойе, как, в общем-то, и все помещения ЕБУНТа, выглядит как во вполне солидном заведении. Дорогая мебель, со вкусом подобранный цвет стен, возле мягких диванов и кресел со стеклянным журнальным столиком – большой современный телевизионный центр. Немножко в глубине, направо от двери в кабинет папы Ханса, располагаются холодильник и кухонный уголок. Симпель садится в одно из кожаных кресел напротив папы Ханса и Эр-Петера и просматривает содержимое пакетов. Все на месте. Татуировальные инструменты, источник тока, краситель, вино, медицинские перчатки. Симпель откидывается назад и смотрит на то, как папа Ханс, задумавшись о чем-то и склонившись к пальме юкка, стоящей рядом с кожаным диваном, отламывает от нее лист, в то время как Эр-Петер в своей обычной косноязычной манере пытается донести до него какую-то порно-теоретическую фишку. Он представляет собой самый неопрятный элемент во всем интерьере фойе. Папа Ханс гармонирует с обстановкой; элегантная одежда, убедительная поза на диване. Симпель по сравнению с ним выглядит как спортсмен, только что спустившийся с гор, но чисто по стилю он в общем-то вполне вписывается. Вот с Эр-Петером совсем другое дело.

Папа Ханс спрашивает Симпеля, не хочет ли он пообедать. Потом он идет к себе в кабинет. Симпель поднимает глаза к перечню фильмов серии ЕБУНТ, висящему в рамочке на стене. На черном фоне розовым шрифтом напечатаны следующие названия:

ВЕЧНЫЙ ЗЁВ

КОНЧАЙ, ШЕРИФ

МОЙ ХРЕН МОЯ КРЕПОСТЬ

ЧЕРНАЯ ДЫРА

СПАРТАК НАСПАРТАЧИЛ

ГЛОТКИ

ПТИЧКУ ЖАЛКО У ПЧЕЛКИ

СТЁБ ДА СТЁБ КРУГОМ

РЕКТУМ ВЕРСО

МУДИЛ О-КРОКОДИЛО

ПЕРСИК И ЕЕ ПЕРСИ

ПОРНО ДЛЯ АДОРНО

РУБИДРОВАТ ТАГОР

СПЕРМОТОЗАВР

РОЖДЕНИЕ ВЕНЕРЫ

ХУЙДЗИЛЛА

СУТРАПЬЯН И НЕМАТЮКАЙТИС

ЦЕЛКА И ПЯТЬ ЦЕЛКОВЫХ

ГЁРЛЫ-ГОРЛОДЁРЫ

АННАБЕЛЬ ЗАК ДАЕТ НЕ ТАК

МИНЕТНОЕ ДЕЛО

НАМОКЛОВ ТЕЧЬ

СЕКСИСТЕНЦИАЛИЗМ

СОСАТЕЛЬНЫЙ РЕФЛЕКС

WWW.VSTANEM.RA.COM

ПРЯНИЧНЫЙ ГОМИК

ВЕЩЬ В ТЕБЕ

ПОРНОЦЕННЫЙ ОТДЫХ

МАСТЕР ЗАДЕЛАЕТ ПОЛОВЫЕ ЩЕЛИ

ВСЁ ОСТАЛЬНОЕ ШЕЛУХА

АНАЛОГОВОЕ И ЦИФРИВОЛЬНОЕ

БУРАХОТИНО

БЕЛОСНЕЖКА И СЕМЬ ГОМИКОВ

ЗА ДВУМЯ ЗА ЯЙЦАМИ

НЕ ПАЛЕЦ И НЕ ПАЛКА

РАСКИНЬ-КА ВАГИНУ ШИРОКО

АНАЛАРАМА

ANALAHAЛ-ЛИЗАТОР

ПОРНОПОЛИС

МЕХХХ И ГРЕХХХ

МУДАКИ-РАЗБОЙНИКИ

ИМУДОН И ЭРЕСПАЛ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ БЕЛЬДЮГИ И ПУТАССУ

ПОРР ФАВОР

АТАМУЛИ ЯДАЛА

СЕКЕЛЯРИЗАЦИЯ ШКОЛЫ

ПОП-ПОРН

СОДОМ И ГЕМОРРОЙ

ШИРОКА У ЕЙ, РОДНАЯ

ЯЙЦЕКЛАДУЩИЕ И ПОРНОКОПЫТНЫЕ

СОФИТКИ ПОД СОФИТАМИ

ТРИ БУЗОТЁРА

МИНЕТАВР

ПУТЬ СВОБОДЕН – МИН(Н)ЕТ

ПИЧУЖКИ/ПОРНИТОЛОГИЯ

ТЕАТР СОРТИРА

БИТТЕ-БРИТТЕ

ПЕРВЫЕ МАЛОЛЕТКИ

ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ БЛУД

ДРУЖБА УРОДОВ

ПИСЦЕЛИТЕЛЬ

ФИНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗАЛЬНЫЙ

ДАТЬ ИЛИ НЕ ДАТЬ? ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС

МЯГКО СТЕЛЕТ, ЖЕСТКО МЕТЕЛИТ

ИЗ ЖИЗНИ МИКРОЁБОВ

ТРАХНЕМ СТАРИНОЙ

С ПОЛНОЙ ОТДАЧЕЙ

ВСЯ ПОРНОТА ЖИЗНИ

БЕЗОТХОДНОЕ СКОТОЛОЖЕСТВО

СЕРЬЕЗНАЯ ОРГАЗМИЗАЦИЯ

МИСТЕР ЖИВОГЛОТ

НЕ БЛОНДИНКА, А КАРТИНКА

БАБА С ЯЙЦАМИ

ТРАХТАТ О ЛЮБВИ

КОМЕДИЯ СЕКСУАЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ

КНИГОПИЗДАТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

ПОЛЛЮЦИЯ НРАВОВ

КОМУДИЗМ

ПЫШКА, БЛИН!

ПРОНИЦАТЕЛЬНЫЙ ЧЛЕН

БЮСТЫ ВЫДАЮЩИМСЯ

СТАРИК ПОХАБЫЧ

ОРГАНЫ ВНЕШНИХ СНОШЕНИЙ

СЕКСОРНЫЙ ДАТЧИК

ХОРОШАЯ ВЕЩЬ В СЕБЕ

СОИТИЕ ПО НАИТИЮ

ПАРТИЙНЫЕ ФРИКЦИИ

Плакат этот годовой давности, так что около десятка новейших названий не вошли сюда. Симпель пытается вспомнить, что это были за фильмы. «Так, сняли АНУСКРИПТ», произносит он про себя. «И СИНИЙ ЧУЛОК В КВАРТАЛЕ КРАСНЫХ ФОНАРЕЙ… и… СОЛО НА СЕКСОФОНЕ…. ХОДЯТ ВСЯЧЕСКИЕ ШЛЮХИ… что же еще?.. БРАТЬЯ ПО ОРГАЗМУ, ЭМОЦИАНАЛЬНЫЙ и ШАЛТАЙ БОЛТОМ…» Больше ничего не вспоминается. С минуту он раздумывает, не спросить ли у Эр-Петера, который, естественно, помнит все фильмы назубок, но передумывает. Вот именно сейчас он не в настроении выслушивать самый натужный и клохчущий голос в мире. Голос Эр-Петера до безумия раздражает большинство людей; Симпель не единственный, кто старается избегать разговоров с ним.

Папа Ханс возвращается из кабинета с костюмом, уложенным в специальный мешок, и с перекинутым через руку пальто. Он, очевидно, находится в благосклонном расположении духа, невзирая на некоторую хаотичность субботнего совещания. Симпель думал, что он скорее будет раздосадован.

– Ha-ко, Симпель. Как-нибудь на днях занесешь обратно. А можешь и домой к нам занести, если хочешь.

– Ммм… говорит Симпель.

Из-за стены студии 2 начинают просачиваться звуки. Низкие взрыды и команды Зоолу ни с чем не спутаешь. Голоса Мома-Айши и Горации сливаются в единый поток. Перес почти не слышен. Через равномерные промежутки времени слышится тот-другой шлепок. Девчонки замолкают по очереди в те моменты, когда они исполняют оральный секс на Пересе и друг на дружке. Проходит около часа, прежде чем Мома-Айша проходит в душ. У Симпеля пульс уже опять зачастил. Эр-Петер не долго молчал; почти сразу он затянул разговор о чем-то абсолютно неинтересном. «И что он тут, собственно, делает?» задается Симпель вопросом. «Он же сейчас не занят на съемках, так? Неужели не может усидеть дома с этим своим всех доставшим голосом? Вот наверняка у урода и друзей-то нет, зуб даю. Только и может, что просиживать здесь штаны и допекать папу Ханса. Дебил вонючий. Слава богу, у меня тут кабинета нет. А то бы чокнулся, бля». Папа Ханс незаслуженно терпелив с Эр-Петером. По-видимому, благодаря хорошим отзывам, которые он в последнее время получает от Ритмеестера. «Ну конечно, Ритмеестер-то его тошнотворного голоса не слышит, мать его», думает Симпель. «А то бы он, чтоб мне сдохнуть, мнение поменял». Он глотает 1 мг ксанакса.

Симпеля беспокоит, как-то ему удастся роль воспитанного галериста с серьезными намерениями. Приходится рассчитывать на 2–3-х часовое паясничание, прежде чем он сможет приступить к задуманному. «Елки-моталки, ну и нагрузки», говорит он себе. «Придется попотеть».

Тут появляется Мома-Айша, свеженькая и красивая после душа. Кажется, будто ее спустили прямехонько с готтентотского неба и приодели у РОМЕРО КОННУТО.

– Ничего себе «быстренько» вы обернулись, бурчит Симпель.

– Ооо, проостии Сиимпель. Риики ну таак многаа работал последний дни, у нас били проблеми его видрочить, понимаешь…

– Ммм. Папа Ханс спрашивал, может, нам здесь с ним пообедать, а потом поможем ему просмотреть нескольких соискателей. Ты как думаешь?

– А Лонииль дома?

– Нет, с чего бы это? Он же в школе. Понедельник сегодня.

– А давай пакуушаим дома, Симпеель. Беднинький Лонильчик не должен совсем адин цеелий цеелий день сидеть.

– Да в школе он, говорят тебе! Оглохла, что ли?

– Ну ти что. Но я устаала. Хочу доом идти. Давай, Симпельчик?

– Да ради бога, что за разговор. Ханс! Мы дома пообедаем, лады? Мома-Айша устала, а мне надо поработать. Увидимся.

– Ладно! Счастливо вам!

– До свидания, булькает Эр-Петер.

В последнее время Симпель как-то не успевал следить за тем, как далеко продвинулись съемки фильмов серии ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ БЛЯДЕЙ. По дороге домой он спрашивает у Мома-Айши, какой фильм они сейчас снимают, о чем он и т. д. Мома-Айша объясняет, что он называется БЕС НАЗВАНИЯ, а рассказывается в нем о концептуальном художнике старой школы, который создал произведение под названием ИСКУССТВО МЕЖДУНАРОДНЫХ СНОШЕНИЙ; соответственно сцены секса изображают то, как он себе представляет половые акты между представителями разных народностей, тоскуя в своем ателье. Сценарий написали Мома-Айша с Горацией, как и сценарии остальных фильмов серии ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ БЛЯДЕЙ.

– А чего ты раньше не рассказывала об этом фильме? Идея-то чертовски хорошая, говорит Симпель.

– А ти не спрашивал, отвечает Мома-Айша.

– Я вот только думаю… говорит Симпель – обе его руки засунуты в большие карманы его демисезонной куртки, он смотрит под ноги, он смотрит на носки своих мокасин, морщит лоб – почему это Рикки Пересу достаются все самые интересные роли. Ни для кого же на хер не секрет, что он просто дебил.

– Да он толька один свободним бил, говорит Мома-Айша. – К тому же ни ахти какого таланта нужен, чтоби играть концептуальний кудожник, знаишь. А Каско хотел адахнууть перед съемками рождественский фильм.

Известно, что Перес хватается за любую к ебене матери работу, какую бы ни предложили. Никто никогда не слышал, чтобы он от чего-то отказался. Поэтому и резюме у него длиннее, чем у всех других сотрудников ЕБУНТ.