Текст книги "История одного Волка (СИ)"

Автор книги: Машенька Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Машенька Фролова
История одного Волка

Часть 1

События происходят через пять дней, после событий в Причуды непутевой Артефактницы.

По одной из аллей шел высокий мужчина. Несмотря на тяжелые сапоги и две большие дорожные сумки он двигался совершенно бесшумно и легко. Плотные брюки, простой камзол без вычурных украшательств, плотный жилет из магически зачарованной кожи и темная рубаха с уплотненным воротом смотрелись на мужчине гармонично, выдавая в прямой осанке воина. Мужчина свернул на вымощенную мелкой галькой площадку вокруг портальной арки.

В Северной Видьят арку заменили на просторную залу, которая за раз могла перебросить около ста разумных. Внутрь темной залы, без окон и иного освещения заходить было непринято, особенно когда день радовал отличной погодой, поэтому мужчина остановился около одной из каменных лав с выгравированными символами Школы. Бросил на один ее край свою ношу, с другого – примостился сам.

Медленно вытянул ноги, упиревшись каблуком в мелкие камушки, и скрестив голенища сапог. Руки сложил на груди и прикрыл веки. Требовалось войти в транс и еще раз просмотреть все видимые, его глазу, изменения. Но, безмыслие не шло. Не хотело сознание успокаиваться, а мысли отпускать.

Ему не сообщали, когда явится порталист, чтобы переправить его, поэтому, сколько минут или часов еще ждать мужчина не знал. Марк потер переносицу, мысли снова, как по волшебству, вернулись к прошлому.

* * *

Он имел несчастье родиться в Фиропе – небольшом островном государстве за западными водами. Фироп такое маленькое государство, что крупные соседи, даже забывали про младшего собрата. Когда-то, очень давно, примерно лет семьсот-восемьсот назад, волки пришли на остров и сделали его своим. Тогда они верили, что это райское место плодородных земель станет вотчиной Праха и настоящим раем для волков.

Как оказалось, мечты должны оставаться мечтами. Маленькая страна не удержалась в своем статусе. Потомки Истока оказались неспособны выстроить сносные отношения с соседями и наладить такое же сносное существование собратьев. Страна превратилась в княжество, про которое все благополучно забыли. Так уж вышло, волею Праха, что на его землях рождались либо слабые универсалы, либо маги земли. А так как мало кто из иноземцев и других рас соглашался соблюдать законы оборотней, то это и определило бытие уроженцев. На заливных лугах острова выращивали редкие травы, выводили скот и добывали те немногие камни, что могли пригодиться магам, ведьмам и артефакторам. На острове имелись небольшие месторождения адаманта и антрацитового агата, что обеспечивало безбедную жизнь волкам, но превратило их фактически в гномов. Гордые и самоуверенные волки ежедневно спускались в шахты и искали крупицы редчайшего металла.

Спустя века мало кто из местных вспоминал, что такое жизнь воина в остальном мире. Волки острова жили и торговали с гномами, высшими эльфами и не вспоминали про иные страны. И Марк, будучи мальчишкой, не вспоминал тоже. Он родился в большой семье местного управителя. В том альфе мало что напоминало великих потомков первых Истоков, но все же он был альфой по крови. Марка обучали, как и прочих детей властителя: управлению, манерам и этикету и еще куче, как казалось, глупых знаний. Даже вяло учили иным языкам и истории. Но, что такое обучение аристократа маленького, замкнутого на своих проблемах государства, в сравнении с другими аристократами сильных и значимых стран? Марк отрабатывал поклоны с наставницей-эльфийкой, танцевал вальс с сестрами и грезил, как вступит в боевой орден.

Лунный Глаз был единственным местом на всем острове, где действительно сражались. Лучшие из лучших волки могли вступить в орден и стать главной защитой дома на пути пиратов, мятежных магов, воров и прочих, кому вздумалось отнять добытые минералы.

Раз в три месяца, когда из хранилищ на поверхность поднимали добытые камни, и маги земли начинали обработку породы, очищая их от лишнего, тогда на поселения, особенно у моря, и нападали охотники за легкой наживой. А раз в полгода, когда открывался перешейк с континентом, от набегов гибли уже десятки караванщиков. Случалось, что гибли и прибывавшие за товаром торговцы. После того, как при очередном таком нападении погиб Высший эльф, волки и приняли решение о создании Глаза. Закупили охранные артефакты в Империи и драконье пламя у самих драконов, выстроили несколько фортов, а потом еще почти век отшлифовывали и отрабатывали систему обучения магов природников под боевое применение.

Марк даже слышал, что к ним для этой цели приезжал на пару лет танар из Восточной Видьят. Вот и маленький мальчик, как и его братья, как и все мальчишки, грезил орденом. Ночами представлял, как он будет убивать пиратов десятками, а караванщиков спасать сотнями. Его тело обязательно украсят страшные шрамы, а на лице появятся тени многих тягостных дум. Он, став уже старше и завоевав безмерное уважение отца, да и всего острова, будет снисходительно смотреть на молодых щенков, на их попытки показать что-то большее, чем просто скулеж. Молодняк будет взирать на него с нескрываемым восхищением, а он только улыбаться одними глазами.

Все мечты о подвигах рухнули, когда он услышал разговор матери с отцом. Родительница переживала, что младший до сих пор не обернулся и в нем до сих пор не проснулся дар. Просила послать вестника за целителем или магом разума, чтобы уважаемый мастер осмотрел мальчика. Отец же откровенно скалился на мать и предполагал, что та нагуляла щенка на стороне, а сейчас пытается скрыть измену, чтобы ей глотку не вспороли и на воротах не подвесили. Марк впервые слышал такое из уст отца.

Для него альфа всегда был примером, и он даже предположить не мог, что родной отец может так говорить с матерью! Ему, тогда впервые показалось, что в его доме, в его народе что-то не так. Раз лучшие из лучших позволяют себе открытые оскорбления в сторону собственных женщин.

А через месяц случилось то, что всегда празднуется в домах оборотней наравне с именинами и венчальными обрядами – Марк обернулся. Как не странно, но мальчик не запомнил этого. Помнил только боль и жар во всем теле, потом невероятную легкость и свободу. Память отказывалась выдавать образы, а потому мальчик просто не мог узнать, как на него смотрела тогда, разом постаревшая мать и как исказилось в отвращении лицо отца.

Марк родился дельтой. Четвертой из пяти каст, а по сути самой слабой, ибо омеги редко когда перекидываются. Могут годами прожить и не показывать никому своего зверя.

После этого мальчик хорошо прочувствовал на своей шкуре, что такое каста!

Его братья, которые еще неделю назад любили играть с ним, учить, да и просто проводить время, стали входить к нему в комнату только для того, чтобы заставить его перекинуться, а потом избить слабого щенка. Будь он альфой, как когда-то давно грезил, то уже со второго переверта мог бы рвать силой одних только флюид своих противников. И никто, и никогда не посмел бы его тронуть, а так… мальчик мог только скулить и умолять братьев не заставлять его призывать волка. Боль от призыва зверя становилась все сильнее, потому что человеческая часть ребенка, отвергала звериное естество самого себя, ненавидела его.

Со временем к родным братьям присоединились и другие щенки. Бывшие друзья не упускали возможности унизить Марка мерзким приказом, которому тот из-за слабости зверя, просто не мог противиться, разбить ему лицо или избить его всей сворой, когда мальчик от гнева менял-таки ипостась. Его могли заставить потрошить рыбу, жрать потроха забитого скота или день проходить в свежесодранной коровьей шкуре, благоухая ароматами разложения на полгорода.

Всем нравилось приказывать и причинять боль представителю аристократов, который имел глупость родиться дельтой.

Шли годы – и улыбчивый, некогда бойкий сорвиголова, превратился в худосочного, нелюдимого юношу, который передвигался по улицам короткими перебежками, а перед этим несколько секунд успокаивал собственное сердце. Но, надежда в нем еще оставалась, теплилась, как теплиться вопреки всему, угасающие угли в камине.

После своего шестнадцатого круга, Марк пришел в форт. Если, где и могли из него, слабого и ни на что не годного дельты и сделать воина, достойного уважения и почтения, так только там. Когда мальчика осмотрел единственный менталист на весь остров, Марку показалось, что его жизнь кончена, что умирает он здесь, на дубовых досках приемной, от каждого слова мага.

– Прости, парень, знаю, что ты, наверное, надеялся, но из тебя даже лекаря не выйдет. Обычно из вас, дельт и омег, хорошие лекари или менталисты выходят, травники или универсалы. Прах никогда не обделяет во всем своих детей. Если зверь слаб, то разумный будет силен в другом, – старик замолчал и с жалостью посмотрел на тощего ребенка.

«Как только в нем еще жизнь-то держится? – с грустью подумал маг.»

– Но, у тебя дар до сих пор не пробудился, а это даже у киранцев верный признак – в дарсан, потому что Видьят не потянет. Что уж про наши земли говорить.

Что еще говорил старик, что предлагал и как утешал, Марк не запомнил. В его голове билась только одна мысль: это конец! Конец всему, мечтаниям, надеждам, целям, будущему! Решительно всему.

На деревянных ногах сын альфы вышел из приемной и прошел мимо таких же ожидающих славы и надежд отроков.

* * *

Марк не удержался от смешка, когда вспомнил, как оторвал взгляд от утоптанной земли – и встретился глазами с ней…

* * *

Лигия Рапкиро была третьей дочерью известного на острове купца. Ее родитель владел чуть ли не третью всех шахт агата и был всегда желанным гостем у отца Марка. Они дружили с малых ногтей, играли вместе, взрослели и учились. Только два года назад Лигия была отправлена на учебу на материк. А в тот день девушка вернулась.

Стройная, высокая, гибкая и резкая, как молния, с длинными рыжими волосами и ярким огнем жизни в карих глазах. От нее шел такой аромат, что Марк с трудом удержал своего зверя, чтобы не рыкнуть или, упаси Боги, не перекинуться. Из подруги детства, угловатого друга и просто напарника по шалостям, она превратилась в прекрасную бету.

Лигия увидела его и счастливо замахала рукой, чем тут же вызвала недовольство всех мужчин вокруг. Все волки из молодняка смотрели на нее с тем же восхищением, с каким ее рассматривал и сам Марк, но так как зверь в ней был силен, еще никто не решился подойти, и открыто предложить себя.

А девушка, чистокровная бета, сделала свой выбор в сторону дельты. Марк понимал, что после этого простого жеста и ее улыбки его ждет ад, но вместо того, чтобы униженно шарахнуться в сторону, он расплылся в такой же приветливой улыбке.

С того дня Марк почувствовал на себе, что такое «дышать полной грудью».

Впервые, с момента первого оборота, он снова начал жить. Уж по каким причинам сильная, храбрая девушка выбрала его – он понять не мог. Да и не пытался, но она выбрала. Очень скоро радость от встречи перешла в ухаживания, а уже через пару недель влюбленные искали укромные уголки и прятались там по ночам. Они говорили обо всем, мечтали о том, как покинут родные места. Девушке каким-то образом удалось убедить юношу, что в его ситуации нет проблемы. Она уверенно заверяла его, что дар проснется, что во многих странах, таких как Кирана, и дельты прекрасно живут, просто уйдя из клана, например: в земли людей, где эти деления просто не приняты.

И он поверил ей. Поверил, что очень скоро у них все будет хорошо. И только потому, что поверил ее словам и уверенным глазам, сделал то, за что потом годами винил себя. Он позволил случиться их любви. Девушка долго настаивала, убеждала. А он повторял снова и снова, что пока они оба в Фиропе, они не могут быть вместе! Стоит только отцу по ее запаху понять, что она уже с кем-то была, как их обоих убьют.

За себя Марк не боялся, но вот допустить, чтобы с любимой упал хотя бы волос – не мог. От одной только мысли, что он может быть повинен в ее горе, сердце замирало. Поэтому они проводили ночи в поцелуях и разговорах. Пока Лигия не пришла на встречу с зельем, изменяющим запах. Девушка, смеясь, рассказала, как несколько дней убеждала отца, что от ненужных ухажеров ее может спасти только это средство. Выпив пузырек, она уверенно посмотрела на Марка:

– Я люблю тебя, слышишь, волк! И мне плевать, что зверь еще тебя не выбрал и не признал. С годами это придет, я уверена. Мне плевать, что ты дельта, а я бета! Мне на все плевать! Я знаю только, что хочу быть с тобой!

Марк испытывал к ней те же чувства, мог бы сказать все так же, слово в слово! Он любил ее, как может любить молодой разумный.

Тогда они остались в расщелине, с видом на море, дольше, чем до рассвета. Много позже, когда у Марка появился большой опыт, и он мог сравнить ночи с разными женщинами, прошлось признать, что первая стояла на особом месте. Лигия была прекрасна во всех смыслах, но что особенно ужасно, она действительно его любила. Любила, вопреки всему: своему зверю, клану, роду, долгу, чести, решительно всему.

Когда счастливая девушка поцеловала его и убежала в сторону города, а он остался смывать в горном ручье ее запах, Марк резко пожалел о содеянном. Проклял себя за несдержанность, за то, что пошел на поводу у эмоций, позволил случиться тому, чего не должно было быть никогда.

Вернувшись через пару часов в Таун – столицу Фиропа, Марк застал странное столпотворение. У главных ворот собрались не только торговцы и горожане, но и орденцы. Почти все воины острова стояли и чего-то ждали. Марк прошел в ворота, и в нерешительности замер в первых рядах собравшихся. Что могло вызвать такой ажиотаж, он даже представить не мог. Потому что даже приезд высших эльфов не собирал такой толпы зевак.

Вместе с командирами ордена он заметил и фигуру отца. Кто-то ухватил его за плечо.

– Где тебя демоны рвали?! – с яростью прорычал один из старших братьев, и поволок Марка через толпу к отцу.

– А что случилось?

– Меня от тебя тошнит! Это же надо быть таким, – возмущался брат, попутно порыкивая на других волков, чтобы пропустили. – Ты хоть чем-нибудь интересуешься, кроме собственного брюха?

Марк не ответил. Брат клацнул изменившимися клыками.

– Сегодня ночью случился Прорыв на восточной стороне острова!

Юноша замер, внутри все сжалось. Иногда, редко, но после Всеобщей войны в поле мира случались спонтанные порталы в иные реальности. Это называлось Прорывом. Историки утверждали, что связанно это с гибелью Богов-Стражей, чья работа и сила, как раз и состояли в том, чтобы не допускать таких связей с иными мирами. Как правило, случался Прорыв в Инферно – мир с настолько чуждой магией, с настолько смертоносной энергией, что в умах разумных Инферно быстро стал материальным аналогом самых страшных кошмаров. Если Прорыв был небольшим, то почва, вода, даже воздух оказывались отравлены на сотни шагов вокруг. А если достаточно устойчивым, то на Аарду проникали твари Инферно. И вот тогда умирали все, потому что от них могло спасти только артефактное оружие, которое создавали самые сильные маги.

– Как же так? – только и сумел выдавить из себя потрясенный Марк.

– А вот так! Уже три сотни лет у нас не было Прорывов, и вот дождались подарка от Тлена! Прогневали мы чем-то Праха Заступника, раз на наши головы такое свалилось. Да иди же ты быстрее, щенок! С минуты на минуту должен прибыть отряд Рыцарей из Кираны на подмогу!

Марк споткнулся, но сильная рука брата не дала растянуться на земле. Он отвесил смачный подзатыльник и поволок его дальше.

А Марк вспоминал истории стариков о Рыцарях. Первые Рыцари-Охранители или просто Рыцари. Старики говорили, что их обучали и готовили в Киране, но точно этого никто не знал. Еще говорили, что воин мог быть из любой страны, расы или племени, но артефактное оружие для борьбы с Прорывами получали только избранные, лучшие из лучших, именно в Киране. Все были уверены, что только там было настолько тайное хранилище, где оружие дожидалось своего хозяина и боя с врагом.

Марк вспомнил, что мало было быть самым сильным и ловким воином. Нужно было еще пройти какой-то страшный ритуал, и если оружию разумный не нравился, был, по его мнению, слишком слаб, то артефактное творение убивало воина и снова засыпало.

Значит сейчас, сюда прибудет целый отряд Рыцарей, героев из легенд. Тех, кто смог не только воспитать в себе настоящего воина, но и победить сильнейшее оружие в поединке!

Отец одарил юношу ненавидящим взглядом, когда брат все-таки протолкался к нему, и встал по левую руку от властителя, рядом с братьями и наследником.

– Только попробуй рот открыть! – угрожающе рыкнул отец.

Он хотел еще что-то добавить, но прямо перед воротами вспыхнул портал. Маленькая искорка за секунду разрослась в сверкающее светло-голубое пятно. А еще через пару ударов сердца, из портала на мостовую перед въездом в город, вышел конь.

Горожане, как по команде, замерли и расступились, образуя от ворот и до властителя, широкий коридор.

Конь был огромен. Намного больше, чем те, кого разводили на местных пастбищах. Черно-белой масти, с длинной густой гривой. Мощный и опасный зверь косил по сторонам темно-синими глазами. В седле восседал еще более грозный, закованный в зачарованный доспех с головы до пят воин. Ни знаков различия, ни плаща на нем не было. Марк завороженно следил за приближением воина. Ему даже показалось, что под копытами боевого коня дрожит сухая земля. Еще в глаза бросился необычный доспех. Он отливал яркими оттенками темного меда – и Марк, против воли, задумался: какие чары наложены на металл.

В оглушительной тишине воин сжал повод и остановил скакуна. Повернулся и крикнул в портал раскатистым, гневным голосом:

– Не надейся! Вернусь к рассвету следующего дня, и если арена не будет восстановлена…

От этого голоса у Марка скрутило живот, а внутри заворочался страх, таким утробно-низким и глухим он был, а шлем только подчеркивал это. Он украдкой посмотрел на брата, отметил, как тот побледнел, и понял, что воин испугал не только его одного. Толпа шарахнулась еще на пару шагов в стороны. Юноше не хотелось даже думать, что испытывает сейчас тот, на кого гневался воин.

Словно в ответ на сострадание оборотня из портала донесся женский, чуть низковатый смех, причем совершенно искренний, даже с нотками ехидства:

– И что ты сделаешь?

– Не зли меня! – взъярился воин так, что его конь чуть присел от недовольства хозяина и едва не встал на дыбы, но Рыцарь – а это был именно он, Марк не сомневался – легко удержал животное.

– Ставлю десять золотом, что за сутки не уложишься, гордец! – уже откровенно насмехаясь, если не издеваясь, ответил женский голос.

– На кой мне золото? – в таком искреннем негодовании отозвался Рыцарь, что Марк тут же понял – воин, точно, еще и лорд богатого рода, а может и граф.

– Тогда, если уложишься в срок – будет тебе новая арена.

– А если нет?

– Тогда, сам и будешь ее восстанавливать! – припечатал женский голос и снова рассмеялся. – Своими руками, Рыцарь!

Последнее слово невидимая женщина произнесла с такой смесью иронии, пренебрежения и сарказма, будто для нее это звание ничего не стоило, хуже сапожника или пекаря для императрицы.

Мужчина на несколько мгновений замер. Марк представил, что за такое оскорбление воин броситься обратно в портал и отрежет голову обидчице, но он только хмыкнул.

– А-а, Боги с тобой, юдифь ты, а не женщина! По рукам!

Воин взмахнул кольчужной перчаткой – и портал пропал.

Рыцарь обернулся к городу и в тишине проехал ворота. Шлем сначала качнулся в одну сторону, потом в другую. Наконец, воин заметил рыцарей ордена и двинулся к ним.

Он остановил коня в нескольких шагах от Марка, который застыл за спиной отца, боясь дышать. Воин выглядел посланцем самого Праха!

– Приветствую Рыцаря… – заговорил отец Марка.

Но, воин не дал ему договорить, поднял руку прерывая.

– Давайте без словословий, лорд! Прорыв где?

Пользуясь замешательством альфы, шаг вперед сделал один из командиров ордена – бета Неон.

– Прорыв недалеко от деревни в излучине Воркхи, речка такая. Три часа верховым отсюда, господин!

– Я не «господин», – пророкотал воин, от чего его конь сдал на шаг назад. – Карта есть?

Кто-то из волков протянул командиру свернутый пергамент. Неон, с почтением и искренним уважением в бывалых глазах, передал его Рыцарю.

Всадник направил коня в обратный путь.

Окончательно растерявшийся командир крикнул ему в спину:

– Рыцарь, а где же остальные?

Воин придержал коня и обернулся.

– Остальные? – в его голосе было недоумение.

– А как же Прорыв? – подал голос альфа.

– Я всегда работаю один, – отозвался Рыцарь и пришпорил коня.

Остаток того дня прошел для Марка в привычных обязанностях по поручениям отца и его поверенного. После того, как выяснилась каста, его плавно отстранили от занятий прочих наследников, а со временем превратили в обычного слугу или лакея.

Дождавшись ночи, Марк привычно вылез в окно и подтянулся на руках, намереваясь забраться на крышу и уже с нее перепрыгнуть на соседнее строение, а там за пределы родового гнезда, и к ней. Только встречи с волчицей еще придавали вкус его жизни, заставляли проживать день за днем. И хотя слабый зверь внутри дико боялся любимую, хотя приходилось прикладывать уйму сил, чтобы не скулить в ее присутствии, она все равно была любима, пусть и человеческой половиной души, но любима.

Забравшись на крышу, Марк не успел сделать и пары шагов, как резкий удар по ногам со спины отправил его в короткий полет вниз. От удара боль была страшной. С высоты трех этажей упасть всем телом. Марк отчетливо разобрал, как хрустнули кости на обеих ногах, как треснули ребра в нескольких местах. Его хрип перешел в стон, а затем и в звериный скулеж. Новый удар ногой по голове на некоторое время выдернул его сознание в черноту.

Когда от боли все-таки удалось прийти в себя, Марк инстинктивно зарычал, выплевывая густые сгустки собственной крови. Но, опыт многих драк, привычной, почти вечной, не проходящей боли помог переступить через себя и поднять голову.

Его приволокли в какой-то тупик, огороженный маленькими домами, может сараями, с трех сторон. С трудом, но Марк все-таки понял, что находиться на складах за территорией города. Сюда свозили весь товар, который потом шел за бесценок. Каменную породу с малой примесью нужных минералов, испорченные во время заготовки травы и слитки металлов низкого качества. Такой откровенный брак тоже покупали, как эльфы, так и гномы, но склады с таким товаром были всегда за чертой столицы.

Напротив стояло четверо волков. Трое в звериной форме, а один был человеком. Собственная кровь залила все лицо, забила собой нос, так что Марк не смог бы понять по запаху: кто перед ним. Но, Тлен, словно бы в насмешку, убрал облака и луны любезно осветили лицо разумного. Мран – его самый старший брат, и единственный альфа среди детей его отца. Главный наследник сомнительной чести трона Фиропа.

– А я уже начал опасаться, что не придешь в себя! – с притворным беспокойством сказал брат, когда их глаза встретились.

– Что тебе нужно? – задыхаясь, с огромным трудом спросил Марк.

– А ты еще не понял? Тогда, ты еще больший идиот, чем я о тебе думал. – Мран умолк, вздохнул и продолжил с видом уставшего от глупости учеников наставника: – Мне нужна твоя голова, братец. Ты же не думал, что семья будет вечно терпеть такой позор. Потомки Истока Рода, чистокровные – и породили дельту! Ты хоть представляешь, что такого не было уже больше десятка поколений в нашем роду? Наша мать отмолила тебя, кровью заплатила, чтобы ты жил. Отец – милостив, и дозволил тебе, выродку, жить в нашем роду. Даже имя тебе оставил. Так, и ценил бы благосклонность рода, но – нет, ты захотел покуролесить! Думаешь, я не заметил, как ты сбегаешь? Думаешь, не понимаю, что ты нашел себе женщину? А рождение еще дельт или, упаси Прах, омег наш род допустить не может! Такие как ты, должны быть безмерно благодарны, что им позволили жить, и дохнуть молча, а не плодить себе подобных!

Марк с трудом приподнялся на одной руке, вторую вообще не чувствовал, выплюнул выбитый зуб на пыльную землю и посмотрел на брата.

– Так, убей меня, чего тянешь?

– Не так все просто, братишка! – осклабился Мран. – А вдруг твоя баба, уже понесла? Бастард, конечно, не признанный аристократ, но мало ли… Лично я, так рисковать не хочу!

Всепоглощающий страх за Лигию заставил застыть.

– Или боишься, что мой отпрыск родиться альфой и придет, лет, эдак через двадцать-тридцать, за твоими клыками? – зло ощерился Марк.

От его слов трое волков удивленно подняли уши. А губы брата сложились в тонкую нитку.

– Ты скажешь мне ее имя, а потом я позволю тебе сдохнуть!

Мысленно Марк взмолился Праху, чтобы у него хватило сил сохранить в тайне имя любимой. А потом попросил сил и для своего зверя! Оборотням всегда очень сложно перекидываться из человека в волка, если человек покалечен. Воззвать к зверю сложно, еще, если и сам зверь слаб. Но, в ту ночь у Марка вышло.

Опустившись на четыре лапы, Марк впервые в жизни задумался, что возможно его зверь не так слаб, как он сам думал…

А дальше была драка. Марк не стремился выиграть, ибо против двух бет и одного гаммы он бы не устоял в любом случае. Без магии, только с ослабевшим, и без того слабым зверем. Его, при любом раскладе, порвали бы. Но, желание продать свою шкуру по дороже, защитить любимую женщину, отдавшую ему не только сердце, но и честь, гнали вперед.

Наверное, та схватка, если бы ее кто-то видел со стороны, стала бы первым в истории Фиропа случаем, когда один дельта серьезно искалечил троих волков более высокой касты.

Волк, наконец, замер, выплюнул из пасти клок шерсти, вместе с мясом и огляделся. Трое волков отползали по залитой кровью земле, скуля и волоча прокушенные, почти оторванные лапы. В тот момент Марк почувствовал триумф. В его дальнейшей судьбе были моменты, как триумфов, так и поражений, но никогда после, кроме одного момента, он не ощущал такого подъема, такого жара боя, такого восторга и упоения собственными успехами. Ради этих мгновений стоило и умереть.

Мран сплюнул на одного из раненых волков. Вытащил кинжал и шагнул к Марку.

«Ну, вот и все! – подумал Марк. – Прах, к тебе взываю с благодарностями. Спасибо за этот бой! Я предстану пред тобой с гордостью и честью!»

Дельта бросился на брата первым, легко увернулся от режущего удара меча и прыгнул. До лица альфы оставалось не больше ладони, когда острие вошло Марку в бок. Мран легко отшвырнул волка от себя. Оборотень с воплем боли отлетел на несколько метров, ударился о землю и проехал еще немного, прежде чем остановиться окончательно.

Брат подходил медленно, с перекошенным, побелевшим от ярости лицом, поигрывая кинжалом.

– Имя, Марк! Ты не сдохнешь, пока не назовешь мне имя той, что подняла перед тобой хвост!

Сила флюид альфы заставила умирающее тело Марка выгнуться в судороге, а затем и перекинуться опять в человека.

– Имя!

– Иди к Тлену! – с булькающим хрипом отозвался Марк, даже не делая попытки шевелиться.

Он звал смерть. Умолял о ней, но она не приходила. Тело терзала боль. Душу – отчаянный страх за Лигию, а сердце разрывалось от ненависти. Волк сейчас продал бы душу за то, чтобы увидеть смерть старшего брата.

Мран зарычал и занес кинжал для нового удара, только уже в другой бок.

И в этот момент чья-то рука сгребла альфу за горло. Кинжал оставил только глубокую царапину на коже и улетел в темноту. Марк с трудом сморгнул кровь с ресниц и прищурился, стараясь рассмотреть того, кто не дал брату доделать задуманное. В двух шагах от Марка стоял Рыцарь и удерживал альфу за горло. Тот бесновался, будто рыба в сетях, хрипел и рычал, но разжать кольчужную перчатку не мог.

Воин выглядел страшно. Все, еще утром сверкающие доспехи, были в чьей-то разноцветной крови, кое-где имелись и небольшие дыры. Пластины нагрудника были вдавлены так, что непонятно: почему воин жив. Такой удар должен был его убить. На ножных пластинах имелись следы зубов, а некоторые легко проткнули металл на бедрах и ступнях.

Рыцарь пару секунд смотрел на альфу, а потом притянул к щелям шлема:

– Как же я ненавижу аристократов, особенно таких мелких и наглых! Сколько же среди вас гнили! Вы хуже портовой падали, хуже тварей, те хотя бы своих не жрут, без острой надобности!

С этими словами Рыцарь отшвырнул от себя Мрана, тот врезался в каменную стену дома и проломил ее. Воин обернулся и присел на корточки возле умирающего волка.

Умереть от руки великого воина, героя, Рыцаря, показалось благословением за все мучения. Марк еле слышно прошептал:

– Добейте, прошу! – он не надеялся, что его услышат.

Даже полагал, что просто подумал эти слова, а не сказал. Но, Рыцарь услышал, секунду смотрел на него, а потом медленно покачал головой.

– Нет! Я детей не убивал и не собираюсь начинать!

С этими словами воин поднял на руки раненного. Острая вспышка нестерпимой боли подарила, наконец, долгожданную темноту без мучений.

Марк пришел в себя от солнечного света. Маленький луч настойчиво бил в глаза, грел веки и заставлял жмуриться. Долгую минуту юноша не мог понять, что происходит, но сонная память услужливо предложила картины недавних событий. Дельта буквально подпрыгнул на месте и резко сел, готовый ко всему.

Он лежал на расстеленном плаще, на небольшой поляне. Марк непонимающе завертел головой и заметил у дальних кустов боевого черно-белого коня.

– Уже очнулся? Отлично! – низким, мощным, как горный оползень голосом донеслось с боку.

В тени большого дуба, на земле сидел тот самый Рыцарь. Теперь его доспех был чистым, только вбитый нагрудник и широкие царапины напоминали, что он был в бою еще совсем недавно. Марк принюхался, но так и не смог уловить запаха воина, не смог ничего про него понять. Даже его раса осталась для юноши загадкой.

– Что случилось? – хрипло спросил Марк.

– А что последнее ты помнишь?

Марк помотал головой и сглотнул, чувствуя першение в горле.

– Я хотел узнать, как оказался здесь?

– Значит, все помнишь, – хмыкнул воин и легко поднялся на ноги.

Почти мгновенно преодолел разделяющие их расстояние, и положил перед застывшим волчонком немного хлеба, сыра и мяса. А еще и большой кожаный бурдюк с водой.

Мальчишка моментально забыл про настороженность и схватил флягу, впился в глиняное горлышко с вампирской жадностью. Рыцарь несколько секунд наблюдал за ним, потом вернулся в тень дерева.

– Как тебя зовут, волк? – спросил Рыцарь, когда понял, что мальчик готов к разговору.

Он проживал кусок хлеба, запил большим глотком воды и ответил:

– При рождении дали имя Марклэнд, но так почти никогда не называли. Разве что на именинах. Так что, я Марк. – Он резко оборвал себя, не желая произносить имя рода.