Текст книги "Магия стихий.Чаровница (СИ)"
Автор книги: Марьянна Кей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Глава пятая
На следующий день после учиненного мной погрома, эльфийка отвела меня за пределы Верейского чертога, в небольшую березовую рощу. Там, среди деревьев была небольшая беседка. Тонкие каменные колонны густо увиты зеленым плющем, пол устлан толстым слоем мха. Сначала даже показалось, что это место не тронула рука мастера, и беседка каким-то причудливым образом сама появилась среди рощи. Да и отсутствие крыши лишь подтверждало сие предположение. Мой взгляд привлек маленький кулончик с розовым цветочком, сверкающий в лучах пробевающегося сковзь листву солнце, цепочка была застегнута вокруг одной из колонн входа.
– Здесь я буду обучать тебя управлению своими эмоциями, – сказала Танариана, остановившись возле колонны и погладив цветочек.
– Странное место, – оглядевшись вокруг, сказала я.
Было такое невероятное ощущение покоя и защищенности. Но затем на замену пришло, будто навеянное ветром, чувство потери и утраты. Боль одиночества щемила мое сердце, захотелось сесть и плакать. А лучше, убежать отсюда, чтобы больше никогда не ощущать этого невыносимого давления. Бежать и не озираться, а лучше навсегда забыть, где это место находиться!
– Эту беседку создала Данария, – уставше проговорила Танариана, опустившись на мшистый пол. – В память об отце… правда… достроить она не успела.
‘Чаровники,’ – подумала я, вспоминая подслушанный разговор. И уже собиралась сказать эльфийке хоть что-нибудь утешающее, как спохватилась, поняв, что я, как бы не должна была слышать то, что Танариана говорила Аувелесию. Но и начать расспрашивать, как должно было, не смогла. Появилось почему-то ощущение, что я сама потеряла кого-то, кто был мне дорог, а после этого наступило удущающее чувство вины.
Вдруг, почувствовав влагу на своей щеке, поняла, что плачу. А эльфийка подняла на меня невероятно синие глаза и грустно улыбнулась. В этот момент, я вдруг осознала, что Танариана, так же как и король эльфов, намного старше того возраста, на который выглядят.
Поспешно вытерев слезу, попыталась перевести разговор, задав вопрос, который больше всего интересовал:
– Танариана, скажите, а почему вас и Аувелесия назвают ‘вауды’?
– Я думала, что ты спросишь о чем-нибудь другом, но не об этом. – Танариана на миг закрыла глаза, будто вспоминая что-то, а затем спросила: – Ты знаешь что-нибудь о серых эльфах?
Мой вопросительный взгляд стал ей ответом, а эльфийка продолжила:
–‘Вауда’ – переводится как ‘знающая’. Все наше существование основано на обнарижении и исследовании нового знания. Мы изучаем магию не как одну из способностей, дарованных свыше, а как составляющую часть внутреннего мира, в твоем случае, человека. – видимо, замешательство в моем взгляде не пропало, поэтому, Танариана пояснила: – Многие верят, что магия дается высшими силами: Хранительницей, Подземным богом, духами стихий и так далее, а некоторые народы считают, что даже эльфы могут даровать магические способности, правда, лишь по собственному разумению и желанию.
– А разве это не так? – удивилась я.
– Сколько изучала различные виды магических сил, ни разу не встречала признаков того, что они дарованы извне. Очень многое зависит от личностных качеств мага. Быть убийцей или целителем – все зависит от того, что ты выберешь. Если захочешь забирать жизнь, то твоя магия будет причинять вред другим, а вполне возможно, что и тебе. А если же ты решишь спасать, то твои силы будут поддерживать и помогать.
– Какая у меня магия?
– Стихийная… с этим видом сложнее. Ведь больше нет магов с такими силами… И судя по всему, ты можешь быть последней.– Танариана замолчала, испытывающе глядя на меня.
– Не говорите так, – попросила я.
Просто осознание того, что нет больше магой с такими силами, как у меня, давило всей тяжестью и возвращало уже практически исчезнувшее ощущение одиночества. Даже показалось, что вокруг похолодало, а белые стволы берез угрожающе затрещали над нашими головами.
– Так, довольно разговоров,– поднялась эльфийка и отряхнула платье. – Ты совсем не можешь контролировать себя, – укоризненно покачала она головой. – Я сейчас поведаю тебе, как правильно научиться чувствовать себя, а потом покажу несколько книг, которые остались от других вауд.
– Правда? – от предвкушения я даже поддалась вперед.
– Конечно, – лаского ответила Танариана и даже потрепала меня по волосам. – Я научу тебя всему, что знаю.
– Все, я готова, – улыбнулась и с нетерпением заерзала, устраиваясь удовбнее.
– Замечательно, – эльфийка вышла из беседки и вдруг закружилась, рисуя руками в воздухе замысловатые знаки, которые вспыхивали фиолетовым и исчезали.
Я даже не дышала, пока наблюдала за ней. За ее павными, текучими движениями, за тем, как легкий ветерок развивал длинные пряди темных волос и тонкую ткань ее платья. Казалось, что даже природа: каждая травинка, каждый цветок, каждая береза – всё, движется с ней в такт. В едином порыве двигаясь следом.
Все тревоги отошли на задний план, уступив место спокойствию, умиротворению. Будто я стала частичкой окружающего мира.
– А теперь закрой глаза и ощути ветер, каждый поток, который вокруг тебя, – сказала остановившаясь Танариана.
– Так просто? – удивилась я.
– А ты попробуй для начала. – улыбнулась эльфийка. – Я немного усилила положительную энергию, которая есть в этом месте. Это должно облегчить тебе поставленную задачу.
– Хорошо, – сказала я серьезно и закрыла глаза.
– Расслабься, сделай глубокий вдох и такой же плавный выдох. Почувствуй, как ветерок ласкает твою кожу, как развивает волосы.
От нахлынувших ощущений я даже улыбнулась. Мне показалось, что я нахожусь в центре какого-то необычного вихря. Но он был не такой, какой вчера разворотил комнату. Будто он мягко несет меня на своих крыльях куда-то высоко-высоко, туда, где пушистые облака ярко освещены лучами солнца.
Вдруг все изменилось, и на место легкому прикосновению ветерка, пришло чувство бурляйщей, искряйщейся энергии, котора переполняла меня. Казалось, то она была где-то глубоко внутри, составляя всю мою суть, и при этом точно такая же была вокруг. В тот момент, когда, как мне показалось, эти две силы соеденились, на миг задержала дыхание. Гармония – то, что я почувствовала в этот момент, невероятное ощущение каждого малейшего дуновения. Причем это не было подобно на то, что было раньше. Теперь я будто бы контролировала порывы. А затем, резко выдохнув, распахнула глаза.
– Танариана, вы не поверите, что я только что почувствовала! – выдохнула пораженно. – Невероятно! Феноменально! И ни с чем несравнимо!
Эльфийка стояла надо мной и удивленно смотрела на меня, а точнее на мой кулон, который сейчас светился приглушенным фиолетово-голубым светом, будто потухая. При этом, вокруг себя я увидела мягкое белое сияние, которое тоже медленно исчезало.
– Да кто же ты? – выдохнула женщина.
Я ничего не ответила, лишь еще раз взглянув на свое украшение. Чувство эйфории исчезло напрочь, оставив лишь горькое воспоминание о себе.
– Извини, – наклонилась ко мне Танариана. – Сколько изучала магию, но никогда не видела такого. Ты будто слилась с воздухом, я даже подумала, что вот-вот взлетишь. А кулон! – порывисто воскликнула она, – откуда он?
Я рассказала Танарине все, что знала. О том, как меня выловили из озера Н’эй, о жизни в замке Звезд, о том, как оказалась у работорговцев и выбралась от них. Эльфийка слушала и не перебивала, если она хоть как-то осуждала меня или же Правителей, за неправильность поступков, то предпочла при себе оставить все соображения. Лишь один раз попросила более подробно рассказать о своих ощущениях, когда Бурый предпринял попытку изнасилования. В этот же момент ветер глухо зашумел в кронах деревьев, будто отражая мое настроение.
– Нам предстоит еще много работы, прежде, чем ты научишься контролировать себя в полной мере. Но уже есть положительные сдвиги. – видимо, заметив мое удивленное выражение лица, пояснила: – Ветер же только загудел, а не завертелся в бешенном разрушающем танце, как это было вчера.
Я ничего не ответила, внутренне радуясь такому большому достижению, которое далось мне достаточно просто. Теперь главное думать о хорошем, чтобы суметь держать себя в руках.
***
Вот так я и стала жить у эльфов. Первое время, большинство из них смотрело на меня презрительно, пренебрежительно. Особо никто не стремился со мной разговаривать. Мало кто верил, что их сокровищае – один из имритов – выбрал не эльфийку, а обычную человечку, причем без прошлого. Косые взгляды везде сопровождали меня, куда бы я ни пошла. А еще осуждение, четко читающееся на лицах, стоило появиться мне где-то. Много раз хотелось сорваться и спросить, что конкретно сделала плохого каждому из них, но каждый раз останавливала себя, памятуя, что я тут в гостях, а они дома. Поэтому очень много времени проводила с Танарианой и Лучиком.
Эльфийка заботилась о нас будто мы ей родные дочери. Особенно ее беспокоило состояние девочки. Она то улыбалась, веселилась и играла с Леусетиусом, то забивалась в угол и часами напролет сидела и смотрела в одну точку. Речь к ней не возвращалась, как Танариана ни пыталась разговорить ее. Мертвец, которого все считают братом Лучика, все так же не показывался.
Хотя, и прошло уже полтора месяца с тех пор как мы живем у эльфов, но я все никак не могла полностью понять принцип контроля воздухом. Да, стихию уже начала чувствовать намного лучше, даже получалось управлять потоками, и пару заклинаний под руководством Танарианы выучила. Но все равно, что-то внутри меня было недовольно, будто я могу намного больше, нечто такое, что может пробудить всю мощь ветра. Такую силу, которая гонит облака вдаль, с легкостью выворачивает столетние деревья. Которую бояться и которой поклоняются. Это ощущение пьянило обещанием невозможного. Ведь я всего лишь человек, и не надо мне таких возможностей, чтобы покорить неуловимый ветер.
Пытаясь отогнать от себя все эти мысли, старалась дышать размеренно, ощутить потоки, окрущающие меня, летящие вперед, приятно развивающие волосы. Однако, ничего не получалось, что-то мешало сконцентрироваться. Будто намекая, что не нужно мне сегодня погружаться в себя, пытаясь усилить связь со стихией.
Я потянулась всем телом, разминая затекшую спину. А затем открыла глаза. Напротив меня сидел он. Черные волосы с яркими красными прядями падали на плечи, обрамляя бледное лицо, на котором красовался только начавший подживать шрам. Рубец пересекал левую половину, от переносицы до уголка губ. Глаз не было видно из-за опущенной головы и прикрытых век. Но я ощущала, как он пристально следил за каждым моим движением. И сидел парень странно – ноги под себя, а руки лежат на коленях. Кстати, о руках, ногти были черные-черные и напоминающие когти.
Постаравшись не делать никаких лишних движений, повторила его позу, хотя мне было не очень-то и удобно. Мы еще долго молчали. Я в открытую рассматривала его и пыталась придумать, с чего бы наать разговор, но в мою голову не пришло ничего лучше чем:
– Здравствуйте.
Ничего в ответ. Ни слова, ни кивка головы, ни какого иного движения, показывающего, что меня услышали и поняли. Я не сомневлась в том, кто передо мной. Слишком уже он был похож на Лучика. Или она на него. Да и тем более, на территории Дентивирелла было только трое людей: я, Лучик и ее брат. Девочка сейчас точно с Танарианой и Леусетиусом проводит время, значит, остается Мертвец.
Я поерзала, понимаю, что ноги затекли и мне срочно нужно поменять позу. Просто сев на бок, вопросительно посмотрела на парня, но он все так же молча наблюдал за мной. Молчание затягивалось и, не выдержав, я сказала:
– Лучик с Танарианой сейчас.
И вновь молчание. Появилось даже ощущение, что я разговариваю со статуей.
– Если вы ее ищите, то она сейчас с Танарианой. Думаю, что у Серебристого ручья.
Ноль реакции. Лишь пристальный изучающий взгляд, который мне очень не понравился. При любом разговоре сразу же ищешь глаза собеседника, чтобы по ним можно было понять настроение человека и то, вред ли он или же нет. А тут ничего. Даже цвета не видно.
– Спасибо за сестру. – наконец проговорил Мертвец холодным хриплым голосомю
– Нет, что вы! – вскочила я. – Не стоит. – потупилась.
Я думала, что хотя бы сейчас он что-нибудь мне скажет. Ну, например: ‘стоит, ты спасла ее’. А тут просто тишина. Он лишь поднял голову и открыл глаза. Посмотрив в них мне стало страшно. Они были такие темные, что даже зрочка не было видно. Нет, у Лучика тоже темные глаза, но не такие странные, я бы даже сказал отталкивающие. И, что пугало, в них не было никакого выражения. Совершенно ничего… я никогда не видела мертвых людей, но, наверное, если посмотреть им в глаз, то они будут такими же. Воистину, правильно его назвали. Мертвец…
– Память – это очень необычная вещь. Можно забыть все, нежелая вспомнить, и вспомнить, желая забыть. – вдруг сказал он, чем очень сильно удивил меня, и поднялся, показывая, что разговор закончен. Хотя, какой тут разговор был?
Парень, слегка склонил голову, будто прощаясь, а затем, выйдя из беседки, как-то странно подпрыгнул и исчез. Я, выбежавшая вслед за ним, даже не увидела его удаляющуюся фигуру. Хотелось спросить его о том, откуда он знает про мою потерю памяти. Но Мертвец просто пропал и все. Неужели это еще один из видов магии, с которым мне пришлось столкнуться?
Из любопытства я даже забралась на крышу беседки. Мы ее только недавно построили. Я, Аувелетий и Лучик. Девочка сама привела меня и эльфа и долго на пальцах пыталась нам объяснить, что она хочет. Но вот когда мы поняли, Аувелесий засопротивлялся, аргументируя это тем, что эту беседку построила его сестра и он не может вносить хоть какие-либо изменения. Однако, стоило Танариане его попросить, как эльф согласился и в следующее свое свободное от держурст на границе время помог нам в строительстве. Теперь беседка стала уютнее и исчезло ощущение одиночества и заброшенности.
Я любила здесь иногда проводить время. Березки совсем низко склонились над беседкой, а если забраться на крышу, то можно совсем спрятаться среди их веток. У меня даже было управженение, которое я сама себе придумала – вызывать маленький воздушный поток, срывать с его помощью один из березовых листиков и вырисовывать с его помощью восьмерки и какие-нибудь замысловатые фигурки вокруг своих пальчиков.
Вот и сейчас, развивая таким образом свои умения в управлении ветром, легла поудобнее и задумалась. Мертвец поразил. Ко всем тем вопросам, накопившимся за столько времени знакомства с Лучиком, которые я хотела задать Мертвецу, прибавилось еще несколько. Например, почему он такой? Мне хватило этой встречи, чтобы понять – Мертвец не просто молчаливый или задумчивый. Он действительно нелюдимый и, похоже, что каждое слово дается с трудом. А еще, что-то внутри меня просто кричало о том, что следует держаться от него как можно дальше. Видимо, это из-за первого впечатления, которое он произвел. А ведь я не испытаваю такого по отношению к его сестре. Лучик наоборот располагает к общению, о ней хочется заботиться, радовать, оберегать.
И почему он так сказал про память? Откуда знает вообще про меня? Вопросы, опять одни вопросы.
Я задумалась. Что может повлиять на память человека. По-моему уж всяко лучше помнить и знать себя, чем уже в зрелом возрасте заного постигать и изучать мир, его правила и нормы. Ведь память – это опыт прожитых лет; это то, что не позволяет совершать ошибки во второй раз; это возможность отдавать себе отчет в своих поступках, различать что хорошее, а что плохое. Значит, Мертвец хотел что-то сказать мне этим, но вот что?
Следующие несколько дней по возможности я наблюдала за Мертвецом. И, хотя мы не часто с ним встречались, поняла, что он всегда такой: холодный, безэмоциональный и молчаливый. Парень мог даже не заметить, что с ним здороваются. Даже тогда, когда я пришла вместе с Лучиком к нему, он практически ничего не сказал и не выразил никаких эмоций при встрече с сестрой. Но девочка не обиделась, молча подошла, обняла его, почему-то не гладя в ему в глаза.
Я уже хотела возмутиться таким поведением Мертвеца, но затем вспомнила, как он пришел ко мне в первый раз. Тогда было сказано всего три слова, но каких! ‘Спасибо за сестру’… Он был признателен, а значит, любит Лучика.
Он так же молча игнорировал мои вопросы, связанные с той странной фразой, касающуюся памяти. Только смотрел на меня своими холодными глазами, будто присматривался, изучал. Так ничего и, не добившись, я оставила их вдвоем. Вполне возможно, что Мертвец просто не хочет разговаривать с сестрой в моем присутствии.
Уйдя от них, направилась в свою вновь отремантированную комнату. Уже практически прийдя, встретила Аувелесия, который почему-то был в полном боевом облачении – тяжелая броня из металла, под которой еще и кольчуга была, зеленый плащ, скрепленный на шее кулоном в форме листика, длинный меч у правого бедра, а за спиной был колчан со стрелами и луком. Эльф держал в руках походную сумку. Увидев меня, он печально улыбнулся, но приблизившись, попытался выглядеть более радостным.
– Эматрион, а я тебя искал.
– И зачем же? – улыбнулась я.
За то время, что я прожила в Дентивирелле, мы успели даже сдружиться, несмотря на то, что первоначально Аувелесий был против моего пребывания в чертоге.
– Попращаться зашел, – выдохнул он.
А я стояла и пыталась понять, что происходит. Если подумать, то Аувелесий не должен сейчас отправляться на дежурство на восточных границах, он ведь только вернулся. Да и облачение стражи обычно не ходят. Им главное удобство и свобода действий. А броня хороша для защиты.
– Куда? – ошарашено спросила.
– Что ‘куда’? – попытался сделать удивленный вид Аувелесий.
– В таком виде не идут на дежурство, – окинула пристальным взглядом эльфа.
– Эматрион, это всего лишь боевое облачение.
– И походная сумка, кстати, уже собранная, тебе так просто нужна? – злобно перебила его. – Я повторяю, куда тебя отправляют?
– На дежурство, – сказал, будто бы нехотя, Аувелесий. – На границах столкновения, поэтому приказали, усилить уборону.
– Хммм…– задумалась, решила, что у него нет повода меня обманывать. – Тогда, буду тебя очень ждать, – и сама от себя такого не ожидая, обняла эльфа. – Ты побереги себя.
– Обязательно, – крепко сжал в объятьях Авелесий. – Я постараюсь вернуться как можно раньше. А ты о маме позаботься.
– Хорошо, – пообещала.
– Ну, мне идти пора, – как-то печально сказал эльф, а затем развернулся и пошел к лестнице, ведущей вниз.
Я выдохнула, потерла переносицу. Странное ощущение начало расти внутри меня. Непонятная тревога не давала покоя, а еще казалось, что меня куда-то тянет, что-то зовет, и поэтому, я решила, что стоит разыскать Танариану, поговорить с ней. Она наверняка найдет первопричину этого странного ощущения. Не зря же эльфийка является еще и ‘видящей’. Иногда, мне кажется, что она знает абсолютно все.
Сбегая по одной из лестниц, наткнулась на Бьетеорию, которая, не заметив меня, поправляла перевязь с двумя изогнутыми мечами. Я очень удивилась, ведь в Вирельском чертоге, только стражи носят оружие, и то оно больше для вида. Файтиус, злобно зарычавший на меня, замолчал и принюхался. Его нос смешно подрагивал, втягивая воздух. А я уже по привычке даже дала имриту обнюхать мою руку, чтобы он удостоверился, что это точно я, а не кто-нибудь, надевший магическую личину. Танариана расскаывала, что среди магов это вполне обыденный вид иллюзий.
– Эматрион, здравствуй, – натягивая кожанную перчатку поприветствовала эльфийка.
– Бьетеория, рада видеть, – остановилась, переводя дыхание. Действительно ряда была этой эльфийке. Она мне многое рассказала об имритах, их особенностях и о том, как правильно о них заботиться.
– Куда нешешься?
– Танариану ищу. – выдохнула.
– Я ее не видела. – задумалась девушка.– Но, может быть, она как вауда на собрании.
– Со старейшинами? – удивилась я. Ведь, насколько мне известно, не случилось ничего особенного, чтобы требовало собрания всех семи старейшин и короля Дойринителла.
– Да, – кивнули мне в ответ. – Собирают отряд для отправки в Фиртрику.
– Зачем? – чувство паники полностью заполнило сознание. Если эльфы решили нарушить свою внешнюю политику, открыть границы и отправить отряд в Фиртрику, значит, что-то случилось.
– В королевстве война. Замок Правителя Кадагана Решительного у подножия Мойтывых гор осажден, он просит помощи. Его брат – Гаральд Щедрый удерживает противника на северо-востоке. Людских сил просто не хватает.
– Кадаган… – пересохшими губами прошептала я, пятясь назад.
Сорвавшись с места, уже хотела бежать к центру рощи, где заседают старейшины и король. Однако, меня перехватила Бьетеория, показав недюжую силу и ловкость. Эльфийка встряхнула за плечи и, глядя на меня своими зелеными глазами, сказала:
– Что с тобой?
– Пусти, – стала я вырываться, однако, сильные рыки не отпускали, лишь еще раз встряхнули, а затем и вовсе Бьетеория ударила меня, а имрит очень громко зарычал и присел, будто готовясь напасть. – За что? – прижимая руку к горящей жаром щеке.
– Чтобы успокоилась, – сказала эльфийка отходя. – Ты не замечаешь, а вокруг нас уже вихрь воздушный стал образовываться.
– Мне нужно в Фиртрику, – почувствовала, как по щеке покатилась слезинка.
– Тебя не отпустят.
– Но почему?
– Посмотри на себя, ты нестабильна. Прожив полтора месяца у нас, ты до сих пор не научилась контролировать себя.
– Тебе-то откуда знать? – злобно спросила я.
– Еще раз повторяю, вокруг нас стал образовываться вихрь. – сложила руки на груди и, тяжело выдохнув, сказала Бьетеория.
– Хорошо, – вытерев влагу с лица ладонью, высоко подняла голову, стараясь показать спокойствие и сосредоточеность, скрыв ревущую внутри меня бурю из страха, паники и предчувствия чего-то страшного.
– Ты сечас куда? – эльфийка даже попыталась улыбнуться.
– К себе в комнату. Надо отдохнуть, – солгала я. Итак понятна позиция Бьетеории насчет моего с ними путешествия. ‘Ты нестабильна’. Значит вот так, моя паника помешала мне.
– Тебя проводить? – участливо спросила девушка.
– Как хочешь, – как можно равнодушнее пожала я плечами, рассчитывая на то, что она откажется.
– Пойдем. – сказала эльфийка, пропуская меня вперед. – Мы проводим тебя.
Хм… значит, она мне не верит. Может быть она и права, но я в любом случае попаду в Фиртрику и мне все равно, с эльфами ли или же одна. Теперь у меня есть магия, и пусть не полностью ее освоила, но защитить себя уже смогу. Да вот даже этим самым воздушным вихрем.
Пока я шла обратно, Бьетеория не проронила ни единого слова, обращенного ко мне. Она лишь иногда о чем-то очень тихо переговаривалась с Файтиусом. Я не слушала их, придумывая, каким образом можно было бы незаметно выбраться из чертога, преодалеть полудневный путь до восточной границы, преодалеть стражей и магическую защиту. Это все очень сложно, и мне очень нужен сообщник. Но вот кого можно попросить? Кто поможет и при этом не скажет эльфам? К сожалению, никого.
– Эматрион, – позвала меня Бьетеория. – Тебе нечего делать на войне.
– Почему? – жестко спросила я, разозленная тем, что меня оторвали от размышлений.
– Потому, что такие как ты должны сидеть дома, заниматься детьми и мужем, следить за бытом, – прямолинейно сказала эльфийка. – Война – это смерть, везде и повсюду. Ты слишком нежное создание, чтобы вынести такое.
– Ты успела понять это за полтора месяца, что я тут прожила? – сложила руки на груди я.
– Я это поняла с первого взгляда на тебя. Пойми, ты не боец.
– Не тебе решать, кто я, Бьетеория, – сказала холодно.
– Я не решаю, я раскрываю тебе глаза на то, кто ты на самом деле. – неожиданно мягко сказала она.
– Наивное, нежное создание, которым каждый считает себя обязанным управлять, – презрительно прокоментировала. – Спасибо, я поняла твою позицию. Разговор окончен.
Не прощаясь, я развернулась и вошла в свою комнату. Жаль, что у эльфов двери редко встречаются. Очень бы хотелось захлопнуть ее со всей силой перед носом у Бьетеории. Она не имеет никакого права говорить, где мое место. И если целью эльфийки было меня отговорить от идеи ехать в Фиртрику, то она преобрела строго противоположный результат. Теперь меня не просто тянет туда, я твердо решила всеми правдами и неправдами покинуть Дентивирелл.
В первую очередь мне необходмимо собрать хоть какие-нибудь вещи. Лучше, конечно, брать что-то удобное. И, хотя, теперь у меня много красивой одежды, я собрала два брючных костюма, которые специально сшили для занятий с имритом. Они уместились в небольшой узелок, который я скрепила ремнями. Чтобы не вызыват подозрений, решила, что не стоит сразу переодеваться, лучше останусь в платье. Тем более, что мне еще нужно запастись хоть какой-то провизией.
Кстати, о еде. Необходимо разыскать Веретаса и попросить его принести чего-нибудь. Скажу, что надолго собираюсь уйти на тренировку. Надеюсь, что поверит. В противном случае, придется ехать без еды. Может, потом смогу разжиться чем-нибудь в люском городе.
Думать о том, что может меня ждать там, в Фиртрике, я не хотела. Потому, что боялась. Боялась того, что добравшись до замка Кадагана, увижу его разоренным, с дымом стелющимся по земле и между обгорелыми камнями. Что война может пойти дальше и племена оргов, гоблинов и других тварей доберуться до цветущей Нэй’кевы. Я не представляю даже, что они сделаю с мирными жителями, сблагоухающими садами, с кристально чистым озером. С тем местом, которое мне так полюбилось за то время, что я там провела. И пусть не мне пришлось покинуть столицу не в самой хорошей ситуации, но приложу все усилия, чтобы защитить жителей. А сейчас я кое-что да умею. По дороге буду еще больше тренироваться. Благо, теперь существенный стимул есть.
Уже в дверях я столкнулась с Танарианой. Эльфийка молча разглядывала узелок с одеждой у меня в руках. Ее взгляд становился все печальнее, а затем она все так же молча зашла в мою комнату. Я поняла без слов, что она хочет поговорить. Только смысл?
Танариана расположилась в кресле у письменного стола, а я осталась стоять у дверного проема. Она не проронила ни слова, глядя прямо на меня своими волшебными синими-синими глазами, в которых читалась неподельная грусть. Судя по всему, эльфийка уже успела попрощаться с сыном, отправляя его на войну.
– Танариана, нет смысла меня уговаривать остаться. – почесав лоб сказала я. – Мне нужно быть там.
– Зачем? – уставше спросила она.
– Не понимаю, но знаю, что сейчас там мое место. – подошла к эльфийке, присела перед ней на корточки, бросила рядом с собой узелок с одеждой и взяла ее за руку. – Меня тянет туда, сама не понимаю почему, но знаю, что если останусь в Дентивирелле, то не прощу себе этого. Это не просто сиюминутная прихоть. Я отдаю себе отчет в том, что там будет все очень плохо. Но иначе не могу.
– Ты же понимаешь, что одну я тебя не отпущу? – спросила Танариана, гладя меня по руке.
– Пожалуйста, – устала умолять ее. – Если я выберусь с территоррии Дентивирелла и уже в Фиртрике догоню основной отряд, то они не отправят меня обратно.
– Эдоутелю Понеисеру это очень не понравится. – в ответ на мой вопросительный взгляд, она пояснила: – Он военочальник в этом походе.
– Не король? – поникнув, уточнила.
Если бы король Дойринителл был, то все было бы проще. Он бы понял мое стремление, позволил бы продолжить с ними путь, а вот с Первым стражем могут возникнуть проблемы. Но и его можно убедить, только вот как это сделать, пока не ясно.
– Подымайся. Сейчас соберем тебе еды в дорогу, и я провожу до границ. Иначе, магический заслон тебя не пропустит.
– И ты даже не будешь меня уговаривать остаться?
– А ты меня послушаешь?
– Спасибо, – обняла эльфийку за колени и расплакалась.
Мое серце заполняла благодарность Танариане за то, что она меня поняла. Ведь могла же пригрозить, не пустить или же начать уговаривать остаться. Если бы она мне сказала все то, что говорила Бьетеория, то я скорее всего послушалась и осталась в чертоге. Но Танариана поняла и приняла, а с такой поддержкой мне уж точно ничего не страшно.
– Ну, все, хватит тут сырость разводить, – погладила она меня по голове. – Пойдем, соберем тебя в путь нормально.
Подняла голову и встретилась с ее глазами, в которых тоже стояли слезы. Танариана улыбнулась мне, подбадривая и поддерживая. Я кивнула в ответ и поднялась.
Собирала эльфийка меня быстро. Отдав приказ, чтобы всю необходимую еду положили в походную сумку, она повела меня на луг, недалеко от чертога. Там пасвились все лошади, которыми пользаволись эльфы для дальних переездок. Там же была и Лаэви, а вот Атаназа, черного жеребца Танарианы не было. Значит, Аувелейсий на нем отправился на войну. Печально вздохнув от этой мыслии, я погладила лошадь между внимательных черных глаз.
– Возьми Лаэви с собой, – сказала Танариана, подошла к нам. Рядом с ней шел красивый каурый жеребец.
– Я не могу. Это же твоя лошадь.– сказала я и получила тычек лбом прямо в плечо, а эльфийка лишь улыбнулась.
– Она сама хочет с тобой. Ты ей нравишься, а значит, она будет о тебе заботиться.
– И все равно…
– Не обсуждается, – сказала с нажимом Танариана, а я не стала проболжать спор, ведь Лаэви и мне очень нравилась. – Да и лошади акриванской породы очень смелые.
– Не знаю даже как благодарить! – сказала я, обняла за шею лошадь и зарылась носом в длинную мягкую гриву, пахнувшую травами.
– Ты себя береги и за Аувелемием присмотри. Он хороший воин, но…
– Но это война… – перебила я и замолчала.
Эльфийка тоже молчала. А вокруг, нарушая тишину, стрекатали кузнечики, ржали лошади. И мне вдруг стало очень пусто и одиноко. Закралась, но в тот же миг исчезла мысль, что может быть стоит остаться. Все-таки Илериса часто повторяла, что война – это мужское дело. Но нет, я должна быть там! Потому что, несмотря на то, что Кадаган на меня сильно обижен, да и мне есть за что его избегать, но все же моя магия может там понадобиться.
– Кое-кто почувствовал, что ты собираешься уехать. – нарушила молчание Танариана.
На краю луга, у самой кромки леса стояли Лучик, Мертвец и Леусетиус. Ох, я ведь даже не подумала о них, что скажу на прощание, не посчитает ли девочка, что я ее бросила.
Когда мы подошли к ним, Лучик бросилась ко мне и крепко-крепко обняла и уткнулась лицом мне в плечо. От неожиданности, я сначала не поняла, чтоделать, а потом просто погладила ее по голове и прошептала:
– Я вернусь, ты не бойся.
Мне не хотелось ее оставлять. Такую маленькую, такую безобидную. Но я очень верю в то, что Танариана позаботиться о ней. Да и брат ее нашелся, значит, для Лучика теперь все будет хорошо.