Текст книги "Магия стихий.Чаровница (СИ)"
Автор книги: Марьянна Кей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
– Малдия такая же, как и я, – сказал с усилием, будто пытался надавить.
– Не сравнивай! – возмутилась женщина. – Это твой родной дом!
– Тот мир был моим родным домом, и те люди, которые меня вырастили и помогли выжить, заменили мне семью! – вспылил Раанан, но моментально успокоился, не желая и дальше расстраивать маму.
Он никогда не рассказывал полностью о том, что случилось в том ‘мире стихий’. Никто бы и не поверил в его слова. Только родная мама и отец. Но император Олесгив мертв, а с императрицей у него с самого первого дня возвращения установилось сдержанно-уважительные отношения, но о доверии говорить что-либо сложно.
Да и уже один раз обжегшись на предательстве, Раанан избирательно относился к тем, кому мог довериться. Не говоря уже о том, чтобы даже намекнуть на то, что с ним случилось. Лишь драконы знают, кем является император на самом деле и какие силы ему подвластны. Все остальные приближенные частично осведомлены.
– Иди, мама. Тебя ждут. Ты – гарант спокойствия и нерушимости моей власти. Помоги Эдорику.
– Сын…– начала было женщина, но не успела договорить.
– Я скоро вернусь и разберусь. Через десять минут.
Анелена стояла, удивленно осознавая, что она не может переубедить сына. Он просто ее не слушает, поглощенный своими мыслями. Впервые за много лет, Раанан не прислушивается к голосу разума.
Здесь и сейчас она не нужна своему ребенку, да и второй сын прекрасно сам разберется со всеми проблемами. Не будь она вдовствующей императрицей, одним из столпов, удерживающих трон, Анелена Дивная может быть и села, тихонько сложив руки, но не в натуре мага Жизни было стоять в стороне. Ее шпионы уже наверняка столпились у покоев, чтобы доложить что-нибудь важное.
На миг, прикоснувшись к плечу сына, она постаралась хотя бы мысленно выразить ему свою поддержку. Если ‘последователи’ активизировались, значит, их спокойная жизнь подошла к концу. Тонкая игра на выживание началась с новой силой. Собственных сыновей она им не отдаст.
Когда дверь тихо закрылась за императрицей, Раанан поднялся и пересел на кровать. Он уже давно ни на ком не практиковался, да и не было необходимости. Магические потоки как таковые у магов его мира отсутствовали, так что в огненном целительстве не было нужды. Но силы Малдии отличались, а значит, можно хоть чуть-чуть направить их в нужное русло. Раньше же их связь помогала ему поддерживать в ней жизненную энергию!
Прикоснувшись к ладони правой руки, император мягко, по чуть-чуть попытался ощутить движения ее сил по всем магическим потокам. Внешние отозвались холодом, непривычным, колючим, а внутренние казались мертвыми. Отделив от себя толику собственной энергии, он слабым толчком направил ее разогреть.
Она вернулась обжигающим пламенем, золотыми вспышками огня перед глазами. Малдия больше не принимает его энергию. Связь, которая между ними возникла еще на самом первом занятии по Боевой магии, навсегда исчезла, оставив после себя лишь красные пятна ожогов на ладони Дии и пальцах Раанана.
Это значит, ему остается только одно. Его помощь и защита обернулись для нее только болью и хождением по краю лезвия. Попытка вернуть добро сделала только хуже, повергнув Малдию в пучину душевного метания и нежелания больше жить. Если она сейчас выкарабкается, то он отпустит ее, оставит Воздух. Он, могущественный Сиятельный император, ничем не смог ей помочь. Его присутствие в ее жизни несет за собой лишь боль и потери.
Мертвую тишину комнаты нарушило два, едва уловимых щелчка – рубиновые браслеты вновь перекочевали на запястья Раанана, наливаясь торжествующим золотисто-красным огнем.
В этот момент окна перестали дрожать, а обезображенный флаг Элании бесформенной тряпкой упал на балкон покоев императора. Ветер в одно мгновение успокоился и вновь стал теплым и ласковым. Первые минуты на улице было так тихо, что казалось, будто столица вовсе вымерла. Понемногу людей стали выходить из укрытий и, кто-то испуганно, кто-то в слезах и горе, кто-то сдержанно и сосредоточенно, смотрели на нанесенный ущерб. Радовала только одно – никто не погиб, по крайней мере, по предварительным подсчетам.
Император, пошатываясь, поднялся и подошел к столу, отодвинул один из ящиков и достал оттуда дорогой платиновый ларец, защищенный заклинанием ведьмы. Одно неверное слово в ключе и все хранящееся в нем рассыплется прахом. Как в тумане Раанан Сиятельный прошептал заклинание, и потайной замочек открылся.
Там, внутри, лежало лишь самое дорогое: несколько монеток, невиданных в этом мире; обгоревшей клочок бумаги с изображением двух пожилых людей и высокого парня со смущенной улыбкой, нарисованный кусочком уголька; дешевенький деревянный гребень и серебряное кольцо с большим голубым топазом.
***
Приходила я в себя урывками. Казалось, что вот-вот еще чуть-чуть и глаза открою, но затем наваливалась густой волной дрема, вновь погружая в сон. Ничего не хотелось даже шевелиться, чтобы не спугнуть удивительно теплое ощущение покоя. Казалось, что я дома, в своей кровати. Вот сейчас дверь распахнется, и в мою спальню забежит пушистая собака золотисто-белого окраса, и со всего разбега запрыгнет на мою кровать и ляжет на соседнюю подушку. Заглянет мама и скажет что-нибудь вроде:
‘– Мышка, вставай, нам давно пора к бабушке ехать!’
Из глубины дома крикнет папа, чтобы мы поторапливались.
И нехотя поднимусь, ощущая сонную дремоту в теле, потому, что к бабушке мы всегда выезжали очень рано. К ней нельзя было добраться с помощью обычных порталов. Она жила недалеко от Заповедной чащи, если Полуночный патруль засечет хоть малейшее магическое возмущение в том районе, то будут большие неприятности. Поэтому там и не было порталов, хоть и добираться довольно далеко.
И вот кто, мне скажите, заставлял меня засиживаться за новой книгой? Надо было раньше лечь, тогда бы не ходила я сейчас призраком по дому.
Я открыла глаза, еще даже не сфокусировав зрение, попыталась потянуться. Боль острой стрелой прошила левое плечо, а рука не желала слушаться. Зажмурившись, замерла пережидая. И реальность тяжелым грузом свалилась вновь на меня. Никто не откроет дверь, не позовет, и мы никуда не поедем, весело болтая и предполагая, какая работа вновь ждет нас у бабушки.
Закусив губы, подавила первый всхлип, второй отозвался икотой. Их теперь нет. Я совсем одна осталась среди теней прошлого.
– Прекраснейшая, настоятельно рекомендую пока не совершать никаких движений. Я еще не успел Вас подлатать как следует, – голос послышался откуда-то от изголовья, совсем рядом.
Нервно сглотнув, чуть приподняла голову и встретилась взглядом с лордом Вением, который в этот миг убирал свои руки от моей головы.
– Как себя чувствует, дражайшая? – спросил он с теплой улыбкой.
– Ужасно, – откровенно призналась я и прикрыла глаза ладонью.
Неожиданная, непривычная тяжесть на среднем пальце правой руки удивила. Я уже отвыкла от ощущения колец. Опасаясь, сама не пойму чего, поднесла ладонь внутренней стороной к себе. Так и есть, серебряный ободок.
Очень медленно повернула руку и чуть не задохнулась от нахлынувших на меня чувств. Я даже пропустила слова лора Вения. На моем пальце, холодно мерцал гранями голубой камень. Один единственный в кольце, без вычурной ковки по кругу. Но никогда в жизни я не забуду его и всегда узнаю среди тысяч похожих.
Мой топаз. Точнее даже не так. Родовой камень, который передался от матери к дочери в моей семье. У каждой он был вставлен в разное украшение и ко мне он попал в серебряном кольце, перед самым моим отъездом в Академию Стихий на обучение на шестой курс. Из-за него я выбрала украшением с камнем-переговорником именно серьгу на весь хрящ с топазовыми листьями. Чтобы сочеталось.
– Как? Откуда? – прошептала, не зная смеяться или плакать.
– Здесь был лишь император, значит, и спрашивать Вам нужно у него, – мужчина сел и взглянул на мою руку. – Красивое. Дорогое для Вас?
– Бесценное. – прошептала, стараясь больше не проронить ни слезинки. Достаточно уже с меня слез.
– Не сдерживайте себя. Хочется плакать – плачьте, смеяться – смейтесь. Поверьте, прекраснейшая, прожившему многое, – жизнь невероятно скоротечна и все в ней очень стремительно меняется.
– Я это как никто знаю.
Я не могла отвести взгляд от кольца, как завороженная смотря на него. Несколько царапин появилось на гладкой поверхности, но это не испортила красоты камня. Серебро поблекло и кое-где почернело. Эва когда-то рассказывала, что топазы считаются камнями путешественников. Я не верила, потому, что всегда не очень хорошо относилась к путешествиям. Но если хотя бы на самый мизер я права, то проделаю весь путь до Бореманского замка, чтобы убедиться, что Илериса – это Эва.
– Где он? – спросила прямо, но не уточняя о ком я.
Лорду Вению этого и не понадобилось. Но ответ не последовал, лекарь, будто невзначай проронил:
–Улыбка, она впервые за все время стала искренней. Не знаю, о чем Вы сейчас, Эматрион, думаете, но Вы нашли ради чего стоит жить.
– Вы так легко меня читаете.
– Вы так легко это позволяете. А теперь будем лечиться? – он перешел на такой клоунско-смешливый тон, будто говорил с маленьким ребенком. – Поставлю Вас снова на ноги, чтобы Вы не давали скучать нашему Сиятельному.
У меня брови от удивления поползли вверх, он с таким ехидством говорил о Раанане. Это было так непривычно, среди всего этого восхищения, почтительного отношения и чуть ли не боготворения, услышать шутки в его адрес. А ведь и в первую нашу встречу Лорд Вений над ним подтрунивал и ему это с рук сходило.
Даже не знаю почему, но это меня повеселило, и я с улыбкой кивнула. Ожидая дальнейших наставления насчет моего лечения.
– А почему вы не залечили рану, когда я беcсознания была? Легче было бы.
– Эматрион, а Вы у нас девушка с характером. Ваши ткани не пожелали мне подчиняться, пока разум хозяйки гостил у девы-Луны. Ная, помоги.
И вот пойми, он сейчас и надо мной смеется или действительно, не мог ничего сделать?
Наемница помогла мне перевернуться на живот и легко стянула рубашку с плеча. Я даже не сообразила первоначально, что меня еще и каким-то чудом переодели.
– Будет больно, – как бы извиняясь, сказал мне помощник лекаря, который недавно вышел из мальчишеского возраста.
Он протянул мне свернутую трубкой ткань, а я только непонимающе вытаращила глаза.
– Рот откройте.
Наверно, у меня глаза стали очень большими, потому что он усмехнулся и таинственно-зловещим голосом сообщил:
– Это чтобы во дворце никого не перепугать, если кричать будете.
– Калюс, – окрикнул лекарь парня. – Хватит ее пугать! Не доводи Эматрион, а то итак боюсь, что у нее глаза такими навсегда останутся. Что мы потом императору скажем?
При упоминании Раанана, Калюс сник, но хитро на меня посмотрев, подмигнул. Я даже не знала, как на это все реагировать. Пришлось аккуратно скосить глаза на лорда Вения:
– А обезболивающее заклинание тут не предусматривается?
– Мне все ткани чувствовать надо, да и тело Ваше сможет меня само направлять на исцеление.
И вот теперь у меня выбор: или терпеть, но быстрее все залечат, или потребовать, чтобы обезболили, но тогда я еще долго пролежу в кровати, без возможности куда-нибудь выбраться. Значит, потерплю. У меня есть неотложные дела.
Послушно открыв рот, позволила поместить рулончик ткани между верхней и нижней челюстями. Ощутила себя лошадью. Хорошо, что я научилась на Лаэви без удил ездить. Отвратительное ощущение.
– А теперь, прекраснейшая, постарайтесь отрешиться от всего приземленного и побудьте пока мысленно где-нибудь над облаками.
Я кивнула, представляя ночное полное звезд небо. Еще во время обучения в Общей Школе Магии, нас учили абстрагироваться от происходящего вокруг, контролировать свое дыхание. У меня не всегда получалось отогнать мысли на задний план и погрузиться в медитацию. Хотя, у эльфов, чему-то подобному меня пыталась научить Танарина. И кажется, у нее это получалось
Мягкое, поглаживающее прикосновение к плечу, затем холод – чем-то мокрым провели. Я еще больше расслабилась, позволяя сознанию летать где-то рядом. Вернулось оно обратно очень быстро. Тело не хотело само переживать все муки целительства. Я всем своим существом чувствовала, как под воздействием магии каждый нерв срастается. Медленно, аккуратно и постепенно возвращаясь в целостное состояние. Но сопровождающая это действие боль, быль с невероятной силой пульсировала в моем плече.
Не выдержав, я застонала, не стесняясь, вцепилась в шелк подушки. Наверно, если бы не было ткани у меня во рту, я бы стерла все зубы в мелкую крошку. Но прав был Калюс, когда предложил мне рулончик. Было неимоверно больно, но вместе с этим это ощущение не походило на ту боль, которая поглощала мое сознание в темную пучину. Это было, как стоять под стремительным потоком водопада. Ледяная вода в таком случае отрезвляет и омывает, закаливая.
Мое исцеление было довольно долгим. Я даже ощутила, как немеют пальцы правой руки, сжатые в кулак. Но, по крайней мере, привыкнув, перестала глухо выть в подушку. Человек такое существо, которое привыкает ко всему, вот и у меня так получилось.
Когда лекарь отошел от меня, я ощутила неимоверное облегчение. Он взял меня за руку, попросил подвигать пальцами, проверяя их гибкость, затем повертел запястье, а потом и вовсе отвел в сторону, ощупывая плечо.
– Вот так-то намного лучше будет!
Я посмотрела на него, готовая расцеловать за его помощь. Хорошо, что он есть!
Лорд Вений лишь покровительственно улыбнулся и, повернувшись, к стоявшей неподвижно, как статуя, Нае, приказал:
– Открой окна, пора уже проветрить эти покои. Наша гостья больше не будет пытаться свести счеты с жизнью.
Наемница, посмотрев на меня пристально, улыбнулась одними глазами, но все равно сдерживая на лице суровое выражение. Как только окна спальни императора распахнулись, мне вновь показалось, что я дома. Свежий воздух будто ласкал всю мою сущность, подпитывая своей энергией свободы, захотелось выйти на балкон, протянуть руки и ощутить, как сквозь пальцы просачиваются порывистые потоки.
Я даже не поняла сначала, почему так отчетливо ощущаю каждый порыв, его обжигающий жар, его волю, свободу и изменчивость, его мощь. Лишь спустя несколько бесконечных минут, ощутила, как растворяюсь в окружающем меня пространстве, как уносит вслед за ветром.
Я не видела людей вокруг, только оболочки аур. Они переливались разными оттенками эмоций, но у каждой были свои главенствующие цвета. У лекаря внутренняя дымка была такой изумрудной, яркой, как первые листья на деревьях, просыпающихся от сна после холодов. И как по команде перед внутреннем взором предстала надпись, сделанная моей собственной рукой:
‘Ярко зеленая аура – жизненная сила, дружелюбие, позитивный настрой, разумность. Носители зеленого оттенка в своей ауре от природы заботливы и добросердечны. Они готовы прийти на помощь, они умеют сочувствовать и уважают мнение других людей. Эти люди сострадательны, отзывчивы и немного сентиментальны.’
А внизу, мелким почерком, написанная впопыхах заметка:
‘В сочетании с красным ободом – врач, скорее всего фанатик своего дела.’
Да, очень ёмкая характеристика. Более чем.
У Калюса, кстати, аура была какой-то неописуемой смесью оттенков, в которых главенствовали бледный светло-зеленый и розовый. Понятно, мальчик очень целеустремленный, упрямый, следующий своим принципам. Он точно далеко пойдет и, вполне возможно, превзойдет учителя.
Я читала их как раскрытые книги, видела каждую их эмоцию, могла потрогать, внести корректировки по своему усмотрению. И это было для меня так привычно, так естественно, если бы не одно ‘но’… Я ведь даже ни к кому из них не прикасалась. Раньше, чтобы увидеть круги ауры, мне нужны были тактильный контакт. Лишь к концу шестого года наши целители могли худо-бедно просто по желанию ‘видеть’, а к концу восьмого курса это доходило до автоматизма. Как же так у меня получилось?!
Переведя взгляд в сторону Наи, увидела лишь серость ее ауры, в которой изредка мелькал голубой и грязно-синий. Я бы это охарактеризовала как признак отстраненности, одиночества и тягой к постоянным путешествиям. В принципе, это и понятно, учитывая род ее занятий.
Весь анализ занял несколько секунд, показавшимися мне долгими часами. Никакой агрессии, никакого гнева или презрения. Только со стороны наемницы недовольство.
– Ух-тыыыыы….– протянул восхищенно Калюс.
– Пустынного червя мне в постель…– не отставая от ученика, присвистнул лорд Вений.
– Проклятая Танна Смертница, – прошептала Ная.
Я заставила себя посмотреть на них нормальным зрением, концентрируясь на лицах. Их выражение было неописуемым. Некая странная смесь восхищения, испуга и смятения. И все трое смотрели на меня, точнее на мои руки.
Вытянув их перед собой, ощутила приступ паники, наблюдая, как на плечах, до локтя, зажигается вязь серебряного рисунка. Она медленно возникает ниоткуда, миллиметр за миллиметром украшая мои руки, будто на мне рисует невидимый художник, мастерски орудуя кисточкой, закончив белым сиянием на кончиках пальцев.
– Что это? – я потрясенно спросила лекаря, но в ответ получила недоуменное молчание и слабое пожатие плечами.
И только сейчас я заметила, что их нет. Золотых браслетов, занимающих все мои мысли последнее время нет. Даже поверить сложно… Он снял их. Не знаю, что тогда им руководило, но сейчас я так ему благодарна за это. Раанан наконец понял, что так будет лучше. Главное, что он это сделала сам, а значит, еще хоть что-нибудь хорошее в нем осталось под этим пластом эгоизма.
– Калюс, найди Ильиира. Пусть сообщит императору, что его дражайшая гостья пришла в себя. – быстро раздавая указания, проговорил лорд Вений, вырывая меня из размышлений. – Ная, готовь лучшее платье.
– Зачем? – напряглась я.
Лекарь дождался, все выйдут, наклонился ко мне и указав взглядом на мои руки сказал:
– Эматрион, Вас ожидает императрица.
Мои руки безвольно опустились на одеяло. На подсознательном уровне я испугалась этой женщины. В ней нет ничего страшного. Да, она прекрасна и, наверняка, очень добра. Но сейчас одно упоминание об Анелене Дивной вызывало у меня панику, ощущение потери. Будто что-то предостерегало. Ни разу меня интуиция не подводила, доверюсь ей и сейчас. Но спорить с лекарем глупо, может и стасис наложить и так отправить к императрице.
Не могу я сейчас с ней разговаривать, да и не о чем. Значит, пора уходить.
–Лорд Вений, мне лучше надеть что-то традиционное? – как можно беззаботнее спросила, продемонстрировать заинтересованность в этом разговоре.
– Прекраснейшая, лучшее, что у Вас есть.
Я поднялась с постели, придерживая ворот рубашки. А она была довольно закрытой. В моем мире позволялись и более откровенные.
– Вы мне скажете, зачем ее Высочество хочет меня видеть? – все в порядке. Да, я уже собираюсь к ней. Вот, на ноги поднялась, жду Наю, чтобы переодеться.
– Познакомиться со своей будущей эдиссаим. – улыбнулся мужчина. Причем так, что у него даже выражение глаз повеселело.
– Кто? – я даже остановилась в дверях.
– Эдиссаим – возлюбленная сына.
Ноги у меня резко ослабли, и я оперлась о спинку стула. Возлюбленная сына… Будущая жена… В моем случае она считает, что я и на престол взойду. Вот как это со стороны выглядит. А теперь, если подумать, что она могла в Бориманском замке обо мне наслушаться.
Я нервно усмехнулась, осознавая, что это будет за разговор. Меня убедительно попросят не разрушать династический брак и гордо удалиться. И, в принципе, это никоим образом не противоречит тому, что я и сама хочу. Но под чужую дудку я больше не танцую, а это будет выглядеть именно так. Значит, выпроводить лекарь, незаметно исчезнуть.
Нет, надо с Раананом еще встретиться. Сказать что-нибудь… на прощание.
– Лорд Вений, могу я Вас попросить оповестить императрицу о некоторой задержке с моей стороны? – главное держать лицо и улыбаться.
– Сейчас пошлю кого-нибудь.
– Много вопросов будет. Особенно, что я делаю в спальне императора. – я говорила серьезно, вкладывая в голос максимально убедительности. – Лучше Ная проведет меня потайными ходами, и мы как приличиствует выйдем из женской половины.
Он раздумывал, я видела это по мерцанию его ауры. Лекарь мне не до конца верил, но воздействовать на целителя такого уровня, я не рискну. Может почувствовать.
– И до встречи с императрицей, могу ли я увидеться с Сиятельным императором?
– Это нево…– начал было говорить лекарь, но нас прервал торопливый стук в дверь.
Не дожидаясь разрешения, в императорскую спальню вбежали двое: Каюс и невысокий светловолосый парень. Они резко контрастировали между собой. И по росту, и по оттенку волос, глаз. Но все-таки что-то неуловимо похожее было в движении, во взгляде. У светловолосового парня она переливалась голубым и фиолетовым с частым вкраплением желтого.
‘-Одиночка, целеустремленный, стремящийся к знаниям, имеет творческие способности, интеллект на высшем уровне, что нельзя сказать о физических показателях.’ – сделала для себя вывод.
Дальше, к эмоциям я копать не стала, достаточно того, что без усилий вижу ауры.
– Леди, – поклонился церемонно парень, отводя взгляд, а затем дернул за край камзола Каюса, заставляя и того низко склониться.
Я перевела взгляд на лорда Вения. Он, сложив руки на груди, явно забавлялся происходящим. Было видно, что парень очень хочет что-то сказать, но не решается это делать при мне. То ли моего разрешения ждет, то ли, чтобы я ушла.
– Доброе…– присела в реверансе, но вовремя обернулась, посмотрела в окно и поправилась: – Добрый день. Мне уйти?
– Нет-нет, что вы! – улыбнулся Каюс, распрямляясь, а затем похлопал по плечу своего друга, чтобы тот тоже выровнялся.
– Леди, вы позволите говорить в вашем присутствии? – мне показалось, что парень меня боится, и судя по всему его смущает мой внешний вид.
– Конечно,– улыбнулась и, подойдя к кровати села, постаралась как можно дружелюбнее спросить: – Что-то случилось?
Мне в ответ был направлен напряженно-удивленный взгляд, будто говорящий: ‘как вы еще ничего не знаете?’
– Ильиир, – мягко напомнил о себе лекарь, – как видишь, леди Эматрион только-только исцелилась от ран.
Кажется, я даже привыкаю, что меня называют этим именем: ‘Эматрион’. По крайней мере, презрение уже ушло и меня не кривит, каждый раз, когда я его слышу.
– Да, самиафэ. – парень не поклонился, но перевел свой взгляд на мужчину, а затем, будто вспомнив, кто он такой, с достоинством поведал: – Прилетели Южастаджи и Аррагосс. Сиятельный император срочно просил передать вам – имаквани вылупились.
– Что? – закричал лекарь. – Почему, как только треснула кожа мне, никто не сказал?
Парни потупились, опустив взгляд. А лорд Вений заметался по спальне, затем побежал в соседнюю комнату, притащил мне халат, судя по размеру – Раанана.
– Сейчас уже нет времени ждать Наю. Пойдемте в ваши покои. Я императрице скажу, за вами пришлют сопровождающих.
Ощущение, будто я в тюрьме, только укрепило мое желание бежать отсюда. Дожила, меня теперь под конвоем будут везде таскать.
Как оказалось, в Солнечном дворце все-таки есть тайные ходы. Они уже и более пыльные, чем те, которые я помню по Замку Звезд. Лекарь, отослав ребят, сам повел меня по коридорам, крепко держа за руку. Будто боялся, что я сбегу. От правды он был не далек, но даже я понимаю, что в сорочке и халате, без денег и провизии бежать мне некуда.
На одном из поворотов, мы чуть не столкнулись с Наей. Благо, она все же была наемницей, а значит, реакция у нее соответствующая. Передав меня из рук в руке девушке, лекарь что-то сказал на незнакомом мне языке и умчался по одному из ответвлений.
– Что он сказал? – спросила у Наи, стараясь не чихать из-за пыли.
– Чтобы я за вами, госпожа Эматрион, присматривала. – ответила Ная и, взяв меня за руку, повела в коридор, из которого недавно вышла.
Я даже ее не поправляла насчет моего имени. Пусть называют, как им удобно. В принципе, имя довольно красивое, да и перевод его мне нравится. Кажется, Илериса говорила, что оно переводиться как ‘драгоценная’.
Я опустила взгляд, улыбнулась, увидев свой кулон и постаралась не поддаваться нахлынувшему чувству одиночества, при воспоминании о нем… Ведь я действительно перед Лиреном виновата…
‘-Достаточно, – оборвала себя на полумысли, – потом пострадаешь, когда доберешься до Илерисы и подтвердишь свои догадки. А сейчас держись!’
Толи что-то с системой проветривания, то ли у них сквозняки тут гуляют, но я ощутила нежное прикосновение к волосам. Будто кто-то невидимый взлохматил их, поддерживая и стараясь поднять настроение. Так мог бы сделать Наир, если бы был рядом. Я тяжело вздохнула, стараясь больше не вспоминать о лучшем друге.
– Ная, – позвала я, когда мы вышли из прохода, который оказался за гобеленом с бело-розовыми цветами, – моя одежда, в которой я впервые здесь оказалась, есть?
– Штаны и рубашка?
– Да.
– Императрица не одобрит такую одежду. – Ная обернулась ко мне и пристально оглядела.
Судя по тому, как она нахмурилась, девушка догадалась, что я собираюсь сделать.
– Где император? – я пошла в спальню, а затем в гардеробную.
– Занят. – Ная шла следом и несла сверток нежно-розового оттенка.
– У меня к нему важный разговор. Проводишь? – не думаю, что наша беседа надолго затянется.
– Нет.
Ответ даже был неожиданным. Хотя, я все время упускаю, что Ная не просто прислуга. Тем более, Раанан мог ей отдать какие-нибудь особенные приказы.
– Хорошо, сама найду. – пожала плечами.
– Госпожа Эматрион, зачем вам это? – этот вопрос стал для меня неожиданным.
– Что это? – уточнила, даже не оборачиваясь.
– Вы хотите уйти. – не вопрос, утверждение. – Почему? Здесь есть все, о чем только может мечтать девушка в вашем возрасте и вашего положения. Так почему вы хотите уйти?
– Потому что никогда я не мечтала обо всем этом. – повернулась и взмахнула руками, будто хотела охватить все окружающее пространство. – Я хотела любить и быть любимой, хотела иметь своей собственный дом, в котором будет звучать детский смех. Хотела заниматься целительством, помогать людям, спасать их… – мой голос сорвался, но я заставила себя прекратить, и даже сумела выдавить, правда, шепотом: – Я всегда была свободной, как моя Стихия.
Ная молчала, лишь пристально смотрела. Я сконцентрировалась, чтобы не видеть ее ауры. Я не хотела сейчас видеть ее эмоции. Смысл? Итак понятно, что там будет все мрачным, показывая ее неодобрения моими действиями, но я уже так устала постоянно прислушиваться к другим, забывая слушать себя.
Вдруг девушка обошла меня, резко вывернула с полки почти всю ткань. Рулоны посыпались разноцветной радугой, многие в полете развернулись и устлали пол.
– Я нашла того, что напал на вас, госпожа. – резко, отрывисто сказала Ная. – Не видела бы своими глазами, не поверила бы.
Я напряженно молчала, боясь спугнуть этот миг откровения.
– Страшная магия. Вам бы лучше остаться под защитой императора. – через несколько минут продолжила она и вновь замолчала, будто с мыслями собираясь. – Тот человек, когда покушался на вас, уже был мертв.
– Им управляли? – серьезно спросила, стараясь не выдать панику. – Чаровники. – Ная кивнула и обернулась ко мне, протягивая сло
женную стопочкой мою одежду. – Маги Смерти умеют поднимать умерших и отдавать им приказы так, что те не посмеют ослушаться.
‘ -Как некроманты.’ – подумала я, а затем вспомнился бой, в котором Мертвец поднял павшую армию.
Неужели наемник тоже из их числа?!
Я сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони. По пути в Бориманский замок необходимо заехать к эльфам. Задать несколько вопросов.
– А почему ты наконец решила мне помочь? – спросила напрямую.
– Вы – ветер, а ветер нельзя удержать. – ответила она. – Вас не остановишь никакими уговорами. Доводы разума Вы слышать не хотите.
Она была права. Меня сейчас ничто не сможет остановить. Я хочу вырваться отсюда, значит, я вырвусь.
– К императору проводишь?
– Он действительно занят.
– Мне только проститься. – я грустно улыбнулась, сама не понимая, почему не могу просто молча уйти.
Девушка не проронив ни слова вышла, а я принялась переодеваться. Когда я стояла у зеркала и заплетала косу из своих уже довольно сильно отросших волос, заметила в отражении Раанана. Он устало прислонился плечом к косяку, наблюдая за мной. Мы молчали, не зная с чего начать. Я вновь пыталась отыскать в чертах его лица в отражении того парня с поразительными глазами и смущенной улыбкой. Нет, и глаза были те же, и улыбка, но теперь казалось, будто все это какое-то бледное. Как на яркую картинку густо посыпать пеплом.
– Ная сказала, что ты хочешь меня видеть. – нарушил наконец тишину.
– Глупо за такое благодарить, но спасибо, что снял браслеты. – я обернулась и все так же осталась стоять у зеркала.
– Куда собираешься?
– В Бориманский замок. – честно призналась. – Есть подозрение, что Илериса – это Эва.
Раанан нахмурился, будто что-то сравнивал мысленно. Но не думаю, что спустя двадцать лет, он будет помнить, как выглядит моя подруга.
– Бориманский замок лежит немного дальше Дентивирелла. – было видно, что каждое слово дается ему очень тяжело.– Заедь к эльфам, навести своего имрита.
Я и думать забыла об этом звере, хотя, насколько помню, он был очень для меня близок. Сложно разрываться между разными отрезками жизни. Теперь жизнь Малдии для меня ближе, чем краткий миг бытия Эматрион. Но ведь и тогда была я, а не кто-то другой. Тогда, почему идет это отторжение?
– Сложно принять себя новую? – спросил Раанан, поражая своей прозорливостью.
– Чувство, будто долго спала и видела сон.
Мужчина лишь усмехнулся и вышел из гардеробной, и все так же, не оборачиваясь, прошел через всю спальню, выйдя на балкон. Движимая любопытством, последовала следом, но стоило мне выйти на свежий воздух, как я изумленно замерла.
Там, внизу, гудела толпа людей. Они работали, перекрикивались, кто-то отдавал приказы. За столько дней, которые я провела во дворце, это было привычным и понятным. Но сейчас все было совершенно иным.
Я рассматривала вывернутые с корнями или переломанные пополам стволы деревьев в саду, обломки камней и сорванные крыши в дали, в самой столице. Вокруг дворца было много руин поваленных чьей-то устрашающей силой зданий. Эти провалы между зданий создавали ассоциации с щербатым ртом бездомного бродяги, который большую часть полусгнившей челюсти успел выплюнуть на своем бесконечном пути. Когда же такое успело произойти?
– Не используй свою силу, пока не доберешься до эльфов. Там вауды смогут тебя научить правильно пользоваться мощью Воздуха. – Раанан говорил, даже не оборачиваясь.
Это и понятно, ему всегда было все равно на тех, кто не входил в круг его интересов.
